Текст книги "Убийство по алфавиту"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 29
В Скотленд-Ярде

И снова совещание.Заместитель комиссара, инспектор Кроум, Пуаро и я.

Заместитель комиссара произнес:

– Отличная идея пришла вам в голову, мосье Пуаро, насчет проверки чулочных фирм. Пуаро развел руками:

– Это было очевидно. Этот человек не мог быть постоянным агентом. Он продавал чулки, а не принимал заказы.

– Вы все выяснили, инспектор?

– Думаю, что да, сэр, – ответил Кроум и открыл папку. – Я могу дать обзор ситуации на сегодня?

– Да, пожалуйста.

– Я проверил Сирстон, Пейнтон и Торки. У меня есть список людей, которым преступник предлагал чулки. Должен заметить, что он все делал весьма обстоятельно. Остановился у “Питта”, в маленькой гостинице возле вокзала в Торре. В ночь убийства вернулся в гостиницу в двадцать два тридцать. Вероятно, выехал из Сирстона поездом двадцать один пятьдесят семь. В Торр прибыл двадцать два двадцать. Ни в поезде, ни на станциях никто, совпадающий с ним по приметам, замечен не был, но в пятницу была дармутская регата, и в поездах, шедших из Кингсквера, было людно. В Бексхилле примерно то же самое. Остановился в “Глобусе”, под своим именем. Предлагал чулки на продажу в разных местах, в том числе у миссис Барнард и в “Рыжем коте”. Вернулся в Лондон на следующий день около половины двенадцатого. То же самое в Эндовере. Остановился в гостинице “Пух и перья”. Предлагал чулки миссис Фаулер, соседке миссис Эшер, и еще пяти-шести хозяйкам на той же улице. Ту пару чулок, которую купила миссис Эшер, я получил от ее племянницы миссис Дроуер – чулки того же фасона, что и в запасах Систа.

– Ну что же, неплохо, – заметил заместитель комиссара.

– Опираясь на полученную информацию, – продолжал инспектор, – я направился по адресу, сообщенному Хартиганом, но выяснилось, что Сист ушел за полчаса до моего прихода. Перед этим ему звонили по телефону. Как сказала мне хозяйка, прежде ему никто никогда не звонил.

– Сообщники? – спросил заместитель комиссара.

– Едва ли, – проговорил Пуаро. – Странно, что… Он замолчал, и все мы посмотрели на него, ожидая продолжения.

Однако Пуаро только покачал головой, и инспектор продолжал:

– Я тщательно осмотрел занимаемую им комнату. Обыск не оставляет места для сомнений. Я обнаружил пачку бумаги, идентичной той, на которой были написаны письма, большое количество чулок и – в глубине шкафа, где хранились чулки, – коробку того же формата, в которой, однако, были вовсе не чулки, а восемь новеньких справочников “Эй-би-си”.

– Неопровержимая улика, – сказал заместитель комиссара.

– Но это еще не все, – заметил инспектор с торжеством, от которого в голосе его зазвучали человечные нотки. – Мы кое-что нашли сегодня утром, сэр. У меня не было времени, чтобы доложить. Ножа в комнате не оказалось.

– Со стороны Систа было бы идиотизмом держать его у себя, – заметил Пуаро.

– Ну, он же ненормальный, – возразил инспектор. – Короче, я подумал, что он вполне мог принести нож домой, а потом, сообразив, как верно указал мосье Пуаро, что держать его в комнате опасно, он его перепрятал. Какой бы тайник он выбрал? Это я сразу сообразил. Вешалка в прихожей – никто ее не станет сдвигать с места. С большим трудом я отодвинул вешалку от стены и – нашел!

– Нож?

– Да, нож. Бесспорно, тот самый. На нем оказалась засохшая кровь.

– Отлично поработали, Кроум, – одобрительно кивнул заместитель комиссара. – Только одного нам недостает.

– Чего?

– Самого преступника.

– Мы возьмем его, сэр. Будьте спокойны.

В тоне инспектора звучала уверенность.

– А что вы скажете, мосье Пуаро?

Пуаро словно очнулся:

– Виноват?

– Речь о том, что арест убийцы – теперь дело времени. Вы согласны?

