Текст книги "Дембельский аккорд 2"

Автор книги: Альберт Зарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

– Вот… Читай… Фома неверующий…

Старший лейтенант Гарин хоть и ознакомился с начислением разных сумм моей зарплаты… Но недоверчивую мину на своём личике всё-таки сохранил…

– Дай-ка мне их пересчитать!

– Ага! Разбежался! Ха-ха-ха… Тебе сейчас только дай…

– Ха-ха-ха! Ал-лик… Иди! В свою… Роту!

– Смеёмся, да?!.. Эх, Михалыч… Михалыч!

– Ха-ха-ха! Иду… Уже иду!

– Что «Ха-ха»!? Зато я отсюда никуда не уйду! Вот сейчас подопру изнутри дверь… Вот этим столом! И пока…

– Стас, ты что?!.. Белены объелся?

– Ну, белены или нет… А вот так и сделаю! Алик, отойди от двери!

– Старший лейтенант Гарин! Я как старший по званию…

– А я вот так всё и расскажу комбату! Как вы тут мои денежки… Раздербанили! Всё скажу…

– Ох-хо-хо…

– Вот тогда тебе и будет «О-хо-хо!»

Тут в помещение вошло трое прапорщиков, при виде которых старший лейтенант Гарин, отпустив конец лавки, прекратил свои попытки забаррикадироваться… Перестав смеяться майор Отто тут-же воспрял своим нордическим духом и стал заниматься выдачей очередных бюллетеней.

– Ну!

Этот неопределённо-враждебный возглас издал никто иной, как Стас Гарин. Он какое-то время молча простоял в сторонке, хищно наблюдая и за майором Отто, и за мной… Но более всего за тремя товарищами прапорщиками. Которые как ни в чём не бывало изучали только что полученные бюллетени… Именно в этот момент и прозвучало его магическое «Ну!».

– Мужики! Там есть та…

– Стас! – неожиданно громко рявкнул товарищ майор. – Не мешай людям!

Гарин тут-же замолчал, продолжая смотреть на всех нас: то на Отто, то на меня, то на ни о чём не подозревающих прапоров. Которые уже начали смущаться от столь повышенного к себе внимания и какой-то непонятной ситуации в помещении штаба.

Однако ничего сверхестесственного тут не произошло. Трое прапоров поставили свои отметки в облюбованных квадратиках, после чего все бюллетени были опущены в урну. Бес-плат-но!

Когда все три прапорщика поочерёдно вышли, Стасюга приуныл и даже затосковал. А я устало вздохнул и взглянул на майора Отто.

– Ну, я пойду!?

– Иди-иди! Я всё равно всем расскажу!.. Как вы и этих бедных прапоров…

Но мне уже надоело держаться за ноющий от смеха живот… Да и скулы уже болели… Поэтому моим достойнейшим ответом Засаде было стойкое молчание. И я быстро попрощался с самым доблестным дежурным по ЦБУ… После чего бодро потопал в свою первую роту…

По дороге боли в животе понемногу прекратились… И в наш вагончик я вошёл жизнерадостным и весёлым…

– Всем! Всем! Всем!.. Слушайте последние новости из нашего ЦБУ!

Вместе с офицерами мы опять посмеялись над случайно возникшей комедией со Стасом в главной роли… Ведь такое не часто случалось…

Затем всё успокоилось и я спросил об утреннем происшествии.

– Откуда этот снайпер стрелял? Там же у них крыльцо не просматривается! Из зарослей что ль?

– А-а-а… – недовольно скривился Пуданов. – Эта РМО…

И тут-то выяснилось самое неприятное… Никакого чеченского снайпера не было и в помине. Часовой на входе в казарму роты материального обеспечения сам пустил пулю себе под подбородок…

Устал солдат служить… И не дождался своего дембеля… А оставалось ему чуть меньше года… Жалко было бедолагу…

Этого солдата действительно было жаль.

