Текст книги "Противостояние 3"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Кабул, Дворец Арк
   Июль 1987 года
   Генеральный секретарь ЦК НДПА Мохаммед Наджибулла.

   Революции нужны воины. Но революции нужна и кровь. И когда революция питается кровью воинов, ею она жива. Кровь тех, кто готов оросить ею почву под древом революции продолжает ему жизнь.

   Но, в конце концов – сколько же крови должно пролиться? Неужели это не кончится никогда?

   Генеральный секретарь НК НДПА, четвертый и последний председатель Революционного военного совета Афганистана Мохаммед Наджибулла* был уникальным для своего времени и своей страны человеком. Его не стоит представлять святым или ангелом, таких тогда не было в Афганистана, а сейчас нет и подавно. Были слухи, что будучи послом в Иране он украл из кассы посольства сто тысяч долларов – правда, надо сказать и про то, что слухи эти появились тогда когда у власти в Афганистане были его злейшие на тот момент враги Тараки и Амин. Когда он возглавлял ХАД – руководитель спецслужбы с дипломом доктора-гинеколога – его обвиняли в том, что он бросал в тюрьмы своих политических противников. Он так и не смог объединить Хальг и Парчам в единую партию НДПА, хотя для этого были все предпосылки – но он ли был в этом виноват, или еще и те, кто даже перед лицом надвигающейся опасности не прекращал грызню за власть? Он так и не смог удержать государство, которому служил и которым правил на краю пропасти – хотя исламские экстремисты отводили на захват власти после выхода шурави две недели, а воевать им пришлось три года – еще три года тяжелого, кровопролитного, безнадежного противостояния. Но смертью своей он доказал – прежде всего право оставаться в сердцах людей как настоящий воин и правитель Афганистана. Даже перед лицом смерти он не согласился на кабальную – не для него, для страны – сделку. Он остался президентом Афганистана до конца.

   Он шел к власти трудно и долго. Уже с самого начала, года с восьмидесятого стало очевидно, что Бабрак Кармаль на своем посту недееспособен. Самолюбование собой, пустые и трескучие речи. Алкоголизм – это тоже было, тем более что рядом постоянно были русские, и проблем достать водку не было никаких. Он не смог объединить не то что страну – он не смог объединить и собственных сторонников, которые сразу перегрызлись между собой. Мало кто знал, что существовала так называемая "девятая группа захвата" – один из множества расквартированных в Кабуле специальных отрядов КГБ СССР, в чью задачу входило по получении сигнала "0" захватить или устранить Бабрака Кармаля. Но нет – он понял сущность текущего момента правильно, ушел вовремя, лег в больницу в Москву. В Афганистан его больше из Москвы не выпускали. У власти в многострадальной стране русские поставили трио – бывший ХАДовец Наджибулла, прекрасный экономист, председатель правительства Султан Али Кештманд и один из немногих людей, так и не изменивший Кармалю, член ЦК НДПА Сулейман Лаек. В откровенном разговоре представители КГБ СССР донесли до доктора Наджиба, с какой целью его ставят на этот пост – с целью проведения политики национального примирения. Наджиб понимал, что никакая политика национального примирения не поможет, что в Афганистане никогда не будут разговаривать с тем, кто кажется слабым и идет на уступки – но он промолчал. И русские промолчали – потому что имели приказ с самого верха. Фактически – русским надо было красиво уйти и сдать страну – а Наджибулла должен был им в этом помочь.

