Текст книги "S-T-I-K-S. Бомж (СИ)"

Автор книги: Алекс Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 5. ПОХИЩЕНИЕ.

Среди ночи нас разбудили громкие звуки снаружи. Несколько раз бухнули разрывы, слышались многочисленные автоматные и пулемётные очереди. Судя по интенсивности стрельбы, бой там шёл нешуточный, доигрались стронги. Тут предполагать долго не требуется, понятно, что по наши души муры пожаловали, или даже сами внешники, эх, не своего уровня оппонентов выбрал себе Князь. Звуки стрельбы слышатся уже на лестнице, садят длинными очередями, патронов не жалеют. У Жука «макар» в руке, держит дверь под прицелом, та распахнулась, Бес на пороге, в полной выкладке и с автоматом.

– Не стрелять! За мной быстро! Наверх на крышу бегом, сейчас «вертушка» подлетит, нас заберут.

На площадке у двери двое с пулемётом залегли, поливают пространство внизу, нас прикрывают.

– Граната!

Бес ужом изогнулся, успел поймать подарок и вернул отправителю. Внизу грохнуло, стрельба на несколько секунд прекратилась. Бес потащил нас к чердачной лестнице, прикрывая сзади собой. Позади опять застучал пулемёт, теперь уже короткими, по три патрона, очередями. Дверь заперта на простую защёлку, открыли, выбрались на плоскую крышу. Бес тут же проскочил вперёд и опустился на колено, выставив оружие перед собой.

– Сидите тихо, ждём вертушку.

– Они же её завалят в пять секунд.

– С вами не завалят, Бомж им живой нужен, главное – чтобы сюда долетела.

Выстрелов никто не услышал, но Бес вдруг вздрогнул и стал медленно заваливаться набок, а Жука, сидевшего чуть позади, обдало брызгами крови и мозгов из его простреленной головы. В середине крыши прямо из воздуха материализовались четыре фигуры, облаченные в снаряжение, как из фантастического фильма. Жук выхватил пистолет и успел даже пару раз выстрелить в быстро приближавшихся «космодесантников», правда, безрезультатно, тот в кого попал, лишь на мгновение замедлился, но не остановился. Жить Жуку оставалось несколько секунд. Как только те убедятся, что я вне зоны поражения, его завалят, как и Беса – лишний балласт им совсем ни к чему. У Беса на разгрузке гранаты были, это Бомж запомнил, потому было у него время снять одну и выдернуть кольцо. Зажал спусковой рычаг в кулаке и поднял гранату над головой, как уже однажды делал, тогда сработало.

– Забирайте нас обоих, живыми, или я всех повзрываю!

Парни соображали быстро и русским явно владели, кивнули утвердительно, двое из них Жука подхватили под локти и потащили за собой, а один из оставшихся медленно протянул руку в перчатке, зажал моё запястье и отобрав гранату, сразу же отшвырнул её за срез крыши. Там бухнуло, впрочем, в звучавшем там тарараме лишний взрыв не слишком выделился. Бомжа подхватили, так же как и Жука, потащили вслед за ушедшими вперёд, только вот куда, непонятно. Их, кстати, видно уже не было, словно испарились. Всё понятно стало, когда добрались до середины крыши и вошли как бы под купол невидимости, очередное чудо Стикса? Тут стоял футуристический агрегат похожий на небольшой звездолет из тех же фильмов. Жук и сопровождающие его лица уже скрылись внутри транспортного средства, поднявшись по небольшому трапу, сейчас настала и их очередь. «Звездолет» так и оставаясь невидимым, мягко и беззвучно поднялся, заложил вираж и быстро полетел прочь, немного разминувшись с подлетавшим вертолетом. Жука, находящегося в бессознательном состоянии, уже успели привязать ремнями к боковому лежаку, в шею Бомжа ткнулся инъектор, укол и сознание стало стремительно меркнуть.

– Объект приходит в себя. Константинус приказал незамедлительно сообщить ему сразу же, как только это произойдет.

– Уже вызываю.

