Текст книги "Выпуск 1. Том 6"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

– Mon ami, – проговорил Пуаро с достоинством. – Когда я совершу преступление, я не стану прибегать к помощи яда, употребляемого южноамериканскими индейцами для боевых стрел.

– Но согласись, это вызов закону! – воскликнул инспектор Джепп. – Чисто сработано! Одна мысль об этом бесит меня!..

– Кто бы это ни был, он воспользовался всеми шансами для полного успеха! – сказал Пуаро.

– Да, клянусь Юпитером! Боже, этот тип должен быть каким-то абсолютным... лунатиком! Ну, кто там у нас с вами еще остался? Только одна девушка? Давайте позовем ее и покончим с этим вопросом. Джейн Грей звучит прямо как название преинтереснейшего романа!

– Она красивая девушка, – кивнул Пуаро.

– Неужели, старый ты плут? Так ты, выходит, не все время сладко спал? А?

– Она красива и нервничала, – сказал Пуаро.

– Нервничала, говоришь? – живо уцепился за новую мысль инспектор Джепп.

– Мой дорогой друг, когда такая милая девушка нервничает, это обычно означает, что на ее пути появился некий молодой человек, а вовсе не свидетельствует о преступлении.

Джейн ответила на вопросы. Ее зовут Джейн Грей, она служит в парикмахерской на Брутон-стрит, у мсье Антуана. Ее домашний адрес: Хэрро-гейт-стрит, 10, Новый Уэльс, 5. Она возвращалась в Англию из Ле Пине.

– Ле Пине?.. Хм!..

Последующие вопросы касались билета для поездки.

– Я бы их запретил, все эти увеселительные прогулки! – проворчал Джепп.

– Я считаю, что они изумительны, – возразила Джейн. – А вы сами неужели никогда не ставили полкроны на лошадь?

Джепп вдруг смутился.

Когда Джейн предъявили духовую трубку, она сказала, что в самолете ни у кого такой трубки не видела. Она не знала умершей, но обратила на нее внимание в аэропорту Ле Бурже.

– Почему вы обратили на нее внимание?

– Из-за ее невероятной уродливости! – воскликнула Джейн искренне. Больше ничего ценного следствию она не могла сообщить и потому ей также разрешили уйти. Джепп вновь принялся изучать трубку.

– Не понимаю, – сказал он, – наяву осуществляется невероятнейший детектив! Что же нам теперь следует искать? Человека, который предпринял путешествие в некую часть света, где можно приобрести такую штуковину? А где конкретно ее могли создать? Для этого потребуется эксперт. Эта штука равно может быть и малайской, и южноамериканской, и африканской.

– Да, оригинально, – сказал Пуаро. – Но если вы приглядитесь повнимательнее, то заметите вот здесь микроскопический кусочек бумаги, прилипший к трубке. И выглядит он точь-в-точь, как остаток отодранной этикетки с ценой. Кажется, сей экземпляр проследовал из диких мест через лавку антиквара. Возможно, это немного облегчит наши поиски. Но позвольте сначала задать вам один маленький вопросик.

– Прошу вас.

– Вы не будете составлять список? Я имею в виду опись вещей, принадлежащих пассажирам...

– Теперь это, пожалуй, уже не столь важно, но будет сделано, если вам угодно, мистер Пуаро. Вы настаиваете на этом?

– Mais oui. Я озадачен, весьма озадачен. Если б только я мог найти что-нибудь, что помогло бы мне...

Но инспектор Джепп уже не слушал его. Он исследовал остатки оторванной этикетки с ценой, сохранившиеся на черенке трубки.

– Клэнси проболтался, что купил трубку. Ох, эти авторы детективов!.. Они в своих романах вечно оставляют полицию в дураках... Но если бы я доложил своему начальнику о чем-нибудь так, как докладывают их вымышленные инспекторы своим старшим офицерам, – меня завтра же вышвырнули бы из полиции! К черту этих невежественных бумагомарателей! – Джепп перевел дух и закончил: – Да, но это проклятое убийство как раз так и выглядит, будто этот писака его придумал, в надежде, что оно сойдет с рук его идиотским персонажам!..

Глава 4
Дознание

Дознание по делу об убийстве госпожи Мари Морисо началось четырьмя днями позже. Сенсационная смерть привлекла внимание широкой публики, и зал был переполнен.

