Текст книги "Рецепт апокалипсиса от Учих СИ)"

Автор книги: Алекс Го

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– Зецу успел задействовать одну из своих техник, и теперь в воздухе полно его спор, каждая из которых может стать клоном, высосав чакру того, на ком осядет, – произнес я, увидев своими чудо–глазами мельчайшие рассеянные частицы.

Я взялся за рукоять Кусанаги, усилив поток чакры сквозь нее, и тело Зецу исчезло в яркой вспышке. Для остальных это выглядело так, словно я его испепелил, но на самом деле клон уже был в моем внутреннем мире. Я считал с него всю информацию и стер сознание, а тело отправил в ИВМ на радость умникам. Они уже давно мечтали провести на нем пару опытов, но Зецу постоянно от меня утекал.

Новости о рассеянных в воздухе спорах явно пришлись шиноби не по вкусу.

– Споры можно просто стряхнуть с себя, а с теми, что еще рассеяны в воздухе, помогла бы какая–нибудь техника ветра.

Темари взмахнула своим огромным веером, устроив в помещении нечто вроде небольшого урагана, который чуть людей отсюда не вынес, не то что споры.

Похоже, Зецу, узнавший о смерти клона, успел доложиться Тоби, и тот не замедлил явиться. Все присутствующие моментально напряглись, когда в искажениях пространства нарисовался силуэт в черно–красном плаще и оранжевой маске.

– Это еще кто? – вслух озвучил всеобщий вопрос Райкаге.

– Я – Мадара Учиха, – представился Тоби.

– Привет, Тоби. Сто лет не виделись, родственничек, – немедленно влез я и испортил ему всю эпичность момента.

– Что ТЫ здесь делаешь?

– Ну не мог же я пропустить такое событие? К тому же, я знал, что ты непременно сюда явишься. А так мы, можно сказать, устроили семейную встречу. Для полного комплекта Учих надо было бы еще Итачи позвать, он любит такие мероприятия. Правда, после него можно родственников не досчитаться.

– Не думай, что сможешь помешать моим планам.

– Вообще–то, я уже очень активно мешаю, – ухмыльнулся я. – От всей твоей нежно лелеемой организации осталось всего три члена. Ты же не думал, что это простая случайность?

Вместо ответа Тоби активировал свой Мангеке Шаринган и попытался втянуть меня в свое подпространство. Я был готов к этому и немедленно сменил тело, а прежнюю оболочку насытил сжатой чакрой огня. Используя свою пространственную технику, Тоби становится материален, поэтому я подождал, когда он наполовину втянет в себя мое бывшее тело, и взорвал его. Кроме того, Элис тоже не теряла времени даром и успела всадить в него несколько разрывных пуль.

Но, конечно же, так легко Тоби было не убить. Он исчез и появился уже в другом месте. Правда, вид у него был потрепанный – маска треснула, плащ в нескольких местах порвался и окрасился кровью.

– Хреново выглядишь, Тоби, – посочувствовал я.

– Ты смог застать меня врасплох, мальчишка. Но не думай, что это удастся тебе во второй раз.

– Да уж, это было бы слишком легко, я бы даже расстроился. Но, думаю, сил убить тебя у меня вполне хватит. Интересно, что случится тогда с твоим планом по захвату мира? Кстати, не хочешь его озвучить для всех? А то, боюсь, у меня так вдохновенно не получится.

– Да что ты можешь знать…

– Знать о твоем плане «Глаз Луны»? – перебил его я. – Не так уж мало. Более того, я даже знаю, как осуществить его без использования биджу. Правда, мне на это потребовалось бы несколько десятков лет. Но все же не сотня, как некоторым.

– Даже если ты знаешь, это уже не важно. Меня уже не остановить! Мой план входит в завершающую стадию.

– У меня нет ни малейшего желания слушать безумные планы Акацуки! – Райкаге исчерпал свой крохотный запас терпения и попытался атаковать Тоби. Но его удар прошел сквозь противника и пробил в стене огромную дыру.

– Бесполезно, – прокомментировал я. – Пока Тоби не атакует или не использует дзюцу, он нематериален. Но и он сам в таком состоянии только по ушам и может ездить. Так что давайте послушаем историю, которую любой психоаналитик счел бы весьма занятной.

