Текст книги "Битва за Родину (СИ)"

Автор книги: Алекс Шу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

При подходе к «Горизонту», слышу шум и истошные, обильно пересыпанные нецензурными выражениями крики.

Глубоко вдыхаю, переводя тело в боевой режим. Адреналин будоражащей волной разливается по телу.

«Началось».

31 октября 1978 года (Продолжение)

Перед началом патрулирования Игорь Семенович собрал нас и других руководителей «десяток» в своей комнате.

– Ребята, что хочу добавить. Ваша задача не только поддерживать порядок, но и делать это грамотно. Очень важно сохранить здоровье наших парней, свести к минимуму возможность получения травм и увечий. Я не мог по некоторым причинам озвучить это на общем собрании. Но вам надо понимать один важный момент. Во-первых, мы отвечаем за жизнь и здоровье каждого нашего человека. Во-вторых, большинство ребят, несмотря на неплохие физические данные, не подготовлены к силовому противостоянию с гопниками такого масштаба. Поэтому, прежде всего, действуем умно, на рожон не лезем. Задерживаем хулиганов и дебоширов, только если имеется трех– или, как минимум, двукратное преимущество в людях. Например, компании из пары, максимум, трех-четырех человек.

Запускаем вперед милиционеров. Они официальные лица – сотрудники правоохранительных органов. Следите, чтобы милиционеры действовали, строго по закону. Как я уже говорил, предложение пройти, предупредительный выстрел в воздух, если возникает угроза оружием, пусть стреляет на поражение по конечностям. Если что, направьте его. Многие сотрудники милиции могут не хотеть применять оружие из-за последующих разбирательств, банально растеряться, попробовать решить всё воплями или рукопашной. Командиры десяток и пятерок должны находиться рядом, и помогать им исполнять свои служебные обязанности.

Большие группы гопников на Петроградку прорваться не должны. Все въезды в город и район будут блокированы милицией. По крайней мере, мне так сказали. Но если увидите, вооруженную дрынами и цепями толпу – никаких столкновений. На Петроградке и в районе дискотеки в парке, будут расположено несколько патрулей ППС, места дислокации я вам покажу, вы должны запомнить это как «Отче наш». Посылаете самого шустрого к ним. Собираете другие десятки. Пусть выезжает группа вооруженных милиционеров. Можете аккуратно вести наблюдение на расстоянии, с окон домов, но ни в коем случае не вступать в столкновения с превосходящем по численности вооруженным приблатнённым молодняком. Запомните, если устроить серьезное побоище, с десятками покалеченных с обеих сторон, могут всё перевернуть так, что сами останемся виноватыми. Как только прибывает милиция и ребята с ОКОДа Морозова, помогаем им паковать хулиганов, но инициативу не проявляем. Находимся «во второй линии», и поддерживаем сотрудников правоохранительных органов, но без фанатизма. Помните, главное не подраться, а выполнить свою работу по поддержанию порядка в городе. Без ненужного геройства. От ваших действий будет всё зависеть, отлично ли мы справимся с задачей и не позволим устроить массовую драку, или, наоборот, сами её спровоцируем и получим десятки покалеченных ребят, а ещё и трупы, не дай бог. Помните об этом.

Я отвечаю за всех вас, а вы – за здоровье и жизни каждого парня из своих десяток и пятерок. Очень важно, чтобы у вас в командах была железная дисциплина. В «Знамени» мы попытались её прививать с самого начала, но проблемы всегда могут возникнуть в самом неожиданном месте. В таком случае, жестко давите неповиновение, но без рукоприкладства. В крайнем случае, можете отстранить бунтовщика от патрулирования. Естественно, может возникнуть ситуация, если нарветесь на толпу неожиданно и столкновения не избежать. Тогда берете ноги в руки и силовой прорыв с дикими криками, киданием мелочи, размахиванием палками с плакатов. Ни секунды не медлите. Пьяные, обычно, слегка тормозят. Поэтому время решает все. Если, расстояние и возможности позволяют, можно убежать от них, в сторону ближайшего поста ППС. И ещё один важный момент, чтобы не было путаницы и лишней суеты, на всех наших красные повязки с надписью «дружинник» или «ОКОД».

Вопросы есть?

– Не волнуйтесь, Игорь Семенович, всё будет хорошо, – заверила его Вероника и повернулась к нам, – Правда, ребята?

