Текст книги "Убийство по алфавиту"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 20
Леди Сислей

Когда мы вновь приехали в Кумсайд, там царила атмосфера глубокой и прочно укоренившейся меланхолии. Возможно, это отчасти объяснялось погодой – в тот сырой сентябрьский день в воздухе пахло осенью; отчасти же дело было, видимо, в том, что дом производил впечатление нежилого. Комнаты на первом этаже были заперты, ставни закрыты, а в маленькой комнатке, куда нас провели, было душно и сыро.

К нам вышла деловитая сиделка в платье с накрахмаленными манжетами.

– Мосье Пуаро? – отрывисто спросила она. – Моя фамилия Кепстик. Я получила письмо от мистера Сислея, сообщившего о вашем приезде.

Пуаро осведомился о здоровье леди Сислей.

– Учитывая все обстоятельства, она чувствует себя не так уж плохо.

Под “всеми обстоятельствами”, я полагаю, подразумевалось, что леди Сислей обречена.

– Надеяться на значительное улучшение, конечно, не приходится, но новое лечение немного облегчило ее состояние. Доктор Логан доволен ее самочувствием.

– Но, кажется, надежды на выздоровление нет?

– О, я так бы не сказала! – ответила сиделка Кепстик, несколько смущенная такой откровенностью.

– Вероятно, смерть мужа потрясла леди Сислей?

– Ну, мосье Пуаро, поймите меня правильно, здоровому человеку, находящемуся в трезвом уме и памяти, вынести это было бы куда тяжелее! Состояние леди Сислей таково, что она воспринимает все как сквозь дымку.

– Простите за назойливость, но ведь они с мужем были глубоко привязаны друг к другу?

– Да, они были счастливой парой. Сэр Сирил, бедняга, так убивался из-за жены! Сами понимаете, врачу в такой ситуации особенно нелегко. Врач пустых надежд не питает. Увы, вначале он постоянно тревожился за жену.

– Вначале? Но не впоследствии?

– Люди ко всему привыкают. К тому же у сэра Сирила была его коллекция. Такое увлечение – спасение для человека. Время от времени он ездил на аукционы и, кроме того, вместе с мисс Грей занимался каталогизацией и перестановкой экспонатов по новой системе.

– Ах да, мисс Грей. Она ведь уехала отсюда?

– Да, к сожалению.., но богатым дамам что только не взбредет в голову, особенно когда они болеют. А спорить с ними бесполезно. Лучше покориться. Мисс Грей поступила разумно.

– Леди Сислей всегда ее недолюбливала?

– Да… Вернее, это неподходящее слово. Думаю даже, что вначале мисс Грей ей нравилась. Но, впрочем, зачем вам эти сплетни. Моя пациентка, наверное, уже беспокоится, почему мы не идем.

Сиделка провела нас в одну из комнат на втором этаже. Прежде здесь была спальня, теперь же ее превратили в роскошную гостиную.

Леди Сислей сидела в большом кресле у окна. Мне бросились в глаза ее болезненная худоба и посеревшее, изможденное от сильной боли лицо. Ее сонный взгляд был устремлен куда-то вдаль, зрачки сужены до размера булавочных головок.

– Вот мистер Пуаро, которого вы хотели повидать, – громко и бодро произнесла сиделка.

– Ax да, мосье Пуаро, – неопределенно проговорила леди Сислей.

Она протянула ему руку.

– Это мой друг, капитан Гастингс, леди Сислей.

– Здравствуйте! Я рада вам обоим.

Она сделала неопределенный приглашающий жест, и мы сели. Наступило молчание. Леди Сислей словно бы погрузилась в дремоту.

Наконец, сделав над собой усилие, она приоткрыла глаза.

– Вы ведь насчет Сирила? Насчет его смерти? Ах да…

Она вздохнула и покачала головой, по-прежнему словно в полусне.

– Мы и не думали, что может так получиться… Я была уверена, что уйду первой… – Минуту-другую она молчала. – Сирил был так силен – для своих лет. Он никогда не болел. Ему скоро исполнилось бы шестьдесят, а выглядел он как пятидесятилетний… Да, он был очень крепок…

Она снова погрузилась в дремоту. Пуаро, которому было хорошо известно действие некоторых лекарств, от которых пациент теряет ощущение времени, молчал.

Внезапно леди Сислей сказала:

– Да.., я рада вас видеть. Я просила Франклина, и он обещал вам передать. Надеюсь, Франклин не станет глупить.., он так легко загорается, хотя и поездил по белу свету. Все мужчины такие… Они остаются мальчишками. А Франклин в особенности.

