Текст книги "Лабиринты ревности"

Автор книги: Абигайль Кейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава 16
Расчет за любовь

Благополучно вернувшись с облизанной, но пустой ложкой к спальному мешку, крепко притомленный бесполезным рейдом, обманутый Малыш немного передохнул и вновь нашарил коварный гаджет.

И новые слова Аиды подтвердили догадку Малыша о тактике, выбранной разозленной супругой:

– Не беспокойся, родной, тебе будет чем заполнить ложку. Но сначала терпеливо выслушай ответ на главный вопрос твоей никчемной жизни. Почему я так поступила.

Короткая пауза.

– Ты никогда не интересовался истинными причинами моего решения выйти за тебя замуж. И правильно делал.

Длинная пауза.

– Так вот, знай: я пошла за тебя с отчаяния. И ремонт я затеяла, чтобы отвлечься от траурных мыслей. Прошло всего две недели, как моя настоящая любовь, мой самый хороший, самый близкий человек погиб. Тебе, среднестатистическому обывателю, получающему адреналин только от чтения древних мифов, не понять наших отношений. Он так же, как и я, исповедовал экстремальный образ жизни. Но, в отличие от меня, его стихией было небо. Такого мастера затяжных прыжков еще долго не будет на свете. Профессионал, инструктор, истинный мастер. Но, как это ни странно, его трагическая кончина развязала мне руки. Будучи женатым, он оставался верен своей дуре-жене, своим сопливым близнецам. И моя безответная любовь к покорителю заоблачных высот оборвалась в момент, когда не раскрылся его парашют. Что там произошло с запасным куполом, я не знаю. И на пышных похоронах я не присутствовала. Так что за тебя я пошла не из-за твоего аляповатого дизайна и даже не из-за твоего влюбленного взгляда. Пошла только с отчаяния. Променяла неизбежную тоску на имитирование оргазма и заботы о дорогом и единственном.

Малыш выключил диктофон, чтобы оборвать приступ ее язвительного смеха.

Но через мгновение включил снова.

Аида продолжила исповедь фальшивой жены.

– Но, несмотря ни на что, ты любил меня, любил искренне и нежно, пусть и простодушно, и слепо, но любил. К тому же семь лет замужества протекли гораздо лучше, чем я предполагала. За это, дорогой и хороший, я тебя вознаграждаю лишними днями жизни. Думаю, еще дней тридцать, а может, сорок ты протянешь, если, конечно, правильно распределишь норму потребления воды и продуктов. Ах да, я же еще не сообщила координаты. В общем, тебе надо вернуться в первый тупик, который показался тебе пустым. Я уверена на сто процентов, что ты по неопытности не додумался опереться на стенной уступ и пошарить на верхней полке.

– Вот гадина из гадин, – вклинился в паузу Малыш.

– Да, и самое главное. Там имеется консервный нож. Я привязала к нему надежный шнурок. Повесь нож на шею и не вздумай посеять. Банки ты не откроешь ни зубами, ни камнем. Так что будь внимателен. Я так хочу продлить твою пещерную агонию! И возьми с собой спальник – он тебе пригодится в качестве рюкзака. И еще не теряй зря силы, пытаясь добыть огонь, высекая искры из жести, – все равно не получится.

На этот раз в голосе доморощенного изверга, пусть и с палаческим высокомерием, но звучала истина.

Малыш, оставив диктофон в нише и захватив с собой спальный мешок, вернулся в указанный тупик.

Интуиция подсказывала узнику, что на этот раз его ждет спелеологическая пайка.

Глава 17
Пир во мраке

И действительно, вскарабкавшись на неудобный уступ, Малыш нащупал на узкой выщербленной каменной полке и холодные металлические бока консервных банок, и влажные грани пластиковых бутылок. Их тут было намного больше десятка.

Осчастливленный узник вдруг испытал искреннее чувство благодарности к своей пещерной мучительнице.

Но прежде чем начать спускать провизию вниз, на спальник, Малыш отыскал консервный нож.

Он, как и ложка, тоже был с продетым в дырочку крепким шнурком.

