Текст книги "Дембельский аккорд 2"

Автор книги: Альберт Зарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

К этому моменту уже была накрыта «поляна»… И на табурете, празднично застеленном свежей газетой, появилась первая бутылка в окружении нехитренькой такой закусочки… И моё чудодейственное снадобье было готово аккурат к первому «залпу».

– Главное – глаза закрыть и носом дышать! – учил меня десантный капитан. – И ни о чём не думать! Ну… Вперёд!

Я обречённо выдохнул и в несколько больших глотков осушил свою «мензурку». Адским огнём сперва вспыхнула гортань… Затем пищевод и уже затаившийся в испуге желудок… Через секунду из глаз сами собой проявились слёзы… Я сделал несколько глотательных движений, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания, но всё было бесполезно…

– А теперь терпи! – капитан продолжал руководить лечебным процессом. – Накрывайся и потей!

Но я и так уже натянул одеяла до самого подбородка… И даже на голову положил свою офицерскую шапку… Чтобы отмучиться в первый и последний раз… Народное средство уже начинало действовать… Тепло стало медленно и уверенно распространяться во все стороны… От «горящего» желудка и по всем направлениям…

А командиры уже позабыли обо мне и вовсю обсуждали свои старые и нынешние проблемы да заботы…

– Не успели мы отойти от того случая с сержантом, который так неудачно катапультировался… – жаловался нам рябой капитан. – Так через неделю уже другое ЧеПе. Наш часовой ночью заметил костёр и на всякий пожарный случай выстрелил из подствольника. И знал же прекрасно, что там дорога… И боевики не такие идиоты, чтобы ночью разжигать открытый костёр и спокойненько греться под боком у российских войск! А это оказались военные водители из «Центроподвозовской» колонны. Им в кабинах, видите ли, холодно, да и пожрать надо приготовить… Короче, сидят они кружочком вокруг пламени… И прямо в костёр попадает эта ВОГовская граната! Которую наш часовой выпустил… Стрельнул на огонёк…

– А убитые есть? – интересуется Пуданов, видимо, уже догадавшись о какой автоколонне идёт речь.

– Слава Богу, нету… Но раненых полно! – с откровенной досадой рассказывает командир парашютно-десантной роты. – И ведь все свои рожи поближе к огню подставили! Вот и посекло их всех очень сильно! Самое, что хреновое, это то, что у многих глаза повыбивало! Один и то уже плохо! А если оба?!

– Да-а… – грустно вздыхает Иваныч. – А с часовым-то что?

– Вот сейчас и думаем… Наш генерал утром сказал, что его нужно представить к званию Героя за такую точность. Он же гранату за четыреста метров запульнул… Да ещё так метко!.. А за то, что своих же солдат поранил… Не знаем пока… Ждём бумажки из госпиталя… Какой ущерб здоровью и так далее…

– Ну, это он случайно попал прямо в костёр… – говорит лейтенант Михаил. – С таким открытым механическим прицелом не получается точно стрелять… Это же ГП-25!

– А вот у нашего брата-десантника всё может получиться! – на реплику Михаила возражает уже командир парашютно-десантного взвода. – Они у нас такие умельцы… И мастаки!

– Это та самая колонна «Центроподвоза». – говорю я из своих укрытий. – Которая в 166-ую бригаду заезжала… Помнишь, Саня?!.. Которую мы потом сопровождали…

– А я и хотел про это сказать. – поддакивает ротный. – Она же в каждом гарнизоне остановки делала по ночам. И по срокам всё совпадает…

Последовал второй «залп», после которого вспомнился сержант-неудачник.

– А он сейчас в госпитале на Северном. Смещение межпозвоночных дисков и трещины в позвонках… Лежит весь в гипсе… Прокуроры военные хотели меня за это дело подтянуть к какой-нибудь статье Уголовного Кодекса… Но у меня же есть ведомость о доведении мер безопасности за тот самый день! Ну, когда он катапультировался… Я её три раза прокурорам показывал… Думали наверное, что я её потеряю после первого допроса…

– Опроса… – поправил его старлей ВДВ. – Допрос – это уже при возбужденном уголовном деле!