Первым допросили свидетеля мэтра Александра Тибо. Это был высокий пожилой человек. Седина уже тронула его темную бороду, и она являла собою то, что французы обычно называют «соль с перцем». По-английски он говорил медленно, с легким акцентом, но в общем-то вполне пристойно.

После предварительных формальностей следователь спросил у него:

– Вы видели умершую? Вы опознали ее, мэтр Тибо?

– Да. Это моя клиентка, Мари-Анжелик Морисо.

– Это имя записано в ее паспорте. Была ли она известна вам под другим именем?

– Да, под именем мадам Жизели.

По залу прошло волнение. Репортерские карандаши выжидательно застыли в воздухе. Следователь продолжал:

– Не можете ли вы сказать точнее, кто же такая была мадам Мари Морисо, она же мадам Жизель?

– Мадам Жизель – это имя, под которым она занималась бизнесом. Она была в числе самых деловых ростовщиков Парижа.

– Она занималась бизнесом! Где же?

– На улице Жолиетт, дом 3. Это была ее частная резиденция.

– Нам известно, что она довольно часто ездила в Англию. Ее дела касались этой страны?

– Да. Многие ее клиенты-англичане. Ее хорошо знали в определенных кругах английского общества.

– Что вы подразумеваете под «определенными кругами»?

– Ее клиентуру в основном составляли чиновники, адвокаты, учителя среди таких людей особенно ценят сдержанность...

– Она пользовалась репутацией осторожного человека?

– Чрезвычайно осторожного.

– Достаточно ли хорошо вам известны были ее дела?

– Нет. Мадам Жизель вполне могла вести свои дела самостоятельно. Она держала в своих руках контроль над всеми операциями и была женщиной с весьма оригинальным характером.

– Она была богата?

– Чрезвычайно состоятельна.

– Были у нее враги?

– Насколько мне известно – нет.

Мэтр Тибо спустился со свидетельского возвышения. Вызвали Генри Митчелла.

Следователь спросил:

– Ваше имя Генри Чарльз Митчелл, вы проживаете на Шаублэк Лэйн, 11, Вэндсворс?

– Да, сэр.

– Вы состоите на службе в «Юниверсал Эйр-лайнз Компани», компании с ограниченной ответственностью?

– Да, сэр.

– Вы старший стюард рейсового самолета «Прометей»?

– Да, сэр.

– В прошлый вторник, восемнадцатого, вы находились на дежурстве в самолете «Прометей» на двенадцатичасовом рейсе из Парижа в Крой-дон. Мадам Жизель летела этим рейсом. Видели вы ее когда-нибудь раньше?

– Да, сэр. Месяцев шесть назад я летал рейсом 8-45 и приметил ее, раз или два она летела этим же рейсом.

– Вы знаете ее имя?

– Оно указано в моем списке пассажиров, сэр, но специально я его не запоминал.

– Вы слышали когда-нибудь имя «мадам Жизель»?

– Нет, сэр.

– Пожалуйста, опишите нам события прошлого вторника.

– Я подал пассажирам завтрак, сэр, и разносил счета. Мадам, как я подумал, спала. Я решил ее разбудить не раньше, чем минут за пять до посадки. А когда подошел к ней, то увидел, что она или умерла, или серьезно заболела. Я узнал; что на борту есть доктор. Он сказал...

– Мы заслушаем показания доктора Брайанта от него лично. Взгляните вот на это, пожалуйста.

Митчеллу показали трубку.

– Вы уверены, что не видели этого в руках у кого-нибудь из пассажиров?

– Уверен, сэр.

– Вы свободны, Митчелл. Альберт Дэвис!

Младший стюард занял место свидетеля.

– Вы Альберт Дэвис, проживаете по адресу Бэркам-стрит, 23, Кройдон, служащий «Юниверсал Эйрлайиз», компании с ограниченной ответственностью?

– Да, сэр.

– В прошлый вторник вы дежурили на «Прометее» в качестве второго стюарда?

– Да, сэр.

– От кого вы узнали о трагедии?

– Мистер Митчелл, сэр, сказал мне, что он боится, не случилось ли чего с одной из пассажирок.

Дэвису указали на трубку.

– Вы видели этот предмет в руках у кого-нибудь из пассажиров?

– Нет, сэр.