– А, да-да… Согласен. Разумеется.

В ответе Пуаро звучало такое безразличие, что все мы удивленно воззрились на него.

– Вас что-то смущает, мосье Пуаро?

– Кое-что меня тревожит. Ответ на вопрос – “почему”. Мотив преступления.

– Но, милейший, убийца ведь сумасшедший, – нетерпеливо произнес заместитель комиссара.

– Я понимаю, что имеет в виду мосье Пуаро, – любезно пришел на помощь Кроум. – И я с ним согласен. У преступника должна быть какая-то определенная мания. Лично я думаю, что в основе всего лежит патологический комплекс неполноценности. Не исключена и мания преследования. Если так, для убийцы она связана с мосье Пуаро. Возможно, преступник верит, что мосье Пуаро наняли, чтобы преследовать его по пятам.

– Хм, – покачал головой заместитель комиссара. – Уж этот ваш новомодный жаргон. В мои времена было иначе: если уж человек псих, то он псих. Мы не подыскивали научных терминов, чтобы выразиться поделикатнее… Небось современный психиатр поместил бы субъекта вроде Эй-би-си в клинику, там бы ему месяц-другой объясняли, какой он славный парень, а потом выписали бы как полноценного члена общества.

Пуаро улыбнулся, но промолчал.

Совещание закончилось.

– Ну-с, – сказал заместитель комиссара, – теперь, Кроум, как вы сказали, поймать его – только вопрос времени.

– Мы бы его давно взяли, – кивнул инспектор, – если бы не его заурядный вид. И без того мы уже столько народу потревожили.

– Интересно, где он сейчас, – промолвил заместитель комиссара.

Глава 30
(Не от лица капитана Гастингса)

Мистер Сист остановился перед зеленной лавкой.

Он посмотрел через Дорогу.

Да, то самое место.

“Миссис Эшер. Газеты и табачные изделия”…

В пустом окне висело объявление.

“Сдается”.

Никого…

Никаких признаков жизни…

– Извините, сэр.

Это жена зеленщика пытается снять с витрины лимоны.

Мистер Сист извинился, отошел в сторону.

Медленно двинулся он в обратный путь – к главной улице городка.

Тяжело.., очень тяжело.., он остался без гроша в кармане…

Когда не ешь целый день, в голове делается легко и пусто…

Он глянул на газетные заголовки в витрине киоска.

“Дело Эй-би-си. Убийца до сих пор на свободе. Интервью с мосье Эркюлем Пуаро”.

“Эркюль Пуаро. Знает ли он?..” – подумал мистер Сист.

Он двинулся дальше.

Не годится надолго задерживаться у газетного киоска…

Он подумал: “Надолго меня не хватит…”

Шаг.., еще шаг.., что за странное занятие – ходьба…

Шаг.., еще шаг.., какая нелепость…

Абсурд.

Но человек вообще нелепое существо.

А он, Элекзандер Бонапарт Сист, нелепее прочих.

И всегда он был таким.

Люди всегда над ним потешались…

Их можно понять…

Куда он идет? Неизвестно. Он в тупике. Не поднимая глаз, он брел вперед.

Шаг за шагом.

Он поднял глаза. Освещенные окна. И надпись… Полицейский участок.

“Забавно”, – подумал мистер Сист и усмехнулся. Он переступил порог. И внезапно, качнувшись, упал.

Глава 31
Эркюль Пуаро задает вопросы

Стоял ясный ноябрьский день. Доктор Томпсон и старший инспектор Джепп заглянули к Пуаро, чтобы ознакомить его с результатами полицейского расследования по делу “Король против Элекзандера Бонапарта Систа”.

У Пуаро была простуда, и сам он не присутствовал на заседании. К счастью, он не стал меня удерживать около себя.

– Дело передано в суд, – сказал Джепп. – Все в порядке.

– Разве не странно, – спросил я, – что уже на этом этапе вступила в дело защита? Мне казалось, что арестованные всегда придерживают защиту до суда.

– Нет, такое тоже бывает, – ответил Джепп. – Думаю, что Лукас, а адвокат он молодой, решил, что попытка не пытка. Думал, что прорвется. Ведь единственное, на что может опираться защита в этом деле, – психическая ненормальность обвиняемого.

