Текст книги "Дядя самых честных правил 11 (СИ)"

Автор книги: А. Горбов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 15
Подарки

– Отлично прогулялись, Константин Платонович, – Киж довольно прищурился, словно кот, объевшийся сметаны. – Особенно мне понравилась шуточка с Зорро, будто вы специально её устроили.

Мы тряслись в сёдлах, направляясь из Тихуаны к броду, где нас ждал Камбов. От скуки я неспешно болтал с Кижом о всякой ерунде, прокручивая в голове планы и делая в памяти заметки.

– Сам знаешь, что всё получилось случайно. Это та крестьянка о Зорро начала кричать, и она же разнесла слух по городу.

– От этого шутка ещё смешнее получилась. Вот бы таким образом ещё пошалить у испанцев, а, Константин Платонович? Не только здесь, но и в других городах, до самого Мехико.

Я улыбнулся, представив такой вояж в компании Кижа. Да, получилось бы весело и шумно, но у меня теперь совсем другие обязательства и ответственность. Князь не может позволить себе бросить княжество и уехать в поисках приключений.

– Навести шороху под видом Зорро, чтобы им не до войны стало, – не унимался Киж. – Разворошить так, чтобы все эти провинции захотели независимости от Испании. Наверняка здесь есть какие-нибудь маркизы или герцоги, жаждущие сами стать королями. А народ поддержит, чтобы не платить налоги в метрополию. Как думаете, Константин Платонович? Нам ведь такие соседи будут удобнее, чем Испанская империя.

– Идея, конечно, интересная, Дмитрий Иванович. Но сейчас мало реализуемая. Нам бы нормальную армию собрать и отбиться от испанцев. А не придумывать прожекты, как их развалить изнутри.

– И ничего это не прожект, Константин Платонович, – Киж обиженно надулся. – А вполне себе реализуемая идея. Если будут золото, оружие и люди…

– С золотом, – я перебил мертвеца, – оружием и людьми, Дмитрий Иванович, можно в любой стране власть поменять. Вопрос лишь в том, где взять эти «компоненты» в нужном количестве.

– Прям алхимия власти получается, – усмехнулся Киж. – Но согласен, лишнего золота и людей у нас действительно нет. Кстати, а вон и наши старые знакомцы!

Впереди показался брод через Тихуанку и испанский дозор, как и в прошлый раз дрыхнущий под деревьями.

– Константин Платонович, – Киж скептически глянул на «пограничников» и хмыкнул, – «плащ» накидывать смысла нет, всё равно не заметят.

Я кивнул и ударил коня пятками, прибавляя ходу. Собственно, получилось так, как и сказал Киж. Испанцы никак не отреагировали на нас, только один из солдат вяло махнул рукой – то ли приветствуя нас, то ли отгоняя мух.

Поднимая брызги, мы пересекли брод. Выбираясь на берег, мой конь слегка покачнулся, и в кармане звякнули монеты. Те самые, зачарованные, про которые я забыл после встречи с маркизом. Будто сами собой, они соединились, и меня окутала аура фальшивого Таланта.

И в тот же момент меня дёрнуло чувство опасности, заставившее обернуться к ближайшему холму. Там, на расстоянии чуть больше версты, перед зарослями пыльного кустарника сидел чёрный шакал. Здоровенный, с шерстью, отливающей серебром, он насмешливо пялился на меня и будто улыбался приоткрытой пастью.

– Константин Платонович, всё в порядке?

Я кивнул Кижу и снова перевёл взгляд на шакала. Но никакого зверя там уже не было. Только ветки кустарника качались от ветра над плоским тёмным камнем. Показалось? Или это кое-кто пытался подать мне знак?

Впрочем, место было не слишком подходящим, чтобы разгадывать загадку. Я разъединил зачарованные монеты и разложил их по разным карманам. Решив разобраться с этим видением потом, я направил лошадь к условному месту, где нас ждали опричники.

Встретившись с отрядом Камбова, мы без приключений добрались до Свято-Дмитровского острога. Переночевали в крепости и утром, забрав де Суньига, отправились в Ангельскогорск.

Едва мы прибыли в город, как Кижу пришлось ехать обратно. Он должен был доставить маркизу обещанные деньги.

– Через пару недель еще раз съездишь и проследишь, что он расплатится с долгами и покинет город. А затем проконтролируешь, что его место займёт де Круа. Если потребуется, напомни ему об обещании затянуть начало войны до весны, – велел я Кижу. – В принципе, он не должен выкобениваться, но на всякий случай ты будь рядом.

