Текст книги "Дембельский аккорд 2"

Автор книги: Альберт Зарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

– И в самом деле! – вновь поддержал его я. – Нет бы сразу в нашу палатку притопать!.. И сдаться! Подлецы… Что и говорить?!..

Тут негромкий смех Иваныча и Мишани дали Гарину возможность мгновенно понять, что и совсем рядышком находится объект для его возмущённых возгласов…

– Алик! Ты меня подкалываешь что ли?

Так пришла и моя пора высказаться очень откровенно и даже недвусмысленно:

– Что ты, Стас! Что ты!.. Я наоборот… Переживаю за своего оперативного офицера!.. Такой классный парень…

– На деревне! – быстро вставил подходящее окончание командир роты.

Засада тут же остановился возле печки, подозрительно косо уставился на Пуданова и начал медленно вбирать в себя воздух… («Да побольше… Побольше… А то всё ма-ло-ва-то будет…»)

– Ой, и не говори!.. – внимательно за ним наблюдая, продолжал браниться я. – Такого хорошего человека обидели!.. Даже ведь попинать ногами и побить руками не дали!.. Каких-то журналистов пожалели!.. Ну и бригада здесь!.. Мы тут для них!.. А они…

– Мужики! Вы чего э-э… – начал было говорить старший лейтенант Гарин, но его прервали грубо и бесцеремонно…

Майора Пуданова посетила гениальнейшая идея о том, как же именно следует отомстить неблагодарной пехоте, и он сразу же её высказал.

– Стас! А давай-ка в знак протеста ты на ужин не пойдёшь!

Мы с Иванычем сегодня всё равно пропускали вечерний приём пищи и поэтому нам совершенно было не жалко его терять… Но ведь честь незаслуженно оскорблённого оперативного офицера наших двух групп следовало отстоять до победного конца…

Но, как это было видно, Засада совершенно оказался не готов к таким изуверским формам и методам борьбы за свои, «Ай, как ущемлённые права»…

– Ну, вы совсем уже… – хмуро пробурчал он. – Ещё скажите, чтобы я от сала на всю жизнь отказался!

От столь искренней реакции Засады мы хоть и невольно, но зато очень дружно рассмеялись… Видать, закоренелого хохла уже ничем нельзя перевоспитать… Или переубедить…

– Нетушки! – заявил нам Стасюга перед уходом. – Ужин – это святое!

Он ушёл. А мы остались.

И опять… Около семи часов вечера наше БМП-такси высадило шестнадцать беленьких пассажиров, после чего с нарастающим рёвом двигателя понеслось за умчавшимся вдаль собратом… А мы пошли-потопали.

– Вперёд!

Группа десантировалась не на земляном бастионе, а чуть подальше… Где в пятистах метрах от него сходились асфальтовая дорога и та самая невесть откуда взявшаяся канава… И вновь направление движения было выбрано на северо-восток… И мы осторожно пересекли по диагонали всё поле, постепенно и неуклонно приближаясь к уже знакомому нам Т-образному перекрёстку. И затем следуя далее…

– Ну-с!

У съезда с асфальта на грунтовку все боевые тройки затаились и замерли на обочине… Настал звёздный час нашей подгруппы минирования…

– Э-эх… – приглушённо вздыхал солдат, тыкая длинным щупом в слежавшийся песок. – Да нету здесь ничего… Вот!.. Видите?!.. Вот…

Говорил он спокойно и к нам не оборачиваясь… Я с лейтенантом Волженко шли за ним в трёх-четырёх метрах сзади и на эти переживания минёра почти не отвечали… Лишь когда мы добрались до заросшей кустарником прибрежной полосы, я не смог не подбодрить остановившегося бойца…

– Давай-давай… – сказал я слегка насмешливым тоном. – Там же всё равно ничего нету!.. Не боись…

– Э-эх… Товарищ старший лейтенант!.. – с предельной откровенностью отвечал мне солдат-минёр. – Мне вот-вот на дембель уходить! А вы меня заставляете обыкновенным щупом все эти барханы тыкать… Да ещё и ночью… А тем более в мороз…

– Знакомая мне песня! – усмехнулся я. – Ты случайно с Рыжаковым в одной паре не работал?.. Знаешь такого?..