– Один хрен! – заявил отчаянный капитан. – И во второй раз показал… И в третий… Но отдавать её им не стал! Чтоб они сами не заныкали куда-нибудь! Говорю им: «Ротная документация и всё тут! По официальному запросу отдам, а запросто так… Нет!» Только потом отстали… Спасибо бедному сержанту… Я же её задним числом написал… Все бойцы подписали за полчаса… А к нему пришлось отдельно ехать. Но молодцом оказался… Я ему объяснил для чего эта ведомость нужна. И он без разговоров подписался напротив своей фамилии. Посидели мы потом, поболтали… А он и говорит… Что сам же и виноват! Понимает, что скоро его на комиссию отправят… А всё равно в роту хочет вернуться…

– Куда ему теперь? – медленно произносит Пуданов. – Только домой…

– Я ему так конечно не сказал… – оживлённо рассказывает капитан. – Надо же поддержать его! Говорю ему… Подлечись и возвращайся! Возьмём контрактником! Парень-то толковый… Лишь бы здоровья ему хватило…

Дальнейшие их действия да рассуждения я уже слышал с затухающим сознанием… Водка с перцем повлияли очень уж сильно… И меня сморил сон…

Утром я почувствовал себя значительно лучше… Народное средство воздушно-десантных войск помогло более всего. Я даже смог дойти до медсанчасти…

Толчком к этому самоотверженному поступку послужили слова командира роты, вернувшегося с развода… В первый день моего заболевания он объяснил «любопытствующему» комбату, что командир группы действительно лежит в кровати с высокой температурой… И на следующий день ротный смог «отстоять» меня… Однако сегодня в майора Пуданова ударила слабая молния начальствующего гнева… Поскольку начмед честно доложил комбату о том, что старший лейтенант Зарипов к нему на приём не приходил… А следовательно за медицинской помощью не обращался. И старший лейтенант Гарин из своей природной скромности умолчал про свой личный поход за таблетками… Военный врач про это тоже позабыл… И майор Перебежкин пришёл к логически обоснованному мнению, что среди командного состава первой роты процветают симулянтские настроения… А командир подразделения не принимает абсолютно никаких мер… Вдобавок к чему ещё и занимается злостным укрывательством…

Вот и пришлось мне после рассказа Иваныча всё-таки подняться с кровати…

– Представляешь! – жаловался я ротному, подтягивая к себе одежду. – Восемь лет в армии и ни разу не болел! Даже обидно было… Особенно в учебке… А тут свалился с реальной простудой… И вот те на!..

– Ничего-ничего! – подбодрил Пуданов. – Может в санчасти тебе нормальные лекарства дадут!?

На свежем воздухе мне конечно было приятно… Но в процедурном отсеке медсанчасти пришлось прождать минут десять, пока полевая медицина доберётся и до меня. Гулкий мой кашель немного ускорил процесс… Наш военный доктор послушал моё дыхание и обклеил меня спереди да со спины широким перцовым пластырем…

– Бронхи простужены сильно. – сказал он уверенно. – Придётся походить с ними дней так с десять. Или две недели.

На этом оздоровление моего организма можно было считать законченным… Гаринские таблетки… Манипуляции Вовка… Красный коктейль из водки с перцем… Да перцовый согревающий пластырь… Всего-то и делов!..

А вот солдату Кяйсу не повезло. Он тоже простыл в тот же день, что и я. Но продолжал стойко переносить очередную военную трудность. И всё же болезнь его одолела. Через три дня… С высокой температурой солдата отправили в санчасть батальона. Однако наш доктор принял решение перевести Кяйса на стационарное лечение… То есть в госпиталь…

Поговаривали… Что там неплохо… Кормят получше и простыни белые…

И всё равно! В роте – гораздо приятнее!.. Мне!

Глава 46. Помощник дежурного по части

 
Покуда дрыхнут все в кроватях
И сладкие там видят сны
С задачей крепко охранять их
Мы караулить ночь должны
 

А.М.

