Текст книги "Очи за око (СИ)"
Автор книги: Афет Сариев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
– Чего тебе, Витек? Почему отвлекаешь?
Виктор сердито огрызнулся:
– Отвлекаю, потому что так надо.
– Давай, выкладывай. Слушаю тебя.
– Серега, некоторые твои работники несколько отвлеклись от наших правил. Развели тут дедовщину. Карантинщиков эксплуатируют.
– Как это? – не понял Сергей. – Кто именно?
– Так я сам только что узнал об этом. Вроде, лесорубы, каменщики, кирпичники это точно. Про остальных скоро узнаем. Отправил Марзана разбираться.
Сергей зло тряхнул чертежами по бедру:
– Надо же! Нельзя отлучаться ни на день. Всех накажу к чертовой матери! Под суд отдам.
– Не стоит кипятиться, Серега. Это человеческая натура искать халяву. На первый раз уже придумал наказание дополнительным трудом. Плюс, попросят прощение при всех у карантинщиков. Будет уроком остальным. Но я почему к тебе пришел? Тебе нужно будет походить по своим участкам, и объяснять людям, в чем именно вина так поступивших. К сожалению, до печатных изданий пока далеко. Придется нам глашатайничать.
– Договорились. Обойду, как время выкрою. А теперь извини, надобно мне туда, – Сергей показал наверх. – На летучке поговорим еще.
Глава 18
– Какая оригинальная конструкция! – Федор разложил перед Виктором на столе бумаги, на которых были изображены по-кадрово разбор деталей пистолета Макарова. – Теперь я понял принцип, как он стреляет. И могу по такому же принципу сделать уже длинноствольное оружие, что ты называл винтовкой.
– Даже так? – восхитился Виктор. – Неужели ты и это сообразил? А ведь я только собирался тебе подсказать такую мысль.
Виктору показалось, что Федор его и не услышал. Он в упор уставился на свои же рисунки.
– Очень интересная связка деталей, – продолжал разглядывать их Федор. – Просто и гениально. А эта пружинная пластинка за счет изогнутостей выполняет сразу несколько действий. Удивительно.
– В том мире столетиями к этой простоте приближались. Значит, говоришь, что сможешь повторить такое?
– Повторить? – рассеянно проговорил он. – Повторить… Да, да. Повторим. Нужно будет много потрудиться над специальными станками. Штамповочных понаделать.
– Как думаешь, когда получим результат?
Федор пожал плечами:
– Новое дело. Без понятия. По крайней мере, начал уже. Вот те парни готовят матрицы. – Он указал на ту сторону, где трое его работников корпели на фрезерном станке.
Виктор тоже стал разглядывать рисунки на столе. С такой фотографической точностью прорисованные контуры просто восхищали. Выходит, встретили они второго Леонардо да Винчи, только родившегося в племени.
– Федор, а не хочется тебе заняться, как тогда, резкой по дереву или порисовать картину?
Федор с грустью глянул на Виктора:
– Очень хочется. Порой дома, по ночам так и делаю, если не спится. В основном рисую спящую Ларису, – улыбнулся он. – А днем нет времени даже перекусить. И не только у меня. Ребята, вот, тоже едят за станками.
– Вы просто молодцы. Ладно, мне пора. Передавай привет от меня Ларисе.
Виктор покинул ангар, который становился тесным даже с новыми пристройками и отправился в зону карантина, где скоро должно было состояться полевое товарищеское судилище над беспредельщиками. Там уже стояли на поле вызванные с работ проходящие карантин и дожидались прихода отряда Марзана с виноватыми.
Виктор подошел к Сергею, что тоже оставил работу из-за предстоящего судилища. Только Василия Иваныча не было тут.
– Он не может прийти, – объяснил Сергей. – Поручил нам самим разобраться.
