Текст книги "Путь Сашки. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Альберт Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Потом почти замерз. Весна холодная, а я в лохмотьях. Но подобрали Ястред и Хелг. Спасли. А я еще, дурак-то, повесился.

– Как повесился?

– Как вешаются? Затянул петлю и оттолкнул чурку. Они меня вытащили, отпоили. Я ведь из-за чего в петлю полез? Подумал, что меня спасли, чтобы снова бить и мучить. Нет, вешаться – последнее дело. Удел слабаков. Убей своего мучителя, а не вешайся. Да, потом казнят, но ты умрешь по-мужски, заберя с собой гниду.

– А потом?

– Потом меня чуть не зарезали, и я попал в удачу. В Гендоване.

– Ты в удачу?!

– А куда одному деваться?

– Так у тебя нет родных?

– Сирота… Брат есть. Братик.

– А он где?

– Я с ним познакомился в удаче. Он мне кровный брат.

– Старший?

– Младший. Для меня, хотя он считает себя старшим. Он на два года старше, но у него нет рук. Точнее, кистей. Он меня потом спас. Нас схватили стражники, других мальчишек тоже. Всех отдали храмовникам. Но Дар бросился на них и отвлек, дав мне сбежать. Они его избили почти до смерти, поэтому не отправили с остальными к храмовникам. А я его выкупил через бандитов. Нашел лекаря. Дар выздоровел. А меня заставили с ними работать. Я ведь убийца. Убил двоих. Одного хаммийца, он хотел меня поиметь, вот я его ножом в шею. А потом, когда грабили один дом, то мне ничего не оставалось, как застрелить из арбалета охранника. Иначе мне бы не уйти. Вопрос стоял: или я или он.

– А потом?

– Потом мы с Даром потерялись. Я его искал, но так и не нашел. Потом в гостинице я увидел, как Хелга оттеснили в угол, еще немного и его убили бы, вот я и бросился. А потом очнулся в плену у бандитов. У Пиявки. Я ведь его ограбил тем летом, вот он и решил меня обкромсать всего. Сделать обрубком. Меня уже повалили, но бандиты что-то не поделили и Пиявку убили, а меня продали мельнику в рабство. Вот и все. Как видишь, мне слишком много раз везло.

– Ксандр!

– Да ладно тебе, не хнычь. Ты главное, брату не поддавайся, а то он тебя сломает. Сегодня за ужином виду не подавай.

– Неужели я ничего не могу для тебя сделать?

– В Гендоване, в замке герцога видели Дара. Если сможешь его найти, передай ему: “Сашка тебя любит”. Дар, Дарберн, у него нет кистей рук. Может быть, узнаешь, где он?

– Я постараюсь. Я обещаю!..

За ужином Рисмус хмурился. Он ожидал, что с самого начала его брат начнет просить и унижаться, чтобы он пощадил этого грязного раба. Но Эйгель ел молча, не поднимая глаз. Почему, Рисмус не мог понять. А ведь так хорошо он все распланировал! Он помучает Эйгеля, а потом предложит ему выбор: Ксандра или Мариса. Сопляк поплачет, но выберет Мариса. Надо будет, чтобы все это видели. А после этого он посадит этого Ксандра на цепь посередине двора. В последний раз он специально ездил для этой цели в Гендован. Заказал цепь с надежным замком. А цепь такая, что можно сидеть только согнувшись, а лежать лишь скрючившись. Пусть помучается с его-то отбитой спиной. И через Асальда передать дворовым, что те могут, проходя мимо, плевать в раба, по вине которого к храмовникам ушел сын кухарки.

Если до осени доживет, то с наступлением ночных холодов быстро сдохнет. План отличный, будет на все лето развлечение. Надо еще и Бредара пригласить, он такое тоже любит. Но вот весь замечательный план рушится, потому что Эйгель странно молчит. Проклятье! Ужин подошел к концу. Ну, ладно, посмотрю, как ты сейчас помолчишь.

