Текст книги "Убийство по алфавиту"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 22
(Не от лица капитана Гастингса)

Мистер Элекзандер Бонапарт Сист сидел не шелохнувшись. Его завтрак нетронутым остывал на тарелке. К чайнику мистер Сист прислонил газету и теперь читал ее с неослабевающим интересом.

Внезапно он вскочил, прошелся по комнате, потом снова уселся на стул у окна. С приглушенным стоном он закрыл лицо руками.

Как отворилась дверь, он не слышал. На пороге стояла хозяйка – миссис Марбери.

– Я вот подумала, мистер Сист, не нужно ли вам… Боже, что случилось? Вы заболели?

Мистер Сист оторвал ладони от лица:

– Нет-нет. Все в порядке, миссис Марбери. Мне просто слегка нездоровится сегодня.

Миссис Марбери бросила взгляд на полную тарелку.

– Да, вижу. Вы и к завтраку-то не притронулись. Опять вас голова мучит?

– Нет. То есть да. Я.., мне просто неможется.

– Очень жаль, очень жаль. Вы, значит, дома останетесь?

Мистер Сист так и подскочил:

– Нет-нет, мне надо будет уехать. Дела! Важные дела! Очень важные!

У него затряслись руки. Видя, как он взволнован, миссис Марбери попыталась его успокоить.

– Ну что ж, надо так надо. Далеко сегодня отправляетесь?

– Нет. Я еду… – Минуту он колебался. – Я еду в Челтнем.

В неуверенности, с которой он это сказал, было что-то странное, и миссис Марбери посмотрела на него с удивлением.

– Челтнем – славное местечко, – заметила она, чтобы как-то поддержать разговор. – Как-то раз я заехала туда из Бристоля. Магазины там – чудо.

Челтнем – город в центральной части Великобритании в графстве Глостершир. бристоль – крупный порт и железнодорожный узел на западном побережье Англии.

– Да.., наверное.

Миссис Марбери не без труда наклонилась – при ее грузности такие движения были ей противопоказаны – и подобрала с пола скомканную газету.

– В газетах теперь только и пишут что про этого убийцу, – сказала она, глянув на заголовки и кладя газету на стол, – страсти какие! Я про это и читать перестала. Одно слово, второй Джек Потрошитель.

Губы мистера Систа беззвучно зашевелились.

– Следующее убийство он назначил в Донкастере, – продолжала миссис Марбери. – Да еще на завтра! Прямо мурашки по спине бегают, верно? Если б я жила в Донкастере да моя фамилия начиналась бы на “д”, я бы мигом села в поезд – только меня и видели. Не стала бы я рисковать. Что вы сказали, мистер Сист?

– Ничего, миссис Марбери, ничего.

– Там ведь скачки. Он небось специально так подстроил. Полиции туда, говорят, тьму нагнали… Ох, мистер Сист, вы и впрямь не в себе. Не выпить ли вам рюмочку? Право, не стоит вам сегодня выходить из дому.

Мистер Сист взял себя в руки.

– Мне необходимо ехать, миссис Марбери. Я всегда держу слово. Главное – это держать слово! Если уж я за что взялся, значит, доведу дело до конца. Только так и можно относиться к.., к своему делу.

– Но ведь вы больны!

– Я здоров, миссис Марбери, просто слегка расстроен.., по личным причинам. Я плохо спал. А так все в порядке.

Мистер Сист был столь непреклонен, что миссис Марбери оставалось только убрать со стола и неохотно удалиться.

Из-под кровати мистер Сист извлек чемодан и начал укладываться. Пижама, губка, свежий воротничок, кожаные шлепанцы. Потом он отпер шкаф и, достав из него с дюжину плоских картонных коробок размером семь на десять дюймов, спрятал их в чемодан.

Он заглянул в железнодорожный справочник, лежавший на столе, после чего сразу вышел из комнаты с чемоданом в руке.

В холле, поставив чемодан на пол, он надел шляпу и пальто. При этом он тяжело вздохнул – так тяжело, что девушка, вышедшая из боковой комнаты, посмотрела на него с жалостью.

– Что-то случилось, мистер Сист?

– Ничего, мисс Лили.

– Вы так вздохнули!

Мистер Сист неожиданно спросил:

– Бывают у вас предчувствия, мисс Лили?

– Право, не знаю… Конечно, случается, что целыми днями все идет не так, как надо, а бывает и так, что сама чувствуешь – все отлично.