   Но и русские – ошиблись. Наджибулла был из тех, кто играл собственную игру. Долгие годы работы руководителем ХАД, долгие годы практики руководителя разведслужбы непрерывно воюющей страны, долгие годы практики бок о бок с русскими, гениями разведки могли сделать разведчика наверное даже из осла. А Наджибулла ослом не был – он был хитрым, опытным, прошедшим огонь и воду царедворцем, выжившим на смертельном минном поле афганской политики, не предавшем Кармаля, когда от него отвернулись все – и не потому что деваться было некуда. Было! Амину как воздух нужен был пример с "раскаявшимся", с кем-то из высокопоставленных парчамистов, готовых публично порвать с прошлым, покаяться и пожать протянутую руку. Был бы это Наджибулла или кто-то другой – неважно, на таких условиях Амин, хитрейший из хитрых принял бы его, обласкал и дал высокий пост как символ межафганского примирения. Но Наджиб не пошел на предательство – еще и потому что увидел за Кармалем силу русских. Время показало что на тот момент – он сделал правильный выбор.

   Но это – на тот. А сейчас – нужно было делать новый выбор, еще более сложный. Но без него – Афганистан как государство погибнет под ордами взращенных в соседней стране варваров.

   Сейчас, Наджибулла стоял у окна своего кабинета в президентском дворце Арк и смотрел на окруженный высоким забором двор. Уже сейчас начались приготовления в тому, что произойдет когда уйдут русские – к уличным боям. Территорию Арка спешно укрепляли – помимо старой линии стен поспешно из бетонных блоков, уродуя внутренний двор дворца возводили новую линию укрытий, которые не пробить из гранатомета и миномета, не разрушить из мобильной ракетной установки китайского производства – нового, недавно появившегося у моджахедов оружия. Только вчера во дворец, в подвальные помещения завезли и складировали оружие в боеприпасы в количестве достаточном, чтобы вооружить дивизию– одних автоматов было около десяти тысяч стволов. Все было не новое, то что оставляли уход русские в Афганистане. Активного вывода пока не было – но были созданы комиссии сдачи-приемки, они ездили по городкам и гарнизонам, намечали план мероприятий по сдаче объектов от одной армии к другой. За время своего пребывания русские построили здесь многое – городки на полном самообеспечении с автономными скважинами, казармами, жилыми модулями, взлетно-посадочными полосами, рубежами охраны. В кабульском гарнизоне была собственная хлебопекарня с запасом муки. Все то что оставляли русские они не просто передавали в том виде в каком оно есть – а всегда делали ремонт и приводили в порядок.

   То, что он делал – он не считал предательством. Есть обстоятельства, которые выше таких слов как предательство. Если начинать говорить о предательстве – то не предали ли их русские, выходя из Афганистана не сделав своего дела. Не предали ли русские лично его, ведя тайные переговоры с такими людьми как Достум, Масуд и его собственный министр обороны Шах Наваз Танаи – Наджибулла знал обо всем, он был и оставался самым осведомленным человеком в Кабуле, даже уйдя с должности директора ХАД. Он ни секунды не сомневался, что советские как привели его к власти – так и снимут, как сделали это с Кармалем. А раз так – то и у него руки – свободны.

   Повернувшись от окна, Наджибулла оглядел своих самых преданных сторонников, собравшихся в кабинете президента. Он сам лично за несколько минут до этого проверил кабинет на наличие подслушивающих устройств – никому нельзя было доверять, он знал, что кабинет Тараки прослушивали люди Амина, содействовал им в этом первый заместитель директора АГСА. Всех гостей этого кабинета перед входом обыскали – и ни один из них не проявил раздражения по этому поводу, ибо знал чем обоснованы подобные меры безопасности. Слишком серьезен был вопрос, который нужно было обсудить – и каждый из них оказаться перед расстрельным взводом даже за мысли о том, что предстояло сделать.

   Наджибулла собрал самых преданных свих сторонников – слово "преданность" мало что значила в Афганистане, но в этих людях он был уверен больше чем в других. Каждый из них понимал, что от устойчивости существующего режима зависит его жизнь и личное благосостояние, и жизнь всех родственников – потому что Восток жесток, и случись чего – перебьют до последнего человека. Каждый из них уже перешагнул порог страха, когда страх подменяется желанием выжить – диким, инстинктивным, сметающим все на свете. На этих людей президент делал ставку, на них он строил свой план.

