Текст книги "Силовой вариант ч. 2(СИ)"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Пришедшие коммунисты провозгласили равенство мужчины и женщины, запретили гаремы, сделали уголовно наказуемой гомосексуальную педофилию (бачабозы). Как тут не взбунтоваться мужчинам? Женщины же – стали вернейшими сторонницами революции, они шли в армию, в органы власти, в группы защитников революции, стояли по ночам на улицах городов, ожидая выстрела в спину. Была женщина – генерал, командовала десантным полком особого назначения (коммандос).

Такой была и Амина. Девушка из богатой купеческой семьи стала убежденной коммунисткой. Она по собственной инициативе решила стать учительницей и пойти в глухой уезд, чтобы преподавать там детям. Отряд советского спецназа вошел в кишлак следом за бандой моджахедов. Шило тогда не запомнил учительницу – а вот она как оказалось, его запомнила. И узнала – в Кандагаре уже после афгано-пакистанской войны.

Вот только Шило – плохо знал язык и вообще смущался, когда Амина начинала с жаром что-то ему доказывать. Он был домостроевцем и как-то не привык, чтобы женщина так активно выражала свое мнение. Вдобавок – за связь с афганкой, любой афганкой – могло сильно нагореть…

– Внимание, впереди – сказал Скворцов

А это еще что за явление Христа народу…

Здесь никто никогда не ездил и тем более – не останавливался. Здесь просто было слишком опасно: граница рядом, налетит банда, схватит, руки в ноги – и поминай, как звали. Не в Пакистан же вторгаться. Тем более опасно было – ездить здесь в советской военной форме и на советской машине… он сам никогда не стал бы разъезжать тут в таком виде. Все дело в том, что хотя афганцы и провозглашали себя коммунистами – на самом деле коммунистов тут было с гулькин…

Понятно, в общем.

И тем более диким – было увидеть прямо в пустынной местности, посреди едва заметной дороги – машину советской ВАИ!

Совсем ох…ли…

Это был УАЗ. Не новый, с локальным бронированием, машина быстрого реагирования – а старый, с брезентовым верхом. Около него – мужик в советской военной форме, автомат АКС-74У и жезл. Самый обычный, советский полосатый жезл гаишника.

– Совсем ох…и – сказал Шило, снимая ногу с педали газа – им то что здесь надо.

– Готовность! – напряженным голосом сказал Скворцов

– Ты чего…

– Движок не глуши!

Щелкнул предохранитель Стечкина

Мужик в форме был странным, но явно русским. Форма, довольно неаккуратно надетая, одна пуговица не застегнута, возможно, сорвана. Рожа красная – как из бани, глаза белые, как обширянные. Нор русский, в этом нет сомнений – Скворцов узнал бы духа. Из-под панамы – выбиваются совсем не по уставу длинные, белесые волосы. На севере Афганистана есть племена, в которых много светловолосых людей – наследие со времен Александра Македонского – но это был советский. И вид его и то, как он стоял и форма – все было советским.

– Старший лейтенант Сивцов, представился он – документы.

– Ты что, мужик, охренел? Варяг!

Слово «Варяг» было кодовым словом, означающим выполнение специального задания, оно менялось каждый месяц.

– Документики все же предъявите. Тут контра [17]17
  Контрабандисты


[Закрыть]должна идти.

– Тут… – начал Шило

Скворцов заметил движение боковым зрением – как тень мелькнула. Одновременно мужик – начал вынимать руку из кармана.

– Вспышка!

В Афганистане на это слово все более – менее опытные реагировали на инстинктивном уровне, на уровне подсознания. Вспышка – значит, вспышка от выстрела реактивного гранатомета. В таком случае – любой водитель что есть дури давит на газ, стараясь сбить прицел снайпера и уйти от выстрела, учитывая что реактивная граната – не пуля – иногда это удается. Машина стояла на передаче, движок работал – и Шило инстинктивно втопил…

Жахнул выстрел, почти в упор. Скворцов почувствовал, как обожгло шею сзади…

Ранен?

На адреналине – он высунул руку со Стечкиным и выстрелил несколько раз подряд. В ответ – ударил автомат…

Баранец даже не сразу понял – что и как произошло.

