Текст книги "Буду твоим первым (СИ)"

Автор книги: Агата Лель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Часть 12

* * *

Удивительно, но я проспала всю ночь. Так спокойно, словно это не я узнала о том, что меня держат в плену. Без сновидений, даже не ворочаясь. То ли выпитое вино сыграло злую шутку, то ли включился какой-то защитный механизм, позволяющий не рехнуться.

Я не боялась его. Вернее, не так – я не боялась его настолько, чтобы удариться в панику. В первое мгновение да, но когда картина более-менее приобрела какие-то ясные очертания, я поняла, что моей жизни ничего не угрожает. У него счёты только с моим отцом, а я выступила просто как орудие давления.

Может, он хочет просто напугать папу, сделать уязвимым, чтобы потом побольнее ударить? И вот это волновало меня даже больше, чем собственное положение. Бедный отец! Выходит, он не знает, где я, никто не знает, для всех я исчезла. Да он там с ума теперь сходит! Наверняка поднял на уши весь город: телевидение, прессу. Конечно, нас скоро обнаружат, вряд ли мы уехали далеко – город не резиновый. По ощущениям, мы и ехали-то не больше часа. Люди отца очень опытные – сработают быстро... только вот сидеть и ждать помощи я не собиралась. Я проснулась с твёрдым намерением как можно скорее удрать, и в голове даже сформировалось некое подобие плана.

Главное, не показывать вида. Притворяться покорной, а потом... ударить исподтишка. Этот урод ответит за всё, что сделал. И пусть он меня не обижал, всё равно ответит!

Я поднялась с кровати и выглянула в окно – небо по-прежнему висело тёмным плотным покрывалом. Кажется, снова будет дождь. И это прекрасно – в непогоду проще затеряться. А потом я уловила справа от дома какое-то движение и перевела взгляд туда… В ничем не занавешенной деревянной кабинке уличного душа мылся Найк. Абсолютно голый.

Он стоял ко мне задом… вынуждена признать, довольно неплохим крепким задом, на плечах и спине лежали хлопья пены.

Он мылся, не обращая внимания на довольно сильный ветер, а я стояла, согнувшись в три погибели, у окна… и любовалась им. Вот дура! Но что поделать – урод оказался не таким уж и уродом, из песни слов не выкинуть. И это злило особенно.

Демонстративно задёрнув пыльную занавеску, я метнулась к двери, и та оказалась не заперта. Я глазам своим не поверила!

То есть я могу вот так просто выйти теперь из комнаты?

Хороший это знак или плохой, размышлять было некогда: путаясь в штанинах, я натянула джинсы, потом носки и кеды. Очень хотелось почистить зубы и умыться, но возиться было некогда, он мог вернуться в любую секунду!

Я очень надеялась, что он и входную дверь тоже оставил открытой. Ну вдруг… В этом случае эта минута – последняя в доме, и в такую непогоду я не могла тратить её на ерунду. Лучше одеться потеплее, взять с собой воды. И пистолет.

Пистолет!

Не завязывая шнурки, я вылетела из комнаты и сразу же подбежала к дивану, заглянула за подлокотник… сумки не было. Наверное, он взял её с собой, там же у него была сменная одежда.

Расстраиваться времени не было тоже – мозг лихорадочно генерировал план побега.

Куда бежать, где мы, я не имела ни малейшего представления, но решила сориентироваться уже потом. Любой лес когда-нибудь заканчивается, где-то здесь точно есть дорога, а значит, рано или поздно я выйду к людям.

Чёрт с ней, сумкой.

Я подбежала к двери и дёрнула на себя ручку…

Заперто.

И вот тут я едва не заскулила от негодования. Конечно, чего-то такого нужно было ожидать, но я всё равно надеялась…

Острый ум и быстрота реакции – отличительная черта Саркисовых. Отец очень любил повторять эту фразу и гордился тем, что мы никогда не распускаем сопли. Вот и сейчас я не стала попусту психовать, вместо этого схватила валяющуюся на полу чугунную кочергу и, подняв руку, замахнувшись для удара, спряталась за дверью.

Он её откроет, войдёт, и тогда…

Я смогу! Точно смогу! Он же смог меня бессовестно украсть.

