Текст книги "Рецепт апокалипсиса от Учих СИ)"

Автор книги: Алекс Го

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

А через несколько дней Итачи получил задание вместе с Кисаме и Сасори отправиться за Дейдарой. Меня прихватили в качестве бесплатного приложения. Итачи весьма серьезно отнесся к своему обещанию больше никогда меня не оставлять и, кажется, твердо вознамерился всюду таскать за собой.

До нужного места добрались почти в полном молчании, спутники попались неразговорчивые, а нам с Итачи было достаточно обменяться взглядами, чтобы поговорить в гендзюцу. Хотя нии–сан вообще больше предпочитает молчать, так что «общался» в основном я.

Итачи легко победил Дейдару с помощью гендзюцу. Если честно, я вообще не понимаю, на что тот рассчитывал, не имея даже простейшей защиты от иллюзий. Тут можно было и без шарингана справиться. И еще мне совсем не понравилось, каким взглядом он смотрел на нии–сана. Так восторженно на него пялиться имею право только я! Зато потом блондин разразился напыщенной пафосной речью о своем искусстве. Видел я эти его фигурные бомбочки. Если это и искусство, то явный авангардизм, который в этом мире не прижился.

Всю обратную дорогу Дейдара не затыкался ни на минуту, продолжая вдохновенно рассказывать о своем своеобразном искусстве. Через двадцать минут непрекращающегося трепа мне захотелось собственными руками придушить этого блондинистого идиота. Не зря он так похож на Ино Яманаку, девчонкой ему надо было родиться, тогда содержание бы больше соответствовало внешности. А вообще внешне он ничего так, как раз во вкусе прошлой меня – голубоглазый блондин. Рот заткнуть, и будет вообще красота. Правда, сейчас ему всего лет шестнадцать. Тоже мне, серьезная террористическая организация – понабрали малолеток или фриков, и глаз положить не на кого. А еще хотят мир захватить!

Я поспешил затолкать поглубже в подсознание мою не вовремя высунувшуюся женскую ипостась и постарался думать о чем–нибудь нейтральном. Десять минут спустя я уже мечтал о том, чтобы отключить себе слух, но при передвижении по условно вражеской территории это было не слишком разумно.

Еще пять минут спустя не выдержал Сасори. Но вместо того, чтобы хоть что–нибудь сделать с блондинистой проблемой, которая скоро должна была стать его напарником, он начал рассказывать о своей точке зрения на искусство, которое должно быть вечно, как его марионетки. Дейдара принялся яростно спорить. Кажется, эти двое нашли друг друга. Полчаса спустя я уже был готов сразиться с обоими Акацуки, лишь бы они просто замолчали. Кисаме несколько раз попытался их заткнуть, но эти двое его просто проигнорировали. Итачи же все еще каким–то образом ухитрялся сохранять равнодушное выражение лица, думается, он наложил на себя гендзюцу, превращающее пафосный бред «художников» в журчание воды или, например, шелест листьев.

– Аааргх! А ну заткнулись оба! Сейчас я сам покажу вам, что такое искусство!!! – у меня просто сдали нервы.

До этого я всю дорогу вполне достоверно копировал покерфейс нии–сана, и сейчас такой взрыв эмоций слегка удивил плохо знакомых со мной Дейдару и Сасори. Я создал глайдер и поднялся на нем вверх и уже в воздухе призвал десять клонов. В тот момент мы как раз двигались по равнине, вдоль довольно невысокого скального хребта, и решение совместить «взрыв» и «произведение на века» пришло в голову само собой. Я устремился к одной, почти отвесной скале, а клоны рассредоточились вокруг меня. Одновременно сложив печати, мы начали быстро выплевывать сжатые до предела сгустки пламени, которые при ударе о камень взрывались. Шаринган, даже неактивированный, помогал идеально рассчитывать мощность огненных бомбочек и место, в которое они должны были врезаться. Закончив работу, я отозвал клонов и вернулся к застывшим внизу Акацукам. В это время пыль осела, и всем стал виден высеченный взрывами в скале двадцатиметровый портрет Итачи, сидящего на троноподобном кресле в своей любимой пафосной позе.