Я стоял перед строем и тихонечко от этого млел. Потому что сейчас был развод, а я находился точно на месте командира батальона… А остальные офицеры, прапорщики, сержанты и солдаты уже выстроились на асфальтовой дороге и смотрели только на меня… И ждали именно моих команд…

Сзади послышались чьи-то шаги и я с грустью констатировал тот факт, что моё мимолётное военное счастье закончилось… Пришёл более важный, чем я, начальник…

Но покомандовать мне всё же довелось…

– Наряд! Равняйсь, смирно! – мой всё ещё простуженный голос доносился до всех дежурных, караульных и дневальных. – Равнение на средину!

Я чётко повернулся на 180 градусов и сделал два шага вперёд. Далее уже стоял дежурный по части.

– Товарищ майор! Караул и суточный наряд по части построен! – хрипло доложил я, после чего представился. – Помощник дежурного по части старший лейтенант Зарипов!

Затем я принял вправо, пропуская вперёд товарища майора, и мигом развернулся лицом к строю. Дежурный уже сделал два шага и поздоровался со своими временными подчинёнными.

– Здра… Жла… Таащ маёр! – ответили вежливые и дружные голоса.

– Вольно! – смягчился дежурный.

– Вольно! – продублировал я команду старшего по званию и должности.

После воинского приветствия дежурный по части отправился проверять караул, а я – все остальные наряды… По автопарку и КПП, по штабу и всем нашим ротам, два парных патруля и даже дежурный тягач…

Все лица суточного наряда были готовы к дальнейшей службе. Караул тоже оказался на высоте. И вот дежурный по части занял своё почётное место. Я – чуть справа и сзади. Такова уж участь помощника…

Начальник караула уже командовал… И вот в торжественном марше мимо нас дружно протопали все военнослужащие… А в конце дистанции рассыпались по разным направлениям… Каждый наряд побрёл к своему месту службы…

Дежурный по части вместе с помощником тоже зашагали к штабу и вскоре оказались в наиболее вместительном закрытом помещении нашего батальона, где на стене висит самая мелкомасштабная и поэтому крайне внушительная карта Чеченской Республики. Ведь именно в этой комнате ежевечерне проводятся совещания комбата с командирами подразделений… И именно за его столом потом поочерёдно сидят то дежурный по ЦБУ, то дежурный по части, то иногда страшно довольный собой помощник дежурного по части… Хоть и мелочь, а всё-таки очень приятно…

Дежурные по Центру Боевого Управления заступали на свою службу и сменялись с неё же по своему отдельному графику… Чрезвычайно секретному… И поэтому с руководством внутреннего наряда по части они пересекались крайне редко… У дежурного по ЦБУ стоял свой персональный ЗАСовский телефон, а у дежурного по части уже на его половинке стола находился обыкновенный военный телефон ТА-57 с крутящейся заводной ручкой… К нему я тоже имел доступ и мог запросто дозвониться к наряду по автопарку или же постовым на КПП…

Как это и прописано в Уставе внутренней и караульной службы… В котором предусмотрено практически всё! Включая высоту грибка часового и длину поводка сторожевой собаки… В функции дежурного по части входят осуществление руководства и контроля за внутренней службой лиц суточного наряда всего нашего отдельного батальона, а также принятие неотложных мер в самых различных случаях, очень красочно расписанных в дополнительной Инструкции на Доске документации. Начиная с боевой тревоги при нападении дудаевцев и внезапной химической атаки всё тех же боевиков, а также нашего собственного пожара, чеченского наводнения, вражеского метеоритного дождя, и заканчивая незапланированным с нашим штабом приездом Министра Обороны РФ… И в случае отсутствия дежурного по части, который может отлучиться для проверки нарядов, его непосредственные обязанности возлагаются на помощника… В данном случае на меня лично…

Дежурство по части началось. Первые часы службы прошли вполне благопристойно… Но на время проведения комбатом своего любимого совещания… Я отпросился у дежурного… То есть пошёл проверять службу во всех нарядах… Занятие это очень интересное, но крайне утомительное… И пока я не обошёл все подразделения нашего батальона, а также караул, автопарк и КПП прошло почти два часа… Самым последним я проверял несение службы нарядом первой роты, в тёплом вагончике которой мне и пришлось подзадержаться более всего.