Спустя некоторое время показались и виновники «торжества». Шли с понурыми головами около сотни человек в сопровождении конных из отряда Марзана. Их тоже собрали на поле напротив карантинщиков. Можно было начинать повинение. Сергей вышел вперед и своим громовым голосом толкнул речь:
– У нас случилось то, что не должно было случиться. Попытались наши граждане поэксплуатировать людей. – Он указал на притихшую в другой стороне мужчин из карантина. Обращались с ними, как со второсортными. Проходящие карантин за них работали несколько дней. Разве, когда вы сами проходили карантин, кто-то с вами так поступал? Кто-то вас унижал, заставляя за себя работать? Поэтому, все вы виноваты перед ними. – Сергей теперь указывал на провинившихся. Те стояли, опустив головы. – Наказания по всем правилам не будет, потому что происходит в первый раз. Повторное подобное дело нарушения равноправия будет сурово наказываться. А пока вы обязаны по одному подходить к людям, кого обидели своим хамством, и просить у них прощения. Кроме того, будете наказаны дополнительным трудом за те дни, которые за вас они работали. Контроль за исполнением наказания возлагается на отряд Марзана. Вот теперь по одному, начиная справа, подходите к ним, вымаливайте прощение.
Сергей отступил назад и повелительным жестом махнул рукой. Пошел первый из строя. Он приблизился к толпе карантинщиков и пробубнил извинения. За ним последовал второй.
Виктор потянул Сергея в сторону:
– Это надолго. Пошли назад.
Они возвратились на плато, предоставив Марзану завершить начатый процесс.
На подъемнике уже Сергей предложил зайти за профессором и нырнуть в баньку.
Я не против. Пошли, – согласился Виктор.
Они прямиком отправились в школу и как раз попали в пересмену. Василий Иваныч усталый вылезал от старшеклассников с кипой тетрадок, когда к нему подвалили друзья.
– Как насчет парной, профессор, – сразу предложил Сергей.
– Ох, как устал. А там еще остались кувшинчики?
– Пойдемте. Там достаточно заначки в моем ящичке. – Сергей повертел ключиком.
– Ну, тогда пойдемте. Только ненадолго. Глаша меня ждет, – предупредил Василий Иваныч, первым посеменивший вперед.
В баньке развели каменку на полную катушку, а сами в предбаннике устроились. Хорошего пара ждать придется.
– Как там с нарушителями? – спросил Василий Иваныч, поднимая свой стакан.
– Разобрались вроде, – ответил ему Сергей. – Как видите, инструмент эксплуатации одними других, не только власть денег. Избавишься от этой формы, найдут себе дорогу другие. Например, вот такая.
– Давай проанализируем ее, – задумался профессор. – Старожилы решили, что они рангом выше новоприбывших. Типичный армейский вариант дедовщины. Очевидно, что выделение такой значимости происходит произвольно. Откуда взялось преимущество в том, что они больше времени тут?
– Очевидно, что должно вызывать уважение стаж работы, – заметил Виктор.
– Уважение одно, а требование уважения, да еще в форме платы, другое. Уважение, как я понимаю, однонаправленное действие уважающего к уважаемому. Требовать к себе уважения – бессмыслица. То же самое, что требовать любви к себе. Хотя весьма популярными фразами как раз они и являлись в прошлой жизни. Мало слышали: «требую к себе уважения»? Или довольно распространенный общественный шаблон: «каждый должен любить свою родину».
– Разве уважительное отношение к старшим, а тем паче патриотизм не воспитываются у молодежи подобными призывами? Кроме того, разве нелепо звучит наше же требование уважать законы? Ведь тоже требуем уважать, – возразил Сергей.
– Раньше, в молодости, может быть, это и убедило бы меня, Сережа, но теперь нет. Ты совершаешь распространенную логическую ошибку: бытовое значение слова вставляешь в рассуждение, а потом обратно сменяешь его на нужное понятие. Получается, вроде бы верно, но на самом деле ошибочный вывод.
– Что конкретно вы имеете в виду? – немного обиделся Сергей такой оценкой.
– Ну, хотя бы на этих же примерах. В строгих рассуждениях уважать закон нелепость. Соблюдать закон, это не значит уважать точно так же, как если уважаешь кого-то. То же самое о любви к родине. Требуется защищать родину, а не любить. Отдельно можно уважать закон или любить родину. Это индивидуальное право каждого быть фанатичным настолько, насколько захочется. Но требовать со стороны у кого-то испытывать заданные эмоции – нелепость. Эмоции по заказу могут испытывать только зомбированные. И вы лучше меня помните, как зомбировали «там» людей. Вот такие призывы и есть очередной такой механизм.
