Текст книги "Генеральный попаданец (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Ухожу, не попрощавшись, оставив главного конструктора в некоторой задумчивости. Меня же занимает мысль, как им довести район падения космического корабля. Шлюзовая камера подведет ребят, после ее отстрела выйдет из строя система ориентации, затем откажет автоматика и сядут космонавты вместо Кустаная западнее Соликамска. Хотя их и так довольно быстро найдут. Сядут завтра 12:02, примерно в 15:50 место посадки было обнаружено с гражданского вертолёта Пермского авиаотряда по ярко-красному куполу парашют. Но добраться смогут лишь к вечеру 20 марта, а вывести еще через день. Так что надо бы им посодействовать.

Я сижу у кого-то в кабинете, чтобы не стоять над душой у сотрудников ЦУПа. Королев подходит из центрального зала и обречённо вздыхает:

– Все прошло штатно.

А в глазах немой вопрос. Я же сую ему записку, свернутую в конвертик:

– Откроешь когда потребуется. Я пошел, поздравлю сотрудников, потом обрадую народ на пресс-конференции, – но у дверей поворачиваюсь. – Много пришлось стравить?

– Как вы и сказали. Сам командовал. Но Леонов молодец, не терял присутствия духа.

– Завтра встретимся в Звездном городке. У меня к вам будет серьезный разговор. И Гагарина обязательно туда пригласите.

Охрана работает споро, в ЦУП захожу уже с охапками цветов, личник тащит пакеты. «Никто не уйдет обиженным!» Понимаю, что нарушаю Протокол, но горячее уж позади. Было заметно, что народу понравилось. Самое высокое лицо в стране обратило на них внимание. Обычно вся слава достается космонавтам и ракетчикам.

– Спасибо, товарищи, вам за ваш доблестный труд. Мы, вне всякого сомнения, и дальше в космосе будет первыми! – жестом показываю, что рукоплескать необязательно. Да и многие еще заняты, держат в руках перфокарты, логарифмические линейки. Ехидно улыбаюсь. – Советую употребить содержимое пакетов после работы.

А вот тут всем стало интересно. Но думаю, коньяк и шоколадные конфеты все-таки доживут до вечера. Дамам было положено сухое вино. Сменный руководитель укоризненно покачивает головой. Как бы то ни было, но атмосфера праздничная. Хотя я знаю, что впереди у них много неприятных моментов. Семь острых ситуаций. «Восход» еще был кораблем сырым, опять мы запустили его первым, чтобы обогнать Штаты. Пожалуй, пора заканчивать с гонками. Мы уже все доказали, пусть теперь американцы бьют лбы о Луну. Поэтому завтра мне предстоит важный и тяжелый разговор с руководством советской космической отрасли. Придется некоторым лицам, потерявшим голову от успехов, прийти в чувство. Нам уже требуется поступательная работа.

– Леонид Ильич, вас ждут.

Снова на лестнице ко мне подбегает телевизионная кокетка. Поправляет галстук, пудрит и чмокает на прощание в щеку. Провожаю дамочку взглядом. Эх, мне бы скинуть сейчас лет двадцать! Такая фигурка точеная! Везет же некоторым попаданцам, попадают в молодые тела. У них впереди поиск своего пути, друзей, комсомолочек.

Мелькают блицы камер, на меня уставлены десятки объективов. Вот, наверное, охрана запарилась всех проверять! Но мы сменим не режим секретности, а место. Для ЦУПа требуется современное здание с самой лучшей аппаратурой. Иду уверенным шагом к импровизированной трибуне. Советский Союз идет в космос!

– Дорогие товарищи! Только что экипажем советского космического корабля «Восход 2» был осуществлен первый в истории выход человека в открытый космос! – нет, как все-таки тут люди еще способны реагировать на стоящие новости. Пусть они и циничные журналисты. Я сейчас серьезно опасался, что некоторые камеры уронят на пол. – Товарищи, советский космонавт сделал маленький шаг вперед из люка, но на самом деле это огромный скачок для человечества!

