Текст книги "Ночь не принесёт прохлады (СИ)"

Автор книги: Альбертина Коршунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Поделились с кем-нибудь вашими опасениями? – полюбопытствовала Селена.

– Я, как настоящий патриот, послал строго анонимные сообщения во все соответствующие инстанции, но приняли ли их к рассмотрению мне не ведомо.

– А почему анонимные?

– А мне совершенно не улыбалось, чтобы ко мне домой заявился отряд бывших коллег.

– Резонно. А почему вам столь безразлична судьба ваших писем?

– Потому что после этого я всерьёз заинтересовался куда более интересной темой.

– Куда уж интереснее, – недоверчиво произнесла Тансервилл.

– Вот и Шаэль так поначалу считала, – задумчиво ответил я.

– Дайте я угадаю, – загадочно прищурилась Селена, – не подсказывайте. Красная Жара! Верно?

– Позвольте пожать вам руку, – протянул я ей мою ладонь.

– Разгадали суть этого жуткого феномена?– вложила свою ладонь в мою Тансервилл.

– Увы нет, – разочаровал её я, – трудновато, знаете ли, постичь явление, которое ни разу не случалось. Впрочем, я и стремился вовсе не к этому. Так что моей цели, считаю, достиг полностью.

– И чем вы гордитесь?

– Я определил, что группа демонов намерена вызвать Красную Жару. И они совсем не против, чтобы по времени это совпало с наступлением Белого Хлада. По их замыслу, если два столь мощных катаклизма произойдут одновременно, их совместный разрушительный эффект усилится многократно. И тогда нашим мирам придёт конец.

– Но ведь они и сами при этом исчезнут, – после недолгого раздумья справедливо заметила Селена.

– Как я убедился, это их не страшит и нисколько не волнует. Такая вот у них жизненная, вернее, смертельная философия.

– И кто же эти отважные разрушители Вселенной? – иронично вскинула бровь Селена.

– Имён, я, разумеется, не назову, – улыбнулся я, – не представились они. Но вот отличительные черты их группового портрета с удовольствием озвучу. Итак, они все без исключения демоны-мужчины.

– Почему именно мужчины и почему без исключения? – спросила Тансервилл.

– Не просто мужчины. Здесь присутствует один важный нюанс. У них нет братьев и самое главное сестёр. Они единственные дети, другими словами, они все – одиночки, которые не испытывают никаких родственных привязанностей.

– То есть с демонами, которые воспроизводят потомство они на разных полюсах?

– В самую точку, – одобрительно кивнул я.

– И какая же смертоносная философия объединяет этих чудовищ?

– Я надеюсь, вы знаете, что философы считают краеугольным камнем своей науки?

– Если не ошибаюсь, саму возможность познания окружающего мира?

– Верно. Одни из них считают, что мир объективно существует, а потому познаваем, а вот другие уверяют, что мир – это всего лишь отражение наших собственных ощущений и идей, а потому познавать, собственно, и нечего. Всё что мы можем – это бесконечно изучать самих себя. Некоторые пошли ещё дальше. Они заявили, что никакого мира не существует вовсе. Есть только мы и наше воображение. И когда уходим мы, исчезает и мир.

– Но...

– Понимаю, трудно примириться с окончательной смертью. Люди создали учение о вечной душе, демоны – о развоплощении и перевоплощении. Энергетическая сущность меняет форму, но остаётся в мире, а не растворяется в вечном небытии. Но мир людей материален, и демоны, перебравшись к нам, обретут телесность. А любое тело подвержено распаду и тлению. Мне кажется, их и перевоплощение с утратой предыдущей личности не особо устраивало, и они ему не очень доверяли. А уж бренность материального тела для них несомненна. Уходят они, исчезает и мир. Должен исчезнуть.

– Но если согласно этой философии со смертью личности пропадает и мир, созданный лишь игрой воображения, зачем утруждать себя его преднамеренным уничтожением? – хитро прищурилась Селена, – если он и так прекрасно исчезнет?

– А вдруг? – проникновенно произнёс я.

– Так, – медленно и отчётливо ответила Тансервилл, – это ваше "а вдруг", по-моему ясно свидетельствует лишь об одном.