– История длинная, так что я присяду, – Тоби решил не выяснять, кто из нас больший псих, и с комфортом устроился на выступе стены.

Лидер Акацуки начал рассказывать, что он Учиха Мадара, выживший после битвы с Хаширамой, но потерявший силу. И что биджу он собирает, чтобы вернуть былое могущество, а потом привести в исполнение свой план «Глаз Луны» и погрузить весь мир в гендзюцу.

– Чтобы все стало со мной единым целым. Контролируя человечество своим гендзюцу, я стану един с миром! – произнес он, наставительно подняв палец.

Элис хихикнула, и все тут же уставились на нее, уж больно неподходящий момент был для смеха.

– Ну извините, не удержалась. Просто это так двусмысленно прозвучало. Он ведь только что пообещал поиметь нас всех в мозг. Извини, Тоби, но ты совершенно не в моем вкусе.

Каге и даже большинство телохранителей высказались в том смысле, что Тоби с его непристойным предложением они в гробу видали.

– Прекрасно… Тогда я объявляю четвертую мировую войну шиноби.

На этой пафосной ноте Тоби попытался красиво уйти, эффектно исказив пространство, но я снова ему все испортил. Элис успела выстрелить несколько раз в воронку искривляющегося пространства, и судя по каплям крови, оставшимся на том месте, где раньше стоял лидер Акацуки, она попала. Представляю, как Тоби сейчас бесится, в этот раз я его достал капитально.

Каге начали возмущенно обсуждать произошедшее и думать, что теперь делать. Решено было любой ценой защищать двух оставшихся джинчуурики, не допуская их на поле боя. На стороне Лжемадары было целых семь биджу – уже сама по себе сила, способная разрушить половину мира, и это они еще не знают об армии белых Зецу. Кто–то высказал сомнения, что удастся одолеть такую силу, но Мифуне поспешил всех успокоить – ведь сила союза пяти стран тоже врагу неизвестна.

– Мадара сильно рискует, используя силу биджу подобным образом. Если бы риск не был столь велик, он бы не пришел для переговоров. Похоже, что положение не целиком в его пользу.

– Это был не Мадара, это его ученик – Обито Учиха, – я наконец, решил раскрыть настоящее имя Тоби. – Но положения дел это не меняет, по плану Обито должен был в нужный момент воскресить Мадару с помощью риненгана Нагато. План провалился, но есть еще и другие способы. Впрочем, даже если Тоби не удастся вернуть учителя, он сам в состоянии завершить «Глаз Луны». Но на этом плохие новости не заканчиваются. Кроме семи биджу у Обито есть стотысячная армия клонов белого Зецу, созданных из тела Десятихвостого и ДНК Хаширамы Сенджу. Сам по себе Зецу боец не очень сильный, но он может высасывать чужую чакру и принимать форму противника. Кроме того, владеет стихиями земли, воды и, частично, дерева. И как бонус, он еще и людоед, так что у Акацуки работал не только шпионом, но еще и чистильщиком.

Присутствующие снова зашумели, обсуждая услышанное. Впрочем, сойтись во мнении – облегчила ли смерть Мадары наше положение или нет – они так и не смогли.

– А ты откуда все это знаешь? – с подозрением спросил Райкаге. – Некоторые вещи, о которых ты рассказываешь, просто невозможно узнать с помощью шпионажа.

– Для шарингана почти нет ничего невозможного. Я вижу изменения пульса и частоты дыхания у собеседника, ускорение тока чакры, замечаю сокращения зрачка и мельчайших мышц. Немного тренировки – и по этим признакам можно распознать самую искусную ложь. Кроме того, по характеру мимических морщин и языку тела можно судить о характере человека. А все эти детали позволяют мне едва ли не читать мысли. Но и помимо этого есть множество мелочей, на которые никто никогда не обращает внимания, но которые могут рассказать о человеке почти все. Вот возьмем, к примеру, вас. – Томое моего шарингана закрутились вокруг зрачка, считывая мельчайшие детали. – Вы ненавидите двери, и только за сегодня снесли, как минимум, три стены и разбили одно окно. На завтрак вы предпочитаете омлет и чай. Ваша любовница – длинноволосая блондинка с большой грудью, и ростом вам чуть ниже плеча. А еще она любит, когда…

– Хватит! Я понял! – поспешно перебил меня Райкаге. – С этим ясно. А что насчет моих мыслей?

