Текст книги "Врачебная тайна доктора Штанца"

Автор книги: Алекс Борджиа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

11 глава

Абелард Вагнер встал сегодня пораньше. Накинув халат, он сразу направился в спальню жены.

За последнюю неделю, благодаря ежедневным визитам доктора Штанца, его жена Эльза достаточно сильно изменилась. И изменения эти были в лучшую сторону. Её некогда усохшая полупрозрачная кожа вытянулась и стала бархатистой. Лицо округлилось и обрело нормальные человеческие черты. Она впервые с начала своей болезни, стала принимать пищу два раза в день.

Радости Вагнера не было предела. Он готов был отдать доктору всё, что имел, в благодарность за такое действенное лечение. После заседаний в магистрате он торопился теперь домой. Ему не хотелось уже оставаться на общие обеды и ужины.

Всё что у него было дорогого, это его любимая жена, которая хорошела и выздоравливала с каждым днём. И это стало единственной радостью его жизни.

Войдя к ней в комнату, он поставил светильник на этажерку и сел возле её кровати. Конечно, будить жену ему не хотелось, но сегодня у него было важное собрание в магистрате, и он зашёл проведать её перед своим отъездом.

Женщина, услышав шум, открыла глаза.

– Абелард? – удивилась она. – Ты почему пришёл так рано?

– Тьшшшь, – прошипел, приложив палец к губам, Вагнер. – Я зашёл посмотреть на тебя и поцеловать перед своим уходом. Сегодня у нас важное собрание и я должен уйти пораньше.

– Ах, тогда понятно, – улыбнулась женщина.

Её поведение, мимика и здоровый цвет лица, говорили о том, что она прекрасно себя чувствует.

Протянув мужу руку, за которую он взялся, она привстала.

– Можешь поцеловать меня и идти.

Вагнер горячо чмокнул жену в щёку, и она опять откинулась на подушки.

– А доктор Штанц сегодня придёт? – спросила она его.

– Обещался ближе к обеду,– ответил Вагнер. – Но если я не успею, он проведёт осмотр без меня. Сегодня ты сможешь открыть, наконец, окна в своей комнате. Но помни, тебе по-прежнему запрещено находится под прямыми солнечными лучами.

– Да я помню, помню, – успокоила его жена. – Ах, ну что за чудо, этот доктор Штанц, – потянувшись с удовольствием, проговорила она. – Ведь если бы не он, я уже умерла бы, или всё ещё лежала больная и обессиленная. Обещай мне, что хорошо ему заплатишь за моё выздоровление.

– Обещаю, – сказал, Вагнер вставая. – Только пока, он не взял ни крейцера.

Выходя из комнаты, он обернулся ещё раз, и, посмотрев на улыбающуюся жену, послал ей воздушный поцелуй.

Когда его карета подъехал к Вюрцбургской Резиденции, там уже было полно народу, а на площади стояла куча экипажей. Вагнер чуть ли не на ходу соскочил со ступенек своей кареты, и направился в Резиденцию. Толпа роящихся тут же парламентариев ринулась вслед за ним.

В огромном холле он свернул в сторону северных апартаментов, взбираясь по массивной золотой лестнице. Но, не дойдя и до её середины, он вдруг столкнулся с начальником жандармерии Штольцем.

– А вы что здесь делаете? – спросил его, не останавливаясь, Вагнер. – На сегодня судебных разборов вроде не намечалось?

– Я по другому вопросу, – ответил, Штольц. – Мне просто необходимо с вами переговорить.

– Но не сейчас же, – сказал Вагнер, указывая на несущуюся за ним толпу.

– Желательно сейчас, – настойчиво сказал, Штольц.

Вагнер остановился.

– У меня есть не больше десяти минут, – сказал он. – Вас устроит?

– Вполне, – ответил начальник полиции.

– Тогда пройдём в эту комнату, – и Вагнер свернул в первый же кабинет длинного коридора. – Проходите! – крикнул он следующей за ним толпе. – Я буду через десять минут!

