Текст книги "Форт Росс"

Автор книги: Алекс Кун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

Индейцы, ознакомившись с нашими ценниками, решили выходить на промыслы, как только позволит погода. Если аналогичная ситуация выйдет с остальными поселениями аборигенов, долг Петру вернем за одну или две проводки ледовых караванов.

Первые аманаты из деревень, в количестве двух подростков, обживали одну комнатку форта, пока строился их интернат. Над поселком индейцев ныне полоскался красный вымпел, заявляя об их дружеском статусе. Еще один вымпел развивался над поселком в сорока километрах от крепости, стоящем в устье реки, впадающей в наш рукав залива – туда добрались поисковики на катере, вместе с купцами.

Ледокол мы разгрузили на две третьи, еще одна такая «губерния» и можно отправлять ледокол обратно. Кстати, на зелено-красно-голубых флагах губерний допускалось вышивать губернские гербы, которые утвердит Алексей. Для Аляски мне показался подходящим герб с ногой, провалившейся по колено в грязь и засыпанную сверху снегом, ну, еще можно штрихи гор поверх начертать – но этот герб энтузиазма не вызвал, и пока над крепостью развивался простой Алексеев триколор. Этот же триколор подняли на ледовых кораблях, а вот на канонерках остался Андреевский флаг, олицетворяющий единство военных флотов обеих империй.

Возвращаясь к делам форта, упомяну готовящуюся к отправке на север поисковую партию. Партия готовилась в тесном сотрудничестве с индейцами. Наши способы передвижения аборигены забраковали и обещали привести собак. Откуда они их приведут, индейцы не уточнили, но за скромное вознаграждение взялись оснащать поисковиков по местным нормативам и выделить проводников. Судя по поведению, местные нам оказывают великую честь и делятся самым ценным, видимо, имея в виду собак, так как отношение к людям тут довольно утилитарное – бог дал, бог взял. Благодаря этому, наши батюшки, развернувшие активную агитацию, находили понимание среди местных. Священники радостно утверждали, что скоро дело и до крещений дойдет.

Больше никаких знаковых событий не произошло, корабли переоснастили из запасов, машины перебрали второй раз, топливо загрузили меньше, чем хотелось бы, но теперь есть что противопоставить шторму.

12 декабря 1709 года три корабля экспедиции, окутавшись дымом ответных залпов, под звон колоколов церкви, выходили в залив, начиная новый этап путешествия. Планы основания фортов пришлось пересмотреть, так как оставлять небольшие гарнизоны, размером с капральство, становилось опасно. Вместе с тем, на первое место выходило снабжение северных земель и обеспечение продуктовой независимости – по ледовому пути мы сюда замучаемся припасы таскать. Для посевов южные земли подходят больше Аляски, значит, нам туда дорога.

Время отхода ледовых кораблей в обратный путь неуклонно приближается, а путь впереди еще не меньше двадцати тысяч километров с учетом обратной дороги. Немного в этом пути нам поможет сам Тихий океан, течение, идущее вдоль всех берегов, несет корабли по кругу от Аляски к экватору, затем вдоль него и потом, поворачивая мимо Японии, опять на север, по кругу. Скорость течения местами около сотни километров в сутки, или несколько меньше. Просто дрейфуя можно пройти по кругу в северном полушарии за 7–8 месяцев, слегка подправляя курс парусами и переходя из одного течения в другое. В нашем распоряжении имелось восемь месяцев до открытия ледового пути. Но пару месяцев, если не больше, уйдет на основания поселений, так что, следовало поспешать, и корабли окутывались парусами, пользуясь перерывом в штормах.

Мой мысленный метроном начал громко тикать, с каждым тактом уменьшая наши припасы и увеличивая шансы на неудачу. Ненавижу это состояние! Почувствовал себя как перед Северной войной. Но на этот раз рядом пил не Петр, а занимался говорильней Алексей. Даже не знаю, что лучше.

Через сутки корабли вышли из залива, хлопнули парусами, ложась на юго-восточный курс, и бодро побежали к новым проблемам.

