Текст книги "Поцелованная богом (СИ)"

Автор книги: Агата Озолс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

– Что случилось? – спросил Егор.

Не зная, как объяснить свой интерес к его спальне, просто пожала плечами и пошла в гостиную.

– Кабинет и кухню смотреть будешь? – раздалось вслед.

– Обойдусь, – буркнула под нос, но Рокотов расслышал:

– Лиз, что все-таки случилось?

Я повернулась к нему лицом, посмотрела. Кажется, Егор изменился. Похудел? Или просто очень устал, вон и темные круги под глазами. И морщинка на лбу. Смотрит как-то странно, словно еле сдерживает себя. Перевела взгляд на его руки. Так и есть, кулаки сжаты так, что пальцы побелели.

– Не сердись, пожалуйста, – попросила его. – Я на минутку, сейчас уйду.

И зачем только пришла? Ах, да, о ребенке сказать. Смотрю на него и не знаю, говорить? Не говорить?

– Я не сержусь, – возразил Егор. – Может быть, чаю?

– Нет, – при мысли о еде опять стало подташнивать. – Я представляю, как это выглядит со стороны, но мы взрослые люди, и не сказать я не могу.

Замолчала, мучительно выискивая слова. Страшно. Нервы, как оголенные провода, того и гляди, полыхнут огнем. Умом понимаю, это все беременность. Это она делает меня такой беззащитной и уязвимой. Но ум здесь не при чем.

– Что сказать? Лиза, что у тебя случилось? Не молчи, ради бога, – начинает волноваться Егор.

Я открываю рот, что бы сказать про ребенка, а слова застревают в горле.

– Лиса, что случилось? – Рокотов делает шаг ко мне, кладет руки на плечи.

Движение такое знакомое. И я так давно не чувствовала его тепло на себе. Глаза, против воли наполняются слезами.

– Я беременна, – выдавливаю из себя и вижу, как широко открываются его глаза.

Вот и сказала. Теперь можно переходит к обсуждению деловых вопросов. Будет ли он принимать участие в воспитании? Как? Может, составить какой-нибудь договор? Мысли вихрем проносятся в голове, и я вдруг понимаю, что ничего этого не хочу. В смысле, по-деловому обсуждать с Егором нашего общего малыша. Я хочу быть с ним. Чтобы был дом. И свадьба. И белое платье. Наш малыш. Мальчик? Девочка? Да какая разница? Встречать утро, уткнувшись в любимое, теплое и надежное плечо. И каждый вечер ждать встречи. «Как прошел твой день?» «А твой?» Тихо-тихо: «Я люблю тебя». И в ответ, словно эхо: «Я люблю тебя». Одна жизнь на двоих.

От этих мыслей начинает кружиться голова, я становлюсь легкой-легкой. Если бы не его руки, надежно удерживающие меня, кажется, что я бы могла взлететь.

Егор открывает рот, что бы что-то сказать, но я не даю ему такой возможности. Просто прижимаю ладонь к его губам и, опасаясь, что сейчас решимость моя иссякнет, быстро выпаливаю:

– Женись на мне, пожалуйста!

44

С того момента, как в аэропорту я услышал от Лисы «ну, прощай», прошло чуть больше месяца. О том, что совершил ошибку, понял на следующий день, но упорно отказывался признаваться в этом даже самому себе.

Работал. Организовал ей охрану, на всякий случай. Не хотел ни с кем общаться. По вечерам, как придурок, караулил рыжую у ее дома, стоял под окнами. Престарелый Ромео.

Вовке Кипрееву, заикнувшемуся было о том, что зря мы с Лисой расстались, чуть не сломал челюсть. Больше он эту тему не поднимал и вообще старался со мной не общаться.

Спустя неделю, я всерьез стал подумывать о том, как бы наладить бизнес, чтобы можно было летать с Лисой. Если уж она так дорожит своей работой и жить не может без опасности, значит, буду рядом. Понимал, что глупость чистой воды, но готов был и на это. Мне было без нее плохо. Вот просто физически плохо. Так плохо, что даже курить не хотелось. Наоборот, от сигаретного дыма начинало тошнить. После того, как я чуть не надел пепельницу на голову одному из своих замов (ведь просил же не курить!), сотрудники перенесли курилку. Ага, на улицу. Кажется, даже на соседнюю. Некоторые вообще избавились от этой вредной привычки, молодцы.

