Текст книги "Мелкий бес (СИ)"

Автор книги: Алекс Меглин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 28

Орать мельник принялся почти сразу. Боялся темноты, как чертей. Я же не остался равнодушен к слабости мужчины – завесил единственное окошко пустым мешком. Чувствуя, что от истошных воплей скоро заболит голова, отправился к нужнику. Там нашелся и пояс и топор. Я взвесил оружие в ладони. Тяжел для меня, но имеет одно несравненное преимущество – это артефакт.

Топор мельника

Сон, что богатство, больше спишь – больше хочется.

Топор имеет такую чудную форму, что вращаясь, заставляет всякого доброго человека заснуть.

На мой взгляд в топоре не было ничего особенного – таких топоров два десятка наберётся в любой деревне. Но отличие имелось – вместо железа полотнище единым куском выстругано из серебристого дерева, поверхностью напоминавшей металл. Желая проверить боевые качества оружия, я всадил лезвие в доску нужника. Топор звонко клюнул доску и пружинисто отскочил, передав импульс мне в пальцы. Неприятно.

Я прислушался. Затих вроде. Страха натерпелся, значит, будет посговорчивей. Я подошёл к двери пристройки и приложил ухо. Ни звука. Помер?

Открывать двери не спешил, вдруг Збышек затаился в надежде выбраться. Вместо этого заставил нижнюю часть двери изогнуться. Старый дуб менялся с надсадным скрипом – впустил десяток тонких корней, выпучился вперёд, чуть не спрыгнув с петель, и только потом единая масса двери подалась в нужном мне направлении. Я с сомнением покосился на косяк. Чую, что намертво дверь заклинило. Но цель своей добился – внизу появилась арка.

– Жив, мельник? – крикнул я и отшатнулся.

Рожа Збышека наполовину выглянула из дырки. Был он так бледен, что я сперва принял его за привидение. Мужчина часто дышал, а взгляд его оказался совершенно безумен. Заговорил он не сразу.

– Господин черт, богов ради, выпустите, – взмолился мельник. – Я ж вашего брата не заставлял, у него ещё с прапрадедом моим уговор.

– Каким братом? – я не понимал о чём толкует Збышек.

– Ну тем, что колесо крутит, – медленно сказал мужчина. – Или вы не этому делу?

– Я по другому, но ежели ты моего брата мучаешь…– я провел пальцем по горлу.

– А чего тогда изволите? – залебезил мельник.

– Пришел наставить тебя на путь истинный, – сказал я, оглядывая очухавшегося мельника. – Вот бумага на тебя пришла.

– А где бумага то? – сощурил здоровый глаз мужчина.

– Вот! – Я поднял ногу, показывая ему копыто.

– Не вижу, господин черт, можно поближе? – попросил мельник.

– Можно, чего ж нет? – я саданул ему копытом по лбу. Заверещавший мельник отпрянул от дырки. – Печать показать?

– Верю вам на слово, – раздался голос из темноты.

– Пришел твой час, мельник, послали меня тебя забрать, – я уселся перед вновь показавшийся мужчиной. – А то ты незряч на один глаз, вдруг заблудишься.

– Куда забрать? – по жирному лицу Збышека градом потек пот. – Туда?

– Туда, – важно кивнул я.

– Так уплачено ведь, – мельник заклацал зубами с перепуга. – Отец мой двух братьев к вам отправил. За себя и за меня.

– А мне почему знать? – я пожал плечами. – Мое дело доставить товар. Но как на месте будем, то сам спросишь.

– Я не хо-о-чу! – завыл мужчина. – Все, что хочешь сделаю, только не забирай. Девственницу достану? Хотите господин черт? У меня связи есть с этими, лесными, козловолками!

– Тогда слушай сюда, – сказал я. – Про колдовство забудь раз и навсегда. Ежели продолжишь народ дурить, то пеняй на себя. Плату бери самую маленькую. И это… мясо жрать переставай.

– Как мясо? Как мужик без мяса? – заблеял мельник.

– Дело твое, – я сложил ладони ковшом и забормотал туда всякую бессмыслицу, лишь в самом конце повысил голос, чтобы Збышек все хорошо расслышал. – Да, в котел свинца кипящего и половник не забудьте, чтобы поливать. Жирный больно, боюсь не пропечется. И Продрыста кликните, боюсь без него не справимся.

