Текст книги "Выпуск 1. Том 6"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

– Давайте подумаем, кто мог убить ее? Обсудим каждого. – И он тотчас приступил к своим предположениям: – Стюарды?

– Нет, – отозвалась Джейн.

– Согласен. Женщины напротив нас?

– Не думаю, что такие люди, как леди Хорбари, могут кому-то причинить зло. А другая, мисс Керр, она тоже очень знатная. Нет, она не стала бы убивать старую француженку, я уверена.

– Только противный чужеземец? – улыбнулся Гэйль. – Я думаю, вы не очень ошиблись, Джейн. Тогда это усач. Но, судя по отзывам следователя, он – вне подозрений. Доктор? Не очень-то похоже на истину.

– Если б он захотел убить ее, он, я думаю, выбрал бы что-нибудь такое, что не оставляет следов; никто и не узнал бы.

– М-да, – с сомнением согласился Норман. – Эти яды без вкуса и без запаха, не оставляющие никаких следов, очень удобны, но кто знает, существуют ли они вообще... Дальше кто там у нас? А, писатель, у которого была стреляющая трубка.

– Весьма подозрителен. Но в общем-то, и если б он не заговорил об этой трубке, с ним все было бы в порядке.

– Затем этот Джеймсон... Нет... Ну, как же его зовут?.. Райдер?

– Да, по-моему, это он и есть...

– А двое французов?

– Пожалуй, больше всего подходят. Они сидели на таких удобных местах. У них могли быть причины, о которых мы даже не подозреваем. И тот, что помоложе, выглядел встревоженным.

– Будешь встревоженным, если ты совершил убийство, – угрюмо, отозвался Норман Гэйль.

– Хотя он казался таким симпатичным, – тут же заколебалась Джейн. – И отец его тоже довольно милый. Надеюсь все же, что это не они!..

– На мой взгляд, мы продвигаемся вперед не очень успешно, – усмехнувшись, заметил Норман.

– Как мы можем продвигаться, если почти ничего не знаем об убитой. Ни ее врагов, ни тех, кто получит в наследство ее деньги, и вообще всего такого... – пожала плечами Джейн. Гэйль подумал и медленно проговорил:

– Кажется, было бы все же полезно... разобраться самим во всем этом. Ведь убийство касается не только виновного и жертвы. Оно затрагивает и невиновных. Вы и я невиновны, но тень убийцы коснулась и нас. И мы пока не знаем, как эта тень повлияет на нашу жизнь.

Джейн была человеком хладнокровным, но тут она вздрогнула внезапно:

– Не надо, – попросила она. – Вы пугаете меня.

– Ах, по правде говоря, я и сам немножко боюсь, – признался Гэйль.

Глава 6
Мэтр Тибо сообщает кое-какие сведения

Эркюль Пуаро зашел к своему другу инспектору Джеппу. Джепп встретил его с улыбкой.

– Хэлло, старик! – воскликнул он. – Ты был на волосок от тюрьмы!

– Боюсь, – серьезно заметил Пуаро, – что такое происшествие может повредить моей карьере!

– Ну что ж, – улыбнулся Джепп, – детективы иногда превращаются в преступников, правда, в романах.

Вошел высокий худой человек с несколько меланхоличным, интеллигентным лицом. Джепп представил его:

– Это мсье Фурнье из французской сыскной полиции. Он приехал, чтобы поработать с нами.

– Кажется, несколько лет назад я уже имел удовольствие встречать вас, мсье Пуаро, – кланяясь и пожимая всем руки, сказал Фурнье и вяло улыбнулся. – Я много слышал о вас.

Пуаро позволил себе сдержанную улыбку в ответ.

– Полагаю, – сказал он, – что вы, джентльмены, согласитесь отобедать у меня. Я уже пригласил адвоката мадам Морисо мэтра Тибо. Вы и мой друг Джепп не возражаете против моего сотрудничества с вами?