Зрение восстановилось пока что не в полную силу, поставляя мозгу лишь размытую картинку окружавшей меня обстановки. Уши слышали звуки смутно, словно туда напихали по куску ваты. Похоже, химией какой-то напичкали. Из того, что сумел разглядеть сквозь визуальный туман – помещение, похоже на больничку или скорее, лабораторию, судя по количеству стоящей повсюду аппаратуры. Жук помню, рассказывал, что, таких как мы, внешники тут же пускают на органы, но я вроде пока что целый, руки ноги на месте, живот похоже не разрезали, так что надеюсь, почки ещё при мне.

Появился ещё один персонаж, вдобавок к тем трём, что уже присутствовали. Этот, правда, в белый балахон одет, а те в сиреневых, так что, похоже, начальство какое важное прибыло. Вряд ли теперь меня в ближайшее время станут потрошить, начальству такие зрелища без интереса, они предпочитают поболтать. Все люди одинаковы и внешники тоже, какие бы они там не были технологично продвинутые, все мы обыкновенные человеки. Точно, подошел к моей лежанке, кресло подкатил под жопу, явно собирается беседы вести, а не скальпелем махать, это обнадеживает. Опустил шторку, какую-то хитрую, прозрачную, помещение видно, а все внешние звуки тут же пропали.

Глава 6. ИНСТИТУТ

– Я хочу поговорить с тобой парень. Можно я буду тебя называть просто парень, эти ваши уголовные клички мне как интеллигентному человеку, сильно претят.

– Мне рассказывали, что вы людей живых на части режете, для изготовления лекарств своих, живодёры вы, а не интеллигенты!

– А, так ты думаешь, что попал к так называемым «внешникам»? Они действительно занимаются подобными вещами, и я очень сильно этого не одобряю, но это их дело и нас, в общем-то, не касается.

– И кто вы тогда, если не внешники?

– А рассказывали тебе про такую организацию как «Институт»?

– Что-то вроде слышал.

– Давай я тебе расскажу всё по порядку, ты просто слушай, а вопросы свои оставь напоследок, хорошо?

– Организацию «Институт» создали в далёком прошлом довольно-таки умные люди, и один был профессором социологии, а не какой-то другой точной науки, не технарь, одним словом, второй – биохимик. Попав в Стикс, они сумели выжить и когда первые потрясения прошли, поняли, что для существования в этих сложных условиях людям просто необходимы знания об этом странном мире. Первые шаги, естественно, оказались очень не простыми, были удачи и совсем наоборот, но как вода постепенно точит мешающий её свободному течению камень, так и они вместе со своими единомышленниками создали то, что сейчас известно как «Институт». Сейчас их уже нет, у одного была болезнь, которую даже Стикс не смог вылечить, второй оказался в ненужном месте в ненужное время. Однако дело их не умерло, а продолжает жить и развиваться. Мы стараемся понять, что же это за феномен такой – Стикс, кто его создал и для чего. Надо честно признаться, что особых подвижек в раскрытии всех особенностей этого мира мы пока не достигли, хотя и собрали о нем огромное множество интересной информации».

Часть первая. Отцы – основатели. Расстрел.

– Выходим по одному, морды вниз, по сторонам не смотреть! Ногами шевелим, не ссыте. Недолго вам осталось небо коптить, интеллигенты сраные. По мне так вы все – контра недобитая, буржуи недорезанные, профессора разные, все кровь трудового народа долго сосали, ничего, сейчас мы это дело исправим. Семенченко, глядеть в оба! Туман спереди плотный натягивает, как бы не разбежалась контра по кустам. Взвод, штыки примкнуть! Если начнут дёргаться – колите на хрен уродов.

Внезапно сгустившийся неподалеку плотный туман явно настораживал командира расстрельного взвода. На рассвете в здешних местах такое явление не редкость, утренние, осенние заморозки частенько вызывают белую мглу, но сегодняшний был не обычный, странный он был какой-то. Командир, прошедший горнило Гражданской войны в полном объёме, да и на германской побывать пришлось, так что чутьё на опасность у него имелось. Потянуло кислятиной, похожей на тот газ, который немцы пускали на русские окопы, такой же был белый дым и запах имел противный. Успел тогда хапнуть, пока противогаз натягивал, чуть потом легкие не выкашлял, еле отошел. Войны-то вроде нет, откуда газы? И противогазов у них не имеется, не положено, спина похолодела и покрылась испариной, но паники не было, мозг лихорадочно искал выход. Остальные не понимали опасности происходящего, солдатики недавнего призыва, что в боевых действиях не участвовали, они и стреляли-то только на стрельбище, ну и конечно расстреливали приговоренных к смертной казни. Привыкли уже, а то раньше случались проблемы, пришлось даже парочку поставить рядом со смертниками и дать залп поверх голов, чтобы дошла революционная необходимость до самой печёнки у слюнтяев. На заключенных плевать, им и так жить осталось полчаса, только что бы до косогора дойти, а у него и бойцов его, дел впереди ещё невпроворот. Мировая революция скоро грядет, люди преданные партии очень нужны, чтобы гидру капиталистическую окончательно задушить по всему миру. Может кончить буржуев прямо здесь и скомандовать бегом, прочь от подозрительного тумана? Потом правда придется тела перетаскивать за километр, подвод-то у завхоза не допросишься, а носилками их по одному таскать замучаешься.

Откуда здесь газ? Тайга ведь вокруг непролазная, узкоколейка, по которой заключённых и грузы подвозят, да лагерь, Сибирь бескрайняя. У них и побегов-то не бывает. Куда бежать? На тысячу верст – тайга, зимой – снег да мороз, летом – болота, комарьё, да зверьё разное. Бежать тут бесполезно.

Туман уже плотно окружил отряд со всех сторон, бежать от него теперь бессмысленно, в горле совсем не першит, может и пронесёт. Пожалуй, зря он мандражирует, вроде как обычный туман, только кислятиной сильно пахнет.

– А ну, гады, сели все на землю, морды вниз! Замерли, кто шевельнется – приколем штыками. Взвод! Портянки запасные намочить водой из фляжек и на морду, дышать через них.

Сам присел на кочку, одной рукой прижимая к лицу мокрую тряпку, другой сжимая наган. По-хорошему надо бы и глаза прикрыть, газ – он такой, выест, тут же ослепнешь, но нужно следить за заключенными, те уже поняли, что последний парад для них наступает, могут кинуться, терять-то им теперь больше нечего. Вроде не щиплет глаза, может газ другой, на глаза не действует. Минут двадцать просидели в облаках газа-тумана, смертники не дергались, никто не кашлял и не чихал, а у них тряпок не было рожи свои прикрыть, вдыхали полной грудью заразу, и ничего, ни один не сдох. Туман вдруг быстро рассеялся, как и не было его, командир построил людей, похоже ничего с ними не случилось, всё как обычно. Случай странный, конечно, командир это нутром чуял, но это не повод возвращаться, двинулись вперёд, как ни в чем не бывало. До отведенного места расстрела топать ещё полчаса и так времени много потеряли, должны уже были назад возвращаться.

– Ускорить шаг!

Солдаты, конечно, могли идти и быстрее, но зеки после нескольких месяцев на здешнем «курорте», еле ноги передвигали, даже пинки и тычки прикладами не могли заставить их ускориться. Пришлось послать солдатика в лагерь, сообщить о происшествии и связанной с этим задержкой. Иначе начальник лагеря выслал бы отряд для выяснения, а потом прогрыз бы ему всю плешь за то, что не доложил. Посыльный убежал, придерживая болтавшуюся за спиной винтовку, остальные продолжили движение.

Подошли к краю глубокого оврага, высота тут метров двадцать, внизу озерцо приличное набралось от стекавших туда грунтовых и дождевых вод. Выстроили смертников в ряд у кромки, те обреченно опустив головы, топтались на месте.

– Именем революции.… За контрреволюционные выступления и саботаж… Взвод готовсь, пли!

Залп смёл людей, сбросив тела вниз, впрочем, не всех: не хватило пули из винтовки посыльного, отправленного в лагерь. Один из расстреливаемых, раненый лишь в руку, упал на колени и истошно орал, зажимая рукой кровоточащее плечо, командир, на ходу вытаскивая наган из кобуры, подошел к нему. Вдруг за спиной послышалась нестройная винтовочная стрельба, крики и рычание. Командир резко обернулся и тут же вскинул наган, увидев, что на солдат сзади неожиданно напали какие-то звери и рвали тех на части. Кто-то пытался отбиваться штыком, некоторые лихорадочно передергивали затворы и стреляли, а кое-кто уже улепётывал со всех ног. Таких зверей командир раньше никогда не видел. В полтора человеческих роста с огромными зубастыми пастями и длинными когтями на передних и задних конечностях, перевитых узловатыми мышцами. Пусть их было всего двое, но сразу было понятно, что шансов у солдат против них не было. Винтовочные пули, те, что умудрились попасть в цель, вреда никакого чудовищам не принесли, как и штыковые удары. Махая наотмашь страшными лапами с когтями-кинжалами, монстры кромсали тела солдат на куски. Командир выпустил все шесть пуль. Без толку. Всё закончилось за несколько минут, один зверь помчался догонять убежавших, а второй повертел головой и заметил стоящего поодаль командира, лихорадочно, трясущимися руками, набивавшего барабан нагана патронами. Зверь двинулся в его сторону. Командир швырнул в него бесполезное оружие и, теряя патроны на землю, бросился прочь. Повернувшись, наткнулся на, по-прежнему стоящего на коленях, раненого зека, перелетел через него и покатился вниз по склону. Кувыркался до самого низа. Там влетел в воду, подняв кучу брызг и тут же, не обращая внимания на холод, отчаянно маша руками, поплыл к противоположному берегу, пытаясь отталкиваться ногами от вязкого дна.

Раненый так и остался стоять в той же позе, скованный страхом. Монстр, проводив взглядом ускользнувшую добычу, перевел взгляд на него. Зек не шевелился, смирившись с неминуемой смертью ещё до начала нападения зверей, он впал в прострацию и совсем не обращал внимания на то, что творится вокруг него. Монстр повернулся и пошёл к валявшимся на земле телам солдат, где начал их методично поедать. Вернулся второй с перепачканной кровью мордой и присоединился к собрату. Появились ещё трое монстров, поменьше первых двух, встали в сторонке, не решаясь приблизиться к пирующим гигантам. Внезапно один из мелких схватил зубами валявшееся в стороне одно из тел и потащил в сторону. Гиганты не обратили внимания на воришку, пищи было более чем достаточно, не было смысла отвлекаться от еды и прогонять мелких наглецов. Постепенно раненый приходил в себя и начал осознавать происходившее. Монстров, пока что, его тело не интересовало, вот когда мясо закончится и им потребуется ещё, тогда дойдёт очередь и до него. Зек в отчаянии посмотрел назад, туда, где командир уже подплывал к дальнему берегу, скинув по дороге мешавшую ему кожаную куртку и сапоги. Медленно, стараясь не привлекать внимание и, не обращая внимания на раненую руку, которая впрочем уже не сильно беспокоила – пуля лишь чиркнула по плечу, разорвав мышцу, но не задела кость, зек лег на живот и, пятясь задом, сполз за край. Съехал на пузе по земляному склону до самой кромки воды, а там, перебравшись через лежавшие тела расстрелянных, вошёл в воду и побрёл по горло в воде вслед за командиром.

Пока старшие братья насыщались, мелочь кружила вокруг на безопасном, по их мнению, расстоянии, в конце концов, один из них заметил внизу целый пиршественный стол. Уходившего вдаль зека они тоже заметили, но гнаться за ним не стали. Вода не самая дружественная для них среда, учитывая полное отсутствие способностей к плаванию, а оббегать карьер по берегу, когда прямо тут лежит столько вкусного свежего мяса не имело смысла.

– А ну стоять! Ко мне быстро, шевелись зараза!

Окончательно измучившийся и потерявший последние силы зек выполз на берег и упал на песок. Мочи нет подняться, да и намокший ватник тянет вниз пудовым весом. Кое-как пополз в ту сторону, откуда послышалась команда. Таёжные заросли подходили почти вплотную к водоёму и деревья там росли плотной стеной. За одним из них затаился командир.

– Давай быстрее, заметят!

Зек все-таки смог из последних сил преодолеть оставшиеся до укрытия метры и скрыться за кромкой леса. Окончательно обессилев, упал там на спину.

– Ботинки снимай! Идти надо, а я сапоги потерял в этой луже.

– Нет.

– Что ты сказал? Да я тебя сейчас!

– Испугал. Что вы сейчас? Застрелите? На шум сразу же эти твари прибегут, давайте, стреляйте.

Командир задумался. Действительно шуметь не стоило, да и всё равно стрелять не из чего, наган остался там, возле пирующих зверей.

– Да и не подойдут вам мои ботинки, размер у меня маленький, на вашу ногу не налезут. Идите лучше, сапоги доставайте, там не глубоко.

– Нашел дурака, ты как со мной вообще разговариваешь контра, совсем страх потерял?

– В свете произошедшего нам не собачиться нужно, а уходить от сюда и побыстрее. Вдвоём это будет сделать легче. И насчёт контры – вы зря, ничего плохого я вашей революции не делал. Не поддерживаю то, что происходит сейчас в стране – это верно, но это моё личное мнение и я держу его при себе. Так что держите себя в руках и лучше придумайте, как уходить будем, у меня никакого опыта в подобных делах, а вы, скорее всего, воевали?

– На германской побывал и Гражданскую почитай всю прошёл, два ранения имею. Тут ты пожалуй прав, контрик, уходить надо, а то эти тварюги скоро доедят и за нас примутся. Только вот как без сапог-то?

– Почва здесь мягкая, лесная, ноги тряпками какими можно обмотать, тогда сможете дойти, тут километра три всего. Портянки хоть сохранили?

– Уплыли, вместе с сапогами. Только не три километра нам придется топать, это по прямой три, а в обход – все десять будет.

– Что ж делать, придется пройти и десять, господин комиссар.

– Какой я тебе «господин»?

– Ну, не товарищ, это точно, вы же людей убиваете, и в большинстве своём, невинных.

– Это не тебе решать, кто виновен, а кто нет, суд разобрался и постановил.

– И суд ваш такой же, как и всё остальное. Ладно, спорить не будем, ни времени, ни желания нет.

Командир, при всем прочем, не зря вшей кормил в окопах и с беляками сражался на всех фронтах, опыта разного поднакопил за эти годы немало. Нашелся у него и ножик складной и моток бечёвки. С молчаливого согласия зека отрезал рукава у его ватника и как сумел, примотал к ступням ног. Надолго не хватит, но им хотя бы километра два отойти от этого места, затеряться в тайге, там что-нибудь, придумают.

Самодельные обмотки держались плохо, приходилось часто останавливаться и перематывать. Зек с тревогой прислушивался к шуму тайги вокруг, но пока что ничего подозрительного не услышал. Когда уже сильно потрёпанная обмотка в очередной раз слетела с ноги командира, решил что хватит, пора передохнуть, прошли достаточно. Присели, одежда уже успела высохнуть при ходьбе, кроме ватника, тот был слишком толстый и пропитался основательно, да и в ботинках ещё слегка хлюпало.

– Полчаса отдохнем и дальше, до темноты надо успеть, ночью похолодает, замёрзнем.

– Костёр разожжём.

– Нельзя костёр, звери дым сразу почуют.

– В яме разожжём и сухими дровами, не заметят.

– Огонь можно скрыть, но дым не спрячешь, у зверей нюх отличный.

– Что это за звери такие, ты же профессор, должен знать.

– Я профессор социологии, а не натуралист.

– Я твоих мудрёных слов не понимаю, объясни человеческим языком.

– Я изучаю отношения между людьми, а в животном мире разбираюсь, постольку-поскольку, так что в зверях я не специалист. Вот Арсений Яковлевич, которого вы сегодня расстреляли, хорошо разбирался в животных, он бы точно сказал, кто это был. Я же могу только предположить, что это могли быть динозавры. Они, правда, вымерли все, и очень давно, но здесь же реликтовая тайга, вдруг каким-то чудом смогли сохраниться и до наших дней. Из существующих сейчас видов, подобные животные науке неизвестны, по крайней мере, мне точно.

– Доберемся до лагеря, организуем отряд и вычистим гадов. Против пулемёта никакая зверюга не устоит.

– Я бы не был так уверен. Насколько я знаю, в пулемётах используется тот же патрон, что и в винтовках. Солдаты ваши стреляли в них и не по одному разу, что-то не очень им это помогло.

– Да просто запаниковали. Там обстрелянных, почитай, и не было не одного. Свежий призыв небось, вот и не попали ни разу. Хотя я точно попал, все шесть пуль, а ему хоть бы хны, может, ты и дело говоришь. Ничего, свяжемся с городом, пусть у них насчёт этого дела голова болит, пока войска с пушками пришлют, за стенами отсидимся. Нам бы только до лагеря добраться побыстрее, на хрена я только сапоги скинул? Растерялся, признаюсь. На фронте так не боялся, как в этот раз.

– Можно спросить? У вас случайно еды никакой не имеется? Нас с утра не кормили.

– Найдется немного.

Как бывалый солдат, командир всегда имел с собой минимальный набор необходимого, мало ли что могло неожиданно случиться в его неспокойной жизни. Достал завернутые в промасленную бумагу два куска хлеба, слегка подмокшего и ломоть сала размером с ладонь. Посмотрел на всё это богатство оценивающим взглядом, располовинил ножиком сало и протянул зеку, положив на хлеб. Не то чтобы он сильно заботился о его здоровье, но в сложившихся обстоятельствах он нужен был ему в работоспособном состоянии, а не валящимся с ног от голодухи. Идти ещё далеко, да по труднопроходимой тайге, причем без сапог, почитай босиком. Мало ли что может случиться, ногу можно подвернуть, или ещё какая напасть приключится. В одиночку не выберешься, а вдвоём можно. Естественно, если неприятность произойдет с зеком, он его на себе тащить не собирается, а вот если наоборот, то помощник ему очень пригодится.

– На, запей, только пару глотков, не больше, а то свалишься с непривычки.

– Это что, водка?

– Она самая, согреешься изнутри, да и я приму для профилактики. Босиком, считай, что иду, как бы не простудиться. Как зовут тебя, кстати, профессор?

– Сергей Николаевич Артюхов, в деле же всё есть.

– Да разве вас всех упомнишь. А меня Николай Сергеевич, вот ведь совпадение какое. Значит, ты Серега будешь? Возраста мы примерно одного, ты с какого года?

– Тысяча восемьсот девяносто третьего.

– А я девяносто пятого. Ты, выходит, на два года постарше, а уже целый профессор. Мне вот некогда было науки постигать, с малых лет работаю. Потом забрили в армию, а там и война подоспела. На японскую я маловат ещё был, а к германской – как раз поспел. Потом вашего брата – буржуя порубать пришлось немало. Так что не было у меня времени учиться. Грамоту, правда, постиг, но это уже потом, на гражданке, на рабфаке, там и считать научился, но на этом всё. Вот теперь вместо этого, как его – «образования» приходится врагов народа сторожить и в расход пускать. Что-то я разболтался, от нервов, наверное. Давай подымайся, двинули.

Полдень уже наступил. Солнце стало пригревать. Засиживаться дальше нельзя, топать придется ещё километров восемь, по самым скромным прикидкам. Прошли примерно половину этого расстояния, как командир внезапно замер.

– Тихо! Слышишь? Кажись стрельба. Со стороны лагеря, похоже, значит недалеко уже, только что там за стрельба такая непонятная?

– Можно предположить, что наши звери туда пожаловали, вот их и встречают. У вас, кстати, голова не болит? Мне вот пить очень хочется и подташнивает.

– Сало было свежее и несоленое.

– Нет, я не про это, это ещё до приема пищи началось, только сейчас ещё больше усилилось.

– Болит голова немного, но я привычный, на – глотни ещё , и всё пройдет.

Они успели до дна опустошить фляжку командира, но жажда не отступала. Наткнулись на лесной ручеёк, наполнили пустую флягу и пили, пока пузо чуть не треснуло. Немного полегчало, но не надолго. То, что это не простая жажда, Сергей Николаевич догадывался, но валил всё на возможную простуду. Дошли до опушки леса, дальше начинался открытый, вырубленный недавно участок, доходивший прямо до стен лагеря. Оттуда слышался непонятный шум, крики и отдельные выстрелы. Возвышавшиеся над лагерем охранные вышки пустовали. На ближайшей к ним торчал, задравшись в небо ствол «максима», но самого охранника видно не было. Командир нахмурился, звуки из-за стены ему очень не нравились, нетрудно догадаться, что там творится что-то страшное: слишком ужасными были крики людей, явно, принимавшие там лютую смерть. И ещё это непонятное рычание или скорее урчание, прежде им не слышанное и совсем не похожее на издаваемые обычными зверями звуки.

Часть вторая. Отцы – основатели. Лагерь.

– На вышку нам надо забраться. Там пулемёт, да и сверху видно будет, что там происходит. Через стену не перелезть, высоко и всё проволокой опутано. Через ворота надо идти.

– А если заметят?

– Да вроде некому там замечать, никакого движения у проходной не видно. Пошли, другого пути всё равно нет.

Крадучись, пригнувшись к земле, перебежали открытое пространство и прижались спинами к стене у самых ворот. Командир осторожно толкнул дверь на проходную. Естественно, заперто изнутри. Переместился к воротам, не поддаются, вернулся.

– Подсади, помоги залезть на столб, попробую перебраться и открыть изнутри.

Единственный момент, когда отсутствие сапог на ногах оказалось полезным: босые ноги по деревянному столбу не сильно скользили и командир, кряхтя от натуги, сумел вскарабкаться наверх. Медленно высунул голову, осмотрелся и перевалил тело через ворота, оказавшись внутри лагеря. Минут пять возился в караульной комнате, затем дверь отворилась, пропуская Сергея Николаевича внутрь. Командир был уже в чьих-то сапогах и с трофейной винтовкой в руках.

– Если желудок слабый, внутрь караулки лучше не заглядывай. Я-то привычный, и то чуть не вывернуло. Страшные дела здесь творятся, я тебе скажу. Я уже глянул через окошко, ужас там просто, сам щас убедишься. Возле ближней вышки парочка гадов ошивается, нужно их успокоить и тихо, а то остальные всполошатся, тогда нам точно хана.

– Что там происходит, в общих чертах?

– Помешались там все, похоже, жрут друг друга, как звери дикие. Здесь жди, не шуми только. Держи сидор, я набрал чё смог на скорую руку, как увидишь, что я полез наверх, тут же беги следом и лезь за мной. Не зевай только, иначе сожрут.

Командир взял винтовку с примкнутым штыком наизготовку и шагнул за дверь, оставив Сергея наблюдать через узкое окно, вырезанное в двери. Две фигуры, одетые в красноармейские шинели топтались на одном месте возле вышки, стоя спиной к воротам и потому не видели бегущего к ним командира. Не выглядели эти двое бывших солдат обычными людьми, да и были они уже не людьми, а кем-то другим, пока непонятным. Командир на бегу бросил взгляд на внутреннюю площадь лагеря, обнаружив там множество похожих на этих двоих и не виданных им ранее существ, так их наверно теперь нужно называть. У большинства лица и особенно рот перепачканы в крови и чья это кровь, догадаться не трудно – повсюду валялись обглоданные до костей тела. Некоторые в такой же красноармейской форме, а многие и в зековской рванине, но участь их постигла одинаковая – сожрали их, и именно те, что сейчас стоят и раскачиваются в различных местах внутри лагеря. Живых здесь уже не осталось, кроме него и того зека, что с ним пришел.

Командир подбежал, стараясь при этом не топать, и с разбегу вонзил штык под углом снизу вверх в основание черепа стоящему слева «красноармейцу». Трехгранный штык легко пробил череп и, не застряв, выскочил наружу. Второй свихнувшийся услышал шум и успел повернуться. Вторым ударом командир воткнул тому штык в грудь, но, к его удивлению, это не слишком огорчило бывшего солдата. Свихнувшийся попёр на командира, растопырив пальцы на кистях вытянутых вперёд рук и не обращая внимания на, торчащий в груди, острый предмет. Пришлось отпрыгнуть назад, одновременно выдёргивая штык. Людоед недовольно заурчал. Среди стоящих поблизости его собратьев тут же началась движуха в их направлении. Стальной набалдашник приклада сбоку врезался в висок бывшему солдату, прям как на учениях по штыковому бою, голова благополучно проломилась. Тот свалился наземь и, дернувшись пару раз, затих.

Не теряя времени, командир закинул винтовку за спину и бросился к лестнице, ведущей на вышку, сходу начав быстро карабкаться наверх. Успел ли зек выскочить из караулки и лезть за ним сзади, он не видел – всё внимание направленно вверх. Только бы успеть, только бы подоспевшие свихнувшиеся, не схватили его за развивающие полы шинели и не стянули вниз. Деревянная лестница дополнительно завибрировала, кто-то лез следом, командир на долю секунды бросил взгляд через плечо – зек с мешком за плечами лихорадочно перебирал руками и ногами, а у лестницы уже стояли первые из подоспевших людоедов и тянули к нему жадные ручищи. Командир забрался на площадку и сразу кинулся к пулемёту, лента не вставлена, откинул крышку стальной коробки, выхватил ленту из короба и стал лихорадочно заправлять в пулемёт.