Выход в море после длительного спокойствия в бухте, заставил уважать зимнюю погоду. Волны били нещадно, заставляя периодически запускать машины и давать отдых парусным нарядам. Конвой с трудом удерживал кильватерный строй, периодически теряя канонерку между водяными валами. Каково приходилось ее экипажу, если на тяжелом, хоть и валком, ледоколе кишки выплясывали ламбаду, боюсь представить.

Взятые в проводники алеуты совершенствовали коммуникации с нашими толмачами, решил воспользоваться некоторыми плодами их междусобойчиков – конвой принял севернее и двинулся в обещанную большую бухту, искренне надеясь не спутать черные волны с не менее черными скалами.

На вторые сутки после выхода в море шторм утих до свежей погоды. Бухту мы нашли, что не удивительно – промахнуться мимо залива шириной в три десятка километров сложно. Вот только бухта оказалась огромным заливом с разбросанным по нему архипелагом островов, мелей и камней. От одной опасности спрятались прямо в другую.

Тем не менее, корабли шли под гротами, пробираясь на восток. Попробовали эхолот мастеров. Потом починили и вновь попробовали. Так и продолжали пробовать сутки, пока описывали двухсоткилометровую дугу по заливу, нанося на карту острова и постепенно отклоняя курс к югу.

Вокруг пилой стояли горы со снежными покрывалами, берега прорезали шрамы заливов, острова кишели морской живностью, и, по уверению алеутов, живностью двуногой. Хотя, для них и сто человек, это уже много, так что, можно считать эти места слабозаселенными.

Сутки передышки взбодрили, и ужин на ледоколе удался. Руководство наверстывало стравленную Нептуну дань и обсуждало перспективы. Обсуждало, как обычно, размахивая шашками. По их словам нам и тот островок для форта подходит, и вон тот, а берег у ледника был вообще сказочный.

При этом ловил на себе периодические вопросительные взгляды. А мне не хотелось отрываться от свежее жареной рыбки. Диво как хороша, после наших сублиматов. Это не в укор коку, просто все хорошо в меру, в том числе и слегка резиновое мясо.

Как и боялся, Алексей затребовал мое мнение еще до окончательной очистки рыбного скелета моей добавки. Изобразил последний светский лоск, промокнув губы салфеткой и втихаря вытирая об нее маслянистые пальцы.

– Не могу ваш спор рассудить. Коли Алексей Петрович решит на своих землях форт ставить, то так тому и быть. Могу только сказать, что фортов у нас осталось три, еще один неполный малый колониальный наряд и один основной наряд, который делить нельзя, ибо в нем каждому урок прописан. Дороги у нас впереди, никак не меньше, чем мы уже прошли. Коли высадим всех тут, воля ваша. Только с чем дальше пойдем?

Один из будущих губернаторов Алексея, ратовавших за приглянувшийся ему ледник, задал очевидный вопрос, откуда знаю, сколько еще впереди. Ну, дикие люди, ей богу. Хоть бы у навигаторов нашей широтой интересовались.

– Карп Михайлович, никак тебе меха взор закрыли? Мы ведь по испанским бумагам идем. Знаем, где наша граница на юге, знаем, где мы ноне. А вот какие земли меж этим знанием лежат, не ведаем. Но земли великие и богатые, то вы сами уже поняли. Невместно губернии делать величиной с ушко иглы. Не по-русски это, селиться без размаху. Вот отойдем дней на десять от крепостицы, и новую заложим. Так и пойдем, покуда до испанцев не спустимся. Говорено ведь про то было. Чего заново языки трепать?

Алексей в это время спокойно доедал добавку, будто не про него разговор. Или он так меня от рыбы отвлекает? Напрасно. Точно знаю, что пара теней мой интерес к блюду уловили и натаскают к нам в каюту судок жареных хвостиков.

