Текст книги "Корабль Иштар. Семь ступеней к Сатане"

Автор книги: Абрахам Меррит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Но вокруг Храма, который имеет вот такую форму, – он начертил усеченный конус, – ведет большая каменная лестница – вот так, – он нарисовал спираль, соединяющую основание и вершину конуса. – По всей лестнице на определенном расстоянии стоят часовые. У ее основания – гарнизон. Понятно?

– Понятно одно, – проворчал Гиги, – нам потребуется целая армия, чтобы попасть туда.

– Это не так, – ответил викинг, – вспомни, как мы захватили галеру, хотя враги и превосходили нас числом. Мы приведем корабль в эту скрытую гавань. Если там будут жрецы – что ж, мы сделаем, что сможем, – вступим в бой или пустимся в бегство. Но если Норны рассудят иначе и там никого не будет, мы спрячем корабль, а рабов поручим чернокожему. Потом мы переоденемся в одежды моряков и длинные плащи с галеры и по тайной тропе пойдем в город.

Что касается этой лестницы, у меня есть еще один план. Она огорожена стеной высотой примерно по грудь. Если нам удастся ступить на нее незамеченными, мы сможем пробраться в тени этой стены, убивая по дороге часовых, и так добраться до Приюта Бела и увезти Шаран.

– Но в хорошую погоду наш план не удастся, – закончил он. – Должна подняться буря, чтобы стало темно и нас не заметили снаружи. И поэтому я молю сейчас Одина, чтобы собирающаяся гроза не разразилась до тех пор, пока мы не прибудем в город и не взойдем на эту лестницу. Под прикрытием наступающей бури мы сможем быстро осуществить мой план.

– Но так мы не убьем Кланета, – взревел Зуб-ран. – Мы прокрадемся в город, прокрадемся по лестнице, прокрадемся назад с Шаран, если сможем, и на этом все. Клянусь Ормуздом, мои нош не приспособлены для этого! К тому же моему ятагану не терпится попробовать шкуру черного жреца!

– Нам не будет покоя, пока жив Кланет! – воскликнул Гиги, возвращаясь к своей излюбленной теме.

– Я сейчас не говорю о Кланете, – громко проговорил викинг. – Сначала – женщина Кентона, а потом мы займемся черным жрецом.

– Признаю ошибку, – сказал Зубран, – мне следовало помнить об этом. Хотя, сказать по правде, мне было бы лучше, если бы нам удалось покончить с Кланетом еще по пути к ней, потому что Гиги прав – пока он жив, не будет покоя ни тебе, ни любому из нас. Но сначала, конечно, мы освободим Шаран.

Викинг уже долгое время не спускал глаз с компаса. Вдруг он отпрянул и показал на него остальным.

Голубые стрелки лежали параллельно, указывая в одну сторону.

– Мы идем в Эмактилу, – сказал Сигурд. – Но я не знаю, где находится вход в этот фьорд. Он должен быть где-то рядом.

Сигурд повернул руль влево. Корабль качнулся. Большая стрелка передвинулась вправо и замерла между двумя красными знаками. Маленькая не шевельнулась.

– Это еще ничего не доказывает, – ворчал викинг. – Ясно одно, мы уходим в сторону от города. Но может быть, горы рядом. Надо идти медленно.

Корабль сбавил ход, медленно пробиваясь сквозь туман. Внезапно дымка сгустилась, потемнела: что-то неотвратимо надвигалось на них. Впереди лежал низкий берег, круто поднимавшийся вверх и таявший в густом тумане. Волны нежно ласкали острые скалы. Сигурд произнес благодарственную молитву.

– Мы на другой стороне гор, – сказал он. – Где-то совсем рядом та бухта, о которой я говорил вам.

Он рванул руль вправо. Корабль повернулся и медленно пошел вдоль берега. Вскоре они смогли различить неясные очертания высокой скалистой гряды. Обогнув ее выступ, викинг повернул руль, направив корабль в другой открывшийся перед ними узкий пролив.

– Здесь можно укрыться, – сказал он, – мы оставим корабль вон там, среди деревьев, стоящих в воде. Корабль не будет видно ни с берега, ни с моря.

Судно медленно вошло в рощу. Густая листва мгновенно поглотила его.

– Надо привязать корабль к стволам, – прошептал Сигурд. – Будьте осторожны, жрецы могут оказаться поблизости. Мы проверим, нет ли их здесь, когда будем уходить. Корабль останется на попечении женщин. И чернокожий будет с ними. До нашего возвращения они должны сидеть тихо, как мыши...

– У тебя будет больше шансов на возвращение, если ты отрежешь свои длинные волосы и бороду, Сигурд, – сказал перс. – И у нас, кстати, тоже, – добавил он.

– Что! – взбешенно воскликнул викинг. – Отрезать волосы! Еще чего! Даже когда я был рабом, к ним не прикоснулись!

– Мудрый совет! – заметил Кентон. – Зубран, а эта твоя огненная борода и рыжие волосы! И тебе, и нам будет лучше, если ты сбреешь то и другое или хотя бы перекрасишь.

– Ни за что, клянусь Ормуздом! – воскликнул перс, рассерженный не менее викинга.

– Не рой другому яму!„ – рассмеялся Сигурд. – И все же это дельный совет. Лучше остаться без волос, чем без головы на плечах!

Девушки принесли ножницы. Смеясь, они разом отхватили гриву Сигурда, сохранив волосы до плеч, укоротили его длинную бороду. Удивительное превращение совершила эта стрижка с Сигурдом, сыном Тригга.

– Вот кого Кланет ни за что не узнает, если им доведется встретиться, – заявил Гиги.

После этого в руки женщин отдал себя и перс.

Они смочили его волосы и бороду какой-то черной жидкостью. Рыжина поблекла, затем потемнела и приобрела каштановый цвет. Зубран переменился не так сильно, как Сигурд. Но Кентон и Гиги одобрительно кивнули – во всяком случае, исчезла яркая рыжина, которая выдала бы его так же легко, как длинные волосы – северянина.

Очередь была за Кентоном и Гиги. Придумать что-нибудь для них оказалось сложнее. Изменить лягушачий рот Гиги, блестящие бусины глаз, его лысину, мощные плечи было невозможно.

– Сними серьги, Гиги, – обратился к нему Кентон.

– Сними свой браслет, – ответил тот.

– Подарок Шаран! Никогда! – воскликнул Кентон в ярости, не уступавшей гневу северянина и перса.

– Шаран, любившая меня не меньше, чем тебя, надела мне эти серьги, – впервые за последнее время Кентон услышал в голосе Гиги гневные нотки.

Перс тихо рассмеялся, и это сняло напряжение. Кентон чуть виновато улыбнулся барабанщику, Гиги ответил тем же.

– Что ж, – сказал Гиги, – каждому из нас придется чем-то пожертвовать.. – Он начал расстегивать серьги.

– Нет, Гиги, нет! – Кентон не мог заставить себя разорвать золотые узы, на которых были начертаны знаки любви Шаран. – Пусть они останутся. И серьги, и браслет можно скрыть.

– Я не знаю... – Гиги замолчал, задумавшись. – Мне кажется, так будет лучше. Чем-то нужно пожертвовать, эта уверенность растет во мне.

– Твои слова лишены здравого смысла, – продолжал настаивать Кентон.

– Да? – задумчиво произнес Гиги. – Но ведь, должно быть, многие видели твой браслет, когда ты сражался с воинами черного жреца и когда они похитили Шаран. И Кланет, наверное, заметил его. Внутренний голос подсказывает мне, что этот дар куда более опасен, чем мои серьги.

– Ну, а мне никакой голос ничего не подсказывает, – отрезал Кентон. Он прошел в бывшую каюту Кланета и стал раздеваться, чтобы надеть на себя одежду моряков с захваченной галеры. Примерив свободную рубашку из тонкой дубленой кожи, он застегнул на запястьях длинные рукава.

– Смотри, – сказал он Гиги, – браслета не видно.

Затем Кентон надел широкие кожаные штаны и туго затянул их ремнем, натянул высокие ботинки на шнуровках, на плечи набросил легкую кольчугу без рукавов. На голову он надел конусообразный шлем, закованный в металл, с обеих сторон которого до самых плеч спускались складки пропитанной маслом шелковой ткани.

Каждый нашел что-нибудь для себя. Один только перс не хотел расстаться со своей собственной кольчугой. Ее прочность много раз проверена, говорил он, а что ждать от этой, неизвестно. Кольчуга – старый друг, всегда служивший верой и правдой, он не откажется от нее ради новых, еще не проверенных. Поверх кольчуги перс надел рубашку и тунику. А Гиги, нахлобучив на голову шлем, закрыл уши и серьги складками ткани. Еще один кусок ткани он обмотал вокруг шеи, потом связал его с теми, что спускались по обеим сторонам шлема, и рот его скрылся.

Накинув на плечи длинные плащи, друзья с облегчением осмотрели друг друга. Викинг и перс изменились до неузнаваемости, за них можно было не бояться. Новый наряд, казалось, достаточно изменил и Кентона. Коренастые ноги Гиги скрылись под плащом, а лицо так изменилось благодаря шлему и складкам ткани, что узнать его было нелегко.

– Хорошо! – пробормотал викинг.

– Очень хорошо! – отозвался Кентон.

У пояса они закрепили свои мечи и те короткие клинки, которые выковал Сигурд. И только Гиги не взял ни клинок северянина, ни свою огромную булаву. Последняя была слишком хорошо известна, а меч – слишком большим, ни то, ни другое нельзя было спрятать. Он выбрал два не очень длинных меча, затем взял кусок тонкого каната и привязал к нему небольшой крюк. Обмотав канат вокруг себя, он повесил крюк у пояса.

– Веди нас, Сигурд, – сказал Кентон.

Один за другим они спрыгнули за борт, прошли по мелководью и ступили на берег, а Сигурд тем временем уже искал тропу. Туман сгустился. На его фоне, словно на древнем китайском полотне, четко вырисовывались золотистые листья, малиновые и желтые гроздья соцветий. Из тумана неслышно вышел Сигурд.

– Идем, – позвал он, – я нашел дорогу.

В полном молчании они шагнули вслед за Сигурдом в туман, и серебристые ветви деревьев поглотили их.

 ЧАСТЬ 4

18. В городе Колдунов

Они действительно вышли на потайную тропу. Кентон не мог сказать, чем руководствуется Сигурд, прокладывая путь сквозь мерцающий туман, но викинг уверенно шел вперед.

Узкая тропа вела меж высоких скал, поросших золотистыми листьями папоротника, через непроходимые заросли, где воздух был напоен ароматами мириадов незнакомых цветов, через густые рощи стройных деревьев, похожих на побеги бамбука, покрытые алым лаком, и через рощи, напоминавшие парки, – в таком строгом порядке росли там деревья, отбрасывающие густую тень. Мягкие мхи поглощали звук шагов. Давно уже не было слышно шелеста волн. Казалось, все звуки вокруг замерли.

Викинг остановился на опушке небольшой рощицы.

– Место жертвоприношений, – пояснил он шепотом. – Я посмотрю, нет ли поблизости черных псов Нергала. Ждите меня здесь.

Он растворился в тумане. Остальные ждали, не произнося ни слова. Каждый чувствовал, что какое-то зло притаилось в этих деревьях, и, заговорив, можно разбудить его. Отовсюду струился одуряющий сладкий аромат – тот, что царил в каюте Кланета.

Сигурд появился так же бесшумно, как и исчез.

– Никого нет, – сказал он, – и все же здесь всегда чувствуется присутствие этого черного бога. Не хочется здесь оставаться. Пойдемте быстрее, только тихо.

Они двинулись вперед.

Наконец Сигурд остановился и вздохнул с облегчением.

– Мы прошли это место, – сказал он.

Они двигались все быстрее. Теперь тропа круто поднималась в гору. Они миновали дно глубокого оврага, едва различая свой путь среди валунов в неровном мерцающем свете.

Овраг кончился, и, оказавшись между двумя огромными каменными глыбами, они остановились. Плотная пелена тишины, окутывавшая их все это время, разорвалась. Впереди встала стена тумана, и ничего не было видно, но издалека, откуда-то снизу, доносились звуки большого города, скрип мачт, лязг железа, всплески весел, а иногда в этом шуме раздавался громкий выкрик, рвущийся в выеоту, подобно бумажному змею.

– Это гавань, – сказал Сигурд, указывая направо вниз, – Эмактила совсем близко, прямо под нами. А там, – он показал налево, – стоит Храм Семи Богов.

Кентон следил за его движениями. Что-то огромное вырисовывалось темным пятном в серебристой дымке. Кентон увидел размытые конические очертания, плоскую вершину. Сердце его забилось.

Они стали спускаться. Звуки города приближались. Теперь все яснее вырисовывалась громада храма, поднимавшегося в небеса. Но сам город все еще был скрыт в тумане.

Они подошли к высокой каменной стене. Тигурд свернул и повел их в густую темную рощу. Теперь он двигался с еще большей осторожностью.

Наконец, выглянув из-за толстого ствола, он поманил к себе остальных. За деревьями лежала широкая дорога, изрезанная глубокими колеями.

– Это дорога в город, – сказал Сигурд, – здесь мы можем пройти, ничего не опасаясь.

Спустившись по крутому склону, они пошли по дороге. Вскоре деревья уступили место полям, протянувшимся насколько хватало глаз; на них росли какие-то высокие растения, формой листьев напоминающие кукурузу, но не зеленые, а шафранно-желтые, и вместо початков на них висели гроздья слабо светящихся белых зерен; ветви кустов сверкали изумрудно-зелеными ягодами, какими-то незнакомыми плодами; на вьющихся стеблях висели звездообразные тыквы.

Они увидели двухэтажные дома, которые, казалось, были собраны из детских кубиков – необычно раскрашенных чередующимися желтыми и голубыми вертикальными полосами шириной в ярд, по бледно-голубому проносились алые зигзаги, похожие на молнии, некоторые фасады были украшены широкими ярко-красными горизонтальными полосами, чередующимися с узкими зелеными линиями.

В городе дорога сузилась. Разрисованные дома жались друг к другу. Мимо проходили темнокожие мужчины и женщины, одетые одинаково – в белые платья без рукавов длиной чуть выше колена. На правом запястье у каждого из них было бронзовое кольцо с цепью, и все они несли что-нибудь в руках – кувшины, корзины с фруктами и плодами, румяный хлеб, плоские лепешки, с любопытством рассматривая четверых путешественников.

– Рабы, – сказал Сигурд.

Теперь разрисованные дома стояли еще плотнее, их украшали галереи с цветущими деревьями и растениями, и это напоминало розовую каюту Шаран. На галереях стояли женщины, наклонявшиеся и окликавшие идущих мимо путешественников.

Улица кончилась, и путники оказались на другой – широкой, ревущей, запруженной людьми. Кентон остановился в полном изумлении.

В конце улицы вырисовывались очертания огромного храма. Его окружали лавочки, из дверей которых люди зазывали покупателей. На домах висели шелковые флаги с вытканными клинописью названиями товаров.

Мимо шли ассирийцы, жители Найневе и Вавилона с курчавыми бородами, финикийцы с горящими глазами и крючковатыми носами, одетые в муслиновые юбки черноглазые египтяне, улыбающиеся эфиопы с миндалевидными огромными золотыми кольцами в ушах, проходили закованные в броню воины, стрелки с колчанами за плечами и луками в руках, жрецы в черных, красных и голубых мантиях. Взгляд Кентона упал на крепкого загорелого воина: на одном плече он нес обоюдоострый критский торопик, другое его плечо обнимала белая женская рука. На женщине была юбка в складку с каким-то непривычным рисунком, пояс в виде змеи и открытая блузка, сквозь ткань которой просвечивала белая грудь, а на ногах – сандалии. Кентон понял, что это миноец и его подруга. Возможно, они видели, как молодые юноши и девушки – дань Афин Минотавру – заходят в лабиринт, где чудовище ожидает их в своей берлоге.

А вот закованный в латы римлянин, который, возможно, помогал прокладывать дороги Цезаря, сжимает в руках короткий бронзовый меч. Следом за ним идет курчавый великан-галл, холодной синевой глаз похожий на Сигурда.

Рабы проносили носилки с мужчинами и женщинами. Взгляд Кентона задержался на молодой гречанке, длинноногой и стройной, с волосами цвета спелой пшеницы. Он заметил, возможно, карфагенянку с горящим взором, достойную по своей красоте стать невестой Ваала, – она выглянула из носилок и улыбнулась ему.

– Меня мучают голод и жажда, – ворчал Сигурд. – Почему мы стоим здесь? Пойдемте.

И Кентон понял, что эта живая картина прошедших веков вовсе не кажется необычной его товарищам – они попали в свое время. Кентон кивнул. Они смешались с толпой и вскоре остановились перед дверью лавки, где можно было поесть.

– Нам лучше войти по двое, – сказал Гиги. – Кланет ищет четверых, а мы – как раз четверо чужестранцев. Волк, иди сначала ты с Сигурдом. Потом пойдем Зубран и я, но не подходите к нам, когда мы войдем.

Хозяин принес еду и высокие стаканы с красным вином. Он был словоохотлив, спросил, когда они вошли в гавань и было ли их плавание удачным.

– Сейчас не время выходить в море, – продолжал болтать он. – Приближается шторм, и нешуточный. Я молю Повелителя Вод, чтобы он задержал бурю, пока не закончится праздник Бела. Я закрою лавку и пойду взглянуть на эту новую жрицу, о которой так много говорят.

Кентон сидел наклонившись, лица его было не видно. Но услышав эти слова, он поднял голову и посмотрел говорившему прямо в лицо.

Хозяин побледнел, запнулся и широко раскрытыми глазами уставился на Кентона.

Неужели его узнали? Кентон осторожно нащупал меч.

– Извините меня! – задыхаясь произнес хозяин. – Я понял, что ты не... – Он стал вглядываться, потом выпрямился и рассмеялся. – Клянусь Белом! Я думал, что ты – другой! О, боги!

Он торопливо отошел, Кентон не спускал с него глаз. Не было ли это хитростью? Может быть, он узнал в нем человека, которого ищет Кланет? Нет, это невозможно. Испуг лавочника был неподдельным, а облегчение – искренним. Кого же тогда напомнил ему Кентон, кто мог вызвать такой страх?

Быстро закончив еду, они расплатились золотом, найденным на галере, и вышли на улицу. Вскоре к ним присоединились Гиги и перс.

По двое они не спеша шли вперед, как люди, только что вернувшиеся из дальнего плавания. Но Кентон замечал, что прохожие бросают на него взгляды, останавливаются в изумлении и, отводя глаза, быстро проходят мимо; беспокойство Кентона росло. Остальные тоже заметили это.

– Закрой лицо тканью, – сказал Гиги в тревоге, – мне не нравится, как они смотрят.

Кентон в двух словах рассказал ему про хозяина харчевни.

– Скверно, – покачал головой Гиги, – но кто же это – на кого ты так похож и кого все так боятся? Как бы там ни было, постарайся закрыть лицо.

Кентон последовал его совету. Тем не менее люди продолжали оборачиваться.

Перед ними расстилался большой парк. Люди гуляли по траве, сидели на каменных скамьях и на огромных корневищах деревьев, стволы которых были толстые, как у секвойи, а кроны терялись в сгущающемся тумане. Пройдя еще немного, Сигурд свернул в парк.

– Волк, – сказал он, – Гиги прав. Они слишком пристально тебя рассматривают. Мне кажется, для всех нас будет лучше, если ты не пойдешь дальше. Сядь на эту скамью. Наклони голову, как будто спишь или пьян. Здесь мало людей, а когда все пойдут в храм, станет еще меньше. Туман скроет тебя от прохожих, А мы втроем подойдем к храму и посмотрим, что там творится. Потом вернемся и будем держать совет.

Кентон понимал, что викинг прав. Его тоже одолевало растущее беспокойство. И все же как тяжело было остаться, своими глазами не увидев то место, где в плену томится Шаран, предоставив возможность сделать это другим.

– Крепись, брат, – сказал Сигурд, когда они уходили. – Один задержал бурю, и Один поможет нам найти твою женщину.

Некоторое время – ему казалось, что очень долго, Кентон сидел на скамье, закрыв лицо руками. С каждой минутой возрастало его желание самому увидеть темницу Шаран, чтобы отыскать ее уязвимые места. В конце концов, его товарищи не могут чувствовать то же, что и он, их зрение не обострено любовью. Там, где у них ничего не полупится, он, может быть, добьется победы, увидев то, чего они не заметили. Желание одолело Кентона. Он встал со скамьи и пошел в сторону оживленной улицы. Не доходя до нее нескольких шагов, он свернул и пошел парком параллельно дороге.

Очень скоро парк кончился, и Кентон остановился, скрываясь за деревьями.

Прямо перед ним высилась громада Семи Богов.

Похожий на огромного циклопа, здание поднималось над землей и загораживало все вокруг. Широкая лестница змеей обвивалась вокруг него. Взмывая ввысь, храм светился, словно башня из кованого серебра. На огромной высоте конус разрезала широкая терраса. Дальше, еще на сто футов в высоту, стены были покрыты каким-то ярко-оранжевым золотистым металлом. Потом опять терраса, а над ней – глухая мертвая чернота. И еще одна терраса. Дальше стены храма скрывал туман, но Кентону казалось, что он различает ярко-алую вспышку, а за нею – голубоватые тени.

Кентон стал рассматривать лестницу. Чтобы видеть лучше, он шагнул вперед. От основания широкие ступени вели к большой площадке, где стояли вооруженные до зубов воины. Это и был тот самый гарнизон, который им предстояло перехитрить или одолеть. Сердце Кентона замерло, когда он пересчитал воинов.

За площадкой лестница плавно поднималась вверх. Парк приближался к стенам храма на расстояние примерно в пятьдесят футов. Высокие деревья почти касались лестницы.

Веревка и крюк Гиги! Да, мудрый Гиги предвидел такую возможность. Кентон был легче остальных, он мог залезть на дерево и спрыгнуть на лестницу или, если это не удастся, закинуть крюк и взобраться по веревке!

По веревке смогли бы забраться и все остальные, это казалось вполне реальным! Если же поднимется буря, как предсказывал Сигурд, то воины внизу, конечно же, ничего не заметят.

Внезапно Кентон почувствовал на себе чей-то взгляд. Около храма никого не было, только у подножия лестницы стоял офицер.

Кентон быстро обогнул улицу и вернулся на свою скамью. Он уселся так же, как сидел раньше, – склонив голову и закрыв лицо руками.

Вдруг он ощутил, что кто-то опустился на скамью рядом с ним.

– Что с тобой, моряк? – раздался добрый грубоватый голос. – Если тебе плохо, почему не идешь домой?

Кентон заговорил, не отнимая рук от лица, стараясь, чтобы голос звучал хрипло.

– Слишком много эмактильского вина! – ответил он. – Ничего, это пройдет.

– Хо! – рассмеялся тот и схватил его за руку чуть выше локтя. – Слушай, шел бы ты домой, пока не разразилась гроза.

– Ничего, – ответил Кентон хрипло, – я не боюсь грозы, от воды мне станет легче.

Пальцы незнакомца разжались, еще какое-то время он сидел молча, потом поднялся.

– Ну что ж, моряк, – сказал он дружелюбно, – оставайся. Ложись и немного поспи. Да пребудут с тобою боги!

– И с тобой! – пробормотал Кентон. Услышав удаляющиеся шаги, он поднял голову и посмотрел вслед незнакомцу. Среди деревьев он различил несколько фигур. Это были старик в длинном голубом плаще, офицер, похожий на того, что смотрел на Кентона с лестницы, моряк и горожанин. Который же из них?

Человек, сидевший. здесь, схватил его за руку схватил как раз в том месте, где был браслет Ша-ран! А этот офицер – часовой на посту! Значит, за ним следили?

Кентон выпрямился и коснулся рукой кожаного рукава рубашки. Браслет! Рукав распороли ножом, и браслет обнажился!

Кентон вскочил. Не успел он сделать и шага, как сзади послышался шорох, шаги. Тяжелое покрывало упало ему на голову, чьи-то руки вцепились в горло. Его связали.

– Откинь покрывало с лица, но не отпускай рук, – раздался холодный безжизненный голос.

Покрывало сняли, и Кентон увидел перед собой бесцветные глаза Кланета!

Двойное кольцо воинов окружало их, и вдруг все они, как один, вскрикнули от удивления и в ужасе отпрянули. Офицер шагнул вперед и недоверчиво уставился на Кентона.

– О, Матерь Богов! – простонал он и опустился перед Кентоном на колени. – О, Повелитель, я не знал... – Он вскочил и вынул нож, собираясь разрезать веревки.

– Остановись! – заговорил Кланет. – Перед тобой раб! Посмотри внимательнее!

Дрожа, офицер стал всматриваться, поднял ткань, закрывавшую Кентону лицо, выругался.

– О боги! – воскликнул он. – Я думал, что это...

– Это не он, – мягко прервал его Кланет, который просто пожирал Кентона глазами. Он протянул руку и вынул у него из-за пояса меч Набу.

– Держи! – Офицер послушно взял меч. – Этот человек остается моим пленником до тех пор, пока я не передам его королю. И до тех пор у меня будет его меч.

Злой огонь светился в зрачках черного жреца.

– Он отправится в храм Нергала! – громко произнес Кланет. – И смотри, капитан, не стой на пути у Кланета!

– У Кланета или у кого другого, – ответил офицер, – а я служу королю, и подчиняюсь его приказам. А король приказал всех пленных приводить сначала к нему, что бы ни говорили верховные жрецы, ты это знаешь не хуже меня. И потом, – добавил он хитро, – есть ведь еще вознаграждение. Лучше уж сообщить об этом пленнике. Король справедлив.

Черный жрец молчал, потирая губы. Офицер рассмеялся.

– Марш! – рявкнул Кланет. – Идите в храм. Все вы отвечаете за него головой!

Кентон шел, окруженный тройным кольцом воинов. С одной стороны шли офицеры, с другой – черный жрец, не спускавший с него глаз. Время от времени Кланет облизывал губы.

Так они пересекли парк, вышли на улицу и, миновав высокую арку, скрылись в воротах храма.

19. Повелитель Двух Смертей

Король Эмактилы, Повелитель Двух Смертей, сидел на высоком троне, подобрав под себя ноги. Он был веселый и румяный, словно король Кол из детской песенки, он походил на большое яблоко. В его чуть водянистых голубых глазах светилась радость. Одет он был в свободное алое платье.

Его длинная белая борода, закапанная красным, пурпурным и желтым вином, то и дело шаловливо вздрагивала.

Зал правосудия короля Эмактилы был огромным. Королевский трон стоял на пятифутовом возвышении, которое, подобно сцене, тянулось через весь зал. Темные и светлые плиты пола, расположенные в шахматном порядке, поднимались в этом месте выпуклой дугой, рассеченной широкими низкими ступенями. Трон стоял примерно в пяти футах от этой лестницы.

Двенадцать лучников в серебряно-алых подпоясанных куртках стояли плечом к плечу на нижней ступеньке. Тетивы у их луков были натянуты, готовые в любую минуту выпустить стрелу. Еще двадцать четыре лучника стояли, преклонив колено, ниже. Тридцать шесть смертоносных стрел целили в Кентона, черного жреца и капитана.

По обеим сторонам лестницы на всю длину зала протянулась еще одна цепь лучников, одетых в алое и серебряное; они стояли плечом к плечу, держа оружие наготове. Блестящие глаза короля видели их затылки, обрамлявшие сцену подобно огням рампы.

Вдоль других трех стен также тянулись бесконечные ряды серебряных и алых лучников, стоявших плечом к плечу, державших наготове стрелы и не спускавших глаз с короля Эмактилы. Они стояли молча, своей напряженной неподвижностью напоминая сжатые пружины, готовые распрямиться от малейшего прикосновения.

Окон в зале не было. Стены были покрыты бледно-голубыми шпалерами. Сотни ламп светились ровным желтым светом.

По левую руку от короля стояла какая-то неподвижная фигура в два раза выше человеческого роста. Она была закрыта покрывалом, но даже под этим толстым слоем ткани можно было угадать нечто прекрасное.

С другой стороны стояла еще одна фигура, также окутанная покрывалом, но эти тяжелые покровы таили внутри себя нечто поистине чудовищное.

Некие токи исходили от одной из этих фигур и замирали, коснувшись другой.

На полу, у ног короля, держа в руках изогнутый темно-красный меч, сидел великан китаец.

По обеим сторонам трона стояли прекрасные полуобнаженные девушки, шесть с одной стороны и шесть – с другой. В руках они держали кувшины с вином. У их ног покоились огромные белоснежные чаши, наполненные красным, пурпурным и желтым вином.

Справа от Повелителя Двух Смертей, преклонив колени, стояла девушка, на вытянутых руках державшая золотой кубок. Еще одна девушка стояла слева, сжимая в ладонях золотой кувшин. Протягивая поочередно то одну, то другую руку, король брал кубок и кувшин, подносил к губам и возвращал девушкам, которые вновь наполняли сосуды вином.

Капитан и черный жрец привели Кентона сюда, пройдя множество переходов, король отхлебнул вина, поставил кубок и хлопнул в ладоши.

– Король Эмактилы вершит суд! – торжественно провозгласил китаец.

– Вершит суд! – отозвались лучники слаженным хором.

Кентон, черный жрец и капитан сделали шаг вперед, и стрелы стоящих перед ними лучников оказались совсем рядом. Король наклонился, не спуская с Кентона светящихся весельем глаз.

– Что за шутки, Кланет? – воскликнул он высоким тонким голосом. – Или храмы Бела и Нерга-ла объявили войну друг другу?

– Нет, повелитель, – ответил Кланет. – Этот человек – раб, за которого я обещал большое вознаграждение, и я предъявляю на него свои права, ибо я захватил...

– Ибо я захватил, о Могущественный, – прервал его капитан, преклоняя колени перед королем. – И заслужил вознаграждение Кланета, о Справедливый!

– Ты лжешь, Кланет! – фыркнул король. – Если нет войны, то зачем же ты связал...

– Присмотрись внимательно, повелитель, – прервал его Кланет. – Я не лгу.

Водянистые глаза уставились на Кентона.

– Да! – король рассмеялся. – Ты прав. Тот, другой, мог бы стать таким, как этот, не будь он таким ничтожеством. Ну что ж...

Король взял кувшин, но, не донеся его до рта, замер и заглянул внутрь.

– Здесь только половина! – захихикал он. – Только половина!

Он поднял глаза и взглянул на стоявшую слева девушку.

– Насекомое! – произнес он со смехом. – Ты забыла наполнить кувшин!

Король поднял палец.

У левой стены запела тетива, и в воздухе просвистела стрела, попав в правое плечо дрожащей девушки. Та покачнулась, закрыв глаза.

– Плохо! – весело воскликнул король и опять поднял палец.

Теперь пение тетивы раздалось справа, и опять в воздухе просвистела стрела. Она пронзила сердце лучника, который стрелял первым. Не успело его тело коснуться земли, как еще одна стрела взвилась в воздух.

Она вонзилась в грудь раненой девушки.

– Хорошо! – рассмеялся король.

– Наш повелитель даровал смерть! – провозгласил китаец. – Воздадим хвалу!

– Воздадим хвалу! – как эхо повторили лучники и девушки с кувшинами.

Но Кентон рванулся вперед вне себя от ярости при виде этой жестокой расправы. В то же мгновение туго натянулись тетивы всех тридцати шести луков. Черный жрец и капитан, схватив Кентона, оттащили его назад. Он упал.

Вынув маленький молоток, китаец ударил по клинку своего меча. Меч зазвенел подобно колоколу. На возвышение поднялись двое рабов и унесли мертвую девушку. Другая встала на ее место. Потом рабы оттащили убитого лучника. Другой стрелок выскользнул откуда-то из-за тяжелой занавеси и занял его место.

– Поднимите его, – сказал король и осушил свой кувшин до дна.

– Но повелитель, это мой раб! – несмотря на всю свою волю, черный жрец не мог сдержать надменного нетерпения. – Его привели сюда, подчиняясь твоему приказу. Он перед тобой. Теперь я хочу осуществить свое право и отвести его к месту наказания.

– О-хо-хо! – король поставил кубок и лучезарно улыбнулся Кланету. – О-хо-хо! Так ты не дашь ему встать? И унесешь с собой? О-хо-хо! Ах ты гнилая блоха! – закричал он пронзительно. – Я король Эмактилы или нет?! Отвечай же!

Со всех сторон раздался звук натягиваемой тетивы. Каждая стрела в серебряно-алом ряду лучников была нацелена на мощное тело черного жреца. Капитан бросился на пол рядом с Кентоном.

– О боги! – услышал Кентон возле плеча. – Пропади пропадом и ты, и эта награда! Зачем только я тебя увидел!