Текст книги "Серебряное зеркало и другие таинственные истории"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Артур Конан Дойл,Говард Филлипс Лавкрафт,Герберт Джордж Уэллс,Клапка Джером Джером,Вашингтон Ирвинг,Амброз Бирс,Дэвид Келлер,Бернард Кейпс,Дэвис Грабб,Оливер Онионс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Артур Конан Дойл
СЕРЕБРЯНОЕ ЗЕРКАЛО

3 января. Проверка счетов Уайта и Уотерспуна оказалась задачей не из легких. Нужно изучить и сверить записи в двадцати толстых бухгалтерских книгах. Если бы у меня был помощник! Но это первая серьезная работа, которая целиком поручена мне. Я должен оправдать доверие. И необходимо уложиться в срок, чтобы адвокаты получили материал до начала процесса. Джонсон сказал сегодня утром, что мне придется подвести итоги к двадцатому января. Боже милостивый! Ладно, пусть будет так, и если человеческий мозг и нервы могут выдержать такое напряжение, я добьюсь успеха. Это значит, что с десяти до пяти я буду работать в конторе, а вечером, примерно с восьми до часу, – дома.

Жизнь бухгалтера не лишена драматизма. Когда ночью, пока весь мир спит, я просматриваю бесконечные колонки цифр, отыскивая улики, которые превратят почтенного олдермена в преступника, то сознаю, что моя профессия не так уж прозаична.

В понедельник я обнаружил первые доказательства растраты. Должно быть, ни один охотник за крупной дичью не испытывал такого азарта, впервые напав на след. Но я смотрю на два десятка гроссбухов и понимаю, через какие непроходимые джунгли мне предстоит гнаться за своей добычей, прежде чем я настигну ее. Тяжелый труд – но вместе с тем до чего увлекательная охота!

Однажды я видел этого толстяка на обеде в Сити. Его румяное лицо багровело над белой салфеткой. Он едва взглянул на бледного невысокого человека, сидящего на другом конце стола. Знай он, какая работа ожидает меня, он бы тоже побледнел.

6 января. Что за невероятная тупость со стороны врачей – предписывать пациенту отдых, когда об этом не может быть и речи! Ослы! Ведь это все равно, что сказать человеку, по пятам за которым гонится волчья стая: «Все, что вам нужно, – это полный покой». Мои подсчеты должны быть закончены в срок, иначе я упущу свой шанс, который выпадает один раз в жизни, – как же я могу отдыхать? Я возьму неделю-другую отпуска после суда.

Наверное, мне вообще не следовало обращаться к доктору. Но я становлюсь мнительным и нервозным, когда в одиночестве сижу над книгами по ночам. Боли я не чувствую – только тяжесть в голове, и временами темнеет в глазах. Я думал, мне поможет успокоительное: какой-нибудь бромид, или хлорал, или что-то еще в этом роде. Но бросить работу!.. Абсурдно даже предлагать мне такое.

Это вроде бега на длинную дистанцию: поначалу бывает не по себе, мучает сердцебиение, одышка, но если у вас достаточно мужества, чтобы не останавливаться, приходит второе дыхание. Я продолжу работу и буду ждать второго дыхания. Если оно никогда не придет – все равно, я не перестану работать.

Две книги уже проверены, и я прилежно тружусь над третьей. Мошенник ловко заметал следы, но я повсюду нахожу их.

9 января. Я не собирался снова идти к врачу, и все-таки пошел. «Нервное напряжение грозит вам полным расстройством здоровья и даже потерей рассудка», – хорошо сказано, коротко и ясно. Что ж, я собираюсь и дальше подвергать свои нервы перенапряжению, а здоровье – опасности. Но пока я могу сидеть на стуле и водить пером по бумаге, я буду идти по следу этого старого греховодника.

Кстати, здесь надо упомянуть о тех необычных ощущениях, которые заставили меня нанести второй визит доктору. Я намерен подробно описывать мои впечатления и чувства, потому что они интересны сами по себе («любопытное психофизиологическое исследование», как сказал врач) и еще потому, что я совершенно убежден: со временем они покажутся мне смутными и нереальными, наподобие грез между сном и явью. А сейчас, пока они еще свежи, я могу точно фиксировать их и заодно хотя бы изредка отдыхать от занятий.