В 22.00 уже сам дежурный отправился в батальон вылавливать нарушителей распорядка дня, а также закадычных дружков зелёного змия и прочих военных негодяев. Поэтому я остался сидеть за столом дежурного в гордом одиночестве… Военный телефон ТА-57 работал в нормальном «штатном» режиме. И дневальные по автопарку и КПП тоже бодрствовали на другом конце телефонного провода. Делать мне потом стало вообще нечего и я даже заскучал. Топографическая карта мозолила глаза очень долго и крайне настойчиво… Времени у меня было – хоть отбавляй! И я подошёл к ней… Чтобы заняться вечерним чтением…

Естественно меня потянуло к уже знакомым местам. Я почти сразу нашёл вход в Аргунское ущелье и асфальтовую дорогу у подножия гор, на которую так лихо взлетела Красновская БМПешка. Затем без труда нашлись Старые и Новые Атаги, металлический мост у первого блокпоста 166-ой бригады, земляной бастион в виде тригонометрического пункта высотой в 6 метров… А также все места установки ночных засад, начиная от брода-переправы и заканчивая Т-образными перекрёстками… Как первым у села Белгатой, так и вторым. Столь невезучем для милицейских водовозок…

Внезапно и оглушительно зазвонил один из телефонов. Это вышесидящий дежурный по группировке решил всё-таки поинтересоваться обстановкой в нашем батальоне. Пришлось ответить ему очень честно, то есть выложить всю правду военного положения… Что всё у нас хорошо… Без чрезвычайных происшествий… На этом наше общение закончилось…

Вот отворилась входная дверь, впуская в помещение нескольких наших офицеров, которые направились в одну из трёх комнатушек, где проживали штабные работники. Среди проходящих я заметил командира группы из нашей первой роты… Руслан Цветков тоже увидел меня и издалека поприветствовал взмахом руки да дружеским «приветом»… Пока они находились в каморке майора Отто, я пребывал в серьёзных раздумьях… Моё хорошее настроение немного уменьшилось… И я даже не знал… Как же мне поступить…

Наконец-то они вышли всей гурьбой… Двое пошло к выходу, а лейтенант Цветков подошёл ко мне и мы поздоровались уже по настоящему… Крепким мужским рукопожатием… Несколько минут поговорили о всякой всячине… Оказалось, что главного телохранителя Доки отпустили в родной батальон на сегодняшний вечер и до завтрашнего утра. И сейчас он отдыхает здесь всей душой, а заодно и телом… Потом он заторопился вслед за своими компаньонами…

Я проводил его почти до двери… И всё-таки решился…

– Руслан, у меня к тебе есть один разговор. Зайди ко мне, когда освободишься… Ладно?

Лейтенант был несколько удивлён… Но обещал зайти непременно… Я возвратился на своё место у телефонов и опять задумался.

А через полчаса… Когда возвратился дежурный, появился и лейтенант Цветков… Мы вышли из здания штаба и зашли в курилку… Здесь… То есть под металлической крышей было сумрачно и тихо… Лишь падающий с неба снег шелестел по маскировочной сети, висевшей по периметру курилки…

– У меня к тебе такое дело… – осторожно начал я. – Немного необычное… Ты помнишь, когда мы летом были на выходе с Олегом Кириченко? Я тебя тогда ещё сфотографировал…

– Ну, помню… – ответил Руслан, улыбаясь в темноте. – Ты тогда только один кадр сделал… Больше не захотел…

– Ты не смейся! – строго сказал я. – Просто в тот момент… Я заметил вокруг твоей головы чёрный ореол… Понимаешь? На православных иконах изображают святых в сияющем ореоле… А у тебя был чёрный…

Я замолчал на несколько секунд, стараясь подобрать очень верные слова…

– И что? – неожиданно хрипло спросил Руслан.