Ждала я не слишком долго, не больше пары минут, когда в двери послышался поворот ключа. Я перехватила кочергу удобнее и сосредоточилась на будущем ударе. Было немного страшно, я боялась не попасть и только разозлить его – а кто бы не разозлился? Но всё-таки надеялась на удачу. Как ни крути, я всё-таки фартовая, ведь даже если посмотреть на эту ситуацию с другой стороны, моим похитителем мог бы быть какой-нибудь извращенец, а не довольно лояльный Найк.

"С красивым задом и мягкими губами" – влезло со своими пятью копейками дурацкое подсознание, но я тут же прогнала нелепые мысли прочь, потому что открылась дверь и…

– А ты что тут делаешь? – нахмурился он, осматривая меня с головы до ног.

Он уже не был голым – в пятнистых "военных" штанах и обтягивающей внушительные плечи белой футболке с точками влажных пятен – то ли накапало с волос, то ли снова пошёл дождь. В руках он держал ту самую спортивную сумку и влажное полотенце.

– В туалет хочу, – буркнула я, незаметно опуская кочергу на подоконник за своей спиной. – Тебя вот у окна ждала.

– Ну пошли, – легко согласился он и, поставив сумку на свой крошечный диван, расстегнул молнию.

Пистолет! Он хочет взять его с собой! – пронзила логичная мысль, но он достал не пистолет, а сложенную вчетверо грубую мужскую рубашку в клетку.

– На, надень, там прохладно.

В немом шоке я взяла из его рук свёрток и послушно накинула на плечи рубашку. Не знаю, стало ли теплее, но удивил он меня однозначно.

Когда мы дошли до густых зарослей, он остановился и демонстративно повернул голову вбок, как бы показывая, что не собирается подсматривать, как я делаю свои делишки.

И вроде бы вот он – шанс удрать, скрыться в кустах и потом бежать сломя голову, но как-то оно всё было бы слишком уж просто. Он не дурак, значит, точно есть во всём этом какой-то подвох.

– Не боишься, что я убегу? – спросила я, перешагивая огромные мокрые лопухи.

– Нет. Я тоже бегаю быстро.

– А если всё-таки не догонишь?

– А если не догоню, тебе же хуже.

– Это ещё почему?

– Потому что лес непролазный, ты обязательно заблудишься, – бросил он будничным тоном.

Нашёл кого пугать. Я даже улыбнулась себе под нос, смахивая с пути повисшую мокрую паутину.

– У нас в округе нет ни одного густого леса, кого ты лечишь?

– А кто сказал, что мы у нас в округе?

Его фраза мне очень и очень не понравилась. Я уже прилично скрылась в кустах, но убегать по-прежнему не решалась.

– Да брось, – сказала я осторожно, – мы ехали всего-то от силы один час.

– Мы ехали четыре часа, Адель, просто ты всю дорогу крепко спала, – открыл истину он, и я почувствовала, как округлились мои глаза. – Я действительно хочу, чтобы ты не пострадала и вернулась домой живой и невредимой. Так что сильно не советую делать глупости.

Часть 13

* * *

Я ела консервы, бросая взгляды исподлобья на сидящего в коридоре Найка. Я по-прежнему называла мысленно его именно так, потому что настоящего его имени я не знала. Хотела бы узнать, но понимала, что он никогда этого не скажет. Не в его это было интересах, наверняка он решил скрыться после того, как выполнит задуманное, и чем меньше я о нём буду знать, тем лучше для него. Но он не учёл одного – у меня прекрасная память на лица, и я с детальной точностью передам его черты для того, чтобы составить фоторобот. А внешность у него яркая и очень запоминающаяся, одни чёрные глазищи чего стоят.

– У тебя кавказские корни? – спросила я, не особенно рассчитывая на ответ. Но он вдруг ответил:

– Мой отец родом из Ирака.

– А мама?

– Мама украинка.

– А у тебя есть братья или сёстры?

– Собираешь обо мне побольше информации? – улыбнулся он, разбирая фонарь. Ночью я случайно сбросила его на пол, и наш единственный источник света, не считая одной захудалой свечи, разбился.

– Ничего я не собираю, – пожала я плечом, запихивая в рот ложку тёплых консервов. – Просто хоть о чём-то поболтать, не в тишине же сидеть.