В моей комнате есть серебряное зеркало – подарок друга, любителя древностей. Я случайно узнал, что он купил его на распродаже и понятия не имеет о его происхождении. Это большая вещь, шириной в три фута и высотой в два. Оно стоит слева от стола, за которым я пишу. Рама плоская, толщиной дюйма три или около того, и очень старая; слишком старая, чтобы можно было определить ее возраст с помощью пробирного клейма или по другим признакам. Стекло с косой огранкой по краям отражает предметы с той замечательной четкостью, какая свойственна, по моему мнению, лишь зеркалам, изготовленным очень давно. Когда глядишься в них, возникает иллюзия перспективы, которую неспособны создать современные зеркала.

Оно расположено так, что, сидя за работой, я вижу в нем только отражение красных оконных штор. Но вчера вечером произошла удивительная вещь. Я работал несколько часов подряд. Снова и снова мне приходилось останавливаться, чтобы дать глазам отдохнуть. И вот, в один из таких перерывов, я ненароком взглянул на зеркало. Оно выглядело очень необычно. Красные занавески больше не отражались в нем. Стекло потемнело и словно бы наполнилось туманом, не на поверхности, которая блестела как сталь, а где-то далеко в глубине. Под моим пристальным взглядом туманное пятно, казалось, стало неспешно вращаться то в одном, то в другом направлении, пока не сгустилось в плотное белое облако, медленно кружащуюся спираль. Дымный сгусток был настолько вещественным и реальным, а я – настолько здравомыслящим, что мне захотелось проверить, не горят ли занавески. Но в комнате все было спокойно, неподвижно и тихо, если не считать тиканья часов и вращения странного мутного облака в самой толще старого зеркала.

Пока я смотрел на него, туман, облако или дым – называйте как хотите – сконцентрировался и уплотнился в двух точках, расположенных совсем близко друг к другу. Крайне заинтересованный, но ничуть не испуганный, я понял, что эти точки – глаза, глядящие в комнату. Можно было различить и очертания головы (судя по волосам, женской), но очень размытые. Только глаза выделялись отчетливо, темные, сверкающие, полные страстного чувства. Но был ли это ужас или гнев, я не могу сказать. Никогда еще я не видел глаз настолько выразительных и живых. Взгляд не был устремлен на меня – он скорее блуждал по комнате.

Когда я выпрямился и провел рукою по лбу, изо всех сил пытаясь собраться с мыслями, очертания головы исчезли, слившись с туманом, зеркало медленно прояснилось, и снова в нем отражались красные занавески. Скептик, разумеется, скажет, что я задремал над своими цифрами и все это приснилось мне. На самом деле я и не думал спать. Впрочем, я тоже мог бы усомниться в реальности виденного и сказать себе, что это субъективное впечатление – химера, порожденная больными нервами, усталостью и бессонницей. Но почему видение приняло именно такую форму? Кто эта женщина и что за ужасное чувство я прочел в ее удивительных темных глазах? Они словно стоят между мной и моей работой. Впервые я сделал меньше, чем взял за правило делать ежедневно. Возможно, по этой причине сегодня вечером у меня не было никаких странных ощущений. Завтра я должен встряхнуться и наверстать упущенное.

11 января. Все в порядке, дело идет успешно. Я расставляю сети, одну за другой, вокруг нашей дичи. Но хорошо смеется тот, кто смеется последним. Он еще может остаться победителем, если у меня сдадут нервы. Зеркало, как барометр, показывает степень моей усталости. Каждую ночь я замечаю, что оно темнеет перед тем, как я закончу работу.

Доктор Синклер (кажется, он психолог или что-то в этом роде) так заинтересовался моим рассказом, что зашел сегодня поглядеть на зеркало. Я заметил, что на металлической раме, с оборотной ее стороны, нацарапана какая-то надпись старинными буквами. Он исследовал ее с помощью лупы, но не слишком преуспел. «Sanc. X. Pal.» – вот и все, что ему удалось прочесть, и больше мы ничего не добились. Он советует мне убрать зеркало в другую комнату. Но ведь, по его же словам, мои видения – лишь симптомы болезни. Опасность кроется в ее причине. Не зеркало, а двадцать бухгалтерских книг – вот что надо бы унести отсюда прочь… если б я только мог это сделать. Сейчас я проверяю восьмую из них, так далеко я уже продвинулся.

