Текст книги "Тварь (СИ)"

Автор книги: Алефтина Красовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Я слушала вполуха, наблюдая за тем, как люди почти незаметно преображаются: девушки скидывают свои красивые объёмные сарафаны, под которыми была спрятана военная форма, парни натягивают на рубахи куртки, пристёгивают кобуру, откуда-то с земли достают огнестрельное оружие, кинжалы, арбалеты.

– Александра, ты меня поняла? – потряс за плечо меня мужчина, и я повернула к нему голову.

– Дайте мне оружие. Я умею стрелять.

Мужчина сморщился, хотел что-то сказать, но почувствовав мою решимость, махнул рукой и крикнул кому-то:

– Рада, кинь сюда винтовку и патроны!

Я посмотрела на девушку по имени Рада. Маленькая, хрупкая, с коротко остриженными светлыми волосами, она недовольно насупилась, но оружие отдала. Мужчина сунул мне в руки тяжёлую винтовку и патроны.

– Я – Олег. Запомни моё имя. Лёгкой смерти, – попрощался мужчина и ушёл.

Я же осмотрелась и направилась в центр поляны, сейчас там никого не было, только потрескивал костёр. Сев на поваленное дерево, я проверила винтовку, сняла с предохранителя и положила на колени. Запасные патроны бросила в ноги. Кажется, солдаты закончили свои приготовления и в каком-то только им одним известном порядке распределились по поляне. Со стороны казалось, будто молодые люди просто сидят у костров, разговаривают, смеются, поют, даже не подозревая об опасности. Но это всего лишь иллюзия. Все они готовы сегодня умереть.

– Легкой смерти? – вспомнила я слова военного, перекинула волосы через плечо и начала заплетать в тугую косу, – что за дурацкое пожелание.

– Почему дурацкое? – кто-то спросил за спиной, и на дерево рядом со мной сел парень со шрамом.

"Не парень", – подумала я, увидев его вблизи, – "взрослый мужчина, и не русый, а почти седой." Мне стало стыдно. Я отвернулась и продолжила плести косу. Мужчина ждал ответа, внимательно за мной наблюдая, и мне ничего не оставалось, как сказать:

– Потому что я не собираюсь умирать.

– Никто не собирается. Но смерть как та непредсказуемая тварь – подкрадывается незаметно и бьёт точно в цель.

Я повернулась к мужчине и спросила:

– Почему вы сидите здесь, а не со всеми?

– Потому что я командую банкетом. А отсюда лучше видно. Тебя ведь Александра зовут?

– Да.

– Ты когда-нибудь сталкивалась с тварями лицом к лицу, Александра?

Я закончила плести косу, опустила голову и взяла в руки винтовку, нежно огладив её ствол. Говорить на эту тему не было никакого желания.

– Вижу, сталкивалась, – сам ответил на свой вопрос мужчина и, достав кинжал, начал втыкать его в землю у своих ног.

– Не буду спрашивать, почему ты до сих пор жива. Меня интересует другое: как долго ты находилась рядом с тварью?

Я закусила губу, думая, как правильно ответить на этот вопрос. Решившись, я солгала:

– Не больше дня.

– Врёшь, – спокойно произнёс мужчина, – я не знаю ни одного случая за все тридцать лет пребывания здесь тварей, чтобы человека не тошнило и не рвало при их появлении.

– Что?

– Они уже здесь, Александра. Стоят на границе леса и наблюдают. Я чувствую их тошнотворный запах и еле сдерживаю рвотные позывы. Ты же сидишь, как ни в чём не бывало.

– Но ведь никого на поляне не тошнит? – заозиралась я по сторонам. Как бы не пыталась принюхаться, я ничего не чувствовала. Даже страх, как таковой, оставил меня, поджав свой куцый хвост.

– И не будет. Они дышат через фильтры.

Я хотела ещё что-то соврать, но мелодичный свист привлёк моё внимание, и я повернулась на его звук.

– Началось, – сказал мужчина со шрамом и посмотрел в небо.