Послышался сдавленный хрип. Я кинул взгляд на мельника. Ох, видать я перестарался. Мужчина потерял сознание. Или… Я подошёл поближе и приложил два пальца к шее.

Помер. Что-то я переборщил. Видно, мельник оказался слаб сердцем.

Я почувствовал, как меня будто ударило током. Перед глазами заплясали десятки неизвестных символов. Я зажмурился, но пылающие буквы не погасли. Пришлось отводить глаза, чтобы случайно не задержать взгляд на одном из символов. Такое бывает. Если Наследие Древних не может понять, что произошло или способность слишком сильна, то происходит такая аномалия. А знаки… Истинный язык древних не для взора смертных. Потеря зрения это лучшее, что может случиться.

Шепот лукавого: 100 из 100

?????

?????

Получена способность – Кликнуть Продрыста.

Вначале было Слово и Слово было началом всему. Но мерзкая птица воровка украла Слово и исковеркала. Из ее поганой пасти родилась вся гнусь и нечисть, пока сила Слова не разорвало птицу на тысячи частей.

Странно. И страшно. Подобные описания не сулят ничего хорошего. Если бы оно гласило, что способность призовет огненного духа, я бы обрадовался. Но здесь речь идёт о создании мира. Вызванное существо может быть очень могущественным. Нередки случаи, когда призванный разрывал заклинателя на части или утаскивали в место, откуда явился,

Думаю, что об этой способности придется забыть. Точнее оставить в качестве финального козыря.

Кольцо отозвалось протяжным звоном, мелко вибрируя у меня на пальце. Позолота пошла пятнами, но ярко сверкала, пуская десятки солнечных зайчиков по внутреннему пространству мельницы. Чего? Я же по сути запугал мельника до смерти, а оно засчиталось за доброе дело. Или он был настолько мерзким человеком, что без него общее количество святости только возросло? В общем мне было глубоко насрать, помер Клим, да и хер с ним.

Но вот слова про моего брата в колесе показались интересными. Я обошел мельницу со стороны реки, пока не упёрся в широкое колесо, почерневшее от старости. Широкие лопасти с мерным плеском загребали воду. Внутри действительно кто-то был.

Я подошёл почти вплотную. Только не брат это, а скорее сестра. По пояс в воде стояла заросшая коротким серым мехом девушка – на груди мокрая шерсть слиплась, обрисовывая внушительную грудь и плоский живот. Рогов я не наблюдал, но имелись козлиные ушки и сплюснутый нос.

– Ты кто такая?

– Бес? – серые глаза неверяще на меня уставились.

Она вытянулась, оказавшись куда худее и выше, чем я думал. Вода просто изменила фигуру. Черные пальцы потянулись ко мне, но остановились на невидимой границе на крае колеса.

– Чертовка я, – сказала девушка. – Помоги, а? Девяноста лет уже кручу проклятое колесо. Подмени на часик, мне бы только ноги размять.

– Во! – я показал ей кукиш, отчего чертовка сразу сникла. – Не дури мне голову, женщина. Почему сама выйти не можешь?

– Да мельнику в кости поиграла, вот и кручу, – вздохнула чертовка. – Ну подмени, чего тебе стоит?

Ага, нашла дурака. От чертовки исходила неприятная аура – ее худая мускулистая фигура излучала опасность дикого зверя. Голыми руками меня разорвет. Толстый хвост нетерпеливо ударил по воде, поднимая тучу брызг.

– Проси чего хочешь! – заявила девушка, облизнув губы и выпятив немаленькую грудь. – А ты же бес.

– Есть у меня проблема, – сказал, присаживаясь рядом. – Я гадости делаю, энергию получаю, а она просто уходит. Как дальше развиваться?

– Выпусти, расскажу, – плюхнулись в воду чертовка. Половина ее головы скрылась под водой. Из рта пошли пузыри. – Бррр.

– Ладно, если выкуплю тебя у мельника, расскажешь? – спросил я.

– Не продаст, – хмыкнула девушка.

– Спорим? – я ощерился во всю пасть.

– А давай! – вскочила девушка. – Если не выкупишь, то вместо меня полезешь колесо, а если сможешь, то расскажу, как из беса в черта превратиться.

– Не хочешь по хорошему, как хочешь, – пожал я плечами. – Бывай, у меня дел по горло.