Я немного помолчал, опять собираясь с духом… И заговорил далее…

– У меня раньше такое видение уже бывало… Это очень плохой знак! Очень плохой! Это смерть! Понимаешь?.. Твоя смерть! Ты не подумай сейчас ничего такого… У меня с головой всё в порядке… И крыша у меня не поехала… Я такие чёрные ореолы уже видел вокруг двух наших офицеров и одного контрактника… И офицер один… И контрактник уже погибли… А летом я увидел четвёртый ореол… У тебя…

– Кто они? – непривычным голосом спросил лейтенант. – Которые погибли…

– Их фамилии я тебе не назову! – решительно отказался я. – Я и так тебе слишком много сказал…

Цветков несколько секунд молчал, что-то обдумывая.

– А зачем ты мне всё это рассказываешь?

Этот вопрос был и мне крайне важен и интересен… Я не знал на него ответа и поэтому признался честно…

– А хрен его знает… Я и сам в этом толком ничего не понимаю… Но не хочу нести такой груз на сердце и душе… Тем ребятам я ведь ничего не сообщил… И они погибли… Один от пули чеченской… Другой от несчастного случая… А я хочу попытаться что-то изменить в этом деле… Вот и рассказал тебе всё. Я тебе ещё летом хотел… Но побоялся… А вдруг это на мне плохо скажется… То есть я перетяну на себя твою беду… И после вашего подрыва тоже… Но я не знал… Это ведь очень серьёзно… Я и сейчас не знаю… Даст Бог… Всё будет нормально…

– А что мне делать? – спросил Руслан после короткой паузы.

– Думай сам! – просто ответил я. – И решай тоже сам! Но я бы на твоём месте уехал из батальона! В Ростов… В бригаду… И у меня к тебе будет одна просьба. Не говори об этом никому! Хорошо? Я же здесь остаюсь…

– Хорошо! Не скажу… – дрогнувшим голосом пообещал лейтенант Цветков. – Никому…

– Ну… Вот и всё у меня… – произнёс я легко и откровенно. – Ты не обижайся на меня!.. Ладно?.. Если что…

– Хорошо… – обнадёживая меня ответил Руслан.

Мы попрощались тут-же… Около курилки… Затем я вернулся в комнату дежурного по части, а лейтенант Руслан Цветков в некоторой растерянности пошёл в другие штабные комнаты…

У меня в данную минуту было какое-то странное ощущение… Толи приятного удовлетворения от только что сделанного доброго дела… Толи необычайной лёгкости на душе и сердце… Словно я только что скинул с них неподъёмную ношу… Не знаю… Я понимал, что своими действиями и словами я влез во что-то огромное и величественное… Нечто неразгаданное и трудноописуемое… И моя эта благая затея, чуть ли не приблажная, может отозваться в первую очередь именно на мне… Причём, возможно и не самым лучшим образом. Но я надеялся на Бога и его помощь… Ведь я только что сотворил добро… Если не сказать, великое дело! Но с этими ощущениями я ещё не совсем разобрался… И поэтому следовало немного повременить… То есть… Подождать…

Дежурный по части вновь отправился на «свободную охоту»… А я сидел за его столом и размышлял… В дверь постучались и в комнату вошло двое военных, чьи каски и бронежилеты были засыпаны толстым слоем снега… Это на доклад пришли патрульные, которые должны были рапортовать об обстановке через каждые полчаса. Маршрут у них был один: от второй роты и мимо штаба, далее до поворота направо и до роты матобеспечения. То есть мимо наших палаток, автопарка и солдатской столовой…

– Товарищ старший лейтенант, за время патрулирования никаких происшествий не обнаружено! – доложил старший патруля.

Ещё по разводу я помнил их. Патруль сегодня выставляла вторая рота и на столь ответственное задание были направлены только контрактники. Первая пара несла мобильное дежурство до трёх часов ночи, а вторая после их замены – до восьми утра. Сейчас передо мной стояло двое крепких мужчин в возрасте около тридцати пяти лет. Докладывавший являлся сержантом со спокойным и уверенным взглядом. Второй патрульный был немного повыше ростом. Он смотрел на меня в большом нетерпении и даже с некоторой неприязнью… Как будто я помешал ему рассказать что-либо интересное своему боевому товарищу…

– Точно всё нормально? – спросил я сержанта на всякий случай.

