Текст книги "Противостояние 3"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Кабул
   29 июля 1987 года
   Пандшанба

   День пандшанба. Четверг. Конец недели, завтра джума, пятница, выходной. День отдохновения, день обращения к Аллаху.

   Но пока еще была пандшаба. И не все итоги были подведены, не все долги – розданы. Камни разбросаны – настало время их собирать.

   Последние дни запомнились старшему лейтенанту непрерывным перемещением с места на место. Каждый день судьба гнала их с виллы на виллу, нигде они не задерживались дольше нескольких часов – а дважды они и ночевали в машине. Машины они тоже меняли, пересаживаясь с родного УАЗа на старую бурубахайку, с нее на престижную Тойоту, с нее – на Волгу-такси. Еду покупали в дуканах, всегда были настороже. Казалось просто невероятным, что кто-то мог обеспечивать этот ежедневный калейдоскоп машин и вилл – но это было. Впервые старший лейтенант – теперь просто Туран – почувствовал что значит быть чужим среди своих. Он видел своих – из сороковой армии, из советнического аппарата, гражданских, коих в Кабуле тоже было не мало. Но он не видел в них своих, он не искал из взгляда, не пытался заговорить. Теперь он был – афганцем-диверсантом по кличке Туран, самое страшное, что им же он был и в душе.

   На Востоке, ближе к экватору темнеет быстро, а в Кабуле еще быстрее – город, расположенный в огромном кратере, почти моментально, незаметно для глаза погружается во мрак. В восемнадцать ноль-ноль начинается комендантский час, улицы темнеют, для передвижения по городу нужен специальный пропуск. А кабульский мрак – особенный, в нем полно теней, скрывающихся от людей при свете дня – это тени не знают жалости. Но для этих теней они были своими, им бояться им было нечего.

   Толвак остановил автомобиль у очередного дувала, заглушил двигатель. Молча вышел из машины, постучал в ворота и ему их сразу открыли. Туран и Кочай остались сидеть в машине.

   – За кем мы идем? – вдруг спросил Кочай

   – Мужик с того каравана. Последнего – неохотно пояснил Туран.

   – То я знаю... – Кочай вдруг перешел на русский, на котором он не говорил уже дней десять – ты мне скажи, старшой, что он так нужен то всем.

   – Кому – всем?

   – Полкану нашему. Потом этим еще... зеленым, бля... Мы ведь так и не отсидели свое на губе, прикинь?

   Для военного это было почти что святотатством.

   – Оно тебе – надо?

   – Да хоть знать буду, за что воюем. Ты ведь с ним трепался за что-то, старшой?

   Скворцов решил не скрывать. В конце концов не было у него человека ближе в этих скитаньях, в этой непредсказуемой игре, в которой партнером была сама жизнь.

   – Разведчик это. Шпион американский.

   Кочай чувствительно ткнул командира в бок

   – Я ведь серьезно. Не хочешь говорить – так и скажи – мол, иди, тащ прапорщик на три всем известные буквы.

   – А я что – на шутника похож?

   Шило не сразу осознал, что командир не шутит.

   – Так что... он и в самом деле? И что он тебе сказал?

   – Да ничего не сказал. Для беседы много времени было?

   – Немного, ты прав. А что он тут делал, он тебе не сказал?

   – Нет. Вот вынем его – тогда спросишь.

   Вернулся Толвак. Бегом, сразу завел мотор.

   – Надо спешить – Толвак говорил по-русски не очень хорошо, но понять было можно – он совсем рядом, будет там еще пару часов.

   Туран положил руку на руль.

   – Э, нет рафик. Вот спешить то – как раз не надо...

   Военная промышленность Советского союза специализировалась на производстве кондового оружия, простого – но дубового и не слишком удобного. Вот скажите – автоматы есть в исполнении Н – то есть с креплением для ночного прицела, и Б – то есть бесшумные, с нарезкой для глушителя. Неужели надо много ума, чтобы сделать модификацию НБ? Нет, таких не делают...

