Текст книги "Угроза мирового масштаба 2 (СИ)"

Автор книги: А. Райро

Соавторы: Эл Лекс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Без проблем, доктор. А сейчас я могу идти?.. – Я слез с кресла и чуть не свалился на пол. – Проклятье, ноги затекли.

– Еще бы! Вы два часа провели почти без движения, – ухмыльнулся Громов. – А так идите, конечно… если сможете.

Я тоже ухмыльнулся в ответ и потопал негнущимися ногами, разгоняя кровь, после чего вышел за дверь, весь одеревеневший, как истукан.

– Не забудьте позвонить! – крикнул Громов в закрывающуюся дверь. – Приятных сно-о-ов!

Выйдя из клиники, я первым делом позвонил Ванессе, и через двадцать минут мы встретились в одном из баров клана Тюудор, который по счастливому стечению обстоятельств располагался неподалеку. В дневное время он работал как кафе, поэтому мы решили пообедать вместе.

– Успешно прошло? – поинтересовалась Ванесса, изящно дегустируя теплый салат с говядиной. – Помогло лечение?

– Пока не знаю. Док сказал, что первый сон покажет результаты, – ответил я, накалывая на вилку куски свинины и картошки вперемешку. – Вроде, удачно. Теперь надо будет проверить. А ты чем занималась?

– Да так, мелочью всякой, ерунда, – уклончиво ответила Ванесса. – Мотоциклы твои продала, к примеру.

– Серьезно? Так быстро? – удивился я. – Вот это «мелочь всякая».

– Я же говорила, что экземпляры хорошие. – Ванесса горделиво вскинула подбородок. – Один аж вообще в коллекцию забрали. Так что могу тебя поздравить, ты теперь миллионер… тоже. Завтра банк разморозит транзакции, и я перешлю тебе деньги. Готовься, их будет прилично. Как говорится, куча.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я. – Без тебя бы у меня была не куча денег, а куча бесполезного железа, с которым я не знал бы, что делать.

– То ли еще будет, – улыбнулась Ванесса. – Впрочем, одна кучка железа у тебя все равно осталась – мой подарок-то я продавать не стала, само собой.

– Ну тут я не сомневался. – Я улыбнулся. – Уж твой-то подарок я продавать и не стану.

– Ловлю на слове. – Ванесса шутливо ткнула меня пальцем. – Продашь – убью!

Остаток дня мы гуляли по городу, наслаждаясь первым выходным, свободным от всякой дичи вроде гонок с авариями или нападений троттлистов.

Никто не обращал на нас внимания, в том числе и из-за того, что Ванесса вместо клановых цветов оделась в белый свободный сарафан, а волосы скрыла под широкополой шляпой, так что вряд ли кто-то смог бы узнать, что это баронесса Тюудор.

Ну а меня в лицо вообще никто не знал, да и не нужен я никому. По крайней мере, очень хотелось на это надеяться…

Вечером мы вернулись в Академию, и все понеслось своим чередом, исключая разве что момент, когда подошло время отходить ко сну. Так и подмывало уже по привычке растянуть над кроватью паутинку Ловца Снов, но я помнил слова Громова и не стал этого делать. Вечно спать под заклинанием я не могу себе позволить, а значит, придется проверить, сработала ли его экспериментальная терапия, или сделала только хуже.

На всякий случай я предупредил Нокса, что неважно себя чувствую, и что с утра со мной может приключиться такая же беда, как в первый раз. Нокс выслушал мою речь и твёрдо заверил меня, что не будет пугаться, а сразу же позовет сенту Бол, только сначала кинет в меня подушкой, а потом для верности еще и ущипнет, и на этом мы разошлись по кроватям.

Я закрыл глаза и, как всегда, моментально провалился в сон, даже не представляя, что меня ждет.

Такое вообще сложно представить…

Глава 19

Я проснулся и открыл глаза как раз в тот момент, когда Нокс задумчиво тянул к моему носу пальцы.