Я последовала его примеру и подняла взгляд. И мир передо мной замер, а сердце бешено забилось по рёбрам, болью отдаваясь в лопатки. Твари смазанными фигурами выпрыгивали из ночного леса прямо в гущу людских тел, сбивая тех наземь. Я смотрела как в замедленном кино, как твари вгрызались зубами в глотки молодых девушек, как отрывали конечности парням, как когтями ломали рёбра и, мерзко хохоча, вырывали молодые сердца. Я смотрела на эту кровавую резню и не могла пошевелиться, всё тело онемело, а мозг отказывался верить в реальность происходящего. Твари были так быстры, что люди не успевали даже вскинуть оружие. Я сидела в оцепенении и ждала смерти, не было страха, но безысходность и смирение полностью поглотили моё сознание. И я бы, наверно, дождалась своей смерти, но сильный удар по лицу привёл меня в себя. Я посмотрела на мужчину со шрамом, стоящего напротив меня, и вскинувшаяся злость вывела меня из оцепенения.

– Совсем охренел? – вызверилась я.

– Очнись, девчонка, – зло выплюнул он, развернулся и кинулся в эпицентр резни.

Я истерично вздохнула, нащупала на коленях винтовку и начала прицеливаться. Руки заметно тряслись, и я прилагала все усилия, чтобы успокоиться. В голове крутилась мысль: хочу жить. Но её затеняла другая, более кровожадная и совсем мне не свойственная – хочу прикончить хотя бы одну тварь, хочу, чтобы моя пуля вошла ей ровно между бровями и вышла с другой стороны. Хочу увидеть, как задёргается тело твари в предсмертных конвульсиях и расхохотаться ей в лицо.

Я глубоко вдохнула и, медленно выдохнув, посмотрела вперёд. Мир замедлился, и я сделала первый выстрел, почувствовав знакомую отдачу в плечо. Промахнулась. Перезарядив винтовку, начала наблюдать за передвижением тварей, прицелилась и снова выстрелила. Тварь ещё по инерции сделала пару шагов в сторону лежащей на земле раненой девушки и рухнула мешком к её ногам. Я удовлетворённо улыбнулась и встала с поваленного дерева. Перезарядила и вскинула винтовку. Выстрел и ещё одна тварь упала как подкошенная. Я захохотала в голос, кажется, сегодня удача благоволит мне, и я снова сделала выстрел, но пуля не попала в тварь, а меня отшвырнуло на несколько метров. Больно ударившись о землю плечом, я тут же вскочила на ноги и тут же выстрелила в приблизившуюся вплотную тварь. Но тварь успела выхватить из моих рук винтовку и наотмашь ударила меня по лицу. Я опять упала, застонав от боли в челюсти. Тварь быстро подошла ко мне и собралась нанести смертельный удар, но чья-то арбалетная стрела остановила её на мгновение, особого вреда она не причинила, но подарила мне спасительные секунды. Я вскочила на ноги и побежала, пытаясь найти брошенное оружие. Удача улыбнулась мне быстро, и я упала рядом с разодранным человеческим телом, пытаясь вытащить из его закостеневших рук небольшой револьвер. Я чувствовала спиной, как тварь приближается ко мне, но револьвер никак не хотел расставаться с бывшим хозяином. Паника затопила меня, я судорожно дёргала оружие, чувствуя, как по щекам покатились горячие слёзы. И когда вокруг вдруг стало тихо, резко обернулась – тварь замахнулась, а я пронзительно закричала, закрыв глаза. Но удара не последовало, и я медленно открыла глаза и уставилась на спину впереди меня. Это был Ниари, и я сразу поняла, что жива только благодаря ему. Ниари выпрямился, оттолкнув на пару метров своего соотечественника и спокойно произнёс на русском:

– Я же сказал, что эта человечка – моя добыча, Старший.

Тварь улыбнулась благодушно, но в следующее мгновение злобно зашипела:

– Эта сука убила двух моих учеников и чуть не прикончила третьего. И ты думаешь, что после этого я отдам её тебе, мальчишка?

Ниари мерзко ухмыльнулся, а я всё-таки выдрала из закостеневших рук трупа револьвер и вскочила на ноги, судорожно проверяя, есть ли в барабане патроны. Револьвер был полностью заряжен, и я готова была стрелять. Ниари же, кинув на меня мимолётный взгляд, полностью загородил от меня тварь.

– Ты же знаешь правила, Старший, – промурлыкал вайр, – "чужую добычу не трогай, в особенности ту, на которую заявили права".