Он бросил на меня взгляд исподлобья, ухмыльнулся. Конечно, он мне не поверил, это читалось по… да по всему. Но тем не менее он снова ответил:

– У меня был брат-близнец.

– Был?

– Он трагически погиб.

– О, прости. Наверное, это ужасно – терять близких. Моя мама умерла, когда я была совсем маленькой, я её почти не помню.

– Сочувствую, – бросил он и, соединив куски фонаря, щёлкнул выключателем. Свет не загорелся.

В голове родилась масса вопросов, и что самое странное, я действительно хотела узнать о нём больше. Даже не с корыстной целью, просто хотелось понять, что он за человек.

Ну и вообще, кое-что давно не давало покоя…

– А ты точно не женат?

После этого вопроса он на мгновение напрягся, я увидела, как его губы образовали тонкую линию, а взгляд стал жёстким.

– Точно.

– А был?

– Может, хватит уже вопросов? – зыркнул на меня своими чёрными кратерами и вернулся к починке фонаря.

Жена – его ахиллесова пята, что-то здесь явно нечисто. Но я благоразумно решила не лезть ему под кожу. Может, его прямо перед свадьбой кинула какая-то баба. Или изменила с лучшим другом, например. О таком никто вспоминать и говорить лишний раз не хочет. Но судя по его реакции, он не хочет говорить об этом не потому, что зол, а потому, что ему… больно. Я увидела это по его глазам. Ему больно... И мне почему-то стало его даже немного жаль. Человека, который меня украл и привёз в эту хижину в лесу с целью шантажа моего отца.

Кажется, я сумасшедшая.

– Ты любил её, да? – тихо спросила я, совсем не надеясь на ответ. Но я хотела это узнать. – Ну, ту женщину, неважно, кем она там тебе была…

Он какое-то время молчал, долго. Так долго, что я решила, что он уже ничего не ответит. Но он заговорил.

– Любил.

Чёрт знает что, но я испытала странное чувство после его признания. Какое-то непонятное. Нелогичное. Совершенно иррациональное. И вдруг поняла, что больше ничего не хочу о ней спрашивать. Просто не хочу, и всё! Поэтому решила поменять тему.

– Тебя снова долго не было сегодня. Ты звонил моему отцу?

– Да, звонил.

– И что он? Глупо, наверное, но я даже не понимаю, о чём спрашиваю, потому что не знаю, о чём речь. Не знаю, почему я здесь. Что тебе нужно от моего папы. Что он должен сделать, чтобы ты вернул меня домой?

– На самом деле не так много, и это точно ему под силу.

– И почему он тогда этого до сих пор не сделал? Он же знает, что я у тебя?

– Конечно.

– И то есть зная, что я у тебя, он до сих пор не выполнил то… не знаю что?! – я уже начала заводиться. – Я поверить в это не могу! Отец меня очень любит, он бы точно сделал всё от него зависящее, чтобы я оказалась поскорее дома.

– Как видишь, он не торопится, – он снова ухмыльнулся, но на этот раз уже совсем не по-доброму. – Есть вещи, которые для него важнее. Так что делай выводы, Адель.

– Ты врёшь!

– Я больше не буду тебе врать, не вижу в этом смысла, ты и так уже многое знаешь. Я или не отвечу совсем на твой вопрос, или отвечу честно. Другого варианта нет.

– О'кей, – я прищурилась. – Как тебя зовут? По-настоящему.

– Следующий вопрос.

– Ну хорошо: что тебе нужно от моего отца? – даже подалась вперёд. – Что он должен сделать такого, чтобы ты меня отпустил? Деньги? Тебе нужен за меня выкуп?

– Нет, не деньги.

Полный тупик. Это был единственный логичный вариант.

– А что тогда? Доля в бизнесе? Наш дом? Что?!

– Мне нужна от него только правда и больше ничего. Чтобы он выступил публично, оглашая её.

– Какая правда, Найк? Я не понимаю! – я уже едва не кричала. – Можешь ты ответить нормально или нет?! Без этих своих дебильных шарад!

– Я бы тебе сказал, но ты всё равно не поверишь. Пока. Но со временем ты сама всё поймёшь.

Арр, эти его ответы-головоломки. Я была в гневе! Хотелось рвать и метать.