– Все all right, дружище, – сказал Джепп, хлопнув Пуаро по спине. – Ты живешь все в том же доме, на нижнем этаже?

На превосходном обеде, которым маленький бельгиец угостил друзей, компания была чисто мужская. Явился и высокий седобородый француз мэтр Тибо.

– Оказывается, вполне возможно хорошо поесть в Англии, – мурлыкнул Фурнье после того, как деликатно воспользовался заботливо припасенной для него зубочисткой.

– Восхитительно, мсье Пуаро! – сказал Тибо.

– Немножко офранцужено, но чертовски вкусно! – объявил Джепп.

– Такая пища превосходна для estomac, – сказал Пуаро. – Она не настолько обременительна, чтобы парализовать мысли.

– Не могу пожаловаться на то, что мой желудок доставляет мне хлопоты, – сказал Джепп. – Но не будем терять времени. Давайте приступим к делу. Я знаю, мсье Тибо получил на нынешний вечер задание, поэтому полагаю, мы прежде всего посоветуемся с ним обо всем, что может оказаться полезным.

– Я к вашим услугам, джентльмены. Безусловно, здесь я могу говорить более свободно, чем у следователя. Перед следствием я наскоро переговорил с инспектором Джеппом, и он попросил меня там сообщить только самые необходимые факты.

– Совершенно верно, – подтвердил Джепп. – Никогда не нужно разбалтывать секреты прежде времени. Послушаем, что вы нам расскажете об этой самой Жизели.

– Правду говоря, я знаю весьма и весьма мало. Кое-что о ее деловой жизни. Ее личная жизнь мне почти неизвестна. О ней, наверное, мсье Фурнье сможет рассказать больше. Мадам Жизель была человеком, которого в нашей стране называют «character». О ее прошлом мне тоже почти ничего не известно. Думаю, в молодости она была хороша собою, утратила красоту из-за оспы. Она (это мои личные впечатления) любила власть и умела повелевать. Была энергичным, способным дельцом. Типичная француженка, она никогда не позволяла своим чувствам хоть сколько-нибудь влиять на деловые отношения; пользовалась репутацией женщины, ведущей свои дела скрупулезно честно.

Он обернулся, чтоб посмотреть, согласен ли с ним Фурнье.

Тот меланхолично кивнул головой:

– Да, она была честной – по ее понятиям. Но... – он уныло пожал плечами, – не слишком ли много: спрашивать у человеческой натуры, что она такое на самом деле.

– Что вы имеете в виду?

– Chantage.

– Вымогательство? – переспросил Джепп.

– Да, своеобразный шантаж. Мадам Жизель давала ссуду, как вы здесь говорите «note of hand alone». Она проявляла благоразумие как в отношении выдаваемых сумм, так и в назначении процентов. Но должен вам сказать, у нее были свои методы взыскания долгов.

Пуаро с любопытством наклонился вперед.

– Как уже говорил сегодня мэтр Тибо, ее клиентуру в основном составляли люди из определенных кругов. Люди эти особенно уязвимы и зависимы от общественного мнения. Мадам Жизель имела свою собственную разведывательную службу... Обычно перед тем, как дать деньги (большую сумму, разумеется), она собирала сведения о клиенте. Я повторю слова нашего друга: по своим понятиям, мадам Жизель была скрупулезно честна. Доверяла тому, кто доверял ей. И никогда не использовала секретных сведений, чтобы получить деньги от кого-нибудь, если он еще не задолжал ей этих денег.

– Вы полагаете, – сказал Пуаро, – что чужие секреты служили ей своего рода гарантией?

– Совершенно верно; и в использовании их она была беспощадна. Ее система была действенна: очень редко приходилось списывать безнадежные долги. Человек, будь то мужчина или женщина в известном положении, пойдет на все, лишь бы добыть деньги, чтобы избежать публичного скандала. Как я уже говорил, мы знали о ее деятельности; но судебного преследования... – Он пожал плечами. – Человеческая натура есть человеческая натура.