После этого он зашёл с начальником полиции в отдельную комнату. Здесь было темно, окна закрыты, но это не смутило его. Он чиркнул спичкой и зажёг одну из свечек в стоявшем в углу огромном позолоченном канделябре.

– Так что же это за дело, по которому вы меня позвали поговорить? – спросил он, обращаясь к Штольцу. И заметив, что тот мешкает, добавил, – Да не тяните же, а то я сейчас уйду.

– Я хотел испросить вашего разрешения, посетить особняк доктора Штанца, – на одном дыхании, выговорил начальник полиции.

Теперь, замешкался Вагнер.

– А в чём дело? – спросил он. – Раз вы спрашиваете моего разрешения, значит, вы хотите нанести ему не обычный визит вежливости?

– Дело очень щекотливое, герр Вагнер, – сказал, Штольц,– но вы же знаете, что творится сейчас в нашем городе. И в отсутствие бургомистра…

– А что творится в нашем городе? – решил уточнить, Вагнер, перебив начальника жандармерии.

– Пропадают люди, и в основном молодые люди, – ответил Генрих Штольц, – а…

– Так вы что, подозреваете, доктора Штанца? – опять перебив Штольца, задал вопрос, Вагнер.

– Конечно же, нет, – быстро ответил Штольц.– В исчезновении людей его ни кто не подозревает, но инспектор Леманн, уверяет, что многие следы с мест исчезновения людей ведут именно в тот район города, где находится усадьба доктора. А там особо и спросить-то не у кого?

– О чём?

– Ну-у-у, как, – запнулся Штольц, – о том, что мог бы видеть, к примеру, сам доктор. Он мог заметить ту самую странную карету, стать случайным свидетелем каких-то необычных событий. Одним словом, вдруг он смог бы пролить хоть какой-нибудь свет на все эти исчезновения, – закончил, начальник полиции, вытирая выступивший от волнения на лбу пот.

Вагнер молчал.

– Вы же сами просили не трогать доктора, и не докучать ему нашими расспросами. Помните? А ведь все знают, что он посещает ваш дом ежедневно и вы могли бы сами с ним об этом поговорить.

– Он лечит Эльзу! – воскликнул, первый советник. Но тут же притих.

– А сколько пропало уже людей, не считая сына судьи?– спустя минуту тишины, поинтересовался у Штольца, Вагнер.

– По тем заявлениям, которые к нам поступили, пять человек, – ответил Штольц. – Но мы располагаем точными сведениями, что среди бедняков города, коих конечно в нашем городе не мало, есть так же пропажи их детей. А многие из этих людей просто не в силах подать заявления, потому что не умеют элементарно писать. Да и вообще, относятся с недоверием к новым порядкам властей и к нашему полицейскому аппарату, не до конца понимая его основных функций.

– Ну, вы ещё озвучьте мнения нищих с улиц! – вспылил Вагнер, но тут же осёкся.

Вновь наступила минута тишины. Красивые каминные часы пробили десять часов утра.

– Хорошо, – сказал, Вагнер, наконец, подняв парик и вытерев платком широкие залысины,– пусть ваш инспектор посетит доктора Штанца и поговорит с ним. Только пусть это сделает до полудня и как можно деликатнее. О результатах доложите мне сразу же. Слышите? Сразу же!

Начальник полиции не стал ни чего отвечать. Он поклонился и вышел, оставив Вагнера с самим собой.

Первый советник простоял в тишине ни меньше трёх минут, пока дверь в кабинет не открылась, и чей-то голос его не спросил:

– Ну что, начинать заседание будем?

– Будем! – ответил, Вагнер, и, поправив парик, быстро вышел из кабинета.

Тем временем, Генрих Штольц прибыл в участок. Там его с нетерпением ждал инспектор Леманн.

– А, вы уже здесь, – проговорил, увидев его, начальник полиции.– А вы знаете, с каким трудом мне далось сегодня добиться разрешения опросить доктора Штанца?

– Главное, что вы его добились, – ответил, Леманн.