Тварь раздражённо зарычала и кинулась на Ниари, но была на голову выше и больше, поэтому невысокий и тонкий, как тростинка, вайр легко поднырнул под тварь и, оказавшись сзади, повалил её на землю, прижав к земле. Старший такой прыти от него не ожидал и замер, прижатый телом Ниари с заломленными за спину лапами.

– Отпусти меня, мальчишка, иначе я не посмотрю на твой юный возраст и мнимый титул, – рычала, как загнанный зверь, тварь. Ниари же резко засмеялся и также резко остановился, нагнулся к твари и страстно зашептал в ухо:

– Если не отступишь, Старший, я воспользуюсь своим МНИМЫМ титулом сойла Вайората и прямо здесь официально вынесу тебе приговор. И прямо здесь своими руками приговор исполню. И буду в своём праве.

Старший прекратил вырываться и замер. Слова Ниари явно испугали его, хоть тварь и выглядела внешне спокойно.

– Я услышал вас, сойл Ниарит Лайонай, – произнёс Старший официальным тоном, – и признаю ваше право на добычу.

– Вот и прекрасно, – весело отозвался Ниари и, отпустив лапы твари, встал. Старший медленно и с достоинством победителя встал с земли, брезгливо отряхнулся и пошёл прочь, кинув как бы невзначай:

– Сегодня же я доложу о вашем поведении вашему отцу.

– Ну и валяй, – будто бы обидевшись и как-то совсем по-детски произнёс Ниари, повернулся ко мне, окинув с ног до головы недовольным взглядом, и сказал:

– Слышала? Ты – моя добыча.

Я истерично хихикнула, а вайр продолжил:

– Я испортил Старшему охоту, а, значит, он точно нажалуется отцу, и меня отзовут.

Я замерла: если Ниари отзовут с охоты, он оставит меня в покое и уйдёт? А если он захочет убить меня? Прямо здесь и сейчас? Сердце, испугавшись, забилось, как бешеное, а я сжала револьвер в руках как единственную защиту от твари. От Ниари мой жест не скрылся, и вайр расхохотался.

– Са-Ша, ты подумала, что я захочу расправиться с тобой?

Я замерла от страха, услышав эти слова, а вайр резко схватил меня за шею и прижал к дереву.

– Глупая человеческая самка, – прошептал вайр мне в губы, щекоча горячим дыханием, – ты теперь моя игрушка, и я найду тебя, где бы ты ни пряталась.

Ниари вдруг дотронулся губами моей шеи, лизнул гладким языком и впился зубами в шею. Я вздрогнула от неожиданности, выронила револьвер из рук и попыталась оттолкнуть тварь. Но Ниари не двинулся с места, только сильнее прижав к себе, а мне хотелось кричать от боли, я чувствовала, как его острые зубы всё глубже впиваются в мою шею.

– Нир, – застонала я, нащупав косу вайра, и потянула за неё не в силах терпеть, – мне больно, перестань.

И Ниари остановился, вытащил зубы из моей плоти и зализал рану. Странно, но боль тут же ушла. Я облегчённо выдохнула и уткнулась лбом в лоб Ниари, уставившись на его губы, вымазанные в моей крови. Ниари улыбался.

– Теперь ты точно моя, Са-Ша, – прошептал он, – дождись меня, и мы снова поиграем.

Я слабо улыбнулась, а Ниари осторожно дотронулся губами до моего рта и на секунду сжал в объятьях. Я, наконец, отпустила его косу, а вайр, отступив, шагнул во мрак ночного леса и исчез.

Я же сползла по дереву вниз и, уткнувшись лицом в колени, заплакала.

– Ненавижу, – шептала я, захлёбываясь в своей истерике, – как же я ненавижу тебя, тварь!

Глава 3. Город под землёй

Не знаю, сколько я просидела, сжавшись комочком у дерева, но крики людей заставили меня поднять голову: поляна ещё освещалась огнём костров, звуки выстрелов стихли, а люди суматошно бегали из стороны в сторону, пытаясь помочь раненым. Твари ушли. Я всхлипнула и медленно поднялась. Ноги дрожали и не хотели идти, но я, превозмогая слабость, двинулась к центру поляны. Вокруг валялись трупы, оторванные конечности, а земля была залита чёрной в свете костров кровью. Меня начало тошнить, но я продолжала идти вперёд, обходя останки, совсем недавно бывшие людьми.

