Текст книги "Ночь не принесёт прохлады (СИ)"

Автор книги: Альбертина Коршунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Я вот подумала, – сказала Тансервилл, – то, что Ринггольд приплыл без товарищей понятно – поохотиться на охотников за демонами охотников даже за большие деньги днём с огнём не сыщешь. Но за Эрмано Тимотео стоят все маги Алвезии. Почему он действует в одиночку?

– Кто вам сказал, что в одиночку? – с добродушной усмешкой возразил я, – в нём жизненной человеческой энергии, кою, по результату нашего диалога с Тэттлером, я смело могу называть душой, так вот наш магистр поглотил не менее сотни душ алвезианских рабов, а скорее всего и гораздо больше. Так что он привёл с собой целую армию, которую целиком и полностью можно будет списать как не боевые потери. Очень удобно, не находите?

– Но пара-тройка обычных магов всё равно не помешала бы.

– Не исключаю, что он знаком с той же рукописью, повествующей о войне с варварами, которую в бытность библиотекарем прочёл и я. В ней один остолоп взял с собой девушек из вспомогательных частей легиона ловить элитных варварских убийц, превосходящих числом его отряд разика так втрое. А потом долго удивлялся почему все девушки погибли.

– Я поняла вашу мысль, – с улыбкой кивнула Селена, – но ведь мы говорим о маге, который устроил гекатомбу сотням несчастных.

– Ну вы даёте империи угля, – рассмеялся я, – сравнили жизнь свободного гражданина-мага и раба.

– Строго между нами, – лукаво прищурилась Тансервилл, – вы действительно полагаете, что успех миссии Эрмано обернётся настоящей катастрофой?

– Да, как учёный-демонолог, придерживаюсь именно этой гипотезы, – небрежно бросил я.

– А почему, если не секрет? – чуть склонила голову набок Селена.

– Хотя бы потому, – улыбнулся я, – что использует и Чёрную Книгу, и Амулет Джиове не Эрмано Тимотео, а те, кто его сюда послал. А ещё мне доподлинно известно, что магию смерти запрещали в первую очередь отнюдь не по этическим соображениям.

– То есть, как демонолог-профессионал, считаете алвезианских магов-магистров напыщенными и некомпетентными идиотами?

– Идиотами? – повторил я, – как бы вам понаглядней и художественней объяснить. Скажем, человек стоит рядом с тёмной, глубокой пещерой, откуда доносится очень сердитый и грозный рык. Тем не менее, этот человек, из чистого любопытства, прётся в пещеру без оружия и источника света, чтобы выяснить – кто же там издаёт такие интересные звуки. Вы посчитаете его безмозглым олухом?

– Несомненно.

– Ну а если он перед этим вооружится охотничьей рогатиной с крепким, надёжным древком и острым прочным лезвием, а на голову наденет обруч, в который вставлен мощный источник света. И он – умелый охотник, который этой рогатиной управляется мастерски. Что вы скажите в этом случае?

– Ну, – задумчиво прикоснулась пальцами к подбородку Тансервилл, – тут многое зависит от того...

– Кто на самом деле сидит в пещере, верно? – закончил я её мысль.

– Вот именно, – согласилась Селена, – но в любом случае этот охотник – весьма рисковый и азартный малый.

– Абсолютно с вами согласен. Если там он встретит волка или на худой конец ягуара или пуму – всё обойдётся благополучно. Но если в пещере охотника поджидает гризли или того круче – пещерный медведь или пещерный лев – шансов уцелеть у нашего смельчака почти никаких.

– Так алвезианские маги – это ваш охотник?

– Которые искренне полагают, что максимум, что им грозит – это столкновение с ягуаром. А вот я знаю, что привлекут они внимание именно пещерного льва. Смерть манит демонов, как запах крови голодного хищника. И учитывая, что рабов в Алвезии режут словно скот ради того, чтобы их владельцы открыли новые горизонты магической мощи, я не удивлюсь, когда на этом самом горизонте мрачно замаячат зловещие фигуры, вы сами догадываетесь кого.

