Текст книги "Обычные приключение «олимпийца» Михаила Енохина"

Автор книги: Альберт Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Предательство

– Пусть забирают!—Михаил яростно выбрасывал из шлюпки все, добытое «снабженцами»: запасные доски, скобы, корзины, мотки веревок, спасательные круги. Паруса: фок и кливер. И даже мачту – фибергласовый шест – выбросил.

– И трос нам не нужен! – вгорячах заявил он. Но Женька схватил бухту троса и сел на нее:

– На наши деньги куплено.

Они не знали, что над ними сгущаются еще более мрачные тучи...

Хихикало развил бурную деятельность! Он прибежал на стадион. Он заискивающе спросил у спортсмена, уныло стоявшего под планкой со сломанным бамбуковым шестом:

– Это у вас недавно что-то пропало?

– Где он??? – вскричал спортсмен.

– Там, – показал рукой Хихикало, – где пляж заброшенный. Шестик ваш мальчишки на мачту себе унесли.

Затем он примчался в приемный пункт вторсырья. Он заискивающе сказал подслеповатому приемщику:

– Тут к вам недавно мальчишки приходили, металл сдавали. Помните?

– Разве все упомнишь.

– Ну, они по пять раз вам одно и то же сдавали. Купили вас.

– Купили! – взвился приемщик. – Они меня надули!

– Ага, – подтвердил Хихикало. – Они себе из ваших денег парус на шлюпку купили. Вон там они окопались – на заброшенном пляже.

Он ринулся к родителям Мошкиных. Он заискивающе сказал:

– Они утонуть могут. Маленькие еще! Жалко!

К тете Клаве:

– Это Мишка ваш – заводила! Кругосветного капитана из себя строит! В опасное плавание Женьку заманивает!

К отцу Молчуна:

– Я знаю, где ваш тигр прячется.

К отцу Бориса:

– А хотите скажу, где ваша тележка стоит? Только никому не говорите, что я сказал. Сами узнали, ладно? – предупреждал он его, как и всех.

Но Борисов отец был кремень человек. Он цепко схватил Хихикало за руку:

– Веди. Ты не рвись, не рвись! Пусть только тебя потом тронут! Расхитители! И отца своего зови! Идем, идем! А мой где? Отвечай!

Первым на причал со стадиона прибежал спортсмен-разрядник. Он схватил мачту – свой фибергласовый шест, угрюмо взглянул на путешественников, топнул ногой и убежал.

Михаил сидел на борту шлюпки, опустив голову.

Старичок из пункта вторсырья аккуратно скатал в рулон паруса в счет компенсации убытков, покачал головой: «Стыдно обманывать!» – и засеменил прочь.

– Вон они, – послышался голос Славки Хихикало. – Вон!

Показалась толпа родителей и родных. Трое отцов влекли за руки своих сыновей: Славку, Бориса и Молчуна.

– У вас что, уже погрузка? – испуганно спросил кто-то из родителей.

– А если бы вы утонули? – бросилась к Мошкиным мать.

– А я не утону!—твердо сказали Мошкины.

– Нет, если бы вы утонули? – настаивала она.

– А Евгений где? – тревожно спросила тетя Клава. – Жив?

– Здесь я, – высунулся над бортом шлюпки Женька.

– Так, – грозно сказала она, сразу успокоившись. – Куда вы собирались плыть? Молчишь, да? Я кого спрашиваю, Михаил? – Она обернулась к Хихикало.– А ну-ка, сообщи ему, куда они собирались плыть?

– Скажи, деточка, – попросил его отец.

– В Таллин, – пробурчал Хихикало. – А потом вокруг света!

Борис мрачно взглянул на него.

– Так куда же вы все-таки собирались плыть? – повторила тетя Клава.

– Нет, это потом вокруг света. Еще не скоро, – зачастил Женька.– А пока поучиться. А через два лета – на Олимпиаду. На парусную регату в Таллин.

– Интересно, кто придумал этот кошмар? – сурово спросил отец Бориса, заботливо осматривая свою тележку.

– Я, – твердо ответил Михаил, подняв голову.

– Мы все придумали, – заголосили Мошкины, стараясь его хоть как-то выручить.– Он так говорит, потому что он капитан. А мы все сами хотели в плавание!

– Тихо,—строго сказала им тетя Клава. – Послушай, Михаил, давай договоримся по-хорошему! Можешь ты все это выбросить из головы?

– Не могу, – решительно ответил Михаил.

– Не можешь... – с сожалением сказала тетя Клава.—Тогда собирай вещи.

– Правильно, – поддержал ее отец Хихикало.

– А вы лучше за своим присматривайте, – оборвала его тетя Клава.– Ваш тоже хорош!

– Ну, знаете ли!—возмутился он.– Если на то пошло, из всех только мой честный! Кто нам глаза раскрыл? Он!