И наконец, я добавил последний штрих – создал иллюзию горящего пламени в зрачках изображения, отразив гендзюцу от камня и направив ее на смотрящих. Создавалось полное ощущение, что глаза картины ожили и следят за присутствующими. Несколько минут стояла полнейшая тишина. Если честно, я и сам впечатлился, даже не ожидал, что получится так круто.

– Это… это и есть истинная сила шарингана? – наконец произнес Дейдара.

– Нет, это сила таланта, – ядовито ответил я, поворачиваясь к блондину и демонстрируя темную радужку. – Все это время шаринган не был активизирован.

– А по–моему, это сила братского комплекса, – вставил Кисаме и расхохотался.

– Тц. Кисаме–семпай, вам просто завидно. И вообще, не подозревал, что вы знаете такие умные слова. Неужели вы и читать умеете?

– Ах ты, мелкий паршивец, – Самехада опустилась на то место, где я был мгновение назад.

– Сколько экспрессии, семпай! – я поднялся на глайдере повыше, выходя за радиус атаки мечника. – Я всегда знал, что вы ко мне неравнодушны.

– Однажды я тебя прикончу, – мрачно пообещал Кисаме.

– Рука не поднимется, – ухмыльнулся я.

– А ты спустись, и проверим.

– Как говорит нии–сан, в следующий раз.

Я решил, что сейчас самое время устроить глайдеру полевые испытания. До этого я проверял его только на подземном полигоне, а тот хоть и большой, но особенно размахнуться негде. Отлетев подальше, начал проверять максимальную скорость, до которой могу разогнаться, и максимальную высоту. Выяснилось, что глаза очень страдают от встречного ветра, поэтому пришлось создать очки вроде тех, что были у Обито, но черного цвета. На большой скорости встречный поток ветра пытался сорвать меня с глайдера, непрозрачно намекая, что аэродинамические свойства у моего тела явно отрицательные. Снизив скорость, я начал выделывать всякие трюки вроде штопоров и вращений, все, что только мог придумать. Это было настолько здорово, что оставалось лишь недоумевать, почему раньше не додумался до такого развлечения. Мои радостные вопли, наверное, разносились на километры вокруг. Через пару часов, налетавшись до посинения, я отправился вдогонку ушедшим вперед Акацуки, но по дороге сделал крюк, чтобы еще раз полюбоваться на портрет Итачи. Интересно, этому месту дадут какое–нибудь название? И что подумают в Конохе, узнав, что кто–то создал памятник нукенину, вырезавшему собственный клан?

Акацуки я догнал почти у входа в убежище. С глайдера слезать не стал, так и летел невысоко над полом, пока мы все шли в тот зал, где Итачи докладывал Пейну о провале миссии по поимке девятихвостого. Сегодня намечалось что–то вроде всеобщего собрания в честь принятия в организацию нового члена. Несколько мест за столом уже было занято, причем двух типов в черных плащах с облаками я не узнал, в аниме они так и не появились. Меня из зала никто не гнал, хотя я и не член Акацуки. Впрочем, Тоби тоже присутствовал, хотя официально он пока не входит в организацию. Зато у него уже был фирменный плащ. Может, себе тоже такой завести?

Наконец, все собрались, и в зал в сопровождении Конан вошел Пейн. Расположившись на своем «троне» (у него, кстати, это получалось не так впечатляюще, как у Итачи) он начал проводить идеологическую обработку. Просветил Дейдару, ну и меня заодно, о целях организации – собрать денег, добиться военной монополии и как апофеоз, захватить власть над миром. Речь была ничего так, но без огонька, поэтому ближе к концу я заскучал и решил немного помочь лидеру в создании подходящей атмосферы.