– А роль рогатины вы, случаем, не отвели любезно Эрмано Тимотео? – вскинула бровь Селена, – ей, между прочим, можно серьёзно ранить любого хищника.

– Раненый хищник становится ещё опасней, будь то зверь или демон, – любезным тоном напомнил я.

– А что захватили бы в пещеру вы? – хитро прищурила один глаз Тансервилл, – как профессионал?

– Горящий факел, – подмигнул я, – все звери боятся огня. Так что выбраться из пещеры живым у меня было бы больше шансов.

– Умный, да? – засмеялась Селена, – думаю, вас надо стукнуть.

– Годы, проведённые в библиотеке, не прошли даром, – пожал плечами я.

– Кстати о вашей должности библиотекаря, которую вы получили не совсем справедливо. Честно говоря, я не совсем понимаю, но, возможно я чего-то не знаю о нравах и обычаях Южной Карлезии. Просветите меня – сколько вам платили?

– Как говорят мудрецы, нет неудобных вопросов, есть неудобные ответы, – усмехнулся я, – до зарплаты хватало. Разумеется, если полностью отказаться от мясных блюд.

– Что, всё так сурово? – переспросила Тансервилл.

– А задержки по выплате? – резонно заметил я, – на неделю, на две и это в лучшем случае. В нашей жизни всё надо учитывать.

– А, тогда вопросов нет, – согласилась Селена, – и что составляло основу вашего рациона?

– То же самое, что у всех честных людей, – томаты и картофель. В овощах, если верить учёным, полно полезных веществ, а картошка – очень питательное блюдо.

– А мясо? – уточнила Тансервилл.

– А мясо – это страшный вред. Верный путь в могилу.

– Да вы что? – удивилась Селена.

– Всё равно что употреблять чистый яд, – убеждённо произнёс я, – доказано наукой.

– А я читала, что наоборот. Человеку без мяса никак нельзя.

– Врут, – коротко объяснил я, – обманывают без зазрения совести. Продажные учёные, которых купили крупные скотопромышленники и птицеводы. Оболванивают народ, ради прибыли своих заказчиков.

– И ловко же у них выходит, – покачала головой Тансервилл, – а почему вы мне только сейчас глаза на страшную правду открываете, а до сего дня за столом...

– Слаб человек, – невозмутимо ответил я, – ибо, как уверяют рабы, создан по образцу и подобию Божьему.

– По крайней мере, я рада, что существует верный способ наставить людей на путь истинный. В конце концов без жарки мяса магическая плита намного чище.

– Очень точное и правильное замечание, – одобрительно кивнул я, – согласен с вами целиком и полностью.

– И всё-таки, возвращаясь к вашей должности библиотекаря, – с любопытством продолжила Селена, – я слышала, что крупные латифундисты и магнаты в провинциях набирают и содержат немалые вооружённые отряды, чуть ли не маленькие частные армии.

– И эти слухи не лгут, – подтвердил я, – а Южная Карлезия в этом плане даст фору многим остальным провинциям. Благодаря этим отрядам, впрочем, как и богатым арсеналам Четырнадцатого Легиона, карлезианцы до сих пор удерживают варваров у своих границ.

– Так в чём же дело? В чём подвох? – непонимающе произнесла Тансервилл.

– А подвох в том, что я знаю, как эти самые магнаты смотрят на своих телохранителей и бойцов. И мне отлично известно для чего они эти отряды зачастую используют.

– Откуда? Личный опыт? – с видимым интересом спросила Селена.

– Не без этого, – признал я, – видите ли, на окраине нашего города его пожилым жителям выделили небольшие участки земли под огороды, чтобы было с чего кормиться в трудные времена. Участки, как я сказал, маленькие, но их там насчитывалось несколько десятков, так что в целом площадь получалось солидной. И одному нашему магнату, чей брат, между прочим, – сенатор в Ремии, эта землица приглянулась. Что-то там он замыслил построить – то ли рынок, то ли термы, то ли Колизей, то ли всё сразу – не суть. Его люди стали предлагать старикам участки продать. А среди них было немало знакомых бабушки и дедушки, так что и я в один вечер услышал конкретную цену. У всякого, кто знал истинную рыночную стоимость той земли, она вызывала истерический хохот до слёз. На следующее утро я, сам не знаю зачем, попёрся на эти огороды, где имел весьма занимательный диалог с человеком магната. Да, к тому времени, последний часть земли уже приобрёл, так что строительные работы на ней начались, естественно, под бдительным присмотром личной стражи нашего латифундиста.

