Текст книги "Инквизиция и кошка 3: Неупокоенный дух (СИ)"

Автор книги: Алекс Ферр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 11. Приготовления

Вакеф с некоторым недоверием уставился на меня.

– Ты уверена? – полушёпотом прошипел он. – Она ведь чуть не умерла!

– Не умерла же, – пожала плечами я. – И у меня есть все основания полагать, что следующие два раза пройдут более мягко.

– С ума сошла, кошка… – вздохнул мистик и обратился к Хильде: – Ладно, если ты в состоянии, выпускай второго фантома.

– Пусть выведет его в сад, – сама я просочилась сквозь стену и встала за окном, ожидая, когда следующая иллюзия созреет, чтобы пойти под нож.

Среди аккуратно подстриженных деревьев и кустарников царил ночной холод. Вечнозелёные растения тронул иней первых заморозков, трава на газоне была покрыта тонкими кристаллами замёрзшей воды. Звёзды добавляли холода общей атмосфере.

Фантом выпрыгнул через окно и сразу же получил разрывной кристалл в грудь. Части жертвы растаяли в воздухе, переходя в подпространство.

Я нырнула вслед за «трупом».

– Надо же, как ты быстро, – улыбнулась Вторая. – А я тебе уже диван приготовила.

Под моей пятой точкой возникла мягкая поверхность. И вправду… Диван.

– Спасибо, конечно, но собирать тебе подругу мне сподручнее стоя.

– Как хочешь, – улыбнулась Вторая. – Ты даже не порадуешься моим успехам?

– Ты плоть от плоти подпространства. Но да, я рада, что у тебя получилась. А теперь извини, пожалуйста, не отвлекай меня. Нужно успеть собрать тело.

Я принялась за сращивание и лечение пазла. Ледяные кристаллы, как, впрочем, и огненные, сильно калечили плоть иллюзий. Можно было бы, конечно, попробовать убить фантом каким-нибудь более аккуратным инструментом, но я подозревала, что ключ к подобному чуду – воспроизведению новой личности – лежит полностью в плоскости энергии и материи подпространства. Создано – убито – оживлено одним и тем же инструментом. А я ничего кроме двух видов кристаллов напрямую доставать отсюда в свой мир и не умела. Думаю, это временно.

К рассвету мы всё же справились. Нянюшка, дежурившая в нескольких шагах от двери, как оказалось, забылась богатырским сном, как только скрылся в своих покоях купец. Нам никто не мешал, и никто не подслушивал. Все три фантома развлекались в подпространстве, сообща создавая шикарный замок. Оказывается, если убрать основной конфликт их интересов – одно тело на всех, барышни прекрасно ладят между собой.

В материальной оболочке оказалась самая адекватная, спокойная и талантливая персона, чему я была несказанно рада. Теперь дело за малым: собрать немного вещей и сбежать из посёлка к чёртовой бабушке. Задача была даже легче, чем предполагалось: в кладовых уже лежало всё необходимое. Оставалось лишь понемногу вытаскать жизненно важную мелочёвку.

Много нам не требовалось: смена одежды, продукты на пять дней пути – в случае, если придётся идти пешком, сума с овсом для лошади, курдюк с питьевой водой, пара небольших ножей, щедро сдобренных ядом, которые можно прятать под одеждой, ну, и деньги. Много золота Хильды в один голос брать отказались, считая, что обворовывают собственного отца. Сошлись на пяти сотнях золотом: и батюшка не заметит, и на несколько месяцев скромной жизни хватит с головой. Ещё Хильда припрятала памятных безделушек, доставшихся от матери: один перстень, два колечка поскромнее, резной медальон из слоновой кости и свой детский браслет на ножку, с колокольчиками. Не теряя времени, пока Хильда дрыхла, по ночам я зачаровала носители. На всякий случай – меня об этом не просили ни Вакеф, ни девушка. Динамическая защита ей не помешает, пусть и та, о которой она пока знать не может.

Три последних дня до совершеннолетия Хильды мы провели в тренировках: пока фантомы оттачивали мастерство владения энергией в подпространстве, Первая осваивала азы простейшей магии защиты. Всякую викканскую благостную дичь она и без меня применять научится, ей сейчас не резон быть слабой в обществе, да и лёгкую дорогу нам никто не обещал.