   Машину они оставили на той же самой улице, заглушили двигатель – топлива было немного, а пустая машина с работающим двигателем могла привлечь к себе внимание. На троих у них было три автомата с ПБС и один ночной прицел НСПУ, здоровенная, неудобная дура, весящая под два килограмма. В этот ночной прицел Туран и рассматривал улицу, лежа на плоской крыше одной из вилл. И то что он видел – ему не нравилось.

   Та вилла, которая им была нужна – ничем не отличалась от других, да и не мгла отличаться – дувал закрывал обзор почти полностью. Но вот как раз напротив них, напротив того места, где он залег, стоял грузовик с выключенным мотором, большой армейский Урал, и в кабине его кто-то был – маячком тускло тлел огонек сигареты. Но это были еще полбеды – бедой был БРДМ, стоящий в самом начале улицы. Спарка 14,5-7,62 при коротком корпусе – то что нужно для города, крупняк проломит любой дувал, машина маневренная, короткая – везде протиснется. Если там, в БРДМ есть дежурный – то идти на лобовой штурм было бы самоубийством. Им просто не дадут перебежать улицу, когда они пойдут на отход.

   Сплюнув от досады – Туран спустился вниз, передал прицел Кочаю – сменить его на наблюдательном посту. Соскользнул вниз, стараясь не шуметь.

   – Что там, рафик?

   – Ничего. Мы втроем не справимся.

   – Но мы должны!

   – Ничего мы не должны. Их прикрывает БРДМ, ты что не знал? У нас нет гранатомета, чтобы вывести из строя эту каракатицу, прежде чем начнется. Через дувал я ничего не вижу, можем там человек пятьдесят!

   – Но мы взяли заряд, чтобы их отвлечь.

   – Этим зарядом не выведешь из строя бардак*.

   – Рафик, мы должны это сделать!

   – Иди и делай! И тише ты...

   Тише...

   Вдруг старлею пришла в голову мысль, заставившая его похолодеть. Они достаточно нашумели для того, чтобы хозяин этой виллы вышел и просмотрел что происходит, не лезут ли в его хозяйство воры. И если он до сих пор этого не сделал – значит...

   Приложив палец к губам, Туран пошел к ближайшему окну – как и в большинстве частных вилл Кабула здесь все окна на ночь закрывались железными и деревянными ставнями. Он попытался поддеть ставню ножом – но и без этого ему уже было понятно, что дом, который они избрали местом своего наблюдательного пункта – темен и пуст. И другие дома на улице – пусть и за дувалами – подозрительно темны и пусты.

   Прежде чем он додумал эту мысль до конца – за дувалами, как раз в той стороны, где покой этой улицы охранял бардак, что-то треснуло, похоже было на разрыв фейерверка, только громче. Даже не нужно было смотреть, чтобы понять что произошло.

   – С собой шиза**?

   – С собой.

   – К дувалу! Скажу – бросай! И падай – засыплет нах..!!!

   Птицей взлетел старлей на крышу, уцепившись за росшее у стены дерево – как раз для того, чтобы увидеть миттельшпиль шахматной партии, разыгрываемой сейчас на темной улице Кабула.

   Бардак не горел – он дымил, почти незаметно. Но сомневаться не приходилось – выведен из строя всерьез и надолго. У стен и ворот нужной им виллы стояли сразу три машины, три УАЗа-буханки, и с крыш двух из них на дувал были перекинуты штурмовые лестницы. Еще несколько человек сгрудились около ворот, но ворота были закрыты. Чуть в стороне, почти у самого подорванного бардака стояла с включенными подфарниками Волга.

   Туран перевел взгляд на Урал – и понял, что огонек сигареты уже не горит, кабина грузовика была темной и безжизненной. Снайпер? Но откуда?

   – Работают, старшой – прокомментировал Кочай

   Работают. И неслабо работают – чувствуется школа. Каскад***? Или ...

