Текст книги "Дембельский аккорд 2"

Автор книги: Альберт Зарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

– Я попрощаться пришёл… – словно оправдываясь, быстро произнёс эСВеДешник в запасе. – С собакой…

У ног уволенного юлой крутилась его любимая дворняга Жужжа… Рядом с ней я увидел своего волкодавчика Мишку тире Машку…

– Чего ты испугался? Прощайся сколько хочешь… Жалко что ли!.. – добродушно разрешил командир.

– Ты бы лучше её с собой забрал! – сказал я, хорошо зная дальнейшую участь его любимицы. – А то зарежут и съедят! Лично я твою собаку трогать не собираюсь… Но вот другие…

Но и сам Мирошник отлично всё понимал… Поэтому он не торопился расставаться с Жужей… И выражение его лица было искренне расстроенным…

– Не пустят же с ней… – после непродолжительной, но весьма многозначительной паузы ответил бывший снайпер. – Сами же знаете… Ни в самолёт… Ни в вертушку…

– А ты попытайся договориться! – посоветовал ему я. – Борттехники ведь тоже люди… И проводницы…

– А если нет? – предположил Мирошник. – Что тогда делать? Бросать её на аэродроме? Или вокзале? Пусть уж лучше здесь остаётся…

Командир роты пожалел своего подчинённого… Хоть и бывшего уже…

– Ты особо не переживай! Мы будем за ней присматривать… Всё-таки ротная животинка!.. Но стопроцентной гарантии дать не могу…

Пуданов в своих словах уже предусмотрел всё… И заботу о ротном имуществе, то есть дополнительном личном составе. В смысле о четвероногих друзьях… И возможные печальные последствия. И предоставленную сейчас снайперу возможность уехать с лёгким сердцем… И следует отметить… Подействовало…

– Спасибо, товарищ майор! – лицо Мирошника заметно просветлело. – Она же хорошая!.. И умная…

– Да мы-то понимаем! – сказал я ему в ответ. – Только солдаты у нас очень голодные… Чересчур уж кушать хотят…

– А начпрод батальона слишком жирный! – добавил Иваныч. – Скоро трескаться начнёт…

Мы оставили Мирошника с его питомцами во дворике, а сами пошли заниматься своими «боевыми» делами… Сегодня нам предстояло приступить к самому любимому хобби командиров подразделений – списанию ротного имущества на боевые потери… Ведь на первом месте стоит получение материальных средств. А уже на втором – их же самоликвидация… Пока что по бумагам… Ведь мы сейчас не собирались списывать имущество подразделения для того, чтобы потом распродавать потрёпанные рюкзаки на ростовских рынках. Вместе с побывавшими в употреблении камуфляжами и ботинками, да с кальсонами «в подарок». Причем старательно придавливая к земле всё это тряпьё, которое так и норовит самовольно расползтись в разные стороны вместе с копошащейся внутри «живностью»…

Просто… После окончания боевого выхода у командира роты имеется вполне законная возможность списать определённый процент имущества подразделения по графе «военные потери». То есть пришедшего в полную негодность в результате прямых попаданий вражеских гранат и снарядов, авиационных бомб и управляемых ракет класса «земля-земля»… И здесь совсем не стоит увлекаться! Ведь у боевиков уже не осталось летательных аппаратов, а поэтому ракеты класса «воздух-земля» уже не котировались… Зато в нашей фантазии оставалось ещё много вариантов с духовскими пулями и чеченскими кинжалами. А вот версии с вражьими зубами и когтями казались нам слишком уж изощрёнными. Ведь чувство меры должно присутствовать всегда! Хотя… Ведь на безрыбье…

И в первой роте всё было по законам военного времени. Сурово и честно!

– Уж лучше иметь небольшой запас, чем недостачу! – заявил строгий командир, любовно обозревая список имущества.

