Текст книги "Херши. Стрела пущенная твоей рукой (СИ)"

Автор книги: Алекс Кошкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Из портала мы вышли уже в огромном кабинете. Потоки были в высоты метров шесть. Их поддерживали колонны. Все в кабинете говорило о богатстве и власти его хозяина. Деревянная мебель с тонкой резьбой и полировкой, огромный стол, книжный шкаф во всю стену. Мягкие кресла стояли не только у стола хозяина кабинета, но и около маленького столика у камина сбоку. Туда Директор Мати и уселась, пригласив меня.

– А что за проблемы у этого артефактера с ними? Правда, не знаю, с кем.

– Неудачная любовь. Влюбился в мальчика на год младше, а тот оказался еще тем пройдохой. Пытался заработать денег, устроив Матеуса артефактером для отступников. Выступал посредником при сделках. Погорел на своей жадности, но перед смертью выдал, кто именно делал артефакты с магией тьмы и света. А Матеус очень расстроился, когда все узнал. Сдал отступников, перейдя с повинной. Готов был пойти в тюрьму, только бы отомстить. Но так как сам он с отступниками дел не имел и функции артефактов знал далеко не полностью, только по школьным книгам, то отделался легко. Живет и работает под надзором тайной службы, поэтому может себе позволить не отказываться от запрещенных или неоднозначных заказов. Все, кто к нему вошел попадают под внимание надзора. Но ты итак под их вниманием.

– И он не пробовал их всех убить?

– А ты бы так поступила?

– За любимого человека? Если бы могла, то да. Главное убить себя до того, как нагрянет надзор или уйти в бега и заняться охотой на врагов. – я даже рассмеялась – Наверное, мне просто это говорить, потому что все мы мертвы с момента, как попали в ваш проклятый мир. В родном мире я бы, наверное, плакала недели две. Может быть, уговорила родителей переехать, если бы меня доставала плохая компания бывшего.

– Ты ощущаешь себя мертвой внутри?

– Это очень трудно, когда постоянно что-то болит, тебя пытаются унизить или как-то издеваются. – Я ощущаю себя мертвой снаружи. Закованной в оболочку из мертвой плоти. – Ну, хватит ходить вокруг. Это был замечательный день. Смотрите, что вы там хотели и передавайте дальше. Мне уже все равно. Спасибо, что дали время собраться с мыслями. Теперь я готова.

К казни. Но этого я вслух не произнесла. Просто закрыла глаза, откинулась на спинку кресла и расслабилась. Мысли о волнах и силе гнала прочь. Чтобы не о чем не думать, представляла свое платье со стороны. Только в моей голове оно было нежно-вишневым.

Почувствовала первое несмелое касания моего сознания магией и удержалась. Не ответила. Продолжила мысленно расслабляться и представлять платье, позволяя чужой магии войти в меня.

Голова жутко заболела. Хотелось кричать, орать, выбежать отсюда. Забиться в угол и спрятаться. Но я не позволила себе это. Только открыла рот и запела, посильнее вдавливая пальцы в подлокотники.

Песня сирены, композиция моего мира. Очень красивая и грустная песня, позволяющая вместо крика тянуть гласные. Голос отражался от стен, уносясь к потолку. Большое полупустое помещение кабинета скрывало прекрасную акустику, раскрашивая и открывая голос. В песне сирена рассказывала о красоте моря. О грозовых штормах и волнах в дождь, на которых так прекрасно кататься. О безмятежности дна и покое его обитателей.

Боль все усиливалась, но уже не была такой острой. Я ухватилась за голос, стремясь, чтобы он звучал как можно красивее. Всю боль я вложила в песню. Всю силу направила в нее. В какой-то момент не выдержала и провалилась в себя. Море силы бушевало, как в самый страшный шторм. Дождь заливал горизонт. Ветер поднимал валы выше неба. А я спокойно парила в водяном столбе, возвышающемся над водой. Я все еще пела, находясь под водой. И вода разносила мой голос на огромное расстояние. Усиливала, отражала.

Не знаю, сколько я находилась в таком состоянии, но когда, наконец, смогла прийти в себя, я все еще тянула песню, но не одна. Голова уже не болела. Я открыла глаза.

– Директор Мати?

Она прекратила петь и открыла глаза. Радужка просто светилась вишневым.

– Какая красивая песня. Что это было?

– Песнь сирены.

– А уж нам как понравилось. Когда двое ментальных магов в один миг кинули зов, я думала, парни передерутся за право прийти. Скажите, а почему зов услышали только они? От мальчишек с подготовительного до дряхлого библиотекаря? – Я резко повернулась и увидела девушку.

Молодая, высокая, в мантии лилового цвета. Она стояла такая властная, в ореоле своей силы и смотрела очень неодобрительно. Рядом с ней было еще три женщины. Постарше, и такие же недовольные.

– Я думала, защита кабинета выдержит натиск ученицы.

– По-видимому, так оно и было, герцогиня, но ровно до тех пор, пока вы к ней не присоединились. – Камни дрожали, повторяя ваши голоса. Я даже не думала, что такое возможно. Вода в фонтане сошла с ума и взвинтилась столбом, явив образ невиданной морской девы. Ее хвост был метров пять, а плавники больше походили на странно стриженные перья, – магичка повела рукой в сторону, и на полу возникла иллюзия, только без голоса. В величественной морской деве я, к ужасу, узнала себя.

– Простите, мне было немного больно.

– Почему только мужчины, – цепкий взгляд тут же вцепился в меня.

– В мифологии моего мира сирены сманивали своим голосом только моряков.

– Глупости. Они могут сманить любого. – И ты возомнила себя нежитью? – прекрасное восковое лицо подернуло презрение.

– Я плавала в океане своей силы и тихо пела подходящую песню, чтобы не кричать. Образ родился сам собой.

– Океане? Тут едва наберется на ручеек.

Я опустила взгляд и увидела зеленое платье.

– Ты смогла удержать защиту моего кабинета? – голос директора стал неожиданно жестким.

– Да, госпожа директор.

– Тогда зря зашла. Пошла вон. Я вызову тебя, когда потребуешься.

Магиня развернулась и быстрым шагом вышла прочь. Я дождалась, пока и остальные уйдут.

– Директор Мати, что это было?

– Конкурентка. Мечтает сесть на мое место, но опыта ей пока не достает.

– Я про зов.

– Твоя магия оживает. Ее очень долго держали под контролем. Сперва прорвалась магия целительства, потом темная, и вот ментальная.

– И насколько это нормально? А фонтан?

– Не обращай внимания. Тут все пропитано магией. Даже вода разумна. А ты воззвала к магии разума. Ничего удивительного, что она явила всем твой образ. Он показался ей родным. Даже камень, то есть земля, не осталась равнодушной к песне. Тем более воздух, создавший для тебя акустику пещеры в моем кабинете. Думаю, с духами стихий ты сможешь поладить. Стихийной магии тебе это не даст, но некую защиту обеспечит.

– Тогда почему не отозвались тьма и свет?

– Они не стихии. Чтобы воззвать к ним, нужно иметь капельку в себе. И хорошо, что ты этой капелькой не воспользовалась. Тогда бы на зов явились далеко не живые.

– Вы нашли что-нибудь в моей голове, или я вам помешала?

Директриса отмахнулась рукой, призывая чайник и чашки – ничего опасного для тебя или других. В тебя старательно переносили чужие знания. Этикет, язык и умение драться от одной девушки, из благородных. Разумеется, ритуала изъятия она не пережила. И человеком не была, кстати.

– Демоница?

– Очень похоже. Но воспоминания сильно обрезали. Этикет тебе достался только потому, что его учат в одно время с началом тренировок. А вот темную магию компоновали искусственно, на основе книг и личного опыта.

– И вот так, как со мной, можно с любым?

– Нет. Для этого нужно обладать ментальной магией и развитым телом. Тебе развитие тела заменила целительная магия. А без твоей тьмы дух не смог бы долго в тебе существовать. Так что отступник искал определенные силы. Причем, весьма редкое сочетание. Хотя целительством мог бы и пожертвовать.

– Остальное все тоже выяснили? Степень виновности?

– Да.

– Куда меня теперь?

– Можешь идти к себе.

– Но мы, действительно, в школе?

– Да.

– И как мне попасть в камеру? И еще, – я подняла руку, показывая запястье.

Мати хлопнула в ладоши. Ничего не произошло. Я сидела и ждала.

В двери появился молодой человек, в мантии поверх костюма.

– Отведите Катю в ее камеру.

– Следуйте за мной, леди.

Мы шли по широким и пустым коридорам и лестницам. Каменный пол, каменные стены. Редкие массивные двери. Парень даже не оборачивался, чтобы посмотреть, иду ли я за ним. Наконец, мы пришли в место, где коридоры стали низкими и не широкими. На входе на этаж сидела бабища, в мужицкой одежде.

– Пятнадцатая камера. Выдайте все, что полагается нашей заключенной.

Бабища одарила меня кривым взглядом и вынесла из коморки за ее спиной приличную стопку вещей. Не глядя взяла их, и мы продолжили идти, но уже недалеко.

Парень распахнул дверь.

– Ваша камера, леди. На следующие пять лет, если не попадетесь на чем-то выдающемся.

Я молча прошла внутрь. На меня в ужасе смотрели две девочки в красивых и пышных платьях. Возле них на полу стояли огромные сундуки. А на моей кровати гора вещей и коробок – все, что мы купили в лавках.

– Ты, наверное, из магической семьи, раз родители отправили тебя в лучшую школу магии против воли?

– Или очень богата, если не нравится комната и порядки?

– Я иномирянка, – бросила им и пошла освобождать кровать от вещей.

Шкаф стоял тут же. Комната вообще была довольно большой. По крайней мере, втроем не тесно. Столы, шкафы, кровать – всего было по три, и все размещалось вольготно. По трое, скорее всего, селили, чтобы не было скучно.

– Ты из немагического мира? – выдала та, что казалась поумней, закрывая рот руками.

Хотя обе девочки больше походили на куколок. Местный аналог макияжа, локоны, пышные платья, которые, наверное, без служанки и не расстегнуть.

– Да.

– Тебя спасли от жизни без магии, – это выдала другая.

– Хочешь, спасу тебя от жизни без мозгов? Отрежу голову. – Серак сам собой оказался в руке. Хоть я его и не увеличивала, но на девочку и скальпель произвел впечатление. – И все проблемы с глупой головой и длинным языком сразу решаться. – Меня спасли от жизни с моими любимыми, с семьей и друзьями.

Молчали девочки недолго.

– Я Нинель. Буду учиться на целительницу. Мой отец тоже целитель. И ты тоже? У тебя очень дорогая аптечка на руке. Ты, должно быть, прожила год в семье целителей? Отец брал двоих иномирян на адаптацию, когда я еще была маленькой. Но они прибыли из магических миров. Они могли попасть домой телепортом, хоть это и дорого. А у вас нет магов, а значит и телепорт с той стороны закрепить некому. Можно только затянуть сюда человека с даром.

– Катерина. Да, и на целителя тоже. Нет, у темного мага, в далекой провинции.

– Ты там набралась этих ужасных манер, или всегда такой была?

– Там. Только я еще не до конца разобралась в вашем этикете. Не подскажешь, я тебе за дерзость сейчас должна была выдрать волосы или порезать лицо?

– Ты злая! – на лице девушки выступили слезы, и она тут же уткнулась лицом в подушку.

Нинель посмотрела на меня с укоризной и приобняв девушку, принялась гладить ее по руке.

– Позвольте вам представить леди Колет. Юную баронессу из столичной семьи магов. Ее отец картограф при дворе его величества. Колет мечтает стать магом иллюзий, – юная баронесса даже перестала плакать, вынув нос из подушки.

– Мое почтение, леди Колет, – я раскрыла веер, попавшийся под руку, чуть отвела в сторону и мелко замахала. Второй рукой подхватила платье и села в реверансе. Сложила веер, держа его параллельно груди и убрала. Колет даже рот открыла.

– Переселенок не учат тонкостям общения веерами!

– У меня был очень хороший учитель. Этикет жизненно важен в компании темных.

– Я видела темных. Между собой темные ведут себя очень агрессивно. Но на лекаря ни один из них даже голоса не повышал.

– Скорее держали себя в руках при маленькой девочке. Лечение может быть очень болезненным.

– Ты уже читала про целительную магию?

– Даже пробовала на живых.

– Ужасно! А вдруг ошибешься? Я страшно боюсь ошибиться и сделать хуже.

– Для того, чтобы быть целителем, надо чтобы большая часть пациентов выживала. А у боевого мага все наоборот. В случаи чего сменишь профессию, и все.

– Ты! очень! Похожа на темную! – Колет еще не отпустила подушку. – Не по силе, по манере говорить. Даже огненные маги сперва тянут презрительно губки, а не угрожают.

– Достаточно не пытаться меня задеть и не делать гадости. – Я пожала плечами. – Лицо бы на первый раз не порезала, но по губам могла бы и отшлепать. Так что никаких проблем со мой у вас не будет, если сами не захотите. Даже наоборот, могу успокоить наглого мальчишку, если будет ломиться к нам без вашего желания. Не все мальчики понимают слово «Нет».

– Думаешь, будут?

– А почему нет? Вы красивые.

– Ты тоже красивая.

– Спасибо.

Я, наконец, закончила раскладывать вещи по шкафу, и даже рассмотрела униформу. Скромная серая мантия, которая при поднесении руки становилась зеленой. На мантии уже был приколот значок в виде ромбика. Пока что тоже серый.

– Ну, чем займемся? – Колет, похоже, не могла долго сидеть спокойно.

– Лично я на правах заключенного усядусь тут и буду читать.

Что я и сделала, подтянув ноги на кресло. Если у меня есть некий амулет, то нужно знать как им пользоваться.

Девочки читать не мешали, общаясь о своем. Я даже не слушала. После жизни в общей комнате слух стал очень избирательным. Книжка шла легко, но очень скоро на полях появилась куча пометок. Выписывала все, чего не понимала. Книга моя, нужна к амулету, и отдавать ее кому-то я не планировала, так что за пометки стыдно не было. К концу книги пометок набралось достаточно много. Узкая специализация книги не раскрывала особенностей болезней, или ранений, но очень подробно описывала техники лечения. Установить, активировать, прочитать заклинание. Сравнить состояние до и после. Не хватало диагностических заклинаний. С поражающим фактором проблем не было. Все что встретилось в книжке я точно знала, как применить на практике..

– А нам уже можно в библиотеку?

– Да. Но все учебники уже лежат по столам. Твои за час до прихода принесли. Целую кучу.

– Мне нужно кое-что дополнительно.

Колет пожала плечами, достала со своего стола карту и показала мне.

– У тебя есть такая же. На другой стороне список уроков.

Уже через пять минут, с картой в руках, я была в библиотеке. Она нашлась этажом ниже, и чуть в стороне.

Большой зал, с тонкими и высокими колоннами, ровными рядами был заставлен креслами и маленькими столами возле них. Люди в зале отсутствовали. Но был проход в соседнее помещение, где виднелись стеллажи. Над проходом огромными буквами значилось: «Только для преподавателей!» А рядом, стол с картотекой. На нем стояла табличка:

«Библиотекарь Висент».

На вид очень древний старичок сидел в мягком кресле и охал. Под глазом у него был синяк, а костяшки пальцев сбиты в кровь.

– Мое почтение, Библиотекарь Висент, – я даже чуть присела в реверансе – Могу я просить вас о дополнительной литературе? Мне не хватает некоторых знаний по заклинаниям.

– Можешь, голубушка. Только мне нужен список книг или хотя бы заклинаний.

Я взяла лист, лежавший на картотеке возле пера, повернутого в сторону гостей и быстро перекатала с книги список заклинаний, которые еще не знала или про которые даже не слышала.

– Будьте так любезны.

Старик принял список и долго вчитывался.

– Виолетта! – старик чуть откинулся назад и крикнул в стороны стеллажей.

Виолетта выглядела сушеной воблой. Высокая, худая, с тонкими, поджатыми губами и невыразительными чертами лица. А еще на ней было зеленое платье под мантией преподавателя. Различать мантии я научилась, пока шла по коридору. У нас ученики мантии не носили, и я не сразу поняла, что они разные.

– Глянь, душенька, чем первоклашки интересуются.

Виолетта окинула меня взглядом и с недоверием приняла листок. Читала она его недолго.

– И все? – на меня посмотрели, как на таракана.

– Да, леди Виолетта.

– И ты думаешь, тебе так просто выдадут книги по запрещенной черной магии?

– Эээ… я искала диагностические заклинания!

– В книгах по диагностике очень часто раскрывается сама суть заклятия атаки, положение рук, слова, жесты, способы воздействия и повреждения. Хороший темный маг может почти полностью восстановить само заклятие по описанию.

– Очень жаль. Мне нужны только сами диагностические заклинания и способы работы с ними.

Я протянула книжку и показала браслет.

– Вот.

Виолета пробежала страницы глазами, останавливаясь на моих пометках.

– Очень нужный и полезный подарок, но преждевременный. Даже если я дам тебе диагностические заклятья, ты все равно не сможешь использовать свой браслет. Вот как ты отличишь обычную лойскую проказу от проклятья увядания? Будешь по очереди пробовать все диагностические заклинания? Прежде чем пользоваться этим браслетом, нужно выучиться. А в последний год пойти на дополнительные курсы у меня.

– Лойская проказа, вид проклятия, передающегося через предмет. В месте касания остается характерный гниющий струп, а остальные расходятся от него за полчаса. Проклятье не убивает, но вытягивает силу. Выход силы хорошо заметен. Проклятье увядания наносится магом лично. Положение рук, – я выставила руки в сторону целительницы, – жесты – произвела правильный взмах, с штрихом мизинцем в конце – и заклятие – вот его я написала на слух. – Визуально выглядит как коричнево-черная паутинка, вращающаяся в полете. Заклинание проникает в кожу и действует сразу по всей поверхности. Через пять минут появятся характерные морщинки в виде закрученных вихрей. К моменту истончения жировой ткани наступает отравление организма.

– Класс, группа, имя!

– Первый класс, – я перевернула карту, сверившись с расписанием. – Пятая группа, Катерина.

– Иномирянка?

– Из немагического мира.

Виолетта вытянула руку и быстро отдернула обратно.

– Слабая. Для нашей школы. Можешь потянуть на уровне середнячка, не более. Сама карьеру в обществе не сделаешь. Только помощницей у выдающегося целителя возьмут, если подсуетишься. Или посредственностью на должность целителя в род среднего достатка. – Поэтому твой опекун решил, что в войсках ты будешь чуть ли не самая главная из целителей? С нашим-то дипломом и твоей силой, которая по меркам военных более чем достаточная.

– Он меня не ставил в известность о своих решения.

– Но учил описанию боевой магии? Твой опекун из военных целителей?

– Нет. Моим опекуном был темный маг.

– Прискорбно. Но если ты ни на что больше не способна, то почему нет. – Лекарское искусство тебе даже не показывали?

– Только азы, – я перечислила все что успели пройти на практике.

– С этим любая неумеха в армейских госпиталях справится. Но для начала сойдет. Обучить мы и сами можем. – В госпитале при школе лежит пять дуэлянтов. Помощь им уже оказали, но нужна сиделка, а проштрафившихся девочек у меня перед занятиями нет. Если выдержишь дежурство до завтрашнего построения, то получишь свои книги и будешь ходить на спецкурс. Вопросы?

Я взглянула на карту в поисках госпиталя. Он нашелся в соседнем крыле.

– Могу я предупредить девочек в комнате, чтобы меня не искали?

– Пиши записку, я отправлю.

ГЛАВА ПЯТАЯ

В госпитале было пусто. Только одна старушка в застиранной мантии сидела на стуле.

– Меня направили в госпиталь на дежурство, до завтрашнего построения. Приписали к пяти дуэлянтам.

Старушка подняла глаза. Морщинистое открытое лицо хранило следы увядания былой красоты.

– А других и нет. Что делать-то знаешь?

– Знаю.

– Ну, иди тогда. Косынку только одень. Там целитель, она даст указания. Не будешь справляться – зови меня. Будешь падать в обморок – не задень ничего.

Я кивнула и прошла дальше.

То, что крыло медицинское, поняла сразу. Все что можно, было выкрашено в белый и зеленый. Кровати стояли рядами, разделенные ширмами друг от друга. Я надела белую косынку, скрывшую волосы и заправила ее край так, чтобы закрыть лицо. Маски на лицо тут носили только парни-целители.

Нашла рукомойник и хорошо вымыла руки. Потом читала заклинания – для защиты платья, себя, антисептические.

– Да иди же скорей! – позвали из глубины зала, где раздавались невнятные крики и бормотания.

В дальнем углу, не отделенные ширмой друг от друга, стояли пять кроватей. Люди на них скорее угадывались. У одного было обожжено лицо и большая часть груди. Заклинания уже работало, восстанавливая ткани; гной то и дело вытекал из-под корочки. Второй был вскрыт словно курица под ножом неопытного мясника. Куча глубоких порезов. Все открытые. Заклинание медленно сращивало края ран, закрывая их постепенно. Требуху через разрезы тоже было видно. Особенно на животе, где повредили кишечник. Там закрывать рану пока не планировали. Третий просто спал, увешанный амулетами. Черные всполохи все еще бродили по его телу. Четвертый гнил заживо. Кожа отваливалась кусками. У его кровати и хлопотала целительница. Пятый выглядел вполне здоровым. Только рука висела на вытяжке.

– Я на дежурство до завтра до построения.

Лекарка взглянула на меня, на браслет.

– Новенькая?

– Да.

– Ученица или лекарь?

– Ученица.

– Ну, мало ли, – лекарка еще раз покосилась на браслет.

– Что случилось? Мне Виолетта сказала, что нужно только присмотреть.

– Вот этот вдруг перестал реагировать на лечение. Не могу понять, чем его.

Этот продолжал гнить, несмотря на все действия целительницы.

– А кто его так?

– Вон, победитель лежит.

– Какое заклинание? – я подошла и встала возле ухмыляющегося мальчишки.

– Поцелуешь – скажу.

– Я его уже целовала, он не сказал.

Одним движение загнала уменьшенный серак под коленную чашечку. Парень тут же заорал, выгибаясь на кровати.

– Заклинание.

Взмах рукой в мою сторону я отбила. Колдовать в таком состоянии парень не мог.

– Заклинание!

– Убью, мразь!

– Заклинание! – в этот раз я надавила на кость и чуть пошкрябала.

– Ложный покойник! Я выйду и убью тебя!

Выдернула серак и, положив руку на лоб, отправила парня в беспамятство. На коленку бросила простое заклинание заживления и отводящее для гноя и крови. Долго, но ранка не такая большая. Должно хватить.

– Следи за этим. Я за справочником.

Целитель перекинула на меня нити управления и побежала к тумбочке у ее стола.

От избытка ощущений чуть не упала. Я чувствовала не только свое тело, но и тело парня. Ему было больно, но боль приглушалась. А вот желание почесаться нет.

– Нашла, – целительница кинула на край кровати потрепанную книгу.

Я взглянула и расплылась в улыбке. Это был краткий справочник по диагностическим заклинаниям.

Целитель тем временем отыскала центр заклинания отложенного покойника и ударила по нему своей силой. Гниение тут же прекратилось.

– Срежь мертвую кожу у подпаленного. Я пока восстановлю этого. Если отрублюсь, то не трогай меня, у меня амулеты. Вымоешь этого сверху. Я его восстановлю, но нужны будут дренажные каналы через два часа. Если не очнусь, зови помощь.

– Поняла.

Срезать мертвую плоть, под которой скапливался гной – удовольствие так себе. Даже, несмотря на то, что под гноем находилась здоровая розовая кожа. Приходилось использовать заклинания чистки раны почти постоянно и очень сильно следить, чтобы не поранить. Серак легко чувствовал границу мертвого и живого, и это как-то облегчало жизнь. Уже когда я закончила и окончательно обмыла мальчика, увидев вполне красивое лицо, хоть и местами розовое, на меня перекинули заклинания, контролирующие состояние больных. Прошлась по нитям и нашла шесть каналов. Шестой шел к целительнице, упавшей на свободную кровать напротив. Ее сила очень быстро пополнялась извне, а организм включил самовосстановление. Особая фишка целителей.

– Есть хочу, – простонал парень с ожогами.

– Освобожусь и покормлю. Отдыхай.

Новые силы и запас магии мне нравились. Я все еще была на ногах и спокойно могла заниматься магией. Что и делала. Достаточно прожорливым заклинанием держала парня над кроватью и смывала потоками силы с него последствия отложенного мертвеца. Смывала на кровать. Решила, что проще перестелить. Но снять заклинание так и не смогла. Кожа на спине была еще тонкая и от контакта с тканью сразу же пошла бы кровь и разрывы.

Закончив мыть одного, перестелила ему кровать и тут же к другому:

– Можешь привстать?

– Нееет.

Парень еле ворочал языком, хотя ожоги были не такими уж и страшными, если сравнивать с предыдущим пациентом. Так что пришлось и этого приподнимать, мыть, перестилать кровать и укладывать обратно. Одна радость – парень сильно смущался, пока его голого отмывали от остатков старой кожи. Хоботок бодро стоял, рапортуя, что не все у парня так плохо.

Взяла еду, ложку и села рядом.

– Открой ротик.

– Ты специально?

– Что специально?

– Помыла меня всего.

– Я только что видела такой же хоботок, но почти без кожи. Одни сгнившие остатки.

– Ренон!

– Лежи. Уже все хорошо. Рот только открывай.

Кормить больничной кашей боевого мага было трудно. Ее вкус я сама прекрасно помнила, потому что нас ею тоже часто кормили. Готовили это зелье из чего угодно, но только не из каши. Зато больные очень быстро шли на поправку.

– Пора вставать.

– Я спала?

– Полчаса, после восстановления.

Лекарка подскочила с кровати, оглядела подопечных, перетянула на себя диагност и уже медленно пошла ставить дренаж.

– А она меня там трогала, – доверчиво пожаловался подпаленный лекарке.

– Гошу она скальпель в коленку вогнала, что бы признался, чем Ренона проклял.

– У, ка-ка-я злю-ка, – растягивая буквы, медленно проговорил погорелец.

Лекарь закончила с дренажом, выведя в таз под кроватью мутную жидкость из брюшной полости.

– Они всегда такие разговорчивые после сильных обезболивающих. Еле усыпили его. У него блок был от воздействий на разум.

– Я не в обиде. Хоботок там красивый. Не большой, но такой величественный.

– Он большой, – погорелец попытался сбросить простынь и показать. Лекарка даже взглянула, но на следы ожогов.

– Этот в порядке. Скоро очнется спящая красавица, а я пока закончу с животом вот этого, чтобы не тянуть.

– А мне что делать?

– Кормить их как очнутся, подавать судно. Руку с перевези уже можешь снять. Коленку я за тобой поправила, чтобы быстрее было. Если время будет, то сиди читай. Тебе тут еще долго. Я только завтра в обед зайду, если кто останется.

– А если они попробуют подраться тут?

– Не попробуют. Я Гоша заберу с собой.

Еще через час вошел мужчина в форме охранника. Он только тихо кивнул нам и встал в сторонке. Целитель накрыла рукой лоб Гоша, и тот очнулся.

– Извольте в карцер.

Парень спросонок оглядел всех, увидел меня и зашипел:

– Я тебя убью! – он говорил, уже вставая с кровати.

– Это сложно, – я не отрывалась от впихивания каши в ворочавшего головой парня, попавшего под заклинание нарушения потоков силы. Он уже пришел в себя и теперь не очень хотел есть кашу. В этом я его понимала. – Давай, открывай ротик. Ложечку за маму. Ложечку за папу, – парень смотрел на меня как на умалишенную, но рот не открывал. Видимо, распробовал чем его кормят.

– Ложечку за императора, – парень не сдался.

Я придержала голову, заглянула в большие голубые глаза:

– А ложечку за Великую Тьму? – мои глаза наполнились тьмой и тут же погасли. По крайней мере, я надеялась, что у меня получилось. Учитель часто так делал. Это выглядело величественно. Парнишка открыл рот от удивления, и я тут же всунула туда ложку.

Погорелец залился чистым смехом. Я продолжала кормить темного, перечисляя самых обидчивых духов тьмы и архидемонов, живущих вне тел, в мире тьмы и духов.

Гоша вывели, и целительница ушла вслед за ним. Я взяла справочник и уселась в кресло. Двое мальчиков негромко переговаривались, двое мирно спали. Переписывать нужное мне никто не мешал. А когда за окном окончательно стемнело, я тоже решила поспать.

В голове всплыли сигнальные заклинания, которые я тут же и навесила на двери, окна и возле кроватей мальчишек.

Проснулась от того, что моя следилка сработала. Причем сразу две. В коридоре кто-то заходил в отделение, а погорелец встал с кровати и подошел ко мне. Его рука тянулась к краю платка, закрывавшего мое лицо. Новые инстинкты сработали быстрее, чем сонная я.

Парнишка откинул край платка и замер. Все мое лицо покрывала маска из клубов тьмы. Раскатанные для поцелуя губы искривились, и парень вскрикнул, отпрыгивая от меня. Руку со скальпелем у живота парень даже не заметил.

– Что здесь происходит!? – Виолетту я узнала.

– Пациент хотел меня поцеловать, пока я дремала, но откинув край платка, передумал. – я говорила это, закрепляя край платка обратно.

Виолетта грозно осмотрела уже трех бодрствующих мальчишек. Выпотрошенный тоже пришел в себя и теперь с недоумением смотрел на друга, взобравшегося обратно на кровать.

– Раз выздоровели, то собрали вещи, и марш отсюда!

– Кто останется, получит завтрак. – Я прошлась по заклинанию диагноста и с удивлением обнаружила, что уже все четверо в порядке. Подгнивший только был очень слаб. Но тоже не спал, притворяясь. – Хватит делать вид что спишь. Тебе от каши отвертеться не удастся.

Виолетта водила руками в направлении кроватей, а я подошла к пятившемуся от меня погорельцу.

– Какой красивый получился. Новая кожа на лице нежная и ровная, как у ребенка. Все целительницы твои будут.

Парень покраснел под дружный смех остальных, но от моей руки дернулся в сторону.

– Повернись ко мне.

Я повернулась в сторону Виолетты. Она откинула край моего платка. Маски тьмы там уже не было.

– Еще раз так пошутишь над моими целителями, и помощь тебе будут оказывать некроманты. Все понял?

Я закрыло лицо платком обратно и повернулась к парням. Те чуть шею не сломали, пытаясь взглянуть на мое лицо. Но к ним я стояла спиной.

Виолетта подошла к подгнившему, положила руку на лицо, и я увидела, как магия перетекает из нее к пациенту. Ровный четкий поток расходился по организму. – Ешь!

Парень подскочил, схватил кашу и стал быстро работать ложкой. Слабость целительница убрала, оставив сильнейший голод.

– Все вон! И чтобы я вас месяц у меня в лазарете не видела!

Парни все же собрались и вышли, прикрывая достоинства двумя ладошками. На выходе их уже ждали друзья, с одежкой в руках.