– Вот именно, – кивнул мистер Сист. Он снова вздохнул.

– Ну что ж, до свидания, мисс Лили. Всего доброго. Должен сказать, что вы всегда были ко мне очень внимательны.

– Вы прощаетесь так, словно уезжаете навсегда, – рассмеялась Лили.

– Ну что вы! Конечно нет!

– До пятницы, – улыбнулась девушка. – Куда вы на этот раз едете? Снова к морю?

– Нет-нет. В Челтнем.

– Ну, там тоже неплохо. Но, конечно, не так здорово, как в Торки. Там уж точно – чудо. В будущем году хочу съездить туда в отпуск. Кстати, вы же были поблизости от того места, где совершил убийство Эй-би-си. И произошло это, когда вы там находились.

– Э.., да. Но до Сирстона оттуда еще шесть-семь миль.

– Все равно здорово! Может, вы даже видели на улице этого убийцу! Может, он был от вас в двух шагах!

– Да, может быть, – ответил мистер Сист с такой вымученной улыбкой, что Лили Марбери обратила на нее внимание.

– Ах, мистер Сист, вы плохо выглядите.

– Все в порядке, все в порядке. До свидания, мисс Марбери.

Замешкавшись, он приподнял шляпу, схватил чемодан и поспешно вышел.

– Старый чудак, – снисходительно сказала Лили Марбери. – Малость помешанный…

Инспектор Кроум приказал своему подчиненному:

– Подготовьте мне перечень всех чулочных фирм и обойдите их. Мне нужен полный список их торговых агентов, тех, которые торгуют с рук и принимают заказы на дому.

– Это по делу Эй-би-си, сэр?

– Да. Новая идея мистера Эркюля Пуаро, – с презрением заметил инспектор. – Возможно, это и пустой номер, но мы не вправе пренебрегать самыми безнадежными зацепками.

– Так точно, сэр. В свое время Пуаро приносил большую пользу, но теперь, боюсь, у старичка склероз, сэр.

– Он шарлатан, – сказал инспектор Кроум. – Вечно кривляется. Кое-кому это, может, и по душе, но только не мне. Так, теперь насчет Донкастера…

Том Хартиган сказал Лили Марбери:

– Видел сегодня утром ваше ископаемое.

– Ископаемое? Это мистера Систа?

– Да-да, Систа. В Юстоне. Ну и вид у него – прямо курица ощипанная. По-моему, он слегка того… Без няньки ни шагу не ступит. Сперва он уронил газету, потом билет. Я их поднял, а он даже и не заметил, что потерял. Сказал мне “спасибо”, да так разволновался, только, по-моему, меня не узнал.

– Ну и что? – возразила Лили. – Он тебя видел-то всего пару раз, да и то когда ты приходил или уходил.

Они отправились танцевать.

– Ну ты и танцуешь у меня, – одобрительно произнес Том.

– Потанцуем еще, – ответила Лили и теснее прижалась к нему.

Они не пропустили и следующего танца.

– Какой, ты сказал, вокзал? Юстон или Паддингтон? – внезапно спросила Лили. – Где ты видел старичка Систа?

– В Юстоне.

– Ты уверен?

– Еще бы! А что?

– Странно. Мне казалось, что в Челтнем поезда идут с Паддингтона.

– Ну да. Только Сист ехал вовсе не в Челтнем. Он ехал в Донкастер.

– Нет, в Челтнем.

– В Донкастер, уж я-то знаю, крошка! Я же держал в руках его билет.

– А мне он сказал, что едет в Челтнем. Как сейчас помню.

– Да ты все перепутала! Он ехал в Донкастер. Везет же людям. Я малость поставил на Огонька – он бежит на приз Сент-Леджер. Вот бы поглядеть своими глазами!

– Не думаю, чтобы мистер Сист поехал на скачки, не такой он человек. Ой, Том! Надеюсь, его там не убьют! Ведь это в Донкастере должно произойти убийство Эй-би-си.

– Ничего с Систем не случится. Ведь его фамилия начинается не на “д”.

– Его могли в прошлый раз убить. Он был в Торки, рядом с Сирстоном, когда там было совершено убийство.

– Да ну? Вот это совпадение! Том засмеялся.

– А в Бексхилле он, часом, не был? Лили нахмурила лобик.

