Текст книги "Сезон охоты на Охотника"

Автор книги: Алекс фон Берн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Лаврушин сел. Борисов обвел глазами присутствующих:

– У кого есть вопросы?

Васильев переглянулся с Лавровым и поднял руку:

– Скажите, а чем занимался Ладыгин в КГБ?

Борисов заерзал и ответил:

– Я не могу обсуждать этот вопрос без санкции руководства. Поймите правильно, – речь идет вовсе не о Ладыгине, а о людях, которые вместе с ним служили и продолжают служить. Могу сказать только, что он служил в спецподразделении, отличный стрелок, владеет навыками маскировки и… так далее.

– А как он стал Кузнецовым? – спросил Лавров.

– Как только перешел в действующий резерв. Он был формально отправлен в отставку и соответствующим образом легендирован, – это обычная практика.

– А что за контакты он имел в криминальном мире и, в частности, с наркодельцами?

– Ну вот первый зафиксированный контакт в 1990 году – некто Левин. Вскоре этот Левин был убит.

– Случайно, не из винтовки? – осведомился Лавров.

Лаврушин удивленно взглянул на Лаврова, порылся в бумагах и ответил:

– Нет, Левин был избит, ему отрезали палец на правой руке, после чего застрелили из пистолета „TT“. Выпустили восемь пуль: шесть в грудь и в живот, две в голову. Пистолет оставили на месте преступления. Насколько мне известно, убийство осталось нераскрытым.

– А с кем он еще имел контакты из криминала? – спросил Васильев.

– Некто Рубинчик. Темная личность. Владеет рестораном „Тропикаль“, а также рядом фирм сомнительной репутации, – все оформлены на подставных лиц. Располагает обширными связями в криминальном мире. Между прочим, имеет двойное гражданство – он еще и гражданин Израиля.

– А имел ли Кузнецов… или, как это мы сейчас выяснили, – Ладыгин, контакты с ворами в законе или уголовными авторитетами? Ну, с теми же Акбаром и Гирей?

Лаврушин усмехнулся.

– Он связи с подобными типами держал через Рубинчика. Оно и понятно: будь Ладыгин известный человек в преступном мире, Гиря его в два счета нашел бы! Да и не только он! А Рубинчик исчез, и все концы оборваны! У кого еще вопросы?

Вопросов больше не было, и Борисов спросил:

– Станислав Андреевич, а как там со взрывом ресторана „Тропикаль“? У вас есть новая информация?

Лаврушин снова зашелестел бумагами и важно сообщил:

– В деле наметился существенный прорыв. Оно в принципе приобретает совершенно иной оборот. Во-первых, как и следовало ожидать, это не был взрыв бытового газа. Найдены следы взрывчатого вещества, обычно используемого специальными подразделениями некоторых зарубежных стран. По оценке экспертов, сила взрыва составила около трех килограммов тротилового эквивалента, – можете себе представить! Удивительно, как вообще дом не рухнул! Во-вторых, буквально накануне теракта на работу в ресторан в качестве подсобного рабочего был принят человек, исчезнувший на следующий день после взрыва. Никто не смог назвать ни его фамилии, ни где он живет, ни того, кто устроил его на работу. Так, вспомнили, что Колей звали, – и все! Но благодаря составленному работниками ресторана фотороботу нам удалось установить личность этого человека, предположительно заложившего взрывное устройство в подвале ресторана „Тропикаль“.

Лаврушин сделал паузу, взял следующий листок и продолжил:

– Бывший майор КГБ Тюриков Николай Евгеньевич, в 1989 году уволен из органов. После увольнения неоднократно бывал в горячих точках в различных вооруженных формированиях. В частности, во время конфликта в Абхазии Тюриков являлся инструктором по минно-саперному делу в отряде чеченских добровольцев под командованием Шамиля Асланова. В ходе оперативных мероприятий по розыску Тюрикова удалось выяснить его нынешнее местонахождение.

Лаврушин замолчал и закрыл папку. Борисов посмотрел на него и спросил:

– Так где же находится этот Тюриков?

– В Чечне, – ответил Лаврушин. – Станица Алинская.

– А вы связывались с… властями Грозного на предмет… содействия в задержании Тюрикова?