– Вижу, совесть ваша спокойна и гнева богов вы совершенно не опасаетесь, – самым дружеским тоном поинтересовался я у скупщика земель.

И тут в нашу толком и не начавшуюся светскую беседу довольно грубо вмешался один из стражей.

– Ты, собственно, кто такой? – неделикатно поинтересовался он, заметьте, даже не назвав меня "приятелем", как это обычно водится у приличных синьоров.

– А я, любезный, – охотно объяснил я ему, – судя по всему тот, кто сейчас сломает вам нос.

– Что? – недоверчиво протянул он. Моя вина – я совершенно не распространялся, какое именно заведение выдало мне диплом.

– Я вижу, вы человек, по натуре, неверующий, – с интересом посмотрел я на него, – скажите, только откровенно, может вы и существование богов отрицаете? Клянусь, я никому не скажу.

И здесь наш разговор окончательно прервался, ибо этот тип попытался пошло и банально двинуть мне в челюсть. Ничего у него, разумеется, не вышло, я ловко увернулся, а затем претворил моё предсказание в жизнь.

– Хорошо, что вы не напророчили, что ему голову отрежете, – ослепительно улыбнулась Тансервилл.

– Я пришёл на огороды с миром, а не с мечом, – пояснил я, – тут, ясное дело, товарищи стражника кинулись на меня дружно с телескопическим дубинками наперевес, я тоже взял в руки древко то ли лопаты, то ли граблей, началась безобразная драка, в которой я самым жестоким образом всех шестерых стражников отметелил. Как в той песенке " шестерых избил одним поленом. Вижу хмырь идёт горбатый, горб сломал ему лопатой..." Ну, горб я никому не ломал. Таких магнаты у себя не держат.

– И у вас после этого не случилось неприятностей? – недоверчиво спросила Селена.

– Избей я одного или двух стражников, – ответил я, – непременно случились бы. Но так как я играючи вырубил полудюжину – неприятности обошли меня стороной. Охотников мне их строить почему-то не нашлось.

– А проблемы с правосудием? – уточнила Тансервилл.

– То есть, как будто драку начал я? Там было достаточно свидетелей, стариков-огородников, да и случившееся получило широкую огласку. Поэтому ради принципа пришлось бы зарядить немалую сумму для следователей и суда. Зачем? Овчинка выделки не стоила. Кроме того, те, с кем я дрался, видели мои глаза. Так что начальник охраны магната подключил все связи, быстро навёл справки и выяснил кто я такой. Похоже, он пришёл к выводу, что если я и решу присесть, то отнюдь не за банальную драку, а за убийство весьма авторитетного лица. Видимо, этим авторитетом никто стать не захотел. Видите ли всё это произошло уже после "Великой охоты" и расправы с неугодными сенаторами, которых защищали хорошо обученные телохранители. Можно сказать, Джело и его компания мне немного помогли. Все желающие воочию убедились, на что способны выпускники факультета демонологии.

– Хотите сказать, вас испугались? – улыбнулась Селена.

– Умный человек не дразнит маленького и слабого скорпиона.

– И чем же всё завершилось?

– Ничем особенным, – пожал я плечами,– магнат скупил всю землю. Сами понимаете, плетью обуха не перешибёшь. Правда всё-таки заплатил за неё сумму, которая уже не заставляла вас безудержно и бешено хохотать, а всёго лишь издать грустный и сочувственный вздох.

– Ясно, – сказала Тансервилл, – но раз, как вы утверждаете, начальник охраны вашего латифундиста собрал о вас все нужные сведения, неужели...

