Текст книги "Седьмая жертва"

Автор книги: Алан Джекобсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)

…семьдесят вторая

Франк Дель Монако опустился на колени рядом с Карен и встретился с нею взглядом.

– Ничего не понимаю, – произнесла она наконец.

– Он не выдержал, – сказал Дель Монако. – Совсем как другие.

– Какие еще другие? – поинтересовался Робби. Он стоял позади них, держа в левой руке свою шапочку и наушники.

– Все серийные убийцы. Они неизбежно доходят до точки после которой даже для них груз убийств становится чрезмерным. Хотя они и не обладают моральными и нравственными устоями в глубине души каждый из них понимает: то, что он делает, – неправильно. Этого понимания, правда, недостаточно, чтобы остановить их, но внутреннее напряжение постепенно нарастает, пока не доходит до точки, после которой они уже не в состоянии справляться с ним. И дальше все, конец игры.

– Но самоубийство… – в недоумении протянул Робби.

– Они начинают проявлять небрежность и сентиментальность, – пояснила Карен. – Их фантазии становятся все более жестокими и буйными, а порядок превращается в беспорядок, организация – в дезорганизацию. Именно так мы поймали Банди. [56]56
  Теодор Банди (1948–1989), флоридский серийный убийца, сексуальный маньяк. На его счету около сорока жертв.


[Закрыть]Если бы его не арестовали, он, скорее всего, просто покончил бы с собой.

– Об этом явно свидетельствует убийство сенатора Линвуд, – продолжал Дель Монако, – хотя мы, конечно, не рассматривали его под таким углом. Но, полагаю, мы верно квалифицировали его. Личные отношения и чрезмерная жажда насилия.

– Но не только они стали причиной его зверств, – заметила Карен. – Уже тогда он не мог справиться с собой. Вполне возможно, что убийство Линвуд, женщины, которая забрала у него дочь, стало для него последней каплей, и он пошел вразнос.

Дель Монако покачал головой.

– Скорее, он сделал то, что должен был, о чем мечтал в течение тех пятнадцати лет, что провел за решеткой. А потом он выходит на свободу и – бац! – встречает женщин, которые напоминают ему Линвуд в молодости, такую, какой он запомнил ее, когда видел последний раз. И пусть даже он не отдавал себе в этом отчета, подсознательно, убивая их, он убивал ее, снова и снова.

– А потом он каким-то образом нашел ее. Нашел Линвуд. И отправился на охоту уже за ней.

– Какова причина смерти? – спросил Синклер, входя в комнату.

Ответил Дель Монако:

– Огнестрельное ранение головы. Он выстрелил себе в лоб. Лицо обожжено частичками пороха. Он стрелял в упор, из старого револьвера тридцать восьмого калибра. Оружие по-прежнему зажато в руке. Похоже на самоубийство.

– Давно он застрелился?

– Навскидку я бы сказал, что примерно сутки назад, может быть, чуть меньше.

– Давайте снимем с лица следы порохового нагара, чтобы знать точно, – предложил Синклер.

– Карен, – позвал Бледсоу, – иди сюда. Тебе стоит на это посмотреть.

Она поднялась с колен и пошла на голос. Бледсоу стоял у лестницы, ведущей в спальню на втором этаже. На рыболовной леске к потолочной балке были подвешены пять отрубленных левых рук. В сумраке казалось, что они парят в воздухе.

– Пять… Скажи экспертам, пусть уточнят, чьей именно не хватает.

Бледсоу согласно кивнул.

– А теперь сюда.

Он провел ее по коридору в ванную комнату. На зеркале над раковиной губной помадой были выведены слова: «Это здесь, в крови».

Карен сделала глубокий вздох и огляделась. Ванная была старой, над унитазом в углу на стене висел сливной бачок, воду из которого можно было спустить, потянув за длинную цепочку.

– Похоже, мы нашли того, кого искали, – заметил Бледсоу.

Карен кивнула.

– Да.

– С тобой все нормально?

Она задумчиво прикусила губу.

– Знаешь, я думала, что буду испытывать какие-то чувства… типа того, что я уже бывала здесь раньше. Потому что это действительно так, я наверняка жила здесь. Пусть даже совсем еще ребенком, пока у Линвуд не хватило ума взять меня и сбежать отсюда к черту на кулички! – Она снова обвела взглядом ванную комнату и выглянула в коридор. – Но я ничего не чувствую.