Существует мнение, что молодые люди могут наложить на себя руки по нескольким причинам: несчастная любовь, конфликт с родителями, затянувшиеся неудачи в карьере и острый душевный кризис… Все они являются результатом неспособности запутавшегося в мыслях человека переосмыслить и переоценить сложившуюся вокруг него жизненную ситуацию… Ведь порой достаточно всего лишь одного шага, чтобы выскочить из этого проклятого замкнутого круга. Чтобы своим решительным поступком спасти и сохранить себя живым и невредимым! Ведь ужасающе безвыходная жизненная ситуация только кажется такой страшно безвыходной… Самое главное – это решиться и всё-таки сделать этот первый шаг к освобождению!

И варианты начала преодоления душевного кризиса могут быть самыми разнообразными… Разорвать на мелкие кусочки фотографию любимой девушки-предательницы, чтобы затем спустить «её» в унитаз… Уехать из опостылевшего родительского дома хоть на край света, чтобы противоборствующие стороны получили долгоиграющую возможность всё обдумать заново… Бросить к чертям собачьим до смерти надоевшую работу, которая уже не приносит ни моральной радости, ни материального достатка… А в случае запутанности души и мыслей… Полностью сменить окружающую обстановку и весь образ жизни!.. Например, уехать в совершенно незнакомый город и начать там новую жизнь с нуля… Но имея при этом в карманах весь свой начальный капитал в наличности…

Ведь самое главное – это найти в себе смелость для этого шага из «заколдованного» якобы круга… Чтобы не сжигать «собственноручно» свою же душу излишне накрученными страданиями-переживаниями и не усугубляя тем самым имеющуюся депрессию… А вот после первого решительного шага к освобождению обязательно найдутся силы и для второго… А затем и третьего… И непременно придёт время, когда оглянувшись назад… Покажутся очень нелепыми и даже смешными все те моменты, которые раньше виделись до ужаса трагичными и пугающе безвыходными… Но все они теперь остались в прошлом…

А вот солдатик из роты материального обеспечения… Если он хотел своей смертью «поразить» воображение любимой девушки, то… Это лишь даст ей возможность бравировать перед подружками и повышать свой рейтинг перед другими кавалерами. А ведь родительское горе по погибшему сыну окажется в миллионы раз страшнее и дольше…

Если застрелившийся водитель хотел таким вот образом «подсобить» родственникам в виде военной страховки… Бывает и такое… То денежная компенсация за гибель не покроет даже расходов на погребение и поминки… Не говоря уж о памятнике и оградке…

А если же он хотел «досадить» своим самоубийством старослужащим… То его смерть спишут на проклятых боевиков… Очень просто и даже обыденно… Мало ли здесь погибших?!..

«Ведь так оно и вышло… Выстрел вражеского снайпера… И всё тут!»

В том случае, когда солдату всё стало невмоготу… И война, и дембеля, и служба армейская… И даже командиры…

«Уж лучше бы он положил аккуратно свой автомат с патронами на крыльцо… Да и пошёл налегке прямиком в военную прокуратуру! Мол, избивают-издеваются… Посмотрите на мои синяки-побои… Доводят меня до самоубийства, если меня не переведёте в другую часть, то я сбегу… А перед этим всех дембелей перестреляю!.. Может быть эта страшилка и поможет. Хотя… Если возвратят обратно и будут бить опять, то следует обращаться в прокуратуру повыше… А то и к самому командующему!.. Уж он-то поможет обязательно!.. Потом конечно вздрючат и Васькина, и командира роты матобеспечения… Да и комбату влетело бы… Э-Э-Эх… Бы!.. Вот именно, что «бы»! Если бы солдат обратился к военным прокурорам или к командованию повыше… То и был бы он живой… Да невредимый…»

После обеда в нашу канцелярию внезапно впорхнула очень даже привлекательная особа из числа штабных красавиц…

– А нет ли у вас ещё печенья? – с самым беззаботным видом поинтересовалась она, глядя попеременно то на Пуданова, то на лейтенанта Михаила. – Если есть… То я куплю…

В ответ на столь необычную просьбу командир роты лишь крякнул… После чего быстренько проглотил свой язык. В его персональном подземном бункере, «тайно» оборудованном под личной каптёркой, сейчас находилось два больших картонных ящика с сухпайком… К тому же установленных на военные табуреты, что должно было повысить степень их безопасности от вездесущих мышей… А тут… Видать, утечка информации произошла капитальная…