Аплодисменты, переходящие в овации! Ничего, я постою со всеми, похлопаю.

Уже в автомобиле меня застал звонок Черненко:

– Леонид Ильич, на Старой сегодня будете?

– Нет, и завтра тоже. На даче с речью работаю.

На том конце провода немного помолчали, потом осторожно спросили:

– Не всем твоя речь понравилась. Так уж ли нужно было в прямой эфир давать? Весь мир жужжит!

– Пущай жужжит! Мы снова на коне и доказали всем преимущество социалистического строя. Я позвоню.

Передаю трубку Федору. Все-таки неудобно без личного телефона. Чтобы влезала в карман. Дел невпроворот, надо бы с разработчиками мобильной связи встретиться, узнать о проблемах. Может, и озадачить разведку поиском недостающего. Нам крайне необходим прорыв в сфере микроэлектроники. И в ближайшее время я плотно озабочусь именно таким вопросом. Это наше будущее, с остальным разберёмся.

Кстати, завтра в Звездном городке будет присутствовать много умных людей. У них и спрошу, к кому лучше обратиться. В поисках передовых мировых технологий я больше склоняюсь к созданию некоего международного инвестиционного фонда. Что ему будет мешать в поисках и покупках будущих «билл гейтцев»? Брать или давить на корню любые прорывные технологии. Благо о многом я уже осведомлен, и туда обязательно наведаются люди Грибанова.

Интересно, здесь существуют ярмарки стартапов? Нам обязательно нужны такие в стране с изобретателями. На кого бы их перекинуть? Я ведь отлично понимаю, что один ношу по переформатированию страны не потяну. Требуются руководители и лидеры со свежим подходом. То есть некая «фабрика управленцев». Нынешние партийные школы вряд ли под такое определение попадают. Да и мои соратнички люди в целом ограниченные, зачастую малообразованные. Суслов иногда такое ляпнет, что хоть стой, хоть падай. Вот их расплющит, когда поймут, что Ильич использовал в собственных целях. Но вождь я или где?

В Зарядье меня встретила Виктория Петровна и тут же погнала кушать:

– Опять режим нарушаешь? Мой руки и за стол!

– Что поделать! Дела важные приключились.

В это раз готовка от штатного повара. Витя не понимала ничего в супчиках с чечевицей и овощами. Но мне такой понравился, как и котлета из индейки, приготовленная на пару. Внезапно послышался удивленный голос супруги:

– Лёня, а ты что в телевизоре делаешь?

Показывали меня в ЦУПе, наблюдающего за выходом Леонова в космос. Какие молодцы! Уже успели сделать монтаж с кадрами, что были сняты снаружи. Королева показали с широкой спины.

– В космос с утра летал. Не видишь разве? Первый я или кто?

Виктория Петровна недоверчиво обернулась ко мне. По её мнению, я последний месяц какой-то чудной. Затем засмеялась.

– А я уж и поверила. А что за мужчина рядом с тобой?

– Конструктор этого корабля и всех наших ракет. Решили показать его всему миру хотя бы вот так. А то самый знаменитый человек на Земле, а никто его не знает.

– Вона как!

Супружница с интересом уставилась в экран.

– Завтра к ребятам в Звездный городок поеду. С Гагариным увижусь.

Вот сейчас Витя мне позавидовала. Она общалась больше с женами руководителей, под «свет юпитеров» вылезать не торопилась.

– Опять что-то придумал?

Берусь за компот:

– Ага. Юру снова в космос запущу. А то засиделся бедолага на земле. Душа у него там осталась.

Чую вот завтра будет шума! «Ракетчики» точно будут против. Но мне в первую очередь надо спасти Королева. Состояние его резко ухудшилось в начале декабря 1965 года после неудачи с «Луной-8». Супруга Нина Ивановна уговорила его заняться своим здоровьем лишь 14 декабря. Оперировал Сергея Павловича министр здравоохранения СССР Б. В. Петровский, а ассистировал Петровскому заведующий хирургическим отделением, доцент, кандидат медицинских наук Д. Ф. Благовидов. Позднее на операцию был срочно вызван профессор А. А. Вишневский. То есть врачи самые серьезные.