– Разумеется! – ответил Лаврушин. – Вот ответ от МВД Чечни. Установить местонахождение Тюрикова в Чечне не представляется возможным. Впрочем, иного ответа я и не ожидал! Какой милиционер отважится сунуться в селение, контролируемое боевиками Асланова?!

Борисов вздохнул и зачем-то задал риторический вопрос:

– Неужели там действительно такое… сложное положение?

Лаврушин побарабанил пальцами по папке и мрачно ответил:

– Оно гораздо сложнее… чтобы не сказать большего!

– Н-да, – протянул Борисов и обратился к Лаврову: – Валерий Иванович, насколько я понял, у вас тоже имеется важная информация по поводу убийства Рената Карамова?

– Да, – Лавров поднялся с места и будничным голосом доложил:

– Тут я порылся в нераскрытых аналогичных делах и обнаружил еще шесть случаев нераскрытых убийств, очень похожих на убийство в пансионате „Ориган“. Один и тот же почерк, но главное не это. Во всех случаях использовано одно и то же оружие. Вот данные баллистической экспертизы.

– Ну вот! – с довольным видом констатировал Борисов. – Еще шесть безнадежных „глухарей“ раскрыты! Теперь с полным основанием мы можем записать их на счет Ладыгина! Поздравляю вас, Валерий Иванович!

Борисов встал из-за стола и прошелся по кабинету. Затем продолжил:

– Видите, коллеги, как плодотворно мы поработали за эти дни! Объединение усилий различных ведомств с поразительной быстротой дало определенные результаты. Теперь мы смело можем связать Ладыгина с организованными преступными группировками, занимающимися контрабандой наркотиков, – с одной стороны, и нелегальной торговлей оружием в международном масштабе, – с другой! Причем факты недвусмысленно указывают на организаторов этого опасного бизнеса, использующих слабо контролируемую Центром территорию Чечни в качестве плацдарма! Налицо выдавливание конкурентов с использованием матерого киллера Ладыгина. Ладыгин убирает конкурентов своих хозяев, а Тюриков должен был убрать Ладыгина, который стал ненужным своим хозяевам! Я полагаю, что скоро появятся новые факты, которые позволят более полно выявить картину деятельности этого преступного сообщества! Кто-нибудь хочет что-нибудь добавить? Нет? Тогда не смею вас больше задерживать!

Васильев и Лавров пешком дошли до маленького уличного кафе возле ЦУМа и сели за столик выпить пива.

– Как тебе наш орел из конторы? – спросил Васильев. Они с Лавровым как-то незаметно перешли на ты.

– Еще неделю назад никто из персонала „Тропикаля“ не мог вспомнить ничего из облика подсобника, кроме синего комбинезона! А теперь вдруг дружно вспомнили и родили фоторобот! – саркастически заметил Лавров.

– Думаешь, ФСК прячет концы?

Лавров отпил пиво и задумчиво ответил:

– Насчет рубки концов сказать не могу, а вот то, что они явно свою игру играют и все факты под эту игру препарируют, – это точно!

– А инициатор – Никифоров?

– А ты видал этого Никифорова?

Васильев поморщился и ответил:

– Кишка тонка. Мелкая сошка. Вот его начальник генерал Хладов – тот покруче будет! Я с ним по телефону разговаривал, – ну настоящий генерал, так и тянет по стойке „смирно“ встать! Но сдается мне, что в игру вступили фигуры покрупнее! Ты видал, как наш „важняк“ все дело в точку стягивает?

– Еще бы! И точка эта – Чечня! – согласился Лавров. – Похоже, что за „правильное“ завершение дела нашему Борисову генеральские погоны обещаны. Как это генерал-майор по ихней табели о рангах называется?

– Государственный советник юстиции третьего класса, – подсказал Васильев.

– И обрати внимание, как все фигуранты из дела исчезают! Тюриков, Рубинчик, певица эта, журналист Шаров, – да работать просто не с кем! А уж где сейчас этот Ладыгин находится, вообще представить трудно!

– Если следовать логике Борисова, то – в Чечне! – хохотнул Васильев.