Несмотря ни на что, майор Пуданов решил биться до последнего… Лишь бы не вскрывать всё ещё непочатые коробки сухого пайка в поисках ржаных галет… Именуемых в нашем обиходе военным печеньем… Даже за деньги!.. Армейскую тайну, да ещё и продовольственную, следовало беречь изо всех сил… Ведь другой такой закуски у нас теперь долго не будет… Недели полторы… Или две…

К моему появлению в вагончике энергичненькая штабс-мадмуазель уже «припёрла» упирающегося Иваныча к самой стенке и продолжала его пытать своими требованиями продать-подарить-предоставить-пожертвовать… Ротный оборонялся стойко, но в поддержке уже нуждался… Однако молодой лейтенант Михаил ещё был крайне несведущ в вопросах деликатного обхождения с военными дамочками и потому принимать огонь на себя никак не желал…

А тут… На их счастье… В канцелярию вернулся командир первой группы… То бишь я. И сразу же был атакован…

– Да я же всё печенье отдал! – слегка оторопев, возмутился я. – Сколько дали денег, на все и купил… Столько и отдал…

– Неужели совсем ничего не осталось? – засомневалась особа из вышестоящего света.

Но она уже почувствовала всю бесплодность своих усилий… А моё твёрдое «Нет!» разочаровало её окончательно и бесповоротно… Прощебетав вполголоса сконфуженные извинения и даже «до свидания», военная красавица улетучилась в обратном направлении… Оставив после себя лишь слабый аромат женских духов… Который развеялся также быстро…

– Ох, блин… – сетовал Пуданов. – А я уж подумал, что они уже пронюхали про наш сухпай! Сейчас разведка пришла… А потом и проверка… Да и ты тоже хорош!.. Нет бы меня предупредить… Ведь чуть не загрызла… И откуда они таких напористых берут?

Я выслушал его ворчливое неудовольствие… Устроился поудобней на кровати, укрылся бушлатом поплотнее из-за лёгкого озноба… И только потом отмел все обвинения от себя подальше…

– Да кто же знал, что местные мадамы подымут такой ажиотаж из-за какого-то печенья! Две делопроизводительницы вчера попросили меня купить в Моздоке им печенья к чаю и даже денег заранее дали. Но простого печенья в магазине не было и я взял другое, с шоколадно-сливочной прослойкой. А оно же подороже будет… И они сегодня утром, когда я им покупку отдавал, возмущаться начали… Мол, почему печенья так мало?.. Еле объяснил им что к чему…

Я уже устал разговаривать… Поскольку ощущал себя не совсем уж хорошо…

Но ротный уже проанализировал ход дальнейших событий в штабном закулисье…

– Стало быть в обед красотки из строевой части уселись пить чай с шоколадным печеньем. Распробовали его, а затем угостили своих соседок из продовольственной и вещевой служб… Тем понравилось… Вот поэтому конкурентки к нам и прибежали…

– Чуть было до инфаркта не довели… – «подпел» командиру подразделения юный лейтенант.

– Это кого же?.. – с лёгким подозрением Иваныч покосился на своего взрослеющего подчинённого.

– Ну… Меня, например… – деловито доложил смышлёный малый Михаил. – А кого же ещё?..

– А-а-а… – успокоенным тоном проворчал Пуданов. – Каждому своё… Кому-то в Чечне на войну ходить… А кому-то здесь же панику поднимать… Из-за печенья с шоколадной прослойкой… И на хрена их тут держат? Только работать мешают…

Я уже не слушал их разговоров и пытался подремать да согреться… Но мне не дали… Острая необходимость военной службы заставила меня подняться и отправиться сначала в комнату хранения оружия, а затем в автопарк…

«Будь он неладен… С его большущими лужами, непроходимой грязью и ржавеющим под открытым небом бронированным железом…»

К вечеру я свалился с сильнейшей простудой… Несколько часов пребывания на сильном ветру да под моросящим дождём со снегом явно не пошли на пользу моему здоровью…

Что ж… Бывает на войне и такое…

Глава 45. Оздоровление…

В спецназе нужно крепкое здоровье

В спецназе не бывает ведь больных

Спецназовцы чтут главное условье:

Все делятся на мёртвых и живых

А.М.

– Что-о-о?!.. Бо-о-ле-е-еш-шь?!.. Та-ак те-е-бе-е и-и на-а-до-о-о!