– Ты была совсем крохой. Чего ты ожидала?

– Не знаю, Бледсоу. Я просто думала, что почувствую хоть что-нибудь. Хотя, с другой стороны, в последнее время я стала замечать, что меня мало что трогает.

В эту минуту она заметила Робби, который остановился в дверях.

– Я сумею тебя тронуть, – пообещал он и взял ее за руку.

Она вышла следом за ним из ванной и прошептала:

– Ты уже тронул меня, Робби. Тебе уже удалось невозможное.

…семьдесят третья

Гиффорд стоял на кафедре в конференц-зале, обращаясь к сотрудникам Отдела криминальной психологии. Карен скромно пристроилась чуть позади него.

– Полагаю, все мы должны выразить агенту Вейл сердечную благодарность за ту чертовски хорошую работу, которую она проделала, работая над раскрытием дела Окулиста. И за то, что не отступила от своих убеждений. Я знаю, многие из нас сомневались в ее выводах на протяжении последних восемнадцати месяцев. И я тоже, как и остальные, чувствую себя виноватым, за что и приношу свои извинения.

Он искоса взглянул на Карен, и та вдруг поняла, что Гиффорд говорит искренне.

– Благодарю вас, сэр. Ваши слова мне очень дороги.

В зале раздались аплодисменты, которые стихли, стоило Гиффорду поднять руку.

– А теперь давайте вернемся к работе. – Он наклонился к Карен и прошептал ей на ухо: – Жду вас в своем кабинете через десять минут.

Манера, в которой Гиффорд на утреннем совещании, перед всем отделом, выразил ей признательность за усилия, поразила Карен… и стала для нее совершенно неожиданной. То есть она оказалась решительно не готовой к подобному повороту событий, И хотя такое признание значило для нее очень много, она все-таки не могла оценить его в полной мере – уж слишком разбитой физически и морально она себя чувствовала. Ей казалось, что ее пропустили через мясорубку, а потом ее вдобавок переехал грузовик, и в данный момент Карен ничего так не хотелось, как забраться в постель проспать несколько суток подряд. После заключительного эпизода всей истории на ранчо Фаруэла ее доставили полицейским вертолетом к автомобилю, который ждал у здания Полицейского управления округа Фэрфакс.

Оттуда легковая машина отвезла ее домой к Робби, где она приняла еще две таблетки тайленола и моментально провалилась в сои не успев даже снять с себя грязную одежду. Разбудил ее в девять утра звонок секретарши Гиффорда, которая просила ее приехать на работу через час.

И вот теперь, когда Карен сидела в кресле для посетителей в кабинете Гиффорда, сумбурная тяжесть последних сорока восьми часов по-прежнему давила ей на плечи. О чем он хочет с вей поговорить? О возвращении к работе и восстановлении в должности? Вряд ли это возможно, ведь обвинения в жестоком избиении бывшего супруга с нее еще не сняты. Тогда зачем она ему понадобилась? Чтобы выразить ей свое восхищение? Едва ли, и по тем же самым причинам. Хвалить агента, против которого возбуждено уголовное дело за чрезмерное насилие… несколько не ко времени.

Гиффорд вошел в кабинет и сел за стол. Откинувшись на спинку кресла, он вздохнул:

– Я знаю, что мы с вами не всегда находили общий язык, но я готов перевернуть страницу и двигаться дальше. Вам было нелегко, но вы проделали колоссальную работу. Понимаю, понимаю, в оперативной группе были и другие сотрудники, но все они в значительной мере именно вам обязаны своим успехом. Отличная работа! Мы гордимся вами и тем, что в Бюро есть такие работники.

– Благодарю вас, сэр.

– Но я хотел поговорить с вами еще кое о чем. Это шаг к тому, чтобы вернуть себе работу и должность. При условии, разумеется, что вас оправдают присяжные и судья. – Он обвел взглядом стоя, передвинул какую-то папку и наконец нашел нужный документ. – Это список трех психоаналитиков, с которыми сотрудничает Бюро. Выберите любого и договоритесь о встрече.

Карен взяла листок, который он протягивал ей.

– Психоаналитик?