– А как же. Приходили, предлагали, интересовались "молодой человек, как же вы с такими талантами, да всё ещё на свободе". Но я в ответ лишь указал точное направление хорошо известного адреса. Наверное, потому что посчитал это той самой приличной работой, подыскать которую мне так настоятельно советовал один старый, источающий неприятный аромат козёл.

– И как это вы его не отравили при таком отношении, – задумчиво произнесла Селена.

– Был бы женщиной, скорее всего не удержался бы, – признался я.

– И вы даже не пытались открыть частную практику? Стать вольным...

– Я не для того провёл годы в Академии, чтобы продавать мои знания и умения всякому, у кого в кошельке звенит немного больше золота, чем это нужно для чистой и безгрешной жизни, – вежливо, но твёрдо отрезал я.

– Послушайте, но при таком подходе к жизни, я вот не вижу даже малейшего следа от кольца на вашем пальце, – спокойно заметила Тансервилл.

– Его там никогда и не было, – столь же невозмутимо ответил я, – что же, у всего есть обратная сторона, как метко заметил древний мудрец, когда у него умерла тёща и пришлось раскошелиться на похороны.

– Вам это не грозит. Пожалуй, я вас обрадую: это вы – знатный шахтёр Империи.

– Весьма польщён, – усмехнулся я.

– Значит вы так и вели всё время в вашем городке в Южной Карлезии чистую, скромную и совершено свободную жизнь простого библиотекаря.

– Совершенно верно. И насчёт свободной – это, как выяснилось впоследствии, оказалось очень даже кстати.

– Что же произошло?

– А это уже совсем другая история.

– Синьорина Тансервилл! – раздался почтительный женский голос за дверью.

Глава 14. Я встречаюсь с земляком

– Синьорина Тансервилл связалась со мной сегодня утром и попросила зайти к ней, – объяснил Эрмано Тимотео свой визит.

– Причины?– коротко спросил я.

– В порт прибыл корабль из Южной Карлезии, – пояснил маг, – синьорина Тансервилл заверила меня, что его пассажиры заинтересуют нас обоих.

– Я видел его с балкона, – кивнул я, – и даже наблюдал как с него сошло немало народа. Так он из Южной Карлезии. Любопытно.

– Я тоже их видел, – невозмутимо сообщил алвезианец, – и даже ближе, чем вы.

– Дайте угадаю, – усмехнулся я, – они тоже ваши соседи?

– В Леариццо даже в Верхнем городе не так уж много по-настоящему приличных домов, – просветил меня Эрмано Тимотео, – неудивительно, что все они расположены на одном крошечном пятачке.

– И построены по одному проекту, – улыбнулся я, вспоминая слова Колхаун, – и каковы ваши впечатления от них?

– Выправка у них военная, – равнодушно и небрежно бросил магистр, – но их главный – настоящий синьор.

– Кто бы сомневался, – ответил я, – что же, приятно встретить земляков так далеко от родного дома.

– Я так понял, вы там давно не были, – произнёс Эрмано Тимотео, – не горите желанием узнать, как там живут?

– Кроме войны, в Южной Карлезии сейчас не происходит ничего интересного. Когда я покидал провинцию нынешний наместник и оптиматы надёжно удерживали власть. Но вот несколько лет назад, когда наместником был популяр, а Совет контролировали его противники-оптиматы всё было гораздо увлекательней. Политическая жизнь била ключом. И главное – я всё обо всех знал. Откроешь газету популяров – и все тайны оптиматов как на ладони. Прочитаешь передовицу издания их соперников – и вся правда о неблаговидных поступках наместника предстаёт перед тобой во всём своём неприглядном виде.

– Поделитесь? – в голосе алвезианца прозвучали заинтересованные нотки.

– Про кого хотите послушать первыми?

– Давайте про оптиматов.

– Если честно, ничего эдакого их противники так и не придумали. Топорно работали, без выдумки. Вот вас удивит новость, что наши оптиматы не заплатили налогов на миллиард сестерциев?