– Три года служить тебя буду! – взмолилась девушка. – Только помоги.

Я кивнул и пошел обратно в мельницу. В подсобку тянулся черная линия крысиных спин, пожаловавших на дармовое угощение. Внутри раздавался яростный писк. Звери дрались за мясо с такой злобой, что дверь и стены вздрагивали от ударов.

Но что делать с чертовкой? В ее обещания я не верил. Бывает, что смотришь на человека и понимаешь, что он мать свою продаст за горсть медяков. Здесь ощущение было еще сильнее. Так ничего не придумав, я потопал в деревню, чтобы спросить совета у волхва.

На середине путь мне повстречался старый знакомый. Косиножка хромал, поминутно оглядываясь. В руках он держал мешок. Парень прошел через поле и скрылся в лесу. Выглядел он так, будто убегал. Случилось чего?

– Как дела? – я ущипнул сидевшую на корточках Зиру за задницу.

– Хорошо, – обернулась ко мне девушка. На щипок она не ответила.

– Странная она какая-то, – сообщил я волхву.

– Пройдет, – отмахнулся тот. – А ты чего припёрся? Передумал насчёт семян?

Я вкратце объяснил ему про черта на мельнице и уговор. Старик только потряс бородой, обозвал меня скудоумной нечистью и выделил из запасов три предмета: соломенную куклу, плетку-семихвостку и две подковы.

– Ты клок шерсти вырви и внутрь куклы запихни, черт будет думать, что это ты, – объяснил старик. – Потом скажи, что его подковать надо, они от этого никогда не отказываются, а как наклонится, ты ей на спину запрыгивая и хлыстом окучивай, пока не успокоится.

– Говно у тебя план какой-то, – засомневался я.

– А у тебя лучше? – разобиделся волхв, сложив руки на груди. – Пошел прочь, бес неблагодарный.

Вечерело. Когда я подошёл к мельнице, солнце почти скрылось за стеной леса, оставив на небе мутное оранжевое пятно. Крысы же не оставили от мельника даже косточки. Вошедшие во вкус твари теперь загоняли кошечку – черные силуэты шустро бежали по балкам, отрезая ей путь к отступлению. На меня бросился крысак с раздувшийся брюхом.

Я опустил топор ему на голову, проламывая череп. Серые мозги выплеснулись наружи вместе с брызгами крови. Другие крысы уважительно меня обходили, спеша к трупу сородича.

Использовав Бельмо на глазу, я установил куклу перед колесом, а сам забрался на лесенку.

– Эй, ответ принес от мельника, – кликнул я, будя сладко дрыхнущую чертовка.

– Не хвост, только не хвост, – сонно пробормотал она, но затем встрепенулись. Затуманенные глаза едва собрались на чучеле. – Бес! Ну как там?

Хм, она действительно не видит разницы между соломенной куклой и мной. Интересные у волхва вещички.

– Отпустил тебя, но с уговором! На именины свои пригласил.

– Меня? – удивилась чертовка.

– Да, – сказал я. – За добрую службу. Только вот…

– Что-что!? – в нетерпении запрыгала девушка. Тяжелая грудь шлепнула по воде.

– Ты в таком виде собралась?

– А что? – надула губы чертовка. – Не красива разве я? Не хороша собой?

– Хороша, – цыкнул я. – Но люди там важные будут. Наши тоже придут.

– Ну раз наши… – смутилась девушка. – Но у меня нет ничего.

– Там за мельницей станок стоит, ты туда становись, мы сперва тебя подкуем, – предложил я.

– Дело нужное, – согласна кивнула чертовка. – Я могу выйти?

Чертовка осторожно пересекла черту колеса и от радости запрыгала, высоко вскидывая копыта. Затем случилось неожиданное – девушка взялась руками за колесо, со страшным треском вырвала его из мельницы и швырнула подальше в реку. Просто ужасающая силища. Идея подковать ее нравилась мне все меньше и меньше.

– Иди, я сейчас подготовлюсь и догоню тебя, – произнес я.

Но и станок выглядел внушительно – толстые черные бревна основательно вкопаны в землю, а звено цепи толщиной с большой палец. Чертовка положила голову на перекладину, а я накинул сверху хомут. В задней части станка висел толстый кожаный ремень. Я поддельного под животом девушки, а затем накинул лямку на левую ногу.