– Он человек импульсивный, – заметил Пуаро.

– Ну да, ну да… Рыцарственная натура. Мужчины так глупы – на свой лад. Даже Сирил… – Ее голос оборвался.

В горячечном нетерпении она помотала головой.

– Все как в тумане… Плоть – такое бремя, мосье Пуаро, особенно когда плоть берет над тобой верх. Ни о чем больше не можешь думать – ждешь только, прекратится боль или нет.

– Я понимаю, леди Сислей. Это одна из трагедий человеческой жизни.

– Я так глупею от боли. Не помню даже, что я хотела вам сказать.

– Что-то связанное со смертью вашего мужа?

– Со смертью Сирила? Может быть… Он, бедняга, сумасшедший – я имею в виду убийцу. Все дело в теперешней суете и скоростях – люди не могут этого выдержать. Я всегда жалела сумасшедших – какая у них, наверное, путаница в головах. А потом, сидеть взаперти – ведь это ужасно. Но что же поделаешь? Если они убивают людей… – Она снова дернула головой от боли. – Вы еще его не поймали? – спросила она.

– Пока нет.

– Должно быть, в тот день он крутился вокруг дома.

– Вокруг дома было полно посторонних, леди Сислей. Сейчас ведь время отпусков.

– Ах да – я забыла… Но курортники проводят время у моря и к дому не подходят.

– В тот день здесь не было посторонних.

– Кто это вам сказал? – спросила леди Сислей с неожиданной энергией. Пуаро смешался.

– Слуги, – ответил он. – И мисс Грей.

Леди Сислей твердо произнесла:

– Эта девушка лжет!

Я вздрогнул. Пуаро бросил на меня взгляд. Леди Сислей снова заговорила, притом с большой горячностью:

– Я ее не любила. Никогда ее не любила. Сирил ею восхищался. Все твердил, что она сирота и что она одна-одинешенька. Чем же плохо быть сиротой? Иногда это только к лучшему. Вот если у вас отец-бездельник да мать-пьянчужка – тогда есть на что жаловаться. Еще он говорил, что она отважная и прилежная девушка. Работала-то она хорошо. Но при чем тут какая-то отвага!

– Ну-ну, не будем волноваться, милочка, – вмешалась сиделка. – Нам нельзя утомляться.

– Я ее мигом выставила! Франклин имел наглость заявить, что эта девушка послужит мне утешением. Хорошенькое утешение! Чем скорее она уберется, тем лучше, – так я ему ответила! Франклин – болван! Я не хотела, чтобы он с ней путался. Он мальчишка! Глупый мальчишка! “Я ей выплачу жалованье за три месяца, если тебе так хочется, – сказала я ему. – Но пусть убирается. Чтобы сегодня же оставила мой дом”. Одна польза от болезни – мужчины с тобой не спорят. Он сделал все, как я сказала, и она уехала. Небось строила из себя мученицу – со всей своей отвагой!

– Успокойтесь же, милочка. Вам вредно волноваться.

Леди Сислей отмахнулась от сиделки.

– Вы тоже в ней души не чаяли, как и все прочие.

– О, леди Сислей, не говорите так! Я просто считала, что мисс Грей очень славная – такая романтическая девушка, прямо как в книжках.

– Нет у меня на вас терпения, – слабым голосом произнесла леди Сислей.

– Но теперь-то мисс Грей уехала, милочка. Уехала насовсем.

Леди Сислей в ответ только нетерпеливо тряхнула головой.

Пуаро спросил:

– Почему вы сказали, что мисс Грей лжет?

– Потому что она лжет. Она ведь сказала вам, что к дому не подходили посторонние?

– Да.

– Ну так вот, я собственными глазами видела, когда сидела вот здесь у окна, как она на крыльце разговаривала с каким-то мужчиной.

– Когда это было?

– Утром того дня, когда умер Сирил, около одиннадцати.

– На кого был похож этот мужчина?

– Мужчина как мужчина. Ничего особенного.

– Он выглядел как джентльмен? Или как коммивояжер?

– Нет, на коммивояжера он был не похож. Невзрачный человечек. Не помню.

Внезапно ее лицо исказилось судорогой боли.

– Прошу вас.., уходите.., я устала… Сиделка!

Мы сразу выполнили ее просьбу и удалились.

– Странная история, – сказал я Пуаро по пути в Лондон, – насчет мисс Грей и какого-то незнакомца.