– Значит, вы считаете, что стаж работы ни в коем случае не может вызывать уважения?
– Я не это сказал. Он может вызвать у кого-то уважения или не вызвать у кого-то. Я сказал, что не должен вызывать. Следовательно, стаж есть от балды взятый приоритет. То же самое, что взять приоритет по цвету волос или по форме носа. Одним словом, то, что не может быть в принципе передано от одного другому или отнято у одного и передано другому, не может выражаться через «должно» как требование со стороны.
– Кажется, я не совсем понял ваш вывод. Если я говорю, что все должны соблюдать правила нашей страны, то я ошибаюсь?
– Нет, не ошибаешься, потому что предоставляешь альтернативу: либо соблюдаешь и то-то то-то, либо не соблюдаешь, тогда то-то то-то. Предоставляешь возможность выбора. Но сказать, что ты должен радоваться, когда меня видишь, это не выбор. Не может человек радоваться, если ему не радостно. Не может человек полюбить родину, если не любил до твоих слов. А если такое произошло, то ты имеешь дело с психической патологией.
– Но можно воспитать своих детей любить родину, – возразил Сергей. – Что тоже очень важно.
– Разве? А позвольте спросить: на чем базируется такое воспитание?
– На всевозможных примерах, где любящие свою родину всеми восхваляются, как герои. Начиная со сказок об Илье Муромце и заканчивая Александром Матросовом.
– Все правильно, Сережа. Дальше добавляются средства массовой информации, выступления лидеров и все такое, верно? Воспитывают с пеленок до гробовой доски. Но обратите внимания: воспитывается на базе голословных утверждений. Единственный аргумент, это то, что народ желает видеть тебя таким. И тогда, ты всеми почитаем и любим. Чем же такое воспитание лучше религиозного воспитания? Ничем. То есть, родители сначала, а потом и общество хотят воспитать из тебя фанатика. Чем отличается фанатик от психа, не буду говорить. А на самом деле, в чем необходимость в таком воспитании? Только в том, чтобы среди общества оказались ненормальные камикадзе, так необходимые в экстремальных ситуациях. Помните мой пример по поводу равноправия клеток нашего организма? Такое воспитание требуется, чтобы иметь руки, которые можно подставлять под удар. Одним словом, нужны фанатики, а не рассуждающие.
– Но, профессор, страна не сохранится, если не будут такие. Все, так рассуждая, придут к решению отлынить от войны. Кому охота рисковать жизнью?
– Вот мы подошли к основной причине такого воспитания. Причина любви и отсутствие причины любви. Если человек ценит свое материальное и духовное окружение, включая весь народ и своих руководителей, если опасается это потерять, он будет готов горло перегрызть тем, кто пытается их лишить. И не нуждается он ни в какой сказке об Илье Муромце. Сам без воспевания будет героем. Если всего перечисленного мало, так общество будет нуждаться в фанатично воспитанных гражданах. Как видите, есть два пути сохранения сообщества, а не один единственный. Мы как раз пытаемся второй вариант общества тут создать. Нам не понадобится агитация самопожертвования ради остальных. Они будут, как лютые рвать тех, которые покушаются на их форму жизни. Потому, нам нет необходимости зомбировать таким способом. В смысле воспитывать так своих детей. Пусть каждый свободно решает, как быть и что делать, когда враг придет за нашим общим достоянием. Если у большинства не будет желания защищать наше общее достояние, значит, оно и не нужно вовсе. Зачем защищать ненужное? Фанатики нам не нужны, ни в какой форме, ни с какой полезностью. Это наше внутриполитическое кредо.
***
На следующий день утром рано к Сергею принес гонец из Горданы депешу. Посол писал, что правитель Бадалах скончался. Следом в Сонаре объявились в храме неизвестные, подстрекающие граждан к бунту против власти новой Руси. В связи с чем, возникла реальная угроза, что наследник трона не признает ультиматум и начнутся казни. Кроме посла под угрозой жизнь многих лидеров из низших слоев, поддерживавших достигнутый порядок. Просил не откладывать оказание помощи.