– Что-нибудь из случившегося во время путешествия, по вашему мнению, могло бы пролить свет на это дело?

– Нет, сэр.

– Хорошо. Больше не задерживаю вас.

Дэвис поклонился и, пятясь, удалился, уступая место новому свидетелю.

– Доктор Роджер Брайант!

Доктор Брайант сообщил свое имя и адрес и представился как специалист по болезням уха, горла и носа.

– Доктор Брайант, расскажите нам, будьте добры, что же все-таки произошло восемнадцатого, в прошлый вторник.

– Как раз перед прибытием в Кройдон ко мне подошел старший стюард. Он спросил, не врач ли я. Услышав утвердительный ответ, он сказал, что заболела одна из пассажирок. Я поднялся и последовал за ним. Женщина лежала на полу у кресла. Она умерла незадолго до этого.

– А когда, по-вашему, это могло случиться, доктор Брайант?

– По меньшей мере, за полчаса до того, как я подошел.

– У вас есть какая-нибудь версия относительно причин смерти?

– Нет, это невозможно без детального осмотра.

– Вы обратили внимание на небольшое пятнышко у нее на шее?

– Да.

– Благодарю вас... Доктор Джеймс Уистлер!

Доктор Уистлер оказался невзрачным щуплым человеком.

– Вы полицейский хирург-эксперт?

– Да.

– О чем вы расскажете следствию?

– Около трех часов в прошлый вторник, восемнадцатого, я получил вызов на Кройдонский аэродром. Там мне показали тело женщины средних дет, лежавшее возле одного из кресел в рейсовом самолете «Прометей». Женщина была мертва, смерть наступила примерно часом раньше, Я заметил также небольшое круглое пятнышко на ее шее – непосредственно на яремной вене. Такое пятнышко могло остаться от укуса осы или от укола тем шипом, который мне позже показали. Тело перенесли в морг, где я произвел детальный осмотр и сделал вывод, что смерть вызвана введением мощной дозы токсина в кровяной поток. Паралич сердца и практически моментальная смерть.

– Не можете ли вы сказать, что это за токсин?

– Это был токсин, какого я еще никогда в своей практике не встречал.

Репортеры записали: «Неизвестный яд».

– Благодарю вас... Прошу теперь выйти к столу мистера Генри Уинтерспуна.

Вышел массивный человек с мечтательным и добродушным выражением лица.

Он выглядел весьма добрым и не менее... глупым. Мистер Уинтерспун был главным правительственным экспертом, признанным авторитетом по редчайшим ядам. Следователь взял со стола роковой шип и спросил, узнает ли мистер Уинтерспун этот предмет.

– Узнаю. Мне присылали это для экспертизы.

– Сообщите следствию результаты вашего анализа!

– Дротик обмакнули в препарат кураре – яда для стрел, используемого туземными племенами.

Репортеры со смаком скрипели перьями своих авторучек.

– Вы считаете, что смерть была вызвана ядом кураре?

– О, нет! – сказал м-р Уинтерспун. – Там был только слабый след препарата. Согласно моим анализам, дротик незадолго перед тем был погружен в яд Dispholidus typus, более известный под названием яда древесной змеи.

– Древесная змея? А что это такое?

– Это южноафриканская змея – одна из наиболее ядовитых и смертоносных изо всех существующих. Ее прямое действие на человека не изучено, но о вирулентности этого яда вы можете судить по такому примеру: при введении его подопытной гиене животное погибало прежде, чем успевали вынуть обратно иглу шприца. Яд вызывает сильные внутренние кровоизлияния, парализует работу сердца.

Репортеры строчили: «Чрезвычайное происшествие. Змеиный яд в воздушной драме! Змея, которая смертельнее кобры!!!»

– Вы слышали когда-нибудь о применении этого яда для преднамеренного отравления?

– Никогда. Это-то как раз в деле самое интересное!

– Благодарю вас, мистер Уинтерспун.

Детектив сержант Вилсон засвидетельствовал, что трубка была найдена на одном из сидений «Прометея». Отпечатков пальцев на трубке не оказалось. С дротиком и трубкой проделали необходимые эксперименты... «Дальнобойность» трубки была около десяти ярдов.

– Мистер Эркюль Пуаро.