Про теней – разговор отдельный, и довольно долгий. Целое капральство на охрану мне совершенно без надобности, а вот зачин службы безопасности новой империи будет необходим. Святые отцы остались далеко на западе – самое время долго и вдумчиво учить новых контриков, но уже не связанных саном. Шпионы из морпехов выйдут вряд ли, как и из их учителя, а вот приучить мыслить логически и замечать незначительное, делая из него выводы – научить попробую. Будет служба «смотрящих».

Алексей относиться к силовым структурам своей империи наплевательски – сколько раз просил обратить его внимание на внутреннюю структуру контроля. Мне же нужно будет защищать новейшие технологии! Куда там. Типичный подход – главное придумать правильный и красивый закон, а как он исполняться будет, и будет ли вообще, это не монаршее дело. Как мне это знакомо. Придется брать внутренние службы на себя.

Опыта в этом деле слегка поднабрался, глядя на работу тайных и святых отцов. Теперь проводил свободные часы за учебой с капральством. Постепенно заполнял свободные прямоугольники в блок-схемах службы безопасности Империи фамилиями, и проводил индивидуальные занятия.

Капральство разрослось – морпехи, оценивая задачи, постепенно стягивали к себе людей со всей эскадры. Тянули по принципу знакомств, что еще не говорило о наличии у претендента нужных качеств. Некоторых приходилось отсеивать в просто силовые подразделения.

На наше шебуршание Алексей смотрел с пониманием, его сразу поставил в известность, что без новшеств империи не выжить. Сырья у нас мало, транспорта мало, а денег надо много. Значит, без маленьких, но дорогих диковин на продажу – не обойтись. Как не обойтись и без охраны тайны всего этого.

Императорыч согласился, и побежал вновь обсуждать законы со своим окружением. Надо будет глянуть их, хоть краем глаза. Надеюсь, Алексей переболеет всем этим зудом, и к началу настоящей работы станет вменяем. Пока у меня другие дела есть.

По своему обыкновению, устроил из обучения «смотрящих» соревнование. Расширившееся капральство ныне было поделено на две «команды», слегка различные по количеству, и любое действо оценивалось относительно его исполнения второй командой.

Такой подход принес любопытный результат. Каверзы друг другу устраивать смотрящим запретил, но кто ж меня послушает. Пакостить не пакостили, но невинные помехи, в виде двери подпертой шваброй учиняли. В результате, некоторые фамилии в квадратиках будущей структуры поменял местами.

Словом, «смотрящие» подрастают внимательные и сметливые, без рыбки вечером точно не останусь. Даже любопытно, чем вторая половина отыграется, рыбку ведь и запить вкусно не грех будет.

После ужина поднялся с Витусом на мостик. Конвой устраивался на ночлег – кругом темень, хоть глаз выколи. В море мы еще позволяли себе ночные переходы, но в этом заливе такие подвиги избыточны.

Побеседовав с капитаном о завтрашнем ходовом дне, покурив, и послушав, как Беринг накачивает палубный наряд на бдительное несение вахты в связи с возможным любопытством местных, отправился к своим бумагам – новые технологии и диковины еще откуда-то взять надо, дабы было, что охранять. А у меня, последнее время, муза спряталась, не перенеся штормящего моря.

Хотелось спать и рыбки. Двинулся к себе в каюту, ожидая сюрприза.

Три ходовых дня прошли без приключений. Свежий ветер гнал корабли мимо побережья, наматывая километры на лаги. На красоты берегов все уже насмотрелись, тем более, погода не располагала к вдумчивому созерцанию.

Жизнь в море бурлила, наплевав на холод и непогоду. Еще несколько раз видел китов, нерпа залезла в тузик, спущенный с Юноны для пополнения запасов воды, и не поднятый ночью на борт. Страна непуганой жизни.

Алеуты рассказывали толмачам свои предания, разок даже наблюдал пляску на палубе, если эти подпрыгивания можно было так назвать. Кстати, бубнов в виденных поселках алеутов не имелось, или их от нас прятали. Надо поинтересоваться, какое музыкальное сопровождение у подобных подпрыгиваний.