Аида, судя по всему, готовила эту комедию долго и тщательно. У нее был рассчитан каждый шаг, и это указывало, что выезд к «Бездонной глотке» тщательно проработан.

Малыш пристроил консервный нож на шею.

Отсутствие импровизации в действиях Аиды не оставляло Малышу никаких надежд.

Во-первых, опытная спелеологиня вряд ли допустила какую-нибудь ошибку, позволяющую наказанному выбраться из проклятого лабиринта. Во-вторых – это свидетельствовало о том, что она не вернется.

Малыш скинул на раскатанный спальник первую банку – та попала точно в цель и отозвалась приглушенным звуком.

Единственная зацепка оставалась в хлипком предположении, что Аида заранее учла количество оставленных продуктов и вернется точно в момент, когда они будут на исходе.

Малыш сбросил еще банку и опять не промазал мимо спальника.

Да, его семилетняя любовь действительно вознаграждена более чем щедро.

При каждом движении еще не пущенные в ход инструменты – нож и ложка – соприкасались, издавая изумительную предобеденную мелодию.

Двадцать пять банок!

Двадцать пять бутылок!

Аида явно захотела приобщить почти уничтоженного мужа к спелеологическому бытию.

– Спасибо! – сказал Малыш неизвестно зачем и даже повторил никому не нужную благодарность: – Спасибо!

Только спустив все банки и бутылки на спальник, Малыш позволил себе первый глоток и не мог остановиться, пока не опорожнил всю бутылку.

Пиршество в тупике продолжилось с открытием крайней банки.

Малыш даже не думал о том, что ему выпадет: – рыба, мясо или какое-нибудь овощное рагу.

Он орудовал консервным ножом очень аккуратно и осторожно – как-никак, ему еще никогда не приходилось вскрывать банку в полной темноте и на ощупь…

Не хватало в такой счастливый момент еще порезаться о жестяную кромку…

Ощутив по запаху, что ему предлагается что-то, приправленное томатами, Малыш, сдерживая нетерпение, подцепил ложкой первую небольшую порцию.

Открытая ладонь страховала движение ложки от банки ко рту. Чтобы ни один кусочек не пропал.

У чудесного блюда оказался терпкий вкус тушеной свинины с бобами.

Организм получил жиры, белки и углеводы.

Да, злая Аида прекрасно разбиралась в пещерном питании.

Малыш смаковал каждую порцию и не торопился глотать.

Ничего вкуснее он не пробовал в жизни.

Малыш вспомнил, как выглядит банка этой благословенной пищи: розовая свинья в желтом сомбреро, но никак не мог вспомнить, как же правильно называется эта проперченная как следует прелесть.

Опустошив банку до гулкого донышка, Малыш тщательно облизал ложку, не оставляя ни крупинки, ни жиринки.

Немного передохнув от пира, повеселевший узник лабиринта запихал все банки с бутылками вглубь спальника, из которого получилось не только прекрасное хранилище для продуктов, но и удобное средство их перемещения.

Малыш возвращался в зал к диктофону, волоча за собой мешок, которому позавидовал бы любой Санта Клаус.

На шее задорно брякали консервный нож и ложка.

Позади в спальном мешке постукивали загадочные банки.

Может, там находится рыба в собственном соку или заливная баранина… или говяжьи языки под майонезом.

Ложка билась о консервный нож где-то в районе наполненного желудка…

Глава 18
Повышенная комфортность

Но Малышу не удалось спокойно попереваривать свинину с бобами.

Облизав пальцы, все же поймавшие консервный жир, узник, получивший экс-любовную пайку, включил диктофон.

– А сейчас, Малыш, тебя ждет главный сюрприз. Надеюсь, ты покушал. Только не съедай все сразу. Лучший рацион – банка в день: сыт не будешь, но и ноги не протянешь. Воду тоже экономь.

Малыш внимал, порыгивая: все-таки трапеза в полной темноте, оказывается, требует определенных навыков.

– А сейчас тебя ждет главный сюрприз.

Пауза.

Малыш призадумался – неужто супруга в насмешку приготовила для него резиновую женщину?

С нее станется.

