Текст книги "История Франции т.1"

Автор книги: Альберт Манфред

Соавторы: Сергей Сказкин,С. Павлова,В. Загладин,В. Далин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Карл Великий. Миниатюра X в.

Смуты в империи начались вскоре после смерти Карла Великого. Уже при его внуках (в 843 г.) империя формально разделилась на три самостоятельных королевства (Западнофранкское, Восточнофранкское и еще одно – «среднее» королевство, включавшее Италию и пограничные земли между западным и восточным королевствами). Западнофранкское государство по своим границам в основном предвосхищало будущую Францию. Оно не включало, правда, еще ряда восточных областей – Прованса, части Бургундии, Лотарингии, но известная географическая и этническая общность его территории не оставляла сомнений. Общепризнанным был, в частности, факт отличия диалектов романского языка, на которых говорили его жители, от языков восточнофранкских или итальянских земель.

С распадом Каролингской империи на три государства процесс политического раздробления не остановился. Крупные светские и церковные феодалы, не имея стимулов поддерживать ослабевших королей, употребляли всю свою энергию на усиление собственных княжеств. Внутренними междоусобицами поспешили воспользоваться внешние враги – норманны, арабы, венгры, – опустошавшие своими набегами многие страны Европы IX–X вв. и в том числе Западнофранкское государство. Из-за неспособности королей отразить эти набеги борьбу с ними все чаще приходилось вести отдельным графам или герцогам. Те из них, которым удавалось добиться в ней успехов, быстро усиливались и подчиняли своей власти соседние графства.

В этих условиях на территории Западнофранкского королевства возникает большое число полусамостоятельных княжеств. Особенно независимы по отношению к западнофранкским королям были княжества юга (Аквитания, Гасконь, Тулуза, Овернь), отличавшиеся, как указывалось, и по своему языку, и по природным условиям, и по социально-экономическому строю.

Но наибольшую угрозу для ослабевших западнофранкских Каролингов представляли с конца IX в. графы Парижа – Робертины. Усилившиеся в период борьбы с норманнами, они то открыто провозглашают себя королями, заставляя своих соперников отрекаться от престола, то правят, прикрываясь их именем. Очередное избрание в 987 г. королем одного из Робертинов – Гуго Капета оказалось концом династии Каролингов в Западнофранкском государстве и положило начало династии Капетингов. На время их правления приходится период, когда феодальная Франция стала одним из сильнейших государств Запада.

Сколь ни непрочным государственным образованием была Каролингская империя, она оставила свой след не только в социально-политической сфере, но и в области материальной и духовной культуры. Относительная политическая стабильность, сохранявшаяся около столетия, и распространение новых – феодальных – отношений, содействовавших сосредоточению всех сил крестьянина на хозяйственной деятельности, дали известный толчок росту производительности земледельческого труда. Несколько расширяется поместное ремесло. В приморских районах активизируются купцы, ввозящие из стран Востока предметы роскоши для господствующего класса. Оживляется городская жизнь, увеличивается население[66]66
  R. Fossier, Histoire sociale…, p. 67; idem. L'homme et la terre…, p. 155, 163.


[Закрыть].

Новые явления обнаруживаются и в области образования. Церковь и империя нуждались в грамотных священнослужителях и чиновниках. Между тем каролингская знать, в немалой части вышедшая из мелких и средних землевладельцев, была чужда даже той невысокой образованности, которой достигала меровингская аристократия. Арабские вторжения и франкское завоевание VIII в. разорили культурные центры на юге и покончили с остатками античного наследия, сохранявшимися здесь долгое время. Грамотность стала редкой не только в среде светской знати, но и среди высших церковников. Это заставило Карла Великого предпринять ряд мер для возрождения образования. При дворе и в центрах крупных епископств и аббатств создаются школы для детей знати. Приглашаются из-за границы учителя – ирландские, английские, итальянские монахи. Вместе с возрождением грамотности возобновляется интерес к произведениям древних авторов – Аристотеля, Боэция, Тита Ливия, Светония, Колумеллы и др. Переписываются принадлежавшие им труды. Усилиями безвестных писцов епископских и монастырских «скрипториев» в конце VIII в. создается так называемый каролингский минускул – легко читаемое письмо, явившееся основой современного латинского алфавита. Делаются попытки создания подражательных литературных произведений. При дворе Карла складывается своеобразный ученый кружок – «Академия» (включавший и семью самого императора), в котором обсуждались теологические и философские вопросы. Изменения затрагивают и искусство. Усиление связей с Византией и другими странами Востока способствует улучшению качества ювелирных изделий, появлению стенной росписи в церквах, усложнению каменной архитектуры.