   – Работают – старлей уже шлифовал в голове мгновенно придуманный, подсказанный опытом план – времени нет – слушай. Делаем, как будут увозить. Сосед**** бросит шизу как они будут увозить. Я беру. Ты прикрываешь, если Волга не остановится – бей по водителю. Потом бросаем еще шизу – и уходим.

   Кочай понял с полуслова

   – Делаем, командор

   – И это... Наглухо не вали. Постарайся...

   – Постараюсь...

   Перестрелки слышно не было – отдельные выстрелы, только один раз треснула которая, приглушенная дувалом очередь. Те, кто штурмовал сейчас виллу – пользовались бесшумным оружием. Тем, кто охранял ее – шанса воспользоваться своим не давали.

   А план был прост – единственно возможный в такой ситуации. У Толвака была шиза, только не обычная. Как то раз старлей подсмотрел в одном подразделении прием – шизу, самодельный штурмовой заряд делали не из алюминиевой банки 0,33, наполняя ее пластитом, как обычно – а модифицировали итальянку! Небольшую противотранспортную мину, в которой – не один килограмм взрывчатки! Носить ее было тяжелее, чем обычную шизу – но эффект от взрыва был просто поразительным: духи, в пещеру или за дувал к которым забрасывали такой заряд – моментально прекращали сопротивление и сдавались. Еле живыми. Контуженными, оглохшими и благодарящими Аллаха за возможность пожить еще один день. Готовенькими, в общем. Внезапным применением такого вот заряда старлей хотел остановить Волгу, на которой будут увозить нужного им человека и временно ослепить и оглушить тех кто будет в этот момент на улице. Пока те, кто сейчас брал виллу будут в шоке – он подскочит к машине, вытащит пленника и уйдет с ним за дувал. Шило прикроет, остановив тех, кто рванется следом и заставит остальных залечь. Всего то – перемахнуть на соседнюю улицу и завести машину. И – ищи ветра в поле.

   Туран соскользнул на землю, когда штурм уже закончился. Из вскрытых ворот на улицу быстро вытащили, держа под руки, человека и затолкали на заднее сидение Волги, машина моментально приняла с места, разгоняясь. Старлей бросился к воротам, отсчитывая про себя секунды – те самые, которые нужны Волге чтобы поравняться с местом засады. Он боялся только одного – что заряд либо убьет тех кто в Волге, либо обрушит дувал и погребет их, либо – произойдет и то и другое одновременно. Но рокот волговского мотора становился все громче, и думать было уже некогда. Настало время действовать.

   – Давай!

   Афганец перебросил мину через дувал – и бросился на землю, закрыв голову руками. Секунда, еще секунда, еще – отчаяние неудачи, осечки, провала едва не заставило Турана завыть по-волчьи – как вдруг...

   Долбануло – иначе и не скажешь, как будто великан ударил кувалдой по земле и она содрогнулась от боли и ужаса. Железные ворота – хорошо, что он не стоял напротив них моментально вылетели под воздействием ударной волны, старлея, припавшего к земле швырнуло, опрокинуло, на мгновение потемнело в глазах. Но большую часть энергии ударной волны принял на себя дувал – и старлей бросился вперед, в распахнутый взрывом зев ворот.

   Сегодня за них был сам Аллах. Мина легла почти идеально – взрывом Волгу откинуло и впечатало в Урал. Секунды летели стремительно – но это были его секунды, ошеломленные взрывом, штурмовики не стреляли в них.

   Старлей сунулся к двери Волги – и понял, что открыть ее не удастся, слишком смята. В салоне кто-то шевелился, на заднем сидении – жив! Тот кто им был нужен – был еще жив!

   Кто-то подскочил сбоку, Туран бросил руку за пистолетом.

   – Это я!

   – Помоги!

   Афганец с ходу шарахнул прикладом автомата по двери, потом еще раз. От отчаяния, что сейчас все провалится – старлей залез на крышку багажника, немыслимым образом извернулся, просовывая ногу в салон – и изо всей силы, какие только у него были – саданул ногой по стойке заклинившей от взрыва двери.