– Конечно, – поддержал её Мальцев, – Мы будем очень аккуратны. Обещаем.

– Сто процентов, – кивнул немногословный и рассудительный Петя Крашенников. Парень занимался толканием ядра, и сразу завоевал у нас авторитет. Невероятно сильный, но при этом добродушный и умеющий ладить со всеми, когда нужно он мог быть жестким и требовательным. Крашенников ответственно подходил к любому поручению, и если за что-то брался, работал качественно. Поэтому сэнсей без колебаний сделал его руководителем боевой десятки.

На этом совещании, перед патрулированием, мы распланировали свои действия в разных ситуациях. И когда услышали шум за «Горизонтом» никаких сомнений и колебаний не было.

– Ребята, мы с Серегой, аккуратно глянем, что там, – говорю своей пятерке, – Будьте рядом, но никакой самодеятельности. Георгий остается за старшего. Слушать его беспрекословно.

Ребята кивают. Игнат, Максим, Александр и Владимир. Нормальные, крепкие ребята. Первый и второй рабочие, трудятся у нас на деревообрабатывающем заводе, Саша – студент, а Володя – молодой инженер-технолог только после ВУЗа, работает на фабрике им. Клары Цеткин у Колесова, «шапочного магната».

Серега, придерживает меня, и ныряет в чернильную мглу. У поворота здания он притормаживает. Я выглядываю за ним. Возле скамеечек идет рубилово. Машутся человек двадцать. Летают палки, цепи, камни. Выясняющие отношения шпанюки истошно орут матюги. Двое сявок увлеченно месят кулаками, согнувшегося и закрывшего лицо руками худощавого парня. Невысокий, но шустрый уркаган машет велосипедной цепью, стараясь отоварить крепкого соперника, обивающегося палкой. Ещё парочка колоритных типов в кепочках азартно пинает пытающегося встать противника, летающего по асфальту. После очередного удара, он отлетает прямо к ногам Мальцева.

И эти двое в горячке драки уже летят на Серегу. Первого здоровяк встречает мощным ударом правой в солнечное сплетение и добавляет согнувшемуся оппоненту короткий левый боковой по челюсти. Голова резко дергается от удара и гопник улетает влево, «целуя» лицом асфальт. Второй, злобно оскалившись, пробует достать Мальцева сбоку, вынутой из кармана заточкой, сделанной из гвоздя-сотки.

Резким ударом ладони в грудь, под сердце, отбрасываю уголовника. И сразу же добавляю ребром стопы в колено. Заточка вылетает из руки, описывая дугу в воздухе. Немного размотавшаяся синяя изолента на рукояти прощально машет гопнику змеиным «хвостом». Парень, глухо застонав, падает на землю, баюкая больную коленку.

– Ах вы суки! – орет отморозок с велосипедной цепью. Он и ещё трое бойцов, оставив свои жертвы, несутся на нас. Один машет железным прутом, другой – резиновым шлангом с залитым изнутри свинцом. Третий просто невероятная рама, с широченными плечищами и кулаками, похожими на дыни.

– Бежим, – предлагаю я, оценив обстановку. Серега пропускает меня вперед и уходит след за мною. Четверка преследователей сопит сзади. Парни, поджидающие нас, замерли при виде шпаны.

Я подлетаю к ребятам, выхватываю у Володи плакат с надписью «Дружинники ОКОД» и разворачиваюсь к бойцам. Толстый черенок лопаты, являющийся рукоятью, – отличное оружие в умелых руках.

– Гия, ствол, – орет Мальцев. Циклаури судорожно хватается за кобуру.

За четырьмя бойцами, вылетают ещё несколько.

– Бей ментов! – орет крепкий гопник, разглядев милицейские погоны Георгия. Шобла несется на нас.

Делаю штыковой тычок деревяшкой в грудь бойцу, замахнувшемуся шлангом. Он плюхается задницей на землю. Шкафообразный хватается за палку и рывком выдирает её у меня. Но в него уже летит горсть мелочи запущенная Максимом. Амбал инстинктивно прикрывается руками, и пропускает мощный удар в пах от Сереги, со стоном оседая на асфальт.

Мелькает палка, и Игнат, принявший удар на предплечье, взвывает, держась за поврежденную конечность. Гопник снова поднимает свое оружие, но в него на скорости врезается Максим, отбрасывая в сторону.

