Текст книги "Заветы отцов наших Часть 1-2"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Ирак, Багдад
Садр-сити, Джамиля-Маркет
04.07.2006 г

Багдадские рынки – даже после Саддама не утратили своей дьявольской восточной привлекательности. Тысяча и одна ночь, да и только – на современный лад. Старинные ряды перемежались относительно более современными, симфония запахов различных восточных пряностей перебивалась так хорошо знакомым запахом оружейной смазки. На багдадских рынках можно было купить, казалось все что было придумано человеком.

На рынок мы направлялись за двумя вещами – за «колесами» (то есть машинами – не подумайте чего дурного…) и за стволами. Бронированные и специальные машины мы заберем позже, в самой "зеленой зоне", но помимо прочего нам были нужна пара колес, которая не выделялась бы в городском потоке машин. Также нужно было и оружие – из США привезти можно было далеко не все. РПГ-7 например без которого обойтись будет сложно целесообразнее было купить в самом Ираке – дешевле и не надо тащить через границы.

Сам по себе рынок состоял из двух частей – крытых рядов и открытой части. Крытые ряды – это здоровенные здания, сделанные из плит, потолки высотой метров шесть, не меньше – и там торговые ряды устроены. На потолке, поставленные с интервалом метра два лениво шевелятся вентиляторы. Торгуют тут жратвой – в одном месте даже баранов для покупателей режут, одеждой тоже торгуют. Кассовых аппаратов днем с огнем нет, все торговое оборудование – старинные весы, на вид советские и китайский калькулятор. Там где одеждой торгуют – нет и весов. Потолок расписан лозунгами на арабском, какими – и знать не хочется. Тут территория мира, торговля это все.

Открытая часть рынка занимала площадь в четыре раза больше чем крытая, тут торговали только вещами и той едой, которая не портится на жаре. Торговое место – это либо списанный сорокафутовый контейнер, либо и вовсе палатка. Обязательно самодельный прилавок, яркий навес на трубчатой, складной конструкции. Зазывалы-пацаны хватают за руки. Вообще, кроме еды и одежды на рынке продавалось еще много чего…

Та часть базара, на котором продавали оружие, располагалась в новых рядах – самые последние из построенных, когда рынок с нашим приходом – появились деньги и отменили эмбарго – расширился настолько, что начал заснимать соседние улицы. Улица – с обеих сторон самые различные одно, двух и трехэтажные дома, на первом этаже располагаются собственно лавки, на втором либо склад, либо жилые помещения. Раньше тут все жилое было, теперь – торгуют. Разноцветные деревянные ставни на окнах, причудливые яркие вывески. Кроме того, у каждой лавки есть матерчатый навес от солнца (примерно такой же, какие бывают у нас в уличных кафе) и стоят огромные столы с товаром, разложенным часто на традиционных иракских коврах ручной работы. Между столов неспешно и чинно перемещается народ, приценивается, покупает. Как и на любом другом восточном базаре – кругом шум, гам, суета, арабы на базаре вообще молчать не могут. Несмотря на то, что эти ряды считаются оружейными, практически из каждой лавки торговали не только оружием. В открытую торговали исламской литературой, в основном экстремистского толка, изображениями каких-то мулл и аятолл весьма зловещего вида, дисками и видеокассетами с пустой обложкой, на которых были явно не мультфильмы Диснея. Дежурила там и полиция – двое иракских полицейских в бело – синей корейской "Хёндай Элантра". Это на весь базар. Двое полицейских на такой базар – это капля в море, да и по их внешнему виду вмешиваться они ни во что не собирались…

Одолженный нам морпехами бронированный "Ошкош"[36]36
  Марка американского тактического грузовика, что-то типа Урала 4320.


[Закрыть] мы оставили в проулке, метрах в пятидесяти от собственно, рынка. Покидая машину, мы заперли все его двери (стандартный армейский Хаммер первых выпусков не только не запирается, но и заводится без ключа) и вытащили небольшую секретку – предохранитель. Без нее машину не завести – дополнительное средство против угона. Несмотря на то, что правилами безопасности было строжайше запрещено передвигаться по городу вне колонны, мы все-таки решили рискнуть. И вообще – желательно было бы оставить у машины охрану, дабы колеса не порезали и взрывчатку не подложили – но нас и так было мало.