   И она поддалась! С хрустом и скрежетом – но она открылась, искореженная машина открылась. Афганец сунулся в салон – и рывком выбросил из него кого-то...

   – Уводи!

   Со стороны виллы уже стреляли, кто-то закричал. Старлей плюхнулся с багажника, ударившись спиной об асфальт, нащупал в кармане гранату – у нег было всего две, по одной в каждом кармане – и, сильно размахнувшись, бросил ее назад...

   Он и сам не понял, что он сделало потом, самое главное – зачем он это сделал. Самостоятельно выбив заклинившую после взрыва дверь, из машины вывалился водитель. Он стоял на четвереньках, не в силах прийти в себя, когда Скворцов оказался рядом с ним – и уже стоя на ногах. Взрыв гранаты задержал, но не остановил тех кто штурмовал виллу – вот-вот они должны были оказаться здесь, хорошо что не вели прицельного огня. Возможно – был приказ брать живыми, и отменить этот приказ было некому.

   Туран схватил незнакомца за шиворот, рванул на себя так, что треснула ткань.

   – Встать, вперед!

   Ошеломленный происходящим незнакомец повиновался, пополз от искореженной машины на четвереньках. Подскочил Кочай

   – Старшой, бардак живой!

   Они вдвоем утащили за дувал второго, успели до того, как очередь раскатисто бабахнула по всей улице, разнося вдребезги дувал. Все они упали на землю, не сговариваясь рухнули друг рядом с другом – двое русских и их пленник.

   Шило ни слова не говоря, сунул к морде пленника штык-нож, сделал зверское лицо, пленник мелко-мелко закивал – было понятно и без слов. Туран бросил гранату через дувал, чтобы тормознуть тех, кто подбегает к нему с той стороны и подарить себе несколько секунд форы.

   Втроем маханули через дувал, потом еще через один. Яркий свет фар – на дальнем – полосную мрак кабульской ночи, старлей инстинктивно вскинул автомат, падая на колено.

   – Свои, бача, не стреляй!

   * Бардак – армейский жаргон, так называется БРДМ

   ** Шиза, ШЗ, штурмовой заряд, так его называли в разговоре

   *** ОСН КГБ Каскад – агентурно-боевое подразделение, которое получало развединформацию и само ее реализовывало, нечто вроде СМЕРШа времен ВОВ. Комплектовалось офицерами КГБ, прошедшими курс подготовки диверсантов

   **** сосед – афганец

Где-то в Румынии
   Южная группа войск
   30 июля 1987 года

   Пропасть...

   Шагнешь – и пропасть ждет тебя. Пропасть жива только тогда, когда питается людьми. Измени ударение – ни единой из букв, просто ударение – и ты все поймешь.

   Крутятся катушки на старом, катушечном магнитофоне перематывается с катушки на катушку длинная коричневая лета, перемалывая по пути все что ты знал, и во что ты верил. Остановить бы – да как остановишь...

   Это – уже не остановить. Ты знал об этом, когда сказал "да" тогда, на юге Афганистана. Ты сделал свой выбор, шагнув из мира боевого братства в мир смертельно опасных иллюзий. Правила этого мира прости – забудь о своем прошлом, не помни ничего из того что ты сделал по приказу или без, не задумывайся над приказами которые ты получаешь – просто исполняй их. Не оглядывайся назад – оглянувшийся превращается в камень!

   И все же – мерзко. Не больно – именно мерзко. Как будто искупался в дерьме.

   Крутятся, крутятся катушки...

   – Ваше полное имя?

   – Александр Джеймс Маллен

   – Год рождения?

   – Сорок первый. Одиннадцатое ноября

   – Вы являетесь сотрудником ЦРУ США?

   Усмешка. Слышно даже на ленте – такой горький смешок

   – Думаю, что уже нет. Думаю, что меня успели уволить.

   – Поставим вопрос иначе. Вы являлись сотрудником ЦРУ США?

   – Да, являлся.

   – Ваша последняя должность?

   – Старший аналитик, сектор коммунистических стран Европы. Особая специализация – ГДР.