Все культурные явления этого рода затрагивали узкий круг людей, и потому их значение преувеличивать, разумеется, не приходится. Сугубо условный смысл имеет поэтому применение к ним предложенного в середине прошлого века обозначения «Каролингский Ренессанс», так как от подлинного Ренессанса культурное движение времен Карла Великого отличается коренным образом – как по содержанию, так и по социальным предпосылкам. Тем не менее оно не прошло бесследно, дав импульс развитию духовной культуры в Западнофранкском государстве[67]67
  R. Folz. Le couronnement imperial de Charlemagne, o. 86; «Friihe Kunst in Westfrankischen Reich»; W. Ulmann. The Carolingian Renaissance and the Idea of Kingship. London, 1968; P Riche. De l'education antique a l'education chevaleresque Paris, 1968; H. H. Anton. Furstenspiegel und Herrscherethos in der Karolingerzeit. Bonn, 1968.


[Закрыть].

* * *

Период французской истории, заканчивающийся падением Каролингов, может быть назван историей возникновения Франции не только потому, что в течение его определились очертания ее границ и ее этнический облик. Не менее, если не более, важен тот факт, что в это время, как мы видели, созревали предпосылки, определившие специфику социальной эволюции Франции в последующую эпоху. Они подготавливались исподволь и постепенно уже со времен глубокой древности. Природные условия благоприятствовали сравнительно быстрому развитию галльского общества уже в доримский период. Приобщение к античной культуре во времена господства Рима значительно ускорило экономический и социальный прогресс. Франкское завоевание создало благоприятные условия для перерождения протофеодальных элементов в феодальный уклад. Социально-политическая система, возникшая у франков во времена Меровингов, содействовала особенно быстрому вызреванию и упрочению этого уклада. Мощным стимулом распространения феодальных отношений во Франции оказалась политика Каролингского государства. В результате всего этого на территории современной Франции развитие феодализма оказывается более интенсивным, чем где бы то ни было в Европе, и быстро достигает своего полного расцвета.

2. Расцвет феодализма. (X–XIII века)[68]68
  А. Д. Люблинская


[Закрыть]

В X в. Франция вступила в эпоху развитого феодализма, отлившегося здесь в наиболее завершенную, классическую форму, что оказало огромное воздействие на дальнейшие судьбы страны и сделало Францию своего рода образчиком западноевропейского феодализма вообще.

В IX–X вв. же началось и ее самостоятельное государственное существование. Характерно, что в течение X в. прежние наименования «Галлия» и «Западная Франция» постепенно исчезли, страна стала называться Францией. Однако еще долго это имя в равной мере прилагалось как ко всему королевству, так и к «сердцевине» капетингских владений – к окружавшей Париж области, которую впоследствии называли Иль-де-Франсом.

Оформление этого государства совпало с периодом феодальной раздробленности; фактически оно распадалось на многие феодальные владения, что определялось наличием уже сложившихся, в основном, феодальных отношений, которым предстояло достичь зрелости в политических рамках сравнительно небольших и более или менее компактных территорий.

Во всей Западной Европе это был самый ранний случай раздробления номинально единого королевства на настоящие феодальные княжества.

Вопрос о том, на какие именно владения распадалось это пока еще номинальное французское королевство, имеет первостепенную важность. Его составные части определялись не по воле случая. К X в. у них уже были свои устойчивые границы, свои географические, этнические и языковые особенности, своя история. Поэтому в состав объединенного национального государства они входили затем в качестве отчетливо выраженных по своему облику провинций, чье своеобразие частично сохранилось и до наших дней.