– О, с этим еще проще. Конкретно сейчас я вас ужасно раздражаю, и вы думаете, как бы меня убить. Но в то же время я смог вас заинтересовать, и от этого вам еще сильнее захотелось меня прикончить.

Тут Мифуне снова высказал здравую мысль, что пора бы союзникам разделить обязанности между собой и заняться мобилизацией в своих селениях. Каге снова принялись шумно спорить, а телохранители вернулись на свои позиции за шторкой. Но так как посадочных мест было всего два, Элис пристроилась ко мне на колени. Поначалу все было нормально, но потом девушка заскучала и начала развлекаться тем, что прижимала мою голову к своей груди.

– Задушишь ведь, – оценил я самую настойчивую попытку.

– Саске, ты такой зануда. Мог бы хоть покраснеть.

– С чего бы?

– Вот вредина. А в детстве был таким милашкой, ммм, – она потрепала меня за щеку. И почему все мои клоны так непочтительны?

– Это случаем не ты украла мой первый поцелуй? – с подозрением спросил я.

– Ну что ты, – хихикнула Элис. – До меня тебя уже раз сто успели чмокнуть.

У Яманаки, наблюдавшего за нами, глаза стали совершенно круглыми. Бедняга, такие откровения услышал.

– Элис, не пора ли тебе домой? – прозрачно намекнул я, пытаясь спихнуть ее с колен.

– Ну уж нет. Я ведь охраняю Хокаге–сама! К тому же не так часто я наружу выбираюсь, и теперь хочу поразвлечься.

– Тсунаде–химе не расстроится, если ты наконец–то свалишь. Она, скорее, наоборот удивлена, что ты еще тут.

– Эй–эй! Не вздумай!.. – Элис не успела договорить, потому что я с хлопком ее развеял, создав видимость выполнения обратной техники призыва.

Глава 13

Наконец, Каге закончили переговоры, точнее перекрикивания, и начали расходиться. Здесь я никаких подвохов не ожидал, поэтому позволил себе чуть расслабиться и довольно дружелюбно попрощался с Песчаниками. Зато вот по дороге обратно в Коноху я был предельно собран и внимательно следил за обстановкой, помня, что по канону в это время должен был сразиться с Данзо. Да, «старичка–инвалида» вроде как подвергли «импичменту», то есть Хокаге сразу после нападения Пейна выдвинула на совете джонинов официальные обвинения против него, и старейшины ее поддержали. Данзо был официально отстранен от должности и получил запрет покидать Коноху до вынесения окончательного решения, но к сожалению, арестовать его, или тем более, казнить, пока было нельзя.

Однако я не особенно полагался на это. Все–таки Данзо – глава мощнейшей организации и чихать он хотел на приказы какой–то девчонки, да еще и внучки Первого. Если старичок захочет, он вполне может улизнуть от надсмотрщиков и попытаться разобраться с Хокаге, пока у нее всего два телохранителя. Впрочем, неважно, какие у него там в голове мысли, если канону так будет нужно, Данзо все равно придется со мной встретиться.

Предчувствия меня не подвели. «Старичок–инвалид» в компании небольшого отряда из Корня поджидал нас почти на границе Страны Железа, похоже, успел просчитать, что дальше мы просто полетим на глайдерах.

– Данзо!

Я прямо поражаюсь, как Тсунаде может вкладывать в одно–единственное слово столько эмоций – гнев, возмущение, удивление, недовольство.

– Я изначально был против твоего назначения, однако Старейшины настояли. Но я был прав – глупой девчонке вроде тебя нечего делать у власти.

Тсунаде, которую уже лет тридцать никто не рисковал называть девчонкой, на пару секунд просто потеряла дар речи от возмущения, поэтому я успел вклиниться в разговор.