   – Вы проходили специальную подготовку?

   – Да.

   – Где и когда?

   – Сначала Ферма, думаю, вы знаете, что это такое. Милое заведение в лесах Потом -факультет славянских языков и литературы Университета Южной Калифорнии, в Лос Анджелесе, степень магистра по русскому языку и литературе.

   – Вы владеете русским языком?

   – Да.

   – Вы работали в отделе по борьбе с советской угрозой?

   – Да.

   – При каких обстоятельствах вы покинули этот отдел?

   – Попросил о переводе. Я владею еще и немецким. Меня оставили на коммунистической секции, просто перевели на другую страну.

   – Почему вы покинули отдел по борьбе с советской угрозой?

   Молчание

   – По идеологическим соображениям. Верите?

   – Верю. Каковы же они?

   – Каковы... Я должен передать информацию. Ту, что поможет вам. Я считаю, что Советский Союз нуждается в помощи.

   – Что заставляет вас так считать?

   – Информация, имеющаяся у меня. Принято решение, на мой взгляд неправильное. Категорически. Делается ставка на Китай, считается что это менее опасный противник чем СССР. Я считаю это ошибкой. За которую Америка рано или поздно заплатит.

   – Каким образом?

   – Сложно объяснить... Китайцы... они не такие как мы. Не только американцы – но и русские. Я долго изучал вашу культуру... даже в какой-то степени стал в душе русофилом. Вы – такие же как и мы, у нас схожее мышление. У китайцев – мышление другое, они не успокоятся, пока не подомнут всех. В том числе – и США.

   – Вы понимаете, что вам сложно поверить?

   – Да, понимаю. Но это так. Я сделал то, что должен был сделать. Мой отец часто говорил мне: в жизни бывают моменты, когда нужно просто поступить правильно. Я считаю что я поступил правильно, даже если мои бывшие коллеги считают по-другому.

   – Хорошо. Сменим тему. С какой целью вы прибыли в Пакистан?

   – Чтобы совершить переход.

   – То есть перейти на нашу сторону, сдаться советским солдатам?

   – Да.

   – Вы понимали, что можете погибнуть?

   – Да, понимал. Но считал это маловероятным. У меня был другой план.

   – Какой же?

   – Совершить переход, после того как я прибуду в базовый лагерь на территории Афганистана. Я не рассчитывал на то, что ваши люди действуют на территории Пакистана.

   – Что произошло после вашего пленения?

   – Ваши люди вывезли меня на вертолете в свой базовый лагерь. После этого – меня вывезли из него.

   – Кто именно?

   – Я понял, что это были ваши люди и сотрудники афганской службы безопасности.

   – Уточните пожалуйста – «ваши люди».

   – Советские, представители государства. Яне знаю кто это был.

   – Хорошо. Где вы находились все время, пока мы не вышли на вас?

   – В Кабуле. Я точно не уверен, но думаю что в Кабуле – мы никогда не выезжали из этого города.

   – Кто и как вас охранял?

   – Афганцы. Специальная группа, около двадцати человек. Двое из них постоянно находились в том же помещении, что и я.

   – Вас допрашивали?

   – Нет.

   – Почему?

   – Я не могу ответить на этот вопрос.

   – Хорошо. Вы готовы передать нам информацию, которая у вас есть?

   – Да.

   – Почему? Вы нам доверяете?

   – Думаю, что да. Иначе бы вы уже выдали меня шахматистам. Я подозреваю, что афганцы как раз собирались это сделать – просто не успели договориться. Поэтому то меня не допрашивали – шахматисты не любят, когда лишние люди знают о них.

   – Проясните пожалуйста, кого в имеете в вижу, когда говорите – шахматисты?

   – Их я и имею в виду. Шахматисты. Группа... в нее входят представители обеих партий. Они тайно контролируют очень многое, прежде всего – внешнюю политику и силовой ресурс. Не знаю, почему они называют себя шахматистами – но они чаще всего встречаются там где можно поиграть в шахматы.