– Значит, от того тупика, в котором ты нашел столовую ложку, надо отсчитать два ответвления направо и одно налево. Там для тебя прощальный презент. Конечно, по цене он несравним с твоим золотым подношением, но поверь, он тебя, по крайней мере, не разочарует.

Короткая пауза.

– И поторопись, а то можешь и опоздать.

Малыш поспешно выключил диктофон.

– Ох, сука, оставила какие-то скоропортящиеся продукты, – сказал Малыш сам себе. – Только бы не клубнику со сливками.

Но в данный момент выбирать не приходилось.

Малыш, напоследок пересчитав обретенную провизию, двинулся в сторону тупика имени Столовой Ложки.

Жутко не хотелось оставлять двадцать четыре банки и двадцать четыре бутылки без присмотра, но тащить их за собой тоже было глупо.

Малыш достиг первого поворота.

Ведь он в любом случае вернется сюда.

Малыш миновал поворот на тупик.

Если, конечно, Аида не придумала какую-нибудь сверх-гадость.

Малыш добрался до первого левого хода. Что ждет впереди?

Вдруг там снаряжен капкан, который обычно браконьеры ставят на гризли? Хоп – и рука в стальной ловушке, и нельзя вернуться ни к воде, ни к свиным консервам.

Впрочем, капканную тему быстро сменило ожидание возможного десерта.

– Я люблю клубнику со сливками! – прокричал Малыш.

Руки нащупали второй левый проход.

Малыш передвигался теперь более успешно, понемногу привыкая к невидимому лабиринту, к его свойствам и особенностям.

Малыш никогда не боялся темноты и не страдал клаустрофобией. А вот склонностью к поглощению десерта, особенно шоколадных тортов, страдал.

Как ему завидовала Аида, которая не могла себе позволить ни кусочка из-за страха набрать лишний вес!

Как завидовала…

Малыш свернул вправо.

Где-то здесь?

Но вот из указанного коварной супругой тупика, не менее темного и тесного, чем предыдущие, пахнуло, и отнюдь не клубникой.

И Малыш, даже не прикасаясь к последнему сюрпризу, определил по специфическому ароматцу, что это портативный биотуалет.

Только одного не мог понять разочарованный узник – Аида заботилась о его комфорте или о внутрипещерном экологическом балансе?

Впрочем, зловредная супруга все рассчитала точно – рабочего объема этой облегченной модели, функционирующей в безводном режиме, хватит ровно на отведенный пещерный срок.

А затем, возле мертвого тела, истощенного и обезвоженного, переносной унитаз превратится в самый оригинальный обелиск на свете… А что, самый подходящий траурный монумент для специалиста по дизайну биде и писсуаров…

– Прах и дерьмо! – сказал Малыш сам себе. – Дерьмо и прах.

Малыш не стал отказываться от презента. Хотя, конечно, фонарь или свечка были бы куда уместней.

Глава 19
Сокровища ацтеков

Прижимая одной рукой биотуалет к боку, а другой нащупывая обратный путь, Малыш благополучно вернулся к продуктовому складу.

Вот и зал.

Банки и бутылки на месте.

Малыш пристроил сантехнический дар зловещей супруги возле спальной ниши.

– Чем не пятизвездный отель? – спросил Малыш сам себя. – «Бездонная глотка-хаус».

Воспользовавшись удобством, Малыш решил продолжить обвинительные слушания.

Вот и гаджет – подмигивает ему крошечным красным глазком.

Представление без зрителей, болельщиков и судей продолжается.

Малыш устроил спальник в нишу, но освобождать от банок и бутылок не стал. Правда, теперь места оставалось только для полусидячего положения, но зато можно было каждую минуту нащупать запас.

Итак – встать, суд идет!

Малыш нащупал пусковую кнопку.

Должен же в конце концов этот проклятый диктофон разъяснить детали, приведшие к полному краху когда-то крепкой и сплоченной семьи.

Палец обвиняемого застыл на пусковой кнопке.

Скорей всего, сейчас бывшая жена, бывшая любовь и самозваный судия объявит свои мотивы и приведет убийственные факты.

Палец не решался включить продолжение записи.

Еще до объявления причин сурового приговора Малыш начал смутно догадываться, за что получил пожизненный спелеологический срок. Он вдруг осознал, почему подвергся именно подобному наказанию – вечной тьмой.

Но ведь Аида не могла знать про это…

Как же произошла утечка роковой информации?

Единственное, что могло спровоцировать Аиду на праведный гнев и законную ревность, – это зимний уикенд.

Но ведь спелеологиня находилась в тот момент далеко!

Палец на кнопке онемел.

Прежде чем возобновить обвинительное прослушивание, Малыш отдался воспоминаниям.

Уикенд с мокрым крупным противным снегом за стеклопакетом.

А на экране телевизора – бесконечная пробка на трассе федерального значения и трейлеры в кювете.

Та проклятая суббота выдалась на редкость мерзкой и слякотной.

Настроение после предварительной сдачи проекта для миллионера из Кливленда было препоганое, соответственно погоде.

Проекту явно не хватало деталировки в декоре.

Конечно, будь дома Аида, и мерзкий уикенд прошел бы как обычно. Малыш не стал бы грузить любимую женушку сантехническими недоработками. А милая Аида – донимать своими недоисследованными пещерами и недоловленными вампирами. Малыш бы просто забылся в сексуальном раже. За семь лет он так и не пресытился этой женщиной, которая всегда соглашалась неохотно, береглась от беременности, но потом втягивалась и делала все, что полагается, и даже с каким-то невыразимым остервенением и спортивной злостью.

Но Аида отсутствовала вторую неделю.

Яблочный пирог, изготовленный перед самым отъездом заботливой супруги, был давно съеден.

Мифологический словарь не читался, не смотрелся и даже не листался.

Тут Малыш вспомнил про вчерашний звонок дерзкой исследовательницы земных глубин и успел вовремя включить телевизор.

По общенациональному каналу как раз начинали прямую трансляцию репортажа об американской спелеологической группе, в которую входила Аида, об их решающей попытке проникнуть в одну из самых загадочных пещер Юкатана.

Комментатор твердил что-то о спрятанном в затопленной пещере золоте ацтеков, о древних запасах, исчисляемых тоннами, о ювелирных изделиях из драгоценных камней.

А скромная Аида над пропастью страховала разведчика, у которого за плечами ярко желтел плоский акваланг, приспособленный для преодоления сифонов.

Когда в кадре осталась одна сосредоточенная родная спелеологиня, Малыш поцеловал экран.

Но тут затрезвонил сволочной телефон.

Глава 20
Черно-белый уикенд

Босс-вумен позвонила подчиненному ровно в полдень и, как бы насмехаясь над слякотной погодой, спросила, почему он с женой не на романтическом барбекю.

Малыш глупо признался в трубку, что супруга покоряет в данный момент пещеру и миллионы зрителей, находясь на достаточном удалении от родных пенатов.

Тогда сообразительная босс-вумен предложила сегодня же заняться исправлением допущенных ошибок. В ход пошло обещание премиальных и возможное повышение в фирменной иерархии.

Позволив себе немного поартачиться для гонору, Малыш сдался под вербальным напором властной начальницы.

Конечно, будь Аида дома, Малыш бы никогда не согласился испортить уикенд какими-то срочными поправками в проекте для миллионера из Кливленда.

Хотя он, конечно, догадывался, что дело не в фигурной крышке позолоченного унитаза и бачка с электронной настройкой.

Просто бизнес-леди хотелось пополнить свою коллекцию соблазненных сотрудников. О ее способности к эротическому шантажу и сексуальных домогательствах ходили легенды.

А Малышу вдруг приспичило наконец-то попробовать негритянской плоти. Каждый настоящий янки рано или поздно делает это.

Черная против белого.

Белый против черной.

Получалась шахматная блиц-партия с заранее обусловленным цейтнотом.

Ну и с интимными шахами.

Ну и с грязными матами.

Разумеется, никакого намека на симпатию и привязанность, а тем более любовь.

Хотя, крути не крути, а бедная жена принесена в жертву.

Изменнический гамбит с некорректной жертвой Аидой, которая все страховала и страховала партнера на телевизионном экране.

Малыш сквозь мелькание прожаристых и упругих грудей с ядреными возбужденными фиолетовыми сосками видел на экране согбенную фигуру своей бледной законной супруги и жалел, что так и не удосужился выключить телевизор.

А курчавая от лобка до затылка босс-вумен упивалась своей безраздельной властью.

Она была черной королевой. Полногрудой и крутобедрой.

Черной Королевой, но с правом первого хода.

Она царствовала стремительных полчаса на чужом сексодроме.

Она по праву находилась сверху.

Она задавала бешеный темп, не требуя ни разогрева, ни раскачки.

Она принуждала не отставать, не отставать, не отставать.

Она не давала передышки.

И вот они совершили обоюдный финишный рывок.

Пока Малыш очухивался от бешеного ритма и невыносимой сладости афро-американского нутра, черная Королева снова превратилась в деловитую босс-вумен.

Объявив, что у нее сегодня еще три очень важных свидания, босс-вумен ушла навсегда из половой жизни недостаточно похотливого и шустрого подчиненного.

Она исполнила все, что полагалось черной Королеве.

А Малыш так и не понял, кем был – то ли неуклюжим слоном, то ли загнанным конем, то ли просто-напросто белой пешкой, которых Черная Королева поимела достаточно. По крайней мере, татуированные белые черепа на ее предплечье свидетельствовали о многочисленных победах.

Малыш, не вдохновленный ею на новые изменнические подвиги, вернулся к ожиданию возвращения своей плоскогрудой и узкобедрой спелеологини.

А дородная особа, удовлетворенная экспресс-соблазнением очередного белого сосунка, отправилась хвастаться стремительной победой своему постоянному бойфренду, выходцу из Гарлема.

Глава 21
Прямая трансляция

– Нет, не могла Аида видеть супружескую опоганенную постель с той стороны экрана, – сказал Малыш сам себе. – Это противоречит данным науки и трезвому разуму.

Впрочем, сейчас дотошная супруга наверняка объяснит, как узнала о получасовой измене.

Неужели босс-вумен похвасталась кому не следует?

Неужели черно-белый уикенд превратился в кромешную тьму пещерного пикника?

Малыш занемевшим пальцем включил диктофон.

Коротко просмеявшись, Аида принялась излагать убийственные факты:

– Ты, наверное, удивишься, что я знаю про твою черную измену, черную в прямом и переносном смысле.

Пауза.

– А ты зря не интересовался моими очаровательными вампирчиками. Если бы хоть чуточку вникал в мои контакты с рукокрылыми, то так бы не подставился.

Пауза.

– Видишь ли, Малыш, я в квартирных условиях испытывала систему визуального слежения за пещерными популяциями. Ты, конечно, не обратил внимания на микрокамеры, так похожие на лазерные источники. Так вот, уезжая второпях догонять группу, я успела приготовить тебе яблочный пирог, а вот камеры, извини, выключить забыла. Так они и зафиксировали вашу совместную работу над ошибками.

Пауза.

– Конечно, я умилилась, когда ты целовал экран телевизора, на котором я мучилась со страховкой.

Пауза.

– Но что ты творил потом! Потом!

То ли всхлип, то ли попытка смеха.

– Ты назвал ее Черной Королевой.

– Ты позволил ей раздеться.

– Ты позволил завалить себя в нашу кровать.

– Ты позволил ей оседлать себя.

Зубовный скрежет.

– Она трахалась с моим мужем, в моей постели, при включенном телевизоре, который показывал меня.

– Она подмывалась моим душем, она вытиралась моим полотенцем, она использовала мой любимый дезодорант!

– А такого не прощают никогда и никому!

Малыш выключил диктофон, но тут же включил снова.

– Я могла бы засудить черную сучку!

Пауза.

– Я могла бы устроить громкий развод.

Пауза.

– Но я стерла запись своего позора.

Пауза.

– И решила сама и по-своему наказать тебя, Малыш. Потому что когда я вернулась, уставшая и измотанная, да к тому же без золота ацтеков, ты смотрел на меня глазами влюбленной и преданной собаки. А собаки, как известно из биологии, не умеют врать. Так вот, просмотрев на досуге запись твоей подлой шалости, я убедилась: ты самый отвратительный, двуличный и закоренелый обманщик. Ты ради получаса сомнительного кайфа уничтожил наше счастье, свою любовь и мою веру в тебя.

Длинная пауза.

Малыш услышал, как его сердце беспомощно пытается вырваться из тесной грудной клетки.

Этот опасный перестук готовился перерасти в предынфарктный штопор.

– Сволочь!

– Гад!

– Предатель!

– Как я ошиблась в тебе, как ошиблась!

Но голос, наполненный уверенной ненавистью и выношенной местью, воскресил Малыша. Его спасла собственная злость на эту пещерную мстительницу, на эту патологическую ревнивицу, на эту паразитку, которая хуже любого рукокрылого вампира пользовалась его искренней и постоянной любовью.

Малыш спокойно дослушал до конца обвинительную речь.

– Охотница за скальпами не виновата. Она лишь проверила тебя на супружескую верность, а ты сдал и меня, и свою любовь, и наше пусть робкое, искусственное, но тихое и уютное счастье.

Всхлип.

– Теперь, думаю, Малыш, тебе ясно, что ты заслужил эту долгую и мучительную казнь.

Всхлип.

– Дура, обыкновенная дура, – сказал Малыш выключенному диктофону. – Я же не по любви связался с этой афро-американской пышкой. Мне просто было любопытно, так сказать, в натуральном виде сравнить черный клитор с твоим красновато-бледным, и все!

Участник черно-белого уикенда вновь запустил в пещерный эфир безапелляционный голос, исходящий ревностью и ненавистью.

– Теперь немного о грустном, но справедливом. За все приходится платить, не так ли, Малыш? Так вот, я хочу напомнить тебе: не питай иллюзий. Тебе никогда ни за что не выбраться из этого лабиринта. У тебя нет главного – света. А без света в «Бездонной глотке» обречен даже самый искусный профессионал-спелеолог. Как ни старайся, ты не обнаружишь тот единственный вертикальный лаз, который на нашем сленге называется колодец. Дыру в своде – единственную в лабиринте выводящую на поверхность, можно обнаружить только визуально. Так что не трать зря силы на ощупывание стен и пола. Запасного выхода не имеется – сама проверяла. Будешь снова и снова возвращаться к месту старта. Лучше сиди в зале, кушай, пока кушается, пей, пока пьется. А потом, когда закончатся консервы, когда иссякнет вода, вытянись в струнку и усни навеки. Да и надеяться на случайное спасение тоже не стоит. Вспомни, что «Бездонная глотка» находится на территории индейской резервации, и пещеру, кроме твоей бывшей жены, знают только индейские шаманы. А для них «Бездонная глотка» – запретная зона. Они духов предков боятся гораздо больше, чем блюстителей порядка. Так что ты, Малыш, никогда не выйдешь на белый свет, поверь мне, никогда! Прощай, Малыш, прощай.

Не дожидаясь очередного приступа издевательского смеха, Малыш успокоил диктофон и начал энергичный монолог:

– Врешь, чертова богиня от дерьмовой спелеологии. Вообразила себе, что ты хозяйка чужой судьбы. Манипуляторша недоделанная. Да я докажу тебе, дура, что может настоящий мужчина. Я выберусь отсюда, поняла, сука, выберусь! И буду бороться, отчаянно бороться, до последнего вздоха. Я сделаю все, чтобы сорвать твой коварный, дикий, беспощадный план.

Малыш усилил голос до хрипоты.

– Думаешь, загнала меня в лабиринт ревности на смертные муки? Чудовище, не умеющее любить, но умеющее ненавидеть. Я докажу тебе! Докажу!

«Бездонная глотка» внимала словам отчаянного оптимиста. Сколько молитв, заклинаний, просьб, раскаяний и проклятий слышал этот каменный лабиринт – не перечесть.

Но надежда всегда остается надеждой.

Малыш сорвался в истошный крик:

– Я докажу тебе, мерзкая тварь, что ты не права. Докажу!

Впрочем, Аида не слышала его речей.

Она успела вернуться в город, принять горячий душ и завалиться спать на широком кожаном сексодроме, закрытом, наверное, уже навсегда.