Он был не прав. Охотник в это время находился в своей подмосковной резиденции и занимался обычным утренним тренажом – стрельбой по мишеням. Он показал обычные результаты и был этим приятно удивлен, поскольку этим утром несколько минут находился в состоянии, близком к шоку. И причиной был сигнал, пришедший на пейджер ранним утром, когда Охотник брился перед зеркалом на одной из надежных квартир в старой московской коммуналке.

Сообщение было простое: „Срочно позвони“. И шел номер телефона. Охотник ощутил некоторое замешательство: номер пейджера знала только Татьяна, Охотник держал этот пейджер только для экстренной связи с ней.

Он позвонил по этому телефону из ближайшего автомата. Сработал АОН, потом взяли трубку и бархатный мужской баритон пророкотал:

– Доброе утро, Сергей Андреевич! Наконец-то имею возможность с вами поговорить. Я думаю, что вам уже все ясно. Хотелось бы с вами встретиться.

– Где Татьяна? – внезапно осипшим голосом спросил Охотник. В ответ раздался растерянный голос Татьяны:

– Сережа, прости меня! Я так глупо попалась! Я не знаю, чего они хотят!

– С тобой все в порядке? – перебил ее Сергей.

– Да, но эти люди… Я не знаю, что им нужно…

– Успокойся, Котенок! – перебил ее Сергей. – Ты в порядке, а это – главное! Не нервничай! И передай, пожалуйста, трубку этому хлыщу!

В мембране снова зарокотал мягкий баритон:

– Ну зачем же вы так, Сергей Андреевич! Что за обидные слова!

Сергей резко перебил его:

– Оставьте ваше мурлыканье для женщин! Где и когда вы хотите со мной встретиться?

– У меня. Сегодня.

Сергей мгновенье подумал и ответил:

– Завтра в это же время. Патриаршьи пруды. На углу Ермолаевского и Малой Бронной. Знаете, где это?

– Обижаете, Сергей Андреевич! – отозвался баритон. – Это место знает каждый культурный человек. Там трамвай задавил булгаковского Берлиоза. Вы любитель символики?

– Нет, просто мне там удобней.

– Хорошо, договорились. Ждем полчаса. Трамвая там сейчас нет, но можете не сомневаться: если вы не появитесь, ваша дорогая знакомая разделит судьбу злосчастного литературного персонажа.

Пошли гудки отбоя.

Итак, Татьяна в лапах опасного врага! Как это получилось? Впрочем, уже неважно. Наверное, Алик Эшба провален. А вот это совсем плохо. Он планировал три варианта отхода на южном направлении. И в двух из них важным звеном был именно Алик. А уходить нужно именно в этом направлении: чтобы обещанные Драгичу ЗУРы попали к сербам, Сергею обязательно надо побывать в Турции. И как можно скорее! Но сначала – Татьяна.

1 сентября 1994 года, 11.10.

Сергей появился точно в назначенное время. В иной ситуации он прибыл бы на место часа за два, да еще взял бы с собой Пашу для подстраховки. Но теперь все это потеряло смысл. Он нужен обладателю баритона. Зачем? Там разберемся. Главное, что его не кончат здесь или где-нибудь по дороге. А самое главное – у них Татьяна. Ее надо вызволять! Как? Там будет видно!

Сергей сел на скамейку в аллее и закурил. Он не успел выкурить сигарету на треть, как возле него внезапно появился рослый кавказец.

– Сергей Андреевич? – осведомился он с едва заметным акцентом.

– Нет, я Михаил Берлиоз! А вы, надо полагать, Воланд? – иронично вопросил Сергей, но, заметив мелькнувшее на лице кавказца недоумение, добавил:

– Конечно, я!

– Идемте! – кавказец повернулся и пошел по аллее в сторону Ермолаевского переулка. Эх, взять бы его да побеседовать по душам: кто, где, сколько… Нет, нельзя! Уверен в себе, значит – подстраховывают. Ладно, поглядим, что и как…

Везли Сергея на „мицубиси-паджеро“ с тонированными стеклами. Глаза ему не завязали, и это было плохим признаком. Молчаливые спутники, кроме рослого кавказца, имели славянскую наружность и напоминали внешним видом классическую братву: крутые коротко стриженные затылки, накачанные на тренажерах бицепсы и спрятанные под куртками стволы.