   – Хорошо. Эти шахматисты связаны с кем-то внутри СССР?

   – Да.

   – Вы можете назвать имена?

   – Да. Юрий Владимирович Андропов – до самой своей смерти. Сейчас – Александр Яковлев. Эдуард Шеварднадзе. Может появился кто-то еще, кого я не знаю. Их основной штаб здесь – Институт переходного периода, и академик Габелиани*.

   – Вы осознаете возможные последствия сказанного вами?

   – Да, осознаю. Я уже сжег мосты, терять мне нечего.

   – Хорошо. Продолжайте.

   – Продолжать... Если начинать с самого начала – то первым вышел на контакт Юрий Андропов – инициатива исходила от вас. Со стороны США первый контакт поручили Генри Киссинджеру, тогда он являлся советником Президента США по вопросам национальной безопасности. Основа была заложена тогда. Дальше эти встречи стали проходить регулярно. Обязанность поддерживать канал общения – тайный канал – возложили на посла СССР в США Анатолия Добрынина – Киссинджер встречался с ним в гостинице Уотергейт, это происходило ежемесячно и даже чаще. Потом – к власти пришли республиканцы, и на канале появился еще один человек, а задача поддержания контактов с СССР была признана столь важной, что была создана секретная межпартийная комиссия, состоящая из представителей обеих партий. Вице-председателем от демократов стал Киссинджер, вице-председателем от республиканцев – Джордж Герберт Уокер Буш, на тот момент директор ЦРУ. Один из председателей возглавлял комиссию в зависимости от того, какая партия сейчас у власти. Буш сам тогда не являлся шахматистом – но он привлек их к работе в комиссии. Потом шахматисты подмяли все под себя.

   – Вы принимали участие в работе... комиссии, как вы ее называете?

   – Да.

   – В каком качестве?

   – В качестве обеспечивающего аналитика. Я должен был прогнозировать поведение русских.

   – Вы являетесь... шахматистом.

   – Да, я являлся и являюсь членом шахматного клуба. Я уже сказал, что первоначально меня все устраивало и я считал работу комиссии безусловно полезной. Затем все изменилось, и мои взгляды со взглядами остальных разошлись.

   – Не могли бы вы пояснить – в чем конкретно разошлись?

   – Попробую. Изначально комиссия была создана с целью добиться стратегического замирения между СССР и США. Андропов вышел на нас с предложениями о прекращении холодной войны. Он выразил готовность трансформировать СССР в ... нечто более приемлемое для нас. Режим, не представляющий для нас угрозы. Что-то вроде социал-демократии шведского образца. При условии, что СССР допустят к разделу пирога, а его самого и его людей – признают как элиту. То же самое должно было быть проделано им с государствами Восточного блока – постепенная неторопливая трансформация. Обновленный СССР должен был стать для США значительным торговым партнером, наши фирмы нуждались в рынках сбыта, в нормальных рынках сбыта, понимаете? Мы продаем вам зерно – а могли бы продавать автомобили и оборудование и если бы не КОКОМ** лезущий куда не надо – продавали бы. Черт, если бы не эти идиоты... мы могли бы первый раз в мировой истории завершить геополитический конфликт миром.

   – Вы полагаете, сейчас он разрешится войной?

   – Это неизбежно... можно мне воды?

   – Пожалуйста...

   Бульканье воды, громкое – видимо, стакан стоит рядом с микрофоном. Даже слышно, как лопаются мириады маленьких пузырьков газа.

   – Так вот... Рейган изменил политику... этот парень хочет крови... много крови. Ему не нужен мир, ему нужна победа.

   – А... шахматистам – победа не нужна?

   – Победа бывает разная. Самая лучшая победа – это победа, одержанная без войны, возможно, вы поймете меня. Если СССР начнет покупать наши автомобили, наши станки, начнет продавать нам газ и нефть это что – победа? Уж явно – не поражение. Но ваш Андропов умер, а договоренности в большей степени держались на нем. На страхе перед ним. Рейган же поставил перед переговорной командой совсем другие приоритеты.