– Даже не вздумай, – произнес я.

Нокс вздрогнул и поспешно убрал руки.

– Я уж испугался, что ты опять не проснёшься, и придётся вызывать сенту Бол… Решил вот ущипнуть попробовать, чтобы уж наверняка.

– За нос? – Я поморщился. – Здорово придумал.

– А что бы ты сделал на моём месте? Уверен, что то же самое. – Нокс пожал плечами. – Ты как вообще?

– Я отлично, – честно ответил я. – Лучше не бывает.

А я и правда был отлично.

Спал, не просыпаясь, всю ночь, но при этом привычно проснулся, как только рядом со мной начали происходить вещи, которые не должны происходить. Короче говоря, я вернулся в форму.

Но это даже не самая хорошая новость. Реально хорошая новость заключалась в том, что машина профессора действительно сработала и сработала именно так, как он и предсказывал.

Я помнил все, что мне снилось, посекундно, помнил до последней мелочи, так, будто все эти события записали на пленку и засунули мне прямо в голову.

К сожалению, эта пленка все еще оставалась нарезанной на множество кусочков, но теперь они стали чуть длиннее, и их набор выглядел менее хаотичным. Какие-то фрагменты так и сохранили свою продолжительность в половину секунды, но зато другие растянулись уже до двух секунд, и в них можно было проследить какой-то сюжет.

Их было всего три, но, если постараться, между ними даже можно было построить логическую связь, что превратила бы их в части единого сюжета.

В первом эпизоде я видел, как Марк встречается с неизвестным мне высоким человеком, одетым во все черное и с капюшоном на голове, даже обтягивающие перчатки на руках были черными.

Единственным ярким элементом его образа была белоснежная маска, отдаленно похожая на птичий череп, в глубине глазниц которого блестели неестественным, искусственным светом, холодные голубые глаза.

Этот человек (если это, конечно, человек) передал Марку небольшой, с ладонь размером, конверт, и, пока парень раскрывал его – уже исчез. А когда конверт был вскрыт, оказалось, что внутри него – небольшая фотография какого-то молодого парня, совершенно мне неизвестного. И на этом воспоминание обрывалось.

Второй обрывок памяти демонстрировал Марка в каком-то переулке. Он держался руками за угол здания и осторожно, воровато выглядывал из-за него, смотрел на дорогу, на проезжую часть, на которой колесами вверх лежал покореженный спортивный автомобиль. Из его разбитых окон вырывалось пламя такой температуры, что люди рядом с огнетушителями в руках могли лишь закрываться руками от жара, и никто не решался подойти.

И наконец третье воспоминание показывало, как Марк идет вечером по переулку, внимательно вглядываясь в каждую густую тень, попадающуюся по пути. Вглядывается – но все равно пропускает, как одна из теней вскипает, надувается и принимает форму того самого птицеголового существа. Существо протягивает в сторону Марка руку в черной перчатке, его пальцы требовательно шевелятся, словно Марк должен что-то в них положить… И конец.

Каким на самом деле должен быть порядок этих картин, и как с ними согласуются все остальные, буквально на пять кадров – еще предстоит узнать. А узнать это можно было только одним способом. Позвонив профессору.

– Да-да? – отстраненно произнес Громов в трубку. – А, Марк! Рад слышать? А вы почему не спите в такой поздний час? Ночь на дворе.

– Профессор, вообще-то сейчас утро. – Я прокашлялся и вздохнул: не удивительно, что Громов снова погрузился в науку и забыл про время. – Впрочем, ладно. У меня новости по поводу моей памяти и вашей терапии.

– О, это отлично, это нам нужно! – воодушевленно заявил профессор, и на фоне что-то зазвенело – то ли ложка по чашке, то ли скальпель по кювете. – Я внимательно вас слушаю! Как ваши воспоминания? Как спалось?

Я вкратце, без подробностей, и уж тем более без своей интерпретации видений, рассказал профессору об успехах, и он воодушевился:

– Прекрасно, просто прекрасно! Впору писать новую статью о вас, Марк, вы просто клад для ученого! В научном сообществе ваш случай произведёт фурор!