Тем не менее, толмач доложил, что мы подходим к землям ситкин-кван и стоит их обойти. На вопрос о подробностях, толмач пожал плечами – воинов много, байд много. Заинтересовал. На это точно надо глянуть. Хоть будем знать, кто тут страшный такой.

Усмехался зря. На четвертый день по левому борту пошли изрезанные проливы рассекающие лабиринты островов.

Конвой, неторопливо расплескивал ленивые волны, идя под одними гротами, тянулся вдоль берега, высматривая обещанный проводником пролив к ситкской деревне. Но аборигены нашли нас первыми. Из уже пройденного проливчика выскочила длинная лодка на десяток гребцов и заскользила между нами и берегом.

Не совру, сказав, что две третьи команды выскочили на палубу глянуть на местный колорит. Аборигены действительно существенно отличались от наших проводников. Взгляд сам перебегал с алеутов на нашем борту к индейцам в лодке. Тут игра пошла уже не о «найди семь отличий», а скорее «найди пяток сходств». И выиграть эту игру, мало у кого получалось.

Индейцы в лодке выглядели… как индейцы. Размалеванные черными и оранжевыми полосами, голые до набедренных фартуков или кожаных штанов, видимо у самых богатых. Мускулистые, коренастые, хоть и мелковатые. У обладателя штанов в черных волосах до лопаток висели вплетенные пара перьев. Кстати странно, думал перья торчать должны, а оно вон как, висят остью вниз.

Чем ближе подходила лодка, тем интереснее становилось. Высматривал подробности в бинокль. Лодка большая, каркасная, на борт пущена кора, весла рафтовые, гребцы сидят на шпангоутах, в виде гнутых прутьев. Рыбачьей снасти не видно, скарба нет, гарпуны больше напоминают копья с костяными сколами наподобие кончика иглы шприца. Ой, не рыбаки это.

Передал бинокль своим теням.

– Докладывайте, что об этих гребцах мыслите.

Еще одна простенькая загадка на логику.

– Военный поход, кн… граф, тут и думать нечего.

Вторая тень только головой покивал, не отрываясь от бинокля и рассматривая берега.

Головоломка вышла несложной, команды наших кораблей пришли к аналогичным выводам и народ засуетился – наметилась беготня за оружием, и перестановки на палубе под крики боцманов.

Наблюдал эту суету с легкой усмешкой, ну да, сейчас этот десяток индейцев кааак кинется на тысячу лбов и три корабля, кааак растерзает… Понаблюдал, пока лодка с гребцами описывала вокруг ледокола циркуляцию. Любопытные у них привычки, акульи – вон, на второй круг пошли. Добавить парусов, что ли? Будет интересно, на какой скорости они от нас отстанут.

Толмач докладывал Берингу тарабарщину, изливающуюся из проводника. На ум пришла дурацкая мысль, у нас не проводник, а полупроводник какой-то получился. С запорным слоем.

Поднялся на крыло мостика, к спорящим, пропустив спешащего туда Алексея. Пока поднимались, да разбирались с проводником, гребцы пошли на третий круг. Со слов проводника ситкхи приглашают в гости. По правилам им надо кричать, приглашая на борт, а они должны три раза отказаться, но потом согласиться, и будет мир.

Последняя фраза меня заинтересовала. А если мы не будем кричать? А если не ведаем их правил? Война? Оказалось – да. Ну, дикие тут нравы, однако. Велели алеуту кричать, но он сослался на незнание языка. И что делать? Заглянул в рубку и велел гуднуть. Пусть аборигены сами расшифровывают.

Гудок рявкнул над морем, полетев, крошась эхом, по каньонам изрезанного берега. Гребцы на лодке едва не перевернулись, но быстро восстановили согласованность и бодро пошли на четвертый круг. Наблюдал за ними уже с интересом, думал, они к берегу рванут, а они пересилили страх неизвестного и блюдут традицию. Очень интересно. А ведь их и ружейная стрельба может не испугать.

Вскоре традиции были соблюдены, ледокол трижды рявкал гудком, а лодка нарезала круги. За это время Беринг подготовил палубу к приему аборигенов, разогнал народ, выставил вооруженный наряд и уговорил царевича смотреть на представление из «ложи», не спускаясь с крыла мостика.