– Вот видите, Гастингс! Я же говорил вам: что-то обязательно обнаружится.

– Зачем же мисс Грей солгала и сказала, что никого не видела?

– Я знаю не меньше семи разных причин – одна из них элементарна.

– Это упрек? – спросил я.

– Нет, я призываю вас поразмышлять. Но стоит ли нам мучиться? Проще всего спросить саму мисс Грей.

– А если она снова солжет?

– Это было бы любопытно и отнюдь не случайно.

– Чудовищно даже на миг подумать, что такая девушка может оказаться в союзе с маньяком.

– Вот именно. Поэтому я так и не думаю.

Несколько минут я размышлял.

– Такой хорошенькой девушке нелегко приходится, – сказал я в конце концов со вздохом.

– Du tout![61]61
  Отнюдь! (фр.)


[Закрыть] Как вам такое в голову пришло?

– Но я прав! – продолжал я настаивать. – Все против нее только потому, что она хорошенькая.

– Вы говорите betises[62]62
  глупости (фр.)


[Закрыть], мой друг. Кто это против нее в Кумсайде? Сэр Сирил? Франклин? Сиделка Кепстик?

– А как на нее набросилась леди Сислей?

– Mon ami, вас переполняет милосердие по отношению к красивым девушкам. А вот я испытываю сострадание к пожилым больным женщинам. Очень возможно, что права именно леди Сислей, а ее муж, мистер Франклин Сислей и сиделка слепы, как кроты. А с ними вместе и капитан Гастингс.

– Вы невзлюбили Тору Грей, Пуаро.

– Люблю я, когда вы седлаете свою романтическую лошадку, Гастингс. Вы неизменно верный рыцарь, готовый прийти на помощь даме, попавшей в беду, – если, bien entendu[63]63
  разумеется (фр.)


[Закрыть], это красивая дама.

– Какая нелепость, Пуаро! – сказал я и рассмеялся.

– Нельзя же быть вечно мрачным! Все больше увлекают меня движения человеческих душ, рожденные этой трагедией. Перед нами три семейные драмы. Во-первых, Эндовер – трагическая жизнь миссис Эшер, ее мучения, вымогательства ее мужа-немца, преданность ее племянницы. Этого одного хватило бы на роман. Затем – Бексхилл. Счастливые, безмятежные родители, две дочери, столь непохожие друг на друга, – хорошенькая ветреная дурочка и внутренне напряженная, волевая Меган с ее ясным умом и безжалостным стремлением к правде. И еще одна фигура – сдержанный молодой шотландец, боготворящий и безумно ревнующий убитую. Наконец, Сирстон – умирающая жена и муж, поглощенный своей коллекцией, муж, все нежнее относящийся к красивой девушке, которая так ему помогает и так сочувствует, а кроме них еще и младший брат, энергичный, обаятельный, привлекательный, фигура с романтическим отблеском долгих странствий. Поймите, Гастингс, что, если бы события развивались обычным порядком, эти три драмы не имели бы друг с другом ничего общего! Каждая из них развивалась бы, не оказывая влияния на другие. Жизнь изменчива и многообразна, Гастингс! Я не перестаю этому удивляться.

– Вот и Паддингтон, – сказал я в ответ.

Я чувствовал, что развязка близится.

Когда мы приехали домой к Пуаро, нам сообщили, что моего друга кто-то дожидается.

Я ожидал увидеть Франклина или, может быть, Джеппа, но, к моему изумлению, посетил нас не кто иной, как Дональд Фрейзер.

Он был очень смущен и еще неразговорчивее обычного.

Пуаро не стал выяснять у него причины визита и вместо этого предложил ему перекусить и выпить вина.

В ожидании вина и сандвичей Пуаро взял беседу в свои руки и пустился рассказывать о нашей поездке и о доброте больной леди Сислей.

Только когда мы поели и выпили вина, он повернул беседу в новое русло.

– Вы приехали из Бексхилла, мистер Фрейзер?

– Да.

– Как подвигаются дела с Милли Хигли?

– С Милли Хигли? – недоуменно повторил Фрейзер. – А, вы про эту девушку! Нет, я пока ничего не предпринимал. Я…

Он замолчал, нервно сжимая ладони.

– Я не знаю, зачем приехал к вам, – выпалил он.

– Зато я знаю, – сказал Пуаро.

– Откуда? Почему?

– Вы приехали потому, что есть у вас что-то, что необходимо кому-нибудь поведать. Вы поступили правильно. Я подходящий слушатель. Говорите же!