Меня окликнули. Я обернулась на голос и увидела Олега. Он сидел перед окровавленной девушкой и обрабатывал ей рану на груди. Я подошла и посмотрела на девушку. Это была Рада.

– Рад, что ты выжила, Александра, – прохрипел мужчина, – умеешь оказывать первую помощь?

– Да, – глухо отозвалась, присела рядом с Олегом и отобрала у него пузырёк с жидкостью.

– Это анадерин, – отозвался мужчина, махнув в сторону пузырька, – он способствует быстрому заживлению ран. Облей им рану, подожди минуту, обработай антисептиком и перебинтуй грудь. Справишься?

Я кивнула и посмотрела на глубокие рваные полосы, располосовавшие грудь Рады от шеи до живота. "Шрамы останутся жуткие", – отрешённо подумала я, осторожно поливая раны анадерином. Олег с минуту наблюдал за моими действиями, потом встал и, уходя, бросил:

– Сделай ей укол обезболивающего и найди меня.

Я кивнула, обработала рану Рады, перебинтовала и вколола в руку обезболивающее, обнаружившееся в маленькой переносной аптечке. Оглянувшись, выцепила из толпы мечущихся по поляне людей Олега, взяла аптечку и пошла к нему. Всю ночь я помогала выжившим с лечением: как робот, зашивала раны, бинтовала, делала уколы. На задворках сознания я благодарила отца за то, что он многому обучил меня. Если бы не папа, от меня не было бы сейчас никакой пользы.

Мы закончили только на рассвете, я села на землю и устало привалилась к дереву. Неподалёку расположилась группа людей. Они тихонько переговаривались, но я всё слышала. Мужчина со шрамом, так больно ударивший меня по лицу, говорил больше всех. Олег звал его генералом, и я вспомнила, что это весьма высокое воинское звание.

– Пятьдесят два человека убиты, – отчитывался Олег перед генералом, – двадцать пять тяжело ранены и вряд ли выкарабкаются, пятнадцать с ранениями лёгкой степени, десять в строю.

Генерал рассеянно кивнул, а Олег продолжил:

– Четыре твари были убиты, двух из них застрелила та девушка, что предупредила нас об их приближении. Александра.

Я внутренне съежилась, услышав своё имя. Но напугало меня другое: за пять минут борьбы восемь тварей умудрились убить половину до зубов вооружённого, хорошо обученного отряда. Да, было уничтожено четыре твари, но, если бы Ниари не вмешался и не испортил тому Старшему настроение продолжать охоту, погибли бы все. Именно он стал причиной, по которой Старший забрал оставшихся тварей и ушёл. И что он там говорил по поводу титула Ниари? Тварь назвала его сойлом и не посмелилась ослушаться приказа Ниари. Значит ли это, что у вайра высокое положение в тварьем обществе?

Из размышлений меня вывел голос генерала.

– Где чужачка? – произнёс он, и Олег кивнул в мою сторону. Пять пар глаз уставились на меня. Я резко отвернулась, устыдившись, что подслушиваю не предназначенный для моих ушей разговор.

– Ван, свяжись с седьмой базой, опиши обстановку и запроси помощь на эвакуацию пострадавших.

– Так точно, генерал, – ответил неизвестный мне Ван и умчался.

– Остальные, контролируйте состояние раненых до прибытия отряда эвакуации.

Люди разошлись, а я услышала приближающиеся шаги. К гадалке не ходи, это был генерал. Я тяжело вздохнула, разговаривать с этим человеком у меня совсем не было желания.

А он тем временем приблизился и сел напротив меня. Я подняла на него взгляд. Генерал внимательно меня разглядывал: он прошёлся по голым ногам в лёгких кроссовках, мазнул взглядом по плечам, долго рассматривал шею, изучил лицо и, наконец, встретился со мной взглядом. Как-то издевательски ухмыльнувшись, генерал спросил:

– Сколько тебе лет?

"Будет допрос" – обречённо подумала я и ответила:

– Двадцать.

Генерал кивнул и задал следующий вопрос:

– Откуда ты пришла?

– С нижегородской области.

– Больше тысячи километров, – произнёс генерал и задумчиво почесал ухоженную бороду, – ты куда-то шла?