Во время проведения операции у Королёва открылось кровотечение. Остановить его, удалив полипы, не удалось. Было принято решение вскрыть брюшную полость. Это не входило в первоначальный план операции, и поэтому вмешательство не было заранее подготовлено со стороны анестезиологов. Когда стали подбираться к месту кровотечения, обнаружили злокачественную опухоль величиной с кулак, ангиосаркому. Остановка сердца произошла 12 января спустя 30 минут после окончания операции, ещё на операционном столе, когда Королёв отходил от наркоза. Так что у меня мало времени и действовать надо немедленно.

Вторым и не менее тяжелым пунктом разговора будет подготовка решения к закрытию «Лунного проекта». Мы все уже доказали миру, и тратить огромные ресурсы на прогулку по Луне не имеет смысла. Надо в первую очередь осваивать земную орбиту, запускать туда различные спутники. Первыми создать собственную систему глобального позиционирования. У американцев работа над программой Timation были начаты в Центральной военно-морской лаборатории в 1964 году. Инициатором программы выступал флот. В 1973 году будет инициирована программа «DNSS», позже переименованная в «Navstar». У нас начало работ по созданию ГЛОНАСС будет положено только в декабре 1976 года, а группировка спутников сформирована лишь к концу восьмидесятых. А затем до двадцать первого века все оказалось и вовсе похерено.

Да и с «Лунной программой» не все ладно. Правительство то и дело по различным причинам тормозило изначально задуманный еще в 1960 году проект. Лишь 3 августа 1964 года с большим опозданием относительно США, Постановлением правительства была утверждена Лунная программа СССР и развернулись реальные масштабные работы по двум параллельным пилотируемым программам. Сверхмощный носитель для полёта на Луну почему-то разрабатывали разом в КБ Королёва, Челомея и М. К. Янгеля. То есть мы даже на этом примере видим плохую координацию со стороны власти, что привело в итоге к ненужному распылению сил и средств. Типичный советский бардак и некоторое техническое невезение на корню подорвало программу, что привело к отставанию от американцев и её закрытию.

И мне предстояло завтра разбираться с амбициями нескольких ведущих ученых ракетно-космической отрасли, некомпетентностью членов Академии наук, с явно заниженными средствами на программу. Имеет ли она, вообще, научную ценность, сообразно затратам? Да и по зубам ли она нам? Ох, чую, выслушаю много всего на свою голову. Кое с кем придется решать вопрос волюнтаристски.

И ведь не докажешь, что их идеи ошибочны. Поэтому мне и необходим предварительный разбор полетов и обязательно следует посеять зерно сомнений. И главное: добиться от ведущих специалистов озвучивания вменяемой суммы затрат. Думаю, что после их оглашения в Президиуме и Правительстве возникнет резонный вопрос: а зачем оно нам надо? Не лучше ли за эти миллиарды построить несколько автомобильных заводов или наукоградов?

А ведь еще начала разрабатываться Долговременная лунная база «Звезда». После закрытия «Лунной программы» в 1974 году генеральный конструктор академик В. П. Глушко предлагал новый проект пилотируемых полётов на Луну «Вулкан» – ЛЭК с использованием разработанной в его КБ сверхтяжёлой ракеты-носителя. Согласно произведённым конструкторами расчётам стоимости проекта оказалось, что на лунные экспедиции, строительство и обживание лунной базы потребуется около 50 миллиардов рублей, то есть 80 миллиардов долларов. Понятное дело, что на такой колоссальный проект денег в стране не нашлось.