А на нас уже несется новая волна бойцов. И тут сбоку появляется ещё несколько темных фигур с красными повязками. Узнаю крепкий торс сэнсея. Зорин врывается в ряды гопников, как машина смерти. Полный здоровяк напарывается на мощный боковой удар стопой в челюсть и, закатив глаза, падает навзничь. Но Игорь Семенович не дает ему прилечь, и отфутболивает под ноги следующему нападающему. Споткнувшийся о тело, и полетевший головой вперед блатарь получает ребром ладони по шее, и укладывается рядом с другом.

А сэнсей уже успокаивает третьего, впечатывая его в стену ударом стопы в солнечное сплетение.

– Стоять суки, – орет коренастый сорокалетний опер, прикрепленный к пятерке Зорина. Поднятый вверх» макаров» грохочет, изрыгая пламя.

– Стоять, – повторяет Георгий, наконец, доставший свой ПМ.

– Атас, менты со стволами! – кричит низкий вертлявый парень с небольшой отполированной деревянной дубинкой. Гопники в отдалении резко разворачиваются, и делают ноги. Они несутся как стадо перепуганных оленей, поднимая кучи пыли. Но троих ближних нам удается задержать. Ещё одного отдираем от вцепившегося в него Максима. Четверо начинают вяло шевелиться, и приходить в себя, поднимаясь с охами и стонами. Пухлый, которого Зорин приласкал ногой в челюсть, лежит в глубоком ауте.

Пятерка сэнсея и наши пакуют сявоту, связывая веревками, заведенные за спину руки.

– Шелестов, – рычит разозленный наставник, – Какого хрена ты с ними драку устроил?! Забыл, что я говорил? Так я напомню! С большими бандами, превосходящими по численности не связываться. Вызывать милицию и вести наблюдение издалека. А ты куда полез, мать твою?

– Игорь Семенович, да не собирались мы рубиться с такой ордой, – убеждаю Зорина, – Случайно получилось. Пошли посмотреть аккуратно, что за крики и шум, так один из дерущихся прямо под ноги Сереге вылетел. И те, кто его добивали, сразу на нас кинулись. Пришлось отмахиваться. Нелепое стечение обстоятельств. Серый скажи.

– Так и было, Игорь Семенович, – подтверждает Мальцев, – Случайно всё вышло.

– Почему-то у тебя Шелестов всё нелепое стечение обстоятельств. Без приключений на свою задницу и дня прожить не можешь, – раздраженно отвечает Зорин.

Вздыхаю, но молчу. Спорить со злым сэнсеем занятие глупое.

– Сейчас машины приедут, Витя уже побежал звонить в отделение, – говорит подошедший опер.

– Игорь Семенович, Игнату нужно к врачам. Похоже, палкой руку сломали, – Макс сплевывает кровь с разбитой губы.

– Здесь рядом девятая больница находится. Буквально, пару кварталов надо пройти. Напротив бюста Гагарина в сквере, – информирует коренастый.

– Максим, знаешь, где это?

– Конечно.

– Проводишь Игната в больницу, – распоряжается Зорин.

– Врачи уже предупреждены, – вмешивается опер, – Знают, что может быть наплыв пациентов. Должны быстро принять.

– Тогда мы пошли, – говорит Макс.

Зорин кивает.

Игнат, поддерживающий на весу разбитое предплечье, и Максим, растворяются в вечернем полумраке.

Подъезжают два милицейских «бобика» и один «рафик». Вышедшие ППСники распихивают гопников по отделениям для задержанных. Пришедшего в себя после нокаута полного громилу тоже грузят, поддерживая под руки.

Затем, заревев моторами и плюясь дымом, машины уносятся в отделение.

– Всё Шелестов, я тебя больше никуда не отпущу. Будешь теперь постоянно рядом, – распоряжается Зорин.

– Хорошо, – вздыхаю я.

– Выдвигаемся к повороту на Каменку, там парк недалеко, – командует сэнсей.

– Могут быть проблемы на дискотеке? – интересуюсь у наставника.

– Да, – коротко отвечает Зорин, – Здесь ребята Морозова из ОКОДа проследят за порядком с парой нарядов ППС. Думаю, всё нормально будет.