Я не знала, как ответить. Говорить о том, что я просто уводила от своего поселения тварь, мне не хотелось. Поэтому я сказала:

– Я двигалась на юго-восток, чтобы избежать суровой зимы.

Генерал хмыкнул и снова задал вопрос:

– Та тварь, что оставила на твоей шее метку, когда ты её встретила?

Я молчала, обдумывая ответ, а генерал тяжко вздохнул, не дождался ответа и мягко произнёс:

– Чего ты боишься, Саша? Я не враг тебе, и никто из людей не враг. Нас всех настолько загнали в угол эти твари, что каждый человек – это редкая драгоценность, которую нужно беречь. Я не причиню тебе вреда, не буду осуждать, я просто выслушаю тебя и постараюсь помочь.

Я внимательно слушала вкрадчивый голос генерала и как иссохший сосуд, ловила каждое его слово, пытаясь впитать каждую каплю. Мне вдруг хотелось довериться ему, всё рассказать и вверить свою жизнь, но я боялась, что он осудит меня за симпатию к Ниари, за долгие дружеские разговоры у ночного костра, за объятия и поцелуи, которые так мне понравились. Я почувствовала, как к горлу подкатывает мерзкий ком, а по щекам покатились крупные слёзы.

Генерал, увидев моё состояние, вдруг потянулся ко мне обеспокоенно и мягко обнял. А я не удержалась и прижалась к его пахнущей костром куртке, уткнувшись носом в грудь.

– Тише, малышка, – приговаривал мужчина, поглаживая меня по волосам, – тише. Теперь ты в безопасности. Всё будет хорошо, ты среди друзей. Мы защитим тебя.

И я поверила. Слёзы так и не переросли в истерику. Понежившись пару минут в тёплых человеческих объятьях, я отодвинулась, вытерла лицо руками и, облокотившись спиной о ствол дерева, заговорила:

– Впервые я увидела Ниари два с половиной месяца назад. Я охотилась в лесу в сотне километрах от поселения, а он как раз шёл в его сторону. Тогда я приняла решение отвести вайра подальше от родных, привлекла его внимание и двинулась на юго-восток. Он последовал за мной, а через пару недель вступил со мной в контакт. Он сам вышел мне навстречу с пойманной дичью, приготовил мясо на костре, и мы разделили с ним трапезу. С этого дня и началась наша игра в охотника и добычу. И продолжалась вплоть до сегодняшней ночи.

– Ты называешь тварь по имени и знаешь название их расы. Это он тебе рассказал?

– Да, мы много говорили, когда уставали от охоты. Ниари иногда показывал мне приёмы рукопашного боя и показывал уязвимые точки на своём теле.

– Он объяснил тебе смысл метки, что оставил на шее?

– Нет. Но Ниари был зол после разговора со Старшим, который сегодня чуть не убил меня.

– Ниари вступился за тебя? – удивлённо подняв брови, спросил генерал.

– Да. Они, наверно, встретились перед нападением, и Ниари попросил Старшего не трогать меня, поскольку я его добыча, а тот не послушал, и Ниари пришлось вступиться за меня.

– Они о чём-нибудь говорили?

– Ниари пригрозил Старшему законом и пообещал, что воспользуется правом сойла Вайората… Кажется, так он сказал. Старший тогда явно испугался и отступил. И даже охоту прекратил. А Ниари сказал, что ему теперь придётся вернуться домой, укусил меня за шею и ушёл.

Я замолчала, а генерал задумался на минуту, потом оттянул ворот куртки и показал давно зарубцевавшийся шрам от зубов. Я охнула от удивления.

– Двадцать пять лет назад одна из тварей оставила на моём теле свою метку. Лишь благодаря ей я до сих пор жив, Александра. Эта отметка…

– Генерал! – крикнул Олег, спеша к нам, – отряд спасения прибыл. Вас зовёт капитан Калинин.

Генерал неохотно повернулся к Олегу, возвращая ворот куртки на место и сказал:

– Быстро они сегодня. Дай мне минуту, Олег.

Мужчина кивнул и отошёл. А генерал повернулся ко мне и, мягко улыбнувшись, спросил:

– Хочешь поехать со мной?

Я, не раздумывая, кивнула. Я прекрасно понимала, что папа и Китти волнуются обо мне, но боялась вернуться домой и навлечь на поселение беду, сегодняшней ночи мне с лихвой хватило, чтобы хорошенько осознать, как опасны твари. А генерал одобрительно посмотрел на меня, встал и протянул руку.