Административное деление страны на графства во Франкском государстве в значительной степени повторило деление на территории галльских племенных союзов, границы которых римская колонизация стерла лишь на юге. Это был старый устойчивый костяк страны, не зависевший от изменчивых очертаний непрочных государственных образований. Он проявился и при раздроблении на феодальные княжества.

Процесс дробления Французского королевства и распыление политической власти прошел два основных этапа. Сперва, в X в., появились крупные владения, затем, в XI в., совершилось их дальнейшее распадение на мелкие территории[69]69
  J. Dhondt. Etudes sur la naissance des principautes territoriales en France, IX–X s. Bruges, 1948.


[Закрыть].

Основные области с населением, говорившим на диалектах северофранцузского языка, размещались в центре и на востоке северной части Франции: герцогство Нормандия (образовавшееся в начале X в. в результате завоевания норманнами, которые быстро растворились в местном населении и восприняли его язык[70]70
  А. С. Бартенев. Образование герцогства Нормандского. – «Уч. зап. Саратовского ун-та», 1939, т. I (XIV) Серия истор. наук, вып. 1.


[Закрыть]), графства Вермандуа, Валуа и Шампань, расположенные по течению Луары графства Невер, Блуа, Турень, Анжу, Мен и Пуату. Отошедшее к Франции герцогство Бургундия было лишь частью прежнего королевства Бургундского; прочие его территории (в том числе и Прованс) входили тогда в состав Германской империи.

Королевские владения (домен Капетингов) располагались по среднему течению Сены и Луары, вокруг Парижа, Орлеана, Эгампа, Шартра, Мелена. На территории расселения северофранцузской народности они занимали центральное место[71]71
  Е. Pognon. Hugues Capet, roi de France. Paris, 1966.


[Закрыть].

На крайнем северо-западе находилось совершенно самостоятельное герцогство Бретань с населением, говорившим на отличном от романских диалектов кельтском языке. На крайнем северо-востоке – графство Фландрия; в его северной части господствовал диалект немецкого языка.

Южная часть страны с населением, говорившим на диалектах провансальского языка, распадалась на крупные герцогства Тулузское, Гасконь, Аквитанию и графства Марш, Овернь, Бурбонэ. Географическая и языковая обособленность южных областей немало способствовала их почти полной в ту пору неподвластности королю. В аналогичном положении находились Бретань и Фландрия.

Различия в сельскохозяйственных условиях северных и южных областей сказались к X в. еще отчетливее, чем в предшествующий период. Для слегка всхолмленной равнины севера самой существенной чертой было необычайное плодородие. И поныне эти области – главная житница Франции. Лишь на востоке – в Шампани и, отчасти, в Бургундии – почвы более пригодны для виноградарства и технических культур, чем для зерновых. На гористом юге почвы гораздо скуднее, за исключением речных долин. Там возобладала поликультура: пахотные земли, виноградники, плодовые сады, оливковые рощи, технические культуры. В обширных горных районах господствовало скотоводство.

Для развития сельского хозяйства – решающей отрасли производства в течение всего средневековья – природные условия северной части Франции (рельеф, почвы, климат) были наиболее благоприятны. В конечном счете это и предопределило ведущую роль северных областей в экономическом и демографическом, а затем и в политическом отношениях, тем более что политическое объединение северных областей не наталкивалось на географические и языковые препятствия.