Я с большим-пребольшим трудом воспринимал всё происходящее вокруг меня… Болезнь скрутила меня основательно. Всю ночь я страдал от сильнейшего жара… Так что всё моё тело даже сейчас продолжало болеть и ныть… Кости и суставы ломило… Кашель гулкий… А тут… Новая напасть!

– Ага-а-а… – послышалось вновь…

Я уже узнал торжествующую «вражину»… Ведь это мог быть только он…

– Стас! – еле-еле произнёс я. – Пош-шёл… Вон!

Своего голоса я даже не узнал… Приятственная мелодичность исчезла напрочь… И вместо неё появилась грубая охриплость… И боль при каждом слове…

– Ну… Вот… Начинается! – отреагировал Засада быстро и подошёл поближе. – Я тут проведать решил больного товарища! Узнать чего надо. Может таблеток каких…

Тут мне стало ещё хуже. На мой ослабший организм напал безудержный смех… После вчерашнего… Но это вынужденное веселье отзывалось нестерпимой болью в каждой моей клеточке… Под конец я зашёлся глубоким и харкающим кашлем, буквально выворачивающем мои внутренности… Затем я сплюнул набежавшую мокроту в уже не пустую консервную банку… И осторожно возвратил её под кровать…

– Чего? – хрипло спросил я и откинулся на подушку.

Сейчас мне стало гораздо легче… По сравнению с только что закончившимся приступом смеха и кашля… Я накрылся поплотнее одеялом и устало закрыл глаза.

– Чего-чего… – проворчал Гарин. – Может лекарства какие нужны?!

– Отравить?!

Но моя невольная ирония была им воспринята слишком уж серьёзно. И даже с обидой…

– Да, ну, тебя! – искренним тоном завозмущался мой боевой товарищ. – Я к нему как к человеку пришёл! А он…

Почему-то мне стало стыдно и неловко… Наверное…

– Болею я! – стал оправдываться я. – Не видишь?

– Да вижу… – признался Засада. Ладно! Зайду я к доктору нашему в санчасть! Может какие-нибудь таблетки даст…

А вот это была уже настоящая помощь друга. Но кое-что подсказать ему совсем не мешало…

– Скажи… Температура высокая… И кашляю очень сильно…

Этими фразами я высказался уже вслед уходящему Гарину… Дверь захлопнулась и в вагончике стало тихо… Снаружи тоже было спокойно… Как я понял, в нашем подразделении сейчас находился лишь наряд по роте…

«В общем, военная красота и армейский уют!»

На часах было уже одиннадцать десять… Ещё в восемь утра я сообщил Пуданову о том, что не смогу пойти ни на завтрак, ни на развод на занятия… Иваныч воспринял эту данность вполне нормально…

– Отлёживайся… На разводе отмажу тебя [28]28
  То есть обосную перед вышестоящим командованием уважительную причину отсутствия в строю подчинённого.


[Закрыть]… Может бойца отправить за харчем?

– Не надо… – ответил я. – Не хочу…

На занятия с моей группой ушёл лейтенант Винокуров… Вместе с Бычковым, как я надеялся, он сможет организовать и провести тренировку на должном уровне… Так оно и получилось…

Обед я тоже проигнорировал… А затем появился старший лейтенант Гарин и сразу высыпал мне на кровать целый ворох лекарств.

– Вот тебе таблеточки «От кашля». – стал перечислять он названия медикаментов. – Это аспирин… Анальгин… Цитрамон… И… Всё! По две упаковки…

– Спасибо…

Я взял бумажную «упаковку» старого, ещё советского образца… Когда склеивались два листочка, а в пустых гнёздах между ними ютились вроде бы полезные таблетки… И изготовлены они оказались в тот самый застойный период… Ещё при дедушке Брежневе… Соответственно… Срок годности у этих «медикаментов» заканчивался в этом месяце… То есть в декабре… Но уже по четвертому а то и пятому кругу…

Огорчать Стаса такими мелочами я не стал. А ещё раз поблагодарил за помощь…

– А антибиотиков у него нету? – спросил я на всякий случай. – Мне это не поможет… Слабоватые…