– Идём, Александра, я покажу тебе твой новый дом.

Я, ни капли не сомневаясь, взялась за прохладную шершавую ладонь генерала и последовала за ним. А в голове проскользнула постыдная мысль: у Ниари рука была горячее и мягче.

* * *

Папа был неправ. Он не уставал повторять, что человечества как расы больше нет, что люди скатились в своём развитии до пещерных и забыли, что такое техника и высокие технологии. Нет, в одном, папа, конечно, был несомненно прав – людей совершенно точно можно назвать пещерными, ведь именно пещеры стали их новым домом.

Когда твари напали на человечество, люди сразу вспомнили про огромное количество рукотворных и природных туннелей, ушли под землю, изучили их от и до, создали подробные карты и живут так вот уже двадцать лет.

Марк Разумовский, так звали моего генерала, привёл меня в свой город. Мы тогда шли долго, петляя по разветвлениям узких туннелей и через несколько часов вышли к обширной подземной пещере. Стены пещеры были испещрены отверстиями, похожими на окна и двери, и таких отверстий насчитывалось около трёхсот. Они тянулись по всей длине пещеры в три яруса, на каждом ярусе были узкие дорожки, от которых разбегались в разные стороны каменные лесенки. А на расстоянии метров в двадцать вглубь уходили многочисленные туннели. По центру пещеры находилась площадь со скамейками, фонарями на каменных ножках и одноэтажным каменным домиком. Когда я впервые увидела весь этот каменный мир, я долго пыталась понять, как люди всё это сотворили из твёрдой породы. А сейчас и сама могу сделать из камня, что угодно, просто настроив лазер, размягчающий породу до консистенции пластилина.

Марк поселил меня по соседству в одну из небольших пещерок, которые люди гордо именовали квартирами. Моя квартира вмещала в себя небольшой коридорчик, комнату с кроватью, утопленной в каменной нише, и ванную. В комнате помимо кровати стоял небольшой столик, два стула, маленький холодильник и шкаф для одежды. Ванная комната удивила низким каменным унитазом и душем, подававшим воду прямо из мелких отверстий в низком потолке. Вода лилась прямо на скошенный каменный пол, уходя в отверстие в углу. Между душем и унитазом располагалась миниатюрная раковина с носиком для подачи холодной воды. Марк сказал, что вода из крана пригодна для питья. Генерал вообще был человеком занятым, пять лет назад его избрали главой Военного, так назывался его город, и Марк серьёзно относился к своим обязанностям. А Военным город прозвали, потому что именно здесь генерал набирал кадетов из других поселений и обучал их военному искусству. Поэтому Военнный в основном состоял из молодых мужчин и женщин от восемнадцати до сорока.

Город, впрочем, как и все ближние поселения, жил, как сказал бы папа, по-коммунистически: от каждого по возможностям, каждому по потребностям. Отсутствовали товарно-денежные отношения, все жители Военного вставали в шесть утра, в семь разбегались по многочисленным столовым. Причём, в прямом смысле разбегались, ведь все столовые находились в четырёх-пяти километрах от города. Я, когда узнала о расстоянии, чуть челюсть не потеряла, Марк тогда рассмеялся и сказал, что хорошая утренняя пробежка перед завтраком – именно то, чего не хватает юным и не очень кадетам. Со временем я оценила по достоинству эту утреннюю тренировку, так как жить под землёй мне было очень трудно, и я быстро начала терять свою ловкость и выносливость.

После завтрака кадеты разбегались по учебным классам, расположенным в паре километров от столовых, в двенадцать часов обедали, а после обеда и до семнадцати занимались силовыми тренировками. Затем ужинали и возвращались домой в девятнадцать часов. Два часа свободного времени и отбой – в двадцать один час во всём городе отключалось электричество. И так пять дней в неделю. А вот в выходные жители города были предоставлены сами себе. Обычно в эти дни они ходили друг к другу в гости, посещали другие поселения, устраивали праздники с музыкальными и театральными номерами или просто зависали в интернете. Именно последнее мне полюбилось больше всего. В первый же день моего заселения в квартиру Марк принёс мне небольшой планшет и подключил его ко всемирной сети. И я утонула в информации. Я узнала, что на данный момент человечество насчитывает двести миллионов человек, живущих по всему миру в похожих пещерах. И это только учтённые жители. А сколько их может скрываться в непроходимых джунглях, сибирских лесах или пустынях! Я целый месяц сидела за планшетом безвылазно, помереть с голоду мне не дал Марк. Он каждый день приходил ко мне в квартиру и приносил еду, пытался заговорить со мной, но я отвечала односложно и невпопад. Однажды Марку надоело, и он отнял у меня планшет, заявив, что я зачислена в кадеты и завтра мой первый день. Генерал кинул мне мешок с формой и ушёл.