Пуаро пожал плечами:

– Психическая ненормальность не может дать оправдательного приговора. Вряд ли бессрочное заключение лучше смертной казни.

– Думаю, Лукас на что-то надеялся, – сказал Джепп. – При первоклассном алиби в Бексхилле все дело оказывается под вопросом. Видимо, адвокат не сознавал, как сильно обвинение. Так или иначе, а Лукас любит оригинальничать. Молод, вот и хочет понравиться публике.

Пуаро повернулся к Томпсону:

– А вы какого мнения, доктор?

– О ком? О Систе? Право, не знаю, что сказать. Он удивительно ловко строит из себя здорового человека. И это при том, что у него эпилепсия.

– Одна его явка с повинной чего стоит! – заметил я.

– А то, как он свалился в припадке, явившись в полицию? Да.., подобающий финал для такой драмы. Эй-би-си умеет выбрать подходящий момент.

– Можно ли совершить преступление и не знать об этом? – спросил я. – То, как Сист отрицает свою вину, звучит правдиво.

– Не верьте всем этим театральным клятвам и заклинаниям. По-моему, Сист прекрасно знает, что совершил убийства.

– Преступники сплошь и рядом настаивают на своей невиновности, – сказал Джепп.

– Что до вашего вопроса, – продолжал Томпсон, – то вполне возможно, что эпилептик в состоянии сомнамбулизма совершит какой-то поступок, ни на минуту об этом не подозревая. Но, согласно общему мнению, такое действие “не вступает в противоречие с намерениями больного, когда он находится в бодрствующем состоянии”.

Доктор пустился в рассуждения об эпилепсии, а я, признаться, окончательно запутался, что нередко случается, если ведешь беседу со знатоком своего дела.

– Однако я не согласен с тем, что Сист совершал свои преступления, не зная об этом. Эта теория была бы приемлемой, если бы не письма. Его письма полностью опровергают эту идею. Они указывают на преступный умысел и тщательную подготовку.

– А письма пока так и остались без объяснения, – промолвил Пуаро.

– Они вас интересуют?

– Естественно – ведь получал их я. Но по поводу писем Сист упорно молчит. Пока я не пойму, почему он писал эти письма, я буду считать дело незаконченным.

– Да, это понятно, если встать на вашу точку зрения. Нет никаких оснований думать, что этот человек когда-нибудь с вами сталкивался?

– Решительно никаких.

– У меня есть гипотеза. Дело в вашем имени!

– В моем имени?

– Да. Сист – очевидно, по прихоти своей матери, и тут я вижу истоки эдипова комплекса, – так вот, Сист носит в высшей степени пышные имена: Элекзандер и Бонапарт. Вы понимаете, о чем это говорит? Элекзандер, то есть Александр, – величайший полководец. Бонапарт – великий император французов, мечтавший завоевать весь мир. Систу нужен противник – противник, можно сказать, его весовой категории. И вот он, пожалуйста – Эркюль, то есть силач Геркулес.

– В ваших словах что-то есть, доктор. Они будят мысль…

– Ну, это всего лишь гипотеза. Ладно, мне пора.

Доктор Томпсон ушел. Джепп остался.

– Вас смущает его алиби? – спросил Пуаро.

– В общем, да, – признался инспектор. – Не подумайте, что я в него верю – я-то знаю, что алиби ложное. Но доказать это чертовски трудно. Этот свидетель, Стрейндж, – крепкий орешек.

– Расскажите мне о нем.

– Ему лет сорок. Горный инженер, человек твердый, убежденный в своей правоте. Кажется, он сам настоял, чтобы его допросили. Он собирается уехать в Чили и хотел бы до отъезда уладить это дело.

– Редко случается видеть людей, которые бы так четко давали показания, – вставил я.

– Люди этого типа не любят признавать свои ошибки, – задумчиво проговорил Пуаро.