Но следует признать, что польза от смелого проекта случилась. Тяжелые ракеты СССР так или иначе потребуются. Например, удачный вариант Челомеевского «Протона» под индексом «К» с 1967 по 2012 год стартовал 310 раз и вывел на орбиту немало спутников и долговременных обитаемых станций «Салют-1» и «Салют-2» и даже базовый модуль станции «Мир». Вот на орбитальных станциях и следует сосредоточиться. Пущенная американцами в 1973 году Скайлэб оказалась по нескольким параметрам удачней наших «Салютов». Американская станция стала первой, где экипажи работали многократно, и первой была оснащена двумя стыковочными узлами. Астронавты на ней поставили рекорды пребывания человека на орбите, которые мы смогли побить намного позже.

Наши успели и в этой сфере стать первыми, но работы продвигались тяжело. Первый пуск «Салюта» вышел неудачным. Сначала экипаж «Союза 10» не смог совершить стыковку. «Союзу 11» также не везло. Во время первого входа на станцию экипаж обнаружил, что воздух сильно задымлён, после ремонта вентиляционной системы космонавты провели следующие сутки в спускаемом аппарате, ожидая регенерации воздуха. Затем случилось еще несколько нештатных ситуаций, а при посадке космонавты и вовсе погибли. Затем последовали неудачи с «Салют 2» и секретной миссией «Космос-557».

Исследование космоса никогда не было легким. Еще один довод навести в космической отрасли порядок. Нужен один заказчик и одно ведомство! Что-то типа корпорации «Совкосмос». Завтра это и обсудим. Как и участие Гагарина в первом полете на космическую станцию. Вот здесь мы точно должны обогнать американцев. Первые советские боевые платформы на орбите планеты. Вот у кого-то на Западе пердак загорится!

Я гадостно ухмыльнулся и двинулся в кабинет. Пока меня ждут более земные дела. За две пятилетки бы должны обеспечить советский народ продуктами.

Информация к размышлению:

Зал управления ЦУПа проектировали «с хитринкой». Вся плеяда советских главных конструкторов скептически относилась к необходимости работать в одном помещении, «под обстрелом» лишних взглядов. Сергей Королев одно время даже сопротивлялся созданию единого зала управления – не любил, когда начальство смотрит в спину во время работы, и не был в этом чувстве одинок. Профессионалы космической отрасли терпеть не могут нервозности в работе, а кроме того, инстинктивно сторонятся любых последствий «визит-эффекта» – слишком уж велика цена отказа техники, порой измеряемая в человеческих жизнях. В результате с высокого балкона зала управления прекрасно виден настенный экран, но совершенно невозможно заглянуть работающим «через плечо».

С другой стороны, не просматривается балкон и с рабочих мест внизу. Тщательно просчитывалось даже распространение звука в зале. «Мы смогли акустически „развязать“ балкон и партер, – вспоминает научный консультант ЦУПа Владимир Самсонов, в то время непосредственно отвечавший за проектирование зала. – Даже достаточно громко произнесенные реплики не достигали ушей тех, кому они не предназначались». Непростой выдалась, и история первого электронного табло зала: его делали венгры, партнеры по СЭВ, но при этом нельзя было ни в коем случае допустить утечки информации о настоящем заказчике системы. Доходило до детектива, как вспоминает Владимир Самсонов: табло монтировалось исполнителем на «нейтральной территории», а потом перевозилось в центр. Сюда шел сигнал с «Веги», «Лун», «Венер» и «Марсов». Отсюда наблюдали за рукопожатием «через порог» Алексея Леонова и Тома Стаффорда во время полета «Союза-Аполлона». Отсюда управляли полетами орбитальных станций «Салют-6» и «Мир». Именно здесь, сжав зубы, следили за тем, как спасательный корабль «Союз Т-13» Владимира Джанибекова и Виктора Савиных стыкуется с замерзшей орбитальной станцией «Салют-7».