Все чрезвычайно заинтересованно смотрели на мистера Пуаро. Но показания его были очень кратки. Он ничего не заметил в пути. Спал. Да, это он увидел на полу маленький дротик. Дротик находился в таком положении, как если бы свалился с шеи погибшей женщины. Вот, пожалуй, и все, что мсье Пуаро может сказать.

– Графиня Хорбари!

Репортеры вдохновились: «Супруга пэра дает показания в деле о загадочной Смерти в Воздухе». Некоторые уточняли: «...в деле о Тайне Змеиного яда». Репортеры газет для женщин сообщали: «Леди Хорбари явилась в строгого вида шляпке и лисьей накидке». Или: «Леди Хорбари, одна из самых элегантных женщин Лондона, была одета в черное и в новой шляпе строгого фасона». Или: «Леди Хорбари, до замужества мисс Сисели Бланд, была одета в изящное черное платье и в новую шляпу»... Все откровенно любовались прелестной, явно взволнованной молодой женщиной, хотя ее показания и были весьма кратки. Она ничего не заметила; умершую никогда прежде не видела.

Нет, к сожалению, ничего не может сказать господину следователю.

Венетия Керр последовала за графиней, волновалась она значительно меньше. Неутомимые поставщики новостей для женской прессы писали: «Пальто дочери лорда Коттсмора безукоризненного супермодного покроя, юбка с широким поясом», а кто-то записал даже такую фразу: «Высший свет дает показания следствию».

– Джеймс Райдер. Ваше занятие или профессия?

– Директор-распорядитель «Эллис Вэйл Сэмент Компани».

– Не будете ли вы так добры осмотреть эту трубку? Вы видели ее раньше у кого-нибудь в «Прометее»?

– Нет.

– Вы занимали в самолете место непосредственно впереди умершей?

– Ну и что, если так?

– Я попрошу вас не говорить со мной подобным тоном. Вы сидели впереди кресла № 2. С вашего места вам практически был виден каждый из сидевших в салоне самолета.

– Нет, не так. Я не видел никого из сидевших по моей стороне. У кресел высокие спинки.

– Но если бы кто-нибудь из них вышел в проход, чтобы прицелиться из трубки в женщину, которая была убита, – вы бы увидели его?

– Безусловно.

– Кто-нибудь из сидевших впереди вас вставал со своего места?

– Мужчина, сидевший на два места впереди меня, встал и вышел в туалет.

– Это в направлении, противоположном от вас и от умершей?

– Да.

– Он не проходил по самолету в вашем направлении?

– Нет, он возвратился на свое место.

– У него было что-нибудь в руках?

– Ничего.

– Кто еще вставал со своего места?

– Человек, сидевший передо мной. Он прошел мимо меня в другую сторону, в хвост самолета.

– Я протестую! – визгливо закричал м-р Клэнси, вскакивая. – Это было раньше, намного раньше – около часа дня!

– Прошу вас сесть, – слегка повысив голос, сказал следователь. – Вас выслушают! Продолжайте, мистер Райдер. Не заметили ли вы чего-нибудь в руках у этого джентльмена?

– Мне кажется, что он держал авторучку. Когда он вернулся, в руке у него была оранжевая книжка. Какой-то журнал.

– Он был единственным, кто прошел в конец самолета? А вы сами вставали с места?

– Да, я выходил в туалет. И, уж конечно, в руках у меня не было трубки.

– Вы позволяете себе разговаривать недопустимым тоном! Вы свободны. Идите.

Мистер Норман Гэйль, дантист, дал по всем вопросам показания негативного характера. Он ничего не видел, ничего не знает! Затем его место занял взъерошенный и негодующий автор детективных романов мистер Клэнси.

Мистер Клэнси вызвал в зале интерес не меньший, чем супруга пэра. «ПИСАТЕЛЬ ДАЕТ ПОКАЗАНИЯ».

«ИЗВЕСТНЫЙ АВТОР ДЕТЕКТИВНЫХ РОМАНОВ ДОПУСКАЕТ МЫСЛЬ О ПОКУПКЕ СМЕРТОНОСНОГО ОРУЖИЯ».

«СЕНСАЦИЯ В СУДЕ».

Но сообщение о сенсации было поспешным.

– Да, сэр, – громко возмущался м-р Клэнси. – Я приобрел трубку. Больше того, я принес ее сегодня с собой! Я протестую против вашего утверждения, что трубка, при помощи которой совершено преступление, принадлежит мне! Вот моя трубка! – И он с триумфом вытащил из кармана трубку.