– За антибиотики я его уже пытал… – со вздохом сообщил Засада. – Говорит, что нету… Не присылают ему. А ты эти таблетки глотай! По три штуки… Может полегчает… Или сам сходил бы…

Но этот вариант явно не подходил…

– А он не сможет прийти? – тяжело дыша, спросил я. – А то я не могу…

– Да он говорит, что больных у него много. – с досадой пояснил мне Засада. – Я уже просил… Если время будет свободное, то обещался подойти…

Медпункт батальона располагался совсем неподалёку… Метрах в ста от нашего вагончика… Позади нашей линии палаток… И пройти туда можно было по проходу между первой и третьей ротами…

– Может придёт… – вздохнул я, искренне надеясь на милосердных медбратьев.

– Может… – подтвердил Стас, но без всякой уверенности в голосе. – Ну… Ладно…

Он направился было к выходу, но проходя мимо стола остановился и начал читать нашу ротную документацию. То есть недописанное писарем Корнюхиным расписание боевых занятий. Но ностальгия по лейтенантскому прошлому мучила его недолго. Гарин оторвался от любимого расписания писаря первой роты и о чём-то думал несколько минут… Отстранённо глядя в окно…

– Слышь, Алик!? – Стас неожиданно обернулся в мою сторону. – А чего это твои мещары не имеют своей автономии? Ну, или какого-нибудь территориального образования? У всех вроде бы есть…

Я слегка задумался… Но столь глобальный вопрос Стаса вызвал только два ответных слова.

– Сталин расстрелял. – Сказал я, еле ворочая языком.

– Всех мещар? – ужаснулся Гарин. – Да не может быть?

Я так и не понял… То ли он говорил искренне, то ли просто так… В следствии моего болезненного состояния мне сейчас было не до таких эмоциональных тонкостей.

– Делегацию! – кратко пояснил я. – Всех её делегатов и остальную мещарскую интеллигенцию. Больше трёх тысяч человек.

– А зачем это Сталину было нужно? – спросил Стас.

Вот теперь-то он говорил без всякого лукавства.

– Чтобы ему не мешали строить Советское государство! … Для автономии или республики требовались четыре фактора: местность проживания, национальная культура, какая-нибудь экономика и язык. А тут мещары в качестве своего места проживания назвали ему чуть ли не пол-России! Ну, и всё остальное…

– Понятно… – проворчал Засада и пошёл к двери. – Ну, ты давай!.. Выздоравливай! А я пока пойду.

Негромко хлопнув дверью, Гарин ушёл. Я же остался лежать на своей кровати, чтобы в упорной схватке всё-таки одолеть простудную хворобу. Конечно… Если бы не моё нынешнее болезненное состояние… То я бы порассказал Стасу чуток побольше.

Ведь когда в 20-ых годах создавались отдельные республики, которые словно по мановению дирижёрской палочки стали объединяться в могучий Советский Союз… То в Москву на приём к товарищу Сталину приехала и мещарская делегация. Она-то и попросила Иосифа Виссарионовича создать для мещар отдельную автономию или административно-территориальное образование. Ведь все народы Страны Советов были провозглашены братскими и полноправными…

«Вот и они… Решились!»

Первым же делом товарищ Сталин поинтересовался о местах проживания мещар. Делегаты вставали по очереди и называли свои местности, откуда они приехали. Как оказалось, мещаре испокон веков жили в Саратовской области и Пензенской, Горьковской и Ульяновской, в Татарской и Башкирской автономных республиках… А также на Рязанщине и в некоторых других центральных областях, даже в далёкой Сибири и, разумеется, в Советской Республике Немцев Поволжья… Увы… Но мещаре хоть и проживали компактно… Однако на территориях уже сформированных республик и областей. Это мудрому Вождю слегка не понравилось… Однако он сдержался и спросил о том, на каком же языке говорят мещаре?.. Тут делегация честно призналась, что разговаривают они на татарском языке. То есть практически на татарском…

Иосиф Виссарионович нахмурил брови и резонно заметил, что для разговаривающих на татарском языке в стране уже создана Татарская АССР. Да и перекраивать остальные области, которые только-только обозначились на советской карте… Как-то нерезонно! Великий Вождь, указав на эти обстоятельства, всерьёз задумался… Делегаты с ним спорить не стали. Тем более, что товарищ Сталин всё-таки пообещал подумать!.. Так мещарская делегация и уехала. Вся в ожидании справедливого разрешения их национального вопроса. Иосиф Виссарионович своё слово сдержал. Он подумал и принял решение. Спустя какое-то время все разъехавшиеся по своим местностям делегаты были арестованы и расстреляны. А вместе с ними и другие представители мещарской интеллигенции.