Напрасно про смекалку аборигенов историки отзывались насмешливо. Сброшенный штормтрап гребцы восприняли правильно, вскарабкались лихо и устроили на палубе нечто похожее на военную пляску, с подпрыгиванием и взмахиванием гарпунами.

Короткая пляска завершилась выкриками, индейцы спустились обратно в лодку, быстро отчалив, и устремившись в большой пролив впереди нашего курса.

И что это было? Немая сцена заставила всех переглядываться. Постепенно взгляды останавливались на наших проводниках, активно жестикулирующих с толмачами.

Консилиум из толмачей, дворян и офицеров решил считать, что нас пригласили в гости. Подозреваю, не все так однозначно, да только подозрения к делу не пришьешь.

Пока корабли заворачивали в открывающийся слева по курсу обширный залив, спустился к своему капральству. Вот и первая задачка для службы безопасности.

Вслед за лодкой наша эскадра лавировала меж камнями и островками внутри залива. Вокруг поднимались горы, из воды торчали камни, глубины резко упали, и пришлось сбросить паруса, переключаясь на машины. Лодка замедлила ход вслед за конвоем, дожидаясь, пока мы отыщем подходящие проходы. Не нравиться мне все это. Бухта в целом хороша, но нас вели в северо-восточную ее часть, за большой остров, а там камни торчали как зубья на гребенке.

Пляски вокруг камней затянулись до обеда. Наконец корабли бросили якоря, едва имея метр под килем. Напротив рейда, на холме, стояла большая индейская деревня, и высыпавший на берег народ. Народа толпилось много, несколько сотен человек точно, а то и больше тысячи. На каменистом пляже у подошвы холма лежали длинные лодки аборигенов. В глаза бросалась разница поселений алеутов и этой деревни. Вот ведь странность, пять сотен километров географической разницы, а такие отличия в жизни.

Вокруг кораблей уже крутились лодки, на которых кроме мужчин сидели женщины, приковывая внимания к своим телам, прикрытыми одними только передничками. Как только им не холодно? Зима же! Снег выпадает.

Судя по мужику на головной лодке, в штанах и с десятком перьев вплетенных в волосы – нас посетила местная шишка. Индейцы вновь поднялись на палубу и устроили небольшую пантомиму. Толмачи затруднялись с переводом, но предположили, что с нами здороваются. Лично мне это больше напомнило «кошелек или жизнь», но озвучивать мнение пока не стал, на палубе началась демонстрация «ниток и бус».

Походил рядом с нашими «купцами» пытающимися жестами и с помощью толмачей начать меновую торговлю. Процесс этот явно буксовал, что заставляло задуматься. Не дурнее же эти ситкхи алеутов.

Общее впечатление от близкого знакомства с местными складывалось негативное. Алеуты тоже попахивали, но не настолько! Видимо, вместо теплой одежды ситкхи намазываются жиром, и забывают его смыть, когда он прогоркнет. Ситкхские женщины, это отдельный разговор. Можно представлять себе голых туземок, ладненьких и молоденьких. Да вот картинка эта хороша только для глянцевых журналов моего времени. В жизни туземки отличались кряжистостью, отвислостью, и на редкость неприятными лицами. Местные красотки еще и оттягивали нижнюю губу деревянными вставками, напоминая дебилов с отвисшей челюстью и капающей слюной. За дисциплину на борту можно не беспокоиться, любовь на этих берегах представлялась мне слишком экстремальным делом.

Обратил внимание на оружие вождя. У него на поясе висел железный нож! Этим ножом шишка размахивала перед нашим купцом – даже мне было понятно, что он хочет нечто похожее. Купец разводил руками, соблюдая установленные правила продавать лезвия только «друзьям». Шишка распалялся, и к месту торговли стягивались морпехи. Любопытно, испанцы так высоко на север подняться вроде не успели еще, значит, это нам привет с той стороны гор, где на восточном побережье англичане с французами лихорадочно вооружают индейцев и поощряют их резать скальпы. Как бы на мушкет не нарваться.