Сергей спешно отправился к дверям Виктора, нетерпеливо зазвонил в колокольчик. Вылез полуголый друг.
– Ты что с утрянки приперся? Страшный сон увидел? – сонно пробубнил Виктор.
– Хуже, Витек. Явь страшнее. В Гордане опасные дела могут случиться. Айда к профессору.
Виктор тут же потерял сонливость, кинулся одеваться сразу в боевые доспехи.
Минут через десять он уже был готов, и они поспешили к Василию Иванычу.
На их звонок отворила Глаша в ночнушке.
– Ой, что случилось? – сразу встревожилась она, увидев облачения Виктора и тревожные глаза Сергея.
– Здесь ничего не случилось. В другой стране может случиться. Нам бы с профессором переговорить, – попросил Сергей.
В это же время вылез из комнаты сам профессор в пижаме.
– Проходите в кабинет. Сейчас подойду.
Они вошли в третью комнату, расселись в ожидании Василия Иваныча. Тот не заставил себя долго ждать; через минуту прибежал с тревожным лицом.
– Профессор, вот почитайте. – Сергей протянул ему депешу.
Прочитал, насупился. Потом швырнул письмо на стол и тоже подсел к ним.
– Придется срочно отправляться туда. Как бы ни опоздать.
– Если прямо сейчас отправиться, то завтра с утрянки можно добраться, – сказал Виктор. – Думаю, моего отряда достаточно будет.
Василий Иваныч покачал головой:
– Мы уже ошиблись тогда, что сразу не оставили там воинов, как в северных странах. Это единственный способ избегать подобных инцидентов.
– Гордана маленькая страна, – высказал мнение Сергей. – Я думаю, и сотни хватит туда.
– Это уже вам решать, ребята, сколько куда. Тогда превентивно и в Эритрею отправляйте.
– Непременно, – согласился Сергей. Тогда я пойду, займусь комплектацией, а ты, Витя собирай своих.
– Может тогда и лидеров партии мне с собой прихватить? – предложил Виктор. – Пусть сразу и они там осядут со своими семьями.
– А что? Верная мысль. Только кого выбрали? – спросил Василий Иваныч.
– Из ветеранов можно кого угодно. Каждый из них справится.
– Тогда ты, Витя, этим и займись. Словом, через пару часов выходишь в поход. Всё? Ничего не забыли? Тогда бери вот листки с примерным уставом, и разбежались. – Василий Иваныч вынул из ящика стола два исписанных листка и протянул Виктору.
Сергей прямиком отправился вниз подготавливать две сотни своих воинов и пару телег со снаряжением для отправки в путь, а Виктор пошел к Марзану с неприятной вестью. Застал его дома.
– Марзан, у нас неприятности на твоей бывшей родине. – И поспешно рассказал другу о тамошних событиях. – Придется срочно выходить туда. Так что беги, собирай отряд. Через час отправляемся.
Марзан, выслушав новость, только кивнул и кинулся исполнять. А Виктор пошел выбирать из пришедших с ними сюда в первый День людей, будущих партийных лидеров Гордана и Эритреи. Но уже по дороге вспомнил, что не успел попрощаться с Милой и с малышом. Сердце аж защемило от своей черствости. Сразу решительно повернул назад и бегом пустился обратно к дому. И как раз вовремя. Они только проснулись, когда он влетел домой с неприятной вестью, что уезжает.
Мила стала мудрой женщиной за время жизни с таким мужем. Все сразу поняла и даже спокойно выспрашивала детали их плана. Когда разговор зашел о партийных лидерах, вдруг неожиданно предложила кандидатуру своей подруги. Виктор рефлекторно сначала сразу отверг ее, потом задумался: а почему бы и нет? Наоборот, окажет сильным толчком к переосмыслению отношений полов.
– А кого именно ты хотела предложить? – после задумчивости спросил он у жены.