Над головой Пейна постепенно начали собираться иллюзорные тучи, изредка подсвечиваемые изнутри багровыми зарницами. Помещение было огромным, потолок терялся в темноте, так что мне было где развернуться. Сам лидер не мог увидеть, что творится прямо над ним, зато остальные заметили, но видимо, решили, что так и было задумано. И когда Пейн произнес: «Мы захватим мир», в пол за его спиной ударила иллюзорная молния, и зазвучало самое начало токкаты ре минор Баха, гармонично слившееся с раскатом грома. Акустика в помещении оказалась отличная, плюс я еще добавил низких частот, так что по спине побежали мурашки, а пол под ногами слегка задрожал.

Вычислить виновника для лидера не составило труда. Здесь были только два человека, специализирующихся на гендзюцу, но Итачи никогда таких шуток не откалывал. Повисла тишина. Постепенно Акацуки сообразили, что произошло нечто незапланированное, и все взгляды сосредоточились на мне. Я некоторое время сидел с таким же покерфейсом, как и у Итачи, но заметил, как у него дрогнул уголок рта. Прошла минута, другая…

– Кхм, ладно, извините, просто не удержался, – я обезоруживающе улыбнулся и свернул иллюзию. – Кстати, у меня есть вопрос. Служебные романы не запрещены?

И в ответ тишина… Только теперь на меня уже таращатся с изумлением.

– Молчание – знак согласия, – подвел я итог и применил хенге самого себя, но на семь лет старше. – Конан–сан, что вы делаете сегодня вечером? Как насчет свидания? Только вы и я, множество свечей, розовые лепестки и романтический ужин для двоих.

Словно в подтверждение моих слов из ее кресла начали прорастать и распускаться всевозможные цветы – ирисы, гладиолусы, лилии, розы, нарциссы… Некоторым из них я и сам названия не знал. Минуту спустя Конан сидела будто в центре огромного букета. Теперь все уже пялились на нее, радуясь бесплатному развлечению. Она даже покраснела слегка от такого внимания, что меня особенно умилило. Насколько я помню, ей уже лет тридцать, хотя выглядит не старше двадцати. Я раньше не думал, что синие волосы могут кому–то идти, но ей они определенно к лицу. Да и вообще, она довольно красива, даже с учетом того, что чертов плащ скрывает очертания фигуры.

– Эээ… Извини, Саске–кун, но я не могу, – наконец, произнесла она.

Цветы тут же завяли, лепестки начали опадать и превращаться в пепел.

– Тц, это печально. Если все же передумаете, дайте мне знать.

Не то чтобы я действительно рассчитывал на ее согласие, но она могла бы решить мои проблемы. А то скоро меня совсем припрет, и я все–таки наберусь смелости спросить нии–сана, что он делает, когда нуждается в общении с противоположным полом.

Пейн быстро свернул собрание и распустил всех. Что самое приятное, он мне даже ничего не сказал о моем поведении. Тоби обычно ведет себя гораздо неадекватнее, так что пенять мне на мелкие шутки просто грех. Правда, сегодня настоящий лидер Акацуки вел себя тише воды, ниже травы. Похоже, еще не отошел от прошлой встречи со мной. А теперь опять получил моральную травму от того, что кто–то другой привлек к себе все внимание. Думаю, после сегодняшнего представления они еще сто раз подумают, стоит ли брать меня в Акацуки, или одного буйного психа в их рядах и так уже достаточно.

Глава 6. Начало коллекции и снова рука Орочимару

Теперь, получая задания, Итачи всегда брал меня с собой. Обычно члены Акацуки действуют парами, но у нас с учетом Кисаме получилась тройка. В основном миссии состояли в убийстве самых сильных шиноби из тех, за чьи тела на черном рынке заплатят больше всего. Итачи и Кисаме обычно действовали по очереди – один сражался, другой просто наблюдал. Ну и я тоже, так сказать, набирался опыта.

Несколько раз Итачи уступал свою жертву мне. Когда я состоял в седьмой команде, нам иногда тоже попадались противники, с которыми приходилось сражаться не на жизнь, а на смерть, но мы никогда никого не убивали. Другое дело, что Какаши–сенсею частенько приходилось делать это за нас. Я иногда задавался вопросом, куда подевались побежденные враги, но вслух его никогда не озвучивал, чтобы не расстраивать Сакуру и Наруто.