– Асальд!

– Слушаю, милорд.

– Сейчас подвал заперт?

– Да, милорд.

– Дай мне ключ от подвала. Завтра на рассвете придут за рабами, меня разбудишь, я сам лично открою дверь.

– Слушаюсь, милорд.

Эйгель дернулся, даже вспыхнул, но закусив губу, продолжал молчать. Что же с ним такое?..

После ужина брат поднялся к себе, а Эйгель спустился к подвалу. Точно, закрыт на замок. Пошел на конюшню, растолкал конюха и приказал запрягать коня.

– Запрещено, ваша милость. Господин барон строго запретил кому-либо запрягать коня.

– Но я баронет!

– Для вас тоже он запретил.

Эйгель бросился к воротам замка. С замиранием сердца приказал открыть ворота. Солдат, охранявший ворота, начал их распахивать.

– Вы надолго, милорд?

– Пойду прогуляюсь около замка. Как получится. Может, надолго.

Надо же, выпустил. А ведь Ксандр был прав, Рисмус весь ужин ждал, что он будет просить. Даже специально про ключ сказал. И лошадь запретил давать. И куда теперь? В замок? Чтобы видеть, как Ксандра отправляют умирать? Ведь ему завтра весь путь не пройти. Действие листочка закончится и силы иссякнут. Завтра Ксандр умрет. Он просил выполнить его последнюю волю. Найти брата. В Гендоване. Тогда, в Гендован!

Эйгель шел всю ночь. Волков он почти не боялся. Полтора года назад сюда прорвались орки, прошлись по всей округе, но деревни их баронства почему-то не тронули. Зато разорили соседей. Попутно и волков, то ли перебили, то прогнали далеко на юг. С тех пор волков в округе не было. На всякий случай мальчик держал наготове кинжал, хотя какое это оружие от стаи волков? Под утро он попал ногой в какую-то яму, а когда попытался подняться, ногу ожгла сильная боль. Перелом или вывих? Хорошо, что еще он на дороге, скоро рассветет и должны появиться люди. Вот только кто? Если из соседнего баронства, то могут и мимо проехать, его брат с ними в ссоре.

Ждать пришлось долго. Часа через два после рассвета, наконец, появилась подвода. Местный староста. Злющий на них. В прошлом году брат, придравшись к чему-то, всыпал плетей его сыну. Немного, порцию всего, но староста, конечно же, об этом помнил.

– Милейший! Не поможете мне? Я сломал ногу. Мне добраться или до замка, или хотя бы до трактира. В любую сторону.

– По делам еду. Очень важным. Петушка надо отвезти нашему барону. Так что никак не могу помочь. Его милость рассердится.

Да он издевается. Точно, издевается.

– Брат заплатит… – и Эйгель понял, что сказал что-то не то. Брата упомянул! – Я заплачу!

– И сколько, милорд?

– Серебрянку!

– Две. И деньги вперед.

– Но у меня нет с собой денег.

– Мне надо к моему господину, – сказал староста и тронул поводья.

– Стой!.. Есть! – староста остановился, но не слезал. – Кинжал! Он стоит два золотых. Но за это ты меня отвезешь в Гендован. И верхом, а то подвода протянется.

– А покажь, ваша милость, кинжал-то.

– Смотри. Держи. Отличная сталь. Не хуже гномьей. И рукоятка из моржовой кости!

– А потом меня обвинят, что я украл кинжал? Нет, ваша милость…

– Тогда подвези меня до трактира. Там я в присутствии свидетелей подтвержу, что отдал тебе кинжал. А ты одолжишь у трактирщика лошадь и отвезешь меня в Гендован.

Староста задумался. На его лице читалась жадность, недоверчивость, угрюмая радость…

– Хорошо, ваша милость…

Через полтора часа Эйгель с сожалением в присутствии трех свидетелей отдал кинжал старосте из деревни соседа-барона. Он так им гордился! У кого из его сверстников был такой отличный кинжал? Разве что у сыновей местных графов, да и то не у всех.