– Подпрыгни, – велел я.

Быстро накинув вторую лямку, я добился того, что чертовка повисла в воздухе, лишь шеей упираясь в перекладину.

– Ну говори, как из беса чёртом стать, – я стегнул плёткой по земле.

– Ещё чего, ты подкуй сначала, как я гостям покажусь? – рассмеялась чертовка. – Ай! Ты чего творишь!?

– Творю, творю, – я безжалостно хлестал оттопыренную задницу чертовки, быстро ставшую приятного алого цвета.

Девушка повизгивала, да дергалась. Но в подвешенном состоянии, она не могла найти точку опоры, чтобы приложить силу и лишь костерила меня забористым матом. Я хлестал ее с размахом и оттяжкой, пока ягодицы не покрылись десятком красных полосок.

– Будешь говорить? – заревел я.

– Провалиться тебе под землю, бес, – фыркнула девушка. – Мне твои удары, что укус комара.

Я призадумался. Действительно, я могу ее до утра тут обхаживать, а толку то. Надо что-то посерьёзнее.

– А может поспорим, – вкрадчиво спросил я. – Что к утру ты сама будешь умолять наподдать плёткой?

– Ещё чего, – злобно захихикала чертовка. – Коли так случится, то я в монашки подамся, а тебе камень кровавый отдам. Всеми богами клянусь.

Все же глупа она, недаром ее мельник в колесо заманил. Спорит, а сама без выгоды останется, даже если выиграет. Перед глазами появилась надпись о заключённому контракте.

– Что? Как так? Да я же шутила? – видимо, девушка тоже почуяла, что боги услышали ее обещание.

– Рассказывай, что да как, и камень отдавай, отпущу тебя без спора, – предложил я.

– Кишки тебя живьём вырву и развешу по мельнице, – злобно прошипела чертовка.

Она не ожидала, что ее клятва богам сработает, а потому была испугана – злобная сущность нечисть показала себя. На меня посыпались угрозы. Скучно как-то. Пора начинать.

Я наслал Огненный зуд прямо на откляченную задницу чертовки. Заклинание с трудом действовало на нечисть и пришлось повторить его ещё два раза, порядком истощив силы. Ничего, ночь долгая. Сперва чертовка заерзала, а потом замахала хвостом. Но толстое основание кожистого хвоста не позволяло ему сильно гнуться, чтобы доставать до чешущегося места.

– Почеши, бес, а? – спустя полчаса взмолилась чертовка.

– Плёткой могу, – предложил я.

– Чтоб тебя пусто было, – зарычал девушка.

Я выдавил ещё один Зуд, что окончательно перевесило чашу весов. Чертовка вертелась как бешеная, крутя хвостом и повизгивая. Ее хватило ещё на десяток минуток.

– Да хоть плёткой, только…

Лопнувшая лямка врезалась мне в лицо, я отшатнулся, держась за глаза. Что-то твердое ударило в грудь, отправляя меня в полет. Если бы не частичная нематериальность, то и помер бы сразу. Каждое движение отдавало стреляющей болью в грудине, отчего немели ноги. Проклятая тварь. Чертовка издевательски хохотала.

– Неудача, Бурный рост, Огненный зуд, – во мне было столько злости, что заклинания получила энергию прямо из души. – Бурный рост!

Толстые бревна заскрипели – их окаменевшее нутро менялось с таким трудом, что волокна издавали почти человеческие стоны. Из черных стволов показались молодые побеги, быстро оплетавшие девушку. Неудача тоже сыграла свою роль. Свободную ногу подцепил завившийся петлей побег. Девушка в ярости брыкнула, но теперь угодила в захлестнувшую лодыжку лямку, узлом обмотавшую конечность.

– Ну что…? – начал я, но земля накренилась, а затем больно ударила по коленям.

Понимание заклинания Буйный рост 98 из 100

Привел меня в сознание истошный вой чертовки. Цепи гремели, столбы мелко дрожали, но гибкие побеги держали крепко. Я с трудом поднялся. Какая же упрямая сука.

– Плётки дать? – мрачно спросил я.

– Иди к ебеной матери! – пронзительно завизжала девушка.