Уверенный вид Пуаро сделал свое дело. Фрейзер посмотрел на него со странным выражением признательности и покорности.

– Вы так считаете?

– Parbleu![64]64
  Черт возьми! (фр.)


[Закрыть] Я в этом уверен.

– Мосье Пуаро, вы знаете что-нибудь о сновидениях?

Такого вопроса я никак не ожидал. Пуаро, однако, ничуть не удивился.

– Знаю, – ответил он. – Вам приснилось…

– Ну да. Наверно, по-вашему, совсем неудивительно, что мне приснилось.., это. Но это был необычный сон.

– Необычный?

– Сэр, этот сон снится мне три дня подряд… Мне кажется, что я схожу с ума.

– Расскажите же.

Лицо Фрейзера было мертвенно-бледным. Глаза его выходили из орбит. В сущности, он и производил впечатление сумасшедшего.

– Сон каждый раз один и тот же. Мне снится, что я на берегу. Я ищу Бетти. Она потерялась.., просто потерялась, понимаете? Я должен ее найти. Я должен отдать ей ее пояс. Пояс у меня в руках. И вот…

– Дальше!

– Сон меняется… Я больше ее не ищу. Она передо мной – сидит на берегу. Она не видит, как я подхожу к ней… И я.., нет, не могу!

– Продолжайте.

Голос Пуаро звучал твердо и властно.

– Я подхожу к ней сзади.., она не слышит моих шагов… Я набрасываю пояс на ее шею и затягиваю.., затягиваю…

В его голосе звучала невыносимая боль… Я схватился за подлокотники кресла… Казалось, все это происходит у меня на глазах.

– Она задыхается.., умирает… Я задушил ее, и вот голова ее откидывается назад, и я вижу лицо.., лицо Меган, а не Бетти!

Фрейзер, бледный и дрожащий, откинулся в кресле. Пуаро налил вина в бокал и протянул ему.

– Что же это означает, мосье Пуаро? Почему мне снится этот сон? Снится каждую ночь!

– Выпейте вина, – сказал Пуаро. Молодой человек повиновался, а затем спросил уже спокойнее:

– Что это означает? Может быть, это я убил ее?

Не знаю, что ответил Пуаро, ибо в эту минуту я услышал стук почтальона и механически покинул комнату.

Письмо, вынутое мною из почтового ящика, заставило меня полностью утратить интерес к невероятному рассказу Дональда Фрейзера.

Бегом я вернулся в гостиную.

– Пуаро! – воскликнул я. – Пришло четвертое письмо.

Мой друг вскочил с места, выхватил у меня конверт и вскрыл его своим ножом для разрезания бумаг. Он развернул письмо и положил его на стол.

Втроем мы склонились над письмом.

“Все еще нет результатов? Фи! Чем же заняты вы вместе с полицией? Вот так потеха! Какое мы теперь выберем местечко?

Бедняжка Пуаро, мне вас жаль.

Если и теперь не получится, не унывайте, старайтесь.

Наш путь далек.

“Путь далек до Типперери?” Ну да, до этой буквы еще далеко.

Следующий малюсенький инцидент произойдет в Донкастере 11 сентября.

Привет!

Эй-би-си”.

Глава 21
Описание убийцы

Думаю, что именно в этот момент то, что Пуаро назвал человеческим фактором, снова стало отходить на задний план. Казалось, разум, будучи не в силах выносить непрекращающийся ужас, временно отключился от обычных человеческих интересов.

Все мы сознавали, что не в силах что-либо сделать до прихода четвертого письма, в котором будет указано место убийства на следующую букву. В этой атмосфере ожидания напряжение несколько ослабело.

Но теперь, когда отпечатанные на плотной белой бумаге слова вновь издевались над нами, охота снова началась.

Из Скотленд-Ярда приехал инспектор Кроум, а вслед за ним – Франклин Сислей и Меган Барнард. Как объяснила девушка, она прибыла сюда вместе с Сислеем из Бексхилла.

– Я кое о чем хотела расспросить мистера Сислея.

Меган, казалось, особенно настойчиво стремилась объяснить, как получилось, что они приехали вместе. Я обратил на это внимание, но не стал придавать большого значения этому обстоятельству.

Естественно, письмо отвлекло мое внимание от всего остального.

Как мне показалось, Кроум был не слишком рад встретиться с другими участниками драмы. Его поведение сразу стало официальным и сдержанным.