При этом я смотрел ему прямо в глаза и надеялся увидеть в них самый правдивый ответ на мой только что прозвучавший вопрос. Но старший патруля своего взора в сторону не отводил и говорил таким же спокойным тоном.

– Так точно, товарищ старший лейтенант! Всё в порядке!

По его поведению стало ясно с предельной точностью, что он не врёт. Я вздохнул… От той мысли, что и в первой роте имеется очень большая необходимость в наличии таких вот уравновешенных сержантов… И перевёл взгляд на второго патрульного, который буквально сам напрашивался на конфликт… Он и так уже буравил меня своим колючим и настырным взглядом… Что ж… От выяснений отношений я старался никогда не увиливать, чтобы не прятать свою голову в песок подобно страусу в минуту опасности… А совсем наоборот… Я даже специально шёл на обострение конфликтной ситуации, открыто и честно называя всё происходящее своими точными именами…

– Что ты так смотришь на меня, дружок? – спросил я слегка насмешливо. – Или я тебе сто рублей должен?

От моей упрощённой фамильярности высокого патрульного чуть не передёрнуло… И отвечал он с откровенным вызовом:

– А что? Смотреть нельзя?

Хоть я и был по возрасту младше его лет так на десять… Или девять… Но зато старше его по воинскому званию. Не говоря уж о количестве лет, проведённых в армии. А по занимаемой должности я даже являлся для него начальником. Но времени было слишком мало, ведь патрульным после доклада следовало отправиться на дальнейшее дежурство пешочком да по асфальтовой дороге…

– Ты так глядишь на меня волком, как будто загрызть сейчас готов! Не любишь нерусских-то! – честно и откровенно произнёс я. – Если так оно и есть, то и скажи прямо да открыто! Как мужчина! Не хочу нести патрулирование под вашим руководством и всё тут! Лимонов тебя заменит и даст другого… А ты тут глазки об меня ломать вздумал…

Говорил я очень спокойно и даже буднично-обыденным тоном. Ведь… Такой сценарий развития ситуации был вполне возможен, но по причине внезапного недуга патрульного… А в данном случае всё зависело уже от командира второй роты, и далее уже по его решению – от замполита батальона и даже комбата. Ведь они всякую подобную националистическую крамолу должны выжигать калёным железом… Но я уже сам чувствовал скрытую подоплёку этой неприязни к моей персоне и мне хотелось лично разобраться во всех тонкостях социальных противоречий. Ведь сейчас на моём пути попался достойный противник…

– Ну, не люблю… – хмуро произнёс контрактник. А что из этого такого? И разговаривать я на эту тему не буду! А вдруг вы завтра комбату доложите?! Мне эти проблемы не нужны!..

Рассуждал он весьма здраво и логично. И совершенно не побоялся мне признаться в своих антипатиях…

– Правильно! – рассмеялся я, но тут же пояснил. – И я с тобой разговаривать сейчас не собираюсь! Потому что вам надо идти на своё патрулирование! А вот потом и поболтаем! Но насчёт комбата… Не бойся… Я свои проблемы всегда решаю сам! И к начальству за помощью не бегаю… Поговорить начистоту – это не так страшно!.. Давайте-ка… Обходите свою территорию…

Патруль молча развернулся и вышел… Но через полчаса вернулся весь занесённый снегом. По моей кратенькой просьбе они вышли и стряхнули с себя белые сугробы… Затем сержант доложил мне о том, что никаких происшествий опять ими не выявлено… Но я уже смотрел на своего «потенциального противника». Второй раунд начался и он осторожно пошёл в атаку…

– Разрешите спросить, товарищ старший лейтенант? – быстро произнёс контрактник и тут же, не дожидаясь моей реакции, проговорил далее. – Только не обижайтесь! А вы кто будете по национальности?

– А чего тут обижаться! – усмехнулся я. – Моя национальность – татарин.