Я вскочила из-за стола, бросив свои недоеденные консервы, и ломанулась к нему в коридор.

– Сколько ты собираешься вот так играть со мной в кошки-мышки? Сколько ещё держать здесь? Мой отец плохой для тебя – это я уже поняла, но при чём тут я? Я даже не понимаю, о чём речь! Ничего не понимаю! Тебе не кажется, что это жестоко, поступать со мной вот так?!

– У меня не было выбора! – он тоже повысил голос. – Не было его! Мне нужна была ты – как гарант, что он пойдёт на мои условия. Но как видишь, он не спешит, ему дороже другое.

– Ты врёшь! Врёшь! – а вот теперь я уже орала во всё горло, брызгая слюной и тыча в него пальцем. – Я тебе не верю! Ты придумал это всё, чтобы настроить меня против папы! Это такой психологический приём, я читала о подобном. Тебе нужно, чтобы я приняла твою сторону, но знаешь что – хрен у тебя это получится, понял? Ты больной психопат, помешанный на какой-то своей долбаной правде. И когда я отсюда выйду, я расскажу всё-всё, что запомнила, каждую мелочь. Тебя найдут! И посадят! Придурок!

И ушла в свою комнату, демонстративно громко захлопнув дверь.

Идиот! Высокомерный кретин! Да что он о себе возомнил? Отец его раздавит как муху, места мокрого не оставит!

Налил мне в уши всякого дерьма, втёрся типа в друзья и думает, что я поведусь. Чёрта с два!

Теперь я захотела удрать отсюда ещё больше. Может, он и не маньяк, но маниакально зависим от своей бредовой идеи-фикс, что в принципе одно и то же.

Сейчас я жалела, что в последний момент струсила и всё-таки не долбанула ему этой кочергой по голове, надо было. И посильнее. И его сказки про густой непролазный лес – просто метод запугивания. Я уверена, что нахожусь где-то совсем недалеко от дома.

Я убегу. Прямо сегодня.

Не буду ждать, пока он окончательно сбрендит.

Сказать, что мой отец не бросил все силы и возможности на моё освобождение – это откровенно наглая ложь. И даже если и есть какая-то мифическая правда, которой он добивается, то папа сказал бы всё что угодно, чтобы я поскорее вернулась домой.

Он – наглый лгун. И должен сидеть в тюрьме! В крайнем случае лечить кукушку в специализированном месте.

Я сегодня же осуществлю задуманное и ничто меня не остановит.

Часть 14

* * *

К вечеру ливень разыгрался не на шутку, но я по-прежнему не оставила идею бежать. Сейчас или никогда. Чёрт с ним, дождём.

Я просидела в своей комнате практически целый день, тщательно продумывая план побега, ведь если хотя бы один элемент пазла выбьется из общей картины, ничего не получится.

Я понимала, что сильно рискую, если он поймёт, что именно я задумала – быть катастрофе. Я нужна ему как живая приманка, не будет меня, у него ничего не выйдет. Но я не могла больше находиться здесь и наивно надеяться на то, что он не надумает поторопить отца более действенным способом, например, прислать по почте мой отрубленный мизинец.

Фу! Меня даже передёрнуло от одной только подобной мысли.

Часов у меня не было, поэтому пришлось ориентироваться исключительно на внутреннее ощущение времени. Жаль, что погода была отвратительная, сложно было понять, который сейчас час. Интуиция подсказывала, что не позже семи. Отлично. Просто идеально. Даже если я потрачу два часа на блуждание по лесу, то всё равно выйду к дороге не так уж и поздно. Наверняка там будут ехать какие-нибудь машины, может, попадётся по пути какой-то дом…

Я понимала, что идея убегать в ночь не самая хорошая в плане безопасности, нельзя исключать лесные сюрпризы в виде каких-то зверей, но зато если Найк решит меня догнать, спрятаться мне будет в разы проще именно в темноте.

Хотя он не решит меня догнать.

Просто не сможет.

Я немного нервно улыбнулась собственным мыслям и вытерла влажные ладони о джинсы. Потом посмотрела в окно. Мысленно перекрестилась.

Пора.