Оружейный рынок – совсем не то место, где стоит расслабляться. Тем более если при тебе значительная сумма денег наличными – кредитные карты и чеки "Американ экспресс" здесь не в ходу. Поэтому, собираясь, мы вооружились по полной программе. Я и Рик Андерсон взяли свое штатное вооружение: Калашников у меня и М4 с подствольником у сержанта. Душан же должен был нас прикрывать – поэтому он вооружился спрятанным под одежду Р90. Еще несколько морпехов со штатным вооружением на двух Хаммерах будут патрулировать не далее квартала от рынка, готовые прийти к нам на помощь по сигналу. В случае чего мы рассчитывали втроем продержаться до прибытия помощи – или по крайней мере смыться.

Перейдя гудящую улицу с суматошно двигающимся транспортом (транспорт в Багдаде – полная беда, про правила дорожного движения тут вообще и не подозревают – ездят по принципу кто наглее тот и прав) мы с Риком неспешно вошли на дышащую зноем, запахами смазки и стали оружейную улицу…

Сказать, что тут был широкий ассортимент оружия – значит не сказать ничего. На прилавках чего только не было. Все виды автоматов Калашникова, пистолеты самых разных моделей от старой иракской Беретты 7,65. в Ираке и производившейся, до новенького М9. Пулеметы, в том числе тяжелые. Автоматы разложены в живописном беспорядке, приклады многих украшены какими-то блестящими в ярком солнечном свете набойками и наклепками, портретами религиозных деятелей (считалось, что это придает автомату дополнительную точность, ха-ха), приклад и цевье некоторых автоматов было выкрашено в зеленый цвет. Впрочем, традиция украшать оружие на Востоке прошла сквозь века, стандартного оружия здесь не любят. Если за золотое денег нет – то хоть зеленым, во славу ислама вымажут…

Попадалось и НАТОвское оружие, хотя и не везде – карабины М4, штурмовые винтовки М16А2, пистолеты-пулеметы МР5, пистолеты Беретта М9, все в относительно хорошем с виду состоянии. Часть оружия, которое мы раздавали иракским полицейским и военным, прямиком попадала на оружейный рынок и потом стреляла в нас же.

Ну и конечно куча снаряжения, как иракское, так и НАТОвское – камуфляж, ботинки, ножи, складные кровати, спальные мешки и прочее. Тоже все моментально разворовывалось и попадало прямиком сюда. В одной лавке продавали что-то типа боксерского мешка – приглядевшись, я опознал парашют.

Как ни странно, несмотря на наш пустынный НАТОвский камуфляж и DOD baiges относились к нам на рынке весьма и весьма дружелюбно, даже озлобленных и ненавидящих взглядов заметно не было. Торговля у арабов в крови и сейчас мы были не врагами – оккупантами, пришедшими на их землю, а покупателями с деньгами. Им нужны были наши деньги, а не наши жизни…

Зазывалы хватали нас за рукава, что-то кричали на арабском и ломаном английском – но мы протискивались вперед, мельком оглядывая товар. Именно мельком – стоит только серьезно проявить интерес к товару и тебя из этой лавки без покупки не выпустят…

То, что нам было нужно, я нашел в двадцатой лавке от входа. Выглядела лавка солиднее всего, трехэтажный, не поврежденный обстрелами дом, новенький зеленый навес над входом. На ковре разложены автоматы (привлекло меня то, что разукрашенных среди них не было – значит, хозяин толк в оружии явно понимал), в дверном проеме лавки виднелись стандартные зеленые ящики. Что меня еще привлекло – так это то, что вездесущими религиозными портретами и кассетами здесь не торговали – хозяину явно хватало доходов от торговли оружием.

Чтобы заинтересовать продавца на восточном базаре, нужно всего лишь остановиться около его товара и внимательно посмотреть на него – что я и сделал. Через секунду ко мне подбежал иракский мальчишка – зазывала, на вид лет двенадцати, затараторил на ломаном английском.

– Мистеры, мистеры… Товар покупать, товар хороший.

Мы с Риком переглянулись, подошли ближе к прилавку. Выбор товара и вправду здесь был неплохой.

На домотканом иракском ковре лежали, маслянисто поблескивая несколько ухоженных «Калашниковых» разных модификаций. На пару китайских, с неотъемным штыком, пусть и новых с виду, лежащих сбоку я внимания обращать не стал – Китай он и есть Китай. Следом лежали три местных, иракского производства «Табука». Уже больше похожи на нормальное оружие, но качество тоже не ахти – в сторону. А вот следом… Сбоку лежали автомат и ручной пулемет, оба советского производства. Вот это уже можно было покупать. Я взял в руки АКМ, снял крышку ствольной коробки, вытащил газовый поршень, внимательно посмотрел на детали, на состояние ударно-спускового механизма. Великолепно – за оружием явно ухаживали, как следует. Нигде ни малейшего пятнышка ржавчины, следов порохового нагара тоже нет. Судя по состоянию нарезов в стволе, в эксплуатации автомат был, но явно недолго.