– Он держится за свою версию, и с места его не сдвинешь. Клянется, что познакомился с Систем в гостинице “Уайткросс” в Истборне вечером двадцать четвертого июля. Стрейнджу было скучно, и он хотел с кем-нибудь поболтать. Насколько я понимаю, Сист – идеальный слушатель. Слушал Стрейнджа не перебивая! После ужина они сели играть в домино. Похоже, Стрейндж – мастер этого дела. Но, к его удивлению, выяснилось, что и у Систа голова варит. Странная игра это домино. Люди из-за него чуть с ума не сходят. Могут играть часами. Вот и Стрейнджа с Систем было не оторвать от стола. Сист уже собрался спать, но Стрейндж и слышать об этом не желал. Сказал, что не отпустит его до полуночи. Так оно и вышло. Они разошлись в десять минут первого. Но если в десять минут первого двадцать пятого июля Сист находился в гостинице в Истборне, то он никак не мог задушить Бетти Барнард на пляже в Бексхилле между полуночью и часом ночи.

– Действительно, возникают непреодолимые трудности, – задумчиво произнес Пуаро. – Это следует хорошенько обдумать.

– Вот Кроум и обдумывает, – сказал Джепп.

– Этот Стрейндж настаивает на своем?

– Да, он чертовски упрям. А где тут ошибка – никак не ухватишь. Если Стрейндж ошибается и это был не Сист, то чего же ради его партнер по домино назвался Систем? А запись в гостиничной книге в полном ажуре. Сообщником Стрейндж тоже быть не может – у маньяков сообщников не бывает! Может быть, девушку убили позже? Но врач высказался очень определенно, да и Систу потребовалось бы некоторое время, чтобы добраться от гостиницы в Истборне, да еще незамеченным, в Бексхилл – там ведь миль четырнадцать…

– Да, трудная задача, – сказал Пуаро.

– Конечно, строго говоря, это роли не играет. На донкастерском убийстве Сист попался: кровавые пятна на пальто, нож – тут все сходится. Никаких присяжных не уговоришь его оправдать. Но история с Бексхиллом все портит. Убийство в Донкастере – его рук дело. Убийство в Сирстоне – тоже. Убийство в Эндовере – опять он. Так, черт возьми, значит, и Бексхилл – его работа. Но здесь ничего не выходит!

Джепп покачал головой и встал.

– Теперь дело за вами, мосье Пуаро, – сказал он. – Кроум сбился с пути. Заставьте-ка свои серые клеточки, о которых я столько слышал, поработать как следует. Объясните нам, как Сист все это проделал.

С этими словами Джепп удалился.

– Так как же, Пуаро? – спросил я, – Справятся ваши серые клеточки с этой задачкой?

Пуаро ответил мне вопросом на вопрос:

– Скажите, Гастингс, дело, по-вашему, закончено?

– Ну, практически, конечно, да. Преступник схвачен. Улики в основном налицо. Не хватает только гарнира.

Пуаро покачал головой:

– Дело закончено? Дело? Но дело – это человек, Гастингс. И пока мы не узнали о человеке всего, тайна остается тайной. Посадить его за решетку – это еще не победа.

– Мы знаем о нем очень много.

– Да мы ничего о нем не знаем! Мы знаем, где он родился. Знаем, что он был на войне, был ранен в голову и уволен из армии в связи с эпилепсией. Знаем, что почти два года он жил у миссис Марбери. Знаем, что жил он спокойно, не привлекая к себе внимания, – таких людей никто не замечает. Знаем, что он придумал и осуществил необыкновенно изобретательный план систематических убийств. Знаем, что он совершил несколько невероятно глупых ошибок. Знаем, что убивал он без жалости и сострадания. Знаем еще, что он позаботился, чтобы в его преступлениях не обвинили никого другого. Если бы он хотел продолжать безнаказанно убивать, ему ничего бы не стоило отправить за решетку кого-то другого. Неужели вы не знаете, Гастингс, что этот человек – клубок противоречий? Тупой и хитрый, безжалостный и великодушный. Должна существовать какая-то причина, примиряющая эти противоречия.

– Конечно, должна, если вы подходите к делу как к психологическому этюду, – начал я.

– А чем иным было это дело с самого начала? Я делал шаг за шагом, стремясь понять убийцу. И должен признать, Гастингс, что я так его и не понял! Я в тупике.

– Но жажда власти… – начал я.