– Да, добился,– повторил Штольц, пройдя за свой стол и сев в своё старое кресло. – И очень попрошу вас, не давить на герр доктора. Ведь один раз вы уже имели честь разговаривать с ним, и после того самого разговора я получил строжайший запрет на последующие допросы доктора Штанца, от самого первого советника бургомистра. Не забывайте, доктор теперь близкий друг Абеларда Вагнера и может ему вновь пожаловаться в случае чего. Он стал в нашем городе важной и влиятельной фигурой. И если ему что-то не понравится, я могу не суметь защитить вас.

– На этот раз, я буду вести себя гораздо сдержаннее во время разговора с герр Штанцем,– заверил своего начальника, Леманн.

– Вы уже решили, какие вопросы ему зададите?– не унимался Штольц.

– Ну конечно, – ответил, Иоахим. – Будьте спокойны, я не подведу вас.

– Главное, не подведите себя. У меня к вам будет ещё одна просьба, – добавил, Штольц. – Когда вы станете задавать вопросы доктору Штанцу, спросите у него про герр Штроделя. А именно: когда мы будем иметь честь лицезреть его снова?

– Вы имеете в виду того несчастного старика, над которым доктором, был якобы проведён фантастический опыт по омоложению? – уточнил, Леманн, с лёгкой иронией в голосе.

– Вот именно,– ответил, Штольц. – И уверяю вас, этот опыт я видел лично. Герр Штродель омолодился на моих глазах, правда затем повёл себя довольно странно, и был оставлен доктором у себя до полного своего выздоровления. Но уверяю, – и начальник полиции аж вскочил с кресла, – я видел это собственными глазами!

Иоахим странно посмотрел на своего начальника и отстранился от него чуть назад.

– А я думал, это лишь слухи, – негромко сказал он.– Хотя, когда я обучался в Винер-Нойшадте, нам рассказывали о людях, обладающих силой массового гипноза. Так, в общеобразовательных целях. Не мог это быть именно такой случай?

– Я хоть и не заканчивал университетов, а лишь проходил когда-то давно обучение в военной Потсдамской академии, но и то, могу с уверенностью вам сказать… Нет! – громко и торжественно, ответил, Штольц. – И я не из тех людей, на кого можно воздействовать силой магнетизма. Тем более среди нас было много достойных и образованных людей, которые так же, как и я, вряд ли поддаются какому-то там гипнозу.

– А вы не наведывались домой к герр Штроделю? Ни каких заявлений от его родных не поступало. Может он уже давно вернулся к себе?

– Их и не поступит, – сказал Штольц, плюхаясь обратно в своё служебное кресло и тяжело вздыхая. – Старик абсолютно одинок. Его супруга умерла ещё лет шесть назад, а детей у них никогда и не было. Ведь герр Штродель всю жизнь прослужил в армии. И живёт он довольно обособленно, вдали от людей, возле монастыря.

Леманн задумался. Он сидел, приложив палец к губам и опустив глаза в пол.

– А как же так получилось, что он оказался на том скандальном приёме у доктора Штанца? – спросил он у своего начальника, спустя несколько минут всеобщего молчания.– Насколько я знаю, там присутствовал весь цвет нашего общества. Как же доктор узнал, о человеке, который так обособленно живёт на другой окраине города? И зачем он его вообще туда пригласил, если приём был устроен ради знакомства доктора с высшим сословием города, а насколько я понимаю, герр Штродель не входит в него. Вам это не кажется странным?

– Я об этом, как-то не думал – честно ответил, Штольц. – Но в любом случае, это надо проверить. Прежде, чем задавать вопросы доктору, съездите в район монастыря и узнайте, не вернулся ли герр Штродель обратно к себе домой. Его точный адрес я не назову, но уверен, что вы его отыщете. Людей там хоть и не много, но всё же живут, и кто-то наверняка, знает этого почтенного человека.

– Всё будет исполнено в лучшем виде, – заверил своего начальника, Леманн, вставая и направляясь к выходу.