Сейчас в составе ЦУПа работает отдельный центр управления, ориентированный на обеспечение полета Международной космической станции. Судьба этого подразделения выдалась извилистой: в 1987 году его создавали специально под программу многоразового корабля «Буран». «У нас здесь даже стояли авиационные пульты, – вспоминает технический руководитель полетов Владимир Лобачев, в те годы начальник ЦУПа, – и сидели соответствующие специалисты, штурмана в том числе, так что при возникновении нештатной ситуации можно было бы дистанционно перехватить управление автоматической посадкой 'Бурана». Однако после первого и последнего полета советского «челнока» проект застопорился. И только к 1998 году осиротевший центр перепрофилировали под задачи управления будущей МКС, которая появится на орбите двумя годами позже. Вот так ЦУП прошел долгий путь от управления одиночными космическими аппаратами к управлению целыми группировками («эскадрами», как их здесь называют) и далее – к совместному распределенному управлению в рамках проекта Международной космической станции, в котором как единое целое задействованы координационные центры Японии, России, Европы, США и Канады.

В 1965 году ТАСС передал сообщение о первом в истории выходе человека в открытый космос: «19 марта в 12 часов 02 минуты по московскому времени космический корабль „Восход-2“, пилотируемый экипажем в составе командира корабля полковника Беляева Павла Ивановича и второго пилота подполковника Леонова Алексея Архиповича, благополучно приземлился в районе города Пермь. Посадка произведена командиром корабля полковником Беляевым с использованием системы ручного управления. Товарищи Беляев и Леонов чувствуют себя хорошо. Программа научных исследований выполнена полностью. В процессе полета успешно проведен сложный научно-технический эксперимент по выходу в космическое пространство космонавта в специальном скафандре с автономной системой жизнеобеспечения, открывающий новый этап в освоении космоса человеком. Материалы, полученные в полете космического корабля-спутника „Восход-2“, обрабатываются и анализируются».

У правление новыми кораблями «Восход» осуществлялось из здания ЦПУ Генерального штаба Советской Армии на Арбате, где имелся мощный узел связи. Для этой программы были образованы первые структурные подразделения будущей ГОГУ: группа планирования полёта, группа анализа работы бортовых систем, группа связи, медицинская группа, группа взаимодействия с экипажем, группа выдачи команд на борт корабля и др. Обработка телеметрии и данных траекторных измерений по-прежнему проводилась в НИИ-4. Руководил группами заместитель Главного конструктора Павел Владимирович Цыбин.

Для выполнения задач управления полётами лунных кораблей в Центре дальней космической связи (НИП-16) в г. Евпатория были созданы первый специализированный Центр управления полётами космических аппаратов и первая Главная оперативная группа управления (ГОГУ).

В состав ГОГУ вошли представители ЦКБЭМ (бывшее ОКБ-1), Евпаторийского ЦУП, в/ч 32103, ЦПК, ИМБП, а также смежных организаций – разработчиков бортовых систем, приборов и научной аппаратуры. Руководителем ГОГУ был назначен опытный генерал-ракетчик Павел Артемьевич

Шаги эпохи:

19 марта. Постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР снижены государственные розничные цены на шерстяные и полушерстяные ткани (в среднем на 8%), на шелковые ткани (на 11%), штапельные (на 14%), льняные (на 12%), хлопчатобумажный вельвет-корд (на 20%), а также на отдельные виды капроновых чулок и фотоаппаратов.

22 марта. В Париже подписано соглашение между СССР и Францией о сотрудничестве в области цветного телевидения на основе системы «СЕКАМ»

Глава 24

22 марта 1964 года. Четвертое главное управление при Министерстве здравоохранения СССР

– Как ваше ничего, Сергей Павлович?

Ведущий конструктор нашей космической отрасли в ответ кисло улыбается.

– Ваша взяла, Леонид Ильич!

А как он на днях упирался рогом! Хорошо, что у меня имелось несколько козырей. Во-первых, сработало предсказание со скафандром. Леонову вовремя дали команду, и нервов он потратил меньше. А дальше произошло странное. В этой истории, несмотря на все трудности и мелкие аварии космонавты сели в заданном районе. Ну чуть отклонились на пару сотен километров, но нашли их не в тайге и быстро. Так что мне их награждать на днях звездами Героев Советского Союза. Все-таки влияние темпоральной кривой существует! И нужно опасаться, что в какой-то момент она меня больно стукнет!