Прогресс сельского хозяйства

Наиболее важным процессом в истории Франции X–XIII вв., определившим течение всех остальных, был медленный, но непрестанный прогресс сельского хозяйства. Многочисленные исследования, появившиеся за последние 25–30 лет, позволяют достаточно отчетливо воссоздать его конкретную и убедительную картину[72]72
  Аграрная история средневековой Франции давно уже является объектом изучения. Новый и плодотворный этап был открыт замечательной книгой Марка Блока: М. Bloch. Les caracteres originaux de l'histoiie rurale francaise. Oslo-Paris, 1931. Второе издание 1952 г.; русский перевод: М, Блок. Характерные черты французской аграрной истории. М., 1957. В сводной работе Жоржа Дкби, где Франции уделено главное внимание, см. выборочную библиографию работ, вышедших в 40-50-х годах (Georges Duby. L'economie rurale et la vie des campagnes dans l'Occident medieval. Paris, 1962). Как примеры монографий, образцовых по полноте материала и по обилию использованных источников (главным образом архивных), назовем: Guy Fourquin. Les campagnes de la region parisienne a la fin du moyen age. Paris, 1964; Robert Fossicr. La terre et les hommes en Picardie jusqu a la fin du XIII^е siecle. Paris. 1968. Много данных о Франции в сводном труде: «Cambridge Economic History. The Agrarian Life of the Middle Ages», 2 ed. Cambridge, 1966. См. также: А. В. Конокотин. Очерки по аграрной истории Северной Франции в IX–XIV вв. Иваново, 1958; Ю. Л. Бессмертный. Феодальная деревня и рынок в Западной Европе XII–XIII вв. М., 1969. Об агротехнике см.: R. Grand et R. Delatouche. L'agriculture au moyen age. Paris, 1950; D. Faucher. La vie rurale vue par un geographe. Toulouse, 1962; В. H. Slicker van Bath. Yield ratios: 1810–1820. Wageninden, 1963.


[Закрыть].

Процесс этот полнее и интенсивнее всего протекал в плодородных областях северной части Франции – там, где уже и в каролингскую эпоху был выше уровень агротехники и наиболее плотное население. Сельское хозяйство южных и восточных областей развивалось не только медленнее, но и на меньших площадях; оно опережало север лишь в отношении тех культур, которые требуют теплого климата или особых почв (виноград, оливки, красящие вещества и т. д.).

Прогресс выразился прежде всего в значительном расширении посевных площадей и в важном по тем временам улучшении сельскохозяйственных орудий. С этими явлениями тесно связаны изменения в способах использования тяглового скота и обработки почвы. Все это дало возможность повести систематическое наступление на леса, пустоши, болота, использовать во многих местностях более тяжелые почвы, интенсивнее обрабатывать землю и получать более высокие и устойчивые урожаи.

Некоторые улучшения в агротехнике, достигнутые в каролингскую эпоху, при всей своей бесспорности были относительными и ограниченными. Трехполье, плуг и т. п. еще не получили тогда широкого распространения, и земледельцы со своими по преимуществу деревянными сохами и заступами не могли повсеместно применять трехпольный севооборот, ибо плохо обработанная и мало удобренная земля требовала более частого и продолжительного отдыха. Население скапливалось главным образом в тех местностях, где повышенное природное плодородие почвы могло до известной степени компенсировать печальные следствия низкого уровня агротехники и обеспечить пропитание (в этом отношении характерно, что в IX в. население деревень вокруг Парижа немногим уступало по численности населению в XVIII в.). Но это неизбежно вело к значительному дроблению крестьянских наделов, что ставило под угрозу возможность вести нормальное пашенное хозяйство; сказывалось оно отрицательно и на хозяйстве сеньоров. Поэтому распашка нови повсюду стала первейшей необходимостью как для крестьян, так и для феодалов. Внутренняя колонизация имеет для общества, почти целиком живущего в условиях аграрного строя, первостепенную важность и заслуживает особого внимания.

Франция со второй половины IX в. no XI в.

Освоение в масштабах целой страны всей пригодной для земледелия площади распадается на несколько этапов в зависимости от характера и темпов этого процесса. Необходимо учитывать также его неравномерность в различных областях и разницу в достигнутых результатах. Кроме того, как было уже сказано, сельскохозяйственный прогресс послужил основой для общего развития Франции; поэтому важно определить возможно точнее хронологические рамки отдельных этапов внутренней колонизации.

В наиболее плотно населенных областях на севере, и отчасти в Бургундии, она началась уже с конца IX в., в других местностях – по большей части в XI в. Сперва объектом новых заимок послужили залежи и пустоши, более легкие для поднятия нови; затем люди устремились в леса, болота, ланды, на морские побережья. На первом этапе – до начала XII в. – масштабы и темпы освоения новых земель были еще ограниченны. Они заметно возросли около 1140–1150 гг. и во второй половине XII столетия достигли апогея.