– Подождите минуту, – задержал его начальник, и тоже встав, подошёл поближе к своему подчинённому. – Скажите, как вообще продвигаются дела по имеющимся у нас заявлениям. Особенно, меня интересует сын судьи, Бруно Шульц. Вы ещё не напали на след его таинственного исчезновения?

– Пока всё покрыто мраком и тайной, – ответил, Леманн, оборачиваясь и переминаясь от волнения. Ему действительно было совестно, что у такого опытного и имеющего за плечами не одно распутанное дело, инспектора, до сих пор не было ни каких сведений о внезапно пропавших в городе людях. – Мы не можем найти мотив их исчезновений. Если бы это были люди одного социального круга, тогда можно было бы предположить похищение с целью выкупа, но исчезают люди из разных социальных слоёв, ни как не связанные друг с другом. Я это уже проверял. По всем моим поискам нет никаких результатов. Разве что пару раз, в рассказах редких очевидцев, видевших пропавших людей перед самым их исчезновением, иногда упоминается какой-то странный субъект.

– Какой субъект? – заинтересованно спросил Штольц.

– Да иногда люди видят, то ли гнома, то ли тролля, не понятно, – тихо ответил, потупив взгляд, Леманн, понимая, как это звучит со стороны. – Я же склонен думать, что это обычный карлик, живущий с недавних пор где-то на окраине нашего города.

Начальник полиции потупился и нахмурил брови.

– Так вы ищите значит какого-то сказочного персонажа, вместо пропавших людей? Леманн, что с вами? Вы всегда были лучшим сыщиком. По крайней мере, так написано в тех рекомендательных письмах, которые пришли вместе с приказом о вашем назначении. Потеряли порох?

– Да я клянусь, что сам видел подобного человека, – сказал, прикладывая к груди руку, инспектор. – Вот только мне не удалось проследить за ним, – более тихо добавил он.

– Ну, так ваш подопечный скрылся, наверное, в своей штольне, – без иронии сказал начальник полиции. – Ведь гномы и эльфы живут под землёй, если мне не изменяет моя детская память.

Леманн почувствовал, как краснеет.

– Нет дружище, – сказал, качая головой, Штольц,– после того, как вы вернётесь от доктора Штанца, и составите мне письменный доклад, я возьму дела о пропажах людей в свои руки. А вы займётесь более лёгкими расследованиями. Вам нужен отдых.

–Но…– попытался возразить, Леманн.

– И не будем обсуждать более это, – положа свою руку на плечо инспектору, перебил его начальник. – Мелкие базарные воришки, и ночные грабители ждут вас. Думаю, с ними вы справитесь скорее; ведь они не умеют исчезать в самый неподходящий момент, как тот сказочный персонаж, о котором вы мне говорили.

Леманн сглотнул комок обиды и недоверия.

Он не стал больше уговаривать или в чём-то убеждать своего начальника, но выходя из здания жандармерии, для себя решил однозначно и бесповоротно, что дело о пропаже людей, теперь станет для него делом чести.

Он будет вести своё собственное, независимое расследование, не посвящая ни кого в детали своих открытий или находок, пока не дойдёт до самого конца, и не найдёт истинную причину, таинственных и не оставляющих ни каких следов странных исчезновений людей города Вюрцбурга.

12 глава

Доктор Штанц внимательно посмотрел на стол, уставленный ретортами, колбами и пробирками, соединёнными между собой. Во многих из них что-то шипело, клокотало, и бурлила какая-то субстанция, испаряющая лёгкую дымку разного цвета; иногда красного, иногда белого, а иногда и чёрного. Всё зависело от того, куда и откуда поступала жидкость и с чем она смешивалась.

Вздохнув, Штанц вновь обратился к раскрытой перед ним книге. Она была большого формата, толстая и изрядно потрёпанная. Пролистнув несколько страниц книги, доктор встал и подошёл к столу с лабораторной посудой. Взяв мерную колбу с красной жидкостью, очень похожей на кровь, он влил её содержимое в одну из реторт с дымившейся субстанцией, под которой горела свеча.