– Да, это могло бы служить объяснением… Но мне этого недостаточно. Я хочу кое-что понять. Почему он совершил эти убийства? Почему он избрал жертвами именно этих людей?

– По алфавиту… – начал я.

– Да разве Бетти Барнард – единственный человек в Бексхилле на эту букву? Бетти Барнард… Была у меня одна идея… Может быть, я и прав. Наверное, прав. Но если так…

Пуаро замолчал, а мне не хотелось перебивать его.

– Честно говоря, я задремал.

Проснулся я от того, что Пуаро потряс меня за плечо.

– Mon cher[78]78
  Мой дорогой (фр.)


[Закрыть] Гастингс! – ласково сказал он. – Вы мой добрый гений.

Эта неожиданная сердечность повергла меня в смущение.

– Но это действительно так! – продолжал настаивать Пуаро. – Вы всегда, всегда помогаете мне, вы приносите мне счастье. Вы вдохновляете меня.

– Как же я вдохновил вас на этот раз? – спросил я.

– Обдумывая некоторые проблемы, я припомнил одно ваше замечание – замечание, потрясшее меня проницательностью. Разве не говорил я вам, что у вас дар высказывать самоочевидные истины? Очевидностью-то я и пренебрегал.

– Что же это за мудрое замечание? – осведомился я.

– Благодаря ему все приобретает хрустальную прозрачность. Я нашел ответ на все мои вопросы. Я понял, почему была избрана миссис Эшер (об этом, впрочем, я уже давно догадывался), почему – сэр Сирил Сислей, почему произошло убийство в Донкастере и, что важнее всего, почему писались письма Эркюлю Пуаро.

– Может быть, вы объясните почему? – спросил я.

– Не сейчас. Сперва мне нужно собрать кое-какие сведения. Их я получу у наших добровольцев. А потом, потом, когда я узнаю ответ на один вопрос, я найду Эй-би-си. Мы, противники, Эй-би-си и Эркюль Пуаро, наконец-то посмотрим друг другу в глаза.

– А потом? – спросил я.

– А потом, – сказал Пуаро, – потом мы поговорим! Гастингс, для того, кому есть, что скрывать, нет ничего опаснее, чем заговорить! Речь, как сказал мне когда-то один мудрый старый француз, изобретена человеком, чтобы не думать. Она, кроме того, отличное средство установить, что человек скрывает. Человеческое существо, Гастингс, не может устоять перед возможностью раскрыться и выразить себя – а именно эту возможность предоставляет ему речь. И так человек выдает себя.

– Что же вы собираетесь услышать от Систа?

Эркюль Пуаро улыбнулся.

– Я жду лжи, – ответил он. – И по ней я узнаю правду!

Глава 32
Поймаем лисицу!

Несколько дней подряд Пуаро был очень занят. Он то и дело исчезал в неизвестном направлении, мало говорил, часто хмурился и наотрез отказывался удовлетворить мое естественное любопытство насчет того, как же я, по его собственным словам, умудрился блеснуть.

Мне было особенно неприятно, что, пропадая неизвестно куда, он не брал меня с собой.

К концу недели, однако, он объявил, что намерен посетить Бексхилл и его окрестности и пригласил меня сопровождать его. Надо ли говорить, что я поспешно согласился!

Как выяснилось, приглашение распространялось не только на меня. Были приглашены и члены нашей бригады.

Пуаро заинтриговал их не меньше, чем меня. Тем не менее под вечер мне, по крайней мере, стало ясно, в каком направлении развивается мысль Пуаро.

Сперва он посетил Барнардов и выяснил у миссис Барнард, когда именно заходил к ней мистер Сист и что он ей говорил. Затем Пуаро отправился в гостиницу, где останавливался Сист, и в подробностях разузнал, как и когда оттуда выехал обвиняемый. Насколько я могу судить, никаких новых фактов Пуаро не обнаружил, однако он был вполне удовлетворен.

Затем мой друг направился на побережье – туда, где было найдено тело Бетти Барнард. Здесь он некоторое время петлял, внимательно изучая гальку. Мне это петляние показалось напрасным, поскольку место преступления дважды в сутки заливает приливной волной.