Репортеры едва успевали писать: «Умопомрачительная сенсация!» «Еще одна трубка в суде!»

Следователь строго напомнил мистеру Клэнси, что он находится здесь, дабы помочь правосудию, а не для того, чтобы опровергать мнимые обвинения против самого себя. Допрос м-ра Клэнси дал незначительные результаты. Мистер Клэнси, как он объяснил с совершенно ненужными подробностями, был настолько ошеломлен эксцентричностью иностранных железнодорожных служб и своими личными затруднениями, связанными с работой над новым романом, что не в состоянии был замечать что-либо! Весь самолет мог стрелять в кого угодно из трубок отравленными дротиками! В другое время мистер Клэнси, конечно, заприметил бы их! Но тогда... нет...

Мисс Джейн Грей, ассистентка парикмахера, не заставила работать вечные перья лондонских журналистов. Она попросту никого не интересовала. За нею следовали двое французов. Мсье Арман Дюпон сообщил, что он из Парижа летел в Лондон, где должен читать лекцию в Королевском азиатском обществе. Он и его сын были увлечены разговором и попросту не замечали ничего, что происходило вокруг. – Вы знали в лицо мадам Морисо, или мадам Жизель?

– Нет, мсье, прежде я ее никогда не видел.

– Но она – известная личность в Париже.

Мсье Дюпон-старший пожал плечами.

– Только не мне. Во всяком случае, я не так часто бываю в Париже...

– Я понимаю, вы недавно вернулись с Востока.

– Да, это так, мсье. Из Персии.

– Вы с вашим сыном побывали во многих труднодоступных частях света?

– Pardon?

– Вы много путешествовали по диким местам. Вам никогда не встречались племена, использующие змеиный яд для стрел?

Этот вопрос мсье Дюпону пришлось перевести, и когда мсье Дюпон понял, о чем его спрашивают, он энергично затряс головой:

– Нет-нет, мне никогда не встречалось ничего подобного.

За ним свидетельские показания давал его сын.

Показания Дюпона-младшего были почти дословным повторением показаний мсье Армана Дюпона. Он ничего не заметил. Он счел вероятным, что умершая была ужалена осой. Ему самому надоедала оса, и в конце концов он пристукнул ее.

Дюпоны были последними свидетелями. Следователь прокашлялся и обратился к жюри. Он сказал, что, без сомнения, это – самое удивительное и невероятное изо всех дел, которые ему приходилось вести в суде. Женщина была убита. Самоубийство исключено. Несчастный случай – в воздухе, в самолете и подавно! Преступление не мог совершить кто-либо, находившийся вне самолета. Убийцей был один из свидетелей, которых они выслушали в это утро.

Некуда деваться от факта, а он жесток. Кто-то из них лгал самым бесстыдным образом.

Убийство совершено с неслыханной наглостью. На виду у десяти, или даже двенадцати человек (если считать стюардов) убийца поднес к губам трубку и послал роковой дротик, и, к сожалению, никто вовремя этого не заметил.

Происшедшее казалось неправдоподобным, но доказательство ведь – трубка и стрела, найденная на полу, пятнышко на шее умершей и, наконец, медицинское заключение, свидетельствующее, что это все так и произошло. Из-за отсутствия веских доказательств, инкриминирующих преступление какой-нибудь конкретной персоне, он, следователь, мог только вместе с жюри обратить обвинительный вердикт против одной или нескольких персон, пока ему неизвестных. Каждый из пассажиров отрицал хоть какое-нибудь знакомство с умершей. Теперь задача полиции состояла в том, чтоб узнать, какие могли быть у нее связи с убийцей.

Из-за отсутствия мотивов для определения конкретного преступника он, следователь, может только посоветовать жюри принять упомянутый вердикт. Жюри может обсудить вердикт.

Один из членов жюри, простоватый с виду человек с квадратным лицом и недоверчивыми глазами, подался вперед, астматически тяжело дыша:

– Вы говорите, трубка была найдена под каким-то сиденьем? Позвольте узнать, чье это было место?

Следователь обратился к своим записям. Сержант Уилсон шагнул к нему и что-то зашептал на ухо.

– Ах, да. Это было место № 9, которое занимал мсье Эркюль Пуаро. Мсье Пуаро, кстати, очень известный и респектабельный частный детектив... хм.... не раз уже сотрудничавший в весьма серьезных делах со Скотленд-Ярдом.