Реакция была мгновенной. Красная жидкость моментально окрасила прозрачную субстанцию в ярко оранжевый цвет, и забурлила с такой силой, что задребезжало химическое стекло. Наконец, не выдержав внутреннего давления, реторта лопнула, разбрызгав оранжевую жидкость по всему столу и заполнив помещение едким запахом.

– Diabolus! – воскликнул, Штанц.

Он снова сел за свой стол, где лежала раскрытая книга, и начал интенсивно перелистывать в ней страницы.

Вот уже две недели, как доктор завершил оборудовать свою лабораторию, которую он разместил в самом удалённом уголке подвала своего дома, а положительных результатов от проводимых в ней опытов добиться, никак не удавалось. И это несмотря на то, что наконец-то здесь было всё, что так ему необходимо для своей работы. Он мог теперь спокойно заниматься фармацевтикой, создавая необходимые снадобья и микстуры. Тем более что клиентов у него с каждым днём прибавлялось. Ведь имя доктора Штанца было теперь известно всему городу.

Раньше, когда он служил в университете, тамошняя лаборатория была в его полном распоряжении и проблем в создании необходимых ему лекарств не возникало. Он мог в любой момент воспользоваться ей в своих целях, какими бы они не были. Хоть это создание порошков от простуды, хоть это создание настойки от желудочных колик. Но с тех пор прошло ни мало времени, и он давно покинул свой пост преподавателя. А для дальнейшего ведения своей докторской практики, ему была необходима своя собственная лаборатория. И вот она появилась.

Данное подвальное помещение, подходило для этого идеально. Оно было не очень большим, но достаточно уютным и тёплым. Здесь стояла печь, с выводом дымохода наружу, имелось несколько прочных дубовых столов, разных размеров, и немного мебели; только самой необходимой.

Ни кого, кроме своего верного Гэтсби, он больше сюда не пускал; до сегодняшнего вечера. А что сегодня? Сегодня он ждал посетителя. Это был молодой и очень амбициозный доктор, Иоганн Рихтер. Тот самый, с которым он познакомился на своём первом в этом городе, приёме.

Молодой человек, сам, подошёл тогда к нему, и попытался навязать свою дружбу. При этом он, как, оказалось, знал одну из медицинских работ по военно-полевой хирургии, доктора.

Но что больше всего подходило для заведения дружбы Штанца с этим человеком, так это его должность. Он служил ротным фельдшером при госпитале, организованном в гарнизоне, стоящем в крепости Мариенбург. Хотя это был даже бо̒льше лазарет, но и его вполне хватало в мирное пока время.

Не воспользоваться такой дружбой, Штанц не мог. В конце концов, именно желание попасть в Мариенбургскую цитадель, привело его в этот город.

Для того чтобы расположить к себе, как можно быстрее и завоевать полное доверие со стороны молодого доктора, Штанц и решил допустить его в свою лабораторию. Приходилось переступить через себя и свои принципы. Но, как говорится цель, оправдывает средства. Да и вообще, на счёт этого молодого человека у него были определённые планы, которые он собирался осуществить в ближайшее время.

При любой другой жизненной ситуации, Штанц ни за что даже не посмотрел бы на столь молодого, посредственного, и обычного военного фельдшера. Другое дело, когда он помогал поставить на ноги жену первого советника бургомистра, Абеларда Вагнера. Вот здесь он чувствовал себя с человеком на равных, понимая, что занимающий такое положение чиновник, будет ему просто необходим, и что он сможет в нужный момент сказать в защиту Штанца веское слово или взять его под своё покровительство.

В чуть приоткрытое подвальное окно, Штанц услышал шаги приближающихся людей. Он встал на приступок возле стены, и посмотрел в узкое окно. Он не ошибся, это были его лакей итальянец и Иоганн Рихтер. Лакей был предупреждён и естественно вёл гостя через домашний вход, а не через уличный. Через пару минут, в дверь лаборатории постучали.

Доктор Штанц разрешил войти. Когда Рихтер переступил порог данного помещения его восторгу и любопытству, с которым он принялся всё осматривать, не было предела.

– Добро пожаловать в мою лабораторию, – приветливо и искусственно улыбаясь, сказал Штанц, когда лакей закрыл за Рихтером дверь.