– Я возьму письмо с собой, мосье Пуаро. Если вам нужна копия…

– Нет, в этом нет необходимости.

– Каковы ваши планы, инспектор? – спросил Сислей.

– У меня обширные планы, мистер Сислей.

– На этот раз мы его схватим, – сказал Сислей. – Хочу сообщить вам, инспектор, что мы создали из заинтересованных лиц добровольную бригаду для участия в деле.

Инспектор Кроум отреагировал в своем обычном стиле:

– Вот как?

– Вы, кажется, невысокого мнения о сыщиках-любителях, инспектор?

– Ваши ресурсы куда более ограниченны, чем наши, мистер Сислей.

– Мы подходим к делу с другой стороны – личной, а это уже кое-что.

– Вот как?

– Думаю, что вам придется нелегко, инспектор.

Боюсь, старина Эй-би-си опять вас обведет вокруг пальца.

Как я заметил, Кроума нетрудно было спровоцировать на откровенность.

– Не думаю, что на этот раз наши приготовления вызовут критику общественности, – сказал инспектор. – Этот болван предупредил нас загодя: одиннадцатое ведь будущая среда. Это оставляет нам достаточно времени для кампании в прессе. Донкастерцы будут серьезно предупреждены. Все, чьи фамилии начинаются на “д”, будут настороже, а это очень важно. Кроме того, мы значительно увеличим число полицейских. На это уже дано согласие всех главных констеблей Англии. Весь Донкастер – полиция и жители – бросится на поиски, и, по всей вероятности, мы изловим убийцу.

Сислей спокойно заметил:

– Чувствую, что вы далеки от спорта, инспектор.

Кроум удивленно воззрился на него:

– О чем это вы, мистер Сислей?

– Боже, да разве вы не понимаете, что в следующую среду в Донкастере состоятся скачки на приз Сент-Леджер[65]65
  Сент-Леджер – ежегодные скачки для кобыл-трехлеток в г. Донкастере, графство Йоркшир. (По имени первого организатора полковника Сент-Леджера.)


[Закрыть]?

У инспектора отвисла челюсть. При всем желании он не был способен произнести свое излюбленное “вот как?”. Вместо этого он пробормотал:

– Вы правы. Да, все оказывается не так просто…

– Даже если Эй-би-си и сумасшедший, то не дурак.

Минуту-другую все молчали, обдумывая положение. Толпа на ипподроме… Темпераментные английские болельщики.., бесконечные осложнения… Пуаро проговорил:

– C'est ingenieux! Tout de meme c'est bien imagine, ca![66]66
  Изобретательно! Ловко придумано, что ни говори! (фр.)


[Закрыть]

– Уверен, – сказал Сислей, – что убийство произойдет на ипподроме. Может быть, в тот самый момент, когда будет разыгрываться приз Сент-Леджер.

На мгновенье, увлеченный спортивными страстями, Сислей повеселел.

Инспектор Кроум встал и взял письмо.

– Это серьезное осложнение, – признал он. – Весьма неудачно.

Инспектор вышел. Из прихожей послышались голоса. Через минуту в гостиную вошла Тора Грей.

Она озабоченно сказала:

– По словам инспектора, пришло еще одно письмо. Где теперь ждать беды?

За окном лил дождь. На Торе Грей был черный костюм с меховой опушкой. На ее золотистой головке сидела черная шляпка.

Тора обращалась к Франклину Сислею. Она подошла к нему и, положив руку на его рукав, ждала ответа.

– Преступник избрал Донкастер. В день скачек.

Мы начали обсуждать положение. Само собой разумеется, все мы собирались в Донкастер, но скачки, бесспорно, могли помешать планам, намеченным раньше.

Мною овладело чувство безнадежности. В конце концов, что могут сделать всего лишь шестеро, как бы ни были они заинтересованы в исходе дела! В Донкастере будет полно полицейских – они будут настороже, они обрыщут все подозрительные места. Чем могут помочь еще шестеро добровольцев?

Как бы в ответ на мои размышления к нам обратился Пуаро, не то в манере школьного учителя, не то проповедника.

– Mes enfants[67]67
  Дети мои (фр.)


[Закрыть], – сказал он. – Нам не следует рассеивать силы. К этому делу надлежит подойти методически, наведя порядок в мыслях. Нам нужно всмотреться в истину, а не глазеть по сторонам. Каждый из нас должен спросить себя: что я знаю об убийце? Так мы создадим, словно из мозаики, портрет человека, которого будем искать.