Товарищ майор и тут был стопроцентно прав! Нам сейчас следовало использовать имеющуюся возможность по списанию небольшой части бушлатов, солдатских шапок, меховых перчаток и валенок. Чтобы в подразделении имелся небольшой их переизбыток. Ведь потом у нас может и не появиться такой счастливой возможности по списанию. И тогда утерянное или же промотанное солдатиками имущество будет официально числиться на командире роты. До первой же проверки. Тогда уже всё отсутствующее добро спишет сам начальник вещевой службы… И передаст «чёрный» список начфину, который с радостью насчитает на командира роты денежное удержание.

А этого очень не хотел товарищ майор Пуданов. И поэтому старательно морщил свой лобик… Выдумывая более или менее правдоподобные версии…

– А-а! Впишу сюда и калики с тельниками! – проворчал он недовольным тоном. – Вы же там лазили по скалам! Правильно я говорю?

Тонкий намёк на толстенные обстоятельства был понят моментально…

– Так точно! – отозвался командир первой группы. – Изодраны коленки и локти! О-о!.. И на задницах тоже! Когда срочно съезжали с гор!.. Спасаясь от злых боевиков! Слышь, Саня! Ведь так и трусы можно списать! Чего нет? Пиши-пиши!

Но командир роты лучше меня разбирался во всех мельчайших нюансах:

– Запомни: тпр-р-русишки выдаются солдатам только по летней форме одежды! А зимой они должны носить кальсоны и рубашки нательные.

Узнав так много интересного, я раздумывал не очень долго…

– Ну, тогда… – Я посмотрел в потолок и почти сразу же нашёл там подходящий вариант. – Пиши всё в двойном размере! Ведь бойцам холодно было! И они надевали на себя сразу по два комплекта нательного белья!..

– Сойдёт и по одному… – увлекшись чрезмерной достоверностью, отвечал Иваныч, но быстро передумал. – Ладно! Запишем по два комплекта! На долю начвеща тоже надо запас сделать. А то обидится ещё…

И это было верно. Ведь начальник вещевой службы тоже должен хоть что-то списать по своим «боевым» ведомостям.

Командир роты сожалел только об одном. Вернее, о двух отсутствующих благоприятных факторах! О том, что мы постоянно проживали рядом со штабом 166-ой бригады, а значит фантазия с вражескими артобстрелами отпадала. Причём совершенно!.. И об отсутствии непосредственных боестолкновений с дудаевцами! Ведь реальных перестрелок не было! К нашей радости под Шалями, но уже к досаде в канцелярии!.. А на водителя водовозки ведь много не повесишь! Будучи безоружным… Но с перепуга… «Мылыцыонэр» и так уже изгрыз всю одежду на моих подчинённых! В мельчайшие клочья!.. Подлец!.. И всего лишь два нагрудника с несъедобными магазинами… Да один портплед! Неблагодарный!.. А ведь мы ему ещё и перевязали раны… Пятью индпакетами! И связали!.. На это действо ушло восемь ИПП…

– Блин… Это не война! – вздыхал я. – А одно сплошное расстройство!

– Действительно! – соглашался Иваныч, отстранённо глядя в окно. – Сидишь тут… И голову ломаешь!.. Придумываешь всякую хренотень!

Отсутствие огневых контактов с противником создавало для нас очень большие трудности! Ведь ротному требовалось списать под военным предлогом всё то имущество, которое сгорело в прошлом месяце в командирской палатке. По вине писаря Корнюхина! Вот и надрывал свой мозг товарищ майор! Боевое оружие и прицелы имели заводские номера и потому их списать таким вот образом было совершенно невозможно. Вооружение стояло на особом контроле! Их обугленные останки тогда снесли на склад РАВ и этим делом занимался только Пуданов. Но ведь в палатке сгорело ещё много другого всевозможного имущества…

Однако меня эти проблемы совершенно не интересовали. А потому я со спокойной душой и чистой совестью занимался придумыванием правдивых поводов по заблаговременному списанию с моей группы вещевого довольствия. Ведь рано или поздно, но обмундирование и обувь неизбежно придут в полную негодность. В результате интенсивных тренировок на полевых занятиях! А тогда мне будет гораздо труднее переодеть своих оборванцев-бойцов в новые камуфляжи или горки.