– Добрый день, герр Штанц, – ответил молодой человек, протягивая руку, но Штанц сделал вид, что не заметил этого.

– Как вы находите мою лабораторию? – спросил он, отвернувшись.

– Она восхитительна, – ответил, Рихтер, смущённо. – Я не видел ни чего подобного со времён своей учёбы. И откуда только все эти вещи?

– Что-то мне прислали из Мюнхена, что-то из вашего университета, что уже было ими списано за ненадобностью, а мне просто необходимо, а какие-то вещи сделаны на заказ. Есть и то, что я приспособил сам, своими собственными руками.

Сначала, Иоганн Рихтер осмотрел стол с колбами и пробирками. Заметив разбитую колбу и растёкшуюся жидкость странного цвета, он не стал спрашивать доктора о ней. Ему показалось это неловким.

Отойдя от пробирок, Рихтер подошёл к раскрытой на другом столе книге. Штанц не шелохнулся, внимательно наблюдая, как молодой человек перевернул несколько её страниц.

– На каком языке это всё написано? – спросил он, поднимая глаза на доктора.

– Одна часть книги на греческом языке, а другая на арабском, – ответил, ехидно улыбаясь, Штанц.

– И о чём она?

– Обо всём! – ответил, доктор, и подошёл к книге. – О метаморфозах природы, металлах и ка̒мнях. О растениях и земле, о силе человеческих знаний в любой области всех известных наук. Её автор и составитель, Кольмер. Хотя, миру он известен и под другими именами.

– Я не слышал о нём, – пожав плечами и хмыкнув, сказал Рихтер.

– Ещё бы! Это великий пилигрим научного мира. Он был учителем самого Сен-Жермена. Он познал тайну бытия и собрал знания древнейших учёных в своей могучей и гениальной голове. Он знал сто религий и все секреты кельтских народов. Обладал магией друидов и жил бесконечно долго, оставаясь в тени для всего человечества, но при этом правя десятками тайных о̒рденов им же и созданных. Это великий человек!

– Но он умер? – поинтересовался, Рихтер, смотря на доктора Штанца, как на божество, снизу вверх, и словно боясь его рассказа о неизвестном ему до сих пор гении древности, каком-то Кольмере.

– Такие люди живут вечно, – ответил с пафосом, Штанц. – Они живут в своих трудах, они живут в знаниях, которые передали своим ученикам.

– И много у него их было?

– Нет. Насколько мне известно, его единственным учеником был граф Сен-Жермен. Но у него была дочь; прекрасная, красивая и восхитительная. Она сочетала в себе черты предков отца и матери. Была наполовину гречанкой, наполовину египтянкой.

Доктор Штанц затих. Он закрыл глаза и сжал губы.

– И что с ней стало? – поинтересовался осторожно, молодой человек.

– С ней случилось несчастье, – медленно открыв глаза, ответил Штанц.

Рихтеру показалось, что доктор вспомнил о чём-то своём, очень для него близком. Он пошатнулся и облокотился одной рукой о спинку старого стула. Тот скрипнул и покосился так, что Рихтер подумал, будто стул сейчас сломается и доктор окажется в непристойном для себя положении.

Но Штанц вдруг, встрепенулся, выпрямился и посмотрел Рихтеру прямо в глаза.

– Она умерла? – решил уточнить, молодой человек.

– Нет, не умерла. С ней просто случилось несчастье, – опять пространно и туманно ответил, Штанц, не вдаваясь в подробности.

Рихтер понял, что продолжать задавать тот же вопрос в третий раз, будет уже неприлично, да и бесполезно, и не стал больше касаться этой темы, оказавшейся для доктора Штанца такой болезненной.

– Так что, вы готовы отправиться со мной в гарнизон? – спросил Рихтер, переведя тему разговора.

– Конечно, – ответил доктор, – и если вы не соизволите перекусить, мы отправимся туда немедленно. Мой экипаж давно готов.