– Совершенно с вами согласен. Эгоцентризм чистой воды. Но это одно из немногих чувств, которое, как пишут поэты, рождает извращённый разум, а не чистое сердце, так что демонам оно вполне свойственно. В самом деле, что же это получается, пускай мы такие умные, сильные, могущественные истлеем и превратимся в прах, не оставив после себя ничего кроме полного забвения, а этот мир достанется всякой мелюзге, которая путается под щупальцами, и о которых столь противно сюсюкают их безмозглые и примитивные мамаши: "моя маленькая особь уже решает квадратные уравнения". А вот вам! – и я сложил из пальцев известную фигуру, называемую в народе "шиш", – если делать её щупальцем, получится что-то вроде узелка. Не так эффектно как человеческой рукой, зато люди могут показать лишь две фигуры, а демоны – добрый десяток зараз. Философы называют это диалектикой. Слышали о законе отрицании отрицания? Пускай мир отрицает наши философские взгляды, мы просто аннигилируем его, и наше воззрение всё равно восторжествует.

– Если весь мир погибнет, вас ведь никто читать не будет.

– И слава Святому Януарию. Не хватало ещё чтобы это кто-то читал. А вообще, тяга к разрушению и саморазрушению свойственна всем мужчинам, люди они или демоны, – задумчиво продолжил я, – вот я, например, в детстве поломал кучу игрушек. Мои родители, по невежеству, полагали, что это из-за того, что у меня руки не из того места растут, но теперь я ясно вижу – всему виной высокие философские материи.

– Миры – это не игрушка. К тому же я уверена, что ваши демоны составляют в их обществе явное меньшинство.

– Так ломать – не строить, – возразил я, – вы – знахарка и сами прекрасно знаете – чтобы тяжело ранить человека нужна секунда, а чтобы излечить и поставить на ноги – недели.

– А вы уверены, что они – не плод вашей не в меру богатой фантазии?

– К великому сожалению, нет, – сочувственно произнёс я, – я ведь нашёл их эмиссаров в нашем мире. И очень плодотворно общался.

– Каким образом?

– С помощью магического шара сестры, конечно. Разумеется, общались мы не словами, видя друг друга, а символами, то есть буквами. И они соблюдали конспирацию, и я не собирался выдавать свою личность.

– И где же это вы их отыскали?

– Ну как где. На форуме мужчин, равнодушных к женским чарам и которые о детях даже слышать не хотят.

– Жрецы храмов и служители святилищ? – предположила Селена, – махровые ретрограды и обскурантисты?

– Я рад, что вы – сторонница свободы и терпимости, – улыбнулся я, – сам их всячески поддерживаю. Но, увы, вынужден вас разочаровать. Ведь это общеизвестно – демоны там где порок.

– С их холодным и бесстрастным разумом? – съязвила Тансервилл.

– Именно поэтому он их и привлекает – как соблазнительный предмет глубокого и тщательного исследования. Единство противоположностей – диалектика. В общем, как вы поняли, я беседовал вовсе с суровыми служителями культа, а мило общался с представителями...

– Альтернативной

– Сексуальной ориентации. Которые считали это весьма серьёзным аргументом, чтобы навсегда забыть о родительском долге и которые называли себя на варварский манер "киндерфраями".

– И занесло же вас, – покачала головой Селена.

– Да я там сразу освоился. Как родной. Я же почти как они.

– Ну да, ну да. Кольца на пальце нет, зато мужественный, но тонкий красивый профиль, отлично сложенная фигура и золотистая жилетка.

– А что не так с моей жилеткой?

– А скажите, девушки избегали вас в самом деле только из-за вашей зарплаты? Или всё-таки потому что вы и на них смотрели вашим обычным взором. Вроде бы вежливым, но одновременно и холодно-равнодушным.

– Что я могу на это ответить. Каждый думает в меру своей испорченности. Согласитесь, зачем мне такие безнравственные девицы?

– Ловко вы выкрутились. Ладно, давайте вернёмся к вашим "киндерфраям".