– Расхитители, – ворчал отец Бориса. – Понатащили!

– Да при чем тут они? – уныло сказал Борис. – Я сам все принес. И никто меня не просил. И шест, и доски. И приемщика обманул. И тележку твою прикатил...

– Вот видите,—торжествующе показал пальцем отец Хихикало на Михаила и Бориса.—Два сапога пара. И моего сынулю сюда замешать хотели!

А отец Молчуна вдруг весело сказал Михаилу:

– Большое тебе спасибо. Мой-то заговорил, наконец. И как тебе это удалось? Шокотерапия?

– Я с перепугу, – пробасил Молчун. – А разве так уж плохо на шлюпке плавать, папа?

– Конечно, хорошо, – ответил отец. – Но... – взглянул он на других родителей, – взрослых надо слушаться, – уклончиво заметил он.– Иди играй.

Все возвращались домой. Гомонили Мошкины, ссорились и что-то доказывали друг другу родители.

Михаил, Женька и Молчун шли рядом.

Тетя Клава, отчетливо понимая, что роковые слова произнесены и что бесполезно больше толочь воду в ступе, отстала от них. Не хотела мешать прощанию.

– Ты не волнуйся, что мы этим летом не потренировались, – тихо говорил Женька. – Следующим летом приедешь и наверстаем, а?

– А где шлюпка зимовать будет? – вдруг спросил Михаил.

– Найдем!—заверил его Молчун. – У меня во дворе...

– Или у меня, – вставил Женька. – Или у Мошкиных!

– Лучше у тебя, – заметил Молчун. – У тебя отец капитан, в плавание ходит. Он всех уговорит. И нас отпустят.

– Подумаем, – сказал Михаил. – А капитану буксира – морской привет. Он был прав... во всем. Даже в том, о чем и не говорил. Предупреждал только.

Михаил неторопливо укладывал в чемодан свои сокровища: подзорную трубу, компас, сигнальные флажки, книги и карту. Женька сидел на кровати и горестно глядел на него.

...Когда Михаил, Женька и тетя Клава вышли из автобуса у аэропорта, они не заметили, что следом за ними, нахлобучив отцовскую соломенную шляпу на глаза, выскользнул Борис.

– Ты, Михаил, на меня не обижайся, – виновато говорила тетя Клава. – Я просто боюсь за тебя с твоими затеями. В конце концов, я за тебя отвечаю, ты еще маленький. И ты должен это понимать, ты уже не маленький. Приедешь на будущий год с папой и с мамой, тогда, пожалуйста, делай, что угодно!

Они зарегистрировали билет. Борис, скрываясь, перемещался вслед за ними. Как много он сейчас дал бы за то, чтобы выручить Михаила. Ну хотя бы как-нибудь, тайно, по пути к самолету обменяться с ним одеждой. И тогда, если смотреть со спины, тетя Клава, возможно, никак не узнает, что вместо Михаила – Борис. Та же клетчатая рубашка, рюкзак, чемоданчик... Вот только рост?!

«Как мальчик вытянулся за лето!» – скажет она, принимая Бориса за Михаила.

А уж Михаил-то в соломенной шляпе Бориса, надвинутой на глаза, сумеет улизнуть с летного поля.

Ну, а Борис, попав в самолет, запросто выберется обратно через люк грузового отсека. Вон через тот, куда по транспортеру подают тяжелые вещи...

Или другой план: пусть Михаил войдет в самолет, пусть!.. Борис проник бы в грузовой отсек, оттуда – в салон и вывел бы Михаила к люку... Самолет отрывается от земли... Вон он уже над морем... А у Бориса припасены два большущих мужских зонта. Они могли бы запросто выпрыгнуть с зонтами – и спланировать на воду! А тут их уже встречает шлюпка «Напавтал»! На борту – Женька, Молчун, братья Мошкины! Они бросают им спасательный круг! А огромные паруса, наполненные ветром, то закрывают, то открывают горизонт!

Но что это?

«Внимание! Объявляется посадка на самолет, вылетающий рейсом 283-м до Москвы. Пассажиры приглашаются на посадку».

Поздно, поздно... Люди пошли к стоящему вдали самолету. Машут руками Женька и тетя Клава. В толпе улетающих мелькнула клетчатая Мишкина спина с зеленым рюкзаком...

Взревел самолет, разбежался и взлетел, провожаемый множеством глаз.

Тетя Клава смахнула слезу. И вздрогнула!

Она первая увидела. Еще ни Женька, ни Борис не увидели. И невольно улыбнулась.

Маленькая знакомая фигурка с чемоданчиком и рюкзаком.

Михаил шагал обратно по огромным бетонным плитам аэродрома – к выходу в город, над которым высилось море.