Вторым козырем стал Виктор Ким. Я его представил китайским целителем. И обратил внимание Королева на то обстоятельство, что не курю. Именно благодаря китайской медицине. Сергею Павловичу пришлось поднять руки, и после конференции он отдался в руки «доктору». Тот после проделанных «пасс» уверенно заявил, что конструктору нужно срочно лечь в больницу. Иначе исход непредсказуем. Я надавил на то, что у него столько нереализованных проектов и пообещал поехать вместе. Мне также пора было на обследования.

И вот мы тут.

– Прав, ваш китаец. У меня острые проблемы. Но обещают вылечить. Они еще удивились, откуда мне известны болячки. Особенно про опухоль.

Королев был бледен и расстроен. Еще бы, громадье планов не ждет!

– Ничего, Сергей, прорвемся! Вам бы еще гимнастикой заняться.

Я заговорщицки подмигнул и перешел на ты. Вместе анализы сдавали!

– Китайской? – позволил себе улыбнуться Королев.

– Конечно! Я пришлю к тебе того человека. Как только выйдешь из больницы. И ты, если что, звони прямо мне. Космос должен быть советским!

Чазов был рад изменениям и много хвалил. Не ожидал такой прыти от Генерального пациента. Он передал мне пухлую папку:

– Вот здесь, Леонид Ильич, мои планы по созданию сети кардиологических клиник.

– Хорошо. Не обещаю сразу, пленум на носу, но обязательно рассмотрю. Потом проведем постановлением Совмина. Но считаю, что перед этим стоит созвать конференцию из передовых специалистов разных областей медицины. Такие научно-врачебные центры должны быть по всем болезням. Как вы считаете, Евгений Иванович?

Чазов хмыкнул, но согласился.

– Широко мыслите, Леонид Ильич.

Улыбаюсь:

– На то я и первый.

По дороге в ЦК вспоминаю волнительную встречу с Гагариным. Настоящий Брежнев с первым космонавтом Земли был уже неплохо знаком. Я же подходил к легендарному человеку чуть ли не с дрожью в ногах. Раз уж я в Звездном городке, то мне устроили короткую экскурсию по Центру подготовки космонавтов. Те ребята молодые и задорные, чуть меня в центрифугу не засадили. Но было весело. Задали настрой на целый день. Затем один на один я пообещал Юрию, что полет на первую орбитальную станцию будет его. Пусть готовится, поддерживает форму, учиться, а не прет буром в небо. Не знаю, как в этой Вселенной сложится его судьба. Но даже если Гагарин погибнет в космосе, то это будет символично. Во всяком случае его дочки получат еще несколько лет с отцом. А там уж, как сложится. Наверняка и в Центре подготовки ему работа найдется.

Надо было видеть, как вспыхнули глаза первого космонавта и каким окрыленным он ушел от меня. Королев эту сцену видел, может, потому в дальнейшем тяжелом разговоре с академиками и конструкторами меня поддержал. Можно определенно точно сказать, что Лунную программу мы сворачиваем. Все равно проиграем США. И начали поздно, и средств не хватает. Да и незачем. Позже американцам нос утрем. Первым «челноком». К тому же я озадачил ведущих конструкторов и ученых созданием «Совкосмоса». В США есть NАSА, а у нас космосом занимается куча разномастных ведомств и министерств. И это на восьмом году космической эры. Дело еще осложнялось тем, что многим в отрасли заведовали военные. И где заканчивалась гражданская составляющая, а где главенствовал ВПК было зачастую непонятно.

– Вас Голиков дожидается, Леонид Ильич.

Секретарь сразу по прибытии в кабинет принес мне папки с документами, а блондинистая буфетчица, виляя округлыми бедрами, привезла чай. Вот чертовка! Чует, что женщины меня еще волнуют. Вскоре зашел Виктор Андреевич.

– Ну, как мировая реакция?