– А если она, допустим, – поинтересовался Пуаро, – вынуждена была все-таки списать долг? Что тогда?

– В таком случае она предупреждала, что либо огласит имевшуюся у нее информацию, либо передаст эту информацию какому-нибудь заинтересованному в ней лицу.

Воцарилось минутное молчание. Затем Пуаро спросил:

– С точки зрения финансовой – это давало ей какую-то выгоду?

– Нет, – сказал Фурнье. – Прямой – нет.

– А косвенно?

– А косвенно, – высказал свое предположение Джепп, – заставляло клиентов выплачивать долги вовремя, не правда ли?

– Совершенно верно, – подтвердил Фурнье. – Это было тем, что вы называете «нравственным эффектом».

– Безнравственным эффектом, я бы сказал, – уточнил Джепп. – Ну... – Он задумчиво потер нос. – Это отличные штрихи для мотивировки убийства, превосходные штрихи! Теперь перед нами стоит еще один вопрос: кто получил бы в наследство ее деньги? – Он обернулся к Тибо.

– У нее была дочь, – сказал адвокат. – Она не жила с матерью; я даже предполагаю, что мать не видела ее с того времени, когда девочка была еще ребенком. Много лет назад мать завешала все (за исключением небольшой суммы, выделенной для горничной) своей дочери, Анне Морисо. Насколько я знаю, завещания мадам не изменяла.

– А велико ли ее состояние? – поставил вопрос Пуаро. Адвокат пожал плечами:

– Приблизительно восемь или девять миллионов франков.

Пуаро свистнул. Джепп воскликнул:

– О, денежки у нее были! Ну, а сколько же это будет в переводе на нашу валюту?.. Ба! Около ста тысяч фунтов... даже больше. Вот так-так!

– Мадмуазель Анна Морисо станет очень состоятельной женщиной, – подтвердил Пуаро.

– Хорошо, что ее не было в том самолете, – сухо заметил Джепп. – А то мы могли бы заподозрить, что это она устранила мать с целью заполучить деньги!.. Сколько ей может быть лет?

– Кажется, убийство с ней не связано. Теперь надобно заняться изучением всего, что пахнет шантажом или, если угодно, вымогательством. Все, кто был в самолете, отрицают, что хоть как-нибудь знали мадам Жизель. Кто-то из них врет. Но кто именно? Не поможет ли нам исследование ее личных бумаг, а, Фурнье?

– Мой друг, – сказал Фурнье, – как только я узнал новость, я поговорил по телефону со Скотленд-Ярдом и немедленно направился к ней домой. У нее был сейф с бумагами. Но оказалось, бумаги сожжены!..

– Сожжены?! Кем? Когда? Почему?!

– У мадам Жизели была пользующаяся доверием горничная, Элиза. Элиза имела инструкции своей хозяйки: если с мадам что-нибудь случится, открыть сейф (комбинацию замка Элиза знала) и сжечь все содержимое.

– О боже! Поразительно! – Джепп ошеломленно потряс головой.

Четверо мужчин молча думали о странном характере погибшей женщины... Мэтр Тибо поднялся:

– Я покину вас, господа. Что касается дальнейшей информации, могу представить ее в любое удобное для вас время. Мой адрес вы знаете...

Он крепко пожал всем руки и вышел из комнаты.

Глава 7
Вероятности и возможности

После ухода мэтра Тибо трое оставшихся придвинули стулья поближе к столу.

– Итак, – сказал Джепп, – приступим. – Он отвинтил колпачок своей авторучки. – В салоне было одиннадцать пассажиров – в хвостовой части, я имею в виду, – другие туда не входили; одиннадцать пассажиров да два стюарда – итого у нас тринадцать человек, считая убитую. Один из двенадцати и прикончил старуху. Часть пассажиров англичане, часть – французы. Этими последними я поручаю заняться мсье Фурнье. Англичан я беру на себя. Затем еще нужно провести следствие в Париже – это тоже ваша работа, Фурнье.

