Текст книги "«Был жестокий бой»"

Автор книги: Альберт Зарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

Я посмотрел сперва на него, а потом и на остальных комендатурщиков:

– Какие ещё документы? Я же из Грозного только что приехал!

Моя искренняя наивность и лейтенантская неосведомлённость были восприняты тремя майорами чуть ли не «На Ура!». И я продолжал сидеть в своей засаде, то есть стоять в углу с ружьями за спиной… А товарищи из комендатуры чуть ли не наперебой объясняли мне – недотёпе армейскому самые прописные истины: что у меня сейчас на руках должны быть не только удостоверение личности офицера с правильно оформленным командировочным предписанием, но ещё и целая куча других документов… Заслышав новое название, я тоскливо шарил своим взглядом по грязному полу и углам… Поскольку перед этим я уже обхлопал оба пустых кармана на штанах…

«А во внутренний карман горки лезть было неохота!.. Да и обе руки должны быть всегда наготове…»

Наверное, эта лекция по ликвидации лейтенантской безграмотности… Вернее, краткий семинар по повышению во мне штабной культуры… Словом, всё это словоблудие могло продолжаться и продолжаться… Как вдруг с резким грохотом распахнулась дверь и в комнату широкими шагами вошёл рослый полковник. То есть почти вбежал!

– Ну-с! – заявил он громко, быстро оглядывая наше помещение и по-хозяйски потирая руки. – Где они?

Я так понял, что это появился сам военный комендант… Ведь оба младших помощника быстро оторвали свои задницы от нагретых за день сидений… Тогда как старший помощник подорвался со своего места чуток помедленней…

– Где? – воскликнул в радостной надежде товарищ полковник.

– Вон! – носорогий майор тут же ткнул своим указательным пальцем мне за спину.

И тут… Наверное, этот военный комендант узрел между моих слегка кривоватых ножек заветные деревянные приклады… Потому-то он и пошёл прямо на них, вытянув вперёд обе руки… Как медведь на свою добычу! Причём, даже не обращая никакого внимания на мою скромную персону. Ошалев от нечаянной радости и удумав, что я сам отскочу в сторону…

Но не тут-то было!.. Пора было и мне сказать своё веское слово. Да ещё и прямо из своей засады!..

– Отставить! – произнёс я неожиданно охрипшим голосом.

Тогда как моя левая рука уже встретила протянутые ручки полковника и твёрдо отвела их влево. Военный комендант сначала остолбенел, поскольку уже наверное отвык от подобных моментов… Но спустя секунду-другую он обернулся к своим подчинённым.

– Я не понял! – заявил военный комендант обиженным и в тоже время растерянным тоном. – Что это такое?

Все трое майоров тут же сконфузились, затем разозлились и моментально рассвирепели… Тыча пальцами то в меня, то в ружья, то через окно на штрафстоянку они принялись хором излагать своему главному начальнику три версии произошедших сегодня событий…

Через полминуты всеобщий гвалт стих и товарищ полковник посмотрел на меня более осмысленно… Стало быть, как на своего заклятого, скажем так, незнакомца.

– Лейтенант! – заявил товарищ военный комендант. – Ты кто-о?

Я уже видел в современных фильмах то, как старые уркаганы начинают качать свои попранные права. Здесь конечно же всё обстояло несколько иначе: не было нарочито гундосого голоса и размеренных покачиваний вверх-вниз «растопырками»… То есть выставленными вперёд в виде козьих рожек указательного пальца с мизинцем… Да и коронная фраза «Ты кто здесь такой?» прозвучала только что в сильно усечённом виде… Но тем не менее ситуация складывалась практически аналогичная.

– Я – лейтенант Зарипов! – сказал я почти твёрдо. – А эти ружья – боевой результат моей разведгруппы!

– Чего-чего? – переспросил военный комендант, но затем он обратился к трём майорам с более дельным предложением. – Да чего это вы с ним тут возитесь? Сделайте с ним что-нибудь!