Лиса вернулась из Сирии спустя несколько дней и больше никуда не ездила. Сидела в Москве. Пропадала, как и я, на работе. По вечерам в ее окнах всегда горел свет. Иногда, даже далеко за полночь. К ней никто не приходил. Несколько раз она ездила к родителям и деду, больше ни с кем не общалась. Это было странно, мне казалось, что такая женщина, как она – умная и красивая, должна вести более активный образ жизни.

На тридцать пятый день нашего расставания (да, я считал) меня посетила мысль, что так больше нельзя. Нужно поехать к ней и постараться поговорить. Узнать, чего она хочет. И сказать, наконец, чего хочу я. Мои желания сводились, в основном, к свадьбе (можно скромной, в узком кругу), тихой семейной жизни и детях в перспективе. Останавливало меня только то, что я примерно представлял, как Лиса отреагирует на мое предложение руки и сердца. Отстрелит чего-нибудь, как пить дать.

Сердце ныло практически постоянно. Я, конечно же, сходил к врачу. После полного обследования, узнал, что здоров, хоть в космос лети. В космос не хотелось, хотелось к Лисе. Мешала только мысль, что я ей не нужен. Наверное.

Это было странно и не очень-то приятно мучиться такими мыслями. Мне, в принципе, совершенно чужды сомнения и переживания. Я всегда знал, чего хочу и шел к цели. Вот только с рыжей было все по-другому. Неправильно и непривычно.

– Соберись, – приказал своему отражению. – Ты ее любишь, она тебя тоже. А если не любит, но полюбит, куда денется. Остальное как-нибудь решите вместе.

Она меня опередила. Пришла вечером ко мне домой.

– Егор, это Лиза. Вяземская.

Как будто я мог ее с кем-то спутать. Обрадовался, как идиот, выскочил на лестничную клетку, словно бы она могла пропасть из лифта.

– Добрый вечер, – и смотрит настороженно.

– Добрый вечер, – а что я еще могу сказать?

– Нам нужно поговорить, – с вызовом. – Я могу войти, или будем выяснять отношения на лестничной клетке?

Ничего не понимаю, с ней что-то случилось? Ее кто-то обидел? Разорву голыми руками.

– Проходи, – пропускаю в квартиру. – В гостиную.

Но Лиса ведет себя странно, подозрительно оглядывает прихожую и идет в спальню. Я-то как раз не против, но вряд ли она приехала только для того, что бы заняться сексом. Она рассматривает кровать, переводит взгляд на шкаф. Откуда у меня ощущение, что она с трудом сдерживается, что бы туда не заглянуть?

– Что случилось?

Молчит, но из спальни не выходит. Потом разворачивается и марширует в гостиную. Мимо меня, так, словно я для нее пустое место.

– Кабинет и кухню смотреть будешь? – предлагаю ее спине.

– Обойдусь, – себе под нос, но я слышу:

– Лиз, что все-таки случилось?

Резко разворачивается, внимательно оглядывает. Да, знаю, я выгляжу не очень. Этот месяц без нее дался мне нелегко. Она пробралась мне под кожу, въелась в сердце, проникла в кровь. Без нее никак.

Лиса так близко, вот только руку протянуть. Но мне мало, я хочу обхватить ее покрепче, прижать, так, чтобы впечаталась в меня, и никогда больше не отпускать. От невозможного желания до нее дотронуться темнеет в глазах, приходится сжимать кулаки. Но Лиса понимает меня по – своему.

– Не сердись, пожалуйста. Я на минутку, сейчас уйду.

– Я не сержусь. Может быть, чаю?

– Нет, – поспешно отказывается. – Я представляю, как это выглядит со стороны, но мы взрослые люди, и не сказать я не могу.

Глаза огромные, испуганные.

– Что сказать? Лиза, что у тебя случилось? Не молчи, ради бога, – прошу ее.

Она открывает рот, но не произносит ни звука.

– Лиса, что случилось? – делаю шаг к ней, кладу руки на плечи.

С трудом сдерживаю себя, смотрю в ее глаза. Они неожиданно наполняются слезами.

– Я беременна, – шепчет и всхлипывает.

Моя вселенная взрывается. В голове какая-то мешанина из чувств и мыслей. Так, завтра в ЗАГС, потом свадьба, платье и все, что там еще положено. Родители не успеют прилететь, ну и ладно. В конце концов, распишут нас и без них. Дом нужно перестроить, и быстро. Пока поживем у меня. Что еще? Нужен врач. Самый лучший. Где взять? Завтра же узнаю. Может, в Кремль позвонить? Внезапно одна, самая яркая мысль заслоняет все остальные: у нас будут ребенок!!! Лиса смотрит на меня, замерев в ожидании моей реакции. Приходит понимание того, как мое молчание может выглядеть в ее глазах.

Родная, прости, у меня просто нет слов. Впервые за всю свою жизнь, я не могу подобрать слова, чтобы выразить то, что чувствую. Глубоко вдыхаю, что бы хоть как-то успокоиться, но Лиса закрывает мне рот ладошкой. Теплой, мягкой, невероятно вкусно пахнущей ладошкой. Прикрываю глаза, вдыхаю ее запах и касаюсь губами. Сейчас самое время расставить все точки над «и» и сообщить рыжей, что теперь она просто обязана выйти за меня замуж.

Но Лиса опережает меня:

– Женись на мне, пожалуйста!

И разве я могу ей хоть в чем-то отказать?

Эпилог

Зима в этом году выдалась совершенно странная – теплая и без снега. Тем большей неожиданностью было проснуться утром и обнаружить, что дом замело практически полностью.

До нового года оставалось несколько дней. Лиса была глубоко беременна, на работу не ходила, и мы переехали в дедов дом, предварительно слегка перестроив его. Родители Лисы, мои многоуважаемые тесть с тещей, приехали еще вечером, сегодня ожидался Лизин дед, мои же родители должны были прилететь только тридцатого декабря. Как Владимир Константинович до нас теперь доберется, даже ума не приложу. Еще с вечера разыгралась метель, снег шел всю ночь и не прекратился до сих пор, дороги основательно заметены. Можно вызвать рабочих, чтобы они расчистили путь к дому, но при таком снегопаде это практически бесполезно – трактор не успеет проехать, а дорогу опять заметет снегом. Может, вызвать вертолет?

– Что будем делать с дедушкой? – спросил у Лисы, когда мы завтракали.

– А что с ним делать? – удивилась Лиса.

– Ему надо как-то до нас добраться.

– Дорогой зять, – вмешалась в разговор моя теща, – я вас уверяю, профессор Вяземский справится и без нас. Поверьте мне на слово.

Решил не спорить, и разговор плавно перетек на другие темы. Собственно, основной темой были предстоящие роды. Имея за плечами не только высшее медицинское образование, но и родителей – педиатра с гинекологом, Лиса вроде как не волновалась. Я же изо всех сил старался следовать ее примеру, но получалось, увы, не всегда. Уже был выбран роддом и врач, достойный доверия. Уже подготовлена детская в нейтральных тонах – Лиса категорически отказывалась узнавать пол нашего наследника, и так называемое приданое. Я прочитал кучу литературы и даже посмотрел (тайком от жены и ее родственников) курс «молодых родителей». Но все равно было как-то волнительно, как-то не по себе. Мне все казалось, что Лиса, идеально отходившая всю идеальную беременность, выкинет какой-нибудь фортель напоследок. Что, собственно, и произошло.

В обед позвонил Владимир Константинович с сообщением, что он стоит в пробке в центре Москвы.

– То ли еще будет на выезде, – хмыкнул я и собирался развить эту тему, но тут раздался голос моей неугомонной жены.

– Рок! Ты не волнуйся, но, кажется, я рожаю!

Она стояла у лестницы на втором этаже, держась одной рукой за перила, а второй поддерживая животик.

– Спокойно, – скомандовал я, то ли ей, то ли себе, прикидывая в уме, что быстрее – вызвать сюда скорую или ехать в роддом самим.

– Воды отошли? – по-деловому спросил мой тесть.

– Отошли, – кивнула Лиса.

– Схватки? – подала голос теща.

– Каждые пять минут, – отрапортовала Лиса.

– А чего ты ждала? – строго спросила у дочери Мария.

– Я не ждала, все как-то быстро произошло.

– Так, – я попытался вернуть себе роль главного, все-таки я отец этого семейства, – сейчас поедем в роддом.

Лиса не успела ответить, вмешался тесть:

– Егор, у нее, скорее всего, стремительные роды. Вы никуда не успеете, тем более по такой погоде.

– И что? – я действительно не знал, что делать.

– Ничего, – Петр пожал плечами, – будем рожать.

– Где? – не понял я.

– Да вот хотя бы в столовой, – он махнул рукой, – у вас там прекрасный стол.

Я перевел взгляд в сторону прекрасного стола, и тут телефон в моей руке ожил голосом Лизиного деда. Я совсем про него забыл.

– Уже рожаете?!

– Кажется, да, – ответил неуверенно.

– Вот и прекрасно, – оживился Владимир Константинович. – Тогда я ускоряюсь и бригаду с собой захвачу.

Он отключился, не дав мне ответить.

В этот момент Лиса болезненно поморщилась и зашипела сквозь стиснутые зубы.

– Стой, – скомандовал и кинулся к ней по лестнице, – я тебя снесу, а то мало ли.

– Маша, – распорядился мой тесть, – саквояж из нашей комнаты, а я стол приготовлю.

Пока я переносил Лису в столовую, ее родители развили бурную деятельность. Стол был очищен от посуды, после чего безжалостно облит йодом. Мелькнула мысль, что дизайнер, который нам этот стол сосватал, узнав, как мы обошлись с антикварным раритетом из ценных пород дерева, покончит счеты с жизнью.

– Папа, – Лиса укоризненно посмотрела на отца, – этот стол стоит целое состояние.

– Зато теперь это будет наш семейный раритет, – постарался я утешать жену.

– Вандалы, – она снова болезненно поморщилась.

– Как-то быстро у тебя все проходит, – внимательно посмотрев на дочь, заметил Петр.

Теща принесла саквояж, застелила стол белой простыней и уже раскладывала какие-то странные инструменты, успев надеть одноразовый халат, смешную шапочку и перчатки. И где только взяла?

– Вы готовились, что ли? – поинтересовался у тестя.

– Не специально, – он достал из саквояжа одежду, – но была мысль, что может такое случиться. Маша, помоги. А вы положите уже жену, мне ее осмотреть надо.

Я устроил Лису на столе и замер рядом.

– Будущий папаша, отойдите в сторону. А лучше, принесите мне лампу, – оттеснил меня профессиональный гинеколог. – Знаешь, родная, последний раз я видел тебя в таком виде, когда пенял тебе подгузник. Как же быстро бежит время.

Лиса рассмеялась.

Я быстро принес лампу и установил возле стола.

– Так подойдет?

– Практически идеально. Посмотрим, что там с раскрытием.

– Егор, помогите, пожалуйста, – попыталась отвлечь меня моя драгоценная теща, – нужно подготовить место для малыша.

– Пап, ну что там? – спросила Лиса, когда осмотр был закончен.

– Ничего особенного, – он пожал плечами. – Рожаем, родная.

До этих слов я все еще сомневался в реальности происходящего. Мне казалось, что сейчас тесть осмотрит Лису, скажет, что еще рано, и мы спокойно поедем рожать в клинику. Но после его «рожаем, родная», я понял, что все произойдет здесь и сейчас. Наш с Лисой ребенок родится здесь, в дедовом доме, на антикварном столе, в присутствии ее родителей – папы-гинеколога и мамы – педиатра. Это не считая того, что к нам, невзирая на метель, мчится (я почему-то в этом не сомневался) Лизин дед – военный хирург, с бригадой скорой помощи.

– Не переживайте так, – обратился ко мне тесть. – В конце концов, я гинеколог, Мария педиатр, справимся.

– В крайнем случае, – «успокоила» меня Лиса, – скоро приедет хирург. Разберемся.

– Видимо моя специальность здесь не котируется, – обалдев, заметил я.

– Твое время еще придет, – возразила жена и снова ухватилась за живот.

– Все, собрались, – скомандовал ее отец. – Лиза, начинаем. Маша, ты на подхвате. Егор, если вы упадете в обморок, то будете валяться на полу и ждать хирурга. Нам с вами возиться некогда.

Без преувеличения могу сказать, что это был самый сложный день в моей жизни. Самый прекрасный, но и неимоверно трудный. Видеть, как любимая женщина производит на свет нашего малыша, казалось каким-то волшебством. Но от понимания того, что ей больно, а я ничем не могу помочь, только быть рядом, поддерживать за плечи, дышать вместе с ней и смахивать бисеринки пота со лба, становилось невыносимо.

Удивительно, но Лиса справилась очень быстро, всего за пару часов. Стремительные роды, как назвал это мой тесть. Через два часа на свет появилась наша дочь. Такая крохотная, что не то, что взять на руки, даже дышать рядом было страшно, сморщенная, со смешными рыжими кудряшками. Она возмущенно запищала, когда теща взяла ее на руки.

– Характер ваш, – громко заявил новоиспеченный дедушка.

– Мой, – сдувая со лба рыжую прядь, возразила молодая мамочка.

– Я и говорю, ваш, – тесть посмотрел поочередно на меня и Лису.

– Егор, хотите перерезать пуповину? – спросила наша бабушка.

И пока я, под руководством тещи, перерезал пуповину, мой тесть сказал дочери вполголоса:

– Надо же, справился. И даже в обморок не грохнулся. А он у тебя ничего, молодец.

– Наш человек, – устало ответила моя жена.

Уже намного позже, когда я перенес Лису в спальню и устроил их с малышкой со всеми удобствами, когда тесть с тещей убрали «наш переносной родильный дом», как выразилась теща и сидели в гостиной у камина, празднуя рождение внучки, в дом ворвался Владимир Константинович.

– Я уже прадедушка? Или еще нет? Я готов принять роды!

Следом за ним вошли врачи «Скорой помощи».

– Опоздали, многоуважаемый профессор, – ехидно заметил Петр Вяземский. – Сегодня обошлось без вас.

– Ну, ничего, – тут же нашелся прадедушка, – в следующий раз выеду пораньше.

После этих слов, теща подавилась коньяком.

– Где Лизка? Надо, чтобы ее осмотрели, – развил бурную деятельность Владимир Константинович. – Кто у нас? Мальчик?

– Девочка, – с гордостью ответил я.

Быть отцом такой красотки, это, я вам скажу, круто!

– Очень хорошо, – прадед потер руки. – Значит, в следующий раз будет мальчик. Нужно кому-то продолжать династию.

– Никаких династий, – засверкала глазами моя теща. – Из-за твоих глупостей, я чуть дочь не потеряла.

– Маша, сколько раз я тебе говорил, не будь глупой наседкой.

– Да что ты понимаешь! – не на шутку разволновалась Мария.

– Пожалуйста, – вздыхая, попросил Петр, – давайте хоть сегодня не будет выяснять, кто и в чем виноват. У нас родилась очаровательная и здоровая девочка, Лиза прекрасно справилась. Не вижу повода для ссор.

– Пусть их все-таки осмотрят, – предложил прадед.

– Полностью согласна, – гораздо спокойнее поддержала его бабушка.

Когда бригада «Скорой помощи», осмотрев моих девочек и оформив все документы, уехала, я махнул стакан коньяка, позвонил своим родителям, обрадовав их и смог, наконец, подняться наверх.

– Я не сплю, – тихо сказала Лиса, заметив, что я замер на пороге спальни. – Проходи.

Устроился рядом с ней, разглядывая нашу дочку.

– Если бы мне кто-то сказал год назад, что у меня будет муж и ребенок, я бы не поверила, – Лиса поудобнее устроилась в кольце моих рук.

– Если бы мне кто-то сказал, что я буду принимать роды у своей жены, я бы тоже не поверил.

– Ты молодец, – похвалила она меня. – Справился.

– Рыжая, неужели ты во мне сомневалась?

– Ни капли. Знаешь, Рокотов, это совершенно удивительное чувство – знать, что рядом есть ты. Большой, надежный.

– И любимый? – постарался как можно аккуратнее прижать Лису к себе.

– Бесконечно любимый, – она потерлась носом о мое плечо.

– Я люблю тебя, – выдохнул ей в макушку.

– Я люблю тебя, – эхом повторила Лиса.

Конец