– Миллиард? – снисходительно улыбнулся Эрмано Тимотео, – да разве это сумма? Наш Круг утаил от казны разика в два больше.

– Ну, кто вас в Алвезии проверять будет, – понимающе произнёс я, – спасибо, что приличия соблюдаете и хоть чем-то делитесь. Благотворительностью занимаетесь?

– А как же, – подтвердил маг, – ну а что там с популярами и прежним наместником?

– Надо признать, что журналисты оптиматов работали куда тоньше и умело. Читать их статьи было одно удовольствие. Но это и понятно – денег у оптиматов было больше, платили они лучше, работали на них самые талантливые и не за страх, а часто и за совесть. Неудивительно, что я, затаив дыхание, внимательно следил за смелыми разоблачениями сомнительных махинаций с секретным фондом наместника, неподконтрольному нашему Совету, средства из которого уходили непонятно куда и непонятно на что. Отважно раскрывали мне глаза и на открытые хищения и левые продажи спирта нашего биохимического завода, который по фальшивым документам, вывозился за пределы провинции, а деньги, вырученные за его продажу, поступали куда угодно, но только не в бюджет. Подробно и тщательно разъясняли мне весь вред от деятельности таинственных фирм-прокладок, через которые обязали вести все финансовые операции два крупнейших предприятия провинции – Магическую Энергостанцию и Магический Металлургический Завод.

– А что в них было такого таинственного? – поинтересовался алвезианец.

– Деньги, проходя через них, мистическим образом пропадали, – зловещим шёпотом произнёс я, – и газеты прямо намекали, что без него, – я многозначительно указал пальцем вниз, – тут не обошлось.

– Это серьёзное обвинение, – одобрительно кивнул Эрмано, – это они ловко сообразили. Эти ваши прокладки ведь создавали по указанию наместника?

– Формально да, – многозначительно подтвердил я, ясно намекая, кто на самом деле стоял за их появлением.

– Серьёзно, – ещё раз задумчиво произнёс маг.

– Так и суммы немалые, – пояснил я.

– Ну а чью сторону держали лично вы? – поинтересовался алвезианец, – вы ведь обладали правом голоса?

– Конечно обладал, – ответил я, – я же окончил Академию. Скрывать не стану – голосовал я за оптиматов. Заключил с ними негласное соглашение – я не ищу их милостей и не выслуживаюсь перед ними, а они в свою очередь плюют на меня с самой высокой колокольни.

– Какое мне дело до всех до вас, а вам до меня, – на свой манер переделал нашу сделку Эрмано Тимотео, – что же, весьма мудрое решение, синьор Ломбард. Воистину счастлив тот, в чью жизнь не лезут сильные мира сего и власть имущие. Что же вы имели против популяров и их лидера? Идейные разногласия?

– Скорее сугубо личное, – возразил я,– и дело даже не в том, что за пару лет до окончания своего срока наместник взял и сократил зарплаты бюджетникам и пенсии на добрую треть.

– Популяр урезает зарплаты бюджетникам и пенсии на треть? – недоумённо уставился на меня алвезианец, – ваш наместник что, с головой не дружил?

– Наследие проклятого прошлого, – небрежно пояснил я, – ведь каких-то пять лет назад он состоял в партии оптиматов. Знаете как это бывает, долгие годы человек усердно охраняет интересы магнатов и крупных плантаторов, а потом бац – и вдруг понимает, что всё это время он жил совершенно зря, а его основное призвание – защищать права и свободы простых граждан. Верите вы в такие перемены?

– Если честно, с трудом, – откровенно сказал маг.

– Вот и я не поверил.

– А как он объяснил столь радикальную урезку? – поинтересовался Эрмано.

– Денег в бюджете нет, – объяснил я.

– Понимаю, – кивнул алвезианец, – две прокладки, протечка спирта, неконтролируемый секретный фонд – брешь всё это, видать, проделало знатную. А держаться он не посоветовал?

– Тонко намекнул.

– И что, граждане не проявили политической сознательности? – язвительно произнёс маг.

– Нет, – радостно сообщил я.