И на следующий день я надела чёрно-зелёную форму, оказавшуюся точно по моему размеру, вышла на площадь и вот уже год являюсь лучшим кадетом первой сотни. Учиться оказалось на удивление легко – надо будет сказать огромное спасибо папе, когда вернусь в поселение, и уже через два месяца я догнала своих одногодок и была переведена на третий курс обучения.

В суматохе будних дней я совсем забыла о том тяжёлом лете, которое я провела рядом с Ниари и вспоминала о нём лишь на субботних танцах, когда парни и девушки разбивались по парам и под мелодичную музыку медленно вальсировали, нежно касаясь друг друга. И сколько бы партнёров я не поменяла, все они казались мне холодными как камень, из которого было сделано всё вокруг. Сначала я никак не могла понять, с чем это связано, и недоумевала, почему мне так неприятны вроде как нежные осторожные прикосновения партнёров по танцам, но понимание со временем всё-таки пришло, и от этого понимания мне стало не по себе, потому что я не могла себе признаться, что скучаю по мерзкой твари, которая методично, без капли сожаления уничтожает мой народ. И я бы, скорее всего, утонула в самобичевании, депрессии и в чувстве вины, если бы не Рада, маленькая заводная бестия, неугомонная и не замолкающая ни на минуту. Она совсем не вязалась с той девушкой, серьёзной и мрачной, которую я встретила на поляне в ту ночь, но Рада объяснила мне, что миссия – вещь серьёзная, а война – не место для шуток.

К слову, с Радой я встретилась не сразу, а спустя полтора года, когда меня перевели на пятый курс обучения. На курсе было всего двадцать четыре человека, я стала двадцать пятой. Курс был разбит на три группы по восемь человек, и я попала в группу Рады. И только тогда я начала по-настоящему жить, потому что я наконец-то почувствовала себя человеком, а не чужачкой, как когда-то давно меня назвал Марк.

Когда я впервые вошла в комнату общего сбора пятикурсников, Рада тут же подошла ко мне и коротко произнесла:

– Будешь с нами.

Я лишь кивнула в ответ и двинулась за девушкой в сторону группы. Рада, казалось, не ожидала от меня такого быстрого повиновения, и, счастливая, начала представлять своих одногруппников:

– Эти двое из ларца, одинаковых с лица – Лёва и Рик, они у нас силовики и первыми бросаются в атаку, – двое парней, похожих как две капли воды, синхронно кивнули в знак приветствия.

– Этот мелкий китаец – Ван, он у нас компьютерный гений и офигенный технический мастер.

– Привет, – улыбнулся мне парень, а я тут же вспомнила, что видела его на поляне в ту ночь.

– Скажу по секрету, – продолжила Рада, – Ван никакой не китаец, он казах.

– Эй! – возмутился Ван, – вообще-то мой дед коренной китаец!

– А отец – казах, – гоготнул один из близнецов, и все дружно рассмеялись.

– Отец Вана Адиль Исмаилов – уважаемый человек в Военном, – произнесла Рада, – он советник генерала Разумовского и его правая рука. Любая вылазка, спланированная Исмаиловым, заканчивается либо успешно, либо без потерь, что очень важно для человечества. И я рада, что сын пошёл в отца.

Я перевела взгляд на Вана и увидела в его глазах гордость за отца и толику смущения из-за ненавязчивой похвалы Рады. Кажется, кто-то у нас влюблён, подумала я, и позволила себе лёгкую улыбку.

– Василь и Пашок – разведчики. Они прекрасно ориентируются на местности, читают следы и умеют часами сидеть в засаде без единого движения. А как ловко ребята загоняют тварей в ловушку! А Пашок у нас так вообще уникум – способен унюхать тварь за десятки метров.