Видать, товарищ полковник разгневался не на шутку. Это было слышно и по громкому возгласу… Да и его правая рука указывала на меня более чем красноречиво.

– Обезоружить его и…

Черняво-носорогий не договорил… Поскольку все три майора ринулись исполнять недвусмысленное приказание своего начальника… Который даже отошёл в сторону, освобождая побольше места для предстоящей схватки…

«Бля! – пронзило меня ужасающей мыслью. – Если обезоружат – вот позорище-то будет!»

Но пока три майора выбрались из-за своих столов… Пока они быстро шли ко мне: двое спереди и носорогий слева… У меня была одна или две секунды… Которые оказались поистине бесценными!.. Ведь я успел не только сделать шаг назад, упёршись спиной в угол… Мои руки не только подняли Винторез для стрельбы от пояса… Пальцы правой ладони отреагировали почти мгновенно: мизинец и безымянный продавили вниз предохранитель, а указательный оттянул назад затвор и тут же его отпустил… И патрон занял своё законное место в канале ствола…

– Клац!

А храбрецы – майоры уже отскочили по разным углам. Мягкого щелчка винторезовского предохранителя конечно же почти не было слышно. Но вот затвор прозвучал чуть погромче. Он клацнул хоть и кратко, но зато очень эффектно! И идущие в атаку комендачи отпрянули от меня в одно мгновенье ока… Как ужаленные или же ошпаренные! И теперь Двое младших помощников испуганно жались по углам возле двери, тогда как сам военный комендант предусмотрительно отступил к дверному проёму… Но в коридор всё же не выходил… Это носорогий его помощник сейчас с шумом пробирался «по-над-стеночкой»… Сшибая на своём пути стулья более младших коллег… Наконец-то и он присоединился к остальным своим «соратникам».

С минуту мы молчали и смотрели друг на друга. Никакого выстрела из моего Винтореза так и не прозвучало. Поэтому славные сыны комендантской службы потихоньку приходили в себя… По истечению этой минуты они осмелели.

– Надо вызвать сюда ОМОН! – сказал вполголоса кто-то из младших помощников.

Но военный телефон ТА-57 находился на противоположном конце комнаты, то есть на рабочем столе Чёрного Носорога. И им понадобилось бы сделать около пяти-шести шагов через всю комнату… Да ещё и под прицелом устрашающе толстого ствола моего Винтореза. Но на это у них не хватало духу…

А я тем временем ещё и пистолет АПС достал! Такой большой-пребольшой! Ну, и на всякий пожарный дослал патрон в ещё один ствол…

Товарищ полковник не выдержал и всё-таки вышел в коридор. Хотя я сейчас уже никого не держал на мушке: Винторез был опущен стволом вниз, пистолет АПС вновь оказался в своей родной кобуре… Так гостеприимно распахнутой!.. А клапана кармашков с четырьмя гранатами я и не думал расстёгивать.

«Если что, так успею! – подумал я с заметным успокоением. – Уф-ф! Аж вспотел! Жалко, что к ружьям нет патронов!.. А то бы я их тоже зарядил! Ишь!.. Соб-баки бешенные! Разоружить меня собрались! Вот хрен вам на все четыре рожи!»

Но боевых комендачей стало уже трое – один из младших майоров помчался в соседние комнаты, где вроде бы тоже имелся военно-полевой телефон. Наверное, чтобы вызывать подкрепление посерьёзнее. А оставшиеся в дверях двое майоров и стоящий за ними товарищ полковник… Вся эта троица вновь принялась за меня…

– Намародёрствовали там в Грозном… – орал мне кто-то из них. – А тут нам рассказываете сказки про боевые результаты! Ну, где вы могли достать эти двустволки? Наверняка, в чьём-то доме! Или там боевики с охотничьими ружьями ходят?

Определённый резон в их словах, конечно же, был… Но теперь мне ужасно хотелось погонять балду, или же попросту повалять ваньку… А то и публично поплевать в потолок…

– А вы сами поезжайте в Грозный! – предлагал я им. – Там этих ружей полным полно! На каждом шагу валяются! Или по стенкам на коврах висят! Поезжайте-поезжайте!.. Заодно и боевиков повидаете! Спросите у них, с чем же они там ходят…

– Да знаем мы всё-о! – кричали мне из коридора. – Как вы там воюете!

– Ну, разумеется! – усмехался я. – Вы тут всё знаете! И воюете лучше всех! У вас даже трофеи некуда ставить! Вражеские телевизоры и гранатомёты! Только вот зачем вы ботинки у солдата отобрали?

Видать, я наступил на их больное место и они пришли в ещё большую ярость…

– Мы не отбирали ботинки!

– Ага! – соглашался с ними я. – Они сами к вам притопали! И даже зашнуровались! А потом ещё и на стол запрыгнули! Чуть было «ваш» телевизор «Горизонт» не столкнули на пол! Ай-яй-яй! Какая была бы досада!

– Ах, ты-ы! – зарычали в мою сторону. – Да мы тебя сейчас!

И в течении ближайших пятнадцати минут ко мне вызвали все ОМОНы да СОБРы, которые меня сперва обложили со всех сторон, затем одолели в стремительной рукопашной схватке, потом скрутили всё того же лейтенанта Зарипова по рукам и ногам… Да и посадили под арест на гауптвахту, в следственный изолятор и в самую настоящую тюрьму! После всего этого мной занялись военные прокуроры Моздока, Ростова на-Дону и всего остального округа СКВО, применив ко мне-бедолаге самые разные статьи Уголовного Кодекса: начиная от незаконного ношения оружия, такого же хранения и разбазаривания боеприпасов, продолжая перечень моих преступлений превышением и злоупотреблением своими служебными возможностями, покушением на жизнь сотрудников государства, находящихся при исполнении должностных обязанностей… И заканчивая чисто военными статьями «мародёрство» и несанкционированным расстрелом ни в чём неповинных работников комендантской службы. Которые сейчас «канали» под чисто мирных жителей города Грозного.

Пока меня «мурыжили» по тюрьмам, каторгам да острогам, не остались в неоплаченном долгу наши родные штабные структуры. Как оказалось, Командующий СКВО уже уволил меня своим приказом из доблестных рядов Российской Армии. Причём, без сохранения воинского звания и тринадцатой зарплаты за текущий 95-ый год. Ни о каких надбавках за знание иностранного (восточного) языка и особую секретность службы, а также за участие в наведении Конституционного Порядка… Увы, но обо всём этом мне следовало забыть!.. Более того! Стоимость растраченных мной впустую боеприпасов, а также причинённый Моздокскому КПП материальный ущерб, как и моральный вред за безвозвратную кончину огромнейшего количества нервных окончаний и просто мозговых клеток, сразу же проявившихся у трёх пострадавших майоров и одного полковника… Эту баснословную сумму возмещения морального вреда я теперь был вынужден оплачивать из своей зарплаты заключённого… Ну, и так далее…

Потом всё это мучение мне надоело и я спокойно спросил у не в меру распалившихся баснописцев:

– Ну, где? Эти ваши ОМОНы? Давайте их побыстрей!

Ведь я искренне полагал, что в любом мало-мальски боевом подразделении служат, в общем-то, нормальные мужики. Которые поймут случившуюся здесь катавасию, скажем так, с адекватных позиций. То есть очень правильно. Во всяком случае именно на это я и надеялся. Это среди военизированных комендатурщиков будет активно распространяться своя точка зрения… Что будто бы они спокойно себе сидели в своём рабочем кабинете, с чистой совестью и свежепомытыми руками трудясь во благо всей страны. А тут ни с того, ни с сего к ним ворвался никому неизвестный лейтенант с подозрительно нерусской фамилией, да ещё и с тремя…

«Нет!.. С пятью стволами наперевес! Ну, и давай их тут расстреливать от нечего делать… Или по какой-нибудь другой причине! Скажем так, исключительно из чувства огромной любви к стрелковому искусству!»

Но ОМОНы всё ещё не ехали. Отряды СОБРа также запаздывали. следователи военной прокуратуры вообще не торопились на это КПП. На всякий случай я тоже решил вызвать подкрепление или хотя бы передать сигнал тревоги. С двумя ружьями в левой руке и одним Винторезом в правой мне удалось подойти к столу, некогда принадлежавшему носорогому старпому… Покрутив ручку военного телефона, я с радостью услышал в трубке приятный голос телефонистки и попросил соединить меня с разведуправлением.

– У меня нет такого абонента. – сказала девушка. – Назовите кодовое обозначение.

Я сначала заподозрил и эту телефонистку в причастности к военно-комендантской службе. Но потом я стал действовать без лишних условностей и ненужных формальностей. Я честно признался ей в том, что никаких позывных я тут не знаю, поскольку только что приехал из Грозного, но застрял на местном КПП и поэтому мне нужно в срочном порядке поговорить с кем-то из разведуправления.

– Ну, дайте мне тогда начальника разведки! – просил я. – Если хотите, то я могу назвать его звание и фамилию.

Уж кто-кто, но наш генерал Чернобоков должен был меня помнить. Но девушка-телефонистка строго соблюдала режим секретности, который не допускал озвучивания таких данных в ходе переговоров по незащищённой линии связи… Зато она соединила меня с кем-то другим и я услышал в трубке бодрую скороговорку дежурного по разведуправе. Я представился и попросил позвать к телефону одного товарища полковника… И через минуту-другую напряжённого ожидания…

– Полковник Бруссков слушает!

Я представился, после чего принялся быстро рассказывать ему о последних событиях сегодняшнего дня: что мы с большим трудом просто-таки вырвались из горящего Грозного, что нас ещё и по дороге обстреливали из придорожных селений, что мы наконец-то добрались без потерь до КПП Моздокского аэродрома… И что именно здесь у нас начались самые настоящие проблемы…

– Сколько, ты говоришь, было ружей? – уточнял мой отдалённый начальник.

– Два! – докладывал я. – Двуствольные! Тульские! Эти… Э-э-э…

– Не ругаться! – предостерёг меня голос в трубке. – Они рядом?

Я оглянулся на распахнутую дверь, где виднелись уже и физиономии дневальных, осторожненько выглядывавших из-за спин своих оцепеневших начальников.

– Есть! – ответил я своему высокопоставленному собеседнику, вовремя отреагировав на его предостережение о недопустимости произношения секретных или матерных обозначений по всё ещё незащищённой линии связи, после чего мой голос продолжил излагать самую суть. – Так вот эти…

– Понятно кто! – перебил меня полковник Брусков. – Давай дальше!

И я продолжил чесать правду-матку:

– Э-э… Они изъяли у нас эти два ружья. Я остался их охранять, пока из бригады не подвезут справку… Ну, что эти ружья являются боевым результатом моей группы… А эти с-с…

– Понятно кто! Докладывай дальше!

– Есть! – продолжал я. – Они сперва заманили меня на своё КПП, а потом попытались отобрать у меня эти ружья! Для своего личного пользования! То есть для своего начальника!

– Это наглая и возмутительная ложь! – прорычал от двери чей-то голос.

Я оглянулся вправо и понял, что это был носорогий майор… Сам же военный комендант, закатив кверху глазки, раздумывал о чём-то вечном…

– Это кто там ещё? – спросил меня полковник Брусков. – Они что ли?

– Так точно! – докладывал я. – Дверь всё ещё открыта. Так вот эти с-с… Ну, понятно кто!.. Они ещё попытались меня обезоружить! То есть отобрать у меня моё штатное вооружение!

– Вот пидарасы! – рассмеялся тот, кто только что предупреждал меня о недопустимости произношения сверхсекретных слов по двухпроводной телефонной линии.

– Так точно! – невольно обрадовавшись, воскликнул я. – Да ещё какие!

Я так понял, что с того конца телефонного провода наши доблестные связисты-контршпионы уже приступили к проведению комплекса мер по борьбе с подслушивающими ушами врага… То есть с того края наша линия связи уже была надёжно защищена. Однако я не был уверен в безопасности переговоров именно с этого телефонного аппарата, установленного на КПП. Поэтому мне приходилось использовать сильно ограниченный набор слов из, в общем-то, Великого и Могучего…

– Так что ты от меня-то хочешь? – поинтересовался полковник Брусков после того, как он узнал свежие новости о боевом пути нашего отряда спецназа.

Мысленно я даже чертыхнулся… Но попросил товарища полковника только об одном…

– Примите меры, пожалуйста! А то эти комендачи совсем обнаглели!

– А какие конкретно? – в телефонной трубке опять послышался весёлый смех. – Поточнее можно? Разбомбить их что ли?

От дверей послышались чьи-то шаги… Это на свои служебные места крались младшие помощники… Товарищи майоры действительно обнаглели.

– Поторопите, пожалуйста, штаб нашей бригады! – произнёс я голосом построже. – Чтобы они побыстрее привезли эту справку! И попросите военного прокурора прислать сюда парочку следователей… А ещё лучше – пусть он сам сюда приедет!

– Можно приступить к исполнению? – полковник Брусков засмеялся ещё громче.

– Сергей Иваныч! – обратился я уже неофициально. – Вы же меня знаете! Я буду держать оборону на этом КПП до подхода подкрепления! Если услышите выстрелы и четыре взрыва, то знайте…

– Ладно-ладно! – пообещал мне мой военачальник. – Сейчас что-нибудь придумаем! Всё!

– Есть! – ответил я и положил трубку.

Закончив телефонные переговоры, я прихватил ружья и вернулся на свой боевой рубеж. По-моему, всё сейчас складывалось чуток получше, чем прежде. Это раньше комендатурщики были полновластными хозяевами положения… За исключением одного отдельно «захваченного» угла. А вот теперь обстановка стала меняться в мою пользу. И это поняли все. Причём, не только три майора, два капитана и несколько солдат-дневальных… Это понял сам военный комендант.

– Тьфу! – он с досадой сплюнул на бетонный пол коридора и погрозил носорогому. – Разбирайтесь тут сами! Потом доложите!

После этого товарищ полковник зашагал к выходу. Снаружи завёлся двигатель УАЗика, который затем куда-то уехал.

Старший помощник решил действовать. Ведь двое майоров уже сидели на своих местах. Они бесстрашно перебирали бумаги на своём столе, старательно придавая себе самый невозмутимый вид. Поэтому и носорогий счёл возможным возвратиться на своё законное место.

– Ну, хорошо! – заявил он на ходу. – Сейчас будем разбираться! Для начала составим Протокол изъятия!

Он безбоязненно уселся за свой стол, проверил всё ли на его служебном месте и приступил к полной проверке: работает ли телефонный аппарат, выдвигается ли ящик из стола, открывается ли дверка. Всё было в порядке. Стул не разваливался, пепельница с окурками присутствовала, стопки бумаг имелись, телефон вроде бы функционировал, ящик выдвигался и дверца его рабочего стола… Она тоже не подвела.

Закончив с необходимыми приготовлениями к доблестному комендатурскому труду, старший помощник обратился ко мне со всей строгостью закона на своём чернявом лице.

– Товарищ лейтенант! Предъявите мне, пожалуйста, своё удостоверение личности!

Вот теперь-то мне не имело смысла хлопать руками по всем карманам, создавая видимость бурного поиска личных документов. Сейчас я мог посылать всех далеко-далеко. То есть в один из отделов штаба 22-ой бригады спецназа.

– Моё Удостоверение личности офицера находится в Оперативном деле! Езжайте в штаб моей бригады! Там вам может быть и покажут моё Удостоверение!

– Как? – очень сухо и крайне деловито поинтересовался носорогий. – У вас нет при себе личных документов?

– Представьте себе! – ответил я кратко. – Нету!

Тогда товарищ майор попытался отчитать меня, использовав свои комендантские познания:

– Это нарушение Приказа Командующего округом номер тридцать четыре дробь семьдесят дробь девяносто четыре! Каждый офицер или прапорщик, убывающий из пункта постоянной дислокации в служебную командировку в зону ведения боевых действий, обязан иметь при себе Удостоверение личности… И прочие документы, предусмотренные этим Приказом. Например, Командировочное предписание, продовольственный и вещевой аттестаты…

Я вздохнул, поскольку не любил пустопорожней болтовни, имитирующей «капанье на мозги».

– Когда я выезжал из Ростова-на-Дону в командировку в город Моздок, то всё необходимое у меня имелось при себе. А вот перед выездом в чеченский город Грозный, то есть непосредственно в зону боевых действий… Моздок – это же целых сто километров до Чечни!.. Так вот!.. Перед выездом в город Грозный я сдал все свои документы оперативному офицеру, который ведёт оперативное дело моей разведгруппы.

Заканчивая свою непривычно длинную речь, я стал осознавать то, что переступил какую-то невидимую грань и начал открыто метать… Но не икру, а бисер!.. Ведь всем этим майорам комендантской службы совершенно необязательно знать такие тонкости нашей разведчицкой действительности, как оперативные дела и необходимость сдачи документов перед выходом на боевое задание. Им достаточно было и того, что я недвусмысленно указал на их тыловую сущность, то есть стокилометровую удалённость от опасного передка. Да и моё чрезмерное многословие они могли принять за некоторую слабину моей жизненной позиции.

Возможно так оно и произошло. Голос у носорогого заметно окреп.

– У вас сейчас должны быть документы на оружие! Это определено тем же Приказом Командующего! Где они?

– В оперативном деле! – ответил я. – Всё там!

– У вас должна быть справка… – заявил один из младших помощников. – В которой вам разрешено ношение табельного пистолета! У вас есть такая справка?

– Конечно! – проворчал я. – В оперативном деле!

Я хотел было указать этим тыловым сволочам на то, что двадцатизарядный и бесшумный пистолет Стечкина не может являться моим «табельным» оружием, но… Продолжать метать бисер мне не хотелось.

Но им, судя по всему, ужасно не хотелось расстраивать своего военного коменданта и поэтому товарищи майоры изо всех сил стремились запугать меня отсутствием жизненно важных документов. И теперь меня «морально продавливал» старший помощник.

– Согласно Приказа Командующего номер личного оружия должен быть вписан в Удостоверение личности офицера и в Командировочное предписание.

– А я уезжал из Ростова без этого пистолета! – отвечал я.

Этот мой довод казался чересчур уж простым. Чему они естественно обрадовались.

– Раз вы получили этот пистолет уже здесь, то вам должны были выдать отдельную справку! Именно её мы у вас и требуем.

– А у меня её нету! – произнёс я спокойно и отрешённо. – Езжайте в штаб моей бригады!

Но самый главный и потому наиболее умный майор продолжал гнуть свою линию по поводу справки:

– Она должна быть у вас при себе!

Эту фразу носорогий произнёс несколько повышенным тоном, на что мне пришлось отреагировать короткой репликой.

– Потише! А то…

Дальнейший смысл так и недоговорённого мной предложения каждый мог трактовать в меру своей фантазии. Но в случае ослушания я даже и не думал открывать беспорядочную стрельбу на поражение или же методично-хладнокровно раскидывать ручные гранаты… Просто мне уже страшно надоело присутствие всех трёх майоров и это ужасно негостеприимное КПП Моздокского аэродрома.

«Это чёрт знает что!.. Мы в Грозном отработали целых две недели! Приехали с войны без единого раненого! Не говоря уж про убитых!.. А эти мордовороты тут устроились и канифолят мозги всем нормальным людям! Вот сюда бы привести этого Командующего, чтобы он сам посмотрел на всё это блядство комендантское!»

Но, увы… Высокое начальство было далеко. Военные прокуроры отсиживались там же… Поэтому всё это гадство продолжалось.

– Если у вас нет при себе справки, разрешающей вам ношение табельного пистолета с указанием номера. – говорил старший помощник военного коменданта. – То мы имеем право изъять у вас этот пистолет.

– Попробуйте! – предложил им я.

Но все майоры продолжали оставаться тире отсиживаться на своих стульчиках. И бросаться на меня опять, чтобы на этот раз изымать уже мой большущий пистолет товарища Стечкина…

«Ну, не-ет!.. На такой риск они теперь точно не пойдут!.. Им хватило первой попытки. Если уж я за трофейные ружья так держал оборону, то за свой родной АПС…»

Я бы, конечно же мог порекомендовать комендатурщикам прочитать как можно больше книжек про Великую Отечественную войну или же просмотреть старые кинофильмы про разведчиков. Ведь уже общеизвестным является то, что уходя на боевое задание разведчики должны оставить всё то, что может их идентифицировать в случае попадания в плен. Поэтому любые документы, орденские книжки и сами награды сдавались кому следует. И сейчас этот порядок практически не изменился…

Но сейчас вокруг меня сложилась совсем непростая ситуация. Эти майоры комендантской службы отлично понимали то, что разведчики занимаются несколько специфическим видом боевых действий. Возможно они мне и верили, когда я говорил им про оперативное дело, в котором и находятся все мои документы… Однако за моей спиной сейчас виднелась парочка добротных ружей тульского завода. И именно в них и заключалось всё дело! Они уже доложили своему начальнику об изъятии этих ружей, потому-то военный комендант примчался сюда на всех парах… Уже предвкушая столь приятное чувство халявы, когда из ниоткуда в его собственные руки попадают такие трофеи. Но моя скромная персона доставила товарищу полковнику огромнейший облом! И теперь трое майоров старались всеми силами загладить свой конфуз… И любой ценой сделать подарок своему шефу.

«А это возможно только в случае окончательного изъятия этих ружей! Причём, у меня лично! Вот хрен им! Кто там ещё?»

В коридоре послышались чьи-то размеренные шаги… И в нашу комнату вошёл никто иной как сам начальник штаба 22-ой бригады спецназа. Да ещё и с какой-то бумагой в руке. Правда, скрученной в трубочку. Наверное, для вручения сотрудникам комендатуры.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – отчеканил я, принимая строевую стойку.

– Здравствуй! – кивнув мне головой, произнёс подполковник Мартемьянов. – Вот справка! Кому её?

Это он обращался уже к трём майорам. Ко мне начштаба даже не подошёл. Но мне этого и не требовалось. Главное – что подкрепление всё-таки прибыло.

– А что это за справка? – спросил заметно посуровевший старший помощник.

– Это справка из Оперативного дела разведгруппы лейтенанта Зарипова. – объяснял подполковник Мартемьянов своим привычно-будничным тоном. – Что такого-то числа в ходе боестолкновения его подчинённые уничтожили двух боевиков и забрали у них два охотничьих ружья. Номера стволов там указаны.

Этот документ прочитали все три майора. Затем их как прорвало!.. Почуяв то, что от них уплывает самая желанная добыча, комендачи принялись говорить все сразу. Естественно, первыми прозвучали голословные обвинения в военно-преступном мародёрстве и злостном ущемлении законных прав мирного населения Чеченской Республики Ичкерия… Не обошли они стороной и тему бесконтрольного провоза трофейного оружия из зоны боевых действий на беззащитную осетинскую территорию. Хоть и бездоказательно, но всё же прозвучали упрёки в попытке контрабандного перемещения спиртосодержащих напитков без оплаты таможенных сборов. Ну, и разумеется… В самом конце три майора в один голос стали говорить об агрессивности и кровожадности отдельных лейтенантов спецназа…

«Нда!.. – думал я с улыбкой. – Это вам ещё повезло, что вы на меня нарвались!.. Если б вы встретились с лейтенантом Златозубовым и попытались отобрать что-нибудь лично у него!.. Вот тогда бы я вам не позавидовал! Он бы отметелил вас троих разом!»