– Я сразу зашёл, как говорят любители карт, с козырей. Написал, как прекрасно чувствовать себя молодым, красивым, полным сил и энергии. Да вот незадача, человеческий век короток и очень скоро наше прекрасное тело ждёт старение, увядание и неизбежный тлен. И что презренный мир забудет нас намного раньше, чем мы навечно скроемся в холодном и мрачном склепе. А какое право имеет сей презренный мир так себя вести. Что он – как ни жалкое порождение моей богатой фантазии, моего развитого ума и утончённых ощущений. Разве не должен он развеяться как мимолетный сон сразу же после того, как я скроюсь в бесконечном небытии. Глупо ждать собственной дряхлости и немощности. Не лучше ли выказать своё презрение к смерти и миру прямо сейчас, самолично разрушив и уничтожив Вселенную. Не в полном ли я праве так поступить, раз она – лишь порождение моих мыслей, образов и ощущений.

– И вам сразу же ответили?

– Моментально. Искренне заверили, что я далеко не одинок в своей смелой философии, что в нашем кругу я найду множество единомышленников, и что эти самые единомышленники, согласно нашей же философии, являются лучшим доказательством того, что сам мир, созданный мной мечтает и желает исчезнуть безвозвратно. Что он сам толкает и направляет меня на единственно верный путь.

– Это же надо было до такого додуматься, – присвистнула Селена, – а почему вы так уверены, что с вами беседовали именно демоны, а не такие же...

– Шутники как я? Я проверил их моим излюбленным тестом.

– Каким же?

– Проверка на эмоции. Очень часто позволяет точно понять, с кем ты беседуешь – с пусть и одержимым, но всё же человеком или уже с самим демоном. Очертив круг подозреваемых, я в начале одной из наших бесед послал сообщение: "Здорово вчера наш Спартак всех в Колизее порвал, как старые трусы, а? Как он по флангу прошёл лихо!" Если бы мне ответили в стиле: "Спартак твой – конь педальный. А вот Аякс – красава!" я бы признал, что зря теряю моё драгоценное время. Но на мою реплику отреагировали совершенно иной фразой: "Спартак теряет выносливость. Ему далеко за тридцать, лёгкие в этом возрасте начинают сокращаться в объёме, как следствие, организм не насыщается в достаточной мере кислородом и быстрее устаёт. В заключительной фазе боя он уже заметно выдыхается. А вот Аякс находится в оптимальной физической форме. Идеальное сочетание силы, выносливости, опыта и мастерства". И большая честь моих собеседников в той же холодно-сдержанной форме присоединились к этому мнению. Только один написал в ответ: "Да ну ваш этот Колизей! Я в театр хожу. Душой там отдыхаю". Так и ему ответили: "Души не существует. Разрушение тела означает погружение в вечное небытие. И театр не способен заменить собой Колизей. Он воздействует на иные чувства". Не знаю как у вас, а у меня после этого разговора все сомнения развеялись. И я ничуть не удивился, когда немного погодя мне предложили вступить в тайное сообщество самоубийц и разрушителей Вселенной. Разумеется, предложение я принял. Сообщество наше оказалось вполне солидным и серьёзным. Мы даже избрали Председателя и его заместителя.

– И кто это были?

– Кто они в настоящем мире, а не в магическом шаре я не знаю. Но там Председатель выступал под именем Кунцит, а его заместитель – Цоизит. Это такие минералы, не очень-то и ценные. Честно говоря, с трудом представляю существо, которое называет себя каким-то булыжником.

– Много вы понимаете, – прикусила губу Селена, – булыжники, как же. Какие меры вы приняли? – требовательно произнесла она.

– Я? Ну, во-первых, взял я свечечку и амулет.

– Шутки у вас несмешные.

– А что я должен был делать? Потребовать в моё распоряжение пять боевых колесниц? Боюсь, я только подорвал бы мою репутацию.

– Но Шаэль вы ведь сообщили, вы сами намекнули на это.