13 января. Пожалуй, напрасно я не избавился от зеркала. Прошлой ночью я пережил нечто совершенно невообразимое. Но происходящее так занимает, так увлекает меня, что я не хочу расставаться с зеркалом даже теперь. Что же все это значит?..

Был примерно час ночи, я уже закрывал книги, собираясь ложиться спать, и вдруг увидел ту женщину прямо перед собой. Вероятно, первая стадия, когда за стеклом сгущался туман, прошла для меня незамеченной, и теперь незнакомка явилась во всей красе, как будто на самом деле оказалась здесь. Маленькая фигурка, но отчетливо различимая – настолько, что любая черта, даже каждая деталь одежды врезалась мне в память. Женщина сидит слева. Какой-то темный силуэт склоняется возле нее (я смутно вижу, что это мужчина), и дальше, позади них – облако, в котором проступают другие фигуры. Они движутся. То, на что я смотрю, не просто картина, – это сцена из жизни, подлинное событие. Женщина наклонилась, дрожа. Человек рядом с нею жмется к земле. Неясные фигуры жестикулируют, делают резкие движения… Любопытство поглотило все мои страхи. Досадно, когда видишь так много и не в состоянии увидеть больше.

Но я могу, по крайней мере, точно описать эту женщину. Она очень красива и совсем молода – думаю, не старше двадцати пяти лет. У нее прекрасные темные волосы теплого каштанового оттенка, отливающие золотом. Маленькая плоская шапочка сплетена из жемчужных нитей. Лоб высок – несколько выше, чем допускают идеальные пропорции, но это придает выражение властности и силы лицу, которое иначе было бы слишком женственным и мягким. Тонкие брови грациозно изогнуты над тяжелыми веками. И, наконец, эти удивительные большие глаза – такие темные, полные непреодолимого ужаса, гнева… Только самообладание и гордость удерживают ее от явного безумия. Щеки бледны, губы побелели от мучительной боли. Округлый подбородок и шея изящно очерчены. Женщина сидит, наклонившись вперед, в напряженной позе, словно окаменев от страха. На ней платье из черного бархата. Драгоценный камень мерцает на груди, как пламя, и золотое распятие отсвечивает в тени. Такова эта леди, чье изображение до сих пор живет в старом серебряном зеркале. Насколько ужасным должно быть событие, оставившее такой глубокий след, что даже сейчас, много веков спустя, достаточно восприимчивый человек может его увидеть!

Еще одна деталь: внизу, с левой стороны подола черного платья, что-то белело – бесформенный моток веревок, как я подумал сперва. Но потом, когда я всмотрелся лучше или видение стало более отчетливым, я понял, что это такое. Это была судорожно стиснутая рука, которая изо всех сил цеплялась за складки платья. Остальная часть склоненной фигуры виднелась лишь неясным силуэтом, но рука ярко выделялась на темном фоне. Ее конвульсивный жест наводил на мысль о какой-то трагедии. Человек испуган – ужасно испуган. Это очевидно. Что его так страшит? Почему он хватается за платье женщины? Разгадка кроется в движущихся фигурах на заднем плане. От них исходит какая-то опасность для него и для нее.

Зрелище полностью захватило меня. Я уже не думал, что это галлюцинация; я просто смотрел и смотрел, не отводя глаз, как в театре. Но больше я не разглядел ничего. Туман начал таять, последовало общее движение, в котором как-то участвовали все персонажи, и вновь зеркало опустело.

Доктор говорит, что мне нужно на день прервать работу, и я могу исполнить его совет, потому что в последнее время успел сделать много. Бесспорно, видения целиком зависят от моего возбужденного состояния. День отдыха избавил меня от них: сегодня я провел перед зеркалом не меньше часа, но ничего не увидел. Интересно, пойму ли я когда-нибудь, что они означают? Этим вечером я рассматривал зеркало при ярком свете и кроме таинственной надписи «Sanc. X. Pal.» сумел различить некие рисунки или геральдические символы, едва проступающие на серебре. Должно быть, это очень древние знаки: от времени они почти стерлись. Насколько я мог разобрать, там изображены три наконечника копий, два наверху и один пониже. Покажу их доктору, когда он зайдет завтра.