Первым мне достался такой слабак, что я только недоумевал, почему за него дают десять миллионов. Я применил любимый трюк большинства шиноби, использующих иллюзии в бою – исказил его восприятие. Он, должно быть, повелся на мой тринадцатилетний возраст и не счел достойным противником. Считая, что обездвижил меня с помощью чакропроводящей проволоки, он активировал закрепленные на ней взрывные печати. Но на самом деле проволока обвила именно его, так что фактически он уничтожил себя сам.

Потеряв «невинность» в этом смысле, я старательно проанализировал свои ощущения после первого убийства. Даже усиленные с помощью самогендзюцу чувства можно было выразить коротким «И что это вообще такое было?». Я даже пальцем не пошевелил, всего лишь активировал шаринган. Я так и простоял некоторое время над порядком пострадавшим телом, испытывая разочарование и недоумение.

– А у тебя есть потенциал, малец, – Кисаме оскалил треугольные зубы в ухмылке. – Только постарайся, чтобы в следующий раз тело не так пострадало, а то сам будешь эту мертвечину тащить.

– Издеваетесь, семпай? – кисло спросил я. – Он просто взял и умер! Я его даже ударить ни разу не успел!

В следующий раз во время схватки слишком беспечным был уже я. Уверился в собственной крутости и расслабился, но Матрицу все же применил, благодаря прогрессирующей паранойе. Впрочем, я и безо всяких сражений проводил в состоянии полуразвернутой Матрицы почти все время, на случай, если мне вдруг срочно понадобится что–то создать.

У доставшегося мне противника явно был какой–то кеккей генкай, иначе откуда бы у него взялись зеленые волосы и радужка, занимающая почти всю склеру. Я считал, что мне удалось поймать его в гендзюцу, но, похоже, он с самого начала понял, с кем связался. Когда я нанес смертельный удар, тело противника расползлось и рассыпалось комьями глины. Я попытался отпрыгнуть, но земля под ногами стала жидкой, и я мгновенно провалился по горло.

– И это один из последних оставшихся в живых Учиха? – насмешливо спросил он. – Не удивительно, что вас вырезали, если все в твоем клане такие слабаки. Зато теперь глаза с шаринганом стали стоить еще дороже.

Он некоторое время изгалялся, наслаждаясь победой. А мне впервые за долгое время стало стыдно, но не из–за его разглагольствований, а перед нии–саном за то, что попался в такую простую ловушку. Если бы шиноби не вздумал порассуждать о смысле жизни, а сразу прикончил, мне пришлось бы продемонстрировать возможности Матрицы, а я хотел, чтобы она как можно дольше оставалась моим тайным козырем. Снова поймать его в гендзюцу я смог бы только, если бы хоть на мгновение поймал взгляд. Пришлось выкручиваться по–другому – концентрировать чакру молнии и выпускать ее в почву, чтобы ослабить технику земли, удерживающую меня. Без складывания печатей управлять стихией трудно даже для меня, поэтому я и сам отхватил нехилый разряд. Шиноби успел мгновенно отпрыгнуть, когда я высвободил из–под земли руку и запустил в него небольшую молнию.

– Решил потрепыхаться? Тебе все равно недолго осталось, – он начал складывать печати каменных шипов, но я уже вырвался из ловушки и, создав глайдер, взлетел в воздух.

Уже оттуда я снова попытался достать его молнией, но тот увернулся и ушел под землю. Шаринган, конечно, классная штука, даже чакру видит, но в обнаружении противников с бьякуганом не сравнится. Да, этот момент у меня слабоват, сенсорные способности близки к нулю. Принцесса бы его смогла обнаружить и даже выковырять наружу, но это тоже секретное оружие, и чем меньше о нем знают посторонние, тем лучше. Если бы мне надо было просто уничтожить противника, я бы просто взорвал здесь все спрессованной чакрой огня, но необходимо оставить его тело хотя бы в виде крупных кусков, а не мясного фарша.

Я создал клона и тот начал прыгать по земле, выкрикивая:

– И кто тут из нас слабак? Выходи и дерись, как мужчина!