– В тот раз он уезжал… Да, помню, его не было дома.., он еще забыл свои плавки. Попросил маму зашить, а сам уехал, она и говорит: “Ну вот, мистер Сист вчера уехал, а плавки оставил”. А я ей: “Ну и Бог с ними, с плавками. В Бексхилле, – говорю, – ужасное преступление. Какую-то девушку задушили”.

– Ну, если он хотел взять плавки, значит, ехал на побережье. Слушай, Лили. – Лицо Тома задрожало от сдерживаемого смеха. – Спорим, что твое ископаемое и есть убийца?

– Бедненький мистер Сист? Да он мухи не обидит, – засмеялась Лили.

Они все танцевали и танцевали, и в сознании у них не было ничего, кроме счастья, оттого, что они вместе. Но в их подсознании рождалась тревога…

Глава 23
11 сентября, Донкастер

Мне кажется, что всю жизнь я буду помнить тот день 11 сентября.

Право, стоит мне прочесть где-нибудь о кубке Сент-Леджер, как я сразу вспоминаю – но не о скачках, а об убийстве.

Перебирая тогдашние мои чувства, я ярче всего вспоминаю отвратительное ощущение беспомощности. Все мы съехались в Донкастер – я, Пуаро, Сислей, Фрейзер, Меган Барнард, Тора Грей и Мэри Дроуер, – но что в конечном счете мы могли предпринять?

Мы строили свои планы на туманной надежде, что среди тысячной толпы нам удастся опознать человека, которого мы видели мельком месяц, два или три назад.

В сущности, шансы были еще меньше. Из всех нас опознать этого человека могла только Тора Грей, и то с грехом пополам.

На место ее обычной безмятежности пришла озабоченность. Куда девались ее спокойные, деловитые манеры? Она сидела перед Пуаро, сжимая руки, чуть не плача, и бессвязно шептала:

– Я на него даже не взглянула… Почему? Почему? Как я сглупила! Теперь все зависит только от меня, а я могу подвести. Потому что, даже если я его снова увижу, я могу его не узнать. У меня плохая память на лица.

Пуаро, что бы он ни говорил мне раньше и как бы резко ни осуждал он девушку, был сейчас воплощенным милосердием. Он обращался с Торой в высшей степени ласково. Мне пришло в голову, что и Пуаро, подобно мне, неравнодушен к несчастьям красивых девушек.

Он ласково потрепал Тору по плечу.

– Ну-ну, petite[72]72
  малышка (фр.)


[Закрыть], не надо истерик. Мы не можем себе этого позволить. Если вы встретите этого человека, вы его узнаете.

– Почему вы так думаете?

– На это есть много причин, и первая из них та, что черное сменяется красным.

– О чем это вы, Пуаро? – воскликнул я.

– Я воспользовался терминологией рулетки. В рулетке во время игры может долго выпадать черное, но в конце концов шарик остановится на красном. Это математический закон вероятностей.

– Счастье переменчиво?

– Вот именно, Гастингс. У игрока (а убийца, в сущности, есть высший вид игрока, ибо его ставка – не деньги, а собственная жизнь), – так вот, у игрока часто не хватает ума, чтобы это предвидеть. Он выиграл и думает, что будет выигрывать снова и снова! Он не может вовремя отойти от рулетки с набитым бумажником. Так и в преступном мире удачливый убийца не задумывается о том, что удача может от него отвернуться! Он приписывает свои удачи только себе, но, друзья мои, как ни планируй преступление, для успеха необходимо везение!

– Верится с трудом, – заметил Франклин Сислей. Пуаро взволнованно взмахнул руками:

– Нет-нет, если угодно, шансы у нас равные, но нам должно повезти. Подумайте только! Ведь кто-то мог войти в лавку миссис Эшер, когда оттуда уходил убийца. Вошедшему могло прийти в голову заглянуть за прилавок, и он обнаружил бы труп, а потом либо задержал бы преступника, либо сообщил бы полиции столь точные его приметы, что убийцу немедленно арестовали бы.

– Да, конечно, это возможно, – согласился Сислей. – Суть в том, что убийце пришлось рискнуть.

– Совершенно верно. Убийца всегда игрок. И, как многие игроки, он не всегда умеет вовремя остановиться. С каждым преступлением его самомнение возрастает. Он теряет чувство меры. Он не говорит о себе: “Я был умен, и мне повезло!” Нет, он говорит просто: “Я был умен”. И вот его самомнение растет, но тут, друзья мои, раскручивается шарик и цвет меняется.., шарик попадает на новый номер, а крупье объявляет: “Rouge”[73]73
  Красное (фр.)