Путешествие закончилось во дворе солидного особняка километрах эдак в тридцати от МКАД. Сергей, выйдя из машины, оглядел двор, отметил камеры наблюдения и сигнализацию. Рослый кавказец бесцеремонно втолкнул его в дверь и, подталкивая в спину, заставил подняться на второй этаж. Там, в большом зале, в мягких креслах расположились несколько человек: один явно русский и двое восточной внешности.

– Спасибо, Ибрагим! – сказал русский, и Сергей узнал в нем обладателя бархатного баритона. – Иди и распорядись, чтобы гостю принесли чаю.

Ибрагим вышел. Русский подошел к Сергею и указал на кресло.

– Присаживайтесь, Сергей Андреевич! Разговор нам предстоит долгий…

– Где Татьяна? – перебил его Сергей.

Русский улыбнулся и сказал:

– Давайте для начата познакомимся. Меня зовут Андрей Владимирович, а это мои афганские друзья.

– Мне наплевать на вас и ваших афганских друзей! – с трудом сдерживаемой яростью ответил Сергей. – Я немало таких „друзей“ в свое время в Афгане положил. Да и ссучившихся гэбэшников вроде тебя кончать приходилось! Пока не увижу Татьяну живой и невредимой, никакого разговора!

– Экий вы нетерпеливый! – укоризненно покачал головой Андрей Владимирович. – Впрочем, требование легко удовлетворить… Ибрагим!

Вошел Ибрагим.

– Приведи женщину! – распорядился Андрей Владимирович и обратился снова к Сергею:

– Пока чаю откушайте!

Вот козел! И что он себе воображает! Сергей невольно сжал кулаки.

Вошел кавказец с подносом. Чай в большой пиале, лимон на тарелочке, печенье. Но Сергей ни к чему не прикоснулся. Он молча уселся в кресло и закурил, мстительно стряхивая пепел в пиалу.

Наконец появилась Татьяна в сопровождении Ибрагима и двух „братков“. Она увидела Сергея и, едва сдерживая слезы, бросилась к нему. Сергей гладил ее волосы и успокаивал, шепча на ухо:

– Не бойся, Котенок! Все будет хорошо, ведь я здесь!

Потом он повернулся к Андрею Владимировичу и твердо сказал:

– Пока она не позвонит из безопасного места, никакого разговора у нас не получится!

Андрей Владимирович повернулся к афганцам, один из них наклонил голову. Андрей Владимирович подозвал Ибрагима.

– Отвезешь женщину к ближайшему метро и сразу обратно. Да, дай ей жетоны на телефон! Ты все понял?

Ибрагим кивнул и подошел к Татьяне. Она с мольбой смотрела на Сергея. Он ободряюще улыбнулся ей и сказал:

– Вот и все! Они дадут тебе номер телефона, и ты позвонишь мне, когда будешь в безопасном месте. Поняла? Только когда будешь в безопасном месте. Ну, все! Ты знаешь, что делать. До встречи, Котенок! И ничего не бойся! Все будет хорошо!

Ибрагим увел Татьяну. Сергей повернулся к афганцам и сказал:

– Когда она позвонит, тогда и начнем разговор! А сейчас я бы чего-нибудь съел!

Андрей Владимирович расхохотался.

– В чем в чем, а в самообладании вам не откажешь! Что же, – отобедаем!

1 сентября 1994 года, 13.15.

Звонок раздался через час. Андрей Владимирович передал трубку Сергею.

– Это ты, Котенок? Где ты? У метро? Какого? А глаза тебе они завязали, пока везли? Завязали? Это хорошо! Теперь покрутись немного на предмет слежки и позвони мне из безопасного места! Поняла? Ну, целую!

Андрей Владимирович недовольно поморщился и сказал:

– Мы так не договаривались! Вам одного звонка мало?

– Слушайте, не учите меня жить! – огрызнулся Сергей. – Когда она еще раз позвонит и я поверю, что она в безопасности, то я – в полном вашем распоряжении! Но не раньше!

Андрей Владимирович посмотрел на афганца. Тот наклонил голову.

– Ну, ждать так ждать! – невозмутимо резюмировал Андрей Владимирович.

1 сентября 1994 года, 13.50.

Татьяна отчетливо представляла, что ей надо делать. На этот случай Сергей ее давно проинструктировал: заставил запомнить адрес, куда она должна поехать в безвыходном положении.