Медленно и незаметно приблизился день запланированного побега. Вечером Хильда мучилась бессонницей, и мы по очереди со Второй, Третьей и Четвёртой успокаивали её. Как ни странно, иллюзии за короткое время приняли своё положение, осознали себя и остались вполне довольны тем, что их мало беспокоили материальные переживания. К перекрёстку миров они так и не вырвались – я строго запретила до побега пропадать в чужих локациях.

Девушка ворочалась и переживала, поэтому уснула только за полночь под мой мерный бубнёж очередной красивой легенды. Я ждала рассвета, наверное, не меньше самой Хильды. Мне кровь из носа нужно было отыскать останки своего тела, хотя бы кусок хвоста. Там, на хитрое заклинание была припрятана моя шкатулка, с потерей которой я никак не могла смириться всё это время.

Занялся рассвет. Ярко-оранжевый край солнца разогнал предутренние сумерки. В доме началась возня. Я без необходимости обычно не выходила за границы комнаты Хильды, но уж слишком громко где-то в глубине дома гремела посуда. Бросив быстрый взгляд на крепко спящую девушку, я, игнорируя стены и «человеческие» ходы, в несколько шагов оказалась в рабочей зоне.

Нянюшка хлопотала вместе с кухарками, которых я в лицо никогда не видела: наверное, они с рассветом пришли, чтобы помочь организовать праздничный обед по случаю знаменательной даты. Сама Хильда не знала, будет ли батюшка устраивать званые посиделки или, как обычно, ограничится скупыми поздравлениями и бесполезной безделушкой. Судя по количеству продуктов, которые повытаскивали из погреба, пирушка намечалась человек на сорок.

Немного посмотрела на всё это изобилие вкупе с весёлой вознёй, вздохнула и удалилась. У меня в детстве даже десятой части этих благ не было. Почему-то именно сейчас стало обидно за себя, да и за Мелоди с Аланой тоже. Сестричкам хоть и досталось унижений поменьше моего, но жизнь с родителями впроголодь была одна на всех. В комнату Хильды возвращаться не хотелось: нахлынули воспоминания, то и дело я слышала за собой звуки еле сдерживаемых всхлипов. Если сейчас я случайно разбужу девушку своей так и не начавшейся истерикой, придется отвечать на неудобные вопросы.

Возле двора уже красовался фаэтон. Красивый экипаж с резными бортами и кованым декором ещё сильнее меня расстроил. Батюшка так трепетно заботился о Хильде… Это был самый дорогой и комфортный транспорт, имевшийся у купца. Сундуки с вещами пока укладывать не начали, но конюхи уже суетились вокруг двойки крепких, выносливых меринов в стойле, вычищая от несуществующей грязи и без того лоснящиеся шкуры скакунов.

Что же, думаю, пора будить мою спящую подругу. Всё очень красиво, нарядно и с заботой, но пора отсюда уматывать.

Глава 12. Побег

Купец веселился громче всех. Подоплёка была мистическая: Хильда своим пожизненным служением должна была очистить род, поднять его в глазах богов, принести удачу в делах и прочие не вполне вменяемые вещи. Интересно, если дочь – его единственный ребенок, начерта батюшке очищать род? У него в запасе осталось хорошо если лет тридцать активной жизни, он собирается ещё детей заделать?

Деревенские вели себя сначала очень сдержанно. Купец почти всегда держался особняком, поэтому многие из жителей чувствовали себя не в своей тарелке. Но после третьего тоста атмосфера разрядилась: в сторону именинницы понеслись пожелания любви и смирения, близости с богами и лёгкой службы. Первая Хильда, сидевшая во главе стола, смущённо улыбалась.

Вакеф находился в числе приглашённых. Как я заметила, вино он пригубил лишь из вежливости, обеспокоенно осматривая гостей: среди них был и видящий магию гончар, которого Хильда пожелала приблизить к себе. Ломая стеснение, она предложила ему кубок королевского размера и сама следила за тем, чтобы вино в его бокале не заканчивалось. В удобный момент она бросила ему в питьё пару дурманящих кристаллов, созданных Вакефом. Мистик умолял не переборщить с дозировкой: подобных фокусов он почему-то очень боялся. К моменту планируемого ухода гончар уже спал, облокотившись о край стола и видя волшебные сны. Добро.