– Ну конечно, ты считал, что Хокаге должны были назначить труса вроде тебя. Ты всегда находишься в тени – при нападении Кьюби, Орочимару или Пейна, оправдывая себя благом деревни, но на самом деле ты просто боишься. Как тогда, когда Тобирама Сенджу назначил своим преемником Хирузена, а не тебя.

Я надеялся немного потянуть время, чтобы успеть сильнее насытить Матрицу чакрой, потому что не рассчитывал на такое большое количество противников. Но Данзо на провокацию не поддался, или просто был не в настроении со мной спорить.

– Мне нужно немного времени на распечатывание руки, – бросил он своим подчиненным, и те кинулись в атаку.

Но я успел первым. Мои клоны возникли на пути каждого из шести нападающих и проткнули их копиями Кусанаги, напитанными парализующей чакрой молнии. Шиноби из Корня, конечно, знали о моей технике перемещения, сравнимой по скорости с Летающим Богом Грома, но не подозревали, что я могу атаковать столько человек одновременно. К тому же оригинал остался стоять на месте, и это тоже сбило их с толку. Увернуться от первого удара смог только один, но с шаринганом ему было не тягаться, и уже следующий взмах меча рассек его почти пополам. А за спиной Данзо материализовалась Элис и выпустила несколько разрывных пуль ему в голову. На таком расстоянии увернуться не смог бы никто, и вот так бесславно закончилась жизнь человека, санкционировавшего уничтожение клана Учиха. Я неожиданно для себя ощутил странное удовлетворение, глядя на его обезглавленное тело. Не думал, что смогу найти такое неаппетитное зрелище притягательным, но почему–то я все никак не мог отвести от него взгляд, а с самых глубин души начало подниматься какое–то темное тяжелое чувство.

Элис материализовала копию Кусанаги и воткнула в правую руку трупа, выжигая концентрированной чакрой молнии все имплантированные шаринганы, чтобы больше никто никогда не смог ими воспользоваться. Едва она закончила, пересаженные ткани Первого Хокаге вышли из–под контроля, и мокутон вырвался наружу, превратившись в огромное дерево, проросшее прямо сквозь снег и широко раскинувшее ветви с зеленой листвой.

Все действо заняло лишь пару секунд, в течение которых двигались в основном мои клоны и Элис, а все остальные неподвижно замерли.

– Что?.. – выдохнула Хокаге.

– В его руку было имплантировано девять шаринганов, в том числе и глаза моего отца, я узнал чакру. А в глазнице находился шаринган Учиха Шисуи, моего двоюродного брата. Кроме того, Орочимару пересадил ему ткани вашего деда, позволявшие контролировать чужое додзюцу, – мой голос прозвучал слишком безжизненно, а внутри что–то болезненно всколыхнулось, однако я постарался не обращать внимания.

– Но… – Тсунаде хотела что–то сказать, однако тут активировалась печать на груди Данзо, и во все стороны начали разбрызгиваться чернила.

– Сейчас рванет, – с этими словами я подхватил Тсунаде и отпрыгнул в сторону, решив воспользоваться моментом, ибо когда еще представится такая отличная возможность поносить на руках настоящую принцессу.

– Поставь меня, – разъяренно прошипела слегка раскрасневшаяся Хокаге, кажется, даже не обратив внимания на взрыв на месте трупа Данзо.

– Как скажете, – я выполнил требование и невозмутимо добавил. – Это моя обязанность – оберегать вас от опасностей и, если надо, закрывать собственным телом.

Каюсь, последняя фраза прозвучала слишком двусмысленно, но судя по тому, что Тсунаде мне так и не врезала, шансы соблазнить первую женщину – хокаге у меня все–таки есть. Не дав ей окончательно прийти в себя и вспомнить о своей «тсундеристости», я спросил:

– Что делать с ними? – указывая на пятерых все еще парализованных шиноби.

– Надо доставить их в Коноху и судить, – брови Тсунаде сошлись к переносице, ее совершенно не радовала мысль о наличии в деревне целой группировки возможных оппозиционеров прямо накануне мировой войны.

– Хорошо, – я кивнул и запечатал тела шиноби в самый недоступный уголок внутреннего мира, чтобы любопытные внутренние личности до них не дотянулись.