После моих слов сержант выглядел слегка обрадованным. Видимо они уже успели поспорить по данному вопросу… И значит старший патруля выиграл, а другой-то… Но мой идейный оппонент стал развивать своё словесное наступление дальше.

– А как вы относитесь к России? И к нам, к русским?

Оказывается, он предпринял не прямую атаку в лоб, а решил обойти меня с флангов… Да ещё и издалека… Так сказать, с предварительной обработкой переднего края моей обороны своей артиллерией и авиацией…

– Вполне нормально! – ответил я. – Россия – это моя Родина, где испокон проживали мои предки! А русские – это наши братья! Раньше конечно всяко бывало… Чего только не случается с соседями! Но это было тогда… А потом-то мы жили бок-о-бок столько лет и всё было нормально! Наполеона вместе победили, потом Гитлера. И только теперь опять начинают раздувать межнациональные противоречия!.. А ты и рад этому!?

– А я к другим… То есть к коренным народам России отношусь хорошо и их уважаю! – с завидной долей упрямства или упорства заявил контрактник. – Если мы ещё между собой будем грызню устраивать!.. Тогда Россия развалится окончательно… Я недолюбливаю всех остальных… Беженцев… Когда Советский Союз стоял на ногах, они громче всех орали о выходе из СССР. Армения, Грузия, Азербаджан…

– А хохлы, молдаване и прибалты? – уточнил я. – Что же ты их не упоминаешь?

– Да они все хотели отделиться! – подтвердил патрульный. – Только в Средней Азии почти тихо было…

– Ну, да-а… Конечно!.. – с откровенной иронией произнёс я. – Тоже было!.. Но не так сильно…

Эти исторические факты приходилось признавать… И не забывать, чтобы такого больше не повторилось… Увы…

– Я и говорю «почти»! – мой оппонент подправил свою точку зрения. – А когда Советский Союз рухнул, то все они стали дружно лапу сосать… Друг у дружки! И когда у них началась совсем уж хреновая жизнь, то все они гуртом ломанулись в Россию!.. Сразу же позабыли про то, как они изгоняли русских и ваших же татар из своих независимых республик!

– Всех русскоязычных… И не местных… – уточнил я.

Что ни говори, но наша острая дискуссия сейчас медленно и неуклонно продвигалась в том направлении, куда и стремился этот контрактник… Но время поджимало…

– И сейчас их слишком много у нас стало! Они заполонили всю Россию и уже начинают здесь свои права качать! – продолжал патрульный. – А мне это очень не нравится! Да и кому это может?..

– Ты случаем не националист? – перебил его я. – Или же патриот? Я чего-то не пойму!

– Да!.. Я – русский националист! – с чувством внутреннего достоинства заявил контрактник. – Вернее, я – патриот России! И горжусь этим!

– Молодец! – похвалил его я и показал на циферблат часов. – На этом мы пока прощаемся! Время-то идёт! А вам уже давно пора защищать нашу Россию! Вперёд! Через полчаса доложите о результатах!

Я немного бесцеремонно выпроводил военнослужащих наружу… Ибо наша дискуссия слишком затянулась. Патрульным естественно гораздо приятнее стоять здесь – в тёплом помещении, чем холодной ночью шляться по хлюпающей дороге, да ещё и под сильным снегопадом… Но всему-то должна быть мера…

Подошло время телефонной проверки и таких же докладов. Я обзвонил наряды по автопарку и контрольно-пропускному пункту… Солдаты очень бодрыми голосами сообщили мне по секрету, что у них всё по-прежнему – нормально… Не успел я положить трубку, как затрезвонил уже другой телефон. И я мгновенно взбодрившимся тоном доложил дежурному по Группировке о том, что у нас в батальоне за истекший период чрезвычайных происшествий не произошло.

– Только что проверка закончилась! – убеждал я вышестоящего начальника. – Так точно! Помощник… Дежурный по части сейчас проверяет караул! Обходит посты! Я только что с ним связывался по радиостанции… Так точно! Передам, как только придёт! Есть!