– Тем не менее, вы уверяете, что причина вашей неприязни несколько иная, – напомнил алвезианец.

– Верно, – согласился я, – даже если бы наместник ничего не сокращал и урезал, я бы голосовал против него. И вот почему. Один мой одноклассник, с которым мы поддерживали приятельские отношения, решил попробовать себя на ниве свободного предпринимательства. Он основал общество, которое покупало и продавало металлический лом. Удивительное совпадение, но один из помощников наместника, по совместительству, занимался тем же самым. В частности они оба поставляли металлический лом нашему Магическому Металлургическому Заводу. Естественно, что их отношения лучше всего характеризовало умное слово – конкуренция.

– Помощник наместника. Я представляю, что последовало дальше.

– Очень скоро моего одноклассника арестовали по обвинению в крупном хищении. Якобы он, заключая очередную сделку, прекрасно сознавал, что приобретаемый им лом на самом деле стоит значительно больше той суммы, что прописана в договоре. Но самое удивительное началось позднее. Пока мой одноклассник сидел в тюрьме, в Империи вступил в силу новый уголовный кодекс, из которого исключалась статья, по которой обвинялся мой приятель. На этот факт обратил внимание судьи его защитник, на очередном судебном заседании. Но судья, после непродолжительного разговора неизвестно с кем, в ответ бодро заявила, что ничего страшного в этом не видит, и что освобождать из-под стражи обвиняемого и закрывать дело она решительно не намерена. Моего знакомого отправили обратно в тюрьму, а следствие продолжилось как ни в чём не бывало. А затем в тюрьме произошло непонятно что. Итогом же этого непонятного стало то, что мой одноклассник впал в кому. Его срочно перевели в тюремную больницу, врачи которой добросовестно подходили к нему каждые два часа и внимательно смотрели на него пытливым и тревожным взором, проверяя – не помер ли он. Так прошли целые сутки, по окончанию которых, главный врач громогласно, во всеуслышание объявил защитнику и родителям приятеля, что помочь ему он ничем не может, и что его нужно срочно перевозить в столичную клинику, пока не наступили непоправимые последствия. Разумеется, принять сразу же столь ответственное решение никто из следователей не отважился. Или просто не захотел. Прошёл ещё один день. У моего одноклассника началось омертвение головного мозга. Собственно, перевозить его куда-либо стало уже совершенно бессмысленно, но вот именно поэтому, дабы его смерть наступила не в тюремной больнице, приятеля наконец-то освободили под подписку о невыезде. Умер он на следующий день, не приходя в сознание, но всё-таки на воле. Его адвокат, который принял всё произошедшее близко к сердцу, писал во все инстанции, дело получило широкую огласку, и наместник публично заявил, что берёт расследование обстоятельств смерти моего приятеля под личный контроль. Следствие провели тщательно, добросовестно, отработали всевозможные версии и пришли к единственному верному выводу – несчастный случай.

– Представляю как после этой истории резко выросло ваше доверие к имперскому правосудию, – ухмыльнулся Эрмано Тимотео.

– Не то слово. Взлетело до небес, – честно признался я, – нет, я и раньше почти не сомневался, что опасаться мне нечего, чувствовал себя как за каменной стеной, зная, что честные и неподкупные служители закона днём и ночью стоят на страже и если что – непременно защитят. Но после этого случая я понял, что даже будучи у богов за пазухой, не находился бы в большей безопасности, а справедливости на земле незазорно позавидовать самим небесам.

– Но как я понимаю, в итоге, наши победили, – с иронией произнёс маг.

– Сперва популяры с треском продули выборы в местный Совет. Они и до этого находились там в явном меньшинстве, но тем не менее кое-как ухитрялись блокировать самые опасные инициативы противников. Теперь же в Совете всем заправляли и распоряжались оптиматы. Сразу же после выборов случилось чудо – всем бюджетникам и пенсионерам начали срочно погашать задолженности по зарплатам и пенсиям. Деньги нашлись моментально – оказывается, они никуда не девались, всё время были, что называется, под рукой, но их держали в резерве на всякий случай, как объяснил наместник, опасаясь худшего развития событий. Хвала Святому Януарию, самого страшного, благодаря умелым действиям и мудрым решениям наместника, удалось избежать и теперь он и правительство, как и подобает честным и порядочным синьорам, возвращают людям всем долги.