Рихтер действительно не хотел обедать и предложил сразу ехать. Доктор Штанц провёл несколько манипуляций возле нагромождения пробирок и колб, и направился к выходу.

Сев в его приготовленный экипаж, они отправились в Мариенбургскую крепость. Путь был не очень близким, и можно было провести с полчаса в светских или дружественных беседах, но оба пассажира предпочитали отмалчиваться до самого приезда в крепостной гарнизон.

Незадолго до того, как Рихтер приехал к доктору Штанцу, тот несколько раз присутствовал при проводимых им на больных жителях Вюрцбурга, операциях. При чём, к этим больным был вызван изначально именно Рихтер. Но желая стать учеником столь великого, как он думал, доктора Штанца, он отправлялся за помощью к нему, не боясь себя дискредитировать перед своими пациентами. Для него это был шанс и повод сблизиться с доктором, который на удивление ему ни разу не отказал.

Две операции были по удалению конечностей, из-за самой запущенной стадии гангрены, а одна, по удалению части купола слепой кишки, воспаление которой всеми докторами называлось тифлитом.

Обычно Рихтер сам не раз наблюдал, как другие доктора делали людям с таким воспалением, клизмы, кровопускание, и применяли рвотные. Однако не всегда это помогало. Доктор Штанц же определил почти сразу проблему мучающегося страшными болями в боку человека и попросил Рихтера ассистировать ему. После небольшой операции по удалению червеподобного отростка кишки, набитой как оказалось вишнёвыми косточками, шелухой семечек и ещё всякой дрянью, человек не только не умер, но и стал себя чувствовать намного лучше.

После этого, Рихтер обозначил для себя доктора Штанца, как величайшего из всех врачей своего времени. Его не смущало и то, что благодаря именно его стараниям доктор Штанц заработал себе в городе хорошую репутацию. Он мог не только лечить снадобьями и микстурами, но и проводил операции любой сложности, что было дано далеко не каждому врачу.

Вскоре о Штанце заговорили весь город и область. К нему съезжались со всех округов и окраин. Однако по некоторым расползающимся слухам, он не всегда был свободен для тех, у кого не было статуса, много денег или высокого положения в обществе. Поэтому многие жители невзлюбили его, и это была в основном, самая уязвимая и малообеспеченная часть населения.

Зато почти все депутаты, юристы и даже высшее руководство паствы, безотказно и беспрепятственно пользовались его услугами.

В лице же Адольфа Менгера, он нажил себе единственного среди местной знати врага. Старого доктора вообще, перестали посещать какие-либо пациенты.

Тем временем в гарнизоне крепости началась какая-то эпидемия. Большинство солдат мучали колики живота, рвота и понос. Такие вояки были не боеспособны и навряд ли могли бы защитить город в случае его осады врагами. Поэтому, когда Иоганн Рихтер только заикнулся о том, чтобы привезти в крепость доктора Штанца, начальник гарнизона обрадованно дал своё незамедлительное согласие, ведь слухи о докторе способном излечить от любой болезни, дошли и сюда.

Через добрых полчаса, проведённых в пути, экипаж доктора Штанца подъехал к воротам крепости, которые располагались между двух массивных круглых башен.

Иоганн вышел, показал стражникам заранее оформленный для доктора пропуск и, получив разрешение, пошёл рядом с каретой.

Экипаж проехал через парадные ворота, декорированные скульптурами святых воителей, и направился вдоль крепостной стены к месту, где располагались казармы. Это была лишь часть общей анфилады огромного здания. Внутренний двор этой части крепости, был небольшим. Его окружала часть строения занятого казармами, часть – занятая конюшнями, и наконец, часть – занятая больными, то есть военный лазарет.

В центре двора располагался колодец. Возле него и остановился экипаж доктора. Штанц вышел из кареты, держа в одной руке большой саквояж из дорогой основы, сделанной из панциря гигантской черепахи, и обтянутый кожей крокодила, а в другой – свою неизменную дорожную трость со сверкающим хрустальным набалдашником.

Подошедший и немного запыхавшийся Рихтер, сразу попросил следовать за собой.