Расчистки были преимущественно делом крестьянских общин; своим массовым характером они обязаны именно крестьянам. Но ими активно занялись также и сеньоры. Монастыри меньше остальных приложили руку к поднятию целины. Старые бенедиктинские аббатства уже до X в. присвоили себе значительные культурные площади; монахи новых орденов, главным образом цистерцианцы, хотя и селились в глухих местах, но занимались преимущественно скотоводством, а не земледелием.

Сперва небольшие по размерам заимки возникали в итоге усилий отдельных крестьян, большей частью по окраинам старых полей или на лесных полянах. Сначала их использовали в качестве лужков, затем распахивали. Часто таким полям обычай присваивал имена тех, чьим трудом они были вызваны к жизни. В областях малоплодородных или там, где условия рельефа ставили препятствия более массовым расчисткам, поднятие нови шло медленно, и лишь постепенно вокруг поселений расширялся ареал культурных площадей. Наоборот, при совокупности благоприятных условий начиналось систематическое проникновение в густые леса, покрывавшие еще в X–XI вв. значительную часть страны, особенно на севере, и разобщавшие поселения. Тогда потребовалось не только приложение коллективных усилий, но и разрешение сеньоров – земельных собственников. Начали возникать новые селения. На севере они назывались «новыми деревнями» (villeneuves, neuvilles, bourgs – здесь термин ville означает еще не город, а по-старому: деревню), на юге – «убежищами» (sauvetes). Порой они возникали, когда группа крестьян какой-либо деревни самостоятельно переселялась в глубь леса, порой это происходило по призыву сеньоров, приглашавших пришельцев (госпитов), откуда бы те ни являлись. Феодалам было очень выгодно увеличение населения в их владениях, и они приглашали госпитов на льготных условиях пользования землей. Иногда они заключали письменные контракты с лицами, бравшими на себя организацию «новых деревень», и предоставляли им там немалые права. Такими лицами зачастую бывали младшие сыновья рыцарских семей, не получавшие доли наследства. Иногда сеньоры соседних владений выступали совместно: определялся характер участия каждого в организации новых поселений, соответственно делились доходы. В тех случаях, когда на первых порах для устройства поселенцев нужно было произвести денежные затраты, светские сеньоры заключали долгосрочные договоры с богатыми рыцарскими орденами, монастырями, капитулами и т. п., ссужавшими им деньги.

Замечательно, что этот второй этап колонизации проходил наиболее быстрыми темпами, и уже в первой половине XIII в. она почти повсюду пошла на спад. В Парижском бассейне расчистки прекращаются в 30-40-х годах XIII в., на северо-востоке и на юго-востоке страны – в середине столетия. К этому времени почти все пригодные земли (при сохранении необходимых площадей леса и пастбищ) были там распаханы. Третий (последний) этап характерен устройством одиночных хуторов с огороженными полями и пастбищами (так называемыми бокажами). Именно таким путем было освоено в XIII–XIV вв. большинство новых площадей в центральных районах Франции.

В итоге внутренней колонизации IX–XIV вв. площади, освоенные под пахотные поля, виноградники, луга и пастбища, увеличились настолько, что дальнейшее – и притом лишь незначительное – их расширение стало возможно не ранее XIX в. Внутренняя колонизация закончилась во Франции раньше, чем в других частях Европы, и это имело самое непосредственное влияние на всю аграрную структуру страны.

Параллельно расчисткам происходило развитие агротехники, и прежде всего трехпольного севооборота. Его широкое (но отнюдь не монопольное) господство в северной половине страны не подлежит сомнению, однако систематическое и правильное использование было достигнуто далеко не сразу. Само по себе деление пашни на три участка еще не означало их ежегодного кругооборота в определенном строгом порядке. Все зависело от степени плодородия почвы, от ее обработки и удобрения. Поэтому регулярное трехполье довольно часто временно уступало место более продолжительным парам, а чередование озимых и яровых культур подчинялось различным местным условиям; на менее плодородных почвах сохранялось двухполье. К середине XIII в., т. е. когда уже кончились интенсивные массовые расчистки, во многих местах прочно установился четкий ритм трехпольного севооборота;

Работа на винограднике. Миниатюра XIII в.