Открыв дверь, выглянула в коридор – Найк стоял у окна, задумчиво наблюдая за непогодой, но едва услышав, что я вышла, сразу обернулся.

– Остыла? – в голосе прозвучала улыбка.

Чёртов сукин сын! Он слишком обаятельный для похитителя. Слишком спокойный, слишком уверенный в себе. Словно то, что он делает – ненаказуемо законом, словно это не он сядет минимум на десять лет, едва я только выберусь отсюда.

– А у меня был выбор? – буркнула я и, дойдя до его спального места, присела, похлопав ладонью по жёсткой обивке. – Ужас, как ты на этом спишь? Здесь же пружины торчат.

– А кто сказал, что я сплю?

Вообще, выглядел он паршиво – под покрасневшими глазами залегли тени. В первый день нашей встречи он выглядел бодрее. И взгляд горел. Сразу видно, что он был одержим какой-то идеей, а сейчас, когда что-то пошло не по его плану, как будто опустил руки. Или просто разочаровался.

Для меня это могло означать одно из двух: или он признает свой проигрыш и отпустит меня, или…

Думать об этом втором "или" не хотелось. Этот вариант крайне паршивый для меня.

– Ладно, что уж. Я тут подумала, что бессмысленно психовать, всё равно же ты не опустишь меня раньше задуманного, правда?

– Прости, но да.

– Тогда я не буду тратить нервы, от них появляются морщины. А стареть раньше времени я не хочу.

– Тебе всего восемнадцать, не рано думаешь о старости? – он снова улыбнулся, и я дала себе мысленную оплеуху за то, что едва не улыбнулась ему в ответ.

Он умеет располагать к себе людей, даже в такой, казалось бы, дикой ситуации. Умеет вселить уверенность.

Я почему-то вдруг подумала о том, какой он там, в другой жизни? Вне этих стен? Смотрит ли он футбол, любит ли хот-доги, какое предпочитает кино? Но я запретила себе углубляться в эту тему, потому что это было бессмысленно. Всё равно я скоро убегу, а его посадят. И так ему и надо!

Думать о том, что, возможно, у него были действительно весомые мотивы поступить так, как он поступил, я не хотела.

– Мне уже девятнадцать, между прочим. Как раз сегодня. И ты меня даже не поздравил.

– Я поздравил тебя ночью.

– Ну, так это ночью.

– Хорошо – с днём рождения, Адель.

– А спеть “хеппи бездей”? Друзья мне всегда её пели, – я сделала просящую мордочку, но поймав его вот совсем не располагающий к игре взгляд, поменяла желание. – Ла-адно. Тогда обнимашки? – распахнула руки, чем явно повергла его если не в шок, то в замешательство точно.

Наверняка он решил, что я какая-то сумасшедшая.

– Ну же, скрепим мир, кто знает, сколько нам здесь ещё торчать, – поднялась с дивана, отчего тот жалобно скрипнул, и подошла к своему похитителю. – Так мир, бу́ка?

– Целоваться опять полезешь? – намеренно скрывая улыбку, пошутил он, но руки всё-таки распахнул. Я обняла его и совершенно неосознанно втянула аромат мужской футболки. Даже глаза прикрыла от удовольствия.

Его тело было большим и приятно упругим, я поймала себя на мысли, что никогда ещё мне не было настолько приятно обнимать кого бы то ни было.

– А почему ты не купил мне бюстгальтер?

– Чего? – он явно нехотя – это я отметила сразу же – немного отстранился и посмотрел на моё лицо. – Не понял?

– Ну, лифчик. Ты принёс мне одежду: джинсы, футболку, кеды вон, даже трусики, но там не было лифчика. Приходится теперь ходить без него.

Его взгляд немного изменился. Совсем едва уловимо. Стал какой-то… другой. Это снова было замешательство, но совсем уже иного характера. Мужское. А потом он опустил глаза на мою грудь. Впрочем, почти сразу же поднял обратно.

– Прости, из головы вылетело.

– Ладно, так и быть, обойдусь, – я отцепилась от него и кивнула на погреб: – А там нет, случайно, ещё вина? Всё-таки день рождения…

– Чего ты хочешь, Адель? Твоё поведение… оно немного странное, – подозрительно сощурил глаза он, и я напряглась.

Нет – ощутила приближение настоящей паники!