– Это правда. Рассказал и именно Шаэль. Но она отнеслась к моей истории более чем скептически. Это не может быть, потому что не может быть никогда – важно произнесла она. Это иррационально, потому что создаёт опасность маленьким и неразвитым особям. Я ей, конечно, заявил, что мои сообщники в гробу видали маленьких особей и плевать на них хотели, как плевали когда-то с высоты чудовищ, в которых сидели, на несчастных легионеров, которых безжалостно расстреливали с безопасного расстояния. Вы знаете, сейчас, после нашего разговора, я почему-то уверен, что тогда в городе таинственно погибли именно предшественники нашего Председателя и его заместителя. Божественная защита почувствовала, что именно эти пришельцы прибыли с самыми недобрыми намерениями. Не удивлюсь, если и к Белому Хладу кто-то из них щупальца приложил. А с другой стороны я понимаю Шаэль. Постичь логику этих монстров из женщин-демонов хоть отдалённо способна лишь та, кто внезапно теряла кого-то близкого. Кто на какое-то время ощущала нечто похожее на полное одиночество. Не судьба.

– Знаете, я покину вас на пару минут, – поспешно встала с кресла Тансервилл, – прошу прощения, но мне срочно надо отправить важное сообщение одной коллеге.

– Михаэле Джованне? – бросил я ей вслед.

– Точно. Михаэле Джованне.

– Не торопитесь. Я подожду.

Сильнейший стук в дверь отвлёк моё внимание.

– Кто там? – громко выкрикнул я.

– Синьор Ломбард, это я – синьор Тэттлер. Откройте!

Выглядел Тэттлер ещё взволнованней, чем Кассия в её последний визит. Одного взгляда было достаточно, чтобы сразу понять – волнение это вызвано реальной и прямой угрозой.

– Что произошло, синьор Тэттлер? Пожар в "Приюте моряка"?

– Всё гораздо хуже, синьор Ломбард. Полчаса назад в порт вошли шесть кораблей из Новой Орлезии.

– Драконы Тьмы? – невозмутимо уточнил я.

– Не знаю как они себя называют, но они уже захватили весь порт.

– И "Приют моряка"? – улыбнулся я.

– К сожалению он их не заинтересовал. Послушайте, всё очень серьёзно. Эти парни явно не шутят.

– Так и я не шучу, синьор Тэттлер, – холодно произнёс я, – идите и запритесь у себя. Скоро в порту станет жарко.

– Синьор Ломбард, – раздался позади меня спокойный голос Селены, едва я закрыл за Тэттлером дверь, – со мной только что связался Эрмано.

– Я догадываюсь, что он вам сообщил. Порт?

– Верно.

– Тэттлер уже побывал здесь. Я иду в Верхний город, присоединюсь к нашим союзникам. Хотя, давайте-ка посмотрим на наших незваных гостей.

Глава 18. Битва в порту

– А вот и старый знакомый, – бесстрастно произнёс я, прикрывая ладонью глаза от слепящего солнца.

Мы с Селеной стояли на балконе и внимательно смотрели на порт. Нельзя было сказать, что он словно обезлюдел, просто с его улочек, площадок и пирсов разом исчезли все привычные его обитатели – грубоватые, плечистые докеры, ушлые таможенные чиновники, видавшие виды моряки, пропахшие острым запахом свежей рыбы опытные рыбаки, размалёванные, вульгарные проститутки, а также пьяницы и оборванцы всех сортов и мастей. Вместо них по порту патрулировали вооружённые типы в кожаных, а кое-кто и в стальных доспехах. Последние выделялись сразу ослепительным блеском отражаемых солнечных лучей.

Издалека эти увешанные оружием головорезы казались крошечными, смешными человечками, не представляющими никакой угрозы, но подобные иллюзии я тут же выбросил из головы. На что они способны вблизи я прекрасно представлял. Ибо в одном из шести кораблей, пришвартованных к причалу, в том, что лениво качался справа от флагмана луэзийской эскадры мгновенно узнал судно, что пыталось взять на абордаж "Вечернюю звезду". Правда акулы на сей раз вокруг него не кружили. Орка, наверное, до смерти напугал. Зато сами корабли здорово напоминали прожорливых и беспощадных хищниц. Как будто их создателей вдохновлял образ этих жутких и кровожадных рыб.

– Жахнуть бы по ним отсюда чем-нибудь помощней, – мечтательно сказал я, – ведь как на ладони. Идеальная позиция. Ладно, я иду к нашим. Вот теперь можете пожелать мне удачи. Она мне пригодится.