А сейчас это удавалось сделать с небольшими энергозатратами…

Вечером я вместе со своими солдатами заступил в караул. Сержант Бычков отправился с первой сменой на посты, а оставшиеся мои подчинённые стояли рядом с караулкой в ожидании того, когда нам освободят помещение…

Я решил не терять времени даром и поручил Молоканову опуститьв яму лестницу, чтобы вызволить из подземелья многострадального Антонова… Через несколько минут моё приказание выполнили… И на Свет Божий появился «Антоха»… Он же – «гражданский человек»… Внешний вид у него был не совсем парадный… Хоть он всё это время находился «на гауптвахте» и на какие-либо грязные работы совсем не привлекался, но его обмундирование оказалось заметно подпачканным… И опять я испытал досаду… Ведь это была его парадно-выходная форма…

Тем временем Антонов быстро вскинул на одно плечо свой рюкзак и с обиженно-каменным лицом демонстративно направился мимо меня в сторону батальонного КПП с полосатым шлагбаумом… Хотя взлётно-посадочная полоса, откуда и взлетали борта с дембелями, находилась в противоположном направлении…

– Антонов! Ты понял в чём был неправ? – спросил я, когда он приблизился ко мне.

Уволенный вчера солдат лишь мельком скользнул по мне своим испепеляющим взглядом и всё также решительно да молча прошёл мимо меня, не удостоившись затрудняться ответом. Я слегка посторонился, чтобы его рюкзак не замарал моё обмундирование… Затем тяжело вздохнул… Ибо вчерашняя история повторялась…

– Антонов! Ко мне! – голосом погромче приказал я.

Однако он опять проигнорировал мою команду… Во мне вновь вспыхнула прежняя ярость и я догнал наглеца уже у самого угла здания. Схватив его за бушлат, я стал тащить сопротивляющееся тело обратно… К гауптвахте… Изо всех сил Антонов схватился левой рукой за кирпичный угол, чтобы удержаться на одном месте… А правой рукой он отчаянно пытался освободиться от моего захвата… Мы оба молчали и лишь тяжёлые дыхания сопровождали нашу упорнейшую борьбу…

Мимо нас проходило двое военнослужащих и один из них приблизился к нам… В полумраке я узнал младшего лейтенанта, призванного в штаб батальона из гражданского института… Опознали и меня… Без промедлений Младшой бросился мне в подмогу… Схватив Антонова с двух сторон, мы приволокли упрямца к зияющему отверстию ямы…

– Лестницу, быстро! – приказал я. – Молоканов! Опусти его вниз!

Мы передали задержанного дембеля дюжему контрактнику и Младшой пошёл дальше, оправляя на себе одежду. Однако… Пока молодые бойцы неумело опускали вниз длинную лестницу, Антонову удалось-таки вырваться из рук Молоканова… Он бросился к железной опоре освещения, сваренной из трёх полос аэродромного покрытия, и с обезьяньей ловкостью вскарабкался на неё… Свободолюбивый Тарзан остановился под горячей лампой на высоте двух метров, после чего стал истошно звать хоть кого-нибудь себе на помощь…

– Молоканов! Снимите его оттуда! – скомандовал я спокойным тоном.

«Слоновотелый» контрактник не обладал такой сноровкой, чтобы быстро и ловко лазить по железным конструкциям… Поэтому он поручил это дело кому-то из молодых… Предчувствуя своё неминуемое попадание на дно глубокой ямы, Антонов принялся орать ещё громче… Благо, что ему повезло… Было к кому взывать с мольбой о сострадании…

– Товарищ майор Каменнюка! Это я – рядовой Антонов! Помогите мне! Меня вчера уволили и сразу же посадили на «губу»… Это незаконно! Я уже гражданский человек! А сейчас старший лейтенант Зарипов хочет опять меня посадить!.. Товарищ майор Каменнюка! Это же я… Антонов!.. Товарищ майор Каменнюка!.. Помогите!..