– В случае, если он не станет выполнять то, что должен, могу я…

– Можешь. Все меры воздействия – на твоё усмотрение.

– Вплоть до ликвидации? – Киж прищурил левый глаз.

– Лучше обойтись без этого, Дмитрий Иванович. Обещай ему денег в разумных пределах, чтобы простимулировать.

– Понял, всё сделаю, Константин Платонович. А можно, пока я буду ждать, немножечко пошуметь в Тихуане? Мне кажется, сеньор Зорро должен появиться ещё пару раз и принести малость справедливости.

– Жаждешь спасать прекрасных девиц? – я рассмеялся.

– А почему нет, Константин Платонович? Мне тоже хочется почувствовать себя таинственным героем.

– Только не заигрывайся, пожалуйста.

– Да что вы, Константин Платонович? Вы же меня знаете!

– Именно потому, что знаю, и предупреждаю.

– Честное слово, буду держать себя в руках, и ничего дурного вы обо мне не услышите.

Я махнул рукой и отпустил Кижа. Уверен: он всё равно устроит тарарам, а потом будет смотреть на меня честными глазами и говорить, что не хотел ничего дурного. С другой стороны, да пусть себе развлекается: у него и так после смерти не очень много радостей. В конце концов, проблемы испанцев алеутского князя не касаются!

* * *

Мне показалось, что большинство домашних и не заметили моего отсутствия. Все дружно налаживали быт на новом месте и обустраивались на гасиенде. Близнецы в компании с Мурзилкой носились по ней с утра до вечера, а Бобров их периодически вылавливал, чтобы накормить или отправить в ванную умыть чумазые рожицы. Слуги замучились переставлять привезённую из Злобино мебель – Марья Алексевна всё никак не могла подобрать «правильную» расстановку и по два раза на день устраивала великие переселения шкафов, буфетов и диванов. Ксения и Агнес посильно принимали участие в обсуждениях со старой княгиней, помогали Тане и делали вид, что других дел у них нет. Лаврентий Палыч свил себе гнездо в дальнем флигеле и не вылезал оттуда, вызывая из Ангельскогорска купцов Русской Американской компании и проводя ревизию.

Кто действительно ждал и волновался, так это Таня и Настасья Филипповна. Они встретили меня на пороге особняка – полагаю, здесь не обошлось без «ловчей сети», натянутой Таней вокруг гасиенды. И тут же повели в столовую кормить.

– Ешь, Костенька, ешь, не отвлекайся, – Настасья Филипповна пододвигала мне тарелки, – вон, с лица спал, прямо ужас. Пусть только Семён здесь появится, так я ему хворостиной надаю. Это же надо, князя голодом морить!

– Не надо ругать Камбова, – я улыбнулся. – Он тут ни при чём. Спасибо, Настасья Филипповна, всё очень вкусно.

– Оладушки забыла! – всплеснула руками ключница. – Сейчас, сейчас принесу!

Таня сидела рядом, разглядывая меня насмешливым взглядом.

– Едва за тебя замуж вышла, а ты уже сбежать норовишь. Небось, очередную пирамиду искал, чтобы опять на десять лет исчезнуть?

– Обижаешь! Пирамиды – это пройденный этап. Я исполнял роль народного героя и защитника обездоленных.

Слегка приукрашивая, я рассказал ей о том, как меня приняли за Зорро. Таня посмеялась, а потом шутливо погрозила мне пальцем.

– Глаз да глаз за тобой нужен. Стоит только тебя одного отпустить, как ты начинаешь девиц спасать.

– Не волнуйся, Дима уже впечатлился героической ролью и взялся сам за дело. А зная его размах, в Тихуане ни одной девицы в беде не останется.

Едва я закончил есть, Таня потащила меня из особняка.

– Идём, Костя, у меня для тебя подарок.

– Внезапно. А по какому поводу?

– Нравишься ты мне, – она рассмеялась. – Вот и решила устроить сюрприз.

За особняком среди деревьев и цветущих кустов были раскиданы отдельные флигели, где жили опричники, слуги и прятался от шума Лаврентий Палыч. Мы прошли мимо них через парк к зарослям густого колючего кустарника.

– Иди за мной, только осторожно.