– Удачи вам, синьор Ломбард, – улыбнулась Тансервилл.

К моему появлению все, кто решил дать бой Драконам Тьмы, уже собрались на центральной площади Леариццо у казармы городской стражи. Ближе всех к ней стояли её законные обитатели – в доспехах и при оружии, чуть поодаль выстроились готовые к бою карлезианцы Мортимера, рядом же расположились и вооружённые горожане – полусотня храбрецов, не пожелавшая отдать город пришлым бандитам даже на пару-тройку дней. К ним присоединились и Эрмано Тимотео с Ринггольдом.

– У нас давно не случалось ничего серьёзнее мелких краж и пьяных драк,– приветствовал меня Спенглер, – ну вот и дождались хорошего пиратского набега.

– Да, это не беглых рабов рубить, – поддержал его подошедший Слоумен, – принесла их нелёгкая.

– Прорвёмся, – уверенно ответил я, – с интересом разглядывая флагшток казармы. На нём лениво развивалось жёлтое полотнище с чёрным орлом под которым расположились пара рунических молний и замысловатый древний символ, который некогда означал Солнце, удачу и созидание.

– А вы в курсе, что эти милые рисунки под гордой птичкой сейчас у варваров не в почёте, и из-за них можно попасть в серьёзные неприятности, – небрежно бросил я Кассии, поспешившей к нам, – их в варварскую геральдику ввёл тот самый тип, которого мы с вами договорились объявить одержимым демоном.

– Другого у нас нет, – с досадой развела руками Колхаун, – это забрали из музея боевой славы. Трофей. Думаете, лучше снять от греха подальше?

– Нет, – после короткого раздумья ответил я, – пусть пока гордо реет. Чтобы головорезы Примо Сенаторе видели, что их патрона здесь уже списали со счёта. Ну что, ваши парни готовы драться? Как у них с боевым духом?

– Биться будут, – пообещала Кассия.

– Прекрасно. Вдохновите их напоследок, а я пока потолкую с нашими союзниками.

– Видали? – бросил красноречивый взгляд на трофейное знамя, которому выпал второй шанс, Дагоберто Мортимер.

– Не о том думаете, капитан, – поморщился я, – вы же офицер и прекрасно понимаете. Иногда Родина требует.

– Вы всего лишь повторили мою речь перед моими парнями.

– Вас прислали сюда с определённой миссией. Эти вам мешать не станут. А вот те, – и я указал в сторону порта.

– Выбор очевиден,– кивнул Мортимер.

– Тогда раздайте последние приказы, а я перекинусь парой слов с местными ополченцами.

О, знакомые всё лица. Вот начальник портовой смены с парой подчинённых: сразу видно, они очень злы, что их столь бесцеремонно отстранили от прямых обязанностей. А вот и его предприимчивый шурин-мореход, который подсобил нам в деле с Редвидом. Моряк приветливо махнул мне рукой, я ответил ему тем же жестом.

– Синьор Ломбард, – с достоинством приветствовал меня Джакомо Гриндейл. Его старший сын и надсмотрщик стояли рядом.

– Не боитесь за супругу и дочь? – спросил я.

– Вот из-за них я и здесь, – сурово отрезал плантатор, – я знаю повадки тех, кто приплыл. Мы все их знаем.

– Даже так? – обнажил я зубы в волчьем оскале, – но их больше.

– Вы с нами, – ответил Гриндейл, – а я видел вас в деле. Поверьте, сегодня им обломится. Только будьте злы.

– Когда я убиваю, то стараюсь сохранять холодную голову,– возразил я.

– Вы не видите себя со стороны, синьор Ломбард, – улыбнулся Джакомо, – просто поверьте мне.

– Он прав, синьор Ломбард, – присоединился к разговору Эрмано Тимотео, – со стороны всегда виднее.

– Честно говоря, вы моя главная надежда, – приветствовал я алвезианца.

– Взаимно, – вернул мне комплимент маг, – давайте не разочаруем друг друга.

– Вижу все в сборе, – подошёл к нам Ринггольд.

– Кроме Монморанси, – усмехнулся я.