14 января. Снова чувствую себя совсем хорошо и решил больше не останавливаться, пока всё не закончу. Я показал доктору изображения на зеркале, и он согласился, что это геральдические знаки. Он чрезвычайно заинтересовался моим рассказом и несколько раз перебивал меня, уточняя подробности. Забавно наблюдать, как он разрывается между двумя противоречивыми желаниями: чтобы его пациент избавился от болезненных симптомов и чтобы медиум (каковым он считает меня) разгадал тайну прошлого. Он рекомендовал мне продолжить отдых, но не слишком настаивал, когда я сказал, что не могу и думать об этом, пока оставшиеся десять книг не будут проверены.

17 января. В течение трех ночей видений не было – день, посвященный отдыху, принес свои плоды. Осталось выполнить лишь четвертую часть работы, но я должен продвигаться форсированным маршем, поскольку адвокаты требуют материала. У меня его достаточно, и с лихвой. Я могу уличить этого пройдоху в сотнях приписок. Когда они поймут, какой это хитрый, изворотливый мошенник, они оценят мои труды. Поддельные счета, липовые балансы, утайка дивидендов, убытки, зачисленные в прибыль; завышение накладных расходов, манипуляции с наличностью – недурной итог!

18 января. Головные боли, нервный тик, туман перед глазами, тяжесть и пульсация в висках – все предвещало новый приступ болезни, и предвещало верно. И все же я не столько огорчен возобновлением видений, сколько тем, что они обрываются прежде, чем я увижу все до конца. Но сегодня вечером я смог разглядеть больше, чем обычно. Склонившийся человек был так же ясно виден, как женщина, за платье которой он цепляется. Он невысокого роста, смуглый, с черной эспаньолкой. На нем парчовый наряд свободного кроя, отделанный мехом и выдержанный в красноватых тонах. До чего же напуган этот парень! Он корчится, дрожит и оглядывается назад. В другой его руке – короткий кинжал, но он слишком сильно трясется от страха, чтобы пустить его в ход. Теперь я начинаю смутно различать фигуры на заднем плане. Яростные лица, ожесточенные, решительные и мрачные, проступают из тумана. Среди них есть одно ужасное существо, похожее на скелет, со впалыми щеками и глубоко ввалившимися глазами. Это страшилище также вооружено ножом.

Справа от женщины стоит высокий мужчина, очень молодой, с льняными волосами; его лицо строго и угрюмо. Красавица, обернувшись, глядит на него, и человек на полу – тоже. Кажется, их судьба зависит от его решения. Смуглый человек прижимается к женщине и хочет укрыться в складках ее платья. Высокий юноша, наклонившись, старается оттащить его прочь. Вот что я увидел вчера вечером, прежде чем зеркало опустело. Неужели я никогда не узнаю, с чего началась и чем окончится эта история? Убежден, что это не просто мои фантазии. Где-то, когда-то эти события происходили на самом деле, и старое зеркало отражало их. Но где и когда?

20 января. Работа близится к завершению – наконец-то… Я ощущаю невыносимую усталость, крайнее напряжение, и это чувство предупреждает меня, что вот-вот произойдет срыв. Я измотан до предела. Но осталось немного, и уже назавтра все будет позади. Ценой любых усилий я должен закончить проверку последней бухгалтерской книги и подвести итоги прежде, чем поднимусь со стула. Я сделаю это. Сделаю.

7 февраля. Я сделал это. Господи, что мне пришлось пережить! Не знаю, хватит ли у меня сил, чтобы описать увиденное. Для начала позвольте пояснить, что я пишу эти строки в частной клинике доктора Синклера, три недели спустя после предыдущей записи в моем дневнике. В ночь с двадцатого на двадцать первое января у меня все-таки сдали нервы, и я не помню, что было потом, пока три дня назад я не очнулся в лечебнице. Но я могу отдыхать с чистой совестью. Моя работа завершена, результаты находятся в руках поверенных. Погоня окончена. И теперь я должен описать этот последний вечер.

Я дал себе слово, что обязательно закончу проверку, а до тех пор не буду смотреть в зеркало. И, хотя голова у меня раскалывалась от боли, я сдержал свое обещание и не поднимал глаз, пока не добрался до конца последней колонки. Это было нелегко: все время я чувствовал, что в зеркале происходят интереснейшие вещи. Каждый нерв в моем теле говорил мне об этом. Но стоило мне хоть однажды поглядеть туда – и я бы уже не смог вернуться к работе. Так что я не отрывался, пока не подвел итог. Но когда, наконец, с болезненно пульсирующими висками, я бросил на стол перо и поднял глаза – какое зрелище мне предстало!