Голиков обычно следил о том, что пишет обо мне пресса. Сейчас он был взволнован и положил передо мной пачку газет. В основном иностранных.

– Это колоссальный успех, Леонид Ильич! Столько о вас еще не писали!

– Ну что ж, – я подтягиваю газеты на английском языке, в нем я неплохо разбираюсь. – Успех для нас важен.

Мой помощник закатывает глаза, ему-то понятно, что мне важен я в этом успехе. Затем он обращает внимание на то, что я читаю, а не просто разглядываю фотографии.

– Леонид Ильич…

– Что?

– Вы так хорошо знаете английский?

Бурчу в ответ:

– Первый секретарь разве не может его знать? Ты лучше дальше рассказывай. Что там в Америке происходит?

Голиков тут же настроился на деловой лад:

– Мнения разделились. Часть их политиков считают, что это неприкрытая угроза США. Другие говорят о том, что мы слабы и делаем хорошую мину при плохой игре. Некоторые болтают о том, что советская космическая программа – просто-напросто блеф, чтобы выжать из американских налогоплательщиков побольше денег. Их население вовсе не горело космической гонкой. Американцы – люди приземлённые. Это власти и пресса раздули антисоветскую агитацию.

«Вот пердаки у них горят!»

– Вот даже как? В целом можно констатировать, что в рядах политиков разброд и шатания. Официалы, президент?

«Как хорошо, что не надо вести дела с прощелыгой, но умницей Кеннеди! Благослови ту руку, что не дрогнула тогда при стрельбе!»

– Они напомнили о своей Лунной программе. Будто бы догонят и обойдут.

Ухмыляюсь:

– И что с того? Мы в очередной раз утерли им нос.

– И этого нам не простят.

– Скажите на милость. Откуда гордость в их недонации?

На лице помощника отразилось удивление. Ведь сейчас во мне говорит тот я, а не истинный Ильич. Но что поделать, нет у меня уважения к нации двух булок и котлеты. Зато гонора слишком много и спеси. Вот её я за десяток лет постараюсь сбить. С уважением должны к нам относиться.

А ведь в успехе их астронавтов отчасти мы сами и виноваты. Раз за разом американское общество получали очередные пощечины от СССР. Первый спутник, Лайка, Гагарин, достижение космическим аппаратом поверхности Луны. Советы раз за разом показывали свое неоспоримое технологическое превосходство. Весь мир наблюдал, как напыщенные доселе США проигрывали космическую гонку СССР. Это задевало не только политиков, но и невольно подогревало интерес обычных граждан. Но больше всего боялись сложившейся ситуации воротилы бизнеса. Куда это годиться – терять позиции? Кто будет тогда покупать их продукцию за резаную бумагу?

Только по этой веской причине как Кеннеди, так и Джонсон смогли вбухать дикую кучу денег в не нужную никомуЛ унную программу. Ну да, их запала и больших ракет хватило еще на «Скайлеб», но дальше до запуска «Шаттла» дела шли ни шатко ни валко. А в моем случае после успеха с Луной американцев ждет разом несколько очередных пощечин. В той реальности «Салюты» заработали позже, да и не всегда удачно. Зато потом мы перехватили первенство пребывания человека в космосе. Провели кучу экспериментов, доработали технологии, без которых позже были бы невозможны ни модульные станции «Мир», ни МКС. Да и «Буран» полетит у меня намного раньше, как и первый орбитальный истребитель! А ведь существуют и другие технологии.

Почему я так уверен? Да потому что лимит в экономике и финансах США исчерпали в семидесятых. Разорительные проекты вроде «Лунного» и неудачная война во Вьетнаме здорово подорвали их финансовую мощь, затем через все семидесятые последовала череда кризисов. Добавим к этому, что общая стоимость фактического тридцатилетней челночной программы на момент её окончания в 2011 году с поправкой на инфляцию составила 196 млрд долларов. Все это чуть ли не привело Бреттон-вудской систему к краху, понадобились дополнительные действия и создание в 1976 году новой Ямайская валютной системы. Доллар стал полностью фиатной валютой.