– Проклятие, синьор Ломбард, с вашей лёгкой руки это имечко навсегда прилипнет к моей собачке. Но не беспокойтесь, Монморанси обязательно появится когда будет нужно. Не хочу народ нервировать раньше времени почём зря.

– Раз так, чего мы ждём? Думаю самое время выдвигаться.

– Вы правы, синьор Ломбард, ожидание перед боем – самое паршивое занятие на свете. И угораздило же их заявиться в Леариццо в самую жару. Вот что им стоило приплыть рано утром или на худой конец поздним вечером, когда хоть солнце не печёт, а просто душно, – недовольно поморщился Ренцо.

– Что с них возьмёшь,– пожал я плечами, – одно слово – уроды.

– Редкостные сволочи, – согласился Ринггольд.

– Ладно, давайте скоординируем наши действия напоследок и вперёд. Капитан, можно вас? – обратился я к Мортимеру и Колхаун.

– Собственно,– открыл я наш импровизированный военный совет, – план мой прост, но думаю вы все с ним согласитесь. Из порта в город ведёт единственная узкая дорога...

– Две дороги, – поправила меня Кассия,– одна в Нижний город, другая на холм Колина ди Порто.

– Но они начинаются в одной точке, – ответил я,– так что из порта существует всего один выход. Мы перекрываем его и убиваем всякого, кто пытается пробиться сквозь наш заслон в Леариццо. Ринггольд, Спенглер и лучшие стрелки из ополченцев с артефактами помощнее, которые способны пробить доспехи, занимают позиции на крышах ближайших лачуг. Ваши бойцы, Кассия, станут на правом фланге, ваши, Мортимер, – на левом. А мы с Эрмано и Монморанси образуем маленький, но крепкий центр. Ополченцев разместим во второй линии, как поддержку и резерв. Нас мало, но отвагой и взаимовыручкой мы постараемся компенсировать многочисленность врага. У меня всё.

– Почему эти бандиты вообще до сих пор в порту, а не занимают Нижний город? – задал не лишённый оснований вопрос Дагоберто.

– Потому что они понятия не имеют ни о вашем отряде, ни обо мне с Эрмано Тимотео и Ринггольдом, – пояснил я, – вероятно, они ожидают делегации от префекта с предложением о переговорах. Надеются захватить город без шума и пыли.

– А если они не станут атаковать? – спросила Колхаун.

– При, как минимум, трёхкратном перевесе в людях?

– Ну а вдруг? Если они не решатся на атаку хотя бы до прибытия отряда Джеральдо. Предположим, они пойдут в бой лишь тогда, когда Примо Сенаторе и его телохранители ударят нам в спину.

– Провести несколько дней в порту, как в карантине? Без свежих припасов и прочих удовольствий? – с сомнением произнёс Мортимер, – они ведь подвергают своего патрона серьёзному риску. Получается он без поддержки будет пробиваться через весь город. А если грамотная засада?

– Вот-вот, – поддержал я Дагоберто, – не для того они сюда заплыли, чтобы пассивно отсиживаться в порту и на кораблях. А чтобы они атаковали наверняка. Пираты ведь ждут переговорщиков? Надо им намекнуть, что нам на помощь спешит крупный отряд варваров под командованием какого-нибудь Мальваузена. А ещё лучше – что он преследует Джело и висит у него прямо на плечах. Тогда они точно бросятся в бой.

– А нам это надо? – с некоторым сомнением осведомился Ринггольд.

– Вы сами сказали: ожидание боя – худшее из зол. Им терять нечего. А вот за решимость наших людей через сутки я не поручусь.

– Тогда решено: выступаем немедленно, – подвела конец нашей плодотворной дискуссии Колхаун.

– Синьоры! – как можно громче крикнул я, обращаясь ко всем собравшимся на площади перед казармой, – я прекрасно знаю, что всех нас когда-то вела дорога приключений! А ну-ка тряхнём стариной ещё разок!

– Будет что кузену рассказать! – зычно откликнулся Генкок.

Я с Эрмано и Ринггольдом шли впереди нашего отряда. Прямо за нами следовали городские стражники, за ними выступали люди Мортимера, а замыкали колонну ополченцы во главе с Гриндейлом, которого они, судя по всему, выбрали командиром. Сотня бойцов – не такое уж и великое войско но, готов спорить, за всю свою историю Леариццо ещё ни разу не выставлял столь внушительной силы. Впрочем, и реальная опасность ему угрожала впервые. Война, наконец, докатилась и сюда. Что же, мы, по крайней мере, точно знали за что воюем и за что готовы убивать.