Собрал автомат, разобрал ручной пулемет. То же самое – явно в эксплуатации был, но недолго. Механизм в идеальном состоянии, деревянный приклад немного поцарапан.

– А ты разбираешься в оружии, Бени аль-Наджи[37]37
  Обращение «Бени аль-Наджи», даже скорее это не обращение, а прозвище, было принято к британским офицерам во время британского владычества в Ираке. Был такой исламский религиозный деятель по имени Наджи и он брал в обучение даже британских офицеров. Отсюда и «Бени аль-Наджи» – то есть «сын Наджи». Среди пожилых иракцев это считается уважительной формой обращения к незнакомым английским и американским военным. У американцев во время правления Саддама Хусейна было и другое прозвище «Бени аль Кальб» – то есть «сын собаки».


[Закрыть]…

Я повернулся. Из лавки неслышно вышел пожилой, лет шестидесяти иракец, с длинной седой бородой. Одет он был в национальную, длинную, до самого пола рубаху со стоячим воротником и длинными рукавами – галабию, белого цвета, из добротной ткани, без единого пятнышка. Судя по всему, хозяин прилавка и всей торговли.

– Ассаламу алейкум – произнес я, слегка наклонив голову и приложив руку к груди. Арабский я немного знал, учили в спецотряде перед "Бурей в пустыне", а арабы очень падки на вежливость. Еще много чего я прочитал и запомнил перед поездкой в Ирак, да и с собой я привез немало литературы. Воевать, не понимая противника – большая глупость и верное поражение.

– Ва алейкуму-с-саламу ва рахмату-л-Лахи – ответил иракец, также кланяясь – рад приветствовать дорогих гостей в своей скромной лавке.

Мой совет тем, кто будет иметь дело с арабами – видя их вежливость, не обольщайтесь. Для них вежливость подобна халату, чьи широкие рукава скрывают зажатый в руке кривой кинжал. Мы для них «франки», крестоносцы, неверные. Солгать неверному, обвести его вокруг пальца, даже убить неверного – для них не преступление, а доблестное деяние, достойное воспевания в стихах. Поэтому, находясь на Востоке надо быть настороже всегда, каждую минуту. И никогда не поворачиваться к арабам спиной.

Краем глаза я заметил, как Рик как бы невзначай переместился так, чтобы стоять спиной к стене.

– Можешь говорить на английском – проговорил старик – мой внук Шариф немного понимает.

Надо же, какой уровень обслуживания… Впрочем ничего удивительного – иностранные гражданские специалисты были частными гостями на этом базаре. Штатного оружия им не полагалось, а без оружия в Ираке было не выжить. Поэтому знание английского языка на этом базаре весьма помогало в хорошей торговле…

Я взял русский АКМ, задумчиво взвесил в руке, отсоединил магазин, отвел назад затвор. Шариф с хитрым выражением лица наблюдал за мной.

– Сколько?

Шариф задумался, даже позагибал пальцы, считая что-то. Потом выдал:

– Миллион новых динаров!

– Ва-а-а! – сказал я – ты должно быть шутишь! Он и ста тысяч не стоит!

Попав на арабский базар обязательно нужно торговаться. Первоначальная цена обычно бывает в два-три раза выше реальной стоимости!

– За миллион новых динаров я могу скупить все, что есть на этом ковре! Побойся Аллаха, бача, назови правильную цену!

– Назови свою, Бени аль Наджи! – мгновенно среагировал Шариф

– Сто пятьдесят тысяч динаров за автомат и двести за пулемет, который лежит рядом – твердо сказал я

Шариф сморщил лоб, снова что-то посчитал на пальцах

– Не пойдет – с серьезным видом сказал он – так я останусь в проигрыше. Миллион триста тысяч динаров за автомат и за пулемет.

– Вай, бача – с сокрушенным видом сказал я – видно ты не уважаешь слова великого пророка Мухаммеда. Ведь ни кто иной, как он сказал в суре «Римляне»: "То, что вы отдаёте в рост, дабы приумножилось это в богатстве людском, не приумножается в глазах Аллаха". Разве ты не знаешь, что досточтимый Ахмад Шакир, да благословит его Аллах, в своей книге "аль – Муснад" сказал: "не продавайте дирхам за два дирхама, так как я боюсь, что вы впадете в лихоимство". И разве ты не боишься совершить "риба аль фадль",[38]38
  Один из видов лихоимства, запрещенного Кораном, рост на наценке на товар.