Она быстро нашла нужный дом и позвонила в квартиру на первом этаже. Дверь открыл мужчина лет тридцати пяти в инвалидном кресле. Он молча выслушал условную фразу и отозвался нараспев:

– Проходи, красавица, кальвадос с лимоном выпьем.

Татьяна улыбнулась и спросила:

– А разве кальвадос пьют с лимоном?

– Не знаю, не пил, – ответил инвалид. – Не я отзыв придумывал, не с меня и спрос. Ты пока кофейку выпей, да перекуси что-нибудь. У меня на кухне окно по жизни зашторено, никто тебя и не увидит. Ты угощайся, а я хвост отсеку.

– Неужели я кого-то привела за собой? – побледнела Татьяна.

– Все нормально! – успокоил ее инвалид. – Для того Сергей тебя ко мне и прислал, чтобы я хвост отсек.

– А… помочь вам не надо? – нерешительно спросила Татьяна, косясь на прикрытые пледом культи ног. Инвалид усмехнулся:

– Я привык.

Он выкатился на лестничную площадку и привычно съехал по бетонному пандусу, держась за приделанные к стене перила. Выехал во двор и сделал круг вокруг дома. Он сразу нашел то, что искал: трех „качков“ в темно-зеленом „BMW“ во дворе, и еще одного – с другой стороны дома. Тот, что встретился с той стороны дома, уже лежал в густых кустах сирени: две пули из маленького и абсолютно бесшумного пистолета „Гроза“ сделали свое дело быстро и надежно. Теперь предстояло заняться пассажирами „BMW“.

Инвалид отъехал за кусты, убедился, что его никто не видит, и достал из-под пледа контейнер гранатомета „муха“.

1 сентября 1994 года, 14.10.

Татьяна позвонила во второй раз в два часа. Сергей выслушал ее, дал отбой и повернулся к Андрею Владимировичу:

– Теперь я в полном вашем распоряжении!

Тот улыбнулся и произнес:

– Видите ли, Сергей Андреевич, мы располагаем подробной информацией о вас и вашей жизни за последние шестнадцать лет. Не скрою, что подробности о ваших… м-м… о том, чем вы занимались последнее время, наверняка заинтересуют компетентные органы. И чтобы у вас не возникало сомнений… Ибрагим!

Появился Ибрагим.

– Пусть приведут нашего еврейского гостя.

Ибрагим вышел и вернулся с двумя громилами, тащившими еле стоящего на ногах Яшу Рубинчика. Выглядел Яша паршиво: лицо в кровоподтеках, губы разбиты, левый глаз заплыл полностью. Как видно, били его долго и со вкусом.

Яша посмотрел налитым кровью правым глазом на Сергея и прохрипел:

– Прости, Серега! Я не виноват! Я держался, сколько мог! Они… они мне ток через яйца пропускали, понимаешь?

Яша заплакал, прерывая рыдания кашлем, роняя слезы и розовую от крови слюну на покрытую бурыми пятнами рубашку.

– Все нормально, Яша! – ответил Сергей. – Я знаю, что ты держался, сколько смог. Извини, но я сейчас ничем тебе не могу помочь. Сам в дерьме, как видишь.

Он повернулся к афганцам и сказал со злостью:

– Слушайте, давайте к делу. Русский вы не хуже меня знаете, меня сюда вы не чай пить привезли. Так что хватит ломать комедию и общаться со мной через этого пижона!

Афганец посмотрел на Сергея, затем перевел взгляд на Андрея Владимировича. Тот усмехнулся и сказал:

– Нервы, Сергей Андреевич, нервы! Хотя… вы правы, пора к делу.

Сделал знак, и Яшу увели. Затем он развернул перед Сергеем карту Афганистана и ткнул пальцем в место, обведенное кружком.

– Двенадцать лет назад случилось так, что вам пришлось здесь побывать. Вас доставили туда на вертолете, потом вы шли пешком. Было это 15 мая 1982 года. Вы помните этот день?

Еще бы! Охотник прекрасно помнил этот день, хотя Сергей и стремился его забыть. Но он не подал вида, что вспомнил. Он продолжал сидеть с каменным лицом, словно изваяние.