Я считал память одного из шиноби, хоть мне и не хотелось этого делать. Как я и ожидал, в его воспоминаниях было много боли, крови и насилия, творимого во имя благополучия Конохи. И среди всей этой грязи затесались лишь крохи полезной информации.

– Она убила Данзо! – второй телохранитель из клана Яманака, наконец, обрел дар речи.

Впрочем, не удивительно. Не часто у него на глазах уничтожают одного из самых сильных шиноби Конохи, да к тому же претендовавшего на пост Хокаге.

– Да кто такая эта Элис?

– Элис? Элис?! Кто такая Элис? – я ответил словами из песни и закашлялся, скрывая смех. – Кхм, извините, это нервное. Нам надо отправляться дальше. Кстати, Элис тоже пора уходить.

– Вот так всегда. Как выполнять какую грязную работу, так сразу меня зовешь. А как развлекаться, так отсылаешь куда подальше, – недовольно пробурчала девушка и развеялась.

Остаток пути прошел без приключений, чему я был крайне рад. Впрочем, врагам, если таковые и имелись, было бы затруднительно устроить засаду прямо в воздухе. Поэтому я позволил себе расслабиться и передал управление глайдерами «автопилоту», а сам попытался проанализировать свои чувства. Убийство Данзо всколыхнуло чувства настоящего Саске, которые я старательно подавлял долгие годы. Моя и так израненная ментальная оболочка трещала по швам под напором эмоций, и мне приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не дать им вырваться наружу. Даже моя система самогендзюцу не могла справиться с ними, да и «отключиться» никак не получалось. Приходилось обходиться самым примитивным, но вполне эффективным способом – медитировать, считать до ста и глубоко дышать.

К счастью, Хокаге поняла, что меня сейчас лучше не трогать, и ничего не спрашивала, хотя и заметила мое странное поведение. Поэтому к концу пути мне, наконец, удалось достичь равновесия, пусть хрупкого и ненадежного, но хоть так. Постепенно эмоции сами сойдут на нет. Конечно, намного проще было бы просто дать им волю, но это еще сильнее повредило бы мою ментальную оболочку. Поэтому сейчас я «наслаждался» выдержанным букетом из тоски по давно утраченным родным, боли потери и мести, которая вовсе не была удовлетворена смертью одного лишь Данзо. Хорошо хоть от ненависти меня избавил Гаара еще на экзамене на чунина, и теперь дыра во лбу всего лишь тягуче пульсировала, почти не доставляя неудобств.

Только вот за всеми этими переживаниями я совсем забыл о тех, кто с нетерпением ждал моего появления в Конохе. Возвращение Хокаге заметили еще издалека, и у ее палатки нас уже поджидала целая делегация. Наруто, Сакура, Сай, Какаши и половина нашего выпуска из Академии. Да и кроме того вокруг было полно любопытствующих, которые якобы проходили мимо, но остановились поприветствовать Пятую. Все они знали, что Райкаге требовал моей смерти, а тут вдруг я возвращаюсь, и не под конвоем, а как один из сопровождающих Хокаге.

– Саске! Ты вернулся! – радостно воскликнул Наруто.

– Я же говорила, что во всем разберусь, – Тсунаде переключила всеобщее внимание на себя, мгновенно поняв, что я сейчас не в настроении делать публичные заявления. – Возникшие недоразумения были улажены, и Саске снова восстановлен как шиноби Конохи.

– Да! Я так и знал! – торжествующе крикнул Наруто и вскинул кулак вверх.

К счастью, его отличная интуиция вовремя сработала и подсказала, что сейчас на меня не стоит бросаться с объятиями. Зато у Сакуры это полезное качество отсутствовало напрочь.

– Саске, как ты мог заставить нас так волноваться! – заорала она и врезала мне в своей привычной манере.