Сама напросилась. Я мог использовать не больше одного заклинания, иначе точно упаду без сил. Поэтому нужно действовать прицельно. Отдача после Огненного зуда уложила меня на лопатки. Попробуем еще раз.

Вопли чертовки стихли.

– Ой, ох, ой, ей-ей, – срывающимся голосом запищала она. – Что это!?

Я усмехнулся. Мне кстати вспомнилось сонное бормотание девушки – «чтобы не трогали хвост». Туда я и наложил заклинание. Но ведёт она себя странно – дыхание участилось, а ноги призывно разошлись, открывая нежно-розовую полоску плоти, откуда вытекала поблёскивавшая слизь. Она возбудилась!?

Глава 29

– Ах, плетки бы, господин бес, – простонала чертовка.

Я легонько шлепнул ее по оттопыренным ягодицам. Девушка закричала и затряслась, сотрясаемая судорогами.

Контракт выполнен.

– Хм, так легко? Я принадлежу к тому типу людей, что настораживаются, когда все идёт слишком легко. Уверен, что здесь есть какой-то подвох.

Девушка напряглась, вытянувшись, как струна и издала томный вздох. Бедра и задняя поверхность ног напряглись, вычерчивая волокна мышц. Густая влага потекла по бедрам, а сама дырка быстро сокращалась, пока не исторгла поток прозрачной жидкости. Фонтан ударил мне прямо в лицо. Я зафыркал и отскочил, смахивая любовный сок с лица.

Я слыхал, что искусные шлюхи могут проделывать такой фокус, но сам столкнулся впервые. Чертовка обессиленно повисла на побегах и лямках. Вид ее обнаженных прелестей вызывал во мне томление, быстро переросшее в раздражение, какое бывает, когда нее можешь получить желаемое. Все, я знаю, на что потрачу кровавый камень!

– Камень, – потребовал я, хлопая по щекам девушку.

– Помню, помню, – пробормотала она.

Я помог ей освободиться. Нетвердо стоящая на дрожащих ногах чертовка указала пальцем на лес.

– Был у меня камень лишний, я его хорошенько припрятала, – сказала она. – Пойдем.

– Рассказывай, как дальше по рангу подняться, – сказал я, подбегая к чертовка. Ее шаг был гораздо длиннее.

– А оно тебе надо? – хмыкнула чертовка. – Лучше быть первым в селе, чем последним в городе. Мы, черти, существа подневольные, господа у нас есть, а над нашим господином, ещё господа. А бес, как ветер, делай, что хочешь.

– Я тебя не спрашивал совета, – буркнул я.

– Да дело тут нехитрое, – пожала плечами. – Идёшь к колдуну, заключаешь контракт на весь его век, он тебя чёртом и сделает. Это самый простой способ.

– Давай дальше, – произнес я, заскакивая девушке на плечо.

– Второй способ это убить трёх чертей, – усмехнулась чертовка. – Но у беса против черта шансов не больше, чем у ягненка против волка. А третий, я про него слыхала только, не знаю работает или нет. Бес, что постигнет все темные искусства, сам превратится в черта.

– Что за искусства? – напрягся я.

– Вред, обман, сглаз, неудача, – перечислила девушка. – Ещё есть неизвестное пятое искусство, но что за оно, никто не знает. Поэтому тебе дорога только к колдуну. Мой меня держал сорок лет, да так трахал, что колени чуть не стёрла.

– Сочувствую, – произнес я, лихорадочно думая.

Все четыре искусства кое-как сходятся с теми, что отслеживало Наследие Древних. Но вот пятое… Ничего такого точно не было. Вот и затык. Наниматься на службу к колдуну я не хочу, и не только из-за боязни, что меня затрахают. Свобода дороже.

– А ты сама, что думаешь? – осторожно спросил я. – Что за пятое исскуство?

– Да кто его знает, проще отслужить, – ответила чертовка, принюхиваясь. Мы вошли в густой подлесок. – Кто говорит, что это колдовство или магия тьмы. Но ты поди освой ее ещё. Бесхозный бес слишком сладкая добыча. Я думаю, что последнее искусство это просто брехня.

Я так не считал. Все же бесы существа стихийные, значит должен быть естественный способ повысить свой ранг. Но поскольку он был не на слуху, значит он очень непрост. Но колдуны как-то умеют это делать.

– А как колдун тебя превращает в черта? – уточнил я.