Пока шёл наш военно-диалектический диспут… Солдат уже приступил к обследованию правого фланга, бодренько орудуя щупом и ни на что не отвлекаясь… Ведь люди его профессии ошибаются только один раз… Именно по этой причине он ответил мне не сразу…

– Да кто же не знает Рыжего!.. – проворчал минёр, продолжая свою тяжёлую работу. – Мы с ним давно вместе служим… С Ростова… И Моздока…

Интервалы между точками попадания его щупа были чрезмерно большими. Я это отлично различал… Но корректировать действия бойца не стал. Группа-то продолжала находиться на асфальтовой дороге, а оставлять её без командирского присмотра мне не очень хотелось… Поэтому я не стал замедлять процесс минной доразведки, не заставляя солдата ещё тщательнее исследовать местность… На мой взгляд нажимными противопехотками здесь, откровенно говоря, и не пахло, хотя зарывать их в сырой песок – это самое милое для вражьих рук занятие… Но мы же «щ-щупали» не узенькую тропку или широкую обочину, а заросший густым кустарником песчаный берег. Вот растяжки здесь в принципе могли быть. Причём настоящие, то есть установленные по-взрослому… А не на уровне «специалиста 10-го класса»… Досконально и очень прилежно изучавшего за школьной партой Начальную Военную Подготовку…

– «Хотя там такого не было!.. – размышлял я, продолжая сидеть на корточках и наблюдая за действиями своего сапёра. – Гранаты метать правильно… Это было написано и нарисовано… А вот растяжек в учебнике не наблюдалось… Интересно, а как там пехотная «мина» поживает?..»

Подходя к заветному месту установки якобы растяжки, мы попросту обошли эту замерзшую лужицу, чтоб не потерять столь драгоценное сейчас время… Ведь дел у нас намечалось видимо-невидимо…

А минёр уже добрался до оконечности правого фланга, где тогда сидела тройка Бычкова. Таким образом мы убедились, что ни вражеских мин, ни гранат на растяжках здесь не имеется… Эти позиции можно занимать…

– Бычок! Дарья! Ко мне! – шёпотом сказал я в микрофон.

Через пять минут ко мне приблизилось шестеро разведчиков в белых маскхалатах, которые запросто могли сойти хоть за ночных привидений, хоть за оживших фараонов, хоть за чудаковатых лунатиков… Но это были доблестные бойцы российского спецназа, которым не страшны ни чеченские боевики, ни мороз с прибрежным ветром, ни ночная мгла с так натурально шевелящимися кустами…

После ускоренного изучения минной обстановки на левом фланге туда были допущены и остальные разведчики, которые немедля устроились на прежних рубежах… Теперь у всех бойцов имелись белые подстилки от спальников, которые так отлично сочетались с их светлыми одеяниями… Об их холодонепроницаемости говорить пока было рановато…

– Мишаня! – осторожно позвал я в темноту.

– Мы уже готовы. – ответил шёпотом Волженко. – Мы тут.

По его голосу я понял, что Мишаня сейчас улыбается. Как оказалось, причин для веселья было предостаточно. Наученный прошлым горьким опытом солдат роты минирования в эту ночь прихватил с собой аж пять катушек электрического провода…

– Лишь бы в этой яме не сидеть… Опять… – разоткровенничался он. – А то… От одного воспоминания мороз по коже идёт…

– А его точно хватит? спросил я бойца.

– Так точно! – отвечал мне минных дел мастер. – Хватит-хватит!

– Побыстрей давай! – торопил его Волженко, уже готовый к вылазке вперёд, то есть на «нейтральную полосу».

Я остался на центральных позициях и издали провожал своим вооружённым взглядом их белые крадущиеся фигурки… Очень хорошо различимые в «Квакер» да на тёмном фоне галечника. Вот они покопошились на установке мины… Затем одно «привидение» осталось на месте, а второе принялось разматывать и растягивать электрический провод, постепенно приближаясь ко мне… Вот белая «мумия» подкралась совсем уж близко и превратилась в солдата. Я без долгих раздумий отобрал у него свободные концы проводов и отправил бойца обратно… К своему лейтенанту…

– Всё нормально! – произнёс Волженко после возвращения. – Где провода?