Идя за Таней по узкой тропинке, я ощутил присутствие охранных Знаков. Чужие не смогли бы сюда войти, не перебудив всю усадьбу сигналом тревоги и не получив удар раскалённым эфиром. А случайно забежавших детей связка ментальных Знаков развернула бы обратно. Интересно, что за сюрприз моя жена решила так хорошо спрятать?

В центре зарослей прятался открытый павильон. Колонны из жёлтого песчаника держали полукруглую крышу, на вершине которой прикорнул флюгер в виде птицы. Тоже, кстати, зачарованной – именно этой птахе полагалось орать в случае появления чужих.

Я уже открыл рот, чтобы спросить Таню, но в этот момент увидел Знаки, начертанные на полу павильона. С первого взгляда узнал связки, и все вопросы отпали сами собой.

– Танечка, – я подхватил жену на руки и закружился на месте, – ты чудо!

– Я знала, что тебе понравится, – она обняла меня за шею. – Только зарядить осталось.

– Зарядим, обязательно зарядим.

Поставив Таню на землю, я медленно обошёл вокруг деланных связок двух телепортов. Один в Злобино, второй в московский особняк. Все эфирные линии были выписаны чётко, одинаковой толщины без единого разрыва.

– Отлично, – я наклонился и коснулся пальцами рисунка, – просто отлично.

– Третий, который самый маленький, я сделала у тебя в кабинете. Чтобы не бегать сюда каждый раз с бумажками.

– Ты просто умничка!

Рука сама потянулась к поясу, где висела кобура с разобранным middle wand’ом. Но я одёрнул себя – времени кататься сейчас в Злобино нет, да и смысла особого тоже. Не думаю, что Лукиан успел по нам соскучиться. А вот протестировать малый портал было бы неплохо, заодно узнаем последние новости, не успевшие дойти до нас телеграфом.

Мы вернулись в особняк и заперлись в кабинете. В доме, где носятся двое детей и один кот, обязательно нужно соблюдать такую технику безопасности. Зарядили Знаки, нарисованные на круглом столе, положили на них письмо и активировали связку.

Пух!

С тихим хлопком бумага исчезла, оставив после себя запах озона и еле заметный след эфирного перегара.

– Где-то «подтекает», – Таня поморщилась и склонилась над портальной площадкой. – Может быть, вот тут, возле Тильды?

– Скорее здесь, – я провёл пальцем по связке «южного моста», – мы слишком накрутили переходы…

Оторвал нас от этого увлекательного занятия стук в дверь. Настасья Филипповна обнаружила, что мы не пришли на ужин, и отправилась нас искать.

– С меня ответный подарок, – шепнул я Тане, когда мы спускались в столовую. – Готовься, я придумаю что-нибудь невообразимое.

– Не надо ничего придумывать, – мурлыкнула она, – лучше отдай мне записи по Знакам, что ты нашёл в замке Тау. Тебе всё равно некогда с ними разбираться, а мне до ужаса интересно.

Пожалуй, два деланных мага на семью – это перебор. Вот появятся у нас дети и не будут видеть родителей вообще. Папа на заводе каких-нибудь железных монстров запускает, а мама заперлась в кабинете и ставит опыты с таинственными Знаками. Тут лишь на Марью Алексевну будет надежда да на Кижа в качестве няньки.

– Так что, отдашь?

– С Печатями, глушащими Талант, тебе нельзя работать, сама знаешь.

– Тогда целительские!

– С двумя условиями. Во-первых, не ставить опыты на себе.

Таня поморщилась, но согласно кивнула.

– А второе?

– Экспериментировать только вместе с Марьей Алексевной.

– Она же против таких вещей, ты забыл?

– Я сам с ней договорюсь. Уверен, она возьмётся тебе помогать.

– Это ещё вопрос, – Таня вздохнула, – кто из нас окажется помощником. В любом случае я хочу изучить эти Знаки. Отдашь мне сегодня свои записи?

– Утром, – я поцеловал её в ушко, – только утром, дорогая. А то боюсь, что так и не увижу тебя ночью в нашей постели. У меня сегодня на тебя большие планы.

Глава 16
Дела дальние

Бумс!

Утро началось с удара мягкой лапой по щеке.

– Мяу!

Я открыл глаза и увидел прямо перед собой морду Мурзилки. Кот заглядывал мне прямо в лицо и недовольно топорщил усы.

– А? – я сонно потёр глаза. – Что случилось?

– Мяу!

Кот дёрнул ухом и отступил на шаг. Требовательно посмотрел на меня, мотнул головой и снова отошёл.