– Точно-точно, – усмехнулся я. – Не зря же меня хотели закопать живьём, что уж там говорить. Но расскажите, что будет со мной дальше, профессор?

– Дальше?.. – растерянно переспросил Громов, которого я, видимо, выдернул из грез о новой научной работе. – А-а, дальше! Надо полагать, что раз процесс первичной дефрагментации прошел удачно, то дальше ваша память справится и сама по себе. Она получила первоначальный толчок, так сказать, узнала необходимую последовательность действий, и теперь остается только ждать.

– Ждать чего?

– Ждать, когда ваша память снова начнет воспроизводить обрывки ваших утерянных воспоминаний, конечно же. С каждым разом они будут всё продолжительнее, память будет собирать из кусочков цельную картину, и, когда она сложится, то останется в вашей памяти, словно никуда оттуда и не пропадала. По крайней мере, я предполагаю, что будет именно так… Надеюсь, что это будет именно так… И, как я уже говорил, случай особенный и достоин того, чтобы о нём написать статью в уважаемом научном журнале, вы не находите? Это же просто прорыв!

– Согласен. Прорыв так прорыв. Пока буду наблюдать за своим состоянием сам. Ладно, док, я позвоню, если что-то еще изменится.

– В обязательном порядке позвоните, в обязательнейшем! Держите меня в курсе, а я пока… да… надо всё записать… где же моя ручка…

В трубке опять что-то брякнуло, потом – упало. Похоже, Громов принялся выискивать ручку и уже мысленно попрощался со мной, поэтому я просто сбросил вызов и посмотрел на Нокса.

Тот копался в шкафу в поисках того, что надеть сегодня. Услышав, что я закончил разговор, он высунул голову из шкафа и снова спросил:

– Все нормально? Ты здоров? Точно не нужно сенту Бол?

– Ну если только для того, чтобы ты полюбовался на нее. – Я улыбнулся. – Нет, все отлично. Идем завтракать.

Этот день был удивительным не только из-за того, что я смог совместить хороший сон и возможность запомнить, что мне снилось. По сравнению с тем, что произошло дальше, этот факт, пожалуй, вообще отходил на второй, если не на третий план.

Сегодня я узнал новое для себя плетение.

На самом деле, оно было простейшим, состоящим всего из двух цветов и смешанных в почти равных пропорциях. Заклинание делало простейшую вещь – превращало воду в бензин.

Именно это и делало его новым для меня, потому что в моем мире бензина не существовало.

У нас имелась нефть, которую мы называли «каменная кровь», а также имелись различные масла и смеси того и другого. Их использовали в основном в военных целях: чтобы делать зажигательные стрелы и снаряды для катапульт, поджигать замковые рвы и всякое вроде того. И превратить ту же самую воду в одно из этих веществ или даже в их смесь было совершенно нетрудно.

Но такого сложного продукта целого технологического процесса, как бензин – не имелось, и поэтому никто не придумал, как его сделать магическим способом.

Конечно, за основу можно было взять формулу плетения для превращения воды в нефть и постепенно изменять вектора, насыщение и процентное соотношение разных цветов, и в итоге даже получить вместо нефти тот же бензин… Но на это ушло бы несколько сотен тысяч попыток и уйма времени. Не говоря уже об опасности того, что в процессе получится какое-нибудь вещество, которое взорвется просто само по себе или вследствие ошибки в плетении.

Правда, всё равно находились больные на голову экспериментаторы, которые жизнь клали на то, чтобы изменять уже существующие плетения и находить новые интересные вариации. Некоторые из таких людей даже доживали до старости. Некоторые даже с полным комплектом конечностей…

Но я к таким экспериментаторам никогда не относился – мне было достаточно и тех тысяч плетений, что уже придумали, опробовали и утвердили маги всего мира. Что точно работало, не имело побочных эффектов, за что можно было ручаться.