Андрей Владимирович продолжал:

– Конечно, это было давно. Но этих людей вы вспомните. Вы должны их вспомнить. Ведь вы двое суток шли туда с риском для жизни, с риском быть схваченным моджахедами и умереть под пытками. Вы шли туда, чтобы убить этих людей.

Он положил на стол две фотографии. Сергей взял их и принялся разглядывать, хотя заранее знал, кто на них изображен. А Андрей Владимирович продолжал:

– Вы заняли позицию в развалинах на склоне горы. Отсюда была прекрасно видна взлетная полоса с самолетом. Конечно, в доме был пост наблюдения, но за полчаса до этого его уничтожили бойцы спецназа, которых тайно перебросили в это место специально для вашего прикрытия. А официально они участвовали в пятой панджшерской операции, проходившей как раз в это время. Вы застрелили этих людей, что на фотографиях, и ушли в точку, где вас забрал вертолет. Через двадцать минут после вашего ухода спецназ атаковал колонну автомашин в двух километрах от этого места. Что везла колонна, уточнять не будем, но ее хозяева понесли ущерб на весьма круглую сумму. Даже почти полное уничтожение спецназовцев не утешило хозяев. Но главное… вот этот человек на фотографии – один из хозяев, Амандулла-Хан. Второй – его телохранитель. Они были убиты с интервалом в две-три секунды. Предупреждаю, гипотезу о втором снайпере я проработал всесторонне и отверг как несостоятельную. Очевидно, что оба выстрела произвели вы. Поэтому вопрос: зачем вы стреляли в телохранителя?

Сергей пожал плечами:

– Приказ. Так было приказано: убить телохранителя и сразу же – хозяина. И уйти, оставив на месте одну стреляную гильзу.

– Кем приказано?

– Моим командиром.

– А вашим командиром был в то время генерал Хладов?

– Все-то вы знаете! – усмехнулся Сергей. – Впрочем, Хладов тогда был майор. Но в остальном вы правы. А спецназовцы здорово облегчили мне отход, – светлая им память, отличные были ребята! А что вез караван, они тоже не знали. Как я не знал, что за человека я должен убить, – только фотография. Война есть война.

– Хотите знать, что перевозил караван? – спросил Андрей Владимирович и тут же ответил: – Наркотики. Очень крупную партию. А предназначалась она для Хладова.

Андрей Владимирович замолчал, пристально вглядываясь в лицо Сергея. Тот сидел неподвижно, с ничего не выражающим лицом. Андрей Владимирович продолжил:

– Все дело в том, что Хладов был одним из звеньев цепочки по транспортировке наркотиков из Афганистана в СССР. Ясное дело, над ним стояли куда более значительные люди. И эти люди решили заставить своих поставщиков отдавать более значительную долю, – знаете, ведь аппетит приходит во время еды! Понятно, что поставщикам это не понравилось. И Хладову было поручено оказать давление на несговорчивых афганцев. В принципе, это в рамках правил. Уничтожить товар, чтобы убедить продавца в силе своей позиции и навязать ему свои условия, – это тоже еще в рамках правил. И даже убийство телохранителя – это еще можно расценивать не как повод к войне, а как всего лишь предупреждение и демонстрацию длинных рук. Но вот убийство Амандуллы, – это уже война! Может быть, это была инициатива Хладова, – он ведь так и не признался в убийстве поставщика даже своим высокопоставленным партнерам! А убийство Амандуллы представил как хитрую провокацию конкурентов, проведавших об операции и подославших второго снайпера. Потому вы и должны были, стреляя дважды, оставить лишь одну гильзу. И пули использовались такие, что их деформация не позволяла однозначно произвести идентификацию.

– Зачем вы это мне рассказываете? – спросил Сергей.

– Затем, что афганцы не поверили в миф о втором стрелке. И брат покойного давно вынашивает план мести. И орудием мести должны стать вы.

– Почему вы думаете, что я соглашусь? Потому, что вы похитили Татьяну?