Человек с квадратным лицом остановил взгляд на длинных усах маленького бельгийца. «Иностранец? – казалось, говорили его глаза. – Нельзя доверять иностранцам, даже если они сотрудничают рука об руку с нашей полицией!»

Однако вслух он сказал:

– Это тот самый мистер Пуаро, что нашел на полу дротик?

Жюри возвратилось в зал через пять минут, и старшина присяжных вручил следователю лист бумаги. Тот пробежал взглядом вкривь и вкось набросанные строчки.

– Что же это такое? – следователь нахмурился. – Чепуха, я не могу принять этот вердикт. Это же чепуха, – повторил он. – Нужно хотя бы выправить ошибки и переписать...

Через несколько минут исправленный вердикт вновь вернулся к нему.

– Ну, это еще куда ни шло, – сказал следователь, прочитав: «Мы находим, что умершая погибла от яда, но имеющихся у нас свидетельств явно недостаточно, чтобы определить, кто прибег к этому яду».

Глава 5
После дознания

– Интересно, что могло быть такого в той бумажке, что следователь не захотел ее принять?

Джейн замедлила шаги и взглянула на Нормана Гэйля.

– Мне кажется, я могу вам сказать, – откликнулся чей-то голос позади них. Молодые люди повернулись и увидели мсье Эркюля Пуаро.

– Я полагаю, что это был вердикт о предумышленном убийстве, обращенный против меня.

– О, как это возможно?! – ужаснулась Джейн. Мсье Пуаро с довольной улыбкой кивнул:

– Mais oui. Когда мы выходили, я слышал, как один член жюри сказал другому: «Это все тот коротышка-иностранец, это все он натворил, запомни мои слова!» Уверен, другие думали точно так же!

Джейн колебалась: посочувствовать или рассмеяться? Предпочла последнее.

Пуаро тоже засмеялся: он был с нею согласен.

– Как видите, теперь мне придется восстанавливать свою репутацию. – Все с той же улыбкой, поклонившись, он двинулся прочь.

Джейн и Норман проводили взглядами удаляющуюся приземистую фигуру.

– Какой-то чудак... – усмехнулся Гэйль. – Именует себя детективом. Какой из него детектив? Преступники видят его за милю. Не пойму, как такой тип может маскироваться.

– Не слишком ли устарели ваши представления о детективах? – спросила Джейн. – Все эти фальшивые бороды уже давным-давно отжили свое. В наши дни детективы просто сидят и решают дела, так сказать, в процессе мышления.

– Что ж, это требует меньших усилий, меньшего напряжения.

– Физически – возможно. Но, безусловно, для такой работы нужен трезвый и ясный ум.

– Конечно, бестолковый сыщик никому не нужен.

Оба засмеялись.

– Послушайте, – неожиданно сказал Гэйль. Щеки его слегка зарделись. – Не смогли бы вы... я имею в виду... это было бы очень мило с вашей стороны... Правда, уже поздновато... Но как вы насчет того, чтобы выпить со мной чаю? Я чувствую... Все-таки, мы – товарищи по несчастью... И... – Он запнулся. И мысленно отчитал себя: «Что с тобой, дурачина? Неужели ты не можешь пригласить девушку на чашку чая, не краснея, не заикаясь и не попадая в нелепое положение? Что же она подумает о тебе!»

Замешательство Гэйля лишь подчеркнуло спокойствие и самообладание Джейн.

– Большое спасибо, – произнесла она просто – Охотно принимаю приглашение.

Они отыскали скромную чайную и надменно-пренебрежительная официантка угрюмо приняла у них скромный заказ с таким видом, словно хотела сказать:

«Пеняйте на себя, если вы разочаруетесь. Говорят, будто мы подаем здесь чай, но я в этом не уверена».

Чайная была почти пуста. И это придавало особый смысл тому, что они сидели здесь вдвоем.

Джейн стянула перчатки, глядя через стол на своего компаньона. Он и впрямь был привлекателен: голубые глаза, располагающая улыбка. Очень мил!

– Неприятное дело с этим убийством, – сказал Гэйль поспешно. Он еще не совсем освободился от своего нелепого замешательства.