К моему безмерному удивлению, вопли все же оказали свое действие, и шиноби действительно показался наружу, чтобы с помощью очередной техники создать провал под ногами клона и раздавить его в ловушке. Я ударил его молнией, но это оказалась очередная земляная копия. Ксо, чакры в теле осталось уже мало, к тому же все болит после собственной молнии. И этот урод меня просто взбесил своей неубиваемостью, я с ним уже почти пятнадцать минут ковыряюсь, хотя с Итачи все поединки максимум пять длились. А тут обычного шиноби никак прибить не могу.

Наконец, я придумал, как можно его выкурить наружу и создал четырех клонов, потратив почти всю чакру. Копии расположились по углам квадрата, в пределах которого я видел чакру противника. Так как точнее я определить его местоположение просто не мог, придется бить по площадям.

– Чидори Нагаши! – клоны сложили печати и хлопнули ладонями по земле.

Во все стороны тут же расползлись молнии, создав замкнутую фигуру, а потом начали расширяться. Чтобы не поджариться, шиноби пришлось выскочить на поверхность, и уж тут–то я наконец его достал. У него у самого чакра уже к концу подходила, поэтому все шесть кунаев и пуля из электричества нашли свою цель.

Тело упало на землю, клоны развеялись вместе с глайдером, а сам я сел на чудом уцелевший клочок травы, потому что сил стоять не осталось.

– Ха, а я‑то уже понадеялся, что тебя сейчас прикончат, – Кисаме возник рядом вместе с Итачи.

– Семпай, вы как всегда добры, – мрачно ответил я.

И стоило столько времени тренироваться с одним из самых сильных нукенинов в мире, чтобы во второй же схватке чуть не облажаться? По лицу Итачи ничего не понятно, но вот я собой точно не доволен. И что самое печальное, пока мне придется задержаться в этой побитой тушке с почти нулевым количеством чакры, которого хватит только чтобы подлечиться. Если я сейчас вернусь в собственное непострадавшее тело, Кисаме точно поймет, что это не иллюзия, потому что прекрасно чувствует чакру, да и после такого долгого партнерства с Итачи уже более–менее научился распознавать гендзюцу.

Я хмуро уставился на труп. После такой нервотрепки и мне надо с него что–то поиметь кроме истощения и боли во всем теле.

– Семпай, нам ведь нужна только его голова?

– Да. А что это ты задумал?

Я молча окутал руку медицинской чакрой и подошел к трупу. Человеческое тело такое непрочное, его при желании можно разорвать даже голыми руками. Мне почти не пришлось прикладывать усилий, чтобы просунуть пальцы под грудину, нащупать сердце и достать его наружу. Скажи мне кто в прошлой жизни, что однажды я смогу засунуть руку в чей–то труп и поковыряться там, в жизни бы не поверила. Хотя… помнится, я когда–то давно готовила к новому году курицу по навороченному рецепту, так там надо было отделить мясо от костей, не повредив кожу. Вот уж где можно почувствовать себя маньяком, патологоанатомом и некрофилом в одном лице! После такого достать сердце – просто раз плюнуть. Да и про учебу на ирьенина не следует забывать, хотя полноценные операции я не проводил, но на трупы насмотрелся изрядно.

Кажется, на мои губы сама собой наползла совершенно маньячная улыбка. Под действием медицинской чакры сердце начало сокращаться, словно живое. Кровь потекла по моей руке и закапала с локтя.

– И зачем тебе сердце? – довольно–таки осторожно спросил Кисаме.

Я обернулся к нему и смерил таким взглядом, будто тот сказал откровенную глупость.

– Конечно же, чтобы съесть, – ответил я с видом, словно это самая очевидная в мире вещь. – Это прекрасно восстанавливает силы после боя.

Ого, он кажется и правда поверил, вон как в лице переменился! Даже у Итачи взгляд стал какой–то странный.

– Ой, да ладно вам, я же пошутил. Просто положу его в баночку, залью формалином и начну собирать коллекцию, – я радостно улыбнулся.