На том, чтобы проверить документы и только потом стрелять – настоял именно он. Они не знали, на какой машине будут спецназовцы, но подозревали, что они будут явно не в советской военной форме. Стрелять по каждому встречному – сам потом и виноват будешь, тем более что они не были до конца уверены, что выбрали правильную позицию. Операция, подготовленная в спешке ничего кроме неприятностей не сулила. Поэтому – они договорились так, что Грешнов спрячется за машиной с автоматом, машину они поставят так, чтобы его не видно было с дороги. Сам Баранец встанет у дороги с жезлом. Советские привыкли ко всякому бреду, они остановятся и либо предъявят документы либо пошлют их на три всем известные. В любом случае станет понятнее – то или не то. Тогда Баранец улучит момент, выхватит Макаров из кармана и расстреляет и пассажира и водителя. Грешнов подстрахует на случай, если машина все же попытается прорваться.

Но все планы – пошли к черту. Два человека, афганская форма коммандос без знаков различия, бороды, белый пикап Тойота. Баранец до самого конца не был уверен, что это – то что они ищут, уж больно натурально выглядели эти двое – чистые афганцы. А они – заподозрили – таки неладное…

Он выхватил пистолет и выстрелил навскидку почти в одно мгновение с тем, как пассажир крикнул по-русски и машина – тронулась. Первая пуля попала… кажется в пассажира вторая – в стойку. Он выпустил третью и четвертую. Одна попала в задний борт пикапа, выбив искру, четвертая – в заднее стекло кабины. Длинной очередью из автомата ударил Грешнов – но машина продолжала разгоняться, чуть виляя…

– Попал!?

– Да!

– Кой… да, они уходят!

– Я попал!

– Б…! В машину!

Баранец прыгнул на заднее сидение, Грешнов был уже за рулем – и тут дало знать то, что они так поставили машину. Они ее поставили с тем расчетом, чтобы подъезжающим не был виден спрятавшийся за машиной стрелок – но теперь им требовалось развере6уться на сто двадцать градусов. А УАЗ с локальным бронированием – был перетяжеленным и то и дело скисал. А если колесо в песок попадет или в глубокую яму – вообще слезай. Приехали…

– Жми!

– Заглохни, с…а! Козел!

Грешнов изо всех сил давил на газ, машина разгонялась тяжело, передачи едва втыкались…

– Уйдет же. Уйдет!!

– Глохни, падаль! Пока я тебя не пристрелил как собаку!

Пикап впереди едва виднелся…

– Может позвонить…

– Да заткнешься ты…

Больше шестидесяти УАЗ не жал никак, стрелка температуры масла упрямо ползла к красной черте…

– Они сворачивают! П…ры, они сворачивают!

– Стреляй!

Баранец открыл тяжелую, неудобную бронированную дверь справа, сделал несколько выстрелов, пока из-за колдобины дверь не ударила по стволу автомата, сбив прицел. Последний выстрел пришелся черт знает куда.

– Попал?!

– Да!

– Х… ты попал!

Отворот на едва заметную проселочную дорогу, идущую неведомо куда и раньше использовавшуюся караванщиками – они едва не пролетели мимо в сгущающейся темноте. Машина сразу пошла тяжелее, скорость начала падать. Движок уже кипел…

Караванщики…

Грешнов остановил машину.

– Чего? Они же уйдут!

– Да заглохнешь ты, или нет, дубина!?

Грешнов выскочил из машины. Белого пикапа впереди – уже не было видно. Ублюдки побоялись выскакивать на трассу, может быть – решили, что впереди засада. А может – еще почему. Как бы то ни было – японский пикап легко пройдет по песку, только давление в шинах приспустить, а бронированный УАЗ на первых метрах сядет – не вытащишь.

– П…ры!

Грешнов вернулся в машину, набросил гарнитуру рации, стал «ловить эфир» – он уже точно знал, что делать. Опасно, но другого выхода не было.

– Экран, Экран, прошу срочной связи, Экран, прошу срочной связи.

Его не было в списке позывных южного центра Экран, центра координации действий спецназа и авиации – но он знал, что и как сказать.