[Закрыть] бача, предлагая мне заплатить миллион триста тысяч динаров за то, что стоит не больше пятисот тысяч?

– Ты хорошо знаешь книгу и хадисы, аль Наджи – задумчиво сказал Шариф – это редкость среди вас. Только поэтому я уступлю тебе автомат и пулемет за восемьсот тысяч.

– Шестьсот пятьдесят тысяч – твердо проговорил я, доставая из кармана камуфляжной куртки пачку зеленоватых, десятитысячных динаров[39]39
  Десять тысяч динаров примерно равны восьми долларам США.


[Закрыть] с изображением какого-то религиозного деятеля (как я потом узнал – Ибн-аль-Хайсама, который был не религиозным деятелем, а арабским ученым) и начал отсчитывать деньги. Отсчитав шестьдесят пять новеньких купюр я протянул их Шарифу. Он закусил губу, несколько секунд подумал, потом искушение для него оказалось непреодолимым, как я и предполагал и он жадно схватил банкноты.

– Ты хорошо торгуешься, бени аль Наджи – задумчиво проговорил старик, Шариф перевел – и ты знаешь книгу, это делает тебе честь. Позволь узнать твое имя?

– Майкл – ответил я.

Старик пару минут подумал, потом спросил.

– Может тебе нужно что-то еще, Майкл? В моей бедной лавке найдется много полезных вещей…

Вот оно!

– Может быть и нужно… – с той же задумчивой интонацией произнес я – в твоей лавке найдется пара «шайтан-труб», отец?

Старик огляделся, потом махнул рукой и пошел в лавку, приглашая следовать за ним…

Я шагнул в прохладный сумрак лавки, Рик и Душан остались на улице, прикрывать. Лавируя между темно-зелеными ящиками с боеприпасами и тюками со снаряжением, которыми был забит весь первый этаж маленькой лавки, старик прошел вглубь лавки, загремел крышками ящиков. Я огляделся – выход из лавки был один. Незаметно положил руку на рукоятку автоматического пистолета, прислонился к стене, чтобы не пропустить нападение сзади.

Через пару минут старик вернулся, в руках он тащил знакомую трубу реактивного гранатомета РПГ-7. Простое и надежное оружие, не менее популярное и не менее эффективное в руках опытного человека, чем автомат Калашникова. На свете нет террористической или повстанческой группировки, на вооружении которой нет РПГ-7. И в Ираке они были у каждого второго моджахеда, проблем они нам доставляли столько, что некоторые, наиболее опасные улицы в городах так и называли – "аллеи РПГ". Я осторожно принял трубу гранатомета из рук старика, внимательно осмотрел его. Явно новый, из заводской упаковки. Посмотрел на производителя – Исламская республика Иран. Ортопедическая рукоятка оливкового цвета, кронштейн для установки оптического прицела. Не самое лучшее конечно…

– Советских «шайтан-труб» нет?

– Откуда, Майкл? (имя он выговорил на удивление чисто). Советские нам давно ничего не поставляют. Зато есть облегченные варианты "РПГ 7 коммандо",[40]40
  РПГ 7 «коммандо» мной не выдуман. Кто не верит – прошу сюда http://www.militaryphotos.net/forums/showthread.php?t=95797. Все из легкого, что там изображено течет в Ирак через границу сплошным потоком.


[Закрыть] тоже иранского производства. Легче граммов на семьсот. И носить удобнее…

– Может у тебя и пусковая ракетная установка есть? Или станковый гранатомет СПГ-9? Можно югославский или китайский, но лучше советский. Я бы взял.

– Здесь нет – улыбнулся старик – но на складе имеется и то и другое… Сто семимиллиметровая ракетная установка. И гранатомет есть… Все иранское.

Вот и наводи порядок в стране. Такая ракетная установка, может переноситься расчетом из двух человек, в экстренном случае даже одним. Стреляет 107 миллиметровыми снарядами НУРС – по поражающему действию ничем не отличается от пушечного снаряда калибра 105 мм. Гранатомет – современной тандемной гранатой заваливает танк.

Я улыбнулся.

– И где на все это можно посмотреть?