– Да, мозгоправ. Это для вашего же блага. Вам нужно научиться обуздывать свой гнев, во-первых. Кроме того, это нужно и Службе внутренних расследований, чтобы они с чистой совестью могли прекратить дело, начатое в отношении вас. И само главное, учитывая, через что вам пришлось пройти и с чем вы до сих пор не разобрались до конца… нет, это и в самом деле пойдет вам на пользу.

Карен поджала губы. Она не станет возражать. Здесь особеннои не поспоришь.

– Хорошо, сэр. Я позвоню и договорюсь о встрече.

Гиффорд кивнул, и тут зазвонил его телефон.

– А теперь отправляйтесь домой и хорошенько выспитесь. Кстати, обязательно покажите свое колено врачам. Когда наступит время, я хочу, чтобы вы были здоровы и могли вернуться к работе полной сил.

Карен улыбнулась, осторожно поднялась с кресла и вышла из кабинета.

… семьдесят четвертая

Возвращаясь, точнее, ковыляя к своему автомобилю, Карен тем не менее не чувствовала боли. И дело здесь было не только в тайленоле. Впервые к ней проявили уважение, которого она, по ее собственному мнению, всегда заслуживала, но до сих пор не добилась. Она осторожно забралась в свою машину, медленно перенесла левую ногу под приборную доску и поехала к выезду с автостоянки возле торгово-промышленного центра.

Она намеревалась в полной мере воспользоваться советом Гиффорда и хорошенько выспаться, но сначала ей нужно было кое-куда заскочить. Карен подъехала к клинике, поднялась на лифте на этаж, на котором находилась палата Джонатана, и тут услышала:

– Синий код! [57]57
  Синий код – сигнал экстренной ситуации, когда необходима реанимация пациента, которого можно спасти. Code azure (лазурный код) – сигнал той же экстренной ситуации, но у обреченного пациента, спасти которого уже не представляется возможным.


[Закрыть]Синий код! Всему персоналу, свободному от дежурства, прибыть…

Еще не в силах осознать, что происходит нечто страшное, не отрывая глаз от группы людей в белых халатах, столпившихся у палаты Джонатана, Карен словно в замедленной съемке двинулась вперед.

– О господи! – ахнула она.

И тут же невидимые оковы спали, и она бегом бросилась по коридору, страшась самого худшего. По бокам мелькали двери палат, а в голове была одна мысль: «У него же все шло хорошо. Маленькие шажки, кусочки головоломки, складывающиеся вместе. Мой сын, мой мальчик…»

Ее обогнали несколько врачей в халатах. Краешком сознания она отметила, что они пробежали мимо палаты Джонатана, к другому пациенту. Но, не желая прислушиваться к голосу рассудка, она отчаянно пробиралась через толпу медиков в дверях, расталкивая их в стороны. Врачи-интерны обступили Альтмана, который стоял рядом с кроватью Джонатана. Глаза ее сына были открыты и он улыбался.

– Мама!

– Джонатан?

Карен неуверенно шагнула вперед, протягивая руки, и мгновением позже прижала сына к себе, а он бережно обнял ее в ответ и ласково погладил по спине. Наконец она разжала объятия и, отпустив Джонатана, откинулась назад, чтобы взглянуть на него.

– А мы думали, что вы приедете раньше! – сказал Альтман. Он стоял справа от Карен, и на губах его играла довольная улыбка.

– Раньше?

– Я просил дежурную медсестру позвонить вам еще вчера вечером. Вы не ответили, и она оставила сообщение на автоответчике.

– Меня не было дома, я находилась вне зоны доступа, – только и смогла сказать Карен. Она повернулась к Джонатану, который выглядел исхудавшим, бледным и осунувшимся. – Как ты себя чувствуешь? У тебя очень усталый вид.

– Так и есть, мам. Я все время сплю, но усталость не проходит.

– Я не спала и тоже валюсь с ног от усталости. – Карен снова обняла Джонатана и прижала его к груди. – Господи, как же хорошо, что ты опять со мной, сынок!