Вождь правильно оценил обстановку, с окружившими его морпехами – до стрельбы дело не дошло, сменившись в очередной раз пантомимами. Интересно, а почему нас в поселок не приглашают?

На поздний обед мы уселись только после того, как ситкхи покинули борт, пообещав, как надеялись купцы, вернуться с мехами и другими товарами на обмен. За столом Витус отчитывался о контакте, оправдывая мои опасения – делать тут нечего, торговать нечем, и объемов торгов купцы не обещают. Опять не о том говорим. Постучал вилкой по тарелке, привлекая к себе внимание.

– Дозволь, Алексей Петрович, итог подвести

После утвердительного кивка царевича продолжил.

– Коли так дела, как наш капитан сказывает, то нечего тут всем кораблям делать. Предлагаю одну канонерку оставить, для окончания торгов, а остальным кораблям пройти по архипелагу и нанести его на карту.

Алексей даже жевать прекратил, удивленно слушая мою инициативу.

– К чему это граф? Завтра все и пойдем.

Удивляет меня порой царевич. Наивностью. Это римские изыски на него плохо влияют.

– Алексей Петрович, не надо завтра. У нас каждый день на счету, а путь впереди еще длинный.

Алексей насупился, внимательно на меня глядя.

– Не договариваешь ты граф, мы тут карту не за день ни за седмицу не составим. Один день ничего не поменяет.

– Все так. Да только день тут, день там, и к возврату опоздаем.

Алексей серьезно смотрел на меня, впрочем, как и большинство людей за столом.

– Есть и другие причины?

Ну, наконец-то до царевича дошло.

– Есть, Алексей Петрович. Да только невнятные. Душа просто ноет, что так правильно будет.

Алексей хмыкнул, он постоянно мое упоминание души скептично принимает. Может, думает, у меня ее нет? Напрасно. Раз болит, значит есть.

– Так тому и быть. Опосля обеда и пойдем.

Алексей продолжил звенеть вилкой, и не стал уточнять, что останусь на канонерке. К чему монарху эти подробности.

Отобедав, курили на крыле мостика с Берингом. На кораблях царила суета отхода. Витус долго молчал, но затем задал «неожиданный» вопрос.

– Думаешь, нападут?

Усмехнулся. Нет, они нас подарками завалят! Повернулся к правой тени, он у меня стройнее ответы порой выдает.

– Ефим, доложи мысли о туземцах.

Морпех напрягся, создавая уставное лицо, и начал перечислять.

– Большие лодки, с промысловыми байдами алеутов не схожи. Оружие у всех гладкое, не охотничье. Людей много, а товаров к обмену не привезли. Оружие у воев сильно разное, видать не все свое. Пляски эти, не мирные они, какие-то. Деревня большая, а с чего кормится? Скалы кругом, а рыбы сушеной на обмен не привезли…

С гордостью смотрел, как выводы морпеха нагоняют сумрак на Беринга. Приятно, когда ученики демонстрируют теоретический материал. Когда морпех остановился, добавил.

– Еще скажу про их раскраску. Не нужна она промысловикам, у алеутов ничего подобного нет. Жиром они лицо и руки мажут, но малевать себя не пытаются. Раскраска, это только врагов пугать. А раз такое стало традицией, значит, племя живет войной.

Выбил трубку, глядя, как пепел летит в темные воды залива.

– Так как, Витус. Нападут?

Беринг выглядел решительно.

– Зачем тогда корабли с рейда уводить?…

Перебил капитана, зная наперед все, что он скажет. Не надо мне тут «ни шагу назад».

– Витус, у нас здесь не баталия. Нападут или нет, то гадания наши. Но коли нападут, то канонерке их сподручнее всего встретить. И вовсе не пушками. Канонерка спроектирована абордажи отражать, на ней лишней щелки снаружи нет. А наши ледовые корабли для отражения абордажа неудобны. Не сомневаюсь, что и на них отобьемся, но к чему нам случайности? Уводи корабли. И пушки расчехли, мало ли что.