– Там сложный ритуал с жертвоприношением, – улыбнулась чертовка. – Самом такое не провернуть, да и сам ритуал держится в строжайшем секрете. Тебе выколют глаза и пробьют уши, чтобы ты ничего не узнал.

Мне ещё меньше захотелось наниматься подручным к колдуну. Может в подвале колдуна есть необходимые знания, но там поселилось проклятое Лихо. Я мрачно глянул на кольцо. Время ещё есть.

– Ты уверена, что помнишь место? – засомневался я после двух часов продирания через заросли.

– Это не место, я пометила и спрятала камень в животном, в милом маленьком поросенке, – удивилась чертовка. – Только так. Иначе на запах быстро сбежится всякая шелупонь. Но я чувствую камень. Уже скоро.

Мы вышли на залитую солнцем большую поляну. С левой стороны ее огибала высокая скошенная насыпь серого цвета, заросшая пятнами зелёного и жёлтого лишайника. Насыпь покрывали извилистые трещины, делая ее похожей на очень старую кожу.

– Он там! – уверенно заявила чертовка. – Прямо в горке.

Чертовка подошла и пнула насыпь. Та глухо заворчала в ответ. Земля затряслась, высвобождая огромного серого ящера, опутанного травой и корнями деревьев. Треугольная голова замоталась, пытаясь избавиться от наросших кустиков. В круглой орбите повернулся огромный жёлтый глаз. Ящер не успел полностью подняться, но уже доставал до верхних ветвей старых сосен.

– Сука, – сглотнул я.

Ящер поднял голову и заревел. От ужасающей вибрации мои кишки будто превратились в желе. Когти, размером с человека, взрыхлили землю, оставляя глубокие борозды. Чертовка не шевелилась. Я все быстро понял – поросёнка схарчил ящер, а камень превратил его в настоящего, мать его, дракона.

– Не двигайся, – прошептала девушка. – Гневоящеры почти полностью слепы.

Она оказалась права. Чудовище повернулось и потопало в глубину леса, сострясая окрестности постьпую. За ним оставался след из выломанных деревьев и вмятины, глубиной в мой рост. Если вспомнить гигантского волка, то в сравнении он окажется просто щенком.

– Камня, считай, больше нет, – сказала чертовка, когда шаги стихли. – Шкура такого старого гневоящера в десятки раз прочнее стали.

– Он поглотил камень? – спросил я.

– Нет, он бесполезен для всех, кроме нас, – покачала головой чертовка.

– Ты конечно додумалась, засунуть камень в свинью! – обвиняющие сказал я.

– А ты не учи меня! Я спешила! – огрызнулась девушка. – Не закапывать же его.

– Значит, камень все ещё внутри ящера?

– Да, но я же говорила, что его шкура невероятно прочная, – отрезала чертовка. – Просто забудь, как найду новый камень, передам тебе.

В моей голове зародилась безумная мысль. Ещё безумнее, чем броситься в горящий дом. Я со соскочил с плеча чертовки и бросился догонять ящера, благо, со следа не сойдёт даже слепой.

– Ну и дурак! – крикнула девушка.

Огромные следы привели меня к ящеру спустя полчаса. Зверюга кого-то жевала. Из смыкающейся пасти текли струйки крови. Раздался громкий треск костей. Гневоящер замер и громко отпрыгнул исполинский олений рог, плавящийся от слюны твари. Ох, и опасное дело я затеял. Остаётся надеяться, что хватит времени.

Ждать пришлось недолго. Гневоящер упал на застонавшую землю, уложив голову в направлении солнца. Кожистые веки наполовину прикрыли глаза.

Уменьшившись, сколько было возможности, я прокрался к отдыхающему гиганту со стороны хвоста. Если нет возможности пробить шкуру, то надо просто попасть внутрь естественным путем. Или не совсем естественным. Я вошел в густую тень, отбрасываемую зверем. Земля дрогнула. Сердце гневоящера билось очень медленно, но мощно, разгоняя кровь по невероятно огромному телу.

Теперь самое опасное – я юркнул в щель между основанием хвоста и ногой ящера. Будто в пещеру попал. Серая потрескавшаяся кожа походила на старый грубый гранит. Искомая точка находилась высоко над моей головой. Я довольно легко взобрался, ведь при моем размере складки и трещины напоминали уступы и впадины на скале. Дальше труднее – похожий на сморщенный вертикальный глаз проход скрывался за достаточно гладкой эластичной кожей. Его окружали как тёмно-коричневый окаменевшие бугорки, так и свежие потёки и брызги.