– Пусть он отдохнет, – вмешался Альтман. Он окинул взглядом студентов-медиков, которые по-прежнему топтались в дверях, не решаясь войти в палату. – У кого-нибудь есть вопросы? – Все молчали. – Ладно, тогда пойдем посмотрим, что там с синим кодом. – Толкаясь, интерны направились в коридор, а Альтман повернулся к Карен: – В ближайшие несколько дней мы понаблюдаем за ним и сделаем кое-какие анализы, а потом он может отправляться домой. – И он подтолкнул Карен в спину, показывая, что ей пора уходить.

– Одну минутку… – Она взглянула на Джонатана. – Ты помнишь, как получилось, что ты попал в больницу?

Джонатан прикусил губу и опустил глаза, избегая ее взгляда, но потом решился и поднял голову.

– Последнее, что я помню, это как я возвращался домой после школы. И все. Постой, нет, отец из-за чего-то рассердился. На тебя, по-моему – Он снова отвел глаза и растерянно спросил: – Почему я ничего не помню?

Альтман потрепал Джонатана по плечу.

– Не волнуйся. Это вполне нормально. Если повезет, кратковременная память вернется к тебе. Правда, я не могу сказать, когда это случится – сегодня, завтра или послезавтра. Существует, кстати, и вероятность того, что она не вернется вовсе.

Альтман пообещал Джонатану заглянуть к нему позже, напомнил Карен, что мальчику нужно отдохнуть, и ушел.

Карен накрыла руку сына ладонью. Она ничего не стала говорить ему, но ей было не по себе. Она-то надеялась, что вместе с памятью к Джонатану вернутся и воспоминания о том, как отец оскорблял и унижал его, и это поможет им надолго упрятать Дикона за решетку. Но при этом она не хотела, чтобы сын терзался осознанием того, что родной отец столкнул его с лестницы, ведущей в подвал.

– Ладно, отдыхай, – сказала она, целуя Джонатана в лоб. – Я еще приду к тебе, позже.

…семьдесят пятая

Перед тем как уйти из больницы, Карен разыскала доктора Альтмана и попросила отвести ее к хирургу, который сможет осмотреть ее колено. Не прошло и часа, как Карен уже сидела в кабинете ортопеда. Еще двадцать минут спустя хирург закончил осмотр, после чего проводил ее в отделение радиологии, передал с рук на руки лаборантке и распорядился, чтобы та без очереди сделала ей магнитно-резонансную томографию.

Еще через два часа врач-рентгенолог сообщил, что посмотрел снимки и обнаружил разрывы внутреннего мениска коленного сустава и внутренней боковой связки. Посовещавшись с рентгенологом, ортопед назначил Карен операцию на послезавтра, и она подивилась про себя, как быстро могут вращаться колесики медицинской машины, если у тебя есть нужные связи.

Вернувшись из клиники к Робби, Карен быстро собрала свои вещи, кое-как запихнула их в чемодан и помчалась домой. Теперь, когда дело Окулиста раскрыто, перспектива снова оказаться в родных стенах выглядела столь соблазнительной, что она больше не колебалась. Ей понравилось у Робби, и она была уверена, что и в дальнейшем будет у него частым гостем. Но возвращение в собственный дом, да еще после вынужденного изгнания, можно было считать моральной победой – пусть даже она не собиралась ночевать здесь вплоть до того момента, пока к ней не присоединится Джонатан.

В тот же вечер, после ужина, Карен и Робби навестили Джонатана в клинике. По дороге Робби заехал в магазин электроники. Тот уже закрывался, но Робби сказал владельцу, что ему нужен подарок для сына подруги, который только что вышел из комы, и хозяин пошел ему навстречу. К тому же Робби точно знал, что ему нужно.

Войдя в палату к сыну, Карен обнаружила, что он спит. Но теперь сон его был совсем другим, не тем, что раньше, когда Джонатан беспомощно лежал в постели, опутанный проводами и трубками капельниц. Сейчас он мирно посапывал, свернувшись клубочком, когда, вернувшись с работы, она плотнее укутывала его одеялом и целовала на ночь.

Робби остался в коридоре, давая ей возможность побыть с мальчиком наедине. Она осторожно опустилась на стул рядом с его кроватью, но шуршание пакета с покупками разбудило Джонатана. Он потянулся, и ресницы у него затрепетали. Спросонья он непонимающе уставился на мать, словно не в силах поверить, что она и впрямь сидит рядом, а не снится ему.

– Привет, чемпион.

– Мама, это ты! Который час?