– Нет, не только в Париже, – возразил Фурнье. – Летом у мадам Жизели было множество дел на французских морских курортах: в Довиле, Ле Пине, в Вимере. Она ездила и на юг – в Антиб, Ниццу.

– Хорошая деталь: один-два человека из «Прометея» упомянули Ле Пине, насколько я помню. Но это одна сторона вопроса. Теперь перейдем непосредственно к самому убийству. Поглядим, кто был в таком положении, что мог использовать трубку. – Джепп, наскоро убрав посуду, развернул план самолета и поместил его в центре стола. – Итак, для начала давайте рассмотрим каждого пассажира в отдельности и обсудим вероятности и, что даже еще более важно, – возможности. Исключим из списка мсье Пуаро. Это уменьшит число подозреваемых до одиннадцати.

Пуаро грустно покачал головой:

– Вы слишком доверчивы, мой друг. Вы никому, никогда и ни в чем не должны доверять.

– Что ж, мы можем и оставить вас, если вы настаиваете, – согласился Джепп добродушно. – Затем – двое стюардов. Мне кажется, с точки зрения вероятности, не похоже, что убийца – один из них. У них и денег больших нет. И репутации у них незапятнаны – это приличные, трезвые люди. Меня бы крайне удивило, если бы кто-то из них оказался замешанным. Но мы обязаны их тоже подозревать. Они ходили по самолету, могли занять такое положение, из которого можно было использовать трубку – я имею в виду, что один из них мог бы стать к убитой под прямым углом, хотя не верю, что стюарды могут стрелять отравленными дротиками в самолете, полном людей, так, что никто этого не замечает. Знаю по опыту, что большинство людей слепы, как летучие мыши, кстати, это относится ко всем счастливым, но ведь есть же какой-то предел! Безумие, просто безумие – совершать преступления таким способом. Один шанс из сотни, что тебя не засекут. Тот, кто это сделал, чертовски удачлив! Изо всех дурацких способов совершать убийства этот...

– Разумеется, абсолютное безумие!

– Но несмотря на все, убийца достиг цели. Вот мы сидим, обсуждаем случившееся и не имеем ни малейшего понятия, кто же все-таки совершил преступление! Вот это успех!

– Наверное, убийца – человек с извращенным чувством юмора, – задумчиво сказал Фурнье. – Ведь в преступлении важнее всего психологическое обоснование.

Джепп фыркнул при упоминании о психологии, которую он терпеть не мог и которой не доверял:

– Это как раз та чушь, какую любит слушать мсье Пуаро.

– Мне интересно все, что говорите вы оба.

– Вы, надеюсь, не сомневаетесь, что она была убита именно так? – с подозрением спросил Джепп. – Я же вас знаю.

– Нет, нет, мой друг. Здесь я согласен. Отравленный шип, который я поднял с пола, и был причиной смерти – это точно. Но тем не менее, есть еще нечто такое...

Пуаро замолчал, недоуменно покачивая головой.

– Хорошо, вернемся, однако, к нашим заботам, – предложил Джепп. – Мы не можем совершенно игнорировать стюардов, но, я думаю, маловероятно, что они замешаны в этом. Вы согласны, мсье Пуаро?

– Вы же помните, что я сказал. Я не буду никого выбрасывать – что за выражение, mon Dieu!.

– Дело ваше. Теперь – пассажиры. Начнем с конца – от кладовой стюардов и туалетов. Место № 16. – Джепп ткнул карандашом в план. – Парикмахерша Джейн Грей. Получила выигрыш – провела время в Ле Пине. Не аферистка ли? Она могла попасть в трудное положение и занять деньги у старой дамы; маловероятно все же, что она одолжила крупную сумму у Жизели и что Жизель имела над ней власть. Самая мелкая рыбешка из всего того, что у нас есть. Да и вряд ли ассистентка парикмахера имеет дело со змеиным ядом. Для окраски волос или для массажа лица ядами не пользуются.