– Экран, неизвестной станции – спрыгнул с частоты! – пробился через помехи раздраженный голос

– Экран, у меня нет здесь позывного, работаю по коду Восток-555, повторяю, Восток-555.

Код Восток-555 был общеафганским кодом высшего приоритета, его знали очень немногие. Конечно, и резиденты КГБ с помощниками…

– Станция, вызывающая Экран, продолжайте.

– Нахожусь по пограничной зоне, восточнее Спинбулака. Выполняю специальное задание. Обстрелян духами. В настоящее время тергруппа прорвала заслон, уходит на запад – северо-запад, одиночная машина типа пикап, в кузове взрывчатка. Как понял?

– Станция, вызывающая Экран, вас понял.

– Экран, приказываю принять меры к уничтожению прорвавшихся моджахедов, задание высшего приоритета. Санкция по коду Восток-555, как понял.

– Станция, вызывающая Экран, вас понял. Перенаправляю Скорпион. Если вы в пограничной зоне – немедленно обозначьте себя, повторяю – немедленно обозначьте себя.

– Экран, вас понял…

– Сильно?

– Да нет… – Шило крепился, но было видно, что попало ему прилично. Пока непонятно, то ли пулей, то ли осколками стекла – но если в шею, то хрен редьки не слаще…

– Кой хер нет, дай помогу.

– Да отстань!

Машина уходила в пески.

– Отстали?

Скворцов посмотрел назад. Ему самому – досталось прилично, как доской сзади приложили…

– Не видно.

– Что за п…ры?

– Не знаю. Наши.

– Точно наши?

– Да точно, точно…

Скворцов взялся за рацию и тут…

Шило со всех сил нажал на тормоз. Так, что их обоих вперед шатнуло, только Скворцов приложился куда сильнее, потому что он не был пристегнут, а вот Шило – каким-то образом оказался пристегнут. Это при том, что в боевой обстановке, когда обстрел и экстренное покидание транспортного средства – возможно в каждую минуту. Скворцов, уже раненый и ошалевший – приложился до крови и прежде чем успел среагировать – Шило перегнулся, протянул руку, дернул за ручку двери и сильным толчком выпихнул своего командира наружу. Прежде чем Скворцов успел среагировать – машина уже тронулась!

– Э! Брат! Брат!

Машина уходила в пески.

– Ты чего!? Брат!

Он был так удивлен, что даже не разозлился, ни на секунду не подумал о предательстве. Черт, это же был Шило, с которым они ходили на ту сторону нитки, с которым они были советниками у Масуда и в Пакистане перебили больше сотни духов, с которым они попали в плен к духам и потом их вытащили, с которым они попали в группу спецназа, с которым они взорвали секретный пакистанский ядерный полигон и обеспечивали переправку в Пакистан ядерных мин. Наконец, с которым они… Шило мог предать его на каждом шагу, мог предать десятки и сотни раз до этого, мог просто сунуть ему в бок заточку, когда он отвернется. Он мог убить его столько раз, что сейчас то что произошло – его друг просто выпихнул его из машины – не укладывалось в голове.

– Ты чего, брат…

Нога подвернулась и он упал, сильно хряснувшись всем тело, даже не сгруппировавшись. Машина была так далеко, что он не слышал даже шума ее мотора.

– Ты чего, брат…

Но вместо этого – он услышал кое-что другое. Что-то среднее между раскатами грома и львиным рыком, грозный, жуткий, заставляющий вжаться в землю звук. Он поднял голову – как раз для того, чтобы увидеть, как с окончательно потемневшего неба ударила ослепительно яркая, прямая молния и разбилась где-то впереди, разбившись на тысячи огненных брызг…

Болело, саднило все тело – но сильнее всего болело что-то внутри. Тяжело было дышать. Тяжело было думать.

Тяжело было жить.

Как же ты, брат…

Усиленным бампером – пикап Симург снес ворота виллы, в которой находилось представительство ГРУ в городе. Несколько боевиков с автоматами бросились к двери. Один из них – дернул на ручку и… отлетел вместе с дверью и двумя своими сородичами, изрешеченный осколками МОН-50, установленной на растяжку. В вопросах безопасности – Джафар придерживался мнения писателя Уильяма Блейка – дорога крайностей приведет к храму мудрости.