В разгар пирушки Первую сменил фантом, и она растворилась в темноте позднего вечера. Я проследила за тем, чтобы Хильда незаметно скрылась, отводя глаза случайным прохожим. Простое заклинание, но пророю незаменимое. Теперь никто из жителей не скажет, что видел, как девушка шла по пустым улицам, кутаясь в теплый, подбитый мехом плащ. Проводя её до околицы, я оставила девушку ждать в роще, сама же вернулась на праздник, чтобы взять коня.

Пролетая мимо Вакефа, вручила ему в руки последний подарок – травяную куклу с запасом энергии. Вместилища Силы хватит ему года на три, а то и больше. Остаток последней ночи я только и делала, что стяжала всю энергию, которая находилась вокруг за неимением другого занятия. Надо же было хоть как-то отгонять от себя жгучее желание предстоящего путешествия.

Кажется, мистик так и не понял, что ему досталось. Я поцеловала его на прощание в щёку, поблагодарила за всё хорошее, что он сделал и, улыбаясь, удалилась к конюшне. Выбрала небольшого, коренастого мерина, по моим наблюдениям, самого выносливого и кроткого. Создала в опустевшем стойле правдоподобную иллюзию, которая будет радовать батюшку девушки ещё дня четыре по самым скромным моим прикидкам. За это время мы успеем далеко уйти. Вряд ли купец сильно расстроится, а если пошлёт кого-нибудь на розыски, Хильда успеет уже дойти до Мей-Йильи. Если же случится непредвиденная ситуация, и придётся идти пешком, у гостеприимного Ильдуса мы окажемся дня через три.

Шум праздника остался далеко позади. Хильда уже ждала меня на окраине деревни. Руки девушки подрагивали, но не от холода: осень хоть уже и наступила, но заморозка сегодня не было, наоборот, погода сменилась на ласковый тёплый ветер, пришедший с юга.

– Ну что, девочки, пойдёмте, скрываться смысла больше нет.

Из подпространства проявились Третья и Четвёртая, как слоны довольные тем, что им наконец-то можно без опасения передвигаться по земле. Как не строй великолепные хоромы в великой пустоте, все равно тянет к обыденности, к живому, дышащему миру.

Мы двинулись в путь. Первая, материальная Хильда – верхом, а мы с остальными просто плыли над поверхностью земли. Я в который раз порадовалась, что имею эфемерное тело: ему неведома усталость.

– Рийзе, а почему ты себя до сих пор не проявила для остальных? – немного стесняясь, спросила Третья.

– Зачем? – я не поняла вопроса. – Да и для кого – для остальных? Для жителей вашей деревни? Боюсь, велика вероятность, что меня захотят сжечь на костре.

– Нет, я не их имела в виду, – замахала на меня руками иллюзия. – Для тех, с кем ты дружила раньше. Неужели тебе не хочется дать о себе весточку? Сказать, что ты жива, что ты здесь?

– Нет.

Если и кому хотелось дать знать о себе, так только Мелоди. Но ведь она не удержится и расскажет всё как на духу инквизиторшам. А это чревато тем, что меня заберут, не дав выполнить обещаний, данных Вакефу. Сейчас лучше помалкивать, хоть и разрывает желание найти на перекрёстке миров Андроктонуса, и дать знать через него. Чем проще сделать шаг, тем труднее себя сдерживать. Меня останавливало лишь то, что я уже сделала достаточно глупостей, боюсь, эта мне так просто с рук не сойдет. И троицу Хильд бросать я тоже не имею права.

Наверное, слишком долго я молчала, глядя перед собой. Все три девушки выжидательно уставились на меня, ожидая пояснений. Конечно же, выворачивать свои замыслы я им не стала.

– Сейчас не время появляться там, где меня уже похоронили, – коротко сказала я. – Для начала мне нужно пристроить вас в добрые руки. Подозреваю, нам придётся некоторое время провести в столице Империи, Малуме. Пока меня никто не ищет, я могу сосредоточиться на цели.

– Но ведь тебя не могут обязать бросить всё и бежать выполнять свои прихоти? – спросила Первая.

Какие они всё-таки наивные. Тяжело им будет в этом мире, жаль, конечно. Но, возможно, девушки окажутся приспособленными: набьют себе четыре десятка болезненных шишек на лбу и станут в разы хитрее.

– Инквизиция от меня уже не отстанет. Есть у меня тело или нет, я теперь почти безраздельно принадлежу им. Видела бы ты, на что способны мои наставницы. Хотя… Я и сама видела далеко не всё.

– Они могущественны? – вступила в разговор Четвёртая.