Он недолго так повозился, присоединяя оба конца к клеммам подрывной машинки и через минуту мина МОН-50 была полностью готова к боевому своему применению…

Самой бдительной и соответственно боеготовой была тройка Молоканова, которая заняла огневые рубежи в непосредственной близости к асфальтовой дороге… Именно так теперь обозначалась правая обочина… Хоть они и расположились на некотором удалении от основных сил группы, но этого требовала боевая задача… И в случае появления на «нашем» участке асфальтовой дороги трудноопознаваемого транспортного средства с потушенными фарами или даже полностью погашенными габаритными огнями, что дополнительно свидетельствовало о вражеской сущности автомобиля… Словом, никуда бы они потом не делись…

– Ну, что?! – сказал я своему гранатомётчику Кяйсу. – Ждём?!

– Так точно! – ответил шёпотом солдат-эстонец. – Ждём.

И мы стали ждать. Сперва час… Затем второй… Третий…

Эта ночь выдалась более морозной и, что было ещё хуже, более ветреной. Нам приходилось терпеть и собачий холод, и сильный промозглый «сквознячок»… Солдаты в своих бушлатах себя ощущали конечно получше, чем я без оного… Но ненамного… Группа тихонько замерзала…

– Т-так т-ты и в бр-бригаде служил? – спросил я минёра, стараясь не щёлкать зубами.

После возвращения с внеочередного обхода позиций мне захотелось поговорить… Чтобы хоть как-то скрасить наше незавидное положение… Да ещё и при такой минутной стрелке, будто бы нарочно тормозящей свой ход…

– Ну, да… – ответил шёпотом солдат. – Я же во второй роте был… Когда нас в Моздок отправили.

Данный аспект был не очень-то и удивительным. Ведь 22-ая бригада всегда являлась своеобразной кузницей военных кадров… Бесперебойно поставляющей свежеиспечённых разведчиков в наш третий батальон.

– Эт-то когда? – спросил я и всё-таки клацнул челюстями. – Летом?

– Не-а… – Боец даже головой мотнул в отрицательном порыве. – В январе!.. Мы же вместе тогда ехали. Я у Вардукина был. А вы меня не помните?

– Что-то есть… Знакомое. – честно признался я. – Но чтоб наверняка… Нет.

– Тогда ж четыре группы отправили. – минёр решил подсказать мне причину моей забывчивости. – Солдат много… Было…

Я после этих слов хотел было сказать то, что из моей группы все солдаты дембельнулись живыми и здоровыми… Если конечно же не считать Винта, так некстати повстречавшегося с майором Каменнюкой… Да и загремевшего в госпиталь с переломом нижней челюсти… Но по данному случаю я не стал ничего говорить… Чтобы не бахвалиться почём зря… Да ещё и на морозном ветру…

– А в минёры как попал? – спросил я, уже автоматически прикрывая рот ладонью.

Ветер с реки дул с почти постоянной силой, практически пронизывая нас насквозь. Но под его напором, от которого у меня слезились глаза и стыли зубы… От этого же ветра раскачивались ветки кустарника, создавая какие-то странновато-свистящие звуки… Как это возможно бывает с корабельным такелажем в предштормовую погоду… Зато мы могли поговорить полушёпотом… Причём без всякой опасности быть услышанными…

– А тогда же вардукинскую группу разогнали. – ответил боец. – Кто-то попал к Денисову… На пополнение… А больше половины – в роту минирования…

И несмотря на жуткий холод с сопутствующими ему неприятностями… Вот тут-то моя память прояснилась основательно…

– Всё! Вспомнил… – произнёс я. – У минёров тогда тоже потери были. Миков подорвался на ОЗМке, а с ним двое или трое солдат…

Минуты две мы молчали, явно прокручивая в воспоминаниях давным-давно минувшие события… Хоть и прошло-то всего месяцев десять… «Нет… Девять месяцев…»

– Микова в середине февраля ранило…

Это я невольно или же импульсивно высказал вслух свои мысли… Уточняя полузабытый период… Словно это случилось лет десять назад…

– А старший лейтенант Миков… Где он сейчас? – всё тем же шёпотом поинтересовался минёр. – Живой?

Его солдатское любопытство, простодушное или даже почти детское… Меня слегка рассмешило…

– Да живой-живой. Капитан Миков служит сейчас в штабе бригады, кажется… Как из госпиталя вернулся, так и перевели туда…

Доселе молчавший Волженко кашлянул негромко в кулак и тоже решил поболтать… «За военную жизнь…»

– А как всё получилось? – спросил он. – Это точно ОЗМка была?

– Ага. ОЗМ-72!.. – подтвердил я. – Они тогда проход делали… Через кладбище… А он первым шёл… Смотрел под ноги, то есть на землю. А растяжку поверх оградки пустили…

Тут я замолчал, стараясь отогреть занывшие зубы…

– А дальше? – Волженко опять проявил своё нетерпение к возникающим паузам. – Как он не заметил растяжку?