[Закрыть].

– Вы думаете, так выйдет и на этот раз? – нахмурившись, спросила Меган.

– Так должно случиться рано или поздно! Пока везло преступнику – рано или поздно повезет нам. Я считаю, что нам уже начало везти! И первая ласточка – догадка насчет чулок. Раньше убийце везло во всем – теперь ему ни в чем не будет удачи. А кроме того, он начнет совершать ошибки.

– Признаться, ваши слова окрыляют, – сказал Франклин Сислей. – Нам всем нужна поддержка. С самого утра я парализован чувством беспомощности.

– Сомневаюсь, чтобы нам удалось принести практическую пользу, – заметил Дональд Фрейзер.

– Не будь пессимистом, Дон, – отрезала Меган. Слегка покраснев, Мэри Дроуер сказала:

– А по-моему, всякое может случиться. Это злобное чудовище в городе, и мы тоже здесь.., в конце концов, происходят и самые невероятные встречи.

Я выпалил:

– Если бы мы могли хоть что-то сделать!

– Помните, Гастингс, что полиция и так делает все мыслимое. В Донкастер с особым заданием прибыли констебли. Возможно, у славного инспектора Кроума неприятные манеры, но он очень дельный специалист, а полковник Андерсон, главный констебль, – человек действия. Они приняли все меры для наблюдения и обеспечили патрулями город и ипподром. Повсюду будут полицейские в штатском. Развернута кампания в прессе. Жители предупреждены.

Дональд Фрейзер покачал головой.

– Думаю, он даже попытки убить не сделает, – сказал он приободрившись. – Только безумец может на это пойти!

– К сожалению, – суховато проговорил Сислей, – он и есть безумец! А вы как считаете, мосье Пуаро? Откажется он от намеченной цели или будет добиваться своего?

– На мой взгляд, его мания столь сильна, что он не может не выполнить своего обещания! Поступить иначе – значит признать свое поражение, а это несовместимо с его безумным эгоцентризмом. Это, замечу, и мнение доктора Томпсона. Мы надеемся лишь на то, что убийца будет пойман, не успев совершить преступление.

Дональд снова покачал головой:

– Он будет предельно осторожен.

Пуаро посмотрел на часы. Мы поняли его намек. Мы еще раньше договорились, что будем заняты целый день: утром будем патрулировать на улицах, а затем разместимся в наиболее важных точках ипподрома.

Я сказал “мы”. Разумеется, мне не было большого смысла патрулировать, поскольку я ни разу не видел Эй-би-си. Тем не менее, поскольку суть плана была в том, чтобы разойтись поодиночке и охватить как можно большую часть города, я вызвался сопровождать кого-нибудь из дам.

Пуаро согласился, но глаза его при этом блеснули.

Девушки вышли, чтобы надеть шляпки. Дональд Фрейзер стоял у окна и, видимо погрузившись в размышления, смотрел на улицу.

Франклин Сислей поглядел на Дональда, но, очевидно, решив, что тот слишком погружен в свои мысли, чтобы слушать других, шепотом заговорил с Пуаро:

– Послушайте, мосье Пуаро. Я знаю, что вы ездили в Сирстон повидаться с моей невесткой. Она ничего вам не говорила? Ни на что не намекала? Я хочу сказать.., она никак не касалась…

В смущении Сислей остановился.

Пуаро с видом полнейшей невинности, вызвавшей у меня самые серьезные подозрения, переспросил:

– Comment?[74]74
  Как? (фр.)


[Закрыть] Чего именно ваша невестка не говорила и не касалась?

Франклин Сислей покраснел.

– Возможно, вы сочтете неуместным касаться сейчас личной темы…

– Du tout![75]75
  Отнюдь! (фр.)


[Закрыть]

– Но я бы не хотел ничего утаивать.

– Великолепно!

На этот раз, мне кажется, Сислей тоже заподозрил, что за безразличием Пуаро скрывается улыбка. Франклин перешел к делу.

– Моя невестка – милейшая женщина.., я всегда был к ней очень привязан.., но, сами понимаете, она давно болеет.., а при такой болезни.., да еще на таких лекарствах.., человек может.., может навыдумывать о других всякую всячину!