– Очень, – подтвердила я. – При всем том, что они такие же пешки в чужой игре, как и я, вынужденные подчиняться чужой воле.

– Я бы хотела к ним под крыло, – мечтательно сказала Третья. – К ним сложно попасть?

– Ты даже близко не знаешь, насколько мерзкие эти люди, – отрезала я. Перед глазами сразу же встала пыточная камера, и профессор Юнг, ныне убирающий навоз за свиньями на бескрайних просторах инквизиторского снабжения. Он был жесток, и, вдобавок ко всему глубоко неправ в своих умозаключениях. Грёбаное чудовище.

– У них есть власть, – не сдавалась Третья.

– Получить власть не такая уж и сложная задача, – огрызнулась я. – Вот только зачем она тебе, когда ты сама из себя ничего не представляешь? Ни опыта, ни знаний, ни каких-нибудь железных ориентиров по жизни. Власть – не самоцель, а средство достижения.

– Тебе легко говорить, – вздохнула Четвертая. Видимо, она была такого же мнения, как и Третья. – А нам страшно. Поэтому мы стремимся под чужое покровительство.

– Логично, но не совсем правильно, – резюмировала я признание иллюзий. – Каков шанс попасть под чужое влияние, которое пойдёт только во вред? Инквизиция постоянно отправляет младших в качестве пушечного мяса. Беспомощных и глупых. Таких, как вы или я. Вы можете быть со мной не согласны, но я придерживаюсь мнения, что молодняк надо оберегать, они – основа будущего процветания, а эти ублюдки устраивают гонки на выживание.

– Но ведь ты же сама ушла в школу? Насколько я поняла по твоим рассказам, твоё учебное заведение ничем не отличается от службы в инквизиции, каждый год вас стравливают друг с другом.

– Да, – неохотно согласилась я. – Но и попала я туда не от большого ума. Мне нужны были знания, остальное меня мало волновало. На момент поступления я могла разорвать человека одними когтями и зубами, если вставал вопрос защиты себя. Поэтому было не так страшно. С одной стороны, я считаю поступление ошибкой. С другой – такой базы боевой магии нигде в Империи больше не преподают. Уверена: мирное время будет не всегда, а когда случится хаос, я буду к нему готова. Ну, а что касается самого существования – даже когда за окном будет умиротворяющий пейзаж, я после школы уже никогда не буду знать, что такое нужда.

– Тогда почему ты отговариваешь меня от службы в инквизиции, – нахмурилась Третья. – Ты сама выбрала путь силы, чем мы хуже?

– Вы не хуже, – поправила я неточную формулировку. – Вы – другие. Неужели так сложно понять? Почему Вакеф вам не вдолбил в голову, что основа викканства – это сеять вокруг добро и любовь. Не ощущаете такой потребности?

– Нет, – троица ответила хором.

– Я очень надеюсь, что дядюшка Вакеф ошибся, – выразила общую мысль Четвёртая. – Мне всегда хотелось подавлять именно силой, а не добром и любовью.

– Вы просто озлобились из-за обстоятельств. Но я учту, – решила я свернуть тему предназначения. – Когда мы доберёмся до Мей-Йильи, сможем день-другой побездельничать, просканирую вас на способности.

– Правда?! – встрепенулась Первая, которая в основном старалась помалкивать. Кажется, её эта тема волновала больше всего. – Ты обещаешь?

– Будто у меня есть выбор.

Первая зевнула, прикрывая рот ладонью. Под наш разговор она медленно-медленно моргала.

– Хильда, как насчёт поспать?

– Не рано ли? – заробела Первая.

– Нет. Прежде всего нам нужно довезти тебя, полумёртвая от усталости ты никому не нужна. Слезай с коня, – приказала я.

Первая натянула поводья, останавливая живой транспорт, и спрыгнула на землю. Я попросила девчонок подождать, а сама свернула с тропы вглубь леса. Метрах в двухстах обнаружилась довольно просторная, заброшенная нора. Повезло нам сегодня.

Поднялась вверх, чтобы убедиться: погони нет, вокруг ни единой живой души за исключением пугливых мелких зверьков да птиц. Хищники, видимо, в своё время ушли – ведь мы находились всё ещё на территории, где могли бродить охотники из деревни моей подопечной.

Попросила Третью и Четвертую проводить Первую до логова, а сама принялась за коня: животное фыркало, упиралось, и не хотело сходить с дороги. Но рано или поздно нам бы это сделать пришлось.