Теперь к ним добавилось и новое плетение.

Ничего сложного в нем не было, поэтому я очень быстро превратил литр стоящей передо мной воды в бензин, потом – обратно, реверсировав потоки, и, для закрепления – еще раз.

Ванесса сидела за соседней партой и у неё никак не получалось превращение. Она понаблюдала за мной, фыркнула и так злобно зыркнула на свою стеклянную емкость, что та моментально треснула и рассыпалась на крошечные кусочки, а вместо воды с парты на пол потекло что-то розовое и густое.

Нокс вместо бензина почему-то превратил воду в клубничный сироп, а его подружка Фрейя, засмотревшись на него, – в чернила. И как только им это удается?

Ну то есть сам механизм я, конечно, знал, и он был несложен. Всего-то нужно было в процессе создания плетения сосредоточенно думать о том, что ты собираешься получить, а не отвлекаться на посторонние мысли, и дело в шляпе.

Когда ты отвлекаешься, когда думаешь о чем-то другом, то как бы идеально ты ни отработал плетение, сколько бы раз и в каких бы условиях ты его ни повторял, вбивая его в мышечную память, то получится всё равно что-то другое. Потому что в процессе ты будешь думать о чем-то другом, и подсознательно организм будет пытаться создать плетение именно для этого.

Ошибки могут быть совсем небольшими, буквально на миллиметры, если не на микроны… Но микрон тут, микрон там – и в итоге получается совсем другое плетение, порой даже совсем других цветов. И повезет еще, если в итоге получится что-то среднее между тем, что ты собирался сотворить, и тем, о чем думал, а не какой-нибудь потусторонний монстр.

Ну а Ванесса вообще особый случай.

Кстати, если бы не Ванесса и ее мотоциклы, я бы даже запаха бензина до сих пор не знал и, даже несмотря на то, что в классе имелся демонстрационный образец, то не уверен, что у меня получилось бы с первого раза сотворить из воды бензин.

– Это очень важное заклинание! – вещал Эрен Согер, прохаживаясь между студентами. – Каждый маг в армии – это не просто уникальная боевая единица, это еще и вспомогательная единица, а в ряде случаев – еще и командир! Вполне может случиться такая ситуация, что техника отряда останется без топлива в опасной зоне, и ожидать подвоз будет означать почти гарантированно подставиться под удар. В такой ситуации любой источник воды послужит для отряда и заправочной станцией тоже – главное, чтобы маны хватило! Поэтому заклинание необходимо изучить и натренировать навык его применения в любых ситуациях.

Вот так.

Мир другой, а порядки все те же – магия используется в том числе и для войны. Можно даже сказать, в первую очередь для войны.

Кроме этого, на этой неделе студентам впервые преподали основы магических дуэлей.

Вообще складывалось ощущение, что администрация Академии первые две недели позволяла студентам просто привыкнуть к тому, что они теперь – студенты, а не избалованные наследники знаменитых родов, и только сейчас, собственно, началось обучение.

Конечно же, называть то, чему учила Хикка Корс – тетя Фрейи, кстати говоря – дуэлью, не повернулся бы язык ни у кого, но тем не менее это было первым шагом на пути к ним.

По сути, когда нас ставили в парах друг напротив друга, то у нас была только одна цель. У атакующего – создать определенное плетение, простейшую Направленную Вспышку, назначение которой – ослепить конкретного противника. А задачей второго было уловить момент атаки и сделать самое простое, что только можно придумать в качестве противодействия – закрыться щитом из белой маны.

Это был самый обыкновенный и базовый уровень защиты, который, по сути, даже не защищает человека толком, а лишь снижает интенсивность воздействия заклинания. В быту никто заклинания из одного цвета не плетет, а вот щит защищает как раз от конкретного цвета, потому что возможности делать многоцветные щиты попросту не существует.

Стоит добавить в Направленную Вспышку, состоящую целиком из белой маны, капельку зеленой и превратить ее в Обжигающую Вспышку – и белая часть заклинания поглотится щитом, а вот зеленая – уже нет, и итоговый результат будет зависеть от того, под каким вектором и с какой интенсивностью посланная зеленая мана будет взаимодействовать с телом.

Поэтому опытные маги на лету распознавали заклинания, которые плел их противник и отвечали контр-заклинанием – тем же самым, только в противофазе. Это был единственный действительно надежный способ защититься от чужой магии.

Ну, и Личная Защита, конечно.

Занятия по магическим дуэлям плотно вошли в расписание, и это внесло хоть какое-то разнообразие в тоскливую череду лекций. Мы учились создавать Направленную Вспышку и ослеплять противника, потом – учились правильно и быстро выставлять щиты.

Память Марка больше не просыпалась, но я все равно каждый вечер ложился спать с наказом самому себе обязательно запомнить, что приснится. Если приснится, конечно. И каждое утро приходилось констатировать, что в очередной раз ничего не произошло, и обрывки памяти Марка пока не объединились в цельную картину.

Так минула еще неделя и настало время очередного выезда в город.

Ванесса за неделю успела погонять меня по правилам дорожного движения этого мира. Она убедилась, что я знаю их идеально (опять же, спасибо профессору) и обещала, что добудет для меня водительское удостоверение, чтобы я мог свободно ездить на мотоцикле по городу. Я не вполне понимал, зачем мне это, но отговаривать ее было бесполезно – она уже загорелась идеей.

Автобус уже привычно отвез нас в город и высадил на главной площади. Поймав такси мы с Ванессой добрались до делового района города, где она потащила меня в лабиринт переулков в поисках одного ей известного места.

Мне даже интересно было, чем всё это закончится, поэтому я шел за ней, не забывая крутить головой по сторонам и запоминать всё, что меня окружает. Чисто на случай, если вдруг останусь тут один и придется отсюда выбираться.

Дойдя до непримечательного серого здания, Ванесса сверилась с телефоном и довольно кивнула:

– Тут! Подожди две минуты, я сейчас вернусь!

– Засекаю. – Я демонстративно посмотрел на экран телефона.

Ванесса показала язык, потом чмокнула меня в щеку и скрылась за дверью здания.

Я же остался стоять на улице, лениво копаясь в Сети через телефон в поисках возможности каким-нибудь образом быстро раздобыть себе собственный маномат. По всему получалось, что возможности такой нет. Ни быстро, ни медленно.

Вдруг кожу обдало легким холодком, и на телефон упала тень – ко мне кто-то подошёл. Именно ко мне, а не шёл мимо или направлялся в здание рядом.

Я оторвал взгляд от телефона и посмотрел на невзрачного невысокого мужчину. Он разглядывал меня и неуверенно улыбался, будто не знал, как начать разговор, который начать ему надо было просто позарез.

– Простите… – произнёс он. – Э-э… не подскажете, как пройти в библиотеку?

И, кажется, сам понял, какую глупость сморозил – поджал губы и нахмурился.

А я, не мешкая, быстро осмотрел его магическим зрением. Как-то не верилось, что из всей толпы, что проносилась по тротуарам, случайный прохожий выбрал бы для своего вопроса именно того, кто всем своим видом показывает, что никакие контакты с окружающими ему не интересны.

И я даже почти не удивился, когда увидел, что вокруг человека летают тонкие клочки черного дыма, появляясь где-то у него за спиной. В зеркальной витрине четко было видно, из чего конкретно они берут свое начало.

Из печати Вальтора…

Глава 20

Я начал действовать даже раньше, чем троттлист подошел ко мне вплотную.

Мне совершенно не интересно было, какие еще уловки придумает этот пройдоха, чтобы подойти ближе и сделать то, что он планировал сделать. Не знаю, что именно, и знать не хочу, ведь совершенно точно, что это было бы что-то неприятное.

Я моментально убрал правую руку от телефона, нагоняя в пальцы маны и сплетая простой, и оттого очень быстрый, просто мгновенный, Железный Шип.

Из моей ладони, выставленной вперед, вырвался тонкий железный штырь и метнулся в троттлиста. Простой железный штырь, без капли магии, на самом деле – просто пересобранное из молекул воздуха железо, оформленное в максимально аэродинамическую форму.

С тем же успехом можно было и из рогатки запустить этот штырь, из лука выстрелить или даже рукой кинуть – настолько обыкновенным был Железный Шип, но зато он был быстрым.

А для троттлиста, на котором нет его защитной оболочки, он будет так же смертелен, как и для любого другого человека.

Но враг оказался непростым.

Почти в тот самый момент, когда Шип уже коснулся его, незнакомец наконец среагировал и как-то деревянно вздрогнул. Разорванные дымные полотна тотчас же набрали плотность, разрослись и слились в единый кокон!

Противник за один удар сердца облачился в свою черную броню, от которой Шип отскочил, как от бетонной стены, и зазвенел по асфальту.

– Ха! – выдохнул троттлист. – Так я и знал! Уничтожить!

И я с изумлением увидел, как сразу несколько человек из окружающих меня, включая и тех, что находился на другой стороне улицы, внезапно окутались черной вальторовской броней и кинулись в мою сторону!

Так вот, как они умудряются устраивать диверсии и теракты в самой столице Виаты, до самого конца оставаясь при этом незамеченными.

Печать Вальтора является не просто печатью, она еще и активатор заклинания!

Получается, что его приспешники могут выглядеть как простые люди, но, как только им нужно – они активируют доспехи простым действием или даже силой мысли. И только лишь магическим зрением, вторым его слоем, который пока еще не освоили местные маги, можно увидеть паразитное мановое излучение «запакованного» заклинания, которое всегда стремится развернуться, как сдавленная пружина.

Что ж, Вальтор нашел, чем меня удивить, надо признать.

Но – лишь удивить, а никак не застать врасплох. Я же прекрасно знаю, как бороться с такими рядовыми приспешниками. А вот они не знают, как бороться со мной и, судя по тому, что они все просто бегут в мою сторону, среди них даже нет ни одного мага!

А нет, один есть!

Его руки, прямо во время бега, окутались красным сиянием, поверх черных перчаток-доспехов, и он, на мгновение остановившись на проезжей части метнул в меня Огненный Шар!

Я рефлекторно поставил щит, но не противофазный, а наоборот – резонансный, и отбил заклинание обратно, да еще и усилил его почти вдвое. Поставил и тут же мысленно отругал себя за это решение – мановый запас моментально упал практически до нуля.

Проклятье, как же я слаб в этом теле! Раньше мог подобным щитом закрыть целую армию или замок и держать его часы напролет, а теперь едва могу защитить самого себя!

Ну ничего, впредь буду умнее и не буду использовать против них магию. Тем более, что у меня есть средство, которое ничуть не менее эффективно.

Огненный шар, раздувшись, полетел обратно в заклинателя, и тот растерялся. Что-то попытался сплести, но, понимая, что не успевает, бросил это дело на половине пути и просто упал на асфальт, закрывая голову руками, будто от гранаты спасался.

Шар огня пролетел у него над головой, врезался в фонарный столб и исчез, передав ему всю свою температуру. Моментально раскалившийся добела металл потёк, утопая в клубах дыма от испарившейся краски, столб завалился и рухнул поперек дороги. Точно на троттлиста, который так и не успел подняться.

Больше подняться ему было и не суждено – я уже был рядом, подскочив через Изнанку. Я присел на одно колено рядом с противником и вонзил сложенные «клювом» пальцы прямо в печать Вальтора, посылая через них анти-заклинание, расплетающее ее потоки.

Не прошло и секунды, как в плотных слоях черного дыма проскользнула прореха, и я, недолго думая, ударил туда. Нож легко провалился в брюшную полость противника, точным и четко выверенным ударом перерезая брюшную аорту. И, несмотря на то, что за выдернутым обратно клинком по воздуху не потянулся шлейф крови (крови вообще почти не вытекало), секунды жизни троттлиста уже были сочтены. Их оставалось около тридцати.

До окружающих людей только сейчас дошло, что вокруг происходит что-то небезопасное.

Отовсюду раздались панические вопли, и люди ломанулись прочь от места нашей с троттлистами стычки. Многие из них, не разобравшись, в какую сторону бежать, ринулись не туда – навстречу опасности. Они понеслись прям к закованным в дым террористам и тем самым немного задержали их продвижение в мою сторону. Не без жертв, к сожалению, ведь где-то троттлисты пытались обойти или отодвинуть людей, а где-то – отшвыривали, не беспокоясь об их здоровье.

Но все равно это дало мне маленькое преимущество, поскольку одновременно бороться и с магом и с обычными бойцами, успевшими подобраться на дистанцию удара – то еще удовольствие. Особенно когда маны не осталось даже на то, чтобы зажечь свечку.

Но теперь самое сложное и опасное уже позади.

Хотя нет, позади только опасное. Сложное еще впереди – выйти из боя так, чтобы сохранить максимум жизней окружающих людей. Я никогда не был готов разбрасываться жизнями невинных, особенно если они вообще не имеют никакого отношения ко мне. Не собираюсь и сейчас.

Пожалуй, это и есть мое главное отличие от Вальтора.

Первый подскочивший ко мне троттлист замахнулся и ударил широким размашистым колхозным ударом, далеко вынося кулак за плечо. Мне не понадобилось даже уходить в Изнанку для того, чтобы оказаться у него за спиной – он сам ее услужливо подставил. Мне осталось лишь нырнуть под удар, будто под натянутую стропу, как на тренировке, и одновременно сделать скользящий шаг вперед.

Кулак троттлиста, в последний момент вспыхнувший красным и фиолетовым поверх черного (похоже, не только защиту обеспечивают эти доспехи, но и какие-то атакующие функции имеют) утянул его за собой, разворачивая ко мне спиной, и я без зазрения совести воспользовался этим, лишая противника защиты.

Но покончить с ним я не успел – так медленно растворялась дымная защита, что за это время ко мне успел подскочить еще один троттлист и попытался ухватить за плечо, чтобы отбросить от своего подельника.

Я снова вскрыл пространство и буквально провалился в Изнанку, упав назад, на спину. Перекатился по ледяной земле, вскочил на ноги, перебежал за спину новой цели и снова вышел в реальный мир, ломая уже третью по счету печать.

Троттлист даже не понял, куда я исчез – так и стоял на одном месте, крутя головой по сторонам, пока с него не сползли последние полотнища дыма. А потом его голова отделилась от тела и с чавканьем сползла на асфальт, а из рассеченных артерий коротким толчком плеснуло кровью.

Я перевел взгляд на недобитого троттлиста, который уже понял, что приговор ему вынесен и подписан. Его больше не защищала неуязвимая, как он считал, броня, и он медленно попятился, подняв перед собой руки и словно пытаясь отгородиться ими. Я замахнулся, чтобы метнуть в него нож…

И тут же развернулся, метая его в другую сторону – туда, где на границе поля зрения мелькнул еще один черный силуэт, несущийся на меня, как паровоз!

Нож мелькнул в воздухе и попал в пожарный гидрант, в который я и целился – вскрыть пространство я не успевал, а сделать что-то, как-то остановить или хотя бы замедлить несущегося на меня троттлиста было необходимо.

Клинок срезал соединительный фитинг, и вода с мощным напором ударила в троттлиста, сбивая его с ног.

Так-то, тварь, у тебя, может, и крутой магический доспех, но весить больше от этого ты не стал, и мощный поток тебя собьет с ног так же легко, как и простого человека!

Противника снесло, как щепку, протащило по асфальту, окатило водой с ног до головы. Он даже не успел ничего предпринять.

Я шевельнул пальцами, возвращая в них нож, и не спеша подошел к упавшему троттлисту. Коротким ударом ноги подбил руки, которыми он пытался упереться в асфальт, наступил на спину, наклонился и сломал печать, после чего коротким ударом ножа прервал жизненный путь человека, что выбрал не ту сторону.

Он был последний. Или, вернее, предпоследний, если вспомнить того, кто остался без брони, но все еще – с жизнью. Я обернулся и нашел его глазами. Тот убегал прочь, что есть сил, чуть ли не спотыкаясь на ходу.

С одной стороны хотелось дать ему уйти, чтобы он донес до Вальтора, что со мной шутки плохи. С другой стороны, зная Вальтора, нетрудно было предположить, что именно это и распалит его интерес к моей персоне еще сильнее.

Не знаю, чем я его вообще заслужил, особенно если учесть, что он не знает, просто не может, не способен знать, кем я являюсь на самом деле… Но этот интерес есть. И подогревать его еще больше – не в моих интересах. Не сейчас, когда я чуть сильнее новорожденного крысенка.

Поэтому я снова вспорол пространство и через морозилку Изнанки неспешным шагом перекрыл расстояние, что разделяло меня и троттлиста, застывшего прямо в воздухе на середине шага.

Пройдя чуть вперед, чтобы он меня не сбил, я вышел в реальность и оказался в трех метрах от противника. Затем вытянул перед собой нож и просто подождал, когда враг сам на него налетит.

Но почему-то этого не произошло. Троттлист каким-то невероятным образом умудрился моментально погасить инерцию, остановившись почти на месте, затравленно посмотрел на меня, а потом бросился в сторону, к невысоким кустам, что росли на газоне.

Я уже размахнулся, чтобы метнуть ему в спину нож (опять!), но он внезапно присел у кустов, а когда снова выпрямился и развернулся, оказалось, что у него в удушающем захвате – девушка! Молодая девушка в красном платье, с волосами, прилипшими к губам, и совершенно потерянным взглядом. Видимо, одна из гражданских, что не успела или не додумалась покинуть опасный сектор, когда началась заварушка.

– Не смей! – заорал троттлист, прижимая к себе девушку. – Только двинься, и я раздавлю ее!

Он держал ее в опасном захвате, в котором действительно раздавить трахею – это просто напрячь мышцы.

Девушка вцепилась пальцами в его руку, силясь отодвинуть ее от шеи и освободиться, но смогла лишь оцарапать его короткими ногтями, что даже ссадин не оставляли. На её лице застыл испуг, губы дрожали, ноги подгибались.

– Не подходи! – продолжил угрожать троттлист, пятясь назад. – Я ее убью, клянусь!

Я замер, все так же держа нож над головой и внимательно следя за ним. Троттлист все отступал и отступал, ежесекундно оглядываясь через плечо, чтобы не споткнуться.

– Я уйду отсюда и только потом отпущу ее! – орал он в перерыве межде взглядами за спину. – Понял меня⁈ Ты понял⁈

Я, конечно, понял. Но позволить ему уйти, конечно, не собирался.

Поэтому, когда он в очередной раз глянул себе за спину, я опустил руку с ножом. Но не метнул его, как планировал изначально, а раскрыл проход в Изнанку.

Метать нож было слишком рискованно – даже попадание прямо в мозг и почти мгновенная смерть все равно были бы опасны для заложницы. Короткий спазм, который при смерти произойдет с вероятностью почти сто процентов, – и ее гортань раздавлена в крошево…

А у меня нет маны, чтобы ее вылечить. А значит, она умрет раньше, чем приедут доктора, и даже раньше, чем ей вообще будет оказана какая-то помощь. Поэтому первоначальная цель немного сместилась. Этот человек, конечно же, умрет в любом случае. Но потом.

Я вышел из Изнанки у него за спиной, занося нож для удара. Все еще глядящие за спину глаза удивленно расширились, когда в поле зрения попал я. Конечно, он не ожидал меня здесь увидеть.