– Да, – согласилась Джейн. – Меня это очень беспокоит, ведь я работаю в хорошем месте, в парикмахерской мсье Антуана, Не знаю, как там воспримут...

– М-да. А я об этом как-то не подумал.

– Антуану может не понравиться, что у него служит девушка, дававшая показания в деле об убийстве.

– Люди странны, – произнес Норман Гэйль задумчиво. – Жизнь несправедлива. Ведь тут вовсе не ваша вина...Он нахмурился. – Отвратительно!

– О, еще ничего худого со мной не произошло, – напомнила Джейн. – Не стоит беспокоиться из-за того, что еще не случилось! И в конце концов, все может статься: а вдруг окажется, что именно я убила ее! Говорят, если кто-то убил один раз, то обычно он может убить потом еще и еще великое множество других людей! И, согласитесь, не очень-то приятно носить прическу, сделанную руками убийцы...

– На вас достаточно взглянуть – и уже ясно, что вы никого не убивали, – сказал Норман серьезно.

– Я не уверена, – возразила Джейн. – Иногда мне ужасно хочется пристукнуть какую-нибудь из моих леди! Если б только мне это сошло! В особенности есть одна: голос у нее, как у коростеля, и вечно она ворчит, и вечно недовольна и жалуется. Я думаю порой, что такое убийство было бы даже хорошим поступком, а вовсе не преступлением. Так что, видите, я настроена весьма агрессивно.

– Да, но ЭТОГО преступления вы не совершали, – сказал Гэйль. – Я могу поклясться.

– А я могу поклясться, что и не вы, – отозвалась в тон ему Джейн. – Но это вам не поможет, если ваши пациенты будут думать, что вы...

– Да, мои пациенты... – Гэйль глядел задумчиво. – Кажется, вы правы. Я не подумал... Дантист – маньяк, одержимый мыслью об убийстве, – не очень заманчивая реклама! – И он добавил неожиданно и импульсивно: – Вас не смущает то, что я дантист? В профессии дантиста есть нечто смешное. Эта профессия далеко не романтическая. Обычного врача воспринимают как-то серьезнее.

– Не унывайте! – успокоила его Джейн. – Дантист на общественной лестнице стоит явно выше ассистента парикмахера.

Они засмеялись, и Гэйль признался:

– Я чувствую, что мы становимся друзьями. А вы?

– Да, я думаю, что да.

– Может, вы пообедаете со мной как-нибудь вечером, а потом сходим в театр или в кино?

– Благодарю.

После небольшой паузы Гэйль спросил:

– Как вам понравилось в Ле Пине?

– Было очень весело.

– Вы там бывали раньше?

Джейн доверительно поведала ему всю историю с выигрышем и поездкой. Оба согласились, что такая поездка приятна и романтична. Их разговор был неожиданно прерван появлением какого-то молодого человека в коричневом костюме. Уже несколько минут человек этот вертелся вокруг, пока они не обратили на него внимания.

Он приподнял шляпу и с бойкой уверенностью обратился к Джейн.

– Мисс Джейн Грей? Я представляю «Уикли Хоул». Не сделали бы вы для нас коротенькую статейку про эту самую Загадку Смерти в Воздухе С точки зрения пассажира. О, соглашайтесь, мисс Грей. Мы вам неплохо заплатим.

– Сколько? – спросила Джейн.

– Пятьдесят фунтов, а может, и больше. Может, все шестьдесят.

– Нет, – сказала Джейн. – Я, наверное, не смогу. Я не буду знать, о чем говорить.

– О, с этим все в порядке, – легко возразил молодой человек. – Вам вовсе не нужно что-либо писать. Один из наших ребят просто-напросто задаст вам пару-другую вопросов о ваших предположениях и все сделает за вас. Вам нечего даже беспокоиться.

– Все равно, – твердо решила Джейн. – Я, пожалуй, не буду.

– А если сто фунтов? Слушайте, я действительно сделаю сто! И дайте нам вашу фотографию.

– Нет, – сказала Джейн. – Мне эта затея не нравится.

– Так что можете удалиться, – уже сердито вмешался Норман Гэйль. – Мисс Грей не желает тревожиться.

Молодой человек с надеждой повернулся к нему.