Глубоко вздохнув, я медленно пополз в сторону, пока лапа не легла на гладкую ребристую кожу. Нет, не удержаться. Я выпустил когти. Совсем чуть, чтобы только зацепиться, но даже не смог поцарапать нежную кожицу. Крепкая, как и говорила чертовка. Так. Падать не слишком высоко, понадаемся на авось.

Я оттолкнулся, прыгая вверх. Руки и ноги упёрлись в сходящиеся возле отверстие ягодицы. Я начал быстро скользить. Не удержусь! Когти заскрипели, не в силах распороть кожу, но стягивая ее под моим весом. Остановиться удалось прямо напротив черного входа. Я поморщился. Смердело… Как и полагается. Было бы странно ожидать здесь запаха розового масла.

Под ладонями разошлась плотная дрожь. Вскоре, громоподобно зарычал желудок ящера, переваривая оленя. Складки на отверстии сжались ещё плотнее, а затем широко раскрылись, с шипением выпуская обжигающе горячий воздух. Если бы не плотная шкура, я бы пропекся в кипящем пердеже ящера.

На долю секунды у меня закрались сомнения – надо ли оно мне? Подумаешь, кровавый камень. Стоит ли ради него лезть в жопу огромного, древнего гневоящера?

Переждав серные ветра, я прыгнул навстречу судьбе. Пальцы схватились за складки – проход был неплотно сомкнут, но щель все равно крохотная. Я засунул внутрь руку. Плоть ящера обжигала. Я будто касался шкворчащего на сковороде мяса, а не живого существа.

– К черту, – пробормотал я.

Проникновение прошло легко. Спустя минуту я уже полз по бугристым кишкам в полной темноте, отплевываясь от слизи, дерьма и остатков непереваренной пищи. Логика у меня простая – гневоящера давным-давно сожрал поросенка, а чертовка чуяла камень внутри хищника, значит, искать следует в кишках или желудке.

Я надеялся, что смогу найти кровавый камень по запаху, но пока ощущал лишь тяжёлый смрад. Но уверен, что стоит ему оказаться близко…

Внезапно бугристые мягкие стенки пришли в движение. Они сжались вокруг меня, а после расслабились, выпуская очередную порцию газов. Я прижался всем телом, погружаясь в слизь, но по загривку м спине будто провели рубанком.

Только я успел подняться, как донесся звук журчащей воды. Сильно сомневаюсь, что внутри твари бьёт родник с ключевой водой. По кишкам бежало что-то жидкое. Ответ был очевиден – желудок почему-то не справился с сожранным оленем и теперь стремится очиститься. А если газы обжигали меня, то понос попросту сварит вкрутую.

Назад бежать поздно. К своему стыду, я мало увлекался даже человеческой анатомией, а про ящеров знал совсем мало. Но неужели в таких огромных кишках не найдется укромного местечка!? Я тыкался в стены, как слепой котенок, под звук жидких масс, несущихся навстречу, как вода из прорванной плотины. Понос сопровождали короткие серии газов, становящихся все удушливее.

Есть! Я обнаружил отверстие у самого низа кишки. Оно уходило вглубь. Пахло из дырки кровью и полежавшей на солнце тухлятиной. Но какой выбор?

Я пополз по дырке, ощущая, как локти и колени проваливаются в рыхлую, похожую на холодец плоть. Боги, как же здесь смердит мертвечиной. В кишках пахло, как в роскошном борделе по сравнению с этим местом. Моих пяток коснулась обжигающая жижа. Запах жидкого дерьма смешался с тухлятиной, образовав столь едкую смесь, что плавились ноздри. Но опасность вроде миновала?

Надо было взять лучину. Шариться без света в жопе гневоящера просто невыносимо.

Как же здесь душно. Шерсть плотно облепила меня, обильно смоченная слизью, гноем и нечистотами. Я принюхался. Даже намека на запах нет. Дальше в дыру не стоит лезть, нужно вернуться обратно. Стоило мне преодолеть треть пути, как тело ящера потрясли очередные раскаты накапливающихся и стравливаемых кишечных газов. Чую, что там будет жарко.