Замкомбата Каменнюку я заметил ещё в тот момент, когда он вышел из своего домика. Но меня это ничуть не озадачило, поскольку моя совестьбыла почти чиста, а помыслы очень искренни… Ведь наведение уставного порядка в воинском коллективе может иметь самые разнообразные формы воздействия на личный состав… Даже и бывший… Майор Каменнюка тоже был большим любителем общевоинских уставов, а потому он отлично видел все наши действия и тем не менее преспокойно прошёл через освещённую фонарём площадку под опорой с отчаянно вопящим солдатом… Заместитель командира батальона остановился лишь в десятке метров от лестницы в столовую… После неоднократных упоминаний фамилий… А может он решил отреагировать именно на мою…

– Зарипов! Подойди-ка ко мне… – распорядился майор.

Я приблизился к старшему начальнику и даже козырнул рукой, в запарке отдавая честь при пистолете за поясом…

– Что у тебя с ним случилось? – спросил Каменнюка, пристально и строго смотря мне в глаза. – Нормальный же солдат!..

Я выдержал его взгляд и спокойно объяснил суть происходящего:

– Да мы тоже думали, что нормальный! Уволили в первую партию! А он вернулся в роту и при молодых стал грубо игнорировать мои просьбы… А потом и приказ покинуть расположение! Вот мы его и посадили…

– А сейчас что творится? – продолжал допытываться замкомбат.

– Я его лично освободил, а он опять забил хрен на мой приказ остановиться! Вот… Хочу обратно его посадить…

Моё детальное объяснение, а главное, выдержанное поведение произвели должное впечатление на заместителя комбата. Придраться было не к чему… Командирская правда однозначно стояла на моей стороне…

– Ну, понятно! Делай с ним что хочешь! – произнёс «товарищ майор Каменнюка» и зашагал дальше в столовую.

Хоть я и получил гарантированную индульгенцию, а потому мог беспрепятственно чинить военно-полевой произвол на полную катушку… Но всё же повторения жестокой расправы я не хотел… Антонову и так уж досталось за эти два дня… И сейчас у меня появился очень благопристойный повод для завершения всей этой истории…

– Антонов! Ко мне! – громко приказал я, войдя на освещённую электрической лампочкой площадку. – Да не бойся!..

Чтобы окончательно поверить не только мне, но и своему дальнейшему военному счастью, Антонову потребовалось около тридцати секунд… Затем он стал медленно спускаться, настороженно оглядывая всё вокруг… Но Молоканов уже увёл с моего разрешения молодых бойцов с мороза в освободившееся караульное помещение… Так что хватать его теперь никто не собирался… Лишь у входа стоял возвратившийся с постов разводящий Бычков… И часовой на входе в караулку… Да один выводной возле ямы…

Антонов не дошёл до меня трёх-четырёх метров и замер на таком почтительном удалении…

– Скажите спасибо майору Каменнюке! – хладнокровно отчеканил я. – За то, что он заступился! А теперь… Шагом марш на все четыре стороны…

Обрадованный донельзя Антонов тут же схватил свой рюкзак и быстро подался куда-то в ночную темень. А я наконец-то зашёл в караулку, чтобы оформить со старым начальником бумаги по сдаче-приёмке боевого дежурства. Через десять минут мы вдвоём зашли в комнату дежурного по части, где по вечерам проводятся совещания, а в остальное время сидит самый ответственный начальник суточного наряда…

Но дежурного по батальону там не было, зато за длинным столом я вновь увидал Антонова, мирно беседующего о чём-то своём с младшим лейтенантом…

– Антонов! Что вы здесь делаете? – я уже с трудом сдерживал свой гнев. – Я вам что приказал?..

– Товарищ старший лейтенант! – быстро произнёс бывший солдат, без задержки вставая со своего места. – Меня подозвал товарищ младший лейтенант!..

– Алик! Мы тут чуток поговорим, а потом он уйдёт… – заступился за собеседника Младшой. – Мы скоро…

– Ну, ладно… – недовольно проворчал я. – А где дежурный?..

– Он сейчас будет… Попросил меня посидеть у телефона. – пояснил младший лейтенант.

– Пожалуйста!.. Скажи ему, что начальники караулов приходили на доклад о сдаче… – попросил я Младшого. – У нас всё нормально… Хорошо?..