В лазарете было темновато, несмотря на огромные окна, стёкла которых не пропускали достаточно света из-за толстого слоя грязи и пыли. Духота, запах пота и гнилой плоти, делали воздух помещения почти ядовитым. Штанц был просто в шоке.

Прежде, чем начать осмотр больных, он заставил раскрыть все двери и окна. Разгулявшиеся потоки воздуха быстро вынесли весь этот смрад на улицу. Солдат было много, но все лежали на хороших топчанах и были укрыты серыми, грязными и окровавленными одеялами.

Подоспевший к началу осмотра начальник гарнизона, был очень рад видеть у себя столь знаменитого доктора, о чём не преминул сказать при знакомстве. Его звали Вернер фон Майер.

Это был уже пожилой, крупный мужчина, одетый в новый офицерский бушлат с позолоченным позументом по краям. Лицо его дышало добродушием, а по красноватому носу и рдеющим щекам, было видно, что он любил приложиться к спиртному.

Штанц провёл визуальный осмотр нескольких человек, глянув даже на мочу некоторых из них, и озвучил Рихтеру свой вердикт.

– Похоже, что этих людей мучает одна и та же инфекция, поступившая к ним в организм извне. Скорей всего это плохая вода. Из какого источника добывают воду для крепости? – спросил он начальника гарнизона.

– У нас источник один, колодец во дворе, который вы уже, наверняка, видели.

Штанц попросил достать ему пару литров воды. Однако, как оказалось, питьевая бочка стояла сразу при входе в лазарет, и она ещё была наполовину заполнена. Доктор набрал из неё немного воды в вытащенную им из саквояжа склянку и попросил провести его в отдельное помещение.

Начальник стражи тут же проводил доктора в караульную, приказав дежурным на время выйти. Штанц вытащил из саквояжа какой-то небольшой прибор и поставил его на стол. Он выглядел, как длинная трубка, прикрученная к деревянному штоку с основой для устойчивости. Рихтер видел подобное впервые.

– Что это, доктор? – спросил он, с любопытством разглядывая приспособление.

– Это подвижная трубка, набитая через равномерное расстояние, набором разного калибра стёкол, сваренных из особого вида вулканического стекла.

Дальше доктор положил под трубку кусочек кварца, сбрызнув его набранной им водой. Затем он приложил к верхнему краю прибора свой глаз и стал вращать отдельные части трубки, вставленные друг в друга. Со стороны данный прибор походил на уменьшенную копию подзорной трубы.

– Так и есть, – сказал через минуту, Штанц.

– Что вы там увидели, доктор? – спросил с любопытством школьника, Иоганн Рихтер.

– Смотрите, – ткнув пальцем на кусочек кварца, предложил ему, Штанц.

Он вытащил из саквояжа пакетик, в каких хранят порошки для больных и, развернув его, сыпанул несколько кристаллов в воду. Приглядевшись к каплям воды на кварце, Рихтер увидел, как кристаллы зашевелились и быстро задвигались в ней, а через полминуты исчезли совсем.

– Что это значит? – задал он вопрос Штанцу, который стоял, скрестив на груди руки, и наблюдал за молодым человеком.

– Это живые организмы; паразиты, если хотите. Их вы найдёте везде. Всё в этом мире заполнено жизнью, она повсюду; на вещах, на животных, на людях. Это доказали и описали ещё древние учёные и теософы. Это же написано и в Библии. Одни живые существа большие, как мы с вами и даже больше нас, другие – маленькие, а третьи, на столько, крохотны, что их можно увидеть только через подобные приспособления.

– И что с теми, которых вы нашли в этой воде?

– Они паразитируют, попадая в пищевод людей и поедая его изнутри. Этот порошок, выпаренный из органики в виде сока некоторых растений, наглядно показал вам, как это происходит в организме человека.

– Так вы сможете помочь этим людям?

– Попробуем, – ответил, широко улыбнувшись, Штанц. – Для начала, нужно перестать пользоваться крепостным колодцем. Воду придётся брать либо из другого источника, либо вырыть новый колодец.