   Первым был родной брат президента генерал Шапур Ахмадзай, руководитель управления охраны МГБ, которому подчинялась президентская гвардия и силы спецназа, замаскированные под "учебный батальон". Брат президента был единственным, кому президент мог доверять безоговорочно – потому то он поставил его на такую должность, фактически вверив в его руки Кабул и охрану всех членов ЦК НДПА. Одним мановением руки (своей или президента) он мог арестовать всех.

   Еще двое представляли ХАД. Начальник ХАД, генерал армии Гулям Фарук Якуби и его заместитель, непосредственно вышедший на контакт с американцами, генерал Яр Мухаммад.

   Из армии не было никого – Наджибулла им не доверял. Если он кого-то и подключит – то в последний момент.

   – Начнем, товарищи... – Наджибулла нервничал, и ничего удивительного в этом не было – пусть рафик Мухаммад выскажется.

   Яр Мухаммад, выходец из Царандоя настороженно огляделся – из всех четверых он был самый хитрый и циничный. Потому то его и послали на первый контакт с американцами – президент выбрал его потому, что от него было легче всего откреститься в случае чего. Никто не поверил бы, что Якуб или Ахмадзай действуют помимо его воли – а вот Яр – запросто.

   – Контакт состоялся – коротко доложил Мухаммад – наши новые друзья выразили сдержанную, но все таки заинтересованность в нашем предложении.

   – Вот как?

   – Именно. Они готовы пойти нам на уступки, в случае если мы изменим свое отношение к ним. Они готовы гарантировать безопасность и территориальную целостность Афганистана своими силами.

   На языке, обычно используемом в таких ситуациях – это означало возможность и необходимость размещения военных баз на своей территории.

   – О каких силах идет речь?

   – Первоначально – о небольших. Их интересует база в Баграме. Там они готовы разместить экспедиционные силы на постоянной основе.

   – Важен принцип, Саид Раис* – почтительно высказался Якуби – весь мир увидит это, и сделает выводы.

   – И наш партийцы тоже... – задумчиво сказал президент. Все таки действующий режим в Афганистане имел прежде всего идеологическую основу, и просто так, по мановению руки диктатора – развернуть свою политику на сто восемьдесят градусов не мог. Он был избран президентом на Лойя Джирга – съезде афганского народа, и отстранить его мог тоже только съезд. Но съезд съездом – а есть еще и партия. Принимая предложение американцев, они окончательно восстановят против себя партию – а это что ни говори значительная сила, особенно в городах, и она целиком ориентирована на Советский союз. Тем более – что и СССР не обрадуется такому резкому повороту афганской политики – а вопросы они решать умеют, семьдесят девятый год это отлично показал. Бабрак Кармаль пока еще жив, хоть его и держат в Москве в больнице, фактически в изоляции – все же он жив, и случись ему снова появиться на афганской сцене – его сочтут опасным противником. Неизвестно, как поведет себя Танай – а за ним вся армия. Сулейман Лаек, еще один игрок афганской политики – не преминет воспользоваться "предательством Апрельской революции" и собрать вокруг себя Политбюро ЦК НДПА, объявив новый режим узурпаторским. Жива еще Анахита Ротебзад – та еще фурия, в свое время прикрыла Кармаля от пули своим телом.

   В общем – СССР найдет при случае игроков, способных защитить свои интересы. А они окажутся фактически в вакууме и полностью зависимыми от американцев. Если американцы не окажут им помощь, причем немедленно, не сыграют в пользу привычных им друзей – моджахедов – падение режима станет вопросом нескольких дней, они сами убьют его и останется только бежать. Против них будут все – Парчам, Хальк, моджахеды, национальные формирования юга Афганистана...

   – Они готовы гарантировать наши интересы, рафик Мухаммад?

   – Да, Саид Раис, по крайней мере на словах. Они даже не настаивают на резком повороте в политике, отказе от символики, передачи власти моджахедам. Их вполне устроил бы светский, подконтрольный им режим по типу пакистанского.

   – А Пакистан это устроит? – задал риторический вопрос президент.

   Вопрос остался без ответа – Пакистан был извечным врагом

   – Разрешите, сайиди? – спросил Якуби

   – Говори.

   – Мои люди приносят от соседей интересные вести. В последнее время нарастает напряженность между американцами, Пакистаном и муджахеддинами, ведущими джихад. Уже было несколько случаев вооруженных столкновений муджахеддинов между собой, и один раз муджахеддинов – с пакистанскими силами безопасности. Насколько мы можем судить – намечается раскол и в пакистанских властных структурах. Часть из военных, во главе с президентом и главой ИСИ Ахтаром Абдул Рахманом больше ориентируется на развитие отношений со странами арабского Востока, в частности с Саудовской Аравией, Объединенными арабскими эмиратами, Бахрейном, минуя обычного посредника в таких контактах – США. Проявляет интерес к происходящему по соседству и разведка Китая. Часть генералов и офицеров разведки склоняются к чисто проамериканской ориентации. Наконец часть – во главе с Мухаммедом Джунейджо – высказывается за проведение выборов и прекращение военной диктатуры – очевидно они тоже склоняются к исламскому пути развития. Сами американцы в последнее время разворачивают активную вербовочную работу в Пакистане, чего раньше никогда не было, пытаются взять под контроль каналы распределения гуманитарной помощи и оружия, поставляемого на продолжение войны против нашей страны. Муджахеддины в последнее время проявляют все большую враждебность, расширяют каналы финансирования своей деятельности за счет наркоторговли, зафиксирован интерес отдельных движений к происходящему за пределами зоны войны между нашими двумя странами. Американцы чувствуют, что ситуация постепенно выходит из-под контроля – но пока ничего не могут с этим поделать.

   Столь обширный и точный доклад, реально отражающий положение дел в соседней стране ХАД не смог бы подготовить самостоятельно: у него были контакты и источники в бандитских группировках, но что происходит в пакистанских эшелонах власти – он не знал. Тут помогла РАВ – индийская разведывательная служба, которую учили своему ремеслу сотрудники советского КГБ, британской СИС и израильской МОССАД – вряд ли можно было встретить еще одну разведслужбу, которой довелось набираться опыта в этих трех его источниках одновременно. РАВ работала с афганской внешней разведкой намного теснее, чем это было принято предполагать – фактически, большая часть материалов, которую добывал ХАД на самом деле представляла ему РАВ, руководствуясь старым, проверенным жизнью принципом – враг моего врага мой друг.

   Кроме того – индийскую разведку сильно интересовал переданный ей по нелегальным каналам план под кодовым названием "Камнепад" – верней, та часть плана, которую ей сочли нужным передать. Пакистан давно бы головной болью Индии, и если кто-то предлагал план как избавиться от заклятого врага раз и навсегда – Индия принимала этот план с величайшим вниманием. РАВ нужно было только узнать – насколько этот план реален, и не является ли он провокацией с той или другой стороны. Это было критически важно для определения будущего направления индийской политики.

   А вот президента – сильно заинтересовали вести о дрязгах в Пакистане. Наджибулла не был сильно привязан к Советам, но он был пуштун и пуштунский националист, последним таким лидером в Афганистане был Амин. Как пуштун, он не мог не пытаться решить проблему пуштунских земель, находящихся под властью Пакистана, тем более что договор, согласно которому эти земли передавались в состав тогда еще британских владений, был заключен на сто лет и истекал в 1993 году***. Если США недовольны Пакистаном, если ему удастся правильно сыграть в эту игру и сменить дохлую лошадь на свежую, лоснящуюся – то можно будет говорить и о возврате этих земель. Тогда он станет героем и ни один пуштун не посмеет выступить против него.

   – Братья... – сказал Президент – я обращаюсь к вам не как к государственным деятелям, а как к братьям одного с вами племени, пусть и разных родов. Каждый из нас знает, что такое партия и что такое дисциплина. Но партии больше нет и судьба Афганистана, как и судьба нашего народа висит на волоске.

   Президент сделал паузу, чтобы сказанное звучало более весомо.

   – Да, русские помогли нам во многом. Но теперь русские уходят, мы – остаемся. Ни для кого и нас не секрет, что партия так и не стала единой, ни когда здесь русских не было, ни когда они появились. До сих пор каждый партиец, да и каждый моджахед – прежде всего пуштун, таджик или узбек, а только потом – член партии. И среди наших врагов то же самое, потому что они грызутся друг с другом, подобно паукам в банке. Выход у нас только один – сделать такое, отчего каждый пуштун до единого признает и поддержит нашу власть. В девяносто третьем году истекает срок договора, по которому часть афганской территории оказалась отторгнутой в пользу Пакистана. Этот договор – нож в сердце пуштунов, если мы сумеем разорвать его – любой пуштун признает наш и нашу власть, а на согласии пуштунов держался Афганистан, когда же его не было – наша несчастная страна повергалась в пучину междоусобицы. Ради этой цели мы должны сделать все возможное – и невозможное тоже. Русские нам не помощники. Только американцы. Я принял решение – ты, брат Ахмадзай, и ты – рафик Якуби должны будете разработать план, как нам вернуть эти земли. Пока – без учета американцев, просто рассчитывайте на то, что противодействия с их стороны не будет.

   – Будет сделано, Саид Раис.

   – Ты, рафик Мухаммад – поддержание и укрепление связей с американцами – на тебе. Дай им все что они попросят. Скажи, что мы готовы, и даже настаиваем на самом тесном сотрудничестве после вывода советских войск.

   – Это может быть опасно... – задумчиво сказал Якуби – а что если они передадут полученное ашрарам?

   – Ашрарам.. Ашрары уже знают о нас все, даже то чего не знаем мы. Их люди везде, что правительственный, что военный аппарат поражены болезнью малодушия. Каждый уже думает – как работать, когда придет новая власть. Дай им все.

   – Слушаюсь, Саид Раис...

   – Тогда... – президент задумался – все могут быть свободны. Все, кроме рафика Якуби.

   Президент заметил быстрый, обиженный взгляд брата. Он был самолюбив, как и все пуштуны – и не терпел того, что у брата есть секреты с другими людьми, о которых не знает он. Но такова суть власти – какие-то вопросы нельзя доверить даже родному брату.

   Когда за братом закрылась дверь – президент в упор посмотрел на начальника ХАД, службы безопасности Афганистана.

   – Ты продолжаешь наблюдать за тем, что делает рафик Шах Наваз?

   – Непрерывно, Саид Раис

   – И что же делает рафик Шах Наваз?

   – Рафик Шах Наваз после того, как нашел прямые контакты с шурави – начал искать контакты с муждахеддинами. Он ведет опасную игру, Саид Раис.

   – Интересно. С кем же?

   – Его люди вышли на некоего Джамалутдина, известного бандитского главаря. Он принадлежит к ИПА, партии Хекматьяра. Рафик Шах Наваз пока не встречался с ним лично – но у людей этого бандита появилось слишком много оружия, правда воюет он им не столько с нами, сколько с моджахедами из других партий. А те уже выразили недовольство что Джамалутдин получил столько оружия, и не поделился им с братьями по джихаду.

   – Интересно...

   – Саид Раис, меня беспокоит одна вещь...

   Якуби замялся

   – Говори, говори, рафик...

   – Что если рафик Шах Наваз принял решение предать революцию? Он совсем скоро дожжен ехать с инспекционной поездкой на самую границу, что если он не вернется оттуда?

   Президент расхохотался – искренне

   – Это бы обрадовало меня, рафик Якуби, сильно обрадовало. Но рафик Шах Наваз не такой глупец, чтобы сделать это. Он что-то стоит, пока за ним армия, как только у него не будет армии – он будет никто и его просто растерзают. В Пешаварской семерке никому не нужен восьмой игрок. Того, что кладут им в корыто, как свиньям – не хватает и на семерых.

   – Но рафик Шах Наваз знает все наши военные тайны, Саид Раис

   – И что? Я тебе уже говорил – их знают все, все наши тайны не стоят и ломаного гроша, и не пытайся убедить меня в обратном. Но в одном ты прав, рафик – нельзя этого так оставлять, надо что-то решать...

   – Прикажете... – осторожно заикнулся Якуби

   – Нет! – резко осадил его президент – не смей не то что делать, не смей и думать об этом! Еще не хватало нам – мученика революции... Рафик Шах Наваз хочет поднять мятеж... он договаривается со всеми...

   Якуби слушал, затаив дыхание

   – Надо заставить его действовать! – заключим президент – заставь его действовать! Пусть первый ход сделает он и его нукеры!

   – Но это может быть опасно.

   – Ты же докладывал про свой учебный батальон... Он сможет остановить заговорщиков?

   – Полагаю что да... – осторожно ответил Якуби. Проверять это ему – очень не хотелось.

   – Значит – это не так опасно. Если тебе нужно что-то еще дл учебного батальона – это будет. Отбери туда лучших, самых лучших что у нас есть. И... уже начинай операцию против Шах Наваза. Сделай...

   Президент в раздумьи прошелся по кабинету, потом повернулся к начальнику разведки

   – Рафик Шах Наваз силен в глазах генералов тем, что он демонстративно не подчиняется мне. Он не подчиняется – и генералы думают, что он сильнее меняю. Если они увидят, что все по-другому – они отвернутся от его , все как один. Выбери кого-то, кто больше всего завязан на контакты с ашрарами и арестуй его. И будь готов! Если Шах Наваз выступит – будь готов отразить его удар. Если нет – ему хуже, он потеряет намус****, а это – навсегда. Только доложи мне, когда будешь готов.

   – Слушаюсь, Саид Раис.

   * В нашем мире с ним произошло вот что – когда Раббани и Масуд вошли в Кабул – Наджибулла укрылся в миссии ООН и его не тронули. Когда же в город вошли банды талибов, первым делом они ворвались в миссию ООН. Среди них было много представителей пакистанской военной разведки ИСИ, они избили Наджибуллу и предложили ему жизнь обмен на то, чтобы он подписал задним числом как последний законный президент Афганистана документ, в котором он признает пог8раничную линию Дюранда границей между двумя странами. Ни одно правительство независимого Афганистана не признавало эту границу, проведенную британцами – и Наджибулла даже перед неминуемой смертью отказался сделать это. Сильный как бык, он ударил одного из сотрудников ИСИ, выхватил у него пистолет и открыл огонь. Потом изуродованное тело Наджибуллы и его родного брата озверевшая толпа талибов вытащила на улицу и повесила на тросе крана.

   Недавно, уже после вторжения американцев, когда проводили опрос, при каком правителе Афганистана простым афганцам жилось лучше всего, подавляющее большинство ответили: при Наджибулле. Таков был уже посмертный памятник этому человеку и его деяниям.

   Ну, а в Афганистане уже тридцать первый год идет война

   ** Саид Раис – господин президент

   *** Это правда. На данный момент договор не действует, и получается что Пакистан не имеет правовых оснований на владение «зоной племен». Автор считает, что рано или поздно американцы вспомнят об этом, потому что племенная зона полна бандитов, а суверенитет Пакистана мешает их там уничтожать. Если американцы попытаются под этим предлогом установить в зоне племен международное присутствие – то Пакистан взорвется, и к власти в стране с ядерным оружием придут исламские экстремисты.

   **** намус – честь, авторитет