Так, кажется, теперь они не могут определиться, какой вариант хуже. Пожалуй, правду о том, что сердце мне нужно для экспериментов над стихией земли, лучше не озвучивать. Моя чакра пропитала каждую клетку чужого сердца, и я смог убрать его в свой внутренний мир, где уже находилось мое настоящее тело. Похоже, Кисаме, заметивший исчезновение чужого внутреннего органа из моей руки, ради собственного душевного спокойствия решил не спрашивать, куда я его дел.

На обратной дороге к базе Акацуки я дал задание институту внутреннего мира изучить новое сердце и его возможности, а затем ускорил время в нем. Так что, когда мы прибыли на место, все уже было готово. Умники из института разработали модель и провели исследования. Как я и предполагал, имея сердце шиноби, владевшего стихией земли, я смогу создать клона с такими же способностями. Был только один минус – клон не сможет пользоваться моими техниками молнии и огня. Но тут уже ничего не поделаешь.

Кисаме и Итачи отправились на доклад к лидеру, а я сразу на полигон. За все это время мы с нии–саном здорово его преобразили, не оставив ни одного ровного участка стен и пола. Все вокруг было изрыто взрывами, оплавлено кислотой или пламенем. Впрочем, так даже лучше – тренировки тайдзюцу в таких условиях получаются просто экстремальные. Я только недавно узнал, что Итачи с самого начала наших совместных занятий прикрывал полигон своими иллюзиями, защищая от остальных Акацуки. Сначала он думал, что я на уровне генина и не хотел, чтобы остальные знали, насколько я слаб. Но после первой же встречи с Принцессой изменил свое мнение на противоположное.

Пока Итачи не было, я материализовал клона и опробовал несколько техник земли. Было немного непривычно, огонь и молния ощущаются совсем по–другому. Да и техник Дотона я знал всего три – машинально скопировал их шаринганом еще у Какаши–сенсея. Я усмехнулся, предвкушая, что устрою Итачи сюрприз. Конечно, его такой простой ловушкой вроде земли, превратившейся в трясину, не поймаешь, но сам факт того, что мне теперь доступна чужая стихия, его удивит.

Первая же тренировка показала, что, собери я хоть все стихии разом, Итачи мне не победить, пока я не догоню его в тай. Но демонстрация новых способностей его впечатлила, и я рассказал, что идея собирать чужие сердца принадлежит не мне, а Какузу, и что тот их уже все пять типов собрал и содержит в собственном теле. Нии–сан с местным казначеем никогда не сражался, поэтому таких подробностей не знал, хотя с помощью шарингана мог видеть, что у того очень странная чакра.

В остальном жизнь текла довольно размеренно, если так можно сказать о буднях наемных убийц. Постепенно я так обжился на базе Акацуки, что уже чуть ли не домом стал считать. Ну, насколько это возможно для подземелий, состоящих из множества запутанных коридоров. Я даже прикупил всяких мелочей для уюта – вроде настоящих подушек взамен теневых и каллиграфических свитков, которые тут используют вместо картин. Итачи, кажется, полностью смирился с тем, что теперь рядом с ним постоянно кто–то есть, так что в свою комнату я неделями даже не заглядывал, проводя все время у него. Во время отдыха нии–сан обычно читал книги и ел сладости. У него вообще было такое хобби – ходить по кондитерским. Перед каждой миссией, если поблизости оказывался какой–нибудь городок, мы обязательно шли туда покупать сладости. Я‑то и сам их люблю еще с прошлой жизни, а Кисаме ворчал, что мы оба психи и перемещался подальше от нас в Шуншине.

Вообще, мы с Итачи, наверное, были единственными, кто проводил столько времени на базе. Остальные заглядывали изредка на общие собрания или даже просто присылали свои проекции. Так что обычно весь этот огромный подземный комплекс был полностью в моем распоряжении, и я устраивал там с клонами гонки на глайдерах на выживание, если хотел развлечься. Потому что когда Итачи читает интересную книгу, его не стоит беспокоить, а еще лучше – вообще не шевелиться, не дышать, не шуршать, не отсвечивать… Будь проклят тот день, когда в мою глупую голову пришла идея создать теневую копию одной из книг моей внутренней библиотеки! Я, наивный, еще и с двигающимися картинками ее сделал. С тех пор нии–сан регулярно вытрясает из меня очередную новинку, у меня так скоро запас интересной литературы кончится, придется давать все подряд. Конечно, мои личности, живущие во внутреннем мире, совсем без дела не сидели, да и прошло для них уже больше десяти лет, так что некоторое количество новых книг в библиотеке появилось. Но они, гады, пишут в основном любовные романы и фентези! Даже ни одного приличного детектива не выдали, не говоря уже об экшене.

Однажды во время одного из таких «заездов» на глайдерах, я оказался неподалеку от главного зала и решил зайти полюбоваться на руку Орочимару. Если я отломлю на память большой палец, никто, надеюсь, не обидится? Лидеру ведь не жалко немного чужой ДНК на благое дело? И только я потянулся к руке, как сзади вдруг раздался громкий голос, едва не заставивший меня подпрыгнуть:

– Что ты делаешь?

– Тоби! – воскликнул я, оборачиваясь и прижимая ладонь к сердцу. – Не подкрадывайся так!

– Так что ты тут делаешь?

– Ну понимаешь… – я опустил глаза в смущении и заставил щеки покраснеть. – Тут такое дело… Мне просто очень нравятся оторванные руки. Я совершенно не могу устоять. А эта – просто прекрасна. Она даже мумифицировалась – само совершенство! Только кольцо сюда надо другое, золотое с бриллиантом.

Я влюбленным взглядом уставился на руку, чуть опустив ресницы и покраснев еще сильнее. В тот момент я жалел только об одном – что не умею видеть сквозь маски, должно быть, у Тоби было довольно забавное лицо.

– Эээ… – настоящий лидер Акацуки даже сделал пару шагов назад. – Если она тебе так сильно нравится, забирай.

– Правда? Правда, можно? – на ощупь рука оказалась похожа на высушенную ветку. – Наша прелессссть… Иди к папочке.

Я прижал руку к себе, словно ребенка и погладил.

Наверное, для Тоби это стало неприятным открытием – то что последний из Учих настолько псих. Тут все малость того, но младший брат Итачи всех переплюнул. Тоби сам развлекался, изображая шута, но этот Саске сошел с ума на самом деле, его поведение не было актерской игрой, он и правда испытывал все те чувства, уж тут шаринган не обманешь. Итачи перестарался, пытаясь вырастить мстителя, и теперь возится с братом только из чувства вины, хотя лучше было бы его просто убить.

Вернувшись в комнаты, я поместил руку Орочимару на стеллаж, который мне специально пришлось завести для поддержания легенды. Теперь в третьей спальне, которой никто не пользовался, у меня действительно хранилась коллекция сердец в баночках. Надо же было как–то объяснить, зачем я их каждый раз забираю у трупов. Правда, в коллекцию пошли только те, у кого не было стихийных свойств, остальное я хранил во внутреннем мире.

Кстати, ногти на мумифицированной руке все еще были окрашены. Похоже, я тут один без маникюра и выбиваюсь из коллектива, значит, надо исправить. Хотя, например, я ни разу не видел, чтобы Итачи красил ногти. Должно быть, это какое–то дзюцу, которое идет в комплекте с кольцом. А может, и с плащом.

Конечно, можно было бы просто заставить свои ногти потемнеть, но мы не ищем простых путей. Поэтому я призвал трех обитательниц Дворца Солнца. Вообще–то, постоянно в нем почти никто не живет, но личностей там каждый день бывает много. Жители внутреннего мира в зависимости от настроения выбирают, где им интереснее провести время.

И вот сейчас рядом со мной возникли три девушки – блондинка, брюнетка и рыжая. Форма одежды во Дворце Солнца довольно строга – чем меньше ткани и чем она прозрачнее, тем лучше, а браслеты на руках и ногах являются обязательным аксессуаром. Полностью одетым может быть только тот, кто исполняет роль Повелителя.

Блондинка начала делать мне маникюр и красить ногти черным лаком, рыжая – исполнять танец живота, а брюнетка – кормить виноградом, который тут мало где растет и потому считается деликатесом. Кстати, «Гарем но дзюцу» от Наруто и рядом не стоял с моими девочками. Каждая из них имеет свой собственный источник чакры, поэтому их даже бьякуганом от обычных людей не отличишь. Насчет боевых качеств не знаю, потому что им слишком лень тренироваться, ни одну заставить так и не удалось. Зато внешние качества на высоте – каждая сама себе выбирала образ, поэтому все невероятно эффектные и разные, на любой вкус, так сказать.

По закону жанра каждый нормальный герой сёнена должен завести себе гарем. Я хоть и не самый главный герой, но возможностей у меня куда больше, чем у остальных. Например, как последний представитель клана, стоящего на грани вымирания, я официально могу завести нескольких жен. Даже в академии вокруг меня постоянно девчонки увивались, так что с этим проблем не будет. Только к моему глубокому сожалению, прямо сейчас ни одной из них нет в радиусе многих километров. А с собственными клонами мутить… Это уж слишком, к тому же нарушает мое правило пользоваться только настоящим. Единственная поблажка, которую я себе позволял – эстетическое удовольствие от созерцания такой красоты.

И все было бы хорошо, если не вспоминать, что эти девушки – в некотором роде тоже я. Они так явно наслаждались тисканьем моей бишоненистой тушки, своей прекрасной внешностью и тем, как им идут их наряды и украшения, что это подрывало мою веру в собственную мужественность.

Блондинка уже заканчивала красить мне ногти на ногах, когда дверь в спальню Итачи вдруг открылась, и он предстал на пороге собственной персоной. Возникла немая сцена. Ну, не совсем немая – рыжая продолжала танцевать под собственную музыку, и крошечные колокольчики на ее браслетах вызваниванивали завораживающий ритм. Только улыбка у нее стала откровенней, а движения еще более эротичными, если такое вообще возможно.

«Прости, нии–сан. Согласно последнему опросу две трети моих внутренних личностей считают тебя абсолютно прекрасным. А оставшаяся треть тебя регулярно косплеит», – мысленно повинился я за то, что стоит появиться моему клону женского пола, как он моментально начинает строить Итачи глазки.

Вообще–то, обычно нии–сан от чтения не отвлечется, пока книга не закончится, даже если я тут начну бомбы взрывать. А тут вдруг явился проверить, чем я занят. Или ему просто музыка понравилась? Пришел послушать, а тут чуть ли не «Тысяча и одна ночь» для взрослых.

– Эээ… – прервал я затянувшуюся паузу. – Я тут ногти красил.

Я демонстративно помахал рукой. Блондинка хихикнула и докрасила мне последний ноготь на ноге.

– Я все сделала, господин. Вы желали бы что–то еще? – и спросила с таким видом, будто это «еще» имеет категорию 18+.

Вот зараза! И что теперь обо мне нии–сан подумает?

– Понятно, – произнес Итачи и скрылся за дверью.

Вот что меня поражает в нии–сане, так это то, что он никогда меня ни о чем не спрашивает. Какой бы номер я ни отколол, он просто молча смотрит и все. То ли просто не считает себя вправе мне указывать, после того, как бросил на столько лет, то ли еще что… Понятия не имею, а если у него прямо спросить, то наверняка не ответит.

Глава 7. Юный падаван

Однажды в один далеко не прекрасный день в нашу дверь кто–то постучал. Визит гостей на базе Акацуки дело настолько редкое, что это всего лишь второй случай во время моего тут пребывания. И если в прошлый раз Тоби долбил в дверь ногой, то сейчас неизвестный некто скорее робко поскребся, чем постучал. Открывать снова пошел я. И вот уж кого меньше всего ожидал там увидеть, так это слегка всклокоченного Дейдару. Что–то вид у него более безумный, чем обычно. И внутрь пускать не охота, и снаружи не оставишь, а то еще взорвет здесь все, а я уже привык к своей готичной гостиной, которая даже обзавелась несколькими гобеленами на средневековую тематику.