Занятый сдерживанием чувств и совершенно не ожидавший нападения, я не успел уклониться и даже толком укрепить тело чакрой не сумел. Кулак Сакуры впечатался мне в скулу, и меня отшвырнуло на несколько метров, хорошо хоть на ногах смог устоять. Кажется, куноичи сама была в шоке от того, что сделала, но мне уже было все равно. Так долго выстраиваемое спокойствие рухнуло в один миг, и тщательно сдерживаемые чувства, подкрепленные еще и гневом, вырвались наружу. Я не стал переживать их в одиночку и спроецировал на окружающих наподобие ки. И оно вышло таким мощным, что вокруг меня появилось едва заметное фиолетовое свечение. Люди в испуге отшатнулись, повисла напряженная тишина.

Я почувствовал, как саднят разбитые губы, и течет кровь из носа. С тех пор, как я научился запечатывать свое тело во внутреннем мире, меня ни разу не ранили. За три года я даже успел позабыть, что такое настоящая боль. Нет, находясь в клонах, я ее тоже чувствовал, но немного по–другому. К тому же, от неприятных ощущений можно было легко отключиться, ведь настоящих повреждений на мне не оставалось.

«Вот, сука! Она посмела поранить мое прекрасное лицо!» – эта мысль пульсировала у меня в мозгу, вызывая настоящее бешенство.

Если бы Сакура мне еще и зубы выбила, честное слово, не знаю, что я бы с ней сделал. А так, заставив кровь остановиться, я произнес ледяным тоном:

– Чудесное приветствие, Сакура. Извини, что не могу ответить тем же – устал с дороги.

С этими словами я создал глайдер и взлетел, собираясь найти какое–нибудь тихое и безлюдное место, пока не пройдет приступ мизантропии. Улетая, я успел услышать, как Тсунаде уговаривает Наруто не бросаться следом и дать мне время побыть в одиночестве. Все–таки она чудесная женщина, и всего за пару проведенных вместе дней научилась понимать мое настроение лучше, чем кто–либо другой.

Взлетев повыше, я понял, что терзавшие меня эмоции, наконец, пропали, и после них осталось только бессильное опустошение. Но после недавней бури это оказалось даже приятно. Забравшись подальше в лес, я присмотрел небольшую полянку и приземлился на ней. Тщательно залечив следы приветствия от Сакуры и смыв кровь, я понял, что, пожалуй, даже смогу ее простить. Когда–нибудь. Нет, злость уже пропала, но глубочайшее возмущение осталось. Я несколько раз говорил куноичи не колотить товарищей по команде, но никогда даже подумать не мог, что это может относиться и ко мне. Похоже, Сакура меня окончательно разлюбила и записала в разряд друзей, которых она почему–то считала нормальным избивать.

Решив поднять себе настроение, да и о ходе событий пора бы отчитаться, я достал телефон и послал вызов Итачи. Нии–сан ответил почти мгновенно, и прежде, чем я успел поздороваться, спросил:

– Что с твоим лицом?

– Это Сакура меня так поприветствовала. Можно подумать, мы с ней женаты, а я пришел под утро, да еще в компании куноичи с шестым размером груди. Нет, ты представляешь? Она. Меня. Ударила. Да еще и по лицу!!!

– Я удивлен, что это первый раз, когда тебя бьет женщина. С твоим–то количеством подружек… – по лицу Итачи трудно что–либо понять, но я за три года настолько натренировался, что научился чувствовать его настроение. И сейчас, поняв, что я ранен не в бою, нии–сан явно расслабился.

– Просто я никогда не связываюсь с агрессивными истеричками! А Сакуре я сто раз говорил не бить никого только потому, что у нее кулаки чешутся, но эта стерва… – я еще пару минут изливал свое недовольство, прежде чем заметил, что Итачи улыбается уголками губ. – Ты надо мной смеешься!

– Неужели? – с наигранным удивлением произнес нии–сан. Кажется, я на него дурно влияю.

– Точно, смеешься, – я надулся, но на Итачи невозможно обижаться. – Ой, чуть не забыл, что хотел сказать. Я тут Данзо убил.

Нии–сан переменился в лице. Но прежде, чем успел задать вопросы, я продолжил.

– Ты не подумай, все официально. И мне за его убийство даже награда положена – я ведь Хокаге защищал. Этот старпер вообще двинулся – напал на Тсунаде, когда мы возвращались с Совета Каге.