Спорили с Берингом еще минут десять. Хорошо, что Алексей не курит и в нашем споре не участвует. И так не уверен, что поступаю правильно. Может и правда, уйти всем и не обострять. Да только потом это может большой кровью отлиться, как нашей, так и местной.

Ледовые корабли уходили с рейда, разрезая легкое волнение бухты бурунами винтов. Индейцы слегка заволновались, но скорость кораблей намекала, что гнаться за ними бесполезно. Тем более, самый маленький корабль остался на рейде.

Наблюдал суету деревни с верхней палубы. Количество лодок вокруг нас увеличилось, нам даже несколько шкурок привезли, настаивая на открытии торгов. Что же, поторгуемся, может, и зря наговариваю на местных.

К вечеру деревня успокоилась. Темно, серое небо спрятало звезды, берег проглядывал черным силуэтом на темном фоне без единого огонька. Пора и нам паковаться.

Отдал приказ капитану начинать. Все по плану, задраиваемся, половину наряда спать, остальным стоять у прорезей амбразур внутренней обороны палубы. Пушкарей в носовые башни, кормовым башнерам спать. Сам занял гамак в кубрике и пытался заснуть, покачиваясь на легкой зыби. Поймал себя на том, что жду бряканья об железо или топота босых ног. Заставил мысли вернуться к расчетам новинок – последнее время меня это быстро усыпляет.

Каюсь, абордаж проспал. Судя по спрыгивающим с гамаков вокруг меня морякам, дежурила уже вторая смена, а первая выспаться не успела. Уж больно ярко поминали флотские аборигенов.

На верхней палубе грохотали Дары, шелкали штуцера и бахали картечницы. Пушки пока молчали. Помотал головой стряхивая сон и пытаясь попасть ногами в расшнурованные берцы. Жаль. И тут все по худшему варианту развивается.

Особо не волновался. Выбить нас из канонерки маловато будет всего абордажного наряда линейного корабля. К нам даже через трубы не влезть. У туземцев точно нет никаких шансов.

Пока добежал до места боя, все уже закончилось. Точнее, закончилось на палубах. Морпехи выскочили из люков, оббежали открытые палубы, зачищая их от аборигенов, и теперь палили через борт. Вспыхнувший прожектор выхватывал из темноты множество удирающих к берегу лодок, и по ним грохнули пушки левого борта, судя по облачкам разрывов – шрапнелью. От меня опять ничего не зависело, капитан действовал четко, вон, даже люки сброса катеров уже открывались.

Чтоб не чувствовать себя совсем уж лишним, наблюдал за стрельбой морпехов из Штук. Мысленно кивал своим размышлениям. Избыточные у нас калибры. Вон как отдачей прицел сбивает.

Так, под грохот выстрелов и рявканье пушки подвел итог своим долгим размышлениям о нашем вооружении.

Если кратко, то пора вернуться к унитарным патронам, мелким калибрам и бездымному пороху. Стиль оружия для остального мира мы задали, щитовую защиту от мягких пуль ввели, пора нормальным делом заняться.

Хотел позже перевооружаться, да только больно много китайцев на горизонте появилось. Пора подходить к оружию научно. Ставить правильное тех задание и исполнять его без избыточности. Вот только отбрасывать наработки и опыт уже созданного вооружения, станет неверно – пора сращивать отработанные тут технологии с наработками моих современников.

Для начала, определилась дальность прицельной стрельбы. Пневматические тиры моего времени вешали мишени обычно на дальности метров в шесть. Для тренировки морпехов из пневматики использовал дистанцию восемь-десять метров, и стреляли они у меня по спичкам, точнее, по палочкам пяти сантиметров высотой. Попадали неплохо – вот это и решил считать прицельной дистанцией.

Спичка на дальности 8 метров, равноценна по силуэту человеку, стоящему в полный рост на трехстах метрах. Буду считать это «дистанцией гарантированного попадания». Попасть можно и дальше, да только сложно на большие дистанции без оптики целится. Оптика, это отдельный разговор и отдельное оружие – мне пока о массах думать надо.

Большая дистанция требует высокой скорости пули. Ныне весь мир стреляет тяжелыми пулями с низкой скоростью. Да только три сотни метров эти пули летят чуть меньше секунды. За это время убежать можно до китайской Великой Стены. Пора переходить на скорости в три маха для свинцовых посылок.

Вот и следующая проблема. На такой скорости свинец деформируется от скачков уплотнения и потечет. Выходит, пора «одевать» свинцовую пулю в латунную оболочку. Еще и стальной сердечник добавить, чтоб набирающие популярность в армиях мира щиты не мешались.

Самый скользкий вопрос с калибром. В мое время надежным и мощным можно считать калибр 7.62 – лично проверял. Появившийся вслед за ним калибр 5.45 обосновывали облегчением боеприпаса и оружия. Дело, безусловно, нужное, патронов всегда мало – вот только отзывы о калибре были не самые восторженные. Пуля получилась слишком легкая, рикошетирующая даже от веточек в лесу. А с моими технологиями изготовления боюсь, совсем неустойчивая штука выйдет. Маловат калибр. Где же золотая середина?

Стрельба вокруг стихала, об воду плюхнулись два катера и в них деловито попрыгали экипажи. Явственно, в наступающем затишье, засвистели двигатели.

Прикинул худший вариант по оружию. Пятьсот тысяч китайцев против десяти тысяч наших. Пятьдесят точных попаданий на солдата в идеале. Пусть, в четыре раза больше выстрелов. По две сотни патронов бойцу надо дать. Патрон 7.62 весит около 16 грамм – выходит около трех с половиной килограмм боекомплекта, плюс оружие, плюс паек, минус лошади, которых нет и возить их по ледовому пути сложно. Хотелось бы полегче.

Жаль, что не специалист по оружию – золотая середина калибров для меня это просто сложение двух калибров моего времени и деление их пополам. Выходит калибр 6.5 миллиметра, значит, внешний диаметр пули, с учетом нарезов, будет 6.8 миллиметра.

Вот под расчеты подобного унитарного патрона вчера и засыпал. Вес пули с рубашкой, свинцом и длинным стальным стержнем сердечника, диаметром три миллиметра, выходил 6 грамм, не дотягивая трех грамм до песни. Вес всего патрона выходил 8 грамм без гильзы.

Вот тут уточню. Гильзы, это здорово – только раньше от них отказался не от хорошей жизни. Латуни мало. А с этим переездом так и совсем, почитай, нет. Зато есть укоза, получаемая из даров леса и человеческой жизнедеятельности. Некоторую водонепроницаемость она обеспечивает, это мы уже проверили на капсулах для штуцеров.

Понятно, что полужесткие капсулы накладывают ограничения на кинематику оружия, зато сгорают при выстреле, большей частью, и просты в изготовлении при ограниченности ресурсов. На два миллиона выстрелов нам гильз не наделать.

Остается вопрос капсюля. Привычные морпехам «гвоздики» хороши, но устарели. Длительная подготовка патрона снижает темп стрельбы. Время вспомнить «игольчатые» винтовки моей истории. Там инициирующую смесь помешали в донце пули и длинной иглой, сквозь порох, накалывали, вызывая выстрел. Игла, понятное дело ломалась и покрывалась нагаром довольно быстро, тем самым выводя ружье из строя.

Однако, идея рабочая, если ее вывернуть наизнанку. Стальной сердечник пули продлеваем на всю длину капсулы, на его кончик помещаем капельку инициирующей смеси и бьем по ней обычным бойком через торец капсулы.

Вторым недостатком полужестких капсул можно считать их длину. Привычные мне патроны имеют форму бутылки неспроста. Порох, с его небольшой плотностью, занимает много места, и если его укладывать в цилиндр диаметром с пулю – столбик выходит длинный. В случае с новой капсулой длину уложил в семь сантиметров при двух граммах пороха.