Да что же такое? Мерин заржал, вставая на дыбы. Я сдалась и применила заклинание на послушание скотины: другого выхода пока видно не было. Зверь подчинился, и уже через минуты вся наша кучка сгрудилась вокруг заброшенного логова.

Иллюзии переняли поводья и пошли кормить коня, а я сначала хотела зажечь костёр. Потом плюнула на эту затею – кому он нафиг нужен? Натаскала кучу булыжников, поставила заградительный щит и пустила под него взрывной кристалл. Камни хорошенько прогрелись. Осталось перенести их в берлогу и переложить лапником: с этим я и остальные справились в считанные минуты.

Уставшая Первая без сил свалилась спать на дышащую теплом походную кровать. Немудрено: с самого утра она была на ногах.

Инквизиция, будто побитые псы, призвала ещё одну толпу своих коллег. Те, со свитками наперевес носились по окрестностям как угорелые, но в течение часа всё закончилось. Без ярких, красочных эффектов они ушли в портал и больше, как мне показалось по обрывкам фраз, не планировали сюда возвращаться.

В первый раз за несколько месяцев я увидела по-настоящему счастливого отца. Ума у меня хватило не спрашивать об очевидных вещах. Учитель Аарон, само его существование стояли родителям поперёк горла, наверняка батюшку и мать коробили слухи, гуляющие по деревне, но так и не нашедшие подтверждения. Теперь на месте небольшого домика с живой изгородью вместо забора красовалась глубокая воронка, а с плеч родителей свалился огромный камень.

Этим вечером я должна была в очередной раз прийти к мастеру Аарону за порцией знаний в обмен на уборку и без того опрятного жилища. Непривычно было находиться в своей комнате среди сестёр. Они смеялись и шептались, произошедшее с престарелым соседом их никак не задело, наоборот, это был повод для страшилок и нелепых догадок. В разговоре я не участвовала, переживая самую страшную потерю, замкнувшись в себе.

Дома в вечернее время не сиделось. Я встала с тюфяка, служившего мне постелью и, сказав Мелоди и Алане, что скоро вернусь, вышла из нашей комнаты. В спальне с шумом кувыркались родители: хмельные, весёлые, даже нам с сестрами сегодня мать принесла по большому медовому прянику от лавочника. Я искренне не понимала: неужели смерть человека может так обрадовать? Свою часть лакомства я разделила между сестрами: есть не хотелось.

Тихонько выскользнула из дома и побрела по сумеречной улице. Никто не заметит моего отсутствия. Вечер – прекрасное время для размышлений и для… поисков. Я заглядывала под каждый куст: хорошее зрение, доставшееся как особенность расы, позволяло передвигаться в темноте без затруднений, да ещё и бесшумно.

Серебряная застёжка-фибула от плаща мастера Аарона стала моим первым сокровищем. Нашла я её случайно: рубин, исполняющий роль глаза одной из змей, сверкнул отшлифованной гранью, привлекая моё внимание. Я извлекла застёжку из-под земли и любовно протёрла, хотя не помешало бы и хорошенько промыть. Пригодится. Хотя бы как память.

Отойдя на несколько шагов, я споткнулась о толстый кожаный край чего-то. Приглядевшись, поняла, что под слоем рыхлой земли, которую подняло вверх взрывом, может найтись много интересного. Тяжёлый, уцелевший фолиант лег в мои руки и мгновенно, будто живой, потеплел.

Когда-то учитель Аарон говорил, что древние книги имеют своё сознание. Этот талмуд с радостью откликнулся на ласку и силу живого.

Краем глаза я заметила движение. Уши ничего не уловили, однако боковое зрение тут же оповестило меня о том, что в кустах кто-то есть.

– Выходи, – беззлобно сказала я, хотя самой было очень страшно.

Мелькнула повязка, которую ещё недавно своими руками накладывал на разбитую голову мой батюшка.

– Вы??!

– Что это у тебя в руках? – тут же перешёл к делу непонятно откуда взявшийся инквизитор.

– Книга… – ответила я, понимая, к чему он клонит.

Инквизиция заглянула к учителю Аарону неспроста. Стрик явно от кого-то скрывался в нашей деревне, раз, будучи сильным магом, хоть и преклонного возраста, поселился в самом глухом краю Империи. Я подозревала это, но никогда не спрашивала соседа о его прошлой жизни. Изредка мне перепадали от него рассказы, больше похожие на легенды, но расценивать их как абсолютную правду я не могла.