Зато быстро нашлась лошадь, и Эйгель уже ехал в Гендован. К счастью, староста был худым, а сам юный баронет и вовсе весил мало, поэтому лошадь шла довольно споро. Переночевав в дороге, днем следующего дня они въехали в Гендован.

– Куда теперь, ваша милость.

– К замку герцога.

Добравшись до замка, староста аккуратно ссадил Эйгеля, стараясь не задеть вывихнутую ногу. Да, перелома не оказалось, и еще в трактире ее перевязали тряпками, но она все равно болела и слегка распухла. Доведя баронета до дежурного офицера, староста поклонился и не мешкая уехал восвояси.

– Я баронет Севир. Мне хотелось бы увидеть господина мажордома.

– Хорошо, ждите, я извещу его.

Минут через двадцать офицер вернулся вместе с пожилым и важным господином.

– Господин мажордом, я баронет Севир. Позапрошлым летом в вашем замке видели мальчика, из низов, у него не было кистей рук. Мальчика звали Дар или Дарберн.

Взгляд мажордома сразу же изменился, стал цепким и внимательным.

– Зачем он вам, милорд?

– У меня послание от его брата.

Мажордом, повидавший за свою жизнь многое и привыкший спокойно относиться к неожиданностям, тем не менее, вздрогнул и замешкался, но все-таки быстро взял себя в руки и ответил:

– Пойдемте, милорд, я провожу вас до покоев герцога.

Эйгель попытался шагнуть, но только слегка вскрикнул. Мажордом посмотрел вниз и обратился к офицеру:

– Дайте солдата, чтобы он донес милорда до покоев герцога.

Процессия, дойдя до дверей, остановилась. Мажордом указал солдату на кресло, в которое тот усадил Эйгеля, а сам прошел к герцогу. В этот день герцог давал обед своим приближенным, а также оказавшимся в городе двум людям ларского графа. Они частенько бывали здесь, и герцог уже хорошо их знал: рыцарь Ястред со своим оруженосцем. За прошедшие два года, с момента их первого появления в городе, оруженосец заметно вырос, превратившись из подростка в юношу.

Пройдя в обеденный зал, в котором только собрались гости, мажордом подошел к герцогу.

– Мой милорд, сообщение для вашего сиятельства. В зале ожидает юный баронет Севир. У него вывихнута нога.

– И это и есть сообщение? – Герцог в этот день пребывал в хорошем настроении.

– Нет, ваше сиятельство, у него сообщение для одного человека, которого сейчас нет в замке.

–Так позовите его. Я же не буду этим посыльным?

– Тот человек далеко, а сообщение должно заинтересовать вашу милость, но лучше принять баронета наедине.

– И он мне поведает великую тайну? Вы мне подняли настроение. Позовите его.

– Но, ваше сиятельство, я думал, что это лучше сделать в другом месте.

– Позовите!

– Как будет угодно вашему сиятельству.

Через минуту солдат внес Эйгеля в зал.

– О, какой юный. Дайте ему кресло. Итак, что же у тебя за сообщение?

– Ваше сиятельство, это сообщение для мальчика, у которого нет кистей рук. Дар, Дарберн, так его зовут.

– Вот как? И от кого?

– От его брата.

– ЧТО?!!!

Игривое настроение оставило герцога, он вскочил, впрочем, не он один. Вскочили и два ларских гостя, а граф Тратьенский разбил бокал, выпавший из его рук.

– Простите, ваше сиятельство, но я хотел только его найти, меня сюда привел ваш мажордом и я не смел отвлекать вас…

– Где он?

– Кто, ваше сиятельство?

– Брат Дарберна!

– Он… он сейчас уже умер.

– Давно?

– Вчера.

– Как? Почему?

– Мой брат… И я тоже наказали его плетьми. Пятьдесят плетей. Это было больше месяца назад. А вчера мой брат отправил его к храмовникам. А он ходить только начал. За стенку держался. Он мне позавчера оставил послание для своего брата.