– Вижу, строители города понимали толк в военном деле, – глубокомысленно изрёк Эрмано Тимотео, когда мы, как авангард, приблизились к порту, – эту улочку специально сделали такой узкой, чтобы два легковооружённых легионера могли без труда сдерживать натиск многотысячного воинства?

– Насчёт двух, вы немного хватили, Эрмано, – а вот дюжина смельчаков и в самом деле способна потягаться здесь с крупным вражеским десантом. Капитан, – обернулся я к Колхаун, – дайте команду, чтобы наши стрелки занимали позиции на крышах. Ну что, синьор Ринггольд, пора нам расстаться. Самое время вызвать Монморанси.

Появившись из воздуха, чудовищный пёс сосредоточенно принюхался, и, повернув морду в сторону порта, издал леденящий душу рык.

– В первую линию, – дружелюбно потрепал я Монморанси по высокой холке.

– И кто составит ему компанию? – деловито спросила Кассия.

– Я с Эрмано и нашим четвероногим другом по центру. Вы и трое ваших парней на правый фланг, Мортимер и его тройка – на левом. Возражений нет?

– Нет.

– Перестраиваемся.

Через несколько минут сложный манёвр, призванный надёжно запечатать выход из порта, был успешно осуществлён прямо на глазах неприятеля, который не предпринял ни малейшей попытки хоть как-то воспрепятствовать ему. Такая откровенная пассивность со стороны Драконов Тьмы невольно настораживала. Или они не понимали, с кем им придётся биться или же... впрочем, когда такое случалось чтобы противник оказался совсем без козырей? Во всяком случае наше появление врасплох бандитов не застало. Они сами поспешно выстраивались в боевой порядок, вернее, в то, что подразумевали под ним – плотный глубокий строй из примерно дюжины шеренг. По их внешнему облику становилось сразу понятно, что в военных арсеналах Новой Орлезии эти товарищи похозяйничали вволю. Вооружены до зубов – мечами, кинжалами, абордажными саблями, топорами, булавами, секирами и боевыми молотами, все без исключения облачены в крепкие, надёжные доспехи, у многих – щиты. А вот лучников среди них было откровенно маловато – сказывалась специфика их мирного занятия – глотки людям резать, а не зверей в лесах стрелять.

– Враги выстроились друг напротив друга. Кто подаст сигнал к началу битвы? – полюбопытствовал Эрмано Тимотео.

– Да вот у Ринггольда нервы не выдержат и всадит он кому-нибудь болт в башку – заварушка и начнётся, – предположил я.

– У него не нервы, а канаты, – возразил алвезианец, – разве кто-нибудь из местных.

– Местные стрелки отличаются умом, выдержкой и сообразительностью, – в свою очередь усомнился я, – боюсь, нам придётся придумать что-то пооригинальней.

– Я могу дать команду, открыть огонь, – предложила Кассия.

– Не надо, – удержал её я, – пусть они сделают первый ход. Уверен, им очень скоро надоест стоять без дела на самом солнцепёке.

– С такого расстояния их разве что Ринггольд и уложит, – с видом знатока высказался маг.

– Спенглер тоже достанет, – уверенно произнесла Колхаун, – да и у Гриндейла заряд его артефакта доспехи пробьёт. А рука у старика твердая и глаз намётан.

– Слушайте, а давайте и в самом деле пальнём, – присоединился к разговору Мортимер,– если хотя бы трёх гарантированно пристрелим.

– Спокойствие, только спокойствие, – охладил я пыл Дагоберто, – ждём.

– Вот видите, – вновь произнёс я через пять минут, – двое из них направляются к нам под белым флагом. Как я и предполагал, они попытаются решить дело миром.

– Хотите переговорить с ними? – спросила Кассия.

– Что же, послушаем, что они нам предложат. Вы не прочь, если именно я составлю вам компанию?

– Мне?