Как начинающего специалиста минно-подрывного дела Мишаню волновали все мелочи его профессии… А жизненно важные нюансы инцидентов с его предшественниками – и того хлеще! Что же… Такое неравнодушие являлось очень полезным для него.

Но в эту минуту… Меня раздражал непрекращающийся напор морозного воздуха…

– Да вот так и не заметил… Думаешь, кто-то его спрашивал… После подрыва-то!.. Мина сработала метрах в трёх!.. Не больше… Если б не дубовый крест, то его…

Стараясь действовать как можно тише, я постарался прочистить запершившее горло… Да и пугать сейчас малоопытных новичков… Тоже не следовало…

– Вот крест его и спас. – сказал я в продолжении данной темы. – В земле потом нашли корпус от ОЗМ-72. А дальше на кладбище не пошли… Офицер-минёр был один, да и его ранило… А запускать туда солдат… Сразу от этого отказались… И так уж стольких зацепило… Осколками.

Я захотел закрыть эту тему для дальнейшего обсуждения, но не тут-то было… Мишаня Волженко решил выяснить всё…

– А у этого капитана… Куда его?

– Главное попадание… – здесь я старался говорить по-деликатнее. – У него бок вырвало осколками. Рёбра задело… И внутри что-то ещё. Зацепило. Но в госпитале его подлатали… Правда, говорят, боли ещё остались…

– Ну… Это фантомные боли… – сказал юный командир второго минно-сапёрного взвода. – Такое бывает после ранений.

– Вот-вот… – согласился я с ним. – Бывает конечно… Говорят, он сейчас эту боль водочкой … Старается заглушить… Дай-то Бог, чтоб у него всё нормально сложилось!

– Ты прямо как…

Хоть Мишаня и не договорил, но я понял… Кого он имеет в виду… Однако кагором от меня сейчас не пахло… Да и цвет моей кожи в данную минуту был скорей синюшным… Как у свежезамороженного цыплёнка, невинно пострадавшего на самой заре своей беспечной юности…

Всё ещё улыбаясь… Я медленно поднялся на ноги, слегка размял свои закоченевшие конечности… Да и отправился к личному составу. Который продолжал стойко бороться за своё существование на Планете Земля… К тому же в положении для стрельбы лёжа на мёрзлом чеченском грунте…

Этим вечером… Госпожа Удача по всей видимости как повернулась к нам своим нейтральным боком, да так и осталась в данной диспозиции… На всю оставшуюся ночь… Ни положительного результата мы не получили… А вот отрицательный эффект нам и вовсе не был нужен. Природный фактор здесь в расчёт не брался абсолютно…

Мы добросовестно промёрзли почти до самых костей и в аккурат до двух тридцати… Далее высиживать положительный результат было уже бессмысленно… А если откровенно, то и чревато простудными заболеваниями и даже лёгкими обморожениями пальцев рук… Ведь белые подстилки даже в сложенном виде от холода спасали не очень… И приходилось нам подкладывать меховые рукавицы под свои… В-общем, под себя…

Несмотря на серьёзное климатическое испытание на прочность, группа снялась с позиций без паники и излишней спешки… Даже минёры не стали рывками подтягивать к себе МОНку за электрический провод, как заправские рыболовы-спортсмены на отборочных соревнованиях. Замёрзший солдат медленно выкрутил из корпуса мины электродетонатор своими негнущимися пальчиками и только после этого небрежно сунул МОН-50 себе под мышку… И пошёл обратно…

Бронированный таксомотор был подан к ориентиру «Валун» и спустя пятнадцать минут мы бесцеремонно разбудили пехотный наряд по КПП бригады, чтобы они соизволили приподнять свой полосатенький шлагбаум…

Из-за мороза и ветра, которые наши солдаты перенесли очень достойно и безмолвно на протяжении всего периода боевого бдения, подъём личного состава был назначен на десять часов утра. Но разбудили нас в девять… Виновником этого оказался наш чересчур уж добросовестный оперативный офицер в звании старшего лейтенанта. Гарин всегда отличался повышенной услужливостью и восхитительной безотказностью к пожеланиям вышестоящих начальников…

– Мужики!.. Сегодня пехота выставляет новый блокпост возле Мескер-юрта… Попросили помочь техникой и людьми…