в дальнейшем в некоторых наиболее плодородных районах даже делались попытки перейти к четырехполью, когда часть пара засевалась травами. На юге страны трехполье было известно, но применялось лишь на лучших почвах либо спорадически. Двухполье там господствовало из-за недостаточного плодородия почв и слишком раннего сухого лета.

Упрочению на севере правильных трехпольных севооборотов в большой степени содействовала улучшенная обработка земли, а именно более частая вспашка (как правило, четырехкратная). В условиях, когда пашня удобрялась далеко не достаточно, наилучший результат мог быть достигнут в итоге приложения больших трудовых усилий. Улучшились и сами орудия, особенно металлические части плугов. С XI в. широко распространился новый способ упряжки тяглового скота: появился хомут для лошадей, и во многих районах они вытеснили на пахоте волов. Последних продолжали применять либо на тяжелых или каменистых почвах, либо при поднятии тяжелой нови. Это было важное нововведение, ибо оно позволило значительно ускорить сроки пахоты (примерно в два-три раза) и обеспечить многократную вспашку, широко применять борону. Возросла и тягловая сила рабочего скота в результате лучшего ухода и больших посевов овса.

Итогом было не только расширение посевных площадей, но и значительный для того времени рост урожайности. Разумеется, разнообразие местных условий, различные темпы расчисток и распространения трехполья и других улучшений не позволяют считать, что по всей стране происходил более или менее одинаковый рост урожайности. К тому же она почти всегда и везде резко колебалась в зависимости от погоды. Тем не менее повышение урожаев не подлежит сомнению. На юге оно было небольшим, но в центре и на востоке урожаи возросли в полтора-два раза. Наилучшие результаты были получены на севере: там в XIII в. пшеница давала нередко урожай сам-восемь, а в лучшие годы он доходил до сам-пятнадцать, рожь – сам-семь, овес – сам-шесть и т. д. Такие урожаи в ту пору можно было получить лишь на исключительно плодородных почвах северных областей[73]73
  В своем обширном исследовании Ги Фуркен (Сиу Fourquin. Les campagnes de la region parisienne…) много раз подчеркивает необыкновенное для Западной Европы плодородие почв Парижского района, однако даже в пределах этой небольшой территории оно было неодинаково.


[Закрыть]. Кроме того, даже на севере далеко не все крестьянские хозяйства могли использовать в полной мере прогресс агротехники; особенно это касается малоземельных крестьян.

Расширение посевных площадей и повышение урожайности несколько смягчали последствия частых до того неурожаев и сопутствовавших им голодовок и эпидемий. Улучшился помол зерна и повысилось качество муки, так как широко распространились ветряные и водяные мельницы, использовавшиеся и для нужд различных ремесел.

Прогресс происходил и в других отраслях сельского хозяйства. Как раз в ту пору прочно встало на ноги знаменитое французское виноградарство и виноделие, завоевав себе славу во всей Европе[74]74
  См. обширную и очень интересную монографию Роже Диона: Roger Dion. Histoire de la vigne et du vin en France. Paris, 1959.


[Закрыть]. Были выведены новые, высококачественные сорта (около Бордо, в Лангедоке, в Бургундии, Анжу, Осерруа, Сентонже и т. д.). В этих районах виноградники начали вытеснять пашни, и вывоз вина занял заметное место в экономике. Виноделие широко распространилось по стране, даже на севере[75]75
  Ги Фуркен указывает на большой размах виноградарства и товарный характер виноделия в Парижской районе.


[Закрыть], и вино вошло в обиход всего населения.

Значительные перемены произошли в животноводстве. Сильно возросло поголовье коров, свиней и овец, улучшилась их породность. В некоторых районах на севере и в горах Лангедока паслись тысячные стада, дававшие отличную шерсть.

Расширились полевые посевы бобовых культур; в систематически унавоживавшихся огородах культивировались овощи, как давно известные, так и новые, привезенные с Востока (шпинат, разные сорта капусты, лучшие сорта моркови, свеклы и т. д.). Плодовые, ореховые, оливковые деревья насаждались целыми рощами, орехи и сушеные фрукты вывозились за границу.