– Саске… – кажется, у Итачи на языке вертелось много неприличных слов, но он, как всегда, остался безупречно вежлив. – До меня дошли слухи, что ты опять стал нукенином, и я хотел выяснить подробности. Но похоже, это уже не важно.

– Ага. Новости о награде за мою голову немного устарели. Мы с Райкаге уже утрясли это недоразумение. Кстати, Тоби все–таки объявил четвертую мировую войну, так что завтра жди меня в гости.

– Понятно, – нии–сан кивнул и отключился.

Есть у него такая раздражающая привычка – неожиданно бросать трубку, а я‑то хотел еще поболтать с ним несколько минут. Ну, максимум – пару часиков.

Впрочем, и мне пора возвращаться. Сакура наверняка себе места не находит после случившегося, а Наруто с ней за компанию переживает. Надо вернуться, успокоить их, сказать, что я не сержусь, просто день напряженный был. А еще обязательно нужно сходить на кладбище и рассказать могилам моих биологических родителей, что я отомстил за их смерть. Мертвые меня, конечно, не услышат, но надеюсь, это хоть немного успокоит жажду мести настоящего Саске, которая сейчас заперта глубоко внутри меня.

Глава 14

Я отпросился у Хокаге на три дня «по семейным обстоятельствам». Конечно, любого другого шиноби вряд ли бы отпустили из деревни накануне войны, но у меня действительно была уважительная причина – надо было поменяться с Итачи глазами, потому что предстоящие бои могли необратимо повредить любой Мангеке Шаринган. Да и пора уже, ведь мои глаза полностью пробудились, если я буду напрягать их и дальше, зрение начнет ухудшаться.

Проводить меня собралась целая толпа – Сакура, все еще чувствовавшая себя виноватой, хотя извинилась уже раз сто, Наруто, Сай и команда Така, прибывшая только вчера поздно вечером. Помахав им на прощание рукой, я отправился к Итачи, который сейчас перебрался в небольшой курортный городок недалеко от границы со страной Молний, чтобы быть поближе к будущему центру военных действий.

До нии–сана я добрался только во второй половине дня. Операцию по пересадке шаринганов я назначил на вечер, чтобы потом можно было сразу лечь спать – все время быстрее пройдет. Чем занять целые сутки вынужденной слепоты я понятия не имел, впрочем, у меня есть мои усовершенствованные клоны. Вот Итачи придется куда тяжелее, хотя он вроде бы может видеть через своих воронов. Но лучше обойтись даже без этого, не стоит напрягать глаза лишний раз.

– Готов? – спросил я у Итачи, когда наступил назначенный час.

В ответ тот только кивнул и лег на подготовленный мной операционный стол. Нии–сан, кстати, так забавно смотрится в больничной «пижамке». На соседнем столе уже лежало мое настоящее тело, тоже переодетое в похожий костюмчик. Мое сознание сейчас было в теле клона. Причем глаза копии на всякий случай были позаимствованы из моей коллекции внутренних органов. Я в свою бытность внештатным сотрудником Акацуки предусмотрительно запасся почти полным комплектом.

– Я еще никогда глаза живым людям не пересаживал, но с моим контролем чакры в этом нет ничего сложного. Я уверен, что у меня все получится, – попытался я подбодрить нии–сана, а то у него такой вид, будто он на жертвенный алтарь лег.

– Я знаю, – ровно ответил он и закрыл глаза.

Выражение лица равнодушное как всегда, но от него исходит такая безнадежность, что она почти физически ощутима. Черт, Итачи сейчас совершенно уверен, что после операции уже не проснется. И явно не оттого, что я напортачу, а потому как считает, будто станет мне не нужен, и я от него избавлюсь.

– Нии–сан, – я провел ладонью по его щеке. Брат чуть заметно вздрогнул, но глаз не открыл. – Знаешь, единственное, что меня в тебе бесит – это твой комплекс жертвы.

Моя рука сжала его шею, перекрывая доступ кислорода. Глаза Итачи удивленно распахнулись, но их выражение быстро сменилось на прежнюю равнодушную обреченность. Он даже не попытался сопротивляться, безоговорочно признавая мое право забрать его жизнь. Я разжал пальцы.