В этот момент я спал крепким и практически беспробудным сном армейского праведника, честно выполнившего свой воинский долг нынешней ночью, и потому не желавшего ничего слышать о новых «просьбах о помощи»… Судя по всеобщему молчанию, точно такой же жизненной позиции придерживались не только Пуданов с Волженко, но и все остальные наши подчинённые…

Лишь после третьей, тоже безуспешной попытки нас разбудить, бесцеремонная рыба-прилипала по имени Стасюга принялась тормошить командирские тела… И пришлось нам втроём изобразить медленное и утомительное воскрешение ото сна…

– Вот ты зараза, а-а!.. – почти добродушно проворчал я, с трудом разлепляя склеившиеся веки. – Сам ночью выспался, а теперь нам не даёшь…

– Алик! Ты самый настоящий друг! – невозмутимо ответил Засада. – Вот за что тебя ценю, так это за честность и прямоту!.. Вставай!..

– Уже… Стоит… – сонным голосом отшутился я.

Но окончательно отвязаться от надоедливой мухи было почти бесполезной тратой времени и сил…

– а вы знаете, как сейчас бабы мужиков подкалывают?.. – бодрым голосом радиодиктора возвещал Стас. – Они говорят так… Не верьте стоящему утром… Он просто просится поссать!..

Такая откровенно деревенская пошлость, а особенно сейчас, показалась нам крайне неприятной и даже неприличной…  [2]2
  Я и сейчас дико извиняюсь за данную непристойную подробность…


[Закрыть]

– Фу-у!.. – проворчал товарищ майор.

– Что «фу»?! – рассмеялся Гарин. – Что «фу»?!

– Вот и ты сходи на улицу! – решительно посоветовал ему я. – Облегчись по маленькому…

Но Гарин не обращал никакого внимания на наше словесное сопротивление и взялся обеими руками за нижний угол спального мешка, в котором по-прежнему нежился Пуданов… И даже приподнял его…

– Стас! Ты совсем уже охренел? – послышался возмущённый возглас Иваныча. – Я ща вылезу! И тебе…

Засаду было трудно чем-либо испугать, разве что какой-либо штабной указивкой, но спальник ротного он всё же благоразумно выпустил из цепких своих рук.

– Саня! Вставай! – опять взывал он к командиру роты. – Пехота пообещала нас заправить полностью…

– Врёшь… – засомневался Пуданов, но как-то неуверенно и даже слабовато.

– Клянусь! Чем хочешь… – засмеялся страшно довольный собой Гарин. – Пойдём вместе сходим к начальнику штаба…

Послышался лёгкий шелест парашютного капрона, из которого были сшиты наши спальные мешки. Это Иваныч выбрался наружу и даже опустил ноги прямиком в солдатские тапочки. Что ни говори, но замаячившие на горизонте материальные блага и даже жидкотопливные ценности практически всегда произведут должный эффект на командира любого подразделения.

– Куда надо ехать? – после неглубокого вздоха полюбопытствовал ротный.

На мой совершенно незаинтересованный взгляд, уж лучше бы он сразу пошёл к начальнику штаба бригады и лично убедился в правдивости слов Засады… А мы бы тут хоть полчасика всё-таки подремали… Но мои светлые надежды не оправдались… Пуданов поверил Стасу сразу и безоговорочно…

Уже в одиннадцать тридцать наши боевые машины присоединились к небольшой колонне пехотных БМПешек и грузовых автомобилей. В двенадцать прозвучала команда «Вперёд!» и мы тронулись в неизвестность. Поначалу ехали знакомыми местами: блокпост № 3, затем выносной дозор, далее ориентир «Валун», от которого мы повернули к Т-образному перекрёстку… На этом участке дороги я хоть и с большим трудом, но всё же разглядел две вереницы следов, выходящих с заснеженного поля на асфальтовое покрытие… Здесь дорожная обочина и сохранила еле заметные отпечатки наших ног… «Надо будет проработать этот момент дополнительно, чтобы он более не свидетельствовал о наших пеших передвижениях…»

От Т-образного перекрёстка наша колонна свернула направо и через пять минут мы ехали по чеченскому селу Белгатой, в котором не виднелось ни одной живой души… Отсутствовали и автомобили, проезжающие по улицам или же стоящие у традиционно высоких ворот… Но лай крупных собак из добротных подворий, сизый дымок из труб кирпичных домов, да редкий рёв домашней скотины однозначно свидетельствовали о плотной населённости этого «аула»…