– Екатерину помнишь? Бойкая такая. И не замужем пока.
Виктор припоминал ее такую подругу. Действительно, энергичная девушка. Только потянет ли на чужбине с мужиками?
Мила, словно прочитала его мысли:
– Она справится, будь уверен.
– А согласится? – продолжал сомневаться Виктор.
– Не сомневаюсь, – засмеялась Мила. – Как раз дело по ней. Обожает организаторские дела. Ты погоди минутку, а я за ней сбегаю. Этажом ниже живет у брата.
Не дожидаясь согласия, Мила выбежала в дверь, оставив его наедине с маленьким Колькой. Он в колыбели помахивал смешно ручками и ножками. Виктор навис над ним, поигрывая пальцами, чем вызывал у малыша бурную радость.
Прибежала Мила вместе с молоденькой девушкой, Екатериной. Та как вошла, первое что сказала:
– Согласна.
Виктор от такого напора выпал в осадок.
– Когда выезжаем? – напирала Катя. – Что с собой брать?
– Девушка! – наконец пришел в себя Виктор. – Ты не хочешь даже знать, что там нужно делать?
– А я уже знаю. Мила сказала.
– И что же собираешься там делать?
– Партию «новая Русь» создавать. Учить людей ихних нашим правилам и все такое.
– В общем-то, да… – растерялся осведомленностью в такой степени за минуту беготни. Ох, женщины! – Только там еще много нюансов есть.
– Напиши, там разберусь.
Виктору ничего не оставалось, как протянуть ей один из листков профессорского устава. Катя бегло оглядела текст, кивнула:
– Понятно. Ничего сложного. Так, что с собой брать?
Теперь уже вопрос был решен самой кандидаткой, и решен без вариантов. Виктору осталось подчиниться.
– Бери самое необходимое на двухдневный путь. Остального на месте будет полно. И подходи к туннелю через полчаса.
Катя резко развернулась, что обдало ветерком от ее платья, и убежала по лестнице вниз.
– Ну и подружки у тебя! – восхитился Виктор, а Мила только посмеялась над его растерянностью.
Виктор поцеловал жену и сыночка, тоже пошел доделывать дела.
Второго кандидата нашел на стройплощадке, бригадира кирпичников. Он был гораздо менее импульсивным по сравнению с Катей, но как знал его Виктор, хорошим организатором. Поговорил с ним и тот согласился, если Виктор отправит и его семью с ним.
– Не сегодня, Ваня, – объяснил ему Виктор. – Наладим там все как надо, ты тоже нормально обоснуешься, потом пошлю твою семью к тебе, вместе с семьями остальных. Так что, иди пока собирайся на дорогу и на месяц другой попрощайся со своими. Сразу подходи к туннелю. Там уже идут сборы.
Виктор сам тоже прямо отсюда направился к туннелю, где уже выстраивались в две колонны конные отряды возле двух запряженных телег. Поодаль увидел отряд Марзана. Они тоже уже были готовы тронуться в путь. Ждали только двух партийцев.
Как появилась Катя, собравшиеся мужчины загудели, стали бросать реплики в ее адрес, на которые она делала вид, что не обращает внимания. Кинула свою большую сумку на сиденье одной из телег, ловко влезла сама тоже и оттуда уже отвечала презрительным взглядом на насмешливые реплики окружившей ее конницы.
Наконец, появился и последний участник похода. Он тоже, насмешливо глядя на Катю, взобрался на другую телегу и начался поход в южном направлении.
***
В быстром темпе они преодолели до ночи расстояние до шахты, на территории которой теперь стояли множество добротных одноэтажных домиков шахтеров. Рядом с домиками за оградой зеленели аккуратные ряды виноградников, виднелись фруктовые деревья. Из-за опущенных занавесок светили яркие фонари.
При их появлении высыпали шахтеры вместе со своими женами и детьми. А как узнавали Виктора, так сразу с радостными лицами кидались навстречу поприветствовать дорого гостя. Первым к Виктору подбежал старшина поселка, пожилой дядька, уже навсегда хромающий после тяжелых кандалов. На ломанном русском пригласил его остановиться на ночь в его доме.