– Аллах Акбар! – взвыли боевики и еще один – упал, прошитый автоматной очередью из окна.

– Дасти! – закричал кто-то – дасти! [18]18
  Граната (урду). В пакистанском приграничье урду-говорящих было полно, тем более возвращенцев из лагерей беженцев


[Закрыть]

Маленькое стальное яблочко полетело через разбитое окно в комнату. Грохнуло – почти без огня и дыма. Автоматная очередь – свалила еще кого-то, сунувшегося в коридор

– А!!! Шайтан!

Джафар, голый по пояс, с босыми ногами – метнулся в крайнюю комнату меняя рожок в автомате на свежий, примотанный изолентой. Он прекрасно знал, что его ждет в плену, и сдаваться живым не собирался.

Дав еще очередь в коридор, чтобы не слишком лезли – он захлопнул дверь комнаты.

Пять секунд! Уже четыре!

Нащупав кольцо гранатного запала – он дернул и тут же отскочил за стол, который непонятно как прошел в дверь – добротное, массивное, советское, кондовое сооружение.

Громыхнуло – так что уши заложило. Больно дало по ушам, все маленькое помещение заполнилось пылью и дымом. Голова шла кругом…

Этот тайный ход для эвакуации он продумал заранее. Двери в дом сзади не было, значит, никто не будет ставить сюда людей, перекывать это место. На этом он и сыграет…

Несколько небольших саперных зарядов, вмурованных в стену еще при строительстве виллы, взрывная сеть и детонатор – стандартный гранатный запал…

Прежде чем пыль улеглась – босыми ногами по битому кирпичу, ничего не видя он рванулся вперед – как обложенный волк в дыру в цепи стрелков. Из дыры – пахнуло воздухом, чистым ночным пустынным воздухом, он знал, что почти вырвался. Несколько секунд, пока духи просекают что к чему – и он будет далеко…

Протиснувшись в образовавшееся отверстие, он выбрался из обложенного дома, сделал шаг, другой – свободен! И тут – длинная автоматная очередь на полрожка откуда-то слева – скосила его, бросая на землю.

Он пришел в себя от яркого света фонаря, светящего прямо в лицо. Больно не было, он не чувствовал боли, он вообще не чувствовал ничего ниже шеи. Было только досадно на то, что он так дешево купился.

И на то, что он так и не узнает – где допустил промах.

– Он? – спросил кто-то по-русски.

– У-у-у… шайтан!

Грохнул выстрел, прямо перед глазами просверкнула вспышка – и он навсегда ослеп…

Афганистан, борт Кандагар-Мазари-Шариф
01 июля 1988 года

Американцы совершили ошибку. Одну – но большую и привычную для них, они постоянно ее совершали. Когда к ним приходил русский, такой как этот полковник, про него никогда не говорили, что он совершил предательство, вообще – слово «предательство» в ЦРУ не употреблялось. Всегда использовалось выражение «выбрал свободу». Он выбрал свободу. А ошибка была в том, что они и в самом деле в это верили. Что полковник государственной безопасности Сергей Телятников, на совести которого были убийства своих же – раскаялся в том, что помогает в контрабанде наркотиков. Смешно – но американцы верили, что так может быть. Иначе – они не были бы американцами…

На самом деле – Телятников был хоть и подонком – но в то же время профессионалом. Ни один дилетант не смог бы удержаться несколько лет в Кабульской резидентуре, где провал означает не высылку из страны – а ножом по горлу на каком-нибудь базаре. Или автоматную очередь с крутого горного склона. Свои действия – и действия возможных противников он просчитал с филигранной точностью. Он прекрасно знал систему и ее главный закон – дерьмо всегда стекает вниз. Его начальники выйдут из воды чистенькими, а его – вызовут в Москву и по дороге из аэропорта исполнят. Сделают под автомобильную катастрофу. Но он этого не хотел и видел единственную возможность – когда исполнять будут уже его начальников. Под сердечный приступ – партия и правительство понесло невосполнимую утрату…

Тьфу!

Существовала единственная возможность остаться в живых, спасти нажитое и еще остаться в наваре. Это перейти на сторону американцев и публично раскрыть все, что он знает о незаконных операциях КГБ – а он знал или слышал и о наркотиках в Европе и о наркотиках через Кубу и об алмазах из Африки, из Анголы, которые продавали выдавая за якутские, причем продавало не государство, а нечистоплотные личности. Он прекрасно понимал, что после перехода за ним пошлют спецназ, после окончания Высшей школы КГБ каждый из них подписал документ, в котором было указано, что предательство карается смертью, причем приговор может быть исполнен на территории любой страны. Но только в одном случае за ним никого не пошлют, дадут ему жить – это если его смерть послужит лучшим доказательством вины Советского союза в том, в чем он его обвинит. Только в этом случае – на коллегии КГБ стиснув зубы примут решение ничего не предпринимать и начнут заметать следы вместе с людьми, эти следы оставившими. Одиночки, конечно могут попытаться отомстить, но одиночки это не система и американцы легко защитят его от них.

Оставаться в Кабуле он намеревался не больше, чем сделает две вещи. Точнее – три. Первая выиграет несколько дней. Вторая – наберет как можно больше документов, с которыми он придет к американцам, от этого будет зависеть его выходное пособие, сумма денег, которую ему дадут американцы. Поскольку эти документы не потащишь с собой в мешке – их нужно отмикрофильмировать, и он, как глава резидентуры – вполне может отдать такой приказ и будет в своем праве. Обоснование…да хоть на случай экстренной эвакуации. Но все это потребует время – нельзя бросать на это всех и нельзя заниматься этим самому. И то и другое – вызовет подозрения.

Третье – он намеревался встретить партию наркотиков на границе, но не отправить ее дальше, по назначению – а перепродать в самом Кабуле. Он знал, кому именно, знал у кого есть нужные контакты и нужные суммы денег, кто заинтересуется этим. Даже с учетом того, что здесь наркотики стоили намного дешевле… чем скажем на улицах Парижа или Бонна, даже с учетом скидки – все равно он намеревался выручить на это не менее пятисот тысяч долларов США. Этот задел на будущее позволит ему уверенней чувствовать себя в переговорах с американцами и меньше зависеть от них в плане дальнейшей жизни. Он знал, что американской разведке деньги выделает Конгресс и делает это весьма скупо. Так что американцы не могут позволить себе потратить полмиллиона долларов даже на очень хорошего перебежчика.

Глупцы…

У него были вклады. Одно из преимуществ работы с афганцами, контактов с афганцами было в том, что афганцы имели свои общины по всему миру, даже в Австралии. Бывший король Афганистана Захир-Шар проживал в Европе и через людей, близких к королевской семье полковник разместил на счетах в банках ФРГ несколько сот тысяч долларов в различных валютах. Делать такое было смертельно опасно, если до контрразведки КГБ дойдет информация о наличии у резидента счетов в иностранном банке – это, считай, признание в предательстве. Продался Западу! Эти деньги были еще одной причиной того, что полковник решил не просто скрыться, перейти границу и раствориться в хаосе бывшего Пакистана – а перейти на сторону врага. Любой договор любой уговор здесь выполнялся только в том случае, если у каждой из сторон было достаточно сил обеспечить его исполнение. Пока полковник был в силе, пока он был резидентом КГБ в Кабуле, пока он был властен над жизнью и смертью родственников тех, кто держал его счета – договор выполнялся. Как только он стал бы беглецом – эти люди возблагодарили бы Аллаха, что послал им такое богатство.

Но полковник Телятников собирался обеспечить выполнение договоров и получить свои деньги с помощью своих новых друзей. С помощью ЦРУ США.

Из Кандагара – Телятников отправил своих людей на другой конец страны, в самый северный из крупных афганских городов – Мазари-Шариф. Город этот – был одним из самых безопасных в Афганистане, это была тыловая база Советской армии. Напротив – Термез, с его мостом, оттуда идет основной поток грузов. Дальше, в Мазари-Шарифе их переваливают с гражданских машин на военные, как советской так и афганской армии и вперед. Тоннель на перевале Саланг и прочие радости жизни ждут тебя. В середине восьмидесятых – водилы каждый рейс отмечали звездочкой на кабине, как истребители. Сейчас, с появлением бронированных кабин для Уралов, Камазов и Татр – стало потише, да и потери в рейсе теперь был ЧП, а не мрачной обыденностью. Но все равно – было весело. Обстрелы из РПГ, которым советская армия научилась противостоять – сменилась закладкой фугасов на дороге и одиночными снайперами…

Тут же, в Мазари-Шарифе был один из штабов погранвойск.

С начала восьмидесятых – Советский союз согласился, с целью высвободить афганские подразделения для охраны куда более опасной пакистанской границы – ввести в Афганистан пограничные войска, сведенные в маневренные группы и охранять границу с обеих сторон. Это были кадровые части погранвойск и подчинялись они, конечно же – не армии, а КГБ СССР.

О том, что с перевозками из Афганистана не все ладно – знали не только «соответствующие органы» – слухи ходили даже в народе. Грешили на Черные тюльпаны – самолеты, которые развозят тела погибших по городам и весям огромной страны. Якобы – гроба то запаянными бывают, и при досмотре их не вскрывают. Вот и везут в них – не чьи-то останки, а наркоту. Слухи ходили – недобрые, глухие слухи…

Только это и было – не более чем слухами. Посудите сами – слишком много людей имеет отношение к этим рейсам. В том числе – военнослужащие – срочники, которые в систему не вписались, и если они что-то увидели, то проболтаться, что сейчас, что потом – за ними ни разу не заржавеет. Сами самолеты делали остановки в различных городах страны, их маршруты постоянно менялись, гробы могли перепутать, как не раз и бывало. Да и… мало ли что кому придет в голову – обезумевшей от горя матери захочется в последний раз глянуть на сына, и…

Нет, так не было. Слишком много переменных величин, ни один профессионал не станет играть в игру, где много переменных величин, их количество всегда надо сводить к возможному минимуму. Одни и те же люди – на погрузке, на встрече груза, одни и те же борта, одни и те же маршруты полетов. Тогда вероятность провала намного меньше. Вояки… те конечно могли и в гробах. А потом – перешедшие в Пакистан солдаты всякие ужасы рассказывали. Сапоги, мать их, что с них взять, что голова, что котелок – звучит одинаково. А вот в КГБ были профессионалы. Даже Телятников – в первую очередь Телятников! – и тот был профессионалом.

А у погранвойск – была и собственная авиация.

Тут нужно правильно все понимать. Подавляющее большинство пограничников в Афганистане – честно исполняли свой долг. Да даже и пилоты, которые возили мешки с героином из Мазари-Шарифа в основном на Ош [19]19
  А вы думаете, почему в Оше беспорядки начались? На Востоке беспорядки – часто способ прикрыть прохождение очень крупной партии наркотиков, отвлечь внимание властей


[Закрыть]– не знали, что они везут. Секретный груз и все. В брезентовых опечатанных мешках – только попробуй открой. Служба раз и навсегда отучала задавать вопросы. Сдал – принял. Все!

До Мазари-Шарифа – Грешнов с Баранцом добрались самолетом афганских ВВС – лететь на советском не рискнули. В самолете они были единственными советскими – еще несколько нафаров с автоматами сопровождали увесистые тюки барахла. Правильно – в Кандагаре оптовые рынки этого добра, кто-то из авиаторов имевших доступ – решил оптом закупиться и перевезти в Термез, где продать все это перекупщикам в полтора раза дороже. Перекупщики толкнут это шурави – страна, создавшая ракеты, способные поразить цель, находящуюся на расстоянии и в десять тысяч километров от стартовой установки с КВО [20]20
  Круговое вероятностное отклонение. Показатель точности попадания


[Закрыть]в десяток метров, не могла удовлетворить спрос своих граждан на модные тряпки, на молодежную одежду, на женские платки, даже на презервативы! Самолет по документам – явно совершает либо тренировочный полет, либо облетывается после регламента. На обратном пути – захватят товар, который очень ценят по всему Афганистану, и в Пакистане тоже ценят вне зависимости от национальной, этнокультурной и религиозной принадлежности.