Когда майорский хор затих, я улыбаться перестал.

– Разрешите доложить? – обратился я к своему начштаба. – А то они тут…

Трое майоров опять завели свою комендантскую песню. Мол, у него и справки на пистолет нету. Ведёт себя агрессивно… На комендантов бросается с оружием… Ну, и так далее…

Когда майоры замолчали вновь, я опять попросил разрешения вставить хоть слово. Но подполковник Мартемьянов посмотрел на меня своим знаменитым печальным взглядом и отрицательно замотал головой.

– Нет! – сказал он мне. Выйди пока в коридор и подожди меня там.

Я понял, что начштаба хочет попытаться уладить дело миром. Поэтому я ему не перечил. Но когда я взялся за трофейные ружья, чтобы вынести их вместе с собой… Трое майоров чуть ли не взвыли…

– Это конфисковано-ое! Это нельзя-а!.. Не положено-о-о!

Это начштаба бригады был несколько шокирован таким поведением товарищей майоров. Тогда как мне всё это уже было не в диковинку. И я молча взвалил ружья на плечо. Комендачи взвыли ещё громче… Упоминая и военных прокуроров с их следователями, и командующего округом, которому они подчинялись лично…

– Оставь пока ружья. – приказал мне подполковник Мартемьянов. – А сам выйди!

– Есть! – сказал я и вернул ружья в угол.

Майоры радостно притихли.

– Но я отсюда без ружей не уйду! – заявил я громко и отчётливо.

Мне никто не ответил. Я вышел в коридор и дверь в комнату майоров тут же затворилась. Они беседовали друг с другом минут с пять. Затем в коридор вышел начальник штаба 22-ой бригады. И в каждой его руке было по ружью!

– На! – произнёс он спокойно и бесстрастно. – Забирай свои трофеи!

Я принял у него ружья и мы пошли к выходу. Снаружи стоял УАЗик комбрига. Как и положено, подполковник Мартемьянов уселся рядом с водителем, а я забрался на заднее сиденье.

– Что ж ты так с ними? – упрекнул меня начштаба, когда мы поехали.

– Да они меня разоружить хотели! – оправдывался я. – А ружья… Они про них уже своему коменданту доложили. Тот приехал такой радостный и довольный!.. Уже руки потирал… Я еле отбился от них!

– Надо было хорошенько ружья спрятать. – сказал товарищ подполковник, слегка развернувшись на сиденье в мою сторону. – Мало что ли места в Урале?

– Мы их спрятали! – отвечал ему я. – Завернули в солдатское одеяло и уложили на самое дно кузова, а сверху столько имущества… Набросали… Так они же всё прошмонали! Даже в солдатских РД своими руками рылись! Вот и нашли…

– Понятно – произнёс начштаба и сел прямо.

Это означало, что беседа окончена и начальнику штаба сейчас нужно думать о чём-то другом. Понятное, в общем-то дело…

Дальше по Моздокскому аэродрому мы ехали молча. Начальство думало о своих заботах. Я размышлял о предстоящих делах. Прошлое меня уже интересовало в меньшей степени. Два охотничьих ружья сейчас спокойно лежали на моих коленях, дожидаясь того момента, когда я сдам их на склад РАВ нашей бригады. Две тульские двустволки, обнаруженные мной в ходе прочёсывания неизвестной местности и записанные на боевой счёт пудановской разведгруппы.

«Да-а… Дорого они мне дались! Их легче было разыскать на вражеской территории, чем отбиваться целый день от наглых комендачей.»