– Передам… – пообещал младший лейтенант.

На выходе из штаба я распрощался со старым начкаром, который отправился в роту, а я в караульное помещение…

Однако этот инцидент с Антоновым всё же привёл к некоторому печальному результату…

– Твой Молоканов написал рапорт о переводе в другую группу! – сообщил мне Пуданов, когда мы уже сдали оружие после возвращения из караула.

– Да не может быть! – удивлённо сказал я. – Когда же он успел?.. Я сейчас с ним поговорю… Разберусь…

– Не надо! – остановил меня Иваныч. – Не стоит… Он ещё в обед подошёл ко мне… Молоканов с Антоновым был в очень хороших отношениях… А ты приказал посадить его в яму… Вот он и обиделся…

– Вон оно что!.. – с улыбкой произнёс я. – Пусть уходит куда захочет! И жуёт там сопли сколько влезет!.. Может быть одумается…

– Всё может быть… – согласился со мной командир. – Только ты его не трогай…

– Нужен он мне! – пренебрежительно заявил я. – Сто лет в обед! Барышня кисейная!..

Но всё же мне следовало прояснить ситуацию и с другим моим контрактником… Чтобы все точки были вовремя расставлены на нужных мне местах… И я вышел из канцелярии…

– Бычков! Ты знаешь, что Молоканов написал рапорт о переводе в другую группу?

– Знаю, товарищ старший лейтенант. – чуть помедлив с ответом, ответил сержант. – Он мне уже сказал… И вещи свои забрал из нашей палатки…

– Шустрый!.. – с лёгкой усмешкой прокомментировал я реакцию «слоновотелого». – Мне интересно вот что… Если ты тоже хочешь уйти из группы, то сделай это лучше сейчас… Ты меня знаешь… Характер у меня жестковатый… И слабаки мне не нужны… Так что решай!..

Я высказал своё пожелание и ждал ответа.

– Я вас очень хорошо знаю, товарищ старший лейтенант! – произнёс контрактник. – Поэтому я остаюсь в группе!

Это были слова достойные мужчины…

– Молодец! Спасибо за доверие!..

Мы стояли около ружпарка… Напротив входа в первую палатку, где освещения почти не было. И поэтому крепкое мужское рукопожатие получилось лишь со второй попытки… Я даже рассмеялся со вздохом облегчения…

– У меня только будет две просьбы к вам… – почему-то нерешительно сказал Бычков.

– Давай… Говори… – предложил ему я и приготовился внимательно его слушать…

– Я хочу поступать в военное училище!.. В Рязанское воздушно-десантное… Чтобы стать командиром разведгруппы спецназа!.. – с ходу ошарашил-обрадовал меня сержант. – Поможете мне туда поступить? А то сейчас…

А я уже почти забыл про давний наш разговор… Но тогда не было конкретики… А только лишь намерения поступать в военное училище… Теперь же всё становилось более чем понятным… Сержант Бычков выбрал Рязанское воздушно-десантное.

– Молодец! – искренне похвалил я Бычкова, после чего стал уточнять. – А ты не перепутал? Ведь командиров разведгрупп спецназа сейчас готовят в Новосибирске?!..

– Нет! – твёрдо ответил контрактник. – Они ведь только-только переехали на новое место!.. Пока там всё наладится, много времени пройдёт… Поэтому я хочу поступать в Рязань!.. Там школа хорошая…

– Хорошая – это не то слово! – гордо похвастался я. – Школа там просто отличная!.. Так что с этим будет всё нормально! То есть у меня там остались знакомые преподаватели и командиры!.. Я постараюсь… Но по физической подготовке там очень строгие требования!..

– А вы забыли, что в Моздоке я самый первый прибегал? – улыбнулся в темноте сержант контрактной службы. – Мы же там столько кругов намотали…

– Как же!.. Помню-помню… – рассмеялся я. – Надо же было из вас – алкоголиков делать хороших солдат!.. Вот вы и наяривали!.. А что за вторая просьба?..