– Давай сюда!

– Оно на словах.

– Говори!

– “Сашка тебя любит”. Вот и все, что он просил передать.

Пока герцог стоял и грыз в раздумье палец, рыцарь, обратившись к нему, сказал:

– Ваше сиятельство. Я хочу найти его останки. Если еще не поздно. С вашего разрешения мы покинем город. Прошу дать нам этого баронета, он покажет дорогу.

– Да. Хорошо. Позовите Гонторна.

Начальник стражи явился незамедлительно.

– Гонторн, выделите офицера с десятком солдат. Он поступает в распоряжение милорда Ястреда. Выделите по две запасных лошади. И уже через полчаса… Нет, раньше, все должны покинуть замок.

– Куда ехать, ваше сиятельство.

– Милорд Ястред все скажет. И баронета с собой пусть возьмут. Всё!

Кавалькада из четырнадцати человек и сорока двух лошадей бешено скакала на север. Был шанс, что храмовники еще его не зажарили, а оставили погибшего на сегодняшний вечер. Значит, был шанс найти его останки и привести их графу Ларскому. Конечно, хотелось верить, что виконт еще жив, но все понимали, что человек после получения пятидесяти плетей в полную силу и только что вставший с ложа, на котором пролежал больше месяца, не сможет пройти и самой малой части пути. Попросту упадет. Как поступали храмовники в таких случаях, тоже все знали, но все-таки теплилась надежда, что те его вчера еще не успели съесть.

Солнце приближалось к горизонту, когда впереди засверкали костры. Храмовники! Ястред выхватил меч и крикнул:

– Убей их!

Помянуя приказ герцога, стражники во главе с офицером тоже выхватили мечи и, налетев на растерявшихся храмовников, стали наносить удары. Закончилось все в считанные минуты.

– Вертел! Они его собрались жарить!.. Где он? Где труп?..

За Сашкой пришли на рассвете. Его и хромого старика погрузили на повозку и провожаемая злобным взглядом барона, повозка выехала из замка. Сашка думал, что где-то рядом с замком их будет ждать лагерь храмовников, как это было два года назад, но повозка всё ехала и ехала на юг. В полдень они проехали трактир, тот самый, где Эйгель брал листочки. И лишь через пару-тройку часов появился лагерь храмовников. Здесь был сборный пункт. Сашку со стариком втолкнули внутрь костров. Через час появилась еще одна повозка, привезшая еще двух человек. Лагерь пришел в движение, храмовники стали связывать пленников. Подойдя к Сашке, они стали пристраивать к его шее рогатину, но после того, как он, не удержавшись, упал, орки, что-то пролопотав, вместо него пристроили его спутника, а его самого просто привязали веревкой к связанным за спиной рукам старика.

Чудодейственный листочек Сашка держал под веревкой, поддерживающей на бедрах дерюжный мешок. Весна, дни еще короткие, идти им до темноты не так уж и много. Он решил пока не трогать листочек. Станет невмоготу, вот тогда пожует. До вечернего привала он дошел, как это ему удалось, он не помнил. Повалился на землю, хрипел, стонал от боли в спине, но ведь дошел!

Может быть, с помощью листочка он выкроит у смерти еще один день? Нет, вряд ли, но побороться стоит. Утром проснулся, скрипя зубами от боли, смог подняться и побрел с узниками дальше по дороге. Солнце еще не успело подняться высоко вверх, как ему пришлось положить листок в рот. Вскоре полегчало. Он шел, ничего не соображая, думая только об одном, передвигать ноги и главное – не упасть. Надо дойти до вечерней стоянки! Надо! Но… невозможно.