– Пошли, – бросает сэнсей, и мы выходим на вечерние улицы города. Фонари заливают тротуар золотистым светом, заставляя наши фигуры отбрасывать гротескные длинные тени. Парни организованно двигаются быстрым шагом. Темп задает наставник, идущий во главе нашего маленького отряда. Справа от него – коренастый оперативник, слева – шагаю я. За мной – Мальцев. На подходах к Каменке неожиданно сталкиваемся с группой гопников. Отморозки растянулись длинной змеящейся лентой. По самым приблизительным прикидкам их не меньше 30 человек. В руках у гопников мелькают палки, кастеты, цепи. У парочки – бутылки «Жигулевского». Они гогочут, лупят палками по стенам домов. Переворачивают серые бетонные урны, рассыпая мусор по тротуару. Красные лица, чуть нарушенная координация, похоже, шпана нехило приняла «на грудь».

– Попали, – шепчет мне Серега.

– Надо продержаться хоть немного, – шепчет оперативник Зорину, – Гия уже полетел за помощью. У дискотеки дежурят два наряда и ребята с ОКОД. Я, конечно, могу стрельнуть, но они бухие. Не думаю, что это их тормознет.

Увидев нас, шпана остановилась.

– Что, красноперые, в штаны наложили? – орет крупный парень в серой куртке.

– Игорь Семенович, разрешите, – умоляюще смотрю на Зорина, – я его вызову один на один. Надо пару-тройку минут продержаться. А потом ППС и опера подскочат.

Сэнсей секунду напряженно смотрит мне в глаза, а потом кивает:

– Действуй.

Я разворачиваюсь к ухмыляющимся, и морально настраивающимся на драку гопникам.

– Да нет, это ты ссыкун. Выйти со школьником сам-на-сам, слабо? Покажи что умеешь. Или только в толпе такой смелый?

– Да запросто, – презрительно улыбается бритоголовый, – Выходи.

– Пацаны, не вмешивайтесь, я сейчас закатаю в асфальт этого малолетку, а потом и остальных оприходуем, – обращается к шобле мой соперник.

Шпана лыбится, предвкушая зрелище.

Сбрасываю с себя куртку. В бою она будет только мешать. Остаюсь в толстом свитере и теплых темно-синих спортивных штанах. На ногах легкие и удобные чехословацкие кроссовки «Ботас».

– Ну давай малец, ландай[2]2
  «Ландай» – иди сюда (феня).


[Закрыть], буду тебе рога отшибать, – осклабился бритоголовый.

– У меня рогов нет, а вот твои сегодня точно отвалятся, – отвечаю ему.

Крепыш, пританцовывая, делает несколько шагов, и приглашающе машет рукой, подпрыгивая на носочках

– Он нормально двигается, чувствуется подготовка, – тихо говорит сэнсей мне в спину, – Скорее всего, боксер и неплохой. Будь аккуратен.

– Хорошо, – выдыхаю я, и выдвигаюсь вперед.

Бритый опускает подбородок, округляет спину и принимает боксерскую стойку. Левая рука впереди, заряженная правая сзади, локти прикрывают бока. Я поднимаю кулаки. Руки перекрещиваются в защитной стойке. Левая согнута и чуть приподнята так, чтобы при необходимости чуть опуститься назад и прикрыть корпус. Правая находится у подбородка, защищая лицо и готовая сместиться в любую сторону для блокирования ударов. Ноги согнуты, вес распределен равномерно, чтобы при необходимости уйти в любую сторону. Становлюсь в низкую стойку.

Отморозок начинает раздергивать меня передней рукой. Могу сразу закончить бой ударом в колено или снести гопника, засадив стопой в подколенный сгиб. Но нельзя, надо затянуть поединок, пока не подоспеет помощь.

Поэтому от джеба я ухожу движением корпуса, и, смещаясь вправо, с оттяжкой бью кроссовкой в голень. Бритый морщится, на секунду останавливается, начинает прихрамывать, но продолжает меня выцеливать. Ухожу от бокового на скачке, подныриваю под второй и чуть не нарываюсь. Ударив справа, гопник скручивает корпус и засаживает апперкот в подбородок. Чудом успеваю, немного убрать голову и нокаутирующая подача, которая должна была оторвать мне голову и подбросить вверх, проходит вскользь по верхней челюсти. Противник подталкивает меня плечом, и я мягко приземляюсь на спину. Краем глаза вижу, как сэнсей хватает за плечо дернувшегося к нам Серегу.