«И это ещё не считая тех, кто был раскулачен в 30-ых годах и сослан!»

Но тогда был конец 20-ых годов. Так под тяжёлый каток сталинских репрессий попало более трёх тысяч мещар. Причём, самых грамотных, образованных и просвещённых. И все они погибли!.. Чтобы не «морочили» людские головы: ни свои, ни другие, ни начальственные. Чтобы не баламутили светлые воды социалистического общества… Чтобы не мешали мудрому Вождю строить молодое советское государство.

«Вот так оно и повернулось…»

Тут мои мысли были прерваны очередным приступом жесточайшего кашля. Когда всё закончилось и мне стало чуть полегче… Если не считать ноющей боли за грудиной и в суставах. Тогда я всё-таки решился и проглотил сразу три таблетки…

«Этого якобы-аспирина!»

Потом я отважился принять одну таблетку анальгина. Искренне надеясь на своё дальнейшее выздоровление. Однако оно почему-то задерживалось. То есть положительного эффекта от принятых во-внутрь лекарств не было совершенно и абсолютно. Я тяжко повздыхал… И продолжил болеть.

А с появлением в вагончике майора Пуданова я передал принесённые мне лекарства в «Фонд первой роты». Причём, Александр Иваныч сразу же был мной предупреждён о просроченности медикаментов. Но командирское решение он принял очень даже мудрое…

– А мы отдадим их все Дубовскому. Там же в БТРах тоже должны быть аптечки! Наверное… – размышлял он вслух, укладывая упаковки в стол. – Может кто-то из бойцов заглотит… В качестве самоуспокоения, так сказать…

– Самовнушения! – подсказал я.

– Да какая на хрен разница? – засмеялся ротный. – Лишь бы им полегче стало!

На том наши мнения и сошлись! Действительно!.. Лишь бы эти таблеточки принесли хоть какую-то пользу.

В восемнадцать тридцать в ротной канцелярии открылось военно-полевое казино под интригующим названием «Чеченская шайтаночка». Наконец-то за много дней в одном месте собралось четверо игроков… Майор Пуданов, старлеи Тимофеев и Вовк, да Витя Олемской… Полученная позавчера «военная зряплата» самым натуральным образом прожигала их карманы… «Враждебно-загребущие» ручки командирских супружениц находились по-прежнему в Ростове и дотянуться до Ханкалы у них, ну, никак не получалось… А деньги-то жгли и жгли… И такое отчаянное положение требовало срочных и решительных мер противодействия…

Картёжные баталии начались буквально с ходу… Кто-то ещё снимал бушлат, а девственно чистый лист бумаги расчерчивался на четыре сектора… И уже раздавались участникам перевёрнутые лицом вниз короли да дамы, тузы и валеты…

Я то засыпал неспокойным сном… То просыпался от шума сражения… Часы попеременно показывали мне одиннадцать вечера, затем два часа ночи… Четыре утра… А битва не утихала…

«Беленькая» водичка текла по прежнему руслу, но тоненьким-претоненьким ручейком… Чтобы лишь подбадривать сражающихся, а не валить их с ног раньше времени… Сигаретный дым создавал густую завесу и лампочка под потолком лишь обозначала себя тусклым ореолом… Но карты всё так же смачно шлёпались плашмя о табурет… Со всего размаха, присущего только азарту ожесточённого боя…

Под воздействием сорокоградусного допинга картёжники даже и не думали уставать. Лишь иногда они всё же поднимались к источнику света, поскольку орлиное зрение сопутствовало уже не всем богатырям… Яростные схватки-споры возникали мгновенно, чтобы также быстро затихнуть…