– Пожалуй, это была ошибка убийцы: воспользоваться змеиным ядом. Это очень сужает круг поисков. Вероятно, только двое из сотни знают что-нибудь о ядах и смогут их применить, – заметил Фурнье.

– Совершенно ясна, по крайней мере, одна вещь, – сказал Пуаро.

Фурнье бросил на него вопросительный взгляд. Но Джепп был увлечен своими собственными мыслями:

– Убийца должен принадлежать к одной из двух категорий: либо он шатался по свету, побывал в отдаленных местах и знает о змеях, о самых смертоносных их разновидностях, а также об обычаях туземных племен, которые используют яд для борьбы с врагами, – это категория № 1.

– А вторая?

– А тут научная линия. Исследования. С ядом древесной змеи проводят эксперименты в лабораториях высшего класса. Змеиный яд – точнее, яд кобры иногда применяют в медицине. Его с успехом используют для лечения эпилепсии. Многое сделано также в области исследования змеиных укусов. Да, но давайте продолжим. Ни к одной из двух категорий мисс Грей не принадлежит. Мотивы неподходящие, шансов раздобыть яд почти нет. Возможность применить трубку очень сомнительна – почти невозможна. Смотрите. Три человека склонилось над планом.

– Вот место № 16, – сказал Джепп, – а вот № 2, где сидела Жизель. А между ними множество других мест и людей. Если девушка не вставала с кресла – а все говорят, что так и было, – она не могла попасть шипом Жизели в шею. Так что, думаю, она отпадает.

– Ладно. Двенадцатое место впереди нее. Это дантист, Норман Гэйль.

– Мелюзга. Хотя, думаю, у него было больше шансов достать яд.

– Это лекарство для впрыскивания, им не пользуются дантисты, – проворчал Пуаро.

– Дантист достаточно забавляется со своими пациентами, – сказал Джепп, улыбаясь, – Однако полагаю, он вполне мог оказаться в кругах, где делаются не совсем чистые дела с наркотиками. Мог, наконец, иметь ученого-приятеля. Но он вставал с кресла только, чтобы выйти в туалет – это в противоположном конце. На пути обратно он не мог быть дальше вот этого места в проходе. Значит, чтобы выстрелить из трубки и попасть в шею старой леди, он должен был иметь послушный шип, делающий повороты под прямым углом. Так что дантист не подходит.

– Согласен, – кивнул Фурнье. – Продолжим.

– Место № 17, через проход.

– Это мое первоначальное место, – сказал Пуаро. – Я уступил его леди, пожелавшей быть рядом со своей приятельницей.

– А, это уважаемая Венетия. Ну, что о ней? Важная шишка. Она могла занимать деньги у Жизели. По-видимому, у нее не было грешков, но возможно...

Ей мы должны уделить чуть побольше внимания. Положение подходящее. Если бы Жизель немного повернула голову, глядя в окно, уважаемая Венетия могла бы легко выстрелить (или «легко дунуть»?) по диагонали через салон самолета.

Хотя попадание было бы счастливой случайностью. Я думаю, ей все же пришлось бы для этого встать. Она из тех женщин, которые осенью ходят с ружьями. Не знаю, помогает ли стрельба из ружья при обращении с туземной трубкой.

Возможно, что в вопросе меткости здесь требование то же самое: зоркий глаз и практика. У Венетии, очевидно, были друзья – мужчины, охотившиеся в каких-нибудь неведомых частях земного шара. Так что она вполне могла иметь туземные вещи... Какая-то галиматья! В этом нет смысла!

– Действительно, неправдоподобно, – согласился Фурнье: – Мадмуазель Керр... Я видел ее сегодня во время дознания... – Он покачал головой. – Она в убийстве не замешана.