Затем… Около десятка километров мы могли обозревать лишь застывшие нефтяные «качалки», простреленные снарядами хранилища «углеводородного сырья», вконец разорённые бензоколонки и варварски выпотрошенные вагончики на обочинах дорог… Когда-то здесь была другая картина: «нефтекачки» усердно и безостановочно выкачивали из недр чеченской земли легкофракционное «чёрное золото», которое постепенно заполняло многочисленные хранилища серебристого цвета. По мере наполнения этих громадных «бочек» жидкое топливо перекачивалось по трубопроводам в определённом направлении, оживляя собой народное хозяйство… По добросовестно проложенным асфальтовым магистралям проносилось большое количество автомобилей, заправляемых тут же на бензоколонках… В придорожных вагончиках располагались небольшие кафе или закусочные, в которых пили да ели, отдыхали и веселились люди… Наши люди… А потом их стали умело и старательно разделять по национальному признаку и соответственно этому различать их далее… Чтобы в конечном итоге противопоставить их друг другу.

И в конечном итоге в этом благодатном и процветающем крае воцарились безлюдье, запустение и разруха… Неискушённые в политических междоусобицах люди пошли за своими многообещающими вождями… Средства массовой информации старательно закачивали в народные массы озлобленность и ненависть… Экономические сверхинтересы властьимущих умело маскировались под насущные заботы о нуждах простых сограждан… Чтобы в конце всей этой долгой и грамотно подогретой политической ситуации обычные граждане одной страны взялись за оружие, чтобы бороться с такими же как и они…

«Обманутыми и обозлёнными… Кипящими праведным гневом и желанием наказать своих противников… Чтобы восстановить конституционный порядок… А также восстановить историческую несправедливость… Ну, и естественно… Сражаться за свободу и территориальную целостность… А также «За нашу землю!» Которой вокруг прямо-таки с избытком…»

Земли действительно было предостаточно. Правда, все эти по-зимнему голые поля и сады на фоне военной разрухи выглядели особенно сиротливо.

«Средства-то у нас есть!.. – с неожиданной грустью вспомнилась мне фраза кота Матроскина. – У нас ума не хватает!»

Что да… То да!..

В ни о чём ещё не подозревающий Мескер-Юрт мы въезжать не стали, а остановились у дорожной развязки в форме большого кольца. Мотострелковая техника вся съехала вправо. Командиры тут же принялись рассредотачивать боевые машины пехоты для занятия ими круговой обороны. Солдаты взялись за привычную им работу – вкапывать в землю БМПешки и автотехнику. Кое-где устанавливали палатки… Всё это делалось споро и грамотно, без суеты и криков…

Наша боевая задача сейчас заключалась в прикрытии окапывающегося мотострелкового подразделения. Мы внимательно обозревали окружающую нас местность и находились в полной боевой готовности. Но сейчас было светлое время суток… Да и боевики не могли так быстро подтянуться… В общем всё вокруг было спокойно…

Стоял обычный зимний день. Окружающая обстановка была спокойной. По кольцу проезжали немногочисленные легковушки. И именно поэтому разведчика Бадмаева неудержимо повлекло на обочину…

– Товарищ старший лейтенант! Разрешите досмотр машин провести!

– Ты что, раньше ГАИшником был? – удивился я.

В группе конечно должны быть разносторонние специалисты, но «романтики с большой дороги» мне ранее не попадались… Мои опасения были напрасны…

– Нет! – невысокий калмык сразу и бесповоротно «открестился» от повелителей полосатого жезла. – Не был никогда. Но нас, курсантов иногда ставили на усиление стационарных постов. Я же на папуаса учился…

– На кого-кого? – переспросил Бычков, сидящий сзади на башне. – Как ты сказал?

– На папуаса… – рассмеялся Бадмаев. – То есть на ПеПеэСника… Патрульно-постовая служба значит…

– Ну, тогда иди! – разрешил я. – Зверствуй!..