– Но народ не оценил, – проявил недюжинную проницательность алвезианец.

– Цены на рынках как назло поползли стремительно вверх, – невозмутимо ответил я.

– Водится за ними такое, – согласился Эрмано Тимотео.

– А перед выборами наместника оптиматы доказали, что хорошо усвоили урок предыдущей выборной кампании. Они уже не расхаживали с самодовольным видом и не тыкали вокруг себя пальцем со словами: "Это будет нашим. И это будет нашим. Ой, и это тоже будет нашим". Нет, в этот раз вели они себя намного скромнее.

– А вы пришли на выборы, чтобы по достоинству оценить личный контроль наместника за тем как расследовали смерть вашего приятеля? – оскалил зубы в саркастической усмешке магистр.

– Вы – маг, с вами неинтересно, – недовольно протянул я, – короче, кандидат оптиматов победил в первом же туре. По закону инаугурация нового наместника должна была состояться через три недели после выборов. Но оптиматы ждать не стали – выгнали прежнего наместника из его резиденции через семь дней.

– А что потом?

– Бывший наместник бежал из Южной Карлезии. Неудивительно – на него открыли то ли пять то ли шесть уголовных дел.

– Даже так?

– Я сам, откровенно говоря, не верил до самого конца. Но факт есть факт. Наместник скрылся, а вот кое-кого из его окружения таки посадили. Сгубила несчастного тяга к спиртному. Одним словом, оптиматы выжигали всю серьёзную оппозицию калёным железом, вырубали под корень.

– А ведь он искренне пытался защитить интересы трудового народа, – рассмеялся Эрмано Тимотео.

– Да, веру в то, что можно противостоять господству оптиматов он у жителей Южной Карлезии убил начисто, – согласился я.

– Но что творится в Южной Карлезии сейчас вам не ведомо?

– Нет, но думаю то же самое, что и когда я уезжал оттуда. Всюду царит тишь и гладь да божья благодать, богатые богатеют, бедные, как им и положено, беднеют, в мире восстановлена гармония и естественный порядок вещей.

– В таком случае, не исключаю, что прибытие ваших земляков в Леариццо – добрый знак, – задумчиво изрёк алвезианец,– а вот и синьорина Тансервилл.

.....................................................................................................................

Селена вернулась из города не одна. Сопровождал её молодой человек лет двадцати семи – двадцати восьми, высокий, темноволосый и донельзя изящный. Первое что сразу же бросалось в глаза – это роскошный наряд незнакомца. Модные чёрные туфли с острым носком, дорогие чёрные брюки, ослепительной белизны идеально выутюженная рубашка, безукоризненно подобранный по стилю и расцветке шёлковый галстук и самое главное – умопомрачительный, шикарный пиджак чистого алого цвета, богато расшитый замысловатыми узорами из золотых и серебряных нитей. Одним словом, мы с Эрмано Тимотео в наших золотистой и красной жилетках и чёрных рубашках рядом со спутником Тансервилл выглядели весьма бледно. Длинные волосы незнакомца, полностью открывая высокий лоб, свободно ниспадали на плечи, серые умные глаза смотрели смело и немного высокомерно, высокомерие же отчётливо читалось в чуть поджатых узких губах. Нисколько не портили общий картины тонкий прямой нос и резко очерченный подбородок. Что же, если это и в самом деле предводитель карлезианцев, я полностью поддержу мнение алвезианца о нём – настоящий синьор.

– Синьор Деметрио Ломбард, магистр Эрмано Тимотео, – представила нас незнакомцу Селена.

– Рад нашей встрече, синьоры, – приветствовал тот нас лёгким поклоном, – позвольте назвать моё имя – капитан Дагоберто Мортимер.