– Место № 13, – продолжал Джепп. – Леди Хорбари. Довольно темная личность. Я знаю о ней кое-что и не удивлюсь, если окажется, что у нее есть один-два грешных секрета.

– Мне удалось узнать, – сообщил Фурнье, – что в Ле Пине леди очень много проигрывала в баккара. Это как раз та голубка, которая могла бы быть связана с Жизелью. Но она не вставала, как вы помните. А на своем месте она должна была бы опуститься на колени, опереться о спинку кресла, чтобы выстрелить, – и это в то время, когда на нее смотрели десять человек! А, черт, давайте дальше!

– Кресла № 9 и № 10, – Фурнье вел пальцем по плану.

– На этих местах сидели мсье Эркюль Пуаро и доктор Брайант, – сообщил Джепп. – Что может сказать о себе мсье Пуаро?

Пуаро грустно покачал головой.

– Mon estomac, – произнес он патетически. – Увы, мозг порою бывает слугой желудка.

– И я тоже, – сказал Фурнье с симпатией, – в воздухе чувствую себя не очень хорошо. – Он закрыл глаза и выразительно прижал руки к груди.

– Итак, доктор Брайант. Что о докторе Брайанте? Большой жук с Херли-стрит. Не очень похоже, чтоб он ходил к француженке, дающей в долг; но ведь никогда ничего не знаешь... А если у него неожиданно обнаружится хорошенькое дельце? Даю слово, доктор создан для шикарной жизни! Вот где подходит моя теория. Человек в расцвете сил и на вершине карьеры, так сказать, древа жизни, связан с учеными, проводящими медицинские изыскания.

Он мог бы запросто даже украсть пробирку с ядом, ведь ему случается бывать в первоклассных лабораториях!..

– Там все проверяют, мой друг, – возразил Пуаро. – Это вовсе не так просто, как сорвать лютик на лугу.

– Даже если проверяют, можно взамен оставить что-нибудь безобидное. Это легко можно сделать, и такой человек, как Брайант, остался бы вне подозрений, – настаивал Джепп.

– В наших словах есть логика, – согласился Фурнье.

– Только одно смущает: зачем он привлек внимание? Почему бы ему не сказать, что женщина скончалась от сердечной слабости естественной смертью?

Пуаро кашлянул. Все посмотрели на него вопросительно.

– Я полагаю, – сказал он, – что это могло быть первым впечатлением доктора? В конце концов, смерть выглядела естественной; она могла быть даже следствием укуса осы, ведь там была оса, помните?..

– Не так-то легко забыть об этой осе. – вставил Джепп. – Вы же все время толкуете о ней.

– Как бы то ни было, – продолжал Пуаро. – но мне повезло, я заметил на полу этот проклятый шип и поднял его. Все обстоятельства указывали на то, что произошло убийство.

– Шип все равно нашли бы, – сказал Джепп.

– Но убийца мог незаметно поднять его. Брайант или кто-либо другой.

– Вы думаете так потому, – сказал Фурнье, – что знаете, что это убийство. Но когда леди неожиданно умирает от сердечной слабости, а кто-то роняет носовой платок и наклоняется, чтобы поднять его, – кто обратит на это внимание?

– Правда, – согласился Джепп. – Значит, Брайант у нас определенно в списке подозрительных. Он мог высунуть голову за угол своего кресла и пустить в ход трубку – опять же по диагонали через салон. Но почему же никто ничего не видел?.. Однако я не хочу начинать все сначала. Кто бы он ни был, его не увидели!

– А тому, полагаю, есть причина, – сказал Фурнье, – которая, судя по всему, что я слышал, – он улыбнулся, – понравилась мсье Пуаро. Я имею в виду психологический момент. Допустим, путешествуя в поезде, вы проезжаете мимо горящего дома. Глаза всех пассажиров обращены в окно. Внимание каждого сосредоточено на чем-то определенном. В это время некто мог бы выхватить нож, заколоть кого-либо, и, уверяю вас, никто не заметил бы, когда и как он это сделал.