Тем не менее к этому времени я уже убедился, что поступки Пуаро, какими бы бессмысленными они ни казались, обычно основываются на какой-то идее.

От пляжа Пуаро дошел до ближайшей точки, где можно было припарковать машину. Оттуда он отправился на стоянку автобусов, едущих из Бексхилла в Истборн.

Наконец он повел нас всех в “Рыжего кота”, где мы выпили безвкусного чая, поданного нам пухленькой официанткой Милли Хигли.

Официантке Пуаро отпустил комплимент относительно формы ее лодыжек в красноречивом галльском стиле.

– Ножки у англичанок всегда тонковаты! Но ваши ноги, мадемуазель, – само совершенство! Какая форма! Какие лодыжки!

Милая Хигли прыснула и попросила Пуаро остановиться. Ей-то известно, что за ухажеры французские джентльмены.

Пуаро не потрудился исправить ее ошибку насчет его национальности. Вместо этого он состроил ей глазки, да так, что я смутился и даже испугался.

– Voila![79]79
  Вот! (фр.)


[Закрыть] – сказал Пуаро. – С Бексхиллом я разобрался. Теперь я еду в Истборн. Маленькое дельце там – и все. Вам всем нет нужды меня сопровождать. А пока давайте вернемся в гостиницу и выпьем по коктейлю. Здешний чай просто ужасен!

Когда мы принялись за коктейли, Франклин Сислей с любопытством произнес:

– Думаю, мы верно угадали, чем вы заняты. Вы хотите опровергнуть алиби. Не пойму только, чем вы так довольны. Ведь вы не обнаружили никаких новых фактов.

– Да, вы правы.

– В чем же причина?

– Терпение! Со временем все устроится само собой.

– Однако вы как будто бы довольны…

– Все дело в том, что пока ничто не противоречит моей идее.

Пуаро посерьезнел.

– Однажды мой друг Гастингс рассказал мне, что в молодости играл в игру под названием “Только правду”. В этой игре каждому по очереди задают три вопроса: на два из них человек обязан ответить правду. На третий вопрос можно не отвечать. Естественно, вопросы были самого нескромного свойства. Но в начале игры все должны были дать клятву, что будут говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

Пуаро помолчал.

– И что же? – спросила Меган.

– Eh bien, я хочу сыграть в эту игру. Но в трех вопросах нет необходимости. Одного будет достаточно. По одному вопросу каждому из вас.

– Прекрасно, – нетерпеливо заговорил Сислей. – Мы ответим на любые вопросы.

– Да, но я хочу, чтобы игра была серьезной. Вы все клянетесь говорить правду?

У Пуаро был столь торжественный вид, что остальные удивились и посерьезнели. Все поклялись, как того требовал Пуаро.

– Воn![80]80
  Хорошо! (фр.)


[Закрыть] – воскликнул Пуаро. – Тогда начнем.

– Я готова, – сказала Тора Грей.

– Да, но в этой игре пропускать дам вперед еще не значит быть вежливым. Начнем с кого-нибудь еще. Он повернулся к Франклину Сислею.

– Mon cher[81]81
  Мой дорогой (фр.)


[Закрыть] мистер Сислей, какого вы мнения о шляпках, которые дамы носили в этом году в Аскоте?

Франклин Сислей уставился на него.

– Это шутка?

– Нет, конечно.

– Вас это действительно интересует?

– Да.

Сислей заулыбался:

– Ну, мосье Пуаро, в Аскоте я не был, но видел дам, которые туда ехали, – их шляпки еще комичнее, чем те, что они обычно носят.

– Экстравагантные шляпки?

– В высшей степени.

Пуаро улыбнулся и повернулся к Дональду Фрейзеру:

– Когда у вас был отпуск в этом году, мосье?

Теперь удивился Фрейзер:

– Отпуск? В начале августа.

Внезапно лицо его исказилось. Я понял, что этот вопрос напомнил ему о гибели любимой.

Пуаро, однако, не обратил особого внимания на ответ. Он обернулся к Торе Грей, и в голосе его я услышал другие нотки. Вопрос прозвучал напряженно, резко и ясно:

– Мадемуазель, в случае смерти леди Спелей вы бы вышли замуж за сэра Сирила, если бы он вам сделал предложение?