Ребята поздоровались и отвесили шуточный поклон.

– Слава у нас медик, Глеб – снайпер, ну а я – командир группы. Это весьма условное распределение, в основном мы все взаимозаменяемы. За исключением Вана, он у нас всё-таки гений, поэтому на вылазках мы обычно оставляем его в глубоком тылу.

Рада замолчала, окинула всех внимательным взглядом и продолжила:

– Комрады, а это Александра. Да, та самая Александра, которая точным выстрелом в голову прикончила двух тварей в ночь костров. Прошу любить и жаловать.

На этих словах на меня уставились все пятикурсники, дружно зааплодировали и начали выкрикивать:

– Молодец!

– Так держать!

– Продолжай в том же духе!

– Наш человек!

Я откровенно растерялась, не ожидав такой поддержки и смутилась. А пятикурсники продолжали аплодировать до тех пор, пока в кабинет не вошёл преподаватель.

* * *

– На расстоянии трёх километров замечена тварь, – быстро проговорил в наушник Ван, – она движется на северо-запад, предположительно к Сухой Пустоши.

– Отлично, – вклинилась Рада, – Василь и Паша, отвлекаете тварь на себя и мотаете её по лесу до тех пор, пока Глеб не встанет на позицию в Сухой Пустоши.

– Принял, – отозвался Василь.

– Есть, – вторил ему Павел.

– Глеб, выдвигаешься в сторону Сухой, занимаешь позицию и докладываешь о готовности. Время на выполнение задания – сорок минут.

– Понял. Принял.

– Лев, Рик, подходите к Сухой на пятьдесят метров, затаиваетесь, и в случае неудачи Глеба вступаете в бой. Но только если уверены, что сможете прикончить тварь.

– Так точно, командир, – в один голос отозвались близнецы.

– Слава, ты идёшь со мной. Саша, отправляешься вслед за Глебом и страхуешь его.

– Есть, – ответила я и внимательно осмотрела арсенал огнестрела. Сухая Пустошь была хорошо мне знакома. Когда твари напали на людей, здесь приземлился вайрийский корабль, и российские военные пальнули по кораблю каким-то неизвестным оружием, от корабля не осталось даже обломков, а посреди леса образовалась обгоревшая проплешина, которая так и не заросла травой. Это место прекрасно подходило для снайпера, так как вышедший на Пустошь вайр оказывался как на ладони, и промахнувшись первый раз, у снайпера была возможность не промахнуться во второй. Сухая Пустошь имела форму неидеального круга и в диаметре доходила до шестидесяти метров. И этого было достаточно, чтобы выстрелить и в третий раз, если, конечно же, Василю и Павлу удастся загнать тварь в середину Сухой. Если же тварь окажется умней, чем надеется Рада, то кто-нибудь точно пострадает. Я осторожно кралась по лесной чаще, практически не оставляя видимых глазу следов, это задание для нашей группы последнее на пятом курсе, экзаменационное, и если мы справимся, то вступим в ряды армии как полноценные солдаты. Я пребывала в некоем предвкушении от встречи с тварью, кровь моя кипела, а желание увидеть мерзость с пулей между глаз от моей винтовки подгоняло меня. Я быстро нашла наиболее удобную позицию, заняв максимально близкое к Пустоши положение. Глеб занял позицию на опушке Сухой, спрятавшись в густой листве деревьев с подветренной стороны, я же решила засесть чуть восточнее и спряталась в низком кустарнике – мне нужно было сохранить манёвренность, чтобы в непредвиденной ситуации я смогла мгновенно вступить в бой. Или сбежать. Да, такая мысль на задворках сознания тоже имела место быть, потому что, проведя три года в человеческом городе, я начала получать искреннее удовольствие от жизни, от общения с друзьями, от учёбы. Я настолько полюбила Военный и его жителей, что захотела вернуться в родное поселение и привести папу, сестрёнку и всех жителей сюда. Но это пока невозможно – передвижение такой большой группы людей вряд ли останется незамеченным, да и малые группы человек по пять могут привлечь внимание ко всему Военному и поставить под угрозу население в тысячу человек. По крайней мере, так объяснял мне Марк, а Марку я верю – за годы, проведённые в Военном, он стал мне как старший брат.