   – Какие же?

   – Максимальное ослабление СССР даже в ущерб нам же. Развал ОВД. Дестабилизация обстановки в Европе чтобы не допустить ее конкуренции с нами в перспективе. Достижение полного военного доминирования США.

   – Но разве это плохо – для вас?

   – Плохо. Для нас – это плохо. Это хорошо выглядит только на экране телевизора.

   – Почему же?

   – Потому что надо заглядывать в будущее. Мир не может существовать с одним центром силы. Никто до Рейгана всерьез не ставил для себя цели уничтожить СССР. Если СССР не будет – бесчисленное множество проблем от вас унаследуем мы. Их надо будет решать – деньгами и, безусловно, кровью.

   – Вы утверждаете, что Рейган поставил план победить СССР военным путем?

   – Не военным. Уничтожить его изнутри. Команда шахматистов поменялась на две третьих, глас разума там теперь подменен воинственными кличами. Рейган твердо решил продолжить политику Никсона, взяв в союзники Китай, туда он хочет перенести производство, чтобы резко снизить издержки. У него нет выхода, потому что он тратит немыслимые деньги на оборону, а они не дают никакой отдачи. На вашей стороне тоже сменились контактеры. Яковлев – давно уже наш человек, он наш человек еще со времен обучения у нас. Шеварднадзе просто купили, он продался и продался дешево. На той стороне канала сидят очень опытные манипуляторы, а Буш собирается идти на выборы, чтобы не допустить смены политики Рейгана. Они вас дожмут.

   – Какова периодичность контактов на сегодня?

   – Каждую неделю.

   – Каналы?

   – В основном через ООН. Есть канал через научные круги и через американское посольство в Москве.

   – Каким образом осуществляется контроль?

   – Контроль... Тремя путями. Яковлев – идейный, он даже денег не требует. Верит в то что делает. Хотя деньги на него тоже выделяют. Есть те, кому в будущем обещаны посты, в основном из молодежи. Остальные – либо деньги, либо шантаж, но чаще всего – деньги и шантаж.

   – Каковы основы для шантажа?

   – Существует картотека. В нее собираются данные по всем – для дальнейшего использования. Был такой человек... Дэвид Вебб... Он вам известен?

   – Да.

   – Он не просто так пришел работать в ЦРУ, хотя считается что Кейси его взял с гражданки. Вебб входил в особую аналитическую группу вместе со мной и другими людьми, первоначально он занимался проблемами постепенной перестройки советской экономики. Андропов, когда контакты только начинались... запросил у нас помощь... как это у вас говорится, методическую помощь... правильно?

   – Да, верно.