– Не надо стрелять!

– Что!?

– Они сюда не смогут залезть, а выстрелы привлекут других, тех больших, что у оврага были.

Часть лестницы с пятью ступенями на самом верху была сделана так, чтобы её можно было поднять вверх и не допустить несанкционированного доступа на площадку, хотя, судя по поведению свихнувшихся внизу, это бы и не потребовалось. Похоже, мозги у них совсем перестали работать. Иначе как объяснить, что те бестолково топтались возле лестницы, злобно урчали, при этом, не делая ни малейших попыток подняться. Командир передернул затвор, приведя пулемёт в готовность для немедленной стрельбы, и опустился на пол, усевшись там, опираясь спиной на сшитые гвоздями доски.

– Верно, говоришь, стрелять не стоит. По-тихому надо валить гадов. Я вроде старался не шуметь и то заметили, слух у них видно как у собаки, ну точно в зверей превратились. Как так можно, а профессор?

– Понятия не имею, может эпидемия, какая случилась или вирус просочился из древнего могильника. Такое вполне могло произойти, если уж здесь динозавры объявились. Могу только предполагать, естественно. Слишком мало информации у меня пока что. Что делать дальше будем?

– Дальше предлагаю поесть. Там, в сидоре глянь, я успел прихватить в караулке немного харчей. Знакомец там мой ещё был, объеденный сильно, но я по нагану его узнал. Именное оружие, за храбрость получил. Прихватил с собой, патроны, правда есть только в барабане, шесть штук всего и обойма в винтовке на пять патронов, вот и весь боезапас. К пулемёту три ленты, но его с собой не потаскаешь, тяжёлый зараза, только если отсюда бить. На других вышках ленты тоже имеются, но туда хрен добежишь, видишь, какой внизу митинг собрался, не прорваться.

– Комиссар! Николай, смотрите туда!

Командир подскочил, как ужаленный, впился взглядом в том направлении, куда зек указывал и похолодел. К лагерю огромными прыжками неслись те две давешние зверюги, что сожрали его расстрельный взвод и зеков у оврага. Немного в отдалении виднелись твари поменьше, было их там пять или шесть, на таком расстоянии не разобрать. Командир бросился к пулемёту, разворачивая его в сторону ворот. Твари были уже совсем рядом. Одна с ходу врезалась в створку ворот, круша дюймовые доски из лиственницы и разрывая проволочное заграждение. Ворвавшись внутрь, звери резко затормозили, вспарывая землю огромными когтями толстых лап, остановились, принюхиваясь и изучая обстановку. Передний поднял свою уродливую голову вверх, сразу же поняв с какой-такой важной целью у вышки собралась целая толпа свихнувшихся. Застучал пулемёт. Одной длинной очередью, не останавливаясь, командир поливал свинцом самую большую зверюгу, стараясь попасть в наиболее, по его мнению, уязвимую часть – голову. Зверь тут же прикрыл передней конечностью свою башку, совсем по-человечески, защищая её от жалящих кусочков металла. Пулемёт не утихал, лапа твари не смогла полностью закрыть огромную голову: несколько пуль угодили в самое незащищённое место – в глаз и разнесли там внутри все, рикошетируя от прочных стенок черепа. Тварь грохнулась на землю, командир тут же перевел огонь на второго зверя, яростно вбивая свинец в тело зверюги, пока патроны в ленте не закончились. Командир потянул вторую ленту из коробки, явно не успевая перезарядить до начала атаки, но к счастью, второй громадный зверь внезапно принял решение немедленно ретироваться. Наверное, судьба сородича так на него повлияла – они же считали себя полностью неуязвимыми, а тут такая неприятность. Тварь резко повернулась и такими же огромными прыжками понеслась назад к лесу, причем уходила зигзагами, что, несомненно, указывало на наличие у ней некоторых умственных способностей. Командир, наконец-то вставил ленту и подтащил пулемёт к самому краю вышки, опустив ствол вниз.