Зеркало, обрамленное серебром, походило на ярко освещенную сцену в разгар спектакля. Никакого тумана не было и в помине. Крайне напряженное состояние моих нервов вызвало удивительную ясность восприятия. Любая подробность, любое движение были столь же отчетливы, как в жизни. И подумать только, что я, – измученный работой бухгалтер, самое прозаическое существо в мире, заваленный кипами поддельных счетов, – оказался единственным из людей, кто увидел это!

Обстановка и действующие лица остались прежними, но события развивались. Высокий юноша держал женщину на руках. Она пыталась оттолкнуть его и с ненавистью глядела ему в лицо. Они заставили смуглого человека выпустить из рук подол ее платья. Дюжина свирепых бородачей обступила его. Они вонзили в него кинжалы. Мне показалось, что все нанесли удар одновременно: их руки поднялись и опустились разом. Кровь не полилась – скорее, брызнула фонтаном. Его красное платье плескалось в крови. Он метался из стороны в сторону – пурпурное пятно, цвета перезрелой сливы, среди темно-алых пятен. Это было ужасно – ужасно!

Они поволокли его к дверям. Женщина смотрела на него через плечо. Ее рот был широко открыт; я не слышал ни звука, но понял, что она кричала. И затем – был ли я настолько потрясен увиденным, или по окончании работы на меня разом навалилась усталость всех последних недель – но только земля ушла у меня из-под ног, комната закружилась перед глазами, и больше я ничего не помню. Рано утром домовладелица нашла меня лежащим без чувств перед серебряным зеркалом. Но сам я знаю только, что три дня назад пришел в себя среди глубокого мира и тишины частной лечебницы доктора Синклера.

9 февраля. Лишь сегодня я рассказал доктору о том, что видел. До сих пор он не позволял мне говорить о таких вещах. Он выслушал меня очень внимательно.

– Все это не напоминает вам какой-нибудь известный исторический эпизод? – спросил он с подозрением в глазах.

Я заверил его, что плохо знаю историю.

– Не догадываетесь ли вы, откуда взялось это зеркало и кому оно принадлежало? – продолжал он.

– А вы? – спросил я, поскольку мне почудилось особое значение в его словах.

– Это невероятно, – ответил он, – и все же – какое другое объяснение можно найти?.. Сцены, описанные вами раньше, уже внушили мне определенные догадки. Но теперь эти догадки перешли в уверенность. Вечером я принесу вам кое-какие записи на этот счет.

Позднее. Он только что оставил меня. Позвольте мне привести здесь его слова настолько точно, насколько я могу их припомнить. Он начал с того, что положил на мою кровать несколько пыльных старых томов.

– На досуге загляните в эти книги, – сказал он. – Я нашел в них сведения, которые вы можете подтвердить. Не приходится сомневаться, что вы видели убийство Риччио, совершенное шотландской знатью в марте 1566 года в присутствии Марии. Вы совершенно точно описали женщину: высокий лоб, тяжелые веки и при этом необычайной красоты лицо. Едва ли это описание можно отнести к двум разным людям. Рослый юноша – муж королевы, Дарнлей. Риччио, как повествует хроника, «был одет в широкий парчовый наряд с опушкой из темно-красного бархата». Ваш «свирепый человек с глубоко запавшими глазами» – Ратвен, который только что поднялся с одра болезни. Все подробности совпадают.

– Но почему я увидел это? – растерянно спросил я. – Почему именно я, а не другие?

– Потому что усталость и болезнь обострили ваше восприятие. Потому что вам случайно досталось зеркало, хранящее отпечаток событий.

– Зеркало! Так вы думаете, что это зеркало Марии – что оно стояло в комнате, где совершилось убийство?

– Я убежден, что оно принадлежало ей. Мария Стюарт была королевой Франции. Ее личные вещи должны быть помечены королевским гербом. То, что вы приняли за три наконечника копий, в действительности – лилии Бурбонов.

– А надпись?

– «Sanc. X. Pal.» Продолжим и получим следующее: «Sanctae Crucius Palatium». Кто-то сделал пометку на зеркале, чтобы указать, откуда оно доставлено. Это был Замок Святого Креста.

– Холируд!

– Именно так. Ваше зеркало прибыло из Холируда. Вы получили редкостный, исключительный опыт и при этом легко отделались. Но я не думаю, что вам захочется когда-нибудь испытать подобное снова.

Перевод Е. А. Егоровой