– Мы о нем ничего не знаем, – беспомощно вздохнула Тора Грей.

– О нет, мадемуазель! Вы не правы. Каждый из нас что-то о нем знает. Если бы только мы знали, что именно мы знаем! Я уверен, что знание у нас в руках – надо только суметь извлечь его.

Сислей покачал головой:

– Мы ничего не знаем: стар он или молод, блондин он или брюнет! Никто из нас никогда его не видел и не разговаривал с ним. Мы уже столько раз обсуждали все, что нам известно.

– Нет, не все! Например, мисс Грей сказала нам, что не встречала никаких посторонних в день убийства сэра Сирила Сислея.

Тора Грей кивнула:

– Совершенно верно.

– Разве? А вот леди Сислей сообщила нам, мадемуазель, что из своего окна видела, как вы разговаривали на крыльце с каким-то мужчиной.

– Она видела, как я разговариваю с кем-то посторонним? – искренне изумилась девушка. О ее искренности конечно же свидетельствовала чистота и невинность ее взгляда.

Тора покачала головой:

– Леди Сислей, должно быть, ошиблась. Я не… Ах! Это восклицание вырвалось у нее совершенно неожиданно. Алый румянец залил ее щеки.

– Вспомнила! Какая я глупая! Совсем позабыла. Но ведь это мелочь! Это был просто торговец чулками, знаете, из бывших фронтовиков. Они всегда такие назойливые. Мне пришлось от него отделаться. Я проходила через холл, когда он подошел к крыльцу. Вместо того чтобы позвонить, он заговорил со мной через дверь, но оказался он совершенно безвредным субъектом. Наверное, поэтому я о нем и не вспомнила.

Схватившись за голову, Пуаро начал раскачиваться всем телом. Он что-то бормотал с такой одержимостью, что все замолчали и уставились на него.

– Чулки… – бормотал Пуаро. – Чулки.., чулки.., чулки.., са vient…[68]68
  мне вспоминается… (фр.)


[Закрыть] чулки.., чулки.., вот он, мотив.., да.., три месяца назад.., и в тот раз.., и теперь. Bon Dieu![69]69
  Боже милостивый! (фр.)


[Закрыть] Наконец-то!

Он перестал раскачиваться и бросил на меня торжествующий взгляд.

– Вспомнили, Гастингс? Эндовер. Табачная лавка. Мы поднимаемся на второй этаж. Спальня. А на стуле – пара новых шелковых чулок. Теперь-то я понимаю, что привлекло мое внимание два дня назад. Это вы, мадемуазель, – повернулся он к Меган, – рассказывали о том, как ваша мать плакала, потому что купила вашей сестре новые чулки в день убийства…

Пуаро окинул нас взглядом.

– Понимаете? Один и тот же мотив повторяется трижды. Это не может быть совпадением. Когда мадемуазель Меган говорила, у меня возникло чувство, что ее слова связаны еще с чем-то. Теперь я знаю с чем. Со словами, произнесенными миссис Фаулер, соседкой миссис Эшер. О людях, которые вечно пытаются вам что-то продать. И тут она произнесла слово “чулки”. Скажите, мадемуазель, ведь ваша матушка купила эти чулки не в магазине, а у какого-то торговца, пришедшего к ней домой?

– Да.., именно так и было… Теперь я вспомнила. Мама еще сказала, что ей жаль этих бедолаг, которые ходят из дома в дом и пытаются сбыть свой товар.

– Но я не вижу тут связи! – воскликнул Франклин. – То, что кто-то там торгует чулками, еще ничего не доказывает.

– Повторяю вам, друзья мои, это не может быть совпадением. Три убийства – и всякий раз появляется торговец чулками, чтобы разведать обстановку.

Он обратился к Торе:

– A vous la parole![70]70
  Вам слово! (фр.)


[Закрыть] Опишите этого человека.

Тора беспомощно посмотрела на него.

– Я не смогу.., не сумею… Он, кажется, был в очках.., и в потертом пальто…

– Mieux que ca, mademoiselle.[71]71
  Подробнее, мадемуазель (фр.)


[Закрыть]

– Еще он горбился… Нет, не знаю. Я и не смотрела на него. Таких людей обычно не замечают…

Нахмурившись, Пуаро произнес:

– Вы совершенно правы, мадемуазель. Главная тайна этих преступлений в том, как вы описали убийцу, а это, бесспорно, убийца! “Таких людей обычно не замечают”. Да, сомнений больше нет… Тот, кого вы описали, и есть убийца!