– Ну что вы! Татьяна Борисовна – всего лишь гарант вашей лояльности по отношению к нам. А сделаете это вы по трем причинам. Во-первых, Хладов последнее время упорно пытается с вами покончить. И вы понимаете, что рано или поздно он это сделает. Во-вторых, воздух отечества стал вам вреден из-за выполненных вами заказных убийств криминальных авторитетов, а также разборок с ФСК. А мы хорошо вам заплатим и поможем укрыться в безопасном месте. Ну, а в-третьих, – ликвидация Хладова будет прекрасной точкой в деле вашей личной войны с наркомафией. Ведь, насколько мне известно, ваш брат умер от передозировки наркотиков, а ваша матушка, увы, не смогла пережить этого и скончалась полгода спустя. Не так ли?

– Предположим, я соглашусь, – ответил Сергей. – Что вы мне гарантируете?

– Сразу после ликвидации Хладова мы обеспечиваем ваш отход и переправку за границу. Вам будет выплачено вознаграждение в размере трехсот тысяч американских долларов наличными…

– Мелкими купюрами! – прервал его Сергей.

– Извините? – поднял брови Андрей Владимирович.

– Купюрами по десять и двадцать долларов, – пояснил Сергей. – Это мера предосторожности: меньше шансов нарваться на фальшивки, да и меньше внимания привлеку там, на Западе.

– Какие фальшивки? Бога побойтесь, Сергей Андреевич! – развел руками Андрей Владимирович. – Мы не кидаем партнеров…

– Поменьше риторики! – прервал его Сергей. – Перейдем к плану. Как я понял, вы уже определили место и время?

Андрей Владимирович хотел ответить, но тут заметил в дверях подававшего знаки Ибрагима и поднялся:

– Прошу меня извинить, я на минуту вас покину.

Извинение скорее предназначалось афганцам, а не Сергею. Но ему это было безразлично. Он догадывался, зачем Ибрагим оторвал от беседы Андрея Владимировича, и настороженно ждал дальнейшего развития событий.

1 сентября 1994 года, 14.30.

Ибрагим озабоченно сообщил:

– Нет связи с группой, что сопровождала девку. Не нравится мне это!

– Пошли людей, пусть разберутся! – распорядился Андрей Владимирович. Он в тяжелом раздумье посмотрел вслед Ибрагиму и вернулся к Сергею.

– Вернемся к нашим баранам, – сказал Андрей Владимирович и вдруг спросил, испытующе глядя на Сергея:

– Кстати, а с чего это вдруг Хладов устроил на вас такую широкомасштабную охоту?

– Вопрос риторический! – огрызнулся Сергей. – Признайтесь, ведь и на вас Хладов организовал охоту? Иначе чего вы сидите тут с такой охраной?

– Допустим, – согласился Андрей Владимирович. – И что?

– А то, что вы расшевелили осиное гнездо! – раздраженно заявил Сергей. – Вы очень хорошо осведомлены о подробностях моей биографии, и почерпнули их, надо полагать, не в справочнике „Кто есть кто в России“! Неужто вы могли думать, что все эти ваши телодвижения останутся не замеченными Хладовым? На „наивного чукотского юношу“ вы не похожи, поэтому должны отдать себе отчет в том, что все эти ваши вопросики с проверкой на вшивость просто дебильны! Вам вообще приходила в голову простая мысль: если Хладов заподозрит, что я нахожусь у вас, то он костьми ляжет, чтобы вычислить это местечко и прихлопнуть всех мух разом! Так что бросьте ваши штучки и перейдем к делу! Еще раз, – так сколько вы мне заплатите за Хладова?

– Триста тысяч „зеленых“! – важно сообщил Андрей Владимирович.

– А почему не полмиллиона? Или вообще миллион – для ровного счета! – саркастически прокомментировал Сергей.

– На эти деньги вы сможете начать новую и неприметную жизнь за рубежом в спокойной стране, – ответил Андрей Владимирович. – А остальное будет пустым словоблудием. И не советую торговаться. Деньги вполне приличные, – ведь, кроме того, мы обеспечиваем вам прикрытие, уход, документы, переправку за границу!

– Хорошо, тогда последнее условие – отпустите Рубинчика!

– Анекдот про жилище индейцев помните? – осведомился Андрей Владимирович. – „Фигвам“ называется. Убираете Хладова, – и получаете своего Рубинчика целым и невредимым… во всяком случае, по сравнению с нынешним его состоянием, – а там можете его хоть в задницу целовать! Ну что, торг закончен?

– Ладно! – заключил Сергей. – Тогда чашку хорошего крепкого кофе, – и я ваш!