– Не здесь – ответил старик – пошли на воздух…

Мы вышли из лавки под палящее, истекающее тяжелым желтым зноем арабское солнце, старик подозвал своего внука и о чем-то заговорил с ним по-арабски. Выслушав деда, Шариф кивнул и хитро уставился на меня.

– Что он сказал? – поинтересовался я

– Мы должны ехать на склад – радостно сказал Шариф – это не здесь, это далеко.

– Где? – поинтересовался я, мрачное предчувствие уже закралось в мою душу

– В Садр-Сити! – радостно объявил Шариф – наш большой склад там!

Мать твою!!!

– А нельзя это все привезти сюда – осведомился я – мы бы здесь посмотрели…

– Нельзя ответил Шариф – с таким оружием загребут на блок посту, а то и пристрелят. У нас же нет ваших пропусков.

Я махнул рукой, подавая сигнал "общий сбор", от соседних прилавков подошел Душан – там он "присматривал себе оружие".

– Есть предложение прокатиться в Садр-Сити, кто что думает?

Мастер-сержант Андерсон удивленно вытаращился на меня

– Слушай, Кабан, тебя по голове в этой лавке не ударили? Нет? Из Садр-Сити мы живыми не выберемся даже если возьмем с собой батальон на прикрытие. Там и останемся!

– А ты что думаешь, Душан? – повернулся я к нему

– Хреновая идея – кратко ответил тот.

И тут свое слово сказал старик.

– Вас никто не тронет. Мой внук поедет с вами. Я сказал.

В словах старика была какая-то непоколебимая уверенность. Я повернулся к Шарифу

– Ты поедешь с нами?

Шариф утвердительно кивнул головой

– И ты проведешь нас через посты?

Весь Садр-Сити был окружен постами боевиков самообороны, в основном исламских фанатиков. Поганое место, смертельно опасное…

– Проведу – уверенно сказал Шариф – вас никто не тронет, пока вы со мной. Торговля для нас святое, а те кто стоят на блок постах знают, что не получат больше оружия если будут мешать нам!

Я задумался. Арабам верить нельзя ни на грош. Если Шариф поедет с нами – он явно ставит на карту свою жизнь. То, что он говорил, было правдоподобно.

Или это хашишин!? Если так то мы конкретно попали[41]41
  На территории Ирана в VIII–IX веках в рамках Суфийского тариката Накшбандийа возникло достаточно странное явление: молодых людей брали в закрытые школы и, накачивая гашишем, создавали им иллюзию райского мира, помещая среди гурий, в садах. Одновременно с тамошней тогдашней техникой промывания мозгов так или иначе их зомбировали. И во времена халифата они использовались для решения политических задач: это были фанатичные убийцы и террористы. Этот орден так и назывался – Орден Хашишин, переводится – Гашиш (гашиш использовался как психотропное вещество, с помощью которого можно было воздействовать в той или иной форме на сознание). Кстати французское слово «assasin» – убийца, которое впоследствии переняли многие языки мира, напрямую происходит от «хашишин». Считается, что данный орден был полностью уничтожен войсками Хулагу-хана, внука Чингисхана. Но это не так. К ордену хашишинов на страницах этой книги мы еще вернемся.


[Закрыть]…

Наверное, соглашаться не стоило. Но, тут я решил рискнуть. Тогда я еще не знал, что в будущем это спасет мою жизнь…

– Поехали! – я повернулся к сержанту – выходи на связь, запроси дежурную вертолетную пару, пусть будут наготове. Рацию в режим радиомаяка!

Я забрал купленное оружие и наша компания во главе с Шарифом направилась к выходу с рынка.

Ирак, Багдад
Дорога на Садр-сити
04.07.2006 г

Садр-Сити…

Наш небольшой конвой в составе двух бронированных патрульных Хаммеров и большого грузового Ошкоша медленно пробирался по забитым транспортом багдадским улицам – гудки клаксонов, жуткая вонь из придорожных канав, пот градом. Я сидел на рулем, Душан сидел на пассажирском месте, между нами примостился Шариф. Мастер-сержант Рик Андерсон сидел в кузове Ошкоша, борта которого дополнительно были завешаны бронежилетами. В кузове был целый арсенал: единый пулемет М240, только что купленный на рынке ручной пулемет РПК и его штатная М 4 с подствольником. Если бы мы направлялись не в Садр-Сити, а в какое-нибудь другое место – этого было бы вполне достаточно для самозащиты. Но в Садр-Сити действовали другие законы…

Несмотря на кондиционер, по моей шее стекали тонкие струйки пота, неприятно раздражая кожу. Крепко держа руль, я нервно смотрел по сторонам, чтобы не врезаться в кого-нибудь. Белые с красной полоской такси лезли напролом в любую щель, оглушительно сигналя по поводу и без повода. Пытаясь никого не задеть, я тихо матерился.