Виктор объявил привал. Дал команду раскидать шатры, распрягать коней и разводить костры. Сам же позвал Катю пойти с ним в гости к старшине.
Они вошли в широкую крестьянскую светелку, аккуратно убранную, застеленную коврами. Посередке стол накрывали жена старшины и юная дочка. Казалось, специально ждали и специально готовили для встречи дорого гостя. На столе было все, от пряных закусок, до большого горшка посредине, из которого чуяли ароматный дух.
– Прошу кушать, – улыбнулся старшина.
Присели за стол, хозяин достал несколько кувшинчиков вина и их тоже водрузил на скатерть.
– Скажи мне, хозяин, когда ты успел язык наш выучить? – спросил Виктор, поднимая налитую до краев чашу.
Старшина загадочно улыбнулся и удивил Виктора своим ответом:
– Все, вы освободили, учат язык. Я не хорошо знаю, другие лучше.
– Приятно слышать такое. Это намного облегчит наши будущие дела. Мы ведь собираемся помочь вам в Гордане построить новую справедливую жизнь.
– Какая это будет?
– Трудно мне объяснить, хозяин, если плохо еще понимаешь наш язык. Ты как нибудь у Марзана спросишь.
– Кто есть Марзан?
– Он здесь родился. Теперь он командир отряда. Я тебя с ним познакомлю. Только не в этот раз. Мы очень спешим в столицу.
– Тогда сейчас кушать. Жена постель сделать для вас.
Катя смущенно поглядела на Виктора.
– Мы должны спать отдельно, хозяин, – улыбнулся Виктор. – Она не жена мне.
– Понимаю, – кивнул старшина и пошел в другую комнату.
Виктор воспользовался паузой и накинулся на угощения. Катя ничуть от него не отставала. Когда вернулся старшина, они уже, тяжело отдуваясь, откинулись от яств.
– Выпьем напоследок за твое здоровье и за благополучие в твоей семье, – предложил тост Виктор, наполняя янтарным вином чаши.
Они выпили втроем, и сразу поднялись из-за стола. Хозяин проводил их в комнату, где были постелены врозь две постели на коврах. Виктор нырнул под свежие покрывала своей постели и тут же отрубился крепким сном.
Утро само разбудило его спозаранку лучами солнца из окна. Сразу вскочил, увидел, что Кати уже нет в комнате. Быстренько оделся и выскочил из спальни. Хозяева собирались дальше их угощать, теперь завтраком, но Виктор от души поблагодарил за гостеприимство, отказался и вышел во двор. Колонны почти сформировались, Катя сидела на тележке, а его скакун под седлом стоял возле калитки. Он слету взлетел на него и, приветственно махнув старшине, помчался в головную сторону.
Конница резво помчалась дальше, в сторону стольного города Сонара, где сейчас происходили плохие события.
Не снижая скорость, они мчались к воротам города, огороженными алебардами стражников. С их приближением на всем скаку стражники невольно отпрянули в стороны. Конница влетела на торговую площадь, которая средь бела дня оказалась подозрительно малолюдной. Только несколько стражников слонялись по углам да несколько торговцев перебирали товары с тележек на прилавки. Зато на конце единственной широкой улицы на площади Буд народу было битком. Оттуда доносились крик и ор.
Стремительно проскочив эту улицу, они осадили коней прямо за спинами тесной толпы.
С седла Виктор увидел, сколоченную на скорую руку из досок, прямо возле красной статуи, плаху. На постаменте возвышался каменный куб, тоже ставший красным, под стать их богу Буд. А возле этого камня торчала жуткая коренастая фигура в обрызганном кровью фартуке и топором с неестественно вытянутым лезвием.
Тут Виктор еще заметил в дальней толпе с десяток полуголых мужчин и женщин, закованных в цепи, и как одного уже упирающегося волокут к камню помощники палача.
Виктор заорал так, что перекричал гул толпы. Мгновенно слетел с седла и снося походу влево, вправо зрителей с пути устремился к месту казни. За ним, с разносом собравшихся поглазеть на казнь, пробивались Марзан и его отряд. Остальные воины, как по команде сошли с коней, достали арбалеты.