– Верно, – сказал Пуаро. – Я помню одно дело, там имел место такой, как вы говорите, психологический момент. Что ж, если мы обнаружим, что подобный момент был во время рейса «Прометея»...

– Мы сможем узнать это, допрашивая стюардов и пассажиров, – предположил Джепп.

– Правильно. Но если такой психологический момент действительно был, то по логике вещей следует, что его причина была создана убийцей.

– Ладно, запишем это как тему для вопросов, – сказал Джепп. – Перехожу к месту № 8 – Даниэль Майкл Клэнси.

Джепп произнес это имя с явным удовольствием.

– По-моему, этот тип самый подозрительный из всех. Что может быть легче, чем автору таинственных историй «проявить интерес» к змеиным ядам так, чтобы какой-нибудь химик, находящийся вне всяких подозрений, допустил его к лекарствам? Не забывайте, Клэнси – единственный из пассажиров! – проходил мимо Жизели! Он мог выстрелить из трубки с очень близкого расстояния, не нуждаясь ни в каких «психологических моментах», как вы их называете. И у него были значительные шансы выйти сухим из воды. Он сам сказал, что знает все о трубках. Именно это, возможно, и приводит нас в некоторое замешательство.

– Явная хитрость, – сказал Джепп. – А трубка, которую он притащил сегодня с собой? Ну, кто может сказать, что это та, которую он купил два года назад? Вся эта история кажется мне довольно подозрительной. Не думаю, что полезно для здоровья размышлять и читать о преступлениях и всяких детективных историях. Это наталкивает на всякого рода идеи.

– Писателю все же необходимо иметь кое-какие идеи, – пошутил Пуаро. Джепп возвратился к плану самолета.

– Место № 4 занимал Райдер; его кресло прямо перед креслом убитой. Он выходил в туалет. На обратном пути он мог выстрелить с близкого расстояния, но Райдер находился рядом с археологами – они же ничего не заметили.

Пуаро в задумчивости покачал головой.

– У вас, наверное, не много знакомых археологов? Если эти двое вели увлекательную дискуссию на спорную тему, eh bien, мой друг, они были слепы и глухи к окружающему миру: они жили в пятом тысячелетии до нашей эры или что-нибудь около этого! Тысяча девятьсот тридцать пятый год нашей эры для них просто не существовал.

Джепп смотрел скептически.

– Ладно, перейдем к ним. Что вы можете рассказать о Дюпонах, Фурнье?

– Мсье Арман Дюпон – один из наиболее известных археологов Франции.

– Это для нас ничего не значит. Их положение в самолете слишком удобное, с моей точки зрения. Через проход, но чуть впереди Жизели. И еще я думаю, они много рыскали по свету, выкапывая всякие вещицы в необычных местах; они легко могли достать у туземцев змеиный яд!

Фурнье с сомнением пожал плечами.

– Мсье Дюпон живет всецело своей работой. Он фанатик и энтузиаст. Раньше он был антикваром. Бросил процветающее дело, чтобы посвятить себя раскопкам. Они оба – и он и его сын – душой и сердцем преданы своей профессии. Мне кажется маловероятным – я не скажу «невозможным», со времени нашумевшего дела Ставинского я вообще никому и ничему не верю, – так вот, мне кажется маловероятным предположение, что они замешаны в этом деле.

– All right, – подытожил Джепп. Он взял лист бумаги, на котором делал свои заметки, и прокашлялся.

– Итак. Джейн Грей. Вероятность – ничтожна. Возможность практически никакой. Гэйль. Вероятность – ничтожна. Возможность опять-таки практически никакой. Мисс Керр. Совсем невероятно. Возможности – сомнительные. Леди Хорбари. Вероятность – есть. Возможность практически никакой. Мсье Пуаро. Почти определенно – преступник; единственный человек на борту, который мог создать психологический момент.