Лежа на земле, подцепляю противника пяткой, ребром стопы легко добавляю в пах, подтягиваю ногу противника к себе. Бритоголовый морщится. Рывком сдвигаюсь вперед, левая нога бьет по внутренней стороне бедра, правая зацепившая пятку, уводит её в мою сторону, заставляя парня потерять равновесие. «Ножницы» укладывают его на землю. Легко пробиваю ребром ладони в кадык, больше обозначая удар, чем нанося вред. Делаю кувырок назад и встаю на ноги.

Бритый хрипит, держась за горло.

– Малой, сука, играется с тобой! Ломай его, чего ты телишься?! – орёт кто-то из шпаны.

Глаза парня загораются злобой. Он резко бросается ко мне. Руки летят пулеметной очередью, выбрасывая двойные джебы, боковые, апперкоты под различными углами. Только благодаря отработанным рефлексам ухожу от ударов, и прыжком в сторону разрываю дистанцию.

– Шелестов, заканчивай, можно! – кричит сэнсей.

Бритоголовый несется на меня. Встречаю его резким ударом ребром стопы на подскоке в солнечное сплетение. Гопник отлетает назад, продолжаю движение, и пока он не успел восстановить равновесие, пробиваю основанием ладони снизу вверх под подбородок. Бритый подлетает вверх и опрокидывается назад. Еле ловлю его за воротник, чтобы не треснулся затылком об асфальт. Аккуратно укладываю нокаутированного противника на землю, и выдыхаю, выходя из боевого транса.

Сзади бахает выстрел.

Часть гопников удирает, рассеиваясь по дворам и улицам. Оставшемуся десятку уголовников крутят руки подоспевшие на помощь милиционеры и дружинники, вместе с нашими бойцами. У трех крепких мужиков в куртках в руках стволы.

– Красавец, Леха, – по плечу хлопает крепкая рука.

– Я уже переживать начал, когда ты упал. Думал, эта сявка может тебя реально поломать. Уж больно он хорошо руками махал, – Мальцева переполняют эмоции, – А ты с ним поигрался немного и как красиво уделал.

– Отлично Шелестов – говорит подошедший сэнсей, – Но всё равно, он тебя чуть не поймал. Понимаешь, почему?

– Понимаю, – виновато вздыхаю я, – Нельзя было расслабляться ни на секунду.

– Правильно, – улыбается Зорин, – Закончим с этим делом, готовься к новым тяжелым тренировкам. По индивидуальной программе. Ты у меня всё выучишь как «отче наш». И за эту глупую драку у «Горизонта» с тебя спрошу. Но потом. Сейчас ты отработал на «4+», молодец.

Наставник с Мальцевым отходят и присоединяются к милиционерам и дружинникам, конвоирующих задержанных. А я медленно сажусь на асфальт. Внезапно на меня обрушилась невероятная усталость. Всё напряжение последних дней неподъемной ношей навалилось на плечи, заставляя обессилено поникнуть.

Прилетевший из глубины улицы ветер шаловливо бьет свежим воздухом в лицо, теребит воротник куртки, и замирает, ожидая реакции. Я молчу, и он шутливо кидает в лицо горсть шуршащих пожелтевших листьев. Дико хочется спать. Прижимаюсь спиной к холодному камню дома, и устало закрываю глаза. На ум приходят бессмертные строки хайку[3]3
  Хайку/хокку – жанр японской лирической поэзии, основанной на трехстишиях (иногда могут быть и двустишиями). Хокку рисует образ природы, прямо или опосредованно ассоциируемый с человеческой жизнью.


[Закрыть] великого Басё[4]4
  Мацуо Басё – великий японский поэт, живший в середине и конце 17-го века.


[Закрыть]:

 
«Осень уже пришла!» —
Шепнул мне на ухо ветер,
Подкравшись к постели моей»…
 

1–2 ноября 1978 года. Среда-четверг

Дверь в спальню девочек чуть приоткрыта. Стучу костяшками пальцев по деревянному полотну.

– Девчонки, можно зайти?

– Можно, – раздается звонкий задорный голосок.

Захожу в комнату. Малышки с любопытством смотрят на меня. Малявка уже летит ко мне, раскинув руки.

– Лешаааа,

– Привет, Машуль, – улыбаюсь я, обнимая прижавшуюся ко мне девочку, – Как ты тут? Скучала?

– Скучала, – признается ребенок, забавно надув губки, – Почему ты так долго не приезжал?

Малявка пытается насупить бровки, и показать, как она сердита, но не получается. Уголки губ непроизвольно разъезжаются в улыбке, но кроха снова принимает серьезный вид.