Виктор первым пробился к построению. Не раздумывая ни минуты, разрядил револьвер в палача и в его помощников. С выстрелами наступила гробовая тишина. Только стоны жертв нарушали ее. Три трупа валялись возле плахи с простреленными черепами.
Бледный Виктор в ярости повернулся к месту, где только что восседали какие-то помпезно разодетые люди. Их там уже не было. Стояли только три пустых кресла с высокими спинками.
– Куда делись? – хрипло выкрикнул Виктор.
Марзан, молча, указал на двери дворца.
– Всех привести сюда! Немедленно!
Марзан с отрядом ринулся во дворец. В это же время краешком глаз Виктор заметил, что вторая колонна конницы разворачивается. Он не видел, что там происходит, но услышал разрывы боеголовок болтов, храп животных. Пара минут, и все стихло.
Виктор приблизился к бывшим обреченным.
– Все будет хорошо, – постарался улыбнуться им, но вышла у него гримаса.
Во дворце в разной отдаленности тоже раздавались редкие выстрелы.
Наконец, стали появляться в дверях со скрученными за спиной руками местные знатные особы. Их бесцеремонно вытаскивали, как мышей из нор, и кидали навзничь у ног Виктора. Последним в дверях показался Марзан, тащивший за шиворот пухлого молодого вельможу. Он его не бросил на манер своих воинов в общую кучу, а прямо подвел к Виктору.
– Вот этот сукин сын назначен знатью новым правителем, – пояснил он кого притащил.
Виктор так глянул правителю в глаза, что тот сразу тонко заскулил.
– Кидай его тоже в кучу, Марзан. И дай команду своим освободить от цепей узников.
Новоизбранный правитель полетел к своим вельможам, хорошенько примяв тем самым им бока.
Толпа и не думала разбегаться. Даже наоборот, Виктору показалось, что их число заметно увеличилось. Только в первых рядах не стали видны роскошно одетые. Переползли назад, а их место тут же заняли обычные горожане. Все молча, наблюдали за происходящими невиданными событиями.
Как освободилась от цепей одна из женщин, подбежала к толстому правителю и плюнула ему в лицо. Потом, горько плача, стала причитать. Марзан пояснил, что до нас обезглавили ее сына, пока этот скотина измывался над ее малолетней дочкой.
Виктор подошел к стенающей женщине, приобнял за плечи и немного поуспокоил. Потом достал один из своих коротких мечей, протянул ей.
– Марзан, скажи ей, что он теперь ее.
Женщина, услышав Марзана, сначала с испугом посмотрела на сверкающий меч в руках Виктора, потом посуровела и решительно схватилась за рукоять.
Правитель громко завопил, попытался вжаться под тела по соседству лежащие. Но те сами с отчаянием вытолкнули его назад прямо под меч. Женщина, никогда не державшая сама оружие, неуверенно втыкала в жирное тело орудие мести. Получались только легкие раны, от которых правитель только истошно орал. Весь облитый кровью он умоляюще выставил руку и о чем-то просил женщину.
Виктору стало дурно от такой картины. Уже сожалел, что так распорядился. Откуда было ему знать, что она не просто одним ударом убьет обидчика.
Помог делу Марзан. Видимо, в его голове возник подобный вопрос. Он подошел к женщине, отобрал у нее инструмент пытки и одним ударом пронзил сердце нового властителя Горданы. Тот только конвульсивно дернулся и затих.
Народ вокруг поднял крик. Виктор так и не мог разобрать, о чем это они. То ли огорчены, то ли рады смерти очередного правителя.
– Виктор, – подошел Марзан с окровавленным мечом. – Что делать с остальными этими вельможами?
Виктор устало посмотрел на жалкую кучу, залитую кровью своего властителя.
– Спроси, кто не согласен с ультиматумом?
Марзан спросил. Те, перебивая друг друга, покричали.
– Все согласны, – улыбнулся Марзан.
– Тогда пусть убираются с глаз моих долой.
Марзану не пришлось дважды говорить. Они все резво взлетели на ноги, даже те, что выглядели старыми, и помчались во дворец.