– Зачем? – в таком же строгом тоне снова задал вопрос перебинтованный.

Меня охватило смятение. С одной стороны, рассказать правду я не могла, с другой – он сразу же разберёт ложь. Мастер Аарон не раз говорил, что в инквизиции дураков не держат. Я сделала то единственное, что мне оставалось – расплакалась. Мне это было нужно, я до сих пор не могла поверить, что учителя нет в живых, слёзы помогали принять этот факт, а заодно и убедить незваного гостя в искренности.

– Не говорите отцу… Мы так бедны… – сквозь всхлипы лепетала я. – Сестрёнкам на одежку… На сладости.

И он поверил. По крайней мере, сделал вид.

– Успокойся, – Инквизитор зачем-то присел на корточки, его глаза оказались на уровне моей груди, скрытой лишь полинялой, тонкой блузкой грязно-оранжевого цвета. – Обещаю, ничего не скажу. За сколько ты хотела её продать?

Ответа он не дождался, истерика душила меня, хотелось остановиться, но не представлялось возможным: будто кто-то открыл невидимый кран с неиссякаемым резервуаром слёз.

– Ну, Рийзе, хватит, – мягко попытался остановить меня гость. – Я даю за неё двадцать пять империалов, вряд ли кто-то оценит это дороже.

Три монеты номиналом в десять и пять империалов красовались у инквизитора на ладони. В тот же момент я почувствовала, что книга начала обжигать мне руки: она грелась слишком быстро, и я быстро отдала её инквизитору. Тот, едва почувствовав ненормальную реакцию, сорвал с себя плащ и завернул фолиант, а мне подмигнул и, отдав монеты, растворился во тьме.

Очень странно. Очень. Но двадцать пять империалов по меркам нашей деревни – неплохие деньги. Главное, не светить ими и припрятать подальше от любопытствующих. А сестрёнкам и вправду лучше купить красивой одёжки.

В маленькой, забытой богами деревне народ выживал, как мог. Нашу семью кормили огород и полумёртвая корова. Мы с сестрами молока, а уж тем паче сливочного масла и сметаны не видели: мать, сдаивала крохи и продавала парное молочко старикам. По три медяшки за литр. На эти средства в семью покупался хлеб, дешёвое растительное масло, изредка – мясо. Так было в лучшие дни.

Больше всех денег тратил отец, который когда-то работал лесорубом в артели, сейчас же окончательно озлобившийся и спившийся «хозяин». Он постоянно был раздражителен и гневлив, и зачастую ярость свою самозабвенно топил в дешёвом вине. Хуже всего в этой ситуации было то, что к спиртному понемногу пристрастилась и мать. Отец вечно корил её за то, что она нарожала «бракованный материал», нас, девчонок. Папа же мечтал о наследнике. Хотя, какой там наследник, с нашим положением у отца могли быть только обычные дети, каковыми мы с сёстрами и являлись.

Доставалось больше всего мне: сестёр ни мать, ни отец не трогали, считая, что в доме достаточно и одной помощницы, а у младших пусть будет беззаботное детство. Это меня вовсе не злило, наоборот, очень не хотелось, чтобы Мелоди и Алане досталась хотя бы доля того, чем меня угощали родители.

Рядом с колодцем я выкопала небольшую ямку и завернула туда свои сокровища. Две монетки по десять империалов остались надёжно присыпаны землёй возле ствола раскинувшегося пышными зонтиками болиголова. Фибула перекочевала в увесистый мешочек на моей груди с ароматными травами, отгоняющими хвори.

Завершив всё самое срочное, я тихонько пробралась в детскую. Родители спали: храп отца соседствовал с мирным сопением матери, вечерняя прогулка затянулась, и сестры тоже успели увидеть как минимум с десяток хороших снов.

Дни шли как во сне. Мои мысли вертелись вокруг учителя Аарона. Алана и Мелоди, как и всегда, наслаждались скудной на впечатления деревенской жизнью: то ходили ловить рыбу, то за сахарным тростником отправлялись на дальние чеки. Отец с матерью стали подозрительно спокойны и добродушны.

Но тот момент я действительно поверила, что жизнь не так уж уныла! Работу по дому я выполняла чуть ли не с песнями, в отсутствие соседа у меня появилось много свободного времени, и я с удовольствием проводила его с сёстрами. Но всё это оказалось лишь моей глупой, по-детски наивной фантазией.