К восьми часам утра я уже был готов самостоятельно отправиться в санчасть батальона. Молодые лейтенанты всю ночь проспавшие крепким здоровым сном, умчались к горячо полюбившемуся личному составу… На свежий воздух… Их заразительному примеру решил последовать и я… Чтобы любым способом добраться до военной медицины… Хоть на носилках, хоть на руках дневальных по роте… Но лишь бы выползти живым из самой гущи картёжной битвы…

Но меня уже опередили…

– Всё! Хватит! Пора на завтрак… И на развод…

Судя по недовольным интонациям в голосе майора Пуданова, он оказался в числе жестоко проигравшихся… И не один раз… Другие игроки тоже оказались очень уставшими и грустными… Зато игрок под кодовой кличкой «Вовчара» праздновал победу весело и торжествующе громко… Но недолго… Так сказать, вовремя опомнился сам…

– Мужики! Ну… В следующий раз вам повезёт… – обратился он к присутствующим. – Чего зря расстраиваться?!

Говорил победитель с великодушно-снисходительными интонациями… Однако и с некоторой виноватостью за свой, надо полагать, неоднократный выигрыш…

– Ладно-ладно… – ворчал Тимофеев, разыскивая повсюду свою куртку.

Витя Олемской уже облачился в военный бушлат, но вспомнив о чём-то, повернулся в мою сторону…

– Слышь, Алик! – беззлобно стал упрекать он меня. – Ну, зачем ты так со Стасом! Он же весь штаб замучил своими расспросами да жалобами! А Отто его уже на порог не пускает…

С большим трудом… Но мне удалось подавить в себе первые и последующие зачатки смеха… Больно же…

– Так… Получилось… – произнёс я сиплым тоном. – Случайно…

– Ни хрена себе «случайно» – ворчал Олемской. – Да все наши клерки Стаса послушали и сразу же к Михалычу помчались… «А где наша доля? Отдавай!».. Отто закрылся в своей каморке и не отзывался… Полдня к нему ломились… Барабанили…

– Это с выборами-то? – рассмеялся Иваныч. – Да он вчера уже приходил сюда… Даже лекарства принёс…

– О-о-о! – искренне удивился Тимофеев. – Или старые… Или понадкусанные… Или же отравить хотел Маратыча… Я ведь его знаю! Натуру хохляцкую…

А Николай-то Васильевич недаром носил столь знаменитые имя да отчество… Поскольку как лично сам, так и Старлей Гарин, да и старина Гоголь происходили из одних и тех же краёв… И Коля более, чем кто-либо другой, мог догадаться о многом…

Умудрённый вчерашним жизненным опытом майор Пуданов расхохотался ещё громче, но о просроченности медикаментов говорить не стал… Бедняге Гарину и так уже досталось…

– Алик! А ты что? Болеешь?

Наивный и беспечный вопрос Вовка меня застал практически врасплох… Я как-то уже свыкся со своим нездоровым положением… А посему очень даже искренне предполагал то, что и остальным присутствующим вполне заметно моё болезненное состояние… со вчерашнего же вечера находимся рядышком… А сейчас уже утро…

– Да как бы тебе сказать… Серёга! – всё тем же сиплым голосом ответил я.

– А давай-ка я тебя вылечу! – энергично предложил замполит. – Я же работал экстрасенсом и мануальщиком… Руками людей лечил…

– Это где же? – с широко раскрытыми глазами поинтересовался Пуданов, знавший о Вовчаре почти всё. – В узбекской армии что ли?

– Какая тебе разница где! – отмахнулся от него «целитель». – Помогало и всё! Давай! Переворачивайся на живот… И спину заголи!

Но я пребывал в растерянной задумчивости… И слушал высказывания да советы добрых людей…

– Боже мой! – схватился за голову Тимофеев! Что во второй роте творится! Зампотех босиком по снегу ходит! Порфирий Иванов… Самаркандский!.. А чирчикский замполит собрался людей руками лечить! Да что…

– Алик! – предостерегающе завопил Иваныч. – Да у них там всю жизнь лечились тёплыми коровьими «лепёшками»! Я же рядом служил – в Киргизии! Вот только…

И командиру первой роты не дали договорить! Вернее, продолжили вместо него…

– … Где он их брать будет? – озабоченно спросил Витя, открывая перед собой дверь. – Вон!.. Зима на дворе… Да и коров нету у нас!