– Направо – Омар показал рукой в самый последний момент, я резко вывернул руль и под протестующий вой клаксонов свернул на другую улицу.

– Куда теперь?

– До конца улицы, она там будет перекрыта бетонными блоками. Проезжаешь их и останавливаешься, я все улажу.

Твоими бы устами, Шариф, твоими бы устами…

Медленно проехав по узкой, запруженной машинами арабской улочке мы подъехали, наконец к стоящим на дороге укреплениям из больших бетонных блоков, отделявшим Багдад от района Садр-Сити. Вроде как это были укрепления иракской полиции – хотя дежурили тут откровенные террористы, просто в полицейской форме и с легальными автоматами. Сами укрепления были организованы кем-то очень грамотным, кто понимает, как организовывать контроль доступа в периметр. Представляли они собой железобетонные кубы, поряпанные взрывами, высотой больше метра. Во многих местах эти кубы были скреплены путем сварки торчащих из них арматурных прутьев. Все кубы были изрисованы зеленой краской и изречениями на арабском, видимо цитатами из Корана и хадисов. Сдвинуть их без газового резака и нескольких десятков минут напряженной работы было невозможно, разве что бульдозером – но тут он не влезет. Попадая в огражденный бетонными блоками коридор, машина была вынуждена сначала резко подавать влево, потом резко вправо. Такие маневры можно было проделывать только на скорости двадцать километров в час, не больше. И все это время она находилась под прицелом гранатометчиков, укрывавшихся метрах в ста за блокпостом в полуразрушенном здании. Для преодоления такой преграды нужна тяжелая инженерная техника и танки.

– Стоп! Сиди спокойно, англиз…

Наш «Ошкош» остановился прямо перед блоками, подняв тучу пыли, следом тормознули два «Хаммера» прикрытия. К нам, неспешной походкой и даже держа автомат за плечом на ремне, а не в руках двигался человек в старой, еще саддамовских времен форме и зеленой повязке на лбу. По виду он выглядел как начальник, хотя и небольшой. Наглость американцев видимо его настолько потрясла, что он решил сам, лично высказать нам все, что о нас думает и куда нам следует идти. Краем глаза я заметил, как Душан приоткрыл буквально на миллиметр дверь Ошкоша и положил палец на спусковой крючок автомата.

Тем временем "народный гвардеец" вскочил на подножку «Ошкоша», по хозяйски распахнул бронированную дверь, оглядел кабину – и тут его взгляд споткнулся на Шарифе. Шариф что-то коротко сказал на арабском, гвардеец ответил, Шариф снова сказал длинную фразу на повышенных тонах. Гвардеец еще раз мрачно осмотрел нас, соскочил с подножки кабины, сказал что-то в рацию.

– Поехали – уверенно сказал Шариф – никто не будет стрелять. Но ваше сопровождение придется оставить здесь. Оно там не нужно.

Я переглянулся с Душаном. Получается, мы суемся втроем в настоящее осиное гнездо. Нащупал на переднем сидении гарнитуру рации…

– Койот вызывает Вертикаль 17…

Для того, чтобы вызвать дежурную вертолетную пару я воспользовался позывными Андерсона, моих позывных в сводной таблице радиообмена пока не было.

– Вертикаль 17 Койоту – мы в «клике» от вас, сигнал сильный и отчетливый.

Хоть одна хорошая новость – в случае чего нас прикроют с воздуха.

– Койот Вертикали 17. Мы вступаем на контролируемую «танго» территорию. Вызов поддержки – один тоновый сигнал.

– Понял тебя Койот, прикроем…

– Спасибо, конец связи.

Следом я связался с конвоем, договорились, что конвой будет патрулировать невдалеке, но тза периметром Садр-Сити. Стоять на одном месте было опасно, соваться в Садр-Сити двумя Хаммерами самоубийственно – мне они нужны были только на обратный путь. Договорились о контрольном времени, после которого, если мы не появимся или не выйдем на связь – поднимается тревога.

Вот и все. Теперь либо пан либо пропал… Я осторожно надавил на газ, пытаясь протащить тяжелый и неповоротливый Ошкош по узкому проходу между бетонными надолбами.