Ему в подмогу Бычков выделил двух разведчиков, которые не отказались поработать в новой для себя роли… Но с первых же шагов всех их троих пришлось учить уму-разуму…

– Ну, и чего это вы встали, как в очереди в магазине? – крикнул им сверху сержант. – Рассредоточьтесь!.. А то стоите в одну шеренгу…

Не сдержался и я… Причём от того, чтобы уберечь подчинённых от смеха проезжающих автолюбителей…

– Встаньте треугольником! – командовал я с башни. – Бадмаев проводит досмотр машины. Дарьин, ты должен стоять перед машиной и держать под прицелом водителя и всех пассажиров. Автомат – у пояса… А третий находится сзади автомобиля и наблюдает за окружающей местностью! И подстраховывает Бадмаева, когда он с водилой проверяет багажник… Так! Внимание!..

По кольцу медленно ехал потрёпанный жизнью «Москвич-412», но прокрасться мимо столь бдительной досмотровой подгруппы ему не удалось… Бывший папуас-недоучка, а ныне боец спецназа Бадмаев решительно махнул автоматным стволом влево, приказывая этим жестом водителю съехать на обочину. Автомобиль скрипнул тормозами и остановился в указанном ему месте. Водитель вышел из машины и привычно полез во внутренний карман… При виде такой очевидной угрозы разведчик Дарьин тут же вскинул свой автомат… Из салона «Москвича» сразу же послышался нарастающий женский плачь…

– Поспокойнее… – приказал Бычков. – Он ведь за документами полез…

Сконфуженный разведчик опустил своё оружие. Женский плач быстро стих. Застывший было водитель пришёл в себя и направился к Дарьину, как к самому агрессивно настроенному, а значит и старшему… Но Бадмаев его вовремя окликнул и далее процесс пошёл в нормальном русле… Калмык старательно читал документы, владелец «Москвича» обречённо ждал рядом, Дарьин продолжал стоять в угрожающей позе с автоматом наготове, внутри автомобиля несколько малолетних детей испуганно прижимались к молча плачущей матери… Лишь третий разведчик откровенно скучал на задней периферии…

– Давай побыстрее! – сверху раздался поторапливающий голос Бычкова. – Там ещё едут.

Бадмаев вернул водителю документы, заглянул в открытый задний багажник и махнул рукой, отпуская проверяемого на все четыре стороны.

Следующей жертвой нашей досмотровой подгруппы стала старенькая «шестёрка», за рулём который находился сухопарый старик. Он без видимого удовольствия, но и без излишней склочности отдал Бадмаеву все документы, открыл багажник и даже распахнул все двери салона. Ничего подозрительного мы, разумеется, там не нашли…

После отъехавших «Жигулей» с дедом, который на прощанье одарил нас всех холодным и жёстким взглядом, я приказал досмотровой группе прекратить свою бурную деятельность.

– Хватит! Как говорится… «Хорошего» помаленьку! А то ещё привыкнете и забудете, кто вы есть на самом деле… Поучились и довольно!..

Почему-то вся эта возня с досмотром гражданских автомобилей показалась мне чем-то недостойным для нашего статуса спецназовцев… На вроде ковыряния в чужом белье, да к тому же и грязном… А ведь в Будённовске я так совершенно не думал, поскольку там потенциальная угроза исходила в первую очередь именно от автомобилей с неизвестными лицами. А окружающее население было ведь своим… Или почти своим… А здесь, в Чечне и местные жители настроены поголовно недоброжелательно, и автомобили могут перевозить всякую опасную всячину… И тем не менее ты отлично понимаешь, что всё это второстепенно… Ибо настоящую угрозу здесь представляют мужчины с особым «огоньком» в глазах… А не эти женщины, дети, старики и даже не упитанные обладатели «Москвичей»…

– Силы надо беречь… А не растрачивать на всякую ерунду… – проворчал я, когда трое бойцов влезли на броню.

При первых же намёках на надвигающиеся сумерки мы попрощались с мотострелками, пожелав им удачи на новом месте обитания. После чего обе наши брони быстро поехали обратно.

Мы с Иванычем уже находились у нашей палатки и проверяли оружие на разряженность, когда на горизонте появился деловито настроенный Гарин. Он без лишних напоминаний влез на боевую машину пехоты и стал готовить технику к рейсу на местную заправку. Пока пехотный штаб занимался своими исключительно штабными делами, к двум спецназовским БМПешкам мы добавили и один Урал специального назначения…

– Какая им разница сколько машин заправлять… – по хозяйски рассудил ротный. – В добрый путь!..

Стас произнёс волшебное слово и вся наша колёсно-гусеничная техника двинулась в нужном направлении. Через сорок минут они вернулись на базу под завязку заполненные соляркой…

День явно прошёл не зря… А вечер ещё не закончился…