Олемской основательно закрыл за собой дверь и в вагончике осталось лишь двое «добрых советчиков»…… Но они стояли далековато от меня, тогда как «знахарь» был у самой постели больного. И его доводы оказались погромче…

– Да это вы всю жизнь сушили коровьи «лепёшки», чтобы потом ими печки топить! – свирепо огрызался Вовк. – А сейчас только мешаете! Человек уже целые сутки болеет… Хоть бы чаю горячего принесли ему!

– Да я не хочу… – защищал я «добрых людей», но уже перевернувшись на живот и теперь медленно задирая вверх нательную рубаху.

– Тебе сейчас надо побольше горячего чая пить! – выговаривал мне «народный врач Узбекистана», как его только что окрестил Тимофеев. – А теперь руки по швам. Голова…

– Под мышку! – подсказал Иваныч.

– Саня! – не оборачиваясь, обратился к нему Вовк. – Вы мне только пять минут не мешайте! Ладно? А потом… Изгаляйтесь сколько влезет!

«Добрые люди» замолчали… выражений их лиц я не видел… Да и уже не интересовался этим. А лишь покорно лежал, уткнувшись лбом в матрас, и ожидал окончания лечебной процедуры…

Тем временем руки Вовка энергично растирали всю мою спину… То вдоль позвоночника… То поперёк… Лично я бы отдал большее предпочтение женским рукам, а тем паче девичьим ладошкам… Но за неимением таковых пришлось терпеть лапы старшего лейтенанта Вовка…

– Смотри! – обратился ко мне «экстрасенс-мануальщик». – Чувствуешь тепло?

Грубая физическая обработка моей спины закончилась. Вся её поверхность была энергично растёрта, а потому кожа, как говорится, «горела»… Но ведь Вовк работал именно своими же ладонями, и следовательно они тоже были основательно разогреты… А сейчас он водил ими вдоль моего позвоночника, не прикасаясь к коже спины… Но тепло от его рук исходило сильное… И это чувствовалось вполне явственно…

– Да! – подтвердил я. – Вот… Около лопаток… Теперь к шее пошли…

– Это хорошо! – очень глубокомысленно и многозначительно произнёс замполит-врачеватель. – А сейчас я буду работать по настоящему…

Я в этом деле не понимал абсолютно ничего… И терпеливо ждал… Пока Вовчара не прекратит водить своими руками вдоль моей спины, изредка встряхивая их в стороны… И вот спустя несколько минут оздоровительный сеанс был завершён… Наконец-то…

– Всё! – быстро сказал замполит. – Надевай рубаху и накройся одеялами. И ещё бушлат сверху… Побыстрее давай!

– Спасибо! – произнёс я.

И без его напоминаний мне очень хотелось как можно раньше оказаться под тёплыми одеялками… Но и военную куртку я тоже набросил поверх всего…

Пуданов с Тимофеевым дождались того момента, пока Вовк не наденет свой замполитовский бушлат… После чего спешно отправились уже на развод… Почти бегом… Ибо на завтрак они уже не успевали…

В наступившей долгожданной тишине я наконец-то уснул… В спокойной обстановке. Но через полчаса меня разбудил дневальный.

– Товарищ старшнант! Вот! Приказали вам отнести…

Солдат показал мне на многострадальный наш табурет… Теперь на нём красовались большая алюминиевая кружка с дымящимся чаем и открытая банка сгущёнки с военным бутербродом сверху.

Я не стал уточнять у дневального имени того, кто всё-таки решился меня подкормить… Потому что забыл про это… А когда боец ушёл, то было уже поздно…

Вечером моё лечение продолжилось. Но уже по другому методу… Очередными врачевателями теперь являлись офицеры-десантники… Рябой капитан и его молодой коллега – старлей вновь нагрянули к нам в гости… И сразу же предложили своё народное средство… Так сказать, эксклюзивный метод от ВДВ!

– Надо засыпать в водку побольше красного перца. Выпить её залпом. И пропотеть под одеялом! Проспаться! И к утру будешь как огурчик!

Времени на раздумья у меня имелось совсем немного. Ровно столько, чтобы боец сбегал до солдатской столовой и всё-таки принёс «нам» бумажный свёрточек с ядрёным красным порошочком…