– А кто тут представляет местную власть, вернее власть великого кайзера? Раз уж повесили этот варварский флаг, не прячьтесь в кустах в решающий момент.

– Боюсь, наговорю я им лишнего, – мрачно и злобно сказала Колхаун.

– Не бойтесь, – успокоил её я, – вместо вас это с радостью сделаю я. Вперёд.

Переговорщики от Драконов Тьмы остановились, пройдя ровно половину расстояния, что разделяло наш отряд от бандитов. Теперь навстречу им шли мы с Кассией – не спеша, но уверенно и решительно. Скоро я мог во всех деталях рассмотреть новоявленных миротворцев: первый из них – плечистый смуглый крепыш с чёрной небольшой бородой и того же цвета коротко подстриженными волосами обладал весьма примечательной особенностью. Почти всю правую часть его лица закрывала металлическая, ярко блестевшая на солнце, маска. Так что на нас он смотрел лишь одним левым глазом, но жестокости и свирепости в нём с лихвой хватало на два. Про лицо же его спутника, облачённого в лёгкий, не сковывающий движений, кожаный доспех, я ничего сказать не мог – его полностью скрывал странный шлем, из-под которого доносилось необычайно шумное и тяжёлое дыхание бандита.

Где-то с полминуты мы молча и с интересом рассматривали друг друга, благородно уступая противной стороне право первым открыть дипломатическую встречу. Наконец, эта совсем не вежливая тишина надоела бандитам.

– Я – Риккардо Дивайз – адмирал океанской эскадры Луэзии. А кто вы такие? – с плохо скрываемой угрозой произнёс одноглазый бородач.

– А мы, приятель, – любезно пояснил я, дружелюбно глядя ему прямо в глаз,– решили убить вашего патрона. И ради этого готовы залить кровью хоть весь порт.

– А меня это совершенно не устраивает, – абсолютно искренне признался Дивайз, – я бы посмеялся над вашими словами, но вот смотрю на эту золотистую хламиду и вот что мне на ум пришло. Это не вы в одиночку избили Гризли и его ребят?

– Было дело, скрывать не стану.

– Вот потому мне смеяться и расхотелось. Скорпион, да? – Риккардо указал на рисунок на моём сюрко, – слышал от серьёзных людей, слышал. Что вот так, самого Примо Сенаторе? Что же, врагов у него хватало. Хватало. Но Примо Сенаторе.

– Уже не Примо, и даже не Сенаторе, – холодно произнёс я, – а такой же бандит, как и вы. Для кайзера Барбароссы, а с недавних пор Флорезия – его законная земля.

– Мы не бандиты, – оскалился Дивайз, – мы – благородные синьоры удачи. А вот вы – предатели Империи.

– Мы не предатели, – невозмутимо ответил я, – а благородные коллаборационисты. А ваш патрон обречён. Благородный Филипп Мальваузен и его риттеры следует за ним по пятам. Так что мой вам дружеский совет – убирайтесь из Леариццо подобру-поздорову. В противном случае, – я добродушно оскалился, – через час, те из вас кто останется жив позавидуют мёртвым.

– Это ты был на "Вечерней звезде"? – прохрипел спутник Дивайза.

– А вы не слишком вежливы,– с укоризной заметил я, – но вы совершенно правы. Дайте угадаю – я кого-то убил. Верно?

– Ты убил Волверстона. Я с тобой поквитаюсь, – хрип бандита перешёл уже в настоящий рык.

– Я многих кого убил, – пожал я плечами, – но вашего дружка запомнил. Благодаря вот этой синьорине – кивком указал я на Кассию, – она любезно сообщила мне его имя. Что же, переговоры наши, похоже, провалились, так что валяйте, незнакомец. Я бы предложил вам пари, что у вас ничего не выйдет, но боюсь, если выиграю – выигрыша мне уже никто не отдаст.

– Я Пьетро ди Блад, – представился пират, – я хочу, чтобы ты знал, кто тебя убьёт.

– Собираетесь проделать этот фокус лично? Неужели даже в одиночку?

– Давай здесь и сейчас, – предложил ди Блад.

– Я-то не прочь, а ваш компаньон не возражает?

– Пьетро, не дури, – злобно процедил Риккардо.