– А где наш посол? – тут только вспомнил Виктор о после. – Его я не увидел.
– Вчера еще казнили старика, – ответил Марзан суровым голосом. – Не успели мы спасти его.
Виктор сжал кулаки до побеления костяшек, завыл. Пять минут назад узнал бы эту новость, тут же всех вельмож положил бы. Как им фантастически повезло!
Всем телом сотрясаясь, он направился во дворец. Марзан последовал за ним, на ходу поманив рукой своих бойцов. Ни одного слуги не попадалось, чтобы узнать кто где. Сам бродил по дворцу, ногой распахивая роскошные двери. Куда все попрятались, непонятно. Но он в ярости бродил по пустому дворцу пока не вспомнил про лаз, через который Мария вела его к правительнице. Такие лазы, наверняка, у каждого обитателя дворца свои были. Через них они, скорее всего, поспешно смылись теперь.
– Нет смысла кого-то тут искать, – сказал он Марзану. – Все они уже далеко отсюда.
– Думаешь, подземными ходами ушли? – догадался, о чем говорит Виктор. – Возможно. Кстати, в депеше покойный писал о подстрекателях в храме. Почему бы и по храму нам не пройтись?
– Пошли прямо сейчас.
Виктор повел их назад, на площадь. Когда вышли, площадь оказалась почти пустой. Трупы тоже исчезли. Только окровавленная плаха стояла на своем месте. Виктор брезгливо обошел ее и решительно пошел в обход дворца. Остальные еле поспевали за ним.
Сферический храм стоял на своем месте. Днем тоже слабозаметно светила его верхушка. Виктор подошел в округлой выпуклости двери храма и ногой понаддал по ней. В ответ была полная тишина. Виктор поднял из-под ног кусок камня и снова загрохотал по выпуклости двери. Ожидание реакции не дало результата. Словно, вымерли там все. Окончательно отравились парами ртути и передохли. Но в это мало верилось. Не так просто вывести священников.
Надоело Виктору игра в кошки-мышки, отвел людей чуть назад, достал револьвер и всадил оставшиеся в нем четыре патрона по краю, где должна быть защелка. Пули поотрывали куски древесины, обнажили сам замок двери. Виктор спокойно перезарядил отстреленные пули, вложил оружие в кобуру и взялся за меч. Двух ударов хватило, чтобы замок целиком соскочил на пол. Дверь со скрипом отошла.
Первое же, что они увидели, это были семь человек прижавшиеся в дальнем углу. В полумраке Виктор не сразу узнал среди них знакомое лицо. А как узнал, так радостно закричал:
– О! какие люди!
У дальней стены прижались друг к другу две группы. Четверо в длинных красных колпаках и трое в туниках знакомого покроя. А на жреце все такая же туника, покрытая полудрагоценными камнями.
Виктор заговорил на руре:
– Идите сюда. Все трое.
Так и прижимаясь друг к дружке, они подошли к грозному Виктору.
– Ну что, жрец? Набегался? Пора оплатить долги.
Жрец рухнул на колени, тут же на глазах появились крупные слезы и зарыдал так, как это только он мог рыдать.
– Ой, блин! Как ты надоел своим плачем, – вытащил Виктор револьвер. – Ты сейчас мне скажешь, сколько тут твоих помощников, мутящих с тобой народ?
– Только они! Это они мутили, не я! – закричал сквозь слезы жрец.
Те двое даже сразу не поняли, о чем это их предводитель говорит. А как до них дошло, круглыми глазами уставились на него.
– Ты что говоришь, учитель? – прошептал один из них.
– Говорю правду. Я не хотел бунты устраивать. Это вы оба хотели. А я только мешал вам, – в голос кричал их «учитель».
– Ах ты, гад! – вдруг закричал второй из них. В руках у него сверкнул кинжал, одним движением перерезавший жрецу горло.
Жрец с хрипом зажал страшную рану руками, сквозь пальцы обильно потекла кровь, и скатился на бочок. Побелевшие ученики стояли и тупо смотрели на труп человека, которому по сей день относились, как к святому.