– Так получилось, Маш, – вздыхаю, – сильно скучал, очень хотел приехать, но не смог. Кстати, я хочу искупить свою вину.

Вручаю ей большой кулек с конфетами.

– Это мне? Спасибо! – лицо ребенка освещается довольной улыбкой.

– Машуль, а давай девчонок угостим? – предлагаю я, – Они, наверно, тоже конфеток хотят. Я много купил. Всем хватит.

– Давай, – кивает малышка. Белые бантики согласно дергаются.

– Девчонки, идите сюда, сейчас Маша вас угощать будет.

Девочки окружают малявку. Глаза детей горят предвкушением. Маша щедро накладывает «Мишки на севере», «Тузики», «Кара-Кум» в протянутые ладошки.

– Спасибо, спасибо, – благодарят девчонки. Малявкина подружка Валя не удерживается. Брюнеточка сразу развернула синюю обертку, и с удовольствием запихнула шоколадный кирпичик «Мишки на севере» в ротик. Её примеру следуют другие девчонки. Довольные мордашки, увлеченно жующие конфеты, поднимают мне настроение.

Только Оля стоит вдали. По глазам девочки видно, что ей тоже хочется сладкого, но она сдерживается. Маша сама подходит к подруге и чуть ли не насильно впихивает в ладошку горсточку конфет.

«Молодец», – мысленно хвалю кроху.

– Валь, ты идешь с нами.

Брюнеточка согласно кивает.

– И ты, Оль, тоже, вас в беседке кое-кто ждет.

– Аня приехала? – Оля смотрит на меня с надеждой.

– Ага, она самая, – улыбаюсь я.

И эта разочарованная в людях маленькая злючка вдруг начинает светиться от счастья.

«Молодец, Анька, просто вернула Олю к жизни» – удовлетворенно думаю я. За такое мне хочется обнять и крепко расцеловать Николаенко.

– А ко мне Ваня? – деловито уточняет Валентина.

Киваю.

– Урааа, – весело кричит брюнеточка, и начинает прыгать от переполняющих эмоций.

– Девчонки, а вас мы тоже не забыли. Много чего привезли, – сообщаю малышкам, – воспитатели скоро вам и другим детям раздадут сладости и новые игрушки от нашего клуба.

– А шашлыки ещё будут? – несмело спрашивает Адиля, тихая смуглая девочка, старше Маши на пару лет.

– Понравилось? – улыбаюсь я.

Она робко кивает.

– У меня папа любил их готовить, пока на машине с мамой не разбился.

Даже не знаю, что ответить. Над нами нависает тяжелая гнетущая тишина. Карие глазки Адили начинают набухать влагой от воспоминаний.

– Раз тебе понравилось, значит, обязательно устроим ещё один пикник с шашлыками, – наконец нахожу ответ, – Классный праздник будет, с представлениями и сюрпризами.

Взъерошиваю волосы смуглянки, она несмело улыбается.

– Здорово, – кричат малышки, радостно прыгая вокруг меня, – Вкуснятина! Шашлыки!

– А какие сюрпризы будут? – с интересом спрашивает Валя.

– Секрет, – улыбаюсь я, – Если рассказать, это уже не сюрпризы получатся.

– Только девочки это будет не завтра и не послезавтра, – поворачиваюсь к девчонкам, – Как сможем, подготовимся и всё организуем.

Прощаюсь с детьми, беру Машу и Валю за руки. Оля идет рядом с нами. Девочки весело скачут по ступенькам, спускаясь в холл. Ольга идёт с серьезным видом, но в глазах горит предвкушение встречи с Аней.

Мы выходим из корпуса и шагаем к беседке, где их ожидают Ваня и Аня. Валька вырывается и летит обниматься со смущенным Иваном.

«Прямо как Маша», – мелькает мысль, – «Может, подражает малявке»?

Встреча Ани и Оли проходит более сдержано. Зеленоглазка с улыбкой теребит малую по каштановым кудрям, берет её за руки и присаживается перед ней, что-то тихо говоря.

Отвожу малышку в сторону.

– Как ты, Маш?

– Нормально, здесь хорошо, лучше, чем там было. Мы на экскурсию в колхоз ездили, коровок гладили, цыплят кормили, они такие забавные – улыбается девочка, – Желтые, махонькие пушистики.