Джепп хорошенько посмеялся своей маленькой шутке, Пуаро улыбнулся снисходительно, а Фурнье – слегка, скромно и застенчиво. Затем детектив продолжал:

– Брайант. И вероятность и возможность – имеются. Литератор Клэнси. Мотивы сомнительны, вероятность и возможности – хорошие. Райдер. Вероятность – сомнительна, возможности прекрасные. Отец и сын Дюпоны. Вероятность – ничтожна с точки зрения мотивов преступления, но у них была возможность в смысле приобретения яда. Что ж, для нас, я думаю, неплохие итоги. Придется провести множество допросов. Я сначала возьму Клэнси и Брайанта – выясню, не нуждались ли они в деньгах, была расстроены или озабочены чем-либо в последнее время, уточню их передвижения за последний год и все такое. То же самое проделаю с Райдером. Не следует забывать и об остальных. Вилсон для меня все разнюхает. Мсье Фурнье займется Дюпонами.

Французский полицейский кивнул:

– Будьте уверены, ваши, приказания будут исполнены. Я возвращусь в Париж сегодня же вечером. Можно, я полагаю, еще кое-что разузнать у Элизы, горничной Жизели. Я внимательно проверю все поездки Жизели. Хорошо было бы узнать, где она побывала летом. Насколько я знаю, раз или два она наведывалась в Ле Пине. Можно также получить информацию об англичанах, которых она втянула в свою орбиту... Да, словом, дел у нас много...

Джепп и Фурнье поглядели на Пуаро, погруженного в свои мысли.

– Вы примете во всем этом участие, мсье Пуаро? – спросил Джепп. Пуаро очнулся.

– Да, я буду сопровождать мсье Фурнье в Париж.

– Enchante! – сказал француз. – Восхищен!

– Что это вы задумали? – Джепп озадаченно поглядел на Пуаро. – Вы же относились ко всему так спокойно. Что, осенили вашу ясную голову кое-какие мыслишки?

– Меня беспокоит одна вещь, – медленно сказал Пуаро. – Место, где нашли трубку.

– Еще бы! Из-за этого вас чуть не заперли!.. Ха-ха!

Пуаро покачал головой.

– Я не это имею в виду. Меня тревожит не то, что трубку нашли под моим креслом, а то, что ее вообще нашли под креслом.

– Не вижу в этом ничего особенного, – сказал Джепп. – Тому, кто это сделал, нужно было куда-нибудь спрятать трубку. Не мог же он рисковать, чтоб ее нашли у него.

– Evidemment! Конечно же! Но когда вы обследовали самолет, мой друг, вы заметили, что хотя окна нельзя открыть, в каждом из них есть вентилятор – небольшое круглое отверстие, которое можно открыть или закрыть, повернув стекло. Величина этих отверстий вполне достаточна, чтобы пропустить злополучную трубку. Что может быть проще, чем избавиться от трубки таким способом! Трубка падает вниз, на землю, и маловероятно, что ее вообще когда-либо найдут.

– Я могу возразить: убийца опасался, что его заметят; если бы он начал проталкивать трубку в вентилятор, кто-нибудь да увидел бы эти его усилия.

– Выходит, – сказал Пуаро, – он не боялся, что увидят, когда подносил трубку к губам и отправлял шип по назначению, а боялся протолкнуть трубку в окно?

– Звучит абсурдно, согласен, – сказал Джепп. – Но так оно и есть. Он сунул трубку под подушку сиденья. От этого никуда не денешься.

Пуаро не ответил, и Фурнье с любопытством спросил:

– Это наводит вас на какие-то мысли?

Пуаро утвердительно кивнул:

– Это дает мне возможность сделать одно предположение.

Он рассеянно поправил оказавшуюся ненужной чернильницу, которую беспокойная рука Джеппа оставила немного криво. Затем, резко подняв голову, спросил:

– A propos, вы составили детальный список вещей пассажиров, о котором я вас просил?