– Да ну?

Теперь я безошибочно увидел огонек в глазах Пуаро.

Но Франклин Сислей, стремясь выполнить свою дипломатическую миссию, не обратил на это внимания.

– Я говорю о Торе.., о мисс Грей, – промолвил он.

– А, так вы говорите о мисс Грей? – словно ни о чем не подозревая, отозвался Пуаро.

– Ну да. У леди Сислей какие-то свои соображения. Понимаете, Тора.., мисс Грей.., она ведь очень хорошенькая…

– В общем, да, – согласился Пуаро.

– А женщины, даже самые добрые, этого не любят. Конечно, Тора была первой помощницей моему брату.., он всегда говорил, что она – прекрасная секретарша.., и очень ее любил. Но никаких тайн и интриг у них не было. Тора ведь не такая, чтобы…

– Конечно, не такая, – закивал Пуаро.

– Но вот леди Сислей взбрело в голову, что.., словом, она вроде бы стала ревновать. Конечно, она никогда этого не обнаруживала. Но после смерти Сислея, когда встал вопрос о том, останется ли мисс Грей в доме… Шарлотта встала на дыбы. Конечно, тут и болезнь виновата, и морфий, и все такое прочее.., в этом сиделка Кепстик права.., на Шарлотту за это сердиться не приходится…

Франклин замолчал.

– Да?

– Но я хочу, чтобы вы поняли, мосье Пуаро, что ничего такого и в помине не было. Это все – плод воображения больной женщины. Вот посмотрите, – Сислей сунул руку в карман, – вот письмо, которое я получил от брата, когда был в Малайе. Прошу вас, прочитайте – отсюда видно, в каких он был отношениях с Торой.

Пуаро взял письмо. Франклин встал рядом и, найдя нужное место, прочел вслух:

– “У нас все более или менее по-старому. Шарлотте немного легче. К сожалению, коренного улучшения нет. Помнишь ли ты Тору Грей? Она чудесная девушка. Не могу передать тебе, как она мне помогает. Не знаю, как я перенес бы все наши бедствия, если бы не она. Тора неизменно проявляет ко мне интерес и сочувствие. У нее изысканный вкус и пристрастие к прекрасному, кроме того, она разделяет мою любовь к китайскому искусству. Счастье, что я ее нашел! Даже дочь не могла бы проявить больше сострадания и понимания.

У Торы была трудная жизнь, и она не всегда была счастлива. Я рад, что у меня она обрела дом и подлинную любовь”.

– Вы видите, – сказал Франклин, – как мой брат относился к ней. Он считал ее дочерью. И мне кажется несправедливым, что сразу после его смерти его жена выгнала Тору из дому! Воистину, женщины не ангелы, мосье Пуаро.

– Леди Сислей тяжело больна, не забывайте.

– Да, конечно. Я и сам об этом помню. Ее нельзя строго судить. И все же я хотел показать вам это письмо. Мне не хотелось бы, чтобы у вас создалось превратное впечатление о Торе на основании слов леди Сислей.

Пуаро отдал ему письмо.

– Заверяю вас, – произнес мой друг с улыбкой, – что я всегда оберегаю себя от превратных впечатлений, возникающих на основании чужих слов. Я вырабатываю точку зрения самостоятельно.

– Ну что ж, – сказал Сислей и спрятал письмо. – Я не жалею, что вы прочитали письмо. А вот и девушки. Нам пора.

Мы двинулись к выходу, но Пуаро остановил меня:

– Вы твердо намерены участвовать в патрулировании, Гастингс?

– Разумеется. Не сидеть же мне без дела.

– Трудиться может не только тело, но и мозг, Гастингс.

– Но у вас это лучше выходит, чем у меня, – ответил я.

– Вы, безусловно, правы, Гастингс. Верно ли мое предположение, что вы намерены сопровождать одну из дам?

– Так было задумано.

– А какую даму вы намерены облагодетельствовать своим обществом?

– Э.., я об этом еще не думал.

– Как насчет мисс Барнард?

– Ну, она девушка самостоятельная, – возразил я.

– Мисс Грей?

– Пожалуй, это лучше.

– Вы, Гастингс, на редкость неискренни, хоть хитрость ваша и шита белыми нитками! Ведь вы давно уже нацелились провести день с вашим белокурым ангелом!

– Оставьте, Пуаро!