Не надо, не надо, Найк! Прекрати уже строить логические цепочки! Стоп!

Нужно было катастрофически срочно что-то предпринять.

– Я же уже сказала: просто поняла, что другого выбора у меня всё равно нет, я буду сидеть здесь столько, сколько это будет нужно тебе. Так лучше не грызться как кошка с собакой, а скрепить какой-никакой союз. Или ты другого мнения? Мне казалось, что ругаться со мной в твои планы не входило.

– Это правда. Несмотря на всё происходящее, я не хочу, чтобы ты считала меня врагом. Я обещал, что не сделаю тебе ничего плохого и обязательно отпущу – и выполню своё обещание. У меня счёты только с твоим отцом, не с тобой.

– А если он не выполнит твой ультиматум? Ну вдруг?

Лицо его снова переменилось. Стало жёстким.

– Он выполнит.

Я поняла, что затронула опасную тему, не нужно было упоминать сейчас отца. Это лишнее и совсем не вовремя.

Дура! Ну почему я вечно всё порчу?!

– Ну так что там с вином? – преувеличенно бодро снова кивнула на погреб. – Наверняка там завалялась ещё одна бутылочка. Если ты, конечно, не оставил её для себя, чтобы, пока я сплю, оприходовать в одно лицо. А ну признавайся. Заныкал, да?

Я впервые увидела, как он засмеялся. Не просто улыбнулся – это действительно был чистый громкий смех. Улыбка меняла его очень сильно, но смех… смех словно сделал кардинально другим человеком. Он делал его по-настоящему красивым. Я даже чуть-чуть пожалела, что мы встретились при таких дурацких обстоятельствах. Хотя что уж там – чуть-чуть. Я пожалела…

– Ладно, сейчас, там действительно завалялась как раз ещё одна, – отсмеялся он и откинул с погреба коврик. Потом, взявшись за ручку, поднял на меня впервые за все эти дни по-настоящему живой взгляд: – А ты смешная, мажорка.

– Да вот, подумываю поступить в цирковое, – и растянула губы в улыбке как можно шире.

Он откинул крышку и начал аккуратно спускаться. Я смотрела на него сверху вниз, ощущая, как бешено колотится сердце. Очень громко, буквально навылет.

Страшно. А если не получится? А если что-то пойдет не так? А если…

– Подожди! – крикнула я, и он поднял голову, глядя на меня. – Возьми фонарь.

Я метнулась к дивану и взяла со спинки кое-как слепленный фонарик, осторожно протянула ему.

– Если там есть две – бери две, – подмигнула, а он миролюбиво улыбнулся.

– Хорошо, – и, быстро перебирая ногами по ржавой лестнице, скрылся в темноте.

Кусая губы, я помешкала секунду-другую, словно сомневаясь, раздумывая… а потом резко захлопнула крышку и просунула в проржавевшие петли заранее припрятанную неподалеку кочергу.

– Адель! – раздался изнутри его приглушённый голос. – Ты что делаешь?

– Извини, Найк, но я очень хочу домой.

Внизу раздался мат и звон стекла, потом грохот подошвы по металлическим ступенькам.

Думать больше было некогда: я быстро подбежала к дивану и вытащила его спортивную сумку, расстегнула дрожащими пальцами молнию. Пистолет лежал там же. Я схватила его, сунула на пояс джинсов. Потом подняла с пола куртку Найка и накинула себе на плечи.

– Адель, твою мать! Немедленно открой! Адель! – он долбил изнутри по крышке погреба, а я тем временем пыталась открыть дверь ключом, который стащила у него из заднего кармана, пока мы устраивали сеанс обнимашек.

В голове творился полный сумбур: от эйфории, что всё так просто получилось, до ощущения чего-то неправильного. Чего-то страшного и непоправимого.

А вдруг он не сможет открыть люк и умрёт там от голода и жажды?

Я не хочу, чтобы он умирал! Совсем не хочу!

– Я пришлю сюда потом людей, не волнуйся, тебя выпустят. Обещаю, – крикнула напоследок, захлопывая за собой дверь.

Я всё сделала правильно. Я молодец!

А теперь беги, Адель!

Я накинула на голову капюшон и рванула в густой лабиринт промокших тёмных деревьев...