Он упал. Не чувствовал, как били плетьми храмовники, видел лишь их морды, склонившиеся над ним. Видел, как они разжигают костры. Видел, как достают громадный вертел и козлы для него. Видел, но ничего не чувствовал. Ни боли, ничего. Даже когда храмовники его ощупывали, проверяли мясистость, он не чувствовал их лап. Тело ему уже не подчинялось. Он уходил туда, наверх. И когда появился громадный орк с большим мясницким топором, Сашка никак не отреагировал. Зачем? Зачем?..

– Хелг, это он?

– Да, кажется, он.

– Что? Как?

– Холодный. Умер. Окоченел.

– Верно. Совсем недавно. Чуть-чуть не успели. Закройте ему глаза.

– Милорд! А глаза теплые. Теплые-теплые! Вроде еще дышит.

– Одеяла! Несите всё, что есть. И костер поближе. Еще ближе! Вина внутрь влейте.

– Милорд Ястред!

– Что тебе, надо? Доволен?

– Милорд, есть средство. Чудотворное. С его помощью он после плетей выжил.

– Где оно?

– Это листочки. Я их покупал в трактире. Он неподалеку.

– Тогда скачи.

– Милорд, у меня нет денег. Всего несколько медянок. А они дорогие. Нужно несколько серебрянок. И мне не продадут. Трактирщик продает только тайно.

– Хелг! Ты всё слышал? Возьми трех солдат и быстро в трактир…

В трактир они добрались, когда уже стемнело. Стремительно вошли внутрь, Эйгель, увидев хозяина, подошел к нему.

– Милейший, я баронет Севир. Весь этот месяц наш Унни покупал для меня листочки. Мне нужно еще.

– Какие листочки, милорд? Вы что-то путаете? Может быть, листья капусты?

Хелг подскочил к трактирщику и вынул кинжал.

– Я даю слово дворянина, что выпущу из тебя кишки, если сейчас же не принесешь листьев!

– Милорд, это разбой! Вас схватят стражники.

– Стражники? Да вот они, стражники самого герцога. Они мне помогут. А ну-ка держите эту жирную свинью, сейчас я выпущу ему кишки.

Стражники подскочили к трактирщику, схватив того за руки и шею, а Хелг приблизил кинжал к низу живота хозяина трактира.

– Ну! – И нажав на кинжал, чуть повел его сверху вниз. Трактирщик закричал, а затем ошалелым взглядом уставился на кинжал, прижимающийся к его животу. На кинжале появилась красная точка, которая стала расти, стекая к рукоятке.

– Продолжим! – И Хелг повел кинжал в обратную сторону.

– Не надо. Я отдам, отдам!

– Тогда неси, всё что есть. И побыстрее. А вы помогите ему…

– Милорд, а почему все так всполошились? И герцог и все. Ведь Ксандр простой раб.

– Ксандр виконт.

– Нет, вы ошибаетесь. Он наврал, что он виконт. За это он и получил плетей. Он беглый раб.

– Ксандр – виконт Ларский. А когда его светлость Дарберн Ларский станет королем, Ксандр унаследует Ларское графство.

– Дарберн Ларский – это тот мальчик без рук? Граф? Это правда? Ксандр и вправду виконт?.. И опять его предсказание сбылось. Наполовину. Что же я натворил…

Тем временем трактирщик, зажимая одной рукой немного порезанный живот, в другой принес листья.

– Сколько их?

– Шестнадцать, – заплетающимся голосом ответил тот.

– Сколько стоит? – спросил Хелг у Эйгеля.

– По серебрянке штука, – ответил мальчик тоже почти заплетающимся голосом, он еще никак не мог переварить новость, что раб Ксандр, оказался виконтом. Да еще каким! Ларским!

Хелг отсчитал деньги, бросил их на пол и побежал к выходу. Через полтора часа они уже снова были на стоянке храмовников.

– Ястред, что с Сашкой?

– Ноги не такие холодные, но все также без сознания. Привез?

– Привез. Эй, баронет, что делать с листьями?