– Только по тебе очень скучала, – вздыхает кроха, – А ещё и по тете Насте и дяде Саше.

– Это дело поправимое, – улыбаюсь малышке, – Я уже здесь. А матушка с батей собираются к тебе в гости на выходных.

– Правда-правда? – подпрыгнула малявка, – Вот здорово!

Рассказывать ей о намерениях родителей не стал. Пусть сами порадуют Машу. Мама захотела сделать малявке сюрприз, и взяла с меня слово пока ничего ей не говорить. Они с батей собирались поговорить с девочкой, спросить, согласна ли она на удочерение, а потом подойти вместе к директору.

Метрах в десяти от меня, смеющиеся пацаны носятся за довольным Мальцевым по спортивной площадке. Здоровяк ловко уворачивается от мальцов, пытающихся схватить его за брюки.

– Серый, – машу ему рукой. Мальцев останавливается, говорит что-то окружившим его малышам. Они расступаются, и Мальцев идет ко мне.

– Машуль, позови Аню и Ваню, – прошу кроху, – А сама подожди нас с другими девочками

Малявка с готовностью кивает и срывается с места.

А я уже обращаюсь к другу:

– Сереж, хочу в багажнике у тебя подарки забрать для наших подопечных.

– Все или только для вашей малышни? – интересуется Мальцев.

– Общие мы директору отдадим, а то ещё и передерутся из-за подарков. Дети всё-таки. А сейчас только для наших.

– Пошли.

Подходим к машине. К нам присоединяются Иван и Аня.

– Ребят, давай подарки девочкам вручим. Они уже в багажнике лежат вместе с остальными игрушками.

Серега открывает ключом багажник. Достаю две большие куклы. Черноволосую кареглазку в синем платьице даю Ване, а голубоглазую блондинку в бежевом – Ане.

– Леш, откуда? – Ваня удивленно смотрит на меня.

– В магазине купил. Всего то делов, заехать с Серым и приобрести, – пожимаю плечами.

– Я уже заколки Оле принесла, – растеряно говорит Аня.

– А я леденец Валюхе привез, петушок, – сообщает Иван.

– И где же ты его держал? – интересуюсь я, – неужели в кармане?

Волков смущенно отводит глаза.

– Ну да, обернутым в бумагу, – бурчит он.

– Чудо, ты Ваня, чудное, – улыбаюсь я, – Нашел место.

– А что мне было его в руках держать? – бормочет он, – В бумагу завернул и всё.

– Ты его Валентине уже отдал?

– Не успел ещё.

– Достань и посмотри на леденец, – предлагаю Ивану.

Ваня залазит в карман пальто и достает маленький петушок на палочке. Бумага уже намертво прилипла к лакомству.

– С рук покупал?

Расстроенный Волков кивает.

– Выбросишь эту гадость на обратном пути, а сейчас лучше куклу подари, – советую другу.

– Шелестов, не знаю как Ваня, а я не могу это взять, – вмешивается в разговор рассерженная зеленоглазка, – Ты не обязан за нас подарки покупать. А у меня денег сейчас нет, чтобы тебе отдать.

– Ань, ты об Оле подумай, – убеждаю её, – Она просто счастлива будет получить от тебя игрушку. Олька много пережила, но всё-таки осталась ребенком. И такое внимание ей необходимо.

– Хорошо, – Николаенко прикусывает губу, – Но ты мне скажешь, сколько потратил, и я тебе обязательно верну.

– Я тоже отдам, – заявляет Ваня.

– Договорились, – широко улыбаюсь я, – Куклы купил по пять рублей, каждую. Особенно не торопитесь. Вернете, когда сможете. Мне не к спеху.

Последним забираю из багажника большого голубого зайца.

– Для Маши? – понимающе спрашивает Ваня.

– Ага.

– А почему именно заяц, а не кукла как нашим? – Николаенко, прищурившись, смотрит на меня.

– Потому, что Маше я уже дарил зайца, правда, желтого. Любимая игрушка была. Когда начался пожар, он в комнате остался. Она очень скучала по своему зайцу. Когда я магазине «Игрушки» этого красавца увидел, купил сразу, тем более что он последний был.

– Ну что, пошли? – спрашивает Иван.

– Идем, – киваю я.