– И это ты говорил, что я слишком быстро сдаюсь? Но куда больше меня печалит другое. Все это время, что мы провели вместе… Неужели, я был настолько плохим братом, что ты постоянно думал, будто я собираюсь тебя убить?

Итачи не ответил, только взгляд отвел.

– Знаешь, мне плевать, что ты вырезал клан Учиха. Мне все равно, что ты убил наших родителей. Я не испытываю по этому поводу никаких эмоций, ну, может быть, кроме жалости к тебе.

Нии–сан резко повернулся, шокировано глядя на меня.

– На всем свете ты единственный, кто винит тебя за тот поступок. Даже те, кого ты убил, на тебя не в обиде. Им теперь все равно, уж поверь моему опыту. Так что, может быть, прекратишь это самобичевание? Никому от него нет пользы. Твое чувство вины и желание умереть от моей руки совершенно бессмысленны. Ты столь многим пожертвовал ради мира, так сражайся за него до конца.

Не похоже, что мои слова вдохновили Итачи, в его глазах стыла все та же обреченность и вина.

«Дааа… До мозговыноса от Узумаки мне далеко, не получается у меня так сильно людей мотивировать. Ну что ж, мозг выносить можно и другими способами».

– Эти три года, что мы провели вместе, ты снова меня обманывал? Снова лгал мне, желая изучить мои способности?

– Да. И ты снова попался на ту же уловку, глупый младший братец.

Я рассмеялся.

– Итачи, что–то ты совсем врать разучился. Если тебе удалось обмануть меня в семь лет, не думай, что это выйдет сейчас. Я тебя насквозь вижу, а вот ты меня, кажется, вообще не замечаешь. Даже забавно, как мало ты обо мне знаешь. Я‑то надеялся, что одного моего присутствия будет достаточно, чтобы ты расслабился и перестал терзаться чувством вины. Неужели я так плохо играл роль младшего брата, что ты постоянно чувствовал фальшь? Я думал, что идеально копирую чужие чувства, но похоже, ты все–таки заметил изъяны. Тц, придется походить на уроки актерского мастерства, всегда терпеть их не мог.

Теперь Итачи смотрел на меня уже скорее удивленно, чем обреченно.

– Или ты все–таки не заметил подделки? А ведь я при нашей первой встрече говорил, что использую самогендзюцу, чтобы хоть что–то чувствовать. Ты же видел дыру в моем ментальном теле, – я указал себе на лоб. – Там была сосредоточена вся моя ненависть к тебе. Но она причиняла мне такую боль, что я вырвал ее из себя, а потом и вовсе уничтожил. Мне вообще эмоции почти недоступны за небольшим исключением. Самостоятельно, без помощи гендзюцу, я могу ощутить только действительно что–то сильное и всеобъемлющее, вроде любви. И так уж вышло, что тебя я всегда любил, даже больше, чем родителей. А ты вечно был занят и уходил со словами «в следующий раз», и это меня ужасно обижало. Но сейчас все изменилось, и я не знаю, как назвать то, что я к тебе чувствую – может, «братский комплекс», а может и вовсе «помешательство». Будь я обычным человеком, у меня бы наверняка над кроватью висел твой портрет в полный рост. А может, и пара фоток под подушкой хранилась бы.

У Итачи было такое лицо, будто он не верил собственным ушам.

– И самое странное, если бы ты просто ушел из дома, никого не тронув, я бы любил тебя намного меньше. А может, и вовсе забыл о твоем существовании, раз уж ты меня бросил.

– Этого не может быть… невозможно… – пробормотал нии–сан.

– Знаешь, Итачи, я просто физически не могу возненавидеть тебя, – я прислонился лбом к его лбу, невольно копируя сцену из манги. – Что бы ты ни сделал, я буду любить тебя всегда.

Взгляд нии–сана сложно было описать, в нем смешалось столько чувств.

– И вообще, мог бы за столько времени и сам догадаться, – попенял я, чуть отстранившись. – А вместо этого заставил так долго и подробно признаваться тебе в любви, хотя я терпеть не могу рассказывать о своих чувствах.