– Мистер Гэйль, не так ли? – спросил он. – Послушайте, мистер Гэйль, если мисс Грей не хочет, то почему бы вам не попытаться? Пятьсот слов. Заплатим мы вам так же, как я предлагал мисс Грэй. Это выгодная сделка, потому что, когда женщина рассказывает об убийстве другой женщины, это ценится газетами выше. Я предлагаю вам неплохой бизнес.

– Я не хочу и не напишу ни слова.

– Независимо от платы это будет отличной рекламой. Подающий надежды профессионал – у вас впереди будет блестящая карьера: статью прочитают все ваши пациенты!

– Это, – усмехнулся Норман Гэйль, – как раз то, чего я больше всего опасаюсь.

– Без рекламы в наши дни никак не обойтись. Гласность – это...

– Возможно, но все зависит от вида гласности. Надеюсь, что все же некоторые из моих пациентов не прочтут газет, а если и прочтут, то не обратят внимания на тот факт, что я замешан в деле об убийстве. Теперь вы получили ответы от нас обоих. Уйдете ли вы без шума, или мне вышвырнуть вас отсюда?

– Незачем раздражаться, – заметил молодой человек, ничуть не смущенный угрозой. – Доброго вам вечера. Позвоните мне в редакцию, если измените ваше решение. Вот моя карточка.

И он бодро направился к выходу, итожа: «Неплохо. Получилось вполне приличное интервью».

В следующем выпуске «Уикли Хоул» была опубликована солидная колонка: мнения двух свидетелей Загадки Смерти в Воздухе. Мисс Джейн Грей объявляла себя слишком несчастной, чтобы говорить о случившемся. Убийство потрясло ее, и она страшилась даже думать обо всем этом. Мистер Норман Гэйль довольно долго распространялся насчет того, как на его карьеру дантиста-профессионала может повлиять то, что он замешан в деле об убийстве. Мистер Гэйль экспериментировал на тех своих пациентов, которые читают лишь определенные страницы газет и не заподозрят худшего, проходя в его кабинете «испытание зубоврачебным креслом».

Когда навязчивый молодой человек наконец ушел, Джейн удивилась:

– Почему он не выбрал кого-нибудь более значительного из пассажиров? – Оставил, наверное, для тех, кто получше его, – мрачно предположил Гэйль. – А может, пытался, да тоже ничего не вышло.

Минуту-две он сидел нахмурившись, затем сказал:

– Джейн, я буду называть вас Джейн? Можно? Вы не станете возражать?!

Джейн, как вы думаете, кто все-таки убил эту Жизель?

– У меня нет никаких предположений на этот счет.

– Но вы думали об этом? По-настоящему думали?

– Нет, кажется, не думала. Я только немного беспокоилась, И то, по правде говоря, из-за моей причастности ко всему этому делу. До сегодняшнего дня я просто не представляла себе, что кто-либо из пассажиров мог бы совершить такое!..

– Да, следователь разъяснил нам все весьма вразумительно. Но я твердо знаю одно, что этого не сделал я, и что этого не сделали вы, потому что... э-э... потому что я наблюдал за вами большую часть времени.

– Да, – сказала Джейн. – Я знаю, что это не вы по той же причине. И, конечно же, знаю, что это не я! Так что это кто-то из остальных. Но кто? Не имею ни малейшего понятия.

Норман Гэйль выглядел усталым и задумчивым. Казалось, он озабочен какими-то очень серьезными мыслями. Джейн между тем продолжала:

– Не знаю, что и думать. Ведь мы же ничего не видели. Я во всяком случае. А вы?

– И я – ничего.

– Все это так странно. Вы просто-напросто ничего не могли видеть. Ведь вы сидели лицом не в ту сторону. А мне было видно все, что происходило в середине самолета. Я имею в виду... я могла бы...

Джейн, вспыхнув, умолкла. Она вспомнила, что ее взгляд все время был устремлен на ярко-голубой пуловер и что мысли ее, отрешенные от всего происходящего вокруг, были главным образом заняты личностью в ярко-голубом пуловере.

Норман Гэйль размышлял:

«Интересно, с чего это она так краснеет?.. Она очаровательна... Я женюсь на ней... Да-да... Не стоит заглядывать слишком далеко вперед. Но мне служит некоторым оправданием то, что теперь я ее часто вижу. А с этим убийством все обойдется... Кроме того, я думаю, что можно с успехом продолжать заниматься своей практикой, а этот щелкопер-репортеришко...». Вслух он произнес: