Текст книги "Очи за око (СИ)"
Автор книги: Афет Сариев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
– Правильно мыслишь. Так и сделай. И время рассчитай так, чтобы тех краев достиг в ночное время. Тогда точно проскочит, ничего не увидит.
– Спасибо за совет, профессор. Тогда я пойду к Кольке. А то так мало его вижу.
– Давай, провожу тебя до двери, – поднялся Василий Иваныч.
***
На следующее утро трезвон дверного колокольчика разбудил малыша, и он залился плачем. Виктор сердито поднялся с постели, намереваясь отругать раннего гостя. За дверью оказался мальчишка. Как только он достал до колокольчика?
– Чего тебе, родной? – ласково спросил Виктор.
– Дядя Витя, тебя срочно зовут вниз. Там посторонний пришел.
– А! Понял. Беги, скажи, что скоро буду.
Виктор, не приняв душ, не позавтракав, спешно оделся, вышел в дверь.
Значит, прибыл долгожданный гость дорогой.
Возле карантинной зоны в окружении трех из милиции увидел тщедушного пожилого человека, одетого в тунику, с повязкой на голове.
– Ты беженец? – спросил он у него на языке руров.
– Да, великий воин, – с волнением ответил гость. – Я сбежал из Тургина. Много дней добирался до вас. Питался только ягодами. Вы дадите мне убежище? Я буду работать на вас, пахать, сеять. Что скажете, буду делать. Только не прогоняйте.
– Хорошо, оставайся. Будешь жить с недавно пришедшими. А завтра с утра отправишься на работы. Ты сможешь поискать для нас залежи глины на той стороне от строек? – Виктор указал на другой берег реки.
Глаза беженца засияли. Не сдержался и выдал свою радость от такого удачного расклада.
– Конечно, великий воин. Я обязательно найду глину.
– Тогда иди и устраивайся пока в бараке.
Потом сказал милиционерам:
– Оставьте его. Только покажите где барак и больше к нему не подходите.
Такой необычно странный прием странного беженца озадачил всех трех милиционеров. Наученные на все глядеть глазами законов, которые ежедневно вдалбливал им в голову профессор, они почуяли неладное в произошедшем приеме. Виктор с удовлетворением вечером узнал, что все трое поспешили поделиться с Василием Иванычем своими сомнениями по поводу его поведения. Вечером же пришла к нему женщина из колхоза и сказала, что пришедшие недавно трое парней, хотят поговорить с ним.
– Передай им, что как колокол ударит девять раз, буду на мельнице под водопадом. Предупреди, чтобы пришел только один из них. И незаметно.
Женщина, ничего не понимая, о чем это он, согласно кивнула и ушла.
Виктор дождался договоренного времени и направился к подъемнику Балкона. Внутри, возле уже отключенных жерновов, дожидался его один из тех парней. Виктор подошел к нему:
– Слушаю.
– На опушке нас дожидаются специально обученные воины. Мы должны достать двадцать крестьянских одежд как здешние, отнести завтра им, а потом незаметно провести их в город, спрятать в постройках.
– Зачем им быть здесь, если армия идет с севера?
– Часть армии пробирается окружным путем через тот лес.
– Еще что?
– Нам поручили, если сможем перед атакой устраивать на плато заваруху. Ну, взорвать или поджечь чего.
– А как вы должны узнать, когда атака?
– Там ждут возвращения гонца, чтобы начать наступление. А он собирается завтра с утра возвращаться. Значит, ровно через семь дней с завтрашнего дня. Так он сказал.
– Спасибо за ценные сведения. Возвращайся незаметно обратно к себе. А завтра, как тот уйдет, встретимся и решим, что делать с лазутчиками врага.
Парень попрощался и выскользнул за дверь. Виктор обождал немного и тоже незаметно проскочил до платформы подъемника. Он прямиком направился к профессору.
– Есть информация, – сказал Виктор, как только они оказались в кабинете.
– Да? Интересно.
– Армия разделена на две части. Вторая пробирается сейчас через леса на юг и планирует напасть на нас со стороны города. Другая в это время будет бить с севера.
Есть еще на опушке диверсионная группа из двадцати воинов. Завтра собирались пробраться на территорию строек.
– Когда ждем нападения?
– Ровно через семь дней, начиная с завтрашнего дня.
Василий Иваныч испытующе поглядел на Виктора:
– А справишься тут без Сергея?
Виктор смущенно потупился:
– Не знаю, Василий Иваныч. Нету никакого опыта. Правда, отслужил в армии когда-то, но…
– Значит, будешь набирать опыт по ходу военных действий. Другого варианта нет. Так что, завтра с утра собирай армию, что тут остается и приступай к наладке. И еще, с утра пошли Сергею депешу.
– Договорились, Василий Иваныч. Я уж пойду?
– Давай. Я провожу тебя.
Профессор проводил Виктора до двери, вернулся обратно в кабинет, задумчивый сел за свой стол. Он достал из нижнего ящика толстую тетрадь, перелистал исписанные листы до чистой страницы и вывел заголовок: «Подготовка к войне».
Он до полуночи исписал десяток страниц очередной главы учебника «История новой Руси».
***
На следующий день Виктор позвал четверых из своего отряда, которых встретил возле порохового цеха, забрал со склада одежд двадцать комплектов рабочей одежды для сельского работника и отправился в карантинную зону. Там он передал сверток парням, потом вместе с ними и еще прихватив на подмогу трех из карантина, отправились на территорию строек.
– Нам нужно вырыть для них могилу, – сказал он парням. – Вот здесь начатый котлован под фундамент. По-моему, как раз подойдет, если слегка доделать. Выравнивайте стенки и накройте-ка его плитами. А вот в этом месте оставьте небольшое отверстие под гранату.
Вшестером они вскоре подготовили смертельное убежище для лазутчиков. В нем было как раз места для схрона двадцати воинам.
Пришел человек из отряда Виктора.
– Он ушел, – кинул он по ходу движения мимо него и прошел дальше.
– Все, парни. Идите на опушку и приводите их в этот вечный схрон.
Они сразу ушли, прихватив сверток.
Виктор раскидал своих четверых и семь милиционеров по укрытиям. На всякий случай, если что пойдет не так. Сам тоже укрылся с ними.
Ждали около часа, пока со стороны опушки не показалась группа сельских работников. Не зная кто такие, их легко можно было бы принять за собиравших в лесу грибы. Тем более, что в руках они несли небольшие прикрытые корзинки.
Впереди скорым шагом шли трое парней.
Виктор скривил мину. Ну разве так беспечно они повели бы диверсантов, если не в сговоре? Виктор надеялся, что ни у одного из двадцати на этот счет сомнений не возникнет. Но он ошибся. Возникло. В шагах пятидесяти от стройплощадки всю группу остановил окрик одного из них. Видать, их главного. Трое парней тоже остановились и нетерпеливо махнули остальным, мол, чего встали. Тут Виктор понял, что все трое уже покойники.
К ним подскочили со всех сторон разом со сверкнувшими на солнце клинками.
Виктор выскочил из укрытия и с криком: «никто не должен уйти!», кинулся преодолевать дистанцию до врагов. А те уже, завалив парней, кинулись со всех ног к лесу.
Четыре гранаты разом взлетели из-за спины несущегося впереди всех Виктора, и по кривой траектории догнали группу диверсантов. Это была опасная попытка. Осколки могли и их самих снести. Но выхода уже не было. Если уйдут – предупредят.
Виктор только ниже пригнулся до позы стайера перед лентой финиша. Взрывы разнесли диверсантов в клочья. Осколки завизжали совсем рядом. Виктор почувствовал толчок в плечо и кубарем покатился по траве. Потерял сознание.
Очнулся только в лазарете Семена. На плече была повязка, а под ней тупо ныло.
– Не страшно, – улыбался ему Семен. – Пластина погасила осколок. А у тебя, наверняка перелом. Я шину поставил. Через месяц будешь как новенький.
Виктор принял сидячее положение. Закружилась голова.
– Этот месяц еще выжить надо. Давай мою рубаху, Семен.
– Но тебе же нельзя пока двигаться! Полежи немного, потом пойдешь.
– Давай, давай. Мне надо быть там сейчас, а не потом.
Семену ничего не оставалось, как помочь ему надеть порванную рубашку поверх перевязанной руки.
Тут в палату влетел бледный Марзан.
– Виктор!
– Не кричи. Живой я, – улыбнулся Виктор. – Давай лучше помоги, пойдем на позицию.
– Почему меня не позвал? – укорял его Марзан, поддерживая за здоровую руку.
– Так вышло. Я сам виноват, что сорвалась операция и погибли трое парней. Мне нужно было их тщательней подготовить. Так что, заслужил наказание в виде перелома ключицы.
– Ты заслужил похвалы. Ни один из врагов не выжил.
– Это хорошо. Значит, придут, как планировали. Подождем только семь дней.
Глава 7
О начале наступления Сергею первым сообщил дальний дозор. Он сразу взобрался на смотровую площадку. В подзорную трубу увидел на горизонте растекающуюся вширь темную полосу армии противника. Разворачивали пехоту по центру и кавалерию по краям. Временами полоса кусками скрывалась за холмами, потом вновь возникала в обзоре.
Как видел Сергей, шли скорым шагом полукилометровой лавиной прямо на их ограждение. Через каких-то полчаса будут достаточно близко, чтобы открывать прицельный огонь.
На смотровую площадку взобрался трубач, готовый сигналить. Но Сергей не спешил. Он пока и не различал в свою трубу нормально, какие силы к ним продвигаются, на какие маневры они могут рассчитывать. Надо было выждать еще немного.
Гаубицы давно были расчехлены, возле стоят ящики со снарядами. По всей длине вала – арбалетчики. Все готовы. Надо только выждать немного.
Минут через пятнадцать со времени наступления Сергей различил за шеренгой пехоты ряд запряженных тележек. На каждой стоит пушка и два воина.
Это было в новинку. Сергей представил возможный вариант: скачка на расстояние выстрела, залп, сразу отступление за пехоту. В движущуюся цель бить гаубицами малоэффективно, а боеголовки арбалетных болтов не долетят на такое расстояние. Придется держать удар, а самим бить по живой силе пехоты и кавалерии.
– Труби готовность всей батареи, – скомандовал Сергей, не отрывая глаз от окуляра.
Сергей как в воду смотрел. В этот миг меж рядов пехоты образовались щели, из которых на всем скаку вырвались тележки с пушками и понеслись на них.
– Труби, прицел на пехоту.
Дождался наводки и закричал:
– Огонь!
Залп гаубиц совпал с залпом пушек неприятеля. Клубы дыма их залпа закрыли горизонт. Непонятен был Сергею результат. Да это было сейчас не самое важное. Нужно быстро перезарядить свои и дать вдогонку еще залп.
Второй был дан по тем же установкам редукторов в клубы дыма, который постепенно уже рассеивался.
Сергей глянул в сторону валов.
Чугунные ядра сделали свое черное дело. Частокол местами разлетелся до земли. Увидел среди воинов убитых и раненых.
Появились носилки. А это только прелюдия войны.
***
Виктор, в момент начала атаки с севера, был на смотровом пункте. И тоже смотрел в оптику на выползающую из лесу армию неприятеля. Пехоту он не видел. Однако, была огромная конница. И тележки с пушками.
Но тут не было много места для разбега и стены города не земляной вал. Поэтому, не дожидаясь, как Сергей, первого шага со стороны неприятеля, не имея трубача, по предварительному сговору, выстрелил из револьвера. Заранее нацеленные на опушку пушки разом плюнули туда снарядами.
Конница бешено завертелась, и понеслись всем гамбузом, вместе с тележками на южные стены.
Виктор еще раз выстрелил, что означало, стрелять по мере зарядки без команды. Тут же выстрелил еще дважды подряд. А это была уже команда арбалетчикам.
На стремительно несущуюся лавину со стен посыпалась сама смерть, разрывая неприятеля на куски. Оставшиеся в живых ударились об стену, как высокая волна об утес. Сквозь разрывы сверху посыпавшихся гранат, растеклись по обе стороны. Остановились лишь тележки, которые дали залп в упор в надежде проделать брешь в неприступной стене. Но их Сергей слепил достаточно крепкими, чтобы так вот их запросто прошибить. А до второго залпа тележки не выжили; арбалетчики одним залпом превратили их в груду дров и трупов.
Остатки конницы, разделились на две почти равные части, обходили с обеих сторон южную стену и бросали коней в речку, чтобы вплавь добраться внутрь кремля. Тут, прямо в воде левое крыло попало под залп гаубиц с Балкона, а правое – встретили из-за баррикад арбалетчики.
Если левое в малом составе еще вынесло течением в город, то правое должно было еще плыть против течения расстреливаемое в упор защитниками города. А животные, хоть и были привычны к батальным переделкам, многие взбунтовались, и норовили повернуть назад, скидывая в холодную воду седоков.
Со стороны плато уже шел рукопашный бой.
Виктор резво покатился по лестницам вниз. Боль в левом плече еще давала о себе знать. Поэтому он вынужден был воспользоваться только одним мечом, прикрывая левую сторону щитом. Пора было вспомнить уроки мастера меча.
С гиком он кинулся в самую гущу выживших врагов.
***
Сквозь серое марево остаточного дыма Сергей увидел вторую волну атакующих тележек. Однако уже, пехота врага была в плачевном состоянии. Видать таких потерь в самом начале атаки никак не ожидала. Шеренги медленно отступали назад. Зато пошла в наступление кавалерия. Полным галопом, с копьями наперевес каждое крыло неслось на вал со своей стороны. Казалось, их ничто не сможет удержать.
Сергей увидел, что без его команды стволы, торчащие из дзотов, верно разворачиваются. Каждая сторона на «свое» атакующее крыло.
– Огонь! – рявкнул Сергей.
Не успел сигнал завершиться, как грохот залпа вновь совпал с залпом пушек неприятеля. И вновь поле боя окутал непроницаемый взгляду густой дым.
Пока кавалерия далеко нужно было в этот дым произвести еще раз залп. Быстро сновали артиллеристы и успели-таки произвести в серую стену очередной залп. По оценке Сергея, третью произвести не успевали. Кавалерия перескочит ров, начнется резня.
Второй залп вражеских ядер еще больше разнес частокол и разбил вдребезги одну из гаубиц крепости. На валах тоже произошли разрушения. Опять увидел Сергей убитых и раненых.
«Конец!» – пронеслось в голове Сергея. Ему оставалось сойти вниз и подороже продать свою жизнь.
Он поймал себя на том, что думает о подобном исходе совершенно спокойно. Словно, кино смотрит про войну, где главного героя скоро убьют, и ему просто жаль, что такой финал.
Он поднялся, вспоминая, куда поставил свой шестопер, перед тем как лезть сюда. Еще револьверы при нем. Десяток всадников точно будут на его счету.
***
Виктор врезался удачно. Спас жизнь воину, которого уже рубил враг, когда короткий меч Виктора вонзился тому в грудь.
Странно выглядели напавшие. Заросшие иссиня черными бородами бледные лица. На головах квадратные металлические коробы. Сами в длинных халатах, покрытых железными подковками. Некоторые вооружены сильноизогнутыми мечами, а у некоторых в руках невидаль, в виде пучка гибкой связки лезвий, как веник сходящихся в рукоять. В другой руке держат узкий длинный щит. Все они теперь были пешими. На коне тут не повоюешь.
Первая же схватка с воином со странным оружием завершился для Виктора потерей меча. Гибкие лезвия обволокли его клинок и вырвали из рук. Чудом успел выстрелом из револьвера уложить ловкача. Следом в упор расстрелял еще двоих, пока не опустошил обойму, вырвал другой свой меч и ринулся вперед. Тут и там раздавались револьверные выстрелы, но основной бой шел на мечах. Виктор заметил мастера меча. Негр давно отбросил щит и ураганом носился в толпе нападавших, орудуя двумя большими мечами в каждой руке. Загляденье! Только не сейчас. Нужно драться.
Виктор принял на щит связку лезвий. Наученный горьким опытом понял, что мечом не отобьешь такое оружие. Сам сделал глубокий выпад и, как шпагой, проткнул живот. Тут же принял на щит удар сбоку наскочившего. Кривой меч кувалдой опустился на тонкий лист прочной стали. Плечо остро отреагировало и онемело. Виктору показалось, что у него вовсе нету правой части тела. К тому же от боли закружилась голова. Его отшатнуло, что и спасло жизнь. Второй удар скользнул по тому же неощущаемому щиту. В последний миг противник подставился удару Викторова меча снизу вверх в горло, поник к его ногам.
Продолжать бой или нет? Образовался в голове гамлетовский вопрос. Ответ пришел со стороны плато. По канатам соскользнули вниз оставшиеся наверху мастеровые, дозорные. Вооруженные револьверами они открыли второй фронт за спиной агрессора. Этот акт и решил судьбу боя. Остатки бросились в реку, вплавь выбираясь из мясорубки.
Их не стали преследовать, а кинулись помогать добивать правое крыло.
Пока там живым на высоких камнях бульвара никто из врагов не смог остаться. Две шеренги арбалетчиков планомерно их истребляли. Помощь не была нужна. Но возвращаться, чтобы преследовать остатки левого крыла было поздно. Те уже поналовили коней, и теперь во весь опор неслись в сторону опушки.
Выходит, несмотря на большие жертвы, город все же отстояли!
***
Сергей поспешно спустился по лесенке, нашел возле них свой шестопер, подкинул в одной руке, пока другой доставал револьвер и побежал к ближнему валу.
Он видел страшные ранения своих воинов, которых грузили на носилки. Поодаль рядком изувеченные трупы. Многих из них Сергей хорошо знал. Отличные были воины.
Ярость вскипала в душе. Теперь он с нетерпением ожидал появления врагов.
– Ну, где же они? – заорал он погромче сигнала трубача.
Артиллеристы посмотрели на командира с открытым недоумением. Ближайший из них указал за ров и крикнул:
– Так, они же драпают!
Сергей опешил. Потом пришел в себя и рванул обратно к лесенкам. Взгромоздился на верхотуру и в трубу увидел, что, действительно, кавалерия отступала. Только тележки с пушками уже развернулись. Набирают скорость.
Сергей вскочил. Стремительно скатился вниз и понесся обратно к валу. Там он поднялся на него и громко, как может только он, скомандовал: «вперед!», побежал навстречу армаде тележек.
Хоть и с запозданием, но до воинов дошло. Все выскочили из укрытий и, оставив пушки, понеслись за главнокомандующим. Тележки уже не могли затормозить, потому что набрали максимальную скорость бега. А как до тех воинов на вожжах дошло, что происходит, было уже поздно. Только успели немного замедлить бег коней, как их накрыл дождь из гранат.
Их разрывы превратили длинный ряд телег в месиво из коней, солдат и деревяшек. Оставалось подняться с земли и возвращаться за вал.
Ликующие победители вновь заняли свои боевые посты, а Сергей с легкой улыбкой взобрался на площадку.
В подзорную трубу кроме усеянных по полю трупов ничего больше не было видно.
Услышал гудок, обернулся. Катил паровоз.
Сергей получил депешу от Виктора такую же лаконичную, какую сам посылал: «тут победили».
Сразу дописал карандашом: «тут тоже», передал машинисту:
– Лично в руки Виктору.
Глава 8
Праздновать победу никто и не подумал. Велики были потери. Около сотни убитых и более трехсот раненых, из которых десятки смертельно, ввели в печаль весь народ.
Поздним вечером на поле разом вспыхнули траурные костры. Трижды отсалютовали все сорок пушек со стен и с Балкона, отдавая огненную честь погибшим защитникам.
В этот же поздний час трое собрались у профессора. Они стоя выпили в память павших героев.
– Вот и прошли первое испытание, – минуту помолчав, снова заговорил Василий Иваныч. – Сколько еще впереди, кто знает. Мы должны наращивать, силу ни на минуту не расслабляясь. Нужно совершенствовать военное дело. Сергей, ты врожденный полководец. Тебе и карты в руки. Достроишь город, займись только этим делом. Больше ничем.
Сергей, молча, кивнул.
– И ты Витя не подкачал. Отбил такую атаку! Надолго теперь запомнят. Как я понял, на тебя наседала армия из Тургина, а на Сергея – из Кирадиала. Так ведь?
– Да, профессор. Похоже на то, – ответил Сергей.
– Это точно так, – добавил Виктор. – Я видел солдат в Тертере. Кто воевал со мной, точно не оттуда.
Потом задумчиво спросил:
– Есть ли нам смысл оставлять их нападение безнаказанным? Ждать, пока залижут раны и еще раз попытаются. Не самый ли раз самим теперь напасть на них и уничтожить к чертовой матери их логова?
– Начнем с того, что их народы тут не причем. Нападем – истребим их немало. Кроме того, силы наши пока невелики для завоеваний государств. От силу, с неопытными вместе, наберется пара тысяч. Ими, что ли, идти на штурмы?
– Ты учел, что после вчерашнего дня их потери громадны? Думаешь, сами наберут больше армию, чем две тысячи?
– У них народонаселение несравнимо с нашим. Мобилизуют крестьян.
– Значит, будут неопытные вояки. Не сумеем одолеть неопытных?
– Не в этом дело, Сережа. Их насильно будут заставлять воевать. Ты будешь убивать не врагов, а подневольно взявших в руки оружие. Это же аморально!
Виктор сердито вскочил с места:
– Не более аморально, если оставить им шанс еще раз напасть на нас. Если учтут предыдущие свои ошибки, жертв с нашей стороны может быть на порядок больше. А это морально?
– Я сказал по поводу убийств невинных людей с нашей стороны. А то, что те ведут себя аморально, это еще не значит, что и мы должны им уподобляться. Тут даже не срабатывает профессорское «око за око». Не представляю себе, какое человечество окажется в этом мире, если народы будут выживать за счет «ока» других.
– Ага! Выходит, проповедуем «подставь другую щеку».
Василий Иваныч махнул Виктору рукой:
– Садись. Не мельтеши перед нами. Позвольте, друзья я тоже скажу свое слово.
Виктор притих и сел на свое место. Уже привыкали, что профессор дает дельные советы в подобных конфликтных разговорах.
А Василий Иваныч неторопливо взялся набивать трубку, потом заговорил:
– Давайте-ка, сначала несколько проясним понятие, что вы используете в споре.
Мораль есть инструмент выживания некоторой группы людей во внешней среде. Некие установки, придуманные под давлением необходимости сохранить страну.
Поэтому, смело можно сказать, что мораль, как феномен, есть инстинкт самосохранения общества в целом, игнорирующий самосохранение отдельного индивидуума этого общества.
– Как это? – удивился Виктор. – Обществу сохранность отдельного гражданина ни к чему?
– Что надобно обществу в целом от отдельного гражданина видно в пропагандах поведения в экстремальных условиях. Высокая оценка пожертвовавшего собой за общее дело, это что, как не игнорирование?
– Вообще-то, мы говорили об общечеловеческом принципе «не убей», – конкретизировал Сергей.
– Тогда, давайте, сначала выясним: о какой морали мы толкуем? О морали в стране или о морали по отношению ко всему человечеству? Они не обязательно должны совпадать. Вот, к примеру, то, о чем говоришь: основной моральный принцип не убивать себеподобного. Всякая страна, имеющая вооружение потенциально готова нарушить этот принцип. Полицейский, вооруженный табельным оружием, заранее благословлен на убийство. И никому не приходит в голову называть их аморальными. Почему?
– Это вынужденная мера.
– Правильно. Следовательно, вынужденные меры не противоречат морали. Вносят поправку в конкретный принцип. То есть, мораль регулируется внутри общества, как звук радиоприемника. Можно, когда надо громче или тише сделать, когда надо убрать совсем. Как ты думаешь, Сергей, «не убий» может практически стать общечеловеческим принципом? Только в одном случае: если на всей планете одно единое государство. Значит, это утопия. А в одном отдельном государстве можно в полной мере соблюдать такой принцип? Они сами не будут убивать, но их убьют. Вот и выходит, что заповеди не общечеловеческие, а только для внутреннего пользования. Поэтому, внешняя политика и внутренняя политика должны иметь различные, порой противоречивые, морали. Нельзя по отношению к внешнему пристраивать внутреннюю мораль. Внутри тоже нельзя моральные принципы внедрять без поправки «на данной территории, в данное время». Для того отражают в законах. Иначе не поймут наши дети обоснованности морали, когда столкнутся с конкретными случаями жизни. А не понять обоснований, значит, потенциально быть способным нарушать ее, нарушая законы. Что, собственно, и происходило в нашей прошлой жизни. Вот и весь расклад.
– Честно говоря, я не очень понял последнее, – пробурчал Сергей.
– Я тоже не понял, что вы хотели этим сказать, – поддержал его Виктор.
Василий Иваныч усмехнулся:
– Ребята, вы забыли, что происходило «там». Подумайте, когда народ был ближе к заповедям: в атеистическом Союзе, или в православной постперестройке? Когда начали с почтением относиться уверовавшие богобоязненные граждане к грабежу страны? Так, когда же «там» мораль была правильнее? Когда говорили, что вор должен сидеть в тюрьме или, когда вор в законе, олигарх, либо какой-то убийца становились объектом подражания молодежи? Поэтому, предлагаю не уходить в дебри морали, а заниматься конкретным делом выживания данной нам страны любой ценой в данной агрессивной среде. Во внешние отношения не привносить внутренние принципы.
– То есть! – воскликнул Сергей. – Можно убивать невинных не в своей стране?
– Есть классический вопрос в библии о числе праведных. Похожие вопросы были задолго до библии тоже. Потому классический. Так вот. Судить можно, если ведешь внешнюю политику, а не внутреннюю. Где свой гражданин всегда дороже многих чужих. В этом суть внешнеполитического «очи за око».
– Значит, вы согласны со мной? – наконец-то дошло до Виктора?
– Абсолютно, – ответил профессор. – Считаю, что необходимо воспользоваться тем, что выбили клыки хищников. Додавить их, пока есть возможность. Затем, поступить с ними так же, как поступали ранее: передать ультиматум.
Сергей обреченно опустил голову. Он не мог в одиночку изменять решения триумвирата. Тем более, что не было у него возможности обоснованно доказать свою правоту. Только интуитивно ощущал неверность подобных действий. А интуиция не аргумент. Сам всегда так говорил.
– Ладно, принято. Идем на них, – поднялся Сергей.
– Садись, Сережа. Еще не договорили. – Василий Иваныч не хотел его отпускать в плохом настроении. – Учти. Никто не говорил, что нужно там всех истреблять. Необходимо продумывать каждый шаг, чтобы минимизировать их потери тоже. Но избежать кровопролития вообще – невозможно. Ты не маленький. Сам понимаешь, что такое война.
– Понимаю. Очень даже хорошо.
– Вот и славно. Два месяца выделите на подготовку войска, снаряжения и всего необходимого. Двиньте сначала в Кирадиал, а оттуда к тургинам наведайтесь. А Виктор своих подготовит к диверсиям. Сможешь? – спросил он у Виктора.
– Приложу все усилия.
– Мы должны обезопасить север, ребята. А пока, отдыхайте. Мне тоже кое-что еще нужно сделать. Кстати, – поднимаясь, сказал Василий Иваныч. – Завтра летучки не будет. Считайте, сегодня провели.
Как гости ушли, профессор вновь вытянул из ящика стола свою тетрадь, на новой странице вывел: «Начало ратных побед новой Руси над северными народами» и убористым почерком приступил к описанию событий последних дней, услышанных от Сергея и Виктора.
***
Наступало майское утро следующего дня.
Как же быстро время летит! Вроде вчера еще мечтали на это плато пробраться. А уже возле город поднимается. И какой город!
Зарывают канализационные и водопроводные трубы, сверху асфальт катками ложат, размечают фундаменты четырехэтажных домов, а с севера уже тянется газопровод. Вскоре достанет до них. Строители, стали достаточно опытными мастерами, уже заранее к домам тянут газовые трубы. Будут теперь горожане и сельчане им зимой греться, на нем готовить. Заканчивается эра дров.
С утра те, кто еще вчера ходили под косой старухи, обыденно направились по своим трудовым постам. Жизнь вступила на старые рельсы будней.
Сергей тоже, как обычно позавтракал, чмокнул Ванюшку и Катю, отправился на стройплощадку. Нужно было восстановить прерванные процессы и начать новые.
Первым делом он собрал возле себя своих заместителей, отвечающих за строительство домов. Прямо на свежем асфальте сели вкруговую на корточки, Сергей разложил план будущего города посередке и достал листок с планом здания суда.
– Вот тут, справа от Дворца будет строиться это здание. – Он показал остальным листок. – Первый этаж почти не имеет опорных перегородок. Здесь будет зал суда. Вот тут указаны, где и какие опорные колонны должны стоять. Между ними возносим армированные арки. – Сергей положил на план еще один листок бумаги. – Это первый этап строительства здания. Сегодня роем котлован под фундамент, как под остальные четырехэтажные, только по этим размерам, – Сергей достал другой лист бумаги со схемой котлована и протянул заместителям. – Давайте не будем терять время даром. Собирайте сюда бригады, телеги, и пусть приступают.
Виктор тоже не терял время даром. Будущая война требовала изготовить еще с десяток дополнительных гаубиц, тысячи боеголовок на болты.
Ангар становился тесен для дополнительных станков и пятнадцати отобранных Федором работников. Нужно было расширять. Но когда, если все по горло в делах? Вынуждены были убрать отсюда письменные столы, полки, без которых можно обходиться, оптикоточильную перенести в цех стекловаров. Все равно не хватало места. Теперь даже заготовки под орудия собирали вне ангара.
– Федор, – подошел Виктор к другу. – Есть проблема.
Федор остановил токарный станок и повернулся к нему.
– Через пару месяцев планируем военную кампанию. В самый раз апробировать пушку с калибром побольше. Если бы успели за это время собрать таких гаубиц, возможно, со временем могли бы перевооружиться. Сможете по-срочному собрать пару штук таких крупнокалиберных гаубиц?
– Это как? – не понял Федор.
– А легко. Возьмешь те же чертежи, все замеры умножишь на один и пять. Единственное дополнение, станину ставишь на четыре колеса.
– Ого! Сколько новых инструментов понадобится! А тут еще заказ на обычные пушки не завершен. Как тут быть?
– Я же сказал: проблема.
– А как ее решать, подумал?
– Подумал. Круглые сутки пахать, – виновато улыбнулся Виктор. – Но только две недели. Не больше. Дальше пойдет как по маслу.
– Ты в это веришь? – иронично скривил губы Федор. – Но, вообще-то, раз надо, значит надо. Попашем, как ты сказал. – Повернулся в сторону работников: – Слушайте все! Начиная с сегодняшнего дня, половина состава остается работать и на ночь тоже. На следующий день другая половина останется. Я сам постоянно буду здесь. Очень уставшие смогут пару часов подремать возле станка. Выполняем срочную работу для важного дела. Вопросы есть? Нет. Тогда продолжайте работать. – Потом снова повернулся к Виктору и встретил его восхищенный взгляд. – Будет сделано!
Виктор не вытерпел и прижал Федора к груди.
– Далеко пойдешь, парень, – засмеялся он. – Командовать учишься у Сергея?
– У вас у всех, – заулыбался Федор. – Иначе дела не пойдут.
– Ты прав, друг. Так и продолжай. А я пойду, покомандую своими орлами.
Отсюда Виктор направился в кузню. Конечно же, Марзан был тут.
– Иди сюда, – поманил он заместителя от входа. – Марзан, они и без тебя справятся. Собирай отряд внизу при полном снаряжении. Сам тоже переоденься в доспехи. Сейчас я к вам тоже спущусь.