Пришлось возвращаться. Проход вскоре привел меня в довольно большую сухую полость – только на дне плескалась сукровица – сами стенки были плотными и твёрдыми, как обложенная глина. Из полости выходила четыре ответвления – я обнюхал все. Из самого верхнего чем-то тянуло. Не уверен, что запах тот же, но сходство есть.

Я заполз внутрь и быстро заработал когтями, поднимаясь наверх. Плоть ящера, не защищённая чешуей, едва ли отличалась от обычной – свиной или козьей. Черные когти легко прорезали рыхлое мясо.

Запах усилился. Я на правильном пути! Но вскоре меня ждало разочарование – проход перегораживали упругая пленка, не поддающаяся когтям. Кровавый камень очень близко, судя по одуряющему аромату. Но где именно!? Я в полных потёмках ползаю по потрохам огромного ящера, проще отыскать девственницу в борделе!

Я вдоль и поперек облазил прилежащую к пленке область. Не пробиться. Мясо вокруг нее заметно уплотнилось и затвердело. Но делать нечего – я принялся методично колоть в одно место, чтобы проделать в пленке отверстие. Когда мне начало казаться, что я уже схожу с ума, коготь проник внутрь.

Ящер заревел. По всему телу пронеслась вибрация и все пришло в движение. Меня крепко сдавило. Ток крови усилился, отчего стало гораздо жарче. Ему больно. Но назад дороги нет. Я протянул когтем вниз, с трудом прорезая пленку. Оттуда хлынула горячая вязкая жижа, пахнущая сладостью кровавого камня.

Нырнув внутрь пузыря, я зашарил руками по его дну. Пальцы нащупали увесистый многогранник размером с кулак взрослого мужчины. Насколько же он мощный? Да мне вовек его не проглотить. Кровавый камень едва ощутимо пульсировал в ладони. Он бился, будто сердце. Но с каждым его биением мысли в моей голове путались.

Я увеличил тело и широко открыл рот, заглатывая камень, будто змея. Все вокруг подсветилось тревожным алым светом, расходящимся, как круги по воде. От переизбытка энергии, я почувствовал, что из глаз, ушей и ноздрей течет кровь. Успокоится, нужно немедленно успокоится. Иначе камень просто уничтожит меня.

Я плюхнулся прямо в жижу и сосредоточился. Пусть это и глупо, но я знаю, чего хочу. Осталось только справиться с чудовищной волной энергии.

***

Косиножка бежал. Он спотыкался и падал, но поднимался вновь и вновь. Он все время крутил головой – не догонят ли? Он задыхался. Сердце заколол и парень вынужденно остановился. По бледному лицу стекали капли пота. Глаза лихорадочно блестели. Зачем он это сделал?

Просто, когда он увидел, как сын кузнеца целует Зиру, а после рука крепко сжимает бедро покрасневшей девушки… Косиножка впал в ярость. Он швырнул в смазливого ублюдка сглазом, да таким мощным, что трава в трёх десятках шагов мигом пожухла, птицы попадали замертво, а Ян посинел и ссохся, как сушеное яблоко. Ясное дело, что колдуна мигом нашли. Косиножка ещё не успел понять, что натворил, а его уже окружала рассвирепевшая толпа селян.

Он знал всех поименно, но эти озлобленные рожи не имели ничего с его добрыми соседями. Люди не любят колдунов. И особенно не любят, когда среди белого дня проклинают красивых юношей. Косиножка мигом стал чужаком. Нет. Он стал врагом. Его мать тоже там была. Она смотрела… Смотрела, как будто…

Парень Утер выступившую слезу. Ничего. Он много чего умеет, авось не пропадет. Сглаз навести, порчу, отвары варить, духов призывать. С такими умениями можно в город податься и жить припеваючи. А деревенские. Да хер с ними. Он выбьется в люди, прискачет на породистом черном жеребце, а Зира, уже постаревшая, выйдет со своим калекой, и горько заплачет. Такого жениха упустила.

Косиножка засмеялся. Он ускорил шаг – уже вечерело, а ночевать в лесу он побаивался. Уже спустя полчаса, парень понял, что заблудился. Всего-то надо бы срезать через опушку и выйти на дорогу, к городу. Он шел, держась просвета со стороны полей, но внезапно оказался окружён стеной леса.