– Найдите маленькую тряпочку, смочите ее. – А сам взял листок в рот и стал его жевать. Прожевав, положил его на тряпочку и, открыв рот Сашке, вложил ее туда. – А второй листок надо заварить. Хорошо бы куриного бульона. Но можно и с вином.

– Хелг, негоже виконту лежать в дерюжных мешках. Дай ему свою одежду.

– Какую? Запасную? Она чистая, но не новая. Та, что на мне, новее, но не стиранная. Какую?

– Дай запасную. Всё же лучше, чем мешки из-под муки.

К утру Сашка очнулся, лицо порозовело. Хелг влил ему в рот вина с настойкой.

– Как у тебя ноги? Чувствуешь?

– Ноги? А, Хелг, как ты здесь? А ноги пощипывает. Я их почти не чувствую, не могу пошевелить. Милорд Ястред, и вы здесь.

– Ваша светлость, желаете что-нибудь поесть?

– Нет, спасибо, что-то не хочется. Ух, как жарко. Где я? Эйгель, а ты за спинами что делаешь? Эйгель, не прячься. А кто эти люди?

– Прошу нас оставить наедине с его светлостью.

Все, кроме Хелга отошли в сторону.

– А куда Эйгель?

– Милорд, баронет Эйгель совершил тяжкое преступление, он вместе со своим братом подверг вас оскорблению плетьми и пытался вас убить, отдав храмовникам.

– Эйгель? Что за чушь?

– Эйгель сам в этом признался.

– Он меня храмовникам?

– Нет, в том, что подверг вас наказанию плетьми, из-за которого вы чуть не умерли.

– Глупость какая. Это сделал его брат, а он, наоборот, меня спас. Я выжил только благодаря ему. Он меня лечил, с ложечки даже кормил.

– Как? Но он сказал иначе.

– Наговорил на себя. С него станется. Виновным решил себя считать. Я хочу с ним поговорить.

– Как прикажете, милорд.

Ястред подозвал Эйгеля и оставил его наедине с Сашкой.

– Ты что там про себя наговорил?

– Милорд…

– Эй, хватит смеяться, то Ястред, то теперь ты.

– Смеяться?

– Да. Какой я вам милорд?

– Но это так, милорд. Вы виконт.

– Я тогда наврал, что я виконт Парижский. И хватит, проехали.

– Проехали? Куда? Милорд, вы виконт Ларский, младший брат его светлости графа Дарберна Ларского.

– Дарберна? Дара?

– Да, ваш брат оказался графом. Но вы этого не знали, а он скрывал. Когда он с вами познакомился, он еще был виконтом, но позапрошлой осенью короновался в Ларске.

– Не фига себе!

– Ваша светлость, я не понял.

– Светлость? Может быть, ты еще и кланяться будешь?

– О, простите, милорд! – Эйгель вскочил и отвесил поклон Сашке. Тот нахмурился.

– А помнишь, месяц назад, когда я обратился к тебе, как к милорду, и сказал, что буду кланяться, что ты сказал? “Не оскорбляй меня”. Сейчас ты меня оскорбляешь?

– Милорд, я…

– Ну, вот опять.

– Я не знаю, но ведь вы виконт, а я всего лишь баронет.

– Опять ты за свои титулы! Давай кончай с этим.

– Хорошо. Но без этого нельзя. И вот ваш брат, он же граф.

– Ха! Граф. Ну, жучара, скрыл от меня. Когда увижу, надеру ему уши!

– Как!? Графу?

– А что такое? А хоть бы и королю.

– Его светлость Дарберн Ларский борется за корону Лоэрна с самозванцем Тареном. Если он станет королем, то вы… ты станешь графом.

– Графом? Вот уж насмешил. А что же не принцем?

– Принцем должен стать его сын Винтольд Ларский.

– Чей сын?

– Его светлости Дарберна Ларского.

– Сын? Его сын? Так у него сын?

– Да, наследный виконт родился осенью прошлого года.

– Точно уши надеру!