Очень интересный возникает вопрос: как они и их визави с Британских островов из этого дерьма выплыли? Последние и вовсе стал к новому тысячелетию важнейшим финансовым центром мира. Все их дутой ВВП построено на биржевых спекуляциях, страховании и прочем консалтинге. То есть они вошли в постиндустриальную эпоху, надув некий глобальный пузырь. Так что сейчас я первыми начну топить англичан. Хрен вам, а не биржи! Как только заработает СВР, там появится целый «Английский отдел». И первыми мы начнем хреначить МИ 6! Методично выбивая явки, пароли, агентов. Пусть и с помощью прокси. Никаких договоренностей! Эта злобная смесь разведки и финансового бизнеса должна умереть! Да поможет нам ИРА!

Из-за послевоенной деиндустриализации в горнодобывающей, тяжелой и обрабатывающей промышленности доля Великобритании в глобальном производстве к 1973 году упала до 4,9% – столь низких показателей не было в стране на протяжении 150 лет со времен Промышленной революции в 1870-х годах. Пик кризиса пришелся на середину 1970-х, когда мировые цены на нефть взлетели в четыре раза. Британская экономика впала в затяжную рецессию. В 1973−74 годах произошел крах фондового рынка, а банковский кризис привел к 20-процентной инфляции. В итоге премьер-лейборист Гарольд Вильсон был вынужден обратиться в Международный валютный фонд за кредитом в размере £2,3 млрд в обмен на снижение госрасходов.

В 1981 году Тэтчер, пришедшая к власти после эпохи лейборизма, отменила валютный контроль, что сделало Лондон открытым для зарубежных инвестиций, а Великобританию – ведущей финансовой державой. По сути, современный лондонский Сити – это детище Тэтчер. Премьер-министр также более чем в два раза снизила максимальную ставку подоходного налога – с 83% до 40%. Справиться с дефицитом бюджета помогло сокращение социальных расходов, включая траты на образование, ЖКХ и урезание субсидий дотационным регионам. Для развития частного предпринимательства Тэтчер снизила налоги для богатых, ставки сократилась и для обычных британцев. Это привело к тому, что к концу правления Тэтчер в стране насчитывалось от 12 до 15 млн акционеров. К 1987 году уровень безработицы в Великобритании сократился до 3 млн человек, а к концу 1989-го она снизилась до 1,6 млн. Размер заработной платы населения рос – примерно на 2% ежегодно.

Сейчас вы догадались, против какой фамилии стоит еще один крестик?

– Леонид Ильич, прокурор прибыл.

– Зови.

– Разрешите?

– Проходите Роман Андреевич.

Встаю, пожимаю руку человеку в синей форме. Прокурор СССР Руденко личность знаменательная. Проводил репрессии, затем сам их и расследовал. Главный обвинитель от СССР на Нюрнбергском процессе в 1945–1946 года. В 1953 году фактически возглавлял следственную группу по делу Л. П. Берии и его сообщников. По предложению Руденко 4 мая 1954 года была создана Центральная комиссия по пересмотру дел осуждённых за «контрреволюционные преступления». То есть человека причудливо мотало со всеми изгибами советской политики. Знает себе цену, как и многим ныне высокопоставленным лицам. Но сейчас он тих и собран. Смотрит на меня абсолютно преданными глазами.

Видимо, и до прокураторы дошли слухи, что за Брежневым не заржавеет из «товарищей» перевести в «граждане». Пушистый кот по недогляду оказался не домашним. Начальника 2-го Главного управления КГБ генерала Банникова уже сняли с должности и интенсивно допрашивают как раз люди из прокуратуры. КГБ дело о прослушивающих устройствах в ЦК я отдавать не стал.

– Роман Андреевич, как у нас идут дела по прослушке? Только давайте, пожалуйста, без воды.

Руденко тут же открыл папку:

– Честно говоря, Леонид Ильич, глухо. Банников, похоже, сам был не в курсе.