– Если можно, конечно!.. – заскромничал Бычков. – В отпуск съездить. А то я ни разу не был…

– Это уже полегче будет. – сказал я и немного подумал, вспоминая актуальные моменты военной службы первой группы. – Так… До Нового Года не получится. Это однозначно!.. А числа девятого января наша группа уходит на десять дней под Шатой… Так что тоже не судьба!.. Поедешь в двадцатых числах января!.. Идёт?! Если быть точнее, то к концу января!

К этому времени мы уже успеем отойти от очередного выхода…

– Так точно! Конечно «Идёт»! – радостно произнёс контрактник. – А я…

– Погоди-ка… – прервал его я. – Претензий у меня к тебе нету. Так что готовься к отпуску. Но я тут скоро уеду в Ростов на побывку… Смотри за молодыми в оба! Чтобы ни одна зараза их не обижала! Понял?!..

– Не беспокойтесь! Всё будет нормально! – пообещал мне Бычков. – Они и так уже… Всегда при мне…

– Вот и хорошо! – сказал я и заторопился в тёплую канцелярию. – Давай-ка в палатку! А то здесь холодновато…

Командир роты, узнав о намерении Бычкова поступать в военное училище, оценил его только с положительной стороны. Что было в принципе неудивительным… Ведь разведчиком он был весьма толковым и успел зарекомендовать себя исключительно с хорошей стороны… Ну, а то, что он десять месяцев назад всё-таки не устоял перед коварством Зеленого Змея, так это было давно… И почти неправда… Процесс перевоспитания был начат мной ещё в то далекое время и теперь я мог чистосердечно констатировать завершающую стадию его возмужания…

– Такие кадры армии очень даже нужны! – говорил я Иванычу, словно агитируя. – Хоть я и гонял его тогда очень сильно, но зато со всеми и с пользой для тела! Хороший офицер из него получится! Сколько раз убеждаюсь, что военная служба из крепких парней делает настоящих мужчин, а из слабаков…

– Она окончательно их добивает! – произнёс со вздохом командир роты. – В армию надо приходить с отличным здоровьем и большими кулаками… А не наоборот! Понаберут рахитов с головой как глобус… А мы потом с ними мучаемся…

– Это точно… – подтвердил я. – Ну и хрен с ними! А в Рязани из Бычкова сделают грамотного и толкового командира…

Несколько минут мы молчали, продолжая при этом заниматься своими делами… Молодых лейтенантов не было – они ушли к своим однокашникам… А Варапаев обосновался в третьей палатке… Лично я сейчас готовился отойти ко сну, так как сильно устал в карауле…

А Пуданов сидел за столом и заполнял какие-то бумаги для завтрашней отправки.

– Жалко, что ОрджВОКУ разогнали! – печально промолвил он, отрываясь от своей писанины. – Такое хорошее училище было…

– Всецело вас поддерживаю! – с лёгкой подковыркой произнёс я. – Но Рязанское воздушно-десантное училище – самое лучшее!.. И не только в стране…

– Заливай и дальше! – проворчал Иваныч. – Сто раз уже слышал! «И во всём остальном мире!»..

– А как же! – парировал я. – РКПУ [17]17
  Первоначальное наименование Рязанского воздушно-десантного училища


[Закрыть] – это вам не Львовское балалаечное… И не Бакинское шашлычное…

– Неправильно… – пробурчал Иваныч. – Бакинское шашлычно-коньячное… Московское балетно-пистолетное… Ташкентское – горнокопытное…

По поводу узбекской столицы ротный выразился очень даже правильно… Ибо майор Маркусин в своё время закончил именно это «горно-копытное»… Однако…

– Вы, товарищ майор, на Ташкент и Москву стрелки не переводите! А лучше про своё Орджоникидзевское скажите!..

Но майор Пуданов умел стойко хранить военную и государственную тайну… И про своё родное училище не проронил ни единого слова…

Видимо… Именно за эту несгибаемую стойкость его и назначили командиром первой роты… А ведь он мог и ошибаться… Ведь в Ташкенте горы видны лишь на горизонте… Тогда как город Орджоникидзе…

Но… Командир… Всегда… Пр-р-р…