Русскую водку.

Деньги пойдут полковникам – генералам, а экипаж – подработает тем, что захватил пару подозрительных русских за тысячу афганец с обоих. От ста пятидесяти кило лишнего груза самолет не упадет.

Так вот и жили…

Самолет гудел моторами, летели как на перине. Под задницей – тюки с барахлом, под тюками с барахлом – товар. Лети – не хочу…

Вот только на душе – неприятно. Тревожно – на душе.

– Слышь… – по-блатному сказал Грешнов

– Слышу.

– Чо-то мне все эти перипетии перестают нравиться.

Баранец презрительно хмыкнул

– Тебе думать вредно. Для здоровья.

– Нет, я серьезно. Чего это полкан своих валить вздумал, а?

– Тебя не спросил. Нам приказано, мы делаем.

– А если завтра и нас так? Надо чо-то делать!

Баранец ткнул напарника локтем вбок.

– Червяк уже сделал! Напомнить!?

Грешнов моментально осунулся, погрустнел. Первоначально – их вообще было четверо. Грешнов, он же Грех, Баранец, он же Бобер (на «Баран» могло прилететь в рыло), Черевицкий, он же Червяк и Бобриков, он же Бобер. Это не считая самого полковника, который полковником тогда не был. Червяка убили они вдвоем по приказу Телятникова. Тот совсем охамел – его устроили для вида на склад ГСМ, так он сначала начал налево топливо пускать, потом связался с моджахедами. Из-за лишнего рубля готов был удавиться, сам гад спекся и других мог подставить. Телятников приказал его казнить. Они и сделали – как будто нападение моджахедов. Червяк получил посмертно «Красное знамя» и отправился на Родину в Черном Тюльпане. А деньги, которые он закрысил так и не нашли. Точнее, это полковник говорил, что не нашли, очень может быть что и нашли, да делиться кто-то ими не захотел. Тут дело темное: будешь нос совать и сам ляжешь. А Бобра убили люди генерала Птицына, был тут такой генерал, он потом на вертолете со своими людьми за кордон дернул. Про него разное говорили, кто – сбили при переходе границы, кто – остался у американцев и теперь консультирует их. Крутой мужик был! Как раз он то наркоту в гробах и тягал, только спецрейсами. Бобр его людям чем-то дорогу перешел – они его и убили. Отомстить не удалось, на верхах договорились, а их дело телячье – обосрался и стой. Правда потом – и этих бешеная собака покусала…

Может… все-таки толстяк прав? Химичит что-то полкан, ох химичит. Но если ему дорогу перейти – он такое сделает, ни один тяжеляк [21]21
  Наемный убийца


[Закрыть]такое не сделает. В Баграме камеры для духов, закроет, будет пытать. Потом с самолета сбросят. И сказать никто ничего не скажет, у него по этим де6лам никакой отчетности нет. Скажет – предатели были и все.

Хорошо, что в заветном месте блокнотик лежит. А там – все-все рейсы, до последнего. Где взяли, кому отдали, с кем полкан встречался. Кто по этим делам в Аэрофлоте банчит. Кто среди погранцов… таможенников…в совпосольстве. Но надо язык держать за зубами. Полкан узнает – все зубы болгаркой сточит за этот блокнотик…

– Ничего… проскочим… – примирительно сказал Баранец – и тут же снова взъелся – стрелял бы лучше! Чем думать! С десяти метров попасть не можешь!

– Чего с десяти метров! Я бы попал, если бы ты там не стоял! А потом они рванули! Я в них сто пудов попал!

– Да, потом до трассы считай, гнались!

Про то, что он сам, Баранец – не смог попасть из пистолета практически в упор – он предпочитал не думать и не помнить.

– Нормально я стреляю… – примирительно сказал Грешнов – просто это спецы попались. Они же с той стороны нитки шли, на Тойоте, как духи одетые. Волки еще те! Да и потом – все равно, далеко не ушли, с воздуха их разгрохали…

– Разгрохали! – передразнил напарника Баранец, и тут же мрачно дополнил – как бы нас с тобой не разгрохали…