– Милорд, то есть Ксандр, не так все просто. Его жена, графиня Эльзина, является дочерью герцога Гендованского.

– Ого, что Дар творит. Круто!

– Круто? Я не понял… Дело в том, что мне рассказывал Рисмус. Он часто бывал у герцога в замке и там рассказывали. Эльзина имеет очень большое влияние на его светлость. И она не очень вас … тебя любит. Ревнует, что ли. А у нас здесь к этикету относятся очень строго. Когда ты приедешь в Ларск, будь поосторожнее. Например, при встрече с графом, нужно ему поклониться. Это распространяется и на брата графа.

– Ерунда! Дар не такой!

– Говорят, он изменился. И Эльзина, прости, им командует.

– Что? – Лицо Сашки потемнело. – Как так? Дар. Все равно не верю. Ты хочешь сказать, что он со мной будет говорить официально?

– Возможно. Это Эльзина…

– Дар. Тогда зачем жить? Во что верить? Нет, не верю. Никогда не поверю. Мы с ним ели из одной миски и спали на узких нарах, прижавшись друг к другу, чтобы не упасть. Он рисковал жизнью ради меня, я тоже. Нет. Нет!

– Я надеюсь, что я не прав…

Следующим днем, когда солнце стремилось вверх, лагерь снялся. Рабов отпустили на все четыре стороны, а сами направились к западу в Брейден, небольшой городок, столицу одноименного графства. Брейден был намного ближе, чем Гендован, а Сашка был еще очень слаб, чтобы подвергать его трудностям пути.

Свернув на брейденскую дорогу, они разминулись с десятком стражников, скакавшим на север. По приказу герцога Гендованского те должны были арестовать и доставить в Гендован Рисмуса, барона Севир. Герцог прекрасно понимал, что оскорбление, нанесенное ларскому графу, можно смыть только кровью. Кровью барона, которого он собирался немедленно выдать в Ларск. Ведь барон подверг брата графа оскорблению – наказанию плетьми, а затем убил, отдав храмовникам. То, что Сашка выжил, герцог еще не знал.

Прибыв в Брейден, по приглашению графа они разместились в графском замке. Сразу же послали за несколькими лекарями, не забыли и о портном. Эйгель, разместившийся где-то на задворках замка, не был виден и слышан, а спустя три дня он появился в комнате Ястреда.

– Милорд, разрешите?

– Входите, баронет.

Эйгель вошел и неожиданно опустился на колени.

– Что с вами, баронет? Вы заболели?

– Милорд, вы ошиблись, я не баронет.

– Он сошел с ума! – Ахнул находившийся здесь же Хелг.

– Милорд! Сегодня я был в Храме Клятв и совершил обряд. Я отказался от титула и всех прав. Теперь я простолюдин, даже не дворянин.

Оба, Ястред и Хелг, ахнули уже вместе.

– Что же ты натворил?

– Милорд, я это заслужил и… я не могу оставаться с мерзавцем братом. Милорд, не сочтите за наглость… вы ведь в личной сотне графа Ларского? Нельзя ли меня взять куда-нибудь в ларское войско мальчиком-посыльным?.. Теперь мне идти некуда. Только в долговое рабство. Пожалуйста!

Ястред смотрел на стриженую головку мальчишки, низко опущенную вниз. Что делать? Этот негодник был виноват в том, что произошло с братом его сюзерена, но он его и спас. А теперь такая неожиданность.

– Я подумаю.

– Благодарю, милорд. Мне можно уйти, милорд?

– Иди.

За эти три дня виконту Ларскому стало заметно лучше. Он даже начал вставать, хотя боль в спине была сильной. Но помогала чудодейственная настойка, да и местные лекари, переругавшись между собой, смогли найти нужные травы, которыми они и облепили спину юного виконта.

Вошедший к Сашке Ястред передал тому разговор с Эйгелем.

– Он это сделал? Надо же! Я с ним поговорю. Пожалуйста, пригласи его сюда.

– Да, милорд.