– Половина девятого.

– Как я устал! – Он потянулся и зевнул. – Знаешь, я проспал весь день.

– Ты что-нибудь ел?

– По-моему, меня будили, чтобы я пообедал, но я не помню, ел ли что-нибудь.

– Тогда я сейчас позову медсестру и попрошу принести тебе перекусить.

В палату вошел Робби с небольшим свертком в руках.

– Должно быть, ты и есть Джонатан, – сказал он.

– Это Робби Эрнандес, – представила детектива Карен, – мой хороший друг. Он служит детективом в полицейском управлении Вены.

– Рад, что ты поправляешься, приятель. Мама очень беспокоилась из-за тебя.

– Кстати, – спохватилась Карен. – Мы принесли тебе кое-что. – И она потянулась за пакетом, стоявшим у ее ног на полу.

– Что это?

– Извини, но у нас не было времени завернуть его в подарочную упаковку. Я решила, что ты не обидишься. – С этими словами она достала из пакета коробку.

– Xbox 360! [58]58
  Xbox 360 – игровая приставка седьмого поколения от Microsoft.


[Закрыть]Круто!

– Должна признаться, это была не моя идея. Мне пришлось прибегнуть к помощи Робби.

Джонатан все никак не мог успокоиться и безостановочно крутил белую коробку в руках, восторженно разглядывая светло-зеленый дисплей.

– Я мечтал об этой приставке с тех пор, как она только появилась в продаже.

Карен улыбнулась.

– Ну, теперь она у тебя есть. Но мне бы не хотелось, чтобы, играя с этой штукой, ты забыл об уроках и домашних заданиях.

– Мама! – многозначительно и выразительно протянул Джонатан, явно пытаясь скрыть смущение.

– Тебе понадобится для игры и это тоже, – сказал Робби, протягивая Джонатану пакет.

Мальчик тряхнул его, и из пакета выпала зеленая коробочка с игрой «Радуга Шесть Вегас 2».

– Вот это да! – восторженно выдохнул Джонатан и, перевернув коробочку, принялся читать надписи на обороте. – Это чертовски круто, Робби! Спасибо.

– Не за что, приятель. – Робби кивнул Карен. – Я заеду за тобой завтра около часа, договорились?

– Я сейчас вернусь, – сказала она Джонатану, который увлеченно разглядывал коробочку с игрой. – По-моему, он не будет скучать.

Они вышли в коридор, и Робби взял ее за руку.

– Знаешь, ты должна рассказать Джонатану, что мы больше, чем просто друзья.

– Я поговорю с ним об этом позже. Думаю, он не станет возражать. Ты уверенно набираешь очки, подарив ему эту игрушку, «Рэмбо».

– «Радугу». Она называется «Радуга Шесть».

– Какая разница?

– Эй, ты сама слышала! Это чертовски крутая игра, как сказал твой сын.

Они подошли к лифту, и Робби нажал кнопку вызова кабины.

– Завтрашний вечер – наш, согласна?

Она приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.

– Тебе не придется приглашать меня дважды.

…семьдесят шестая

Было уже два часа ночи, когда Джонатан вдруг закричал во сне и начал размахивать руками, словно отбиваясь от кого-то. Карен вскочила с соседней кровати, схватила его за руки и стала успокаивать:

– Ш-ш, все в порядке. Все хорошо, родной мой. Это всего лишь сон.

Но тут она вспомнила о собственных кошмарах и поняла, что утешение прозвучало казенно и грубо. А кошмары, когда они снятся ночью, кажутся такими реальными…

Джонатан испуганно сел на постели и так крепко обнял мать что Карен испугалась, как бы он ее не задушил. Но постепенно его руки разжались, и она, отодвинувшись, заглянула ему в лицо.

– Ну что, ты уже проснулся?

Он кивнул.

– Я вспомнил, что со мной произошло.

Ожидая, пока сын придет в себя и начнет рассказ, Карен взяла салфетку и промокнула ему вспотевший лоб. Дверь приоткрылась, и в полутемную палату из коридора проскользнул лучик света.

– У вас все в порядке? – негромко спросила дежурная сестра.

– Ему приснился кошмар, – пояснила Карен. – Но теперь все нормально.

Дверь тихонько закрылась. Джонатан провел по глазам рукой, улыбнулся и заговорил.