1 сентября 1994 года, 15.20.

Андрей Владимирович едва успел изложить детали операции Сергею, как появился Ибрагим.

– Плохо дело, – мрачно сообщил он. – Совсем плохо! Девка сбежала, а наших людей расстреляли из гранатомета!

– Всех?!

– Нет, одного из пистолета застрелили.

Андрей Владимирович знал, что Ибрагиму чуждо чувство юмора, поэтому он не отреагировал на последнюю фразу, а спросил:

– Куда она могла деться? Ну не испарилась же! Должны быть свидетели!

– Есть один свидетель, – пьяный инвалид, так им уже менты занялись! И вообще, там РУОП работает, так что лучше не светиться! Что делать будем?

– Суки все рваные! – несколько театрально дал выход возмущению Андрей Владимирович. Потом распорядился:

– Вези этого парня и еврея на позицию. Глаз не спускай, держи в наручниках прикованными. А через несколько дней сделаем дело, – и они нам больше не нужны. Черт с ней, с девкой, не до нее уже!

Отдав распоряжения, Андрей Владимирович уединился в зимнем саду, уселся в плетеное кресло под сенью раскидистой лопоухой пальмы и погрузился в размышления. Он любил зимний сад. Он вообще обожал тропики со времен своей первой загранкомандировки – на Кубу, еще во времена Советского Союза. Свежайшие апельсины, божественные лимоны с дурманящим цветочным запахом, теплое море и мулатки с прохладной кожей, – прекрасный сон, да и только! Ну ничего! Скоро, очень скоро этот сон станет реальностью. Банковский счет в одном из банков в Нассау уже надежно округлился до пяти нулей, а за последнюю операцию он получит миллион долларов, – награду за ликвидацию убийц Амандуллы, назначенную братом покойного. Конечно, придется поделиться с Ибрагимом, его людьми и отечественной братвой, да еще откатить помощнику брата Амандуллы, ведающему финансовыми вопросами, – без этого никак нельзя!

О, великое восточное изобретение – Откат! На тебе основано благополучие могущественной касты бюрократов всего мира. Только откат способен напоить живительной влагой вены этого могучего монстра. Почему в процветающей отрасли фирмы еле сводят концы с концами? Откат прибыли в обмен на льготы и кредиты. Почему из ассигнований на программы развития и помощи до адресата доходят лишь жалкие крохи? Железный закон: чтобы получить для себя кусок хлеба, проси два, а один откати чиновнику-благодетелю, ибо он один решает, кому, чего и сколько. Бессчетное число переворотов и революций произошло из-за яростного желания свергнуть монстра по имени Бюрократия и освободить общество от всевластия Отката. Как раз это довольно просто – ведь винтовка рождает Власть (см. творческое наследие великих революционеров). А вот затем Власть неизбежно рождает Бюрократию. А Бюрократия рождает Откат, ибо в Откате заключен секрет всесильности Бюрократии. И неважно: вышли бюрократы из престижных колледжей, из недр Сити или Уолл-стрита, или же вылезли „из грязи в князи“, потрясая справками о пролетарском происхождении „от сохи“. Бюрократия не имеет родины, класса и национальности. Она сама – и Родина, и Класс, и Нация!

Н-да, откатить все-таки придется! Андрей Владимирович вздохнул – ну очень жалко миллиона! Впрочем, скупой платит дважды, а жадность – мать всех пороков.

Утешившись банальными истинами, Андрей Владимирович закрыл глаза и, откинувшись в уютном кресле, начал заново продумывать детали операции. Все вроде схвачено, – только бы помощнички не просрали! Придется их завтра врасплох проверить на точке!

2 сентября 1994 года, 10.05.

Андрей Владимирович предупредил людей на позиции о своем прибытии по сотовому, уже вылезая из машины, – чтобы не расслаблялись. Позиция размещалась на третьем этаже дома недалеко от здания Прокуратуры Российской Федерации на Большой Дмитровке. Бывшая коммунальная квартира, переоборудуемая под офис одним азербайджанским предпринимателем. Тот охотно согласился предоставить недостроенный офис на несколько дней в распоряжение Ибрагима и его людей: для этого достаточно было поклясться, что речь идет о джихаде.