– Ну, кто в Южной Карлезии не знает семейства Мортимеров, – дружески приветствовал я капитана, – самые отважные воины и богатейшие плантаторы нашего края. Помню-помню жаркие споры моих сограждан о размерах вашего состояния – кто-то решительно настаивал на трёхстах рабах, другие же горячо уверяли что рабов у вас никак не меньше четырёх сотен. Уж мне чужих плантаций ли не знать – бронебойный аргумент, не находите? Да, старые добрые времена: " Раба кто купит, кто богат? Плантатор набивает цену. И гневно зрители глядят из темноты на эту сцену".

– Приятно встретить здесь ценителя классики, – раздвинул тонкие губы в змеиной усмешке Мортимер.

– Как ваш дядя-сенатор? Надеюсь, его жизнь вне опасности?

– Хвала святому Януарию, дядя благополучно покинул Ремию и вернулся в Южную Карлезию. И привёз с собою Большую Имперскую Печать, – многозначительно добавил Дагоберто, – теперь мы официально представляем верховную власть в Империи. Провозгласит ли первосвященник вождя варваров кайзером или нет – для нас несущественно. Мы в любом случае не признаем его, – веско закончил он.

– К сожалению для вас здесь во Флорезии придерживаются диаметрально противоположной точки зрения, – невозмутимо произнёс я, – боюсь, наместник к вам не присоединится ни под каким видом.

– Мы и не питаем на его счёт никаких иллюзий, – хладнокровно ответил Дагоберто, – но уверены, что и открыто он нам в одиночку противостоять не посмеет.

– Другими словами, в Леариццо будете действовать независимо, открыто, не считаясь с местным префектом и стражей? – усмехнулся я.

– В самую точку, – кивнул Мортимер.

– Вам виднее, – пожал я плечами, – как там на фронте?

– На наших границах – без перемен. А в Джирезии... Вы уже слышали о падении Аталанты?

– Увы, – вздохнул я.

– Но их столицу – Савантино мы надёжно удерживаем под нашим контролем. Наши войска соединились с бойцами Джирезии и отбросили варваров. Заверяю вас синьоры, Савантино риттерам не видать как своих ушей.

– Отрадно слышать, – одобрительно произнёс Эрмано Тимотео, – а какова судьба граждан Джирезии?

– Все беженцы и их движимое имущество успешно переправлены в Южную Карлезию, – заверил алвезианца капитан, – сейчас им ничего не угрожает.

– Да без должного количества рабов войну не выиграть никак, – изрёк очевидную мысль магистр.

– И всё-таки мы используем их немного по-другому, чем вы у себя в Алвезии, – тонко улыбнулся Дагоберто.

– На что вы намекаете? – совершенно дружелюбным тоном поинтересовался маг, – мне кажется, капитан, вы стали жертвой откровенной клеветы, подлого навета и самых гнусных инсинуаций, распускаемых Примо Сенаторе и его кликой. И если бы всё ограничилось только этим. Увы, наши противники не гнушались открыто преследовать и притеснять верных защитников свободы и справедливости.

– Это вы о налоговой проверке, которую Ремия намеревалась устроить вашему Кругу? – с изысканной вежливостью уточнил Мортимер.

– Бросьте, капитан, – небрежно махнул рукой Эрмано Тимотео, – там же за милю несло политикой. Использовать властный ресурс для расправы с неугодными – приём старый, как мир. Мы чисты перед законом, как стёклышко. Любой честный гражданин в Алвезии вам это подтвердит.

– Нисколько не сомневаюсь, – всё так же вежливо сказал Дагоберто, – похоже, все добропорядочные граждане в Алвезии – неплохие математики и прекрасно рассчитывают и соотносят расстояния на котором от них находятся Примо Сенаторе и ваш почтенный Круг.

– Прекратите ваши бесплодные пикировки, синьоры, – вмешалась в разговор Селена, – Круг магов защищает Алвезию от варваров столь же отважно и самоотверженно, как и вы обе Карлезии, капитан. В вашей беседе уже прозвучало имя человека, ради которого я и собрала вас в моём доме. Примо Сенаторе Квинто Чино.