Сколько было счастливого визгу. Валя и Маша обрадовались кукле и зайцу, как близким родственникам. Оля была гораздо сдержанней. Она не прыгала от радости, не хлопала в ладоши. Девочка тихо прошептала «спасибо» и клюнула Аню губками в щеку. Но глаза её светились от радости, на лице заиграла милая улыбка, а игрушку, названную Аленкой, девчонка крепко прижимала к себе.

Занесли игрушки и сладости директору. Немного пообщались с довольной Ириной Анатольевной. Погуляли с малыми на территории пионерлагеря. Валька с Машкой притащили две пары ракеток от бадминтона и два волана. Мы с крохой решили быть болельщиками, и наблюдали как Иван и Аня пытаются сражаться с Валей и Олей. Брюнеточка пищала и смеялась, бегала за воланом, пропуская половину ударов. Олька, как ни странно, играла хорошо и они с Ваней закатили настоящее яростное сражение, с силой отбивая воланчик к противнику. А мы с малявкой подбадривали игроков. Я – своих одноклассников, а Маша – подружек. Увидел вышедшего с корпуса Гордея и пообщался с ним. Рассказал Семену о разборке с приезжими гопниками. Гордей попробовал обидеться, что его не позвали, но потом успокоился. А когда я обещал показать ему парочку новых приемов, обрадовался. Договорились увидеться в клубе на следующей неделе и вместе потренироваться.

Время пролетело незаметно. Когда над лагерем начали сгущаться сумерки, отвели детей в спальню, попрощались со всей малышней и поехали. Через час с лишним уже были в городе. Сперва забросили домой Ивана. Потом повезли Аню. Серегина «копейка» подкатила к подъезду зеленоглазки, Николаенко, сидевшая сзади, сухо попрощалась, открыла дверку и вышла.

– Серый, подождешь минутку?

– Иди уже, Казанова, – усмехается Мальцев, – Учти, Светка узнает, скандал закатит.

– Я мигом, – обещаю товарищу.

Резко открываю дверцу, выпрыгиваю наружу. Зеленоглазка уже подходит к подъезду.

– Ань, подожди, – кричу вдогонку.

Девушка замирает, потом медленно поворачивается. А я уже стою возле неё.

– Слушаю тебя, Шелестов, – голос Николаенко холоден как глыба арктического льда.

– Ань, во-первых, я рад, что ты поехала с нами.

– Я поехала только потому, что появилась возможность увидеть Олю, – зеленоглазка чуть отворачивается от меня, – Ты нам с Ваней предложил, мы согласились. Это всё, что ты хотел мне сказать?

– Нет, – вздыхаю, – не всё. Во-вторых, хотел тебя поблагодарить за Машину подружку. Ты знаешь, она ожила. Радуется подаркам, ждет твоих приездов, улыбается. Когда я её увидел в первый раз, это был озлобленный на весь белый свет ребенок, не верящий никому и не ждущий от жизни ничего хорошего. А сейчас она как будто заново родилась. Ань, ты просто волшебница. Спасибо, что вернула малую к жизни. Даже словами выразить не могу, как я тебе признателен.

Анино лицо дрогнуло и оттаяло. Она продолжает смотреть на меня, но уже без прежнего льда в глазах.

– В-третьих, хочу попросить прощения за тот вечер у реки. Я брякнул глупость, сам не знаю почему. Извини меня, пожалуйста. Забыли и проехали, если ты не против.

Протягиваю руку.

Зеленоглазка улыбается. Какая же она красивая. Смотрю и не могу оторваться: пухлые алые губки, белая нежная кожа, сияющие изумрудные глаза, тонкие аристократичные черты лица. Юность всегда очаровательна. А в сочетании с иконописной красотой – неотразимое оружие, убивающее наповал окружающих мужчин.

– Хорошо, проехали и забыли, – соглашается Аня. Моя ладонь ощущает тонкие изящные пальчики девушки. Аккуратно жму ей руку.

– Значит, мир, дружба, жвачка и, но пасаран? – делаю умильное лицо с просящими глазами.

– Мир, – Аня заразительно смеется. Её голосок разливается мелодичным звоном маленьких хрустальных колокольчиков.

Мое лицо непроизвольно расплывается в широкой счастливой улыбке.

– Может, в кафе сходим или в кино пойдем? – предлагаю на волне охватившей меня эйфории.

– Я подумаю, – девушка лукаво смотрит на меня.

«Блин, что же я делаю? Я же со Светой встречаюсь. Некрасиво будет по отношению к ней», – охватывает меня запоздалое раскаяние.