Последнее слово означало мою готовность не забыть ни в коем случае приказ дежурного по Группировке довести эту служебную информацию до внимания своего дежурного. Чтобы главный «ночной сторож» нашего батальона немедленно позвонил более старшему «ночному командующему»…

Но моего временного начальника всё ещё не было… Наверное, и в самом деле пошёл проверять часовых на постах… На скрип открывающейся двери я отреагировал очень живо… Но это пришли патрульные… Доложить и погреться…

– А я вот слышал такое высказывание… – тут уже я перешёл в контрнаступление. – Что в русские националисты идут только те люди, которые за всю свою жизнь так ничего и не добились! Ни хорошей работы, ни дома не построили, ни семьи нет… Вот ты сам! Почему пошёл в контрактники?

Своим откровенным вопросом я бил в самое «яблочко»… Ведь он являлся уже не малоопытным юношей, а вполне зрелым мужчиной. Патрульный мгновенно помрачнел… Брови его сдвинулись, а лицо стало чернее тучи перед грозой…

– Так говорят неруси и их прислужники! – угрюмо проворчал он. – Те, кто боятся русских… Кто нас притесняет и губит… Поэтому они и пытаются своим словоблудием нас принизить!

– Да ну! – подзадорил его я. – И как же это происходит?

– Потому что русские на своей же земле стали людьми второго сорта! – с нарастающей яростью заговорил патрульный. – Нам – русскому народу и другим коренным нациям России отвели место обслуживающего персонала! И больше ничего! Превратили в грубую рабочую силу. Организовать свой бизнес не дадут! Подержат малость, чтобы человек раскрутился и побольше денег вложил в производство, а потом придушат через ментовку или налоговую, санэпидемстанцию или архитектуру… Любым способом постараются уничтожить русский бизнес! А знаете почему? Чтобы русский человек никогда не смог почувствовать в себе хозяина своей же собственной земли! Чтобы он навсегда остался холуём! И чтобы рожал таких же бессловесных и безропотных рабов…

– Ну, ты и загнул! – я и не ожидал такого оборота, который меня озадачил своей дерзостью. – Чем это подтверждается? А-а… Факты-факты!

– Да я всё это на своей шкуре испытал! – неожиданно свирепо объяснял контрактник. – Я при Советском Союзе окончил университет, работал на «Азовстали» инженером-сталелитейщиком! Плавки проводил от начала и до разливки… У меня была перспектива на всю жизнь! Стабильная и надёжная! Работай от души и получай по своему труду! А профукали коммунисты Союз… Страна развалилась и всё исчезло! Зарплаты стали нищенские… Пришлось уволиться и в Ростов вернуться… Думал, что в родном городе проживу! Чёрта с два!.. И даже у себя дома я не мог найти себе работу по своей специальности! А идти в дворники, чтобы я – русский человек, убирал грязь за этой мразью черножопой… Или машины им ремонтировать или мыть… Мне гордость не позволяет!

– Так ты из Ростова? – медленно поинтересовался я. – А где там живёшь?

– На Западном… На Портовой…

Западный жилмассив являлся самым большим в городе. Как я считал. И промышленных предприятий в нём было предостаточно. А вот про улицу Портовую я ничего практически не знал… Ну, разве только то, что она тянется вдоль Дона и является одной из самых длинных улиц Ростова.

– Понятно… А я на Берберовке живу… – сказал я. – Рядом с Сельмашем…

– Да знаю я! Напротив Колхозного рынка… – быстро произнёс контрактник. – Хотели с другом точку открыть – у него двор выходит прямо на Портовую. Так администрация Железнодорожного района не даёт разрешения! Мурыжит и всё! И ничего с ней не поделаешь! Оказывается, всю Портовую отдали на откуп азерботам… И только они сейчас могут открывать точки, магазины… Словом, теперь они полноправные хозяева на Портовой! А мне, родившемуся там русскому человеку, наши властители не дают абсолютно никакой возможности открыть там своё дело… И что мне ещё остаётся делать?! Поджать хвост и падать им в ноги? Вот х. й им!