Девушка вскочила.

– Как смеете вы задавать подобные вопросы?! Это.., это оскорбительно!

– Допускаю, что так. Но вы поклялись говорить правду. Eh bien, да или нет?

– Сэр Сирил был ко мне очень добр. Он обращался со мною почти как с дочерью. И я относилась к нему.., с любовью и благодарностью.

– Простите, но вы, мадемуазель, не сказали – да или нет.

Тора заколебалась.

– Конечно нет! – произнесла она. Пуаро не стал долго распространяться.

– Спасибо, мадемуазель.

Он повернулся к Меган Барнард. Девушка была бледна. Она тяжело дышала, словно готовясь вынести любую пытку.

Вопрос Пуаро прозвучал как свист кнута:

– Мадемуазель, чего вы ждете от моего расследования? Хотите вы, чтобы я установил истину, или нет?

Меган гордо откинула голову. Я не сомневался в ее ответе – Меган, как я хорошо знал, всей душой была предана правде.

Ее ответ прозвучал ясно и поверг меня в недоумение:

– Нет, не хочу!

Мы все подпрыгнули от удивления. Пуаро подался вперед, вглядываясь в ее лицо.

– Мадемуазель Меган, – сказал он, – может быть, правда вам и не нужна, но говорить правду, lа foi[82]82
  честное слово (фр.)


[Закрыть], вы умеете!

Он направился к дверям, но, спохватившись, подошел к Мэри Дроуер:

– Скажите мне, дитя мое, у вас есть молодой человек?

Мэри, которая все время была настороже, вздрогнула и покраснела.

– Ах, мистер Пуаро, я.., я сама не знаю.

Пуаро улыбнулся:

– Ну, хорошо, дитя мое!

Он взглянул на меня:

– Пойдемте, Гастингс, нам пора в Истборн. Нас ожидала машина, и вскоре мы уже ехали по приморской дороге, ведущей из Певенси в Истборн.

– Можно ли задать вам вопрос, Пуаро?

– Не сейчас. Пока что сами делайте выводы о том, чем я занят.

Я погрузился в молчание.

Пуаро, вполне довольный собой, напевал какую-то песенку. Когда мы подъехали к Певенси, он предложил мне сделать остановку и осмотреть замок.

Возвращаясь к машине, мы на минуту задержались, чтобы поглядеть на детишек, водивших хоровод и изображавших из себя гномов. Пронзительно и не в лад они распевали песенку.

– Что они поют, Гастингс? Я не могу разобрать.

Я прислушался и повторил Пуаро припев:

 
Поймаем лисицу,
Посадим в темницу,
Не пустим на волю ее!
 

– Поймаем лисицу, посадим в темницу, не пустим на волю ее… – пробормотал Пуаро.

Внезапно лицо его стало серьезным и суровым.

– Это ведь ужасно, Гастингс, – сказал он и помолчал. – У вас здесь охотятся на лис?

– Я не охочусь. Мне это всегда было не по карману. А в этих местах вряд ли много охотятся.

– Я имел в виду Англию вообще. Странный вид спорта. Ожидание в засаде.., потом раздается “ату”, верно?.. И травля начинается.., по буеракам, через изгороди, а лисица убегает.., петляет.., но собаки…

– Гончие!

– …но гончие уже взяли след, и вот они нагоняют лису, и она умирает.., умирает скорой и ужасной смертью.

– Конечно, звучит это жестоко, но на самом деле…

– Лисе это нравится? Не говорите les betises[83]83
  глупостей (фр.)


[Закрыть], мой друг. Но tout de meme…[84]84
  Однако (фр.)


[Закрыть] скорая и жестокая смерть лучше той, о которой пели дети… Попасть в темницу.., навеки… Нет, такая смерть не по мне.

Он покачал головой, потом, уже другим тоном, сказал:

– Завтра я должен встретиться с этим Систем, – и, обращаясь к шоферу, произнес: – Возвращаемся в Лондон.

– Разве мы не едем в Истборн? – воскликнул я.

– Зачем? Мне известно все – все, что необходимо.