– Нет, подожди. Не надо. Я только все испорчу. Ему нужно совсем другое. Скажи, Ястред, а из простолюдинов можно выслужиться в дворяне и дальше?

– Да, милорд. Отец Хелга начинал как раз мальчиком-посыльным в нашем войске, стал десятником личной сотни и дворянином. А самозванец Тарен сделал баронами людей из черни, – презрительно добавил он.

– Значит, можно… А кто решает, что можно взять его в эти самые мальчики?

– Могу и я.

– Возьми, пожалуйста. Видишь ли, Эйгель всегда был помешан на аристократизме. Братец ему нашептывал, да и мать у него из обычных дворянок. Они с братом от разных матерей. Он до сих пор считает, что виноват передо мной, не может себе простить одного поступка… И сейчас Эйгель выбрал себе наказание. Для него оно пострашней плетей. Мальчики на побегушках – они что-то вроде военных слуг?

– Да, милорд.

– Принеси то, сбегай за тем? Сапоги почистить?

– Да, но только дворянам.

– Дворяне! Сами не могут.

– Но, милорд… У нас так заведено. И Эйгель это знает.

– Ладно, не мне вмешиваться в чужие дела…

В теплый день начавшегося лета, в Ларск въехала группа всадников. Впереди ехал известный многим в городе рыцарь Ястред, а рядом с ним на прекрасном коне ехал юный вельможа, еще подросток. Он с любопытством смотрел по сторонам, вертя стриженой светловолосой головой.

Въехав в замок, Ястред соскочил на землю и помог юному всаднику слезть с его коня. Подросток немного скривился.

– Спасибо, Ястред, что-то опять стрельнуло. Но уже прошло.

– Эй, – обратился рыцарь к кому-то из слуг, – где сейчас его светлость?

– Его светлость принимает гостей в большом зале.

– Милорд, пойдемте, я вас провожу.

Когда Сашка вошел в зал приемов, его сердце забилось учащенно. В кресле, или это у них трон? – сидел его Дар и о чем-то разговаривал с симпатичной девушкой, сидящей рядом. Дар повернул голову и встретился с Сашкой взглядом.

Молчание длилось долго, придворные недоумевали, не понимая, что же происходит. Лишь немногие из них смогли догадаться, кого привел Ястред.

А братья все смотрели друг на друга, наконец, Сашка сделал несколько шагов вперед и поклонился графу. Он помнил об уроках этикета, да и слова Эйгеля о влиянии жены на его брата он запомнил.

– Не смей, не смей меня никогда так оскорблять! – Дарберн сорвался с кресла, подбегая к Сашке. – Никогда! Слышишь, никогда! Но раз ты уже сделал, то мне придется это исправлять.

И Дарберн низко поклонился Сашке, намного ниже, чем тот.

По залу пронесся ропот. Это было неслыханно. Граф кому-то низко кланяется! Даже королю граф мог лишь слегка поклониться.

– Братик! – Дарберн со всей силы обнял Сашку, – Наконец-то!

Сашка хотел ответить тем же, но неожиданно дернулся, охнул и скривился. Спина все еще давала о себе знать.

– Сашка, прости, я забыл.

– Господа, я представляю вам моего брата, его светлость виконта Ксандра Ларского.

Зал пришел в движение, склоняясь перед братом их графа.

– Теперь он моя правая рука во всем. – И посмотрев на свои культи, Дарберн горьковато добавил:

– И левая рука тоже. Теперь его слово – мое слово. Все, что он ни прикажет, это мой приказ.

– Простите, ваша светлость, но если приказ вашего брата будет противоречить вашим приказам?

– Тогда мои приказы следует отменить.

Зал ахнул еще громче, и новый поклон оказался ниже предыдущего.

Стоявший чуть в сторонке Ястред тихо сказал Хелгу:

– А я еще хотел сделать милостивое дело и взять в домашние рабы брата моего сюзерена.

Конец второй книги

Продолжение следует