Спустя неделю после происшествия к нашему дому пристал богатый караван. Всадники не выглядели уставшими, наоборот, по-доброму улыбались и были полны сил. Когда они остановились возле нашего колодца, один из них, наверняка проводник, соскочил с лошади и пошёл прямиком ко мне. Я сделала короткий поклон и поприветствовала странника, хотя думки копошились в совершенно другом направлении. Что может забыть в этой глуши такой богатый воз?

Ремесленников, славящихся искусными поделками, в деревне не водилось, максимум, что здесь можно было приобрести – немного еды в дорогу, да и сами путники выглядели так, будто бы не шли сутки напролёт по пыльной дороге много километров кряду, а только-только выехали из ворот крупного города. Всё логично, если бы не одно «но». До ближайшего поселения идти дней десять пешком, и в совсем другую сторону.

Навстречу путникам выбежал из дома отец, чуть позже появилась мать, видно, что она не далее как минуту назад копалась на грядках: руки и ноги, покрытые тонким заметным слоем пыли, вызвали у проводника кривую усмешку.

– Позови сестёр, – буркнул отец, едва перекинувшись парой слов с гостем.

Я послушно пошла в лес: Мелоди и Алана пошли за ягодами, и как обычно увлеклись процессом. Если бы не моё стойкое чутьё на этих двух шалопаек, искала бы я их очень долго. На нашей любимой поляне, где уже отплодоносила земляника, никого не было. Углубившись чуть дальше, я прошла к озеру, прятавшемуся глубоко в лесной чаще. Но дойти не успела – весёлый смех двух котят смог не различить разве что глухой.

– Мел, Алана, – крикнула сестрам я. – Родители зовут.

Смех утих, похоже, эти две чертовки решили спрятаться. Хотя, нет, пока я определялась, в какую сторону идти их искать, они сами явились передо мной. Первой я приметила Мелоди: её ушки с белыми кисточками и шестью точно такого же окраса по краям разрыва не могли не привлечь внимание. Следом потянулась младшая: уж её маскировке могли бы позавидовать самые дикие товарищи: пятнистая, с лоснящейся тёмной пушистой шёрсткой, Алана вырастет настоящей красавицей. Впрочем, как и Мелоди.

Не прошло и двадцати минут, как мы вернулись: всадники и пешие так и оставались на своих местах, а в воздухе висела напряжённость. Как только мать с отцом увидели нас, они разом как-то расслабились, вот только я никак не могла взять в толк, ладно – я, но зачем им понадобились Мел и Алана? Неужто среди караванщиков прячется жених или его отец?

Как только мы подошли, всё стало до боли прозрачно и ясно.

Четверо спустили стопы на землю и плотно окружили нас с сёстрами. Сильные руки одного из них ухватили меня за запястья, больно вывернув руки, от боли я закричала, стараясь оцарапать нежданного противника. Попытки провалились: враг был сильнее в разы. Сестёр тоже связали, а мне на шее застегнули подавитель, блокирующий даже простейшую бытовую магию, которой я владела.

Мы непонимающе уставились на своих родителей: отец негромко переговаривался с проводником, мать прятала взгляд и не желала на нас смотреть. В конце беседы гость вручил папе тугой мешочек: по виду там было около пятидесяти-шестидесяти монет. Я поняла: это конец. Нас продали. Или предали, но суть дела от этого не менялась. Похожие мысли вертелись в голове у Мел: она хмурила брови и, не отрывая взгляда, следила за родителями.

– Ри? – обратилась она ко мне в надежде, что я её как обычно успокою.

– Да, Мел.

Стоявшим за спиной караванщикам очень не понравилось, что мы с сестрой начали разговаривать друг с другом.

– Молчать! – раздался над ушками чей-то излишне экспрессивный ор.

Я почувствовала, что за путы, связывающие мои руки, кто-то навязчиво тянул, заставляя меня шагать к концу каравана. Следом, понурив головы, шли Алана и Мел.

Что же, родительская сделка удалась.

– Рийзе, просыпайся! Проснись, прошу! – истерические голоса Третьей и Четвёртой выдернули меня из болезненных сновидений. Чёртова виккантесса, опять я уснула, сама того не осознавая.

– Что случилось?

– Люди, – испуганно оповестила Четвёртая. – Их много и они при оружии. Идут сюда.

Ну что же, утро обещает быть интересным.