– Мне жаль, что ваш план придется расстроить. Вам придется сопровождать другую.

– Ладно. Вы, видимо, неравнодушны к этой голландской куколке.

– Вы должны будете сопровождать Мэри Дроуер, и прошу вас не оставлять ее.

– Но почему, Пуаро?

– Потому, друг мой, что ее фамилия начинается на “д”. Мы не имеем права рисковать.

Я понял, что Пуаро прав. Сперва его идея показалась мне маловероятной, но потом я понял, что, если Эй-би-си питает неукротимую ненависть к Пуаро, он наверняка следит за действиями моего друга. А если это так, убийство Мэри Дроуер может показаться преступнику весьма удачным четвертым ходом.

Я дал обещание не обмануть доверия моего друга. Когда я уходил, Пуаро сидел в кресле у окна. Перед ним стояла маленькая рулетка. Когда я был уже в дверях, он раскрутил колесо и кинул мне вдогонку:

– Rouge. Это добрая примета, Гастингс. Нам повезет!

Глава 24
(Не от лица капитана Гастингса)

Мистер Ледбеттер чертыхнулся себе под нос, когда его сосед поднялся со своего места, неуклюже протиснулся в проходе, уронил под переднее сиденье шляпу и наклонился, чтобы ее поднять.

И все это – в самый захватывающий момент фильма “На волосок от смерти”, этого трагического, романтического и прекрасного фильма, собравшего всех звезд экрана, фильма, о котором мистер Ледбеттер мечтал всю неделю.

В эту минуту златовласая героиня (в исполнении Катрин Ройал[76]76
  Ройал Катрин – американская киноактриса, обладательница 4-х “Оскаров”.


[Закрыть] – по мнению мистера Ледбеттера, лучшей киноактрисы мира) негодующе воскликнула:

“Никогда! Лучше я умру! Но я не умру! Помни эти слова: даже на волосок от смерти…”

Мистер Ледбеттер в раздражении наклонялся то вправо, то влево. Что за люди! Почему нельзя подождать, пока картина кончится… Как можно уйти в такой душераздирающий момент?!

Ну, теперь другое дело. Несносный сосед выбрался из ряда и вышел. Мистер Ледбеттер видел теперь весь экран, а на нем – Катрин Ройал, стоящую у окна в доме Ван Шрайнера в Нью-Йорке.

А вот она садится в поезд – с ребенком на руках. Забавные поезда в Америке, совсем не то, что в Англии.

Ага, вот и Стив в своей хижине, высоко в горах…

Фильм шел своим чередом, приближаясь к сентиментальной и полной религиозного чувства развязке.

Зажегся свет, и мистер Ледбеттер вздохнул с чувством удовлетворения.

Щурясь от яркого света, он не торопясь встал.

Он не любил быстро покидать кинозал. Ему требовалось немного времени, чтобы вернуться в прозаическую действительность, в повседневную жизнь.

Он огляделся. Неудивительно, что сегодня мало народу. Все на скачках. Мистер Ледбеттер неодобрительно относился к скачкам, картам, курению и распитию алкогольных напитков. С тем большей охотой ходил он в кино.

Зрители спешили к выходу. Мистер Ледбеттер тоже собирался выйти в боковой проход. В соседнем ряду, прямо перед ним, развалившись в кресле, спал человек. Мистера Ледбеттера возмутило, что кто-то мог заснуть во время столь патетической картины.

Стоя перед спящим, вытянувшим ноги в проходе, какой-то раздраженный зритель повторял:

– Позвольте же пройти, сэр!

Мистер Ледбеттер оказался у выхода. Он обернулся.

В зале царила суета. Билетер.., кучка зрителей… Вероятно, тот человек вовсе не спал, а был мертвецки пьян…

Поколебавшись, мистер Ледбеттер вышел и тем самым прозевал сенсацию, пожалуй, даже большую, чем сообщение о том, что Ветерок пришел первым, при ставках восемьдесят пять к одному.

Билетер между тем говорил:

– Вы, видимо, правы, сэр… Он болен… Как!.. В чем дело, сэр!

Какой-то джентльмен, вскрикнув, поднял руку и теперь рассматривал алое пятно, расплывшееся у него на ладони.

– Кровь!

Билетер издал сдавленный возглас. Краем глаза он заметил желтую книгу, торчащую из-под сиденья.

– Боже милостивый! – прошептал он. – Да это справочник “Эй-би-си”!