   – У вас не было специалистов по рыночной экономике... просто потому что у вас была другая экономика и им неоткуда было взяться. То, что у вас сейчас реализуется – в искаженном виде и очень поспешно, вы это называете «перестройка» на самом деле было разработано объединенной группой ученых из Чикагского университета и Гарварда, план мероприятий как постепенно перевести экономику на капиталистические рельсы, сделать ее совместимой с мировой. Точно такой же план был передан в свое время Китаю, они его реализуют, но не полностью. Еще в этих делах участвовали люди с Уолл-Стрит и банков... в том числе и Вебб. Потом Вебб пришел в ЦРУ и использовал свои наработки против вас. При участии Андропова была разработана тайная схема обмена ценностями... как бы параллельная система конвертации. Это нужно было для торговли, потому что без конвертации денежных единиц никакая трансграничная торговля неосуществима. Андропов не хотел переходить на доллары. Потом Вебб и люди внутри вашей страны модернизировали эту систему так, что она стала использоваться не только для конвертации денег и ценностей в американский доллар и немецкую марку, но и для перевода этих средств на номерные счета, понимаете? Все это придумал Вебб, он знает вас лучше чем вы сами. Он сказал, что в СССР мало коррупции потом, что деньги, получаемые от коррупции некуда вложить понимаете? Контроль. Нельзя ничего купить. Тем более – нельзя купить бизнес, как это делается у нас. Он сказал, что если Поток использовать для перевода денежных средств из СССР за границу – система обанкротится за десять лет. Я помню, как он выступал. Вебб – экономический гений, известна только десятая часть его работ. Он сказал, что советские чиновники могут распоряжаться очень многим, но владеть не могут практически ничем, по сути они беднее нашего рабочего, если брать в расчет только личную собственность. Советская экономическая система жива и превосходит нашу по издержкам только до того момента, как у этих чиновников не появится надежный канал, позволяющим им выводить наворованное в безопасное место, дабы сохранить это как свое личное. И перспектива дать насладиться хорошей жизнью если не самим – то хотя бы их детям. Если дать такой канал – они будут брать на свои личные нужды все больше и больше, потому что у них не будет никаких сдерживающих факторов. В этом смысле капиталистическая экономика эффективнее, потому что существует собственник, который не позволяет наемным менеджерам воровать***. А в СССР наемных менеджеров – чиновников не остановит никто и ничто, поэтому мы можем победить почти не прилагая усилий – надо только помочь им разворовать свою страну. Одновременно, все те, кто пользуется Потоком – попадают в картотеку, а все их счета – находятся на контроле. В нужный момент ... им сделают предложение, от которого они не смогут отказаться... как у Марио Пьюзо... Крестный отец. Хорошая книга, жаль у вас она не издана.

   – Вы несколько раз упоминали термин «поток». Что это?

   – Поток – так назвали систему обналичивания и перевода денег.

   – Каким образом она устроена?

   – Довольно просто. С той стороны – швейцарские банки, они принимают рубли под американские гарантии. Потом они частично используются для расчетов с СССР, частично – складируются в ожидании часа Х. Частично денежные средства вывозятся в золоте, вообще основной канал – через Группу советских войск в Германии.

   – Вы хотите сказать, что в Швейцарии складируются советские рубли?

   – Да... очень много. Очень... Я был в этом хранилище. Оно битком набито... защищенная комната размером с школьный спортзал, и скорее всего такое хранилище – не одно****. Там миллиарды советских рублей.

   – Для чего это делается? Что такое – час Х?

   – Час Х – еще одна задумка Вебба. Он копит деньги. Советское правительство их печатает – а он их копит. Потом, когда будут проведены нужные законы – он одномоментно выбросит эти деньги на рынок. И одновременно – предпримет еще кое-какие шаги... по его расчетам это должно вызвать сильный дефицит товаров, недовольство населения стремительно растущими ценами и социальный взрыв. Он хочет устроить что-то вроде Веймарской республики в Германии.

   – Веймарская республика плохо закончилась.

   – Его это не интересует. Точнее даже не его, он профессионал. Ему ставят задачи – он их выполняет. Это не интересует команду, которая сейчас у власти. Там есть фанатики, с которыми невозможно разумно разговаривать. Они вещают про империю зла... и у них при этом безумные глаза... как лед, они и в самом деле верят во все это. Потому то я и перешел... я не хочу больше слушать и смотреть все это... помогая вам я помогаю своей стране.

   – Мы оценим помощь. Вам известно, кто кроме указанных вами лиц помогает в нашей стране в реализации ваших планов?

   – Не все. Андропов был очень хитрым человеком. Он создал своего рода агентурную сеть внутри КГБ и некоторых других ваших ведомств. Очень устойчивую. Несколько человек и их... шеф, главный. Каждый знает только одного командира, и более никого. Некоторые командиры имеют доступ к системам связи с нами, оставшимся с тех времен и активно пользуются ими. Порой мы сами не знаем с кем конкретно разговариваем. Всякая услуга с их стороны обменивается на значительные суммы денег или ответные услуги с нашей стороны... о том, что мы ими управляем не может идти речи, это самостоятельные люди...

   Щелк!

   Старший лейтенант обалдело посмотрел на катушку, вращающуюся уже вхолостую, с торчащим хвостом от пленки.