– Отец был очень рассержен. Он кричал, что ты ударила его и сломала ему несколько ребер. Он сказал, что ты хочешь сделать так, чтобы суд забрал меня у него. И тогда я сказал, что и сам этого хочу.

Карен накрыла его руку своей. Она гордилась сыном, который не побоялся выступить против Дикона. Тот долго унижал и запугивал его, но мальчик не дрогнул.

– Он ничего не ответил, но через несколько минут попросил меня сходить в подвал и принести банку консервированных бобов. Когда я начал спускаться по ступенькам, он толкнул меня в спину. Это последнее, что я помню.

Карен присела на край кровати сына и прижала его к себе. Не выпуская его из объятий, она потянулась к трубке телефона и позвонила Бледсоу. Он ответил после четвертого гудка.

– Извини, что разбудила тебя, но я сейчас в больнице с Джонатаном. Он вспомнил, что с ним случилось. Думаю, ты захочешь услышать его рассказ.

Бледсоу, одетый по-домашнему, в джинсах, свитере и кожаной куртке, приехал в клинику через двадцать минут. Представившись Джонатану, он внимательно выслушал версию событий в его изложении.

– Ты уверен, что это тебе не привиделось? Не хочу сказать, будто не верю тебе, но ведь ты проснулся от собственного крика. Мне представляется, что это очень похоже на кошмар.

– Я помню, как ушиб локоть о металлические перила.

Джонатан закатал рукав больничной пижамы и согнул руку, чтобы взглянуть на нее. Чуть повыше локтевого сгиба красовался огромный черно-желтый синяк. Он показал его Бледсоу.

– Понятно. – Детектив достал из кармана сотовый телефон и набрал какой-то номер. – Привет, это Бледсоу. Я хочу, чтобы ты выяснил, кто из мировых судей сегодня на дежурстве.

Ждать ответа пришлось долго, и он успокаивающим жестом положил руку на плечо Карен. Наконец абонент ответил, и Бледсоу снова поднес к уху телефонную трубку.

– Да, я здесь. Скажи Бенезре, чтобы он выписал ордер на арест.

Часом позже Бледсоу перезвонил Карен из участка. Она сидела в коридоре у дверей палаты Джонатана. Мальчик заснул, а у нее сна не было ни в одном глазу. «Похоже, это уже входит у меня в привычку», – с горечью думала она.

– Я подумал, ты будешь рада услышать, что я отправил двух копов арестовать твоего бывшего. Так что скоро он будет здесь, и мы устроим ему теплый прием.

– Бледсоу, я перед тобой в долгу.

– Не мели ерунду, Карен, ты ничего мне не должна. Я получу Удовольствие, когда этот деятель узнает, почем фунт лиха.

– По крайней мере, он больше не сможет причинить зло Джонатану. Я надеюсь, что вопрос с опекой над мальчиком решится раз и навсегда. Кроме того, это поможет выиграть дело, которое он возбудил против меня.

– Да, в одном можно быть уверенным наверняка. Судья с гораздо большей охотой выслушает тебя, а не версию событий в изложении Дикона.

Карен поблагодарила его, оставила Джонатану записку и заковыляла к своей машине, опираясь на костыли, который прописал ортопед. Она с трудом переставляла ноги и догадывалась что выглядит ужасно. Но, по крайней мере, после операции они ей больше не понадобятся.

Она направилась домой, чтобы хоть немного поспать и вечером не клевать носом в объятиях Робби. Ей хотелось, чтобы свидание получилось сказочным – невзирая на боль в колене, – поэтому вчера съездила в магазин и купила продукты, которые понадобятся чтобы приготовить одно совершенно потрясающее блюдо, рецепт которого она нашла в старой поваренной книге для гурманов. Она даже не пожалела денег на большую бутылку шампанского «Корбел», чтобы отпраздновать выздоровление Джонатана и успешное завершение следствия по делу Окулиста. А теперь, после того как был выписан ордер на арест Дикона, у них появился лишний повод считать сегодняшний вечер особенным событием.

Когда она наконец укрылась одеялом, за окнами уже забрезжил тусклый серый рассвет. Но это не имело решительно никакого значения, потому что заснула Карен сразу же, едва только ее голова коснулась подушки.