– Сейчас, погоди.

Я осторожно выскользнул из-под тонкого одеяла, чтобы не разбудить Таню, и нащупал ногами на полу тапочки.

– Показывай, что у тебя случилось, – прошептал я коту.

Мурзилка насмешливо фыркнул. Мол, это не у него, а у меня случилось. И только по доброте душевной он меня разбудил, чтобы предупредить. Спрыгнув на пол, кот важно прошествовал из спальни. Ну и я пошёл следом, зевая на ходу.

Пройдя по галерее, кот юркнул в приоткрытую дверь моего кабинета. Когда я вошёл туда, Мурзилка сидел возле столика-телепорта с недовольством на морде.

– Мя! – сварливо заявил он и дёрнул хвостом из стороны в сторону.

Только тогда я увидел листы бумаги, которых вчера вечером здесь не было. Ответ от Лукиана!

– Спасибо, дружище, – я наклонился и почесал кота за ухом. – Ты почувствовал, как сработал телепорт?

Кот мявкнул, посмотрел на меня зелёными глазищами и неспешно пошёл к выходу. А я взял чуть тёплые после пересылки бумаги и начал читать.

Первым оказалось письмо от Лукиана. Некромант писал крупным размашистым почерком, не слишком заботясь о ровности строчек. И сообщал, что в Злобино всё хорошо, усадьба стоит на своём месте, а сам он проводит дни в тишине и покое. Причём несколько насмешливо: дескать, отдыхает от нас, слишком шумных и суетных, и ничуточки не скучает.

Второй бумагой оказался доклад от Акакия Акакиевича. Бывший бестужевский человек-мышь соблюдал договорённости и подробно расписывал политическую обстановку в Петербурге. Там всё оставалось по-прежнему: дворянские роды боролись за влияние при дворе, создавались и распадались союзы, а самые буйные умирали на дуэлях. А меж тем у Екатерины появился новый фаворит – Григорий Потёмкин.

Я прервал чтение и задумался. Имя показалось знакомым, и меньше чем через минуту я вспомнил этого сударя. Точно, был такой молодец в конной гвардии, весьма горластый и деятельный. А ещё Киж как-то обыграл его в карты, и где-то среди документов должны лежать расписки о долге. Выходит, это теперь не просто бумажки, а настоящая историческая ценность. Надо будет рассказать Дмитрию Ивановичу об этом забавном стечении обстоятельств.

Улыбнувшись, я продолжил занимательное чтение. После личной жизни императрицы Акакий Акакиевич перешёл к менее пикантным, но более интересным мне делам. Масоны так и не оправились после учинённого Кижом разгрома. Мелкие сошки, до которых не дошли его мёртвые руки, или сбежали за границу, или сидели тише воды, ниже травы. Ложи больше не собирались, а все интриги по передаче трона Павлу рассыпались.

Увы, но кто-то из недоброжелателей воспользовался этим, чтобы настроить Павла против меня. Якобы я убил Панина по приказу императрицы, чтобы лишить наследника союзника. Уж не знаю, что ему нашептали, но вроде как Павел отзывался обо мне с раздражением и пенял на слишком большую волю, что мне дала Екатерина.

Над этой новостью я серьёзно задумался. Не уверен, что сведениям человека-мыши можно полностью доверять. С одной стороны, он мог неправильно интерпретировать сознательное дистанцирование Павла от меня. Наши добрые отношения явно не нравятся императрице, и наследник мог сыграть на публику. С другой, разговор мог быть вырван из контекста или неверно понят. С третьей, откуда я знаю, что человек-мышь не ведёт двойную игру? Я слишком мало с ним знаком и пока не могу принять на веру всё, о чём он докладывает. Так что надо перепроверить эти сведения через другие источники, а ещё лучше навести прямой контакт с Павлом и узнать напрямую. Осталось только придумать, как это сделать.

* * *

Задумчиво крутя письма в руках, я спустился в столовую.

– Что-то ты рано сегодня, Костя.

Настасья Филипповна, как всегда, вставала засветло, зная мои привычки. Но сегодня она даже не успела начать накрывать на стол мой ранний завтрак.

– Письмо от Лукиана пришло, – я показал ей сложенный листок. – Пишет, что радуется тишине в Злобино, никто не мешает ему размышлять о вечном.

– Тьфу ты! – ключница поджала губы. – Не мешают ему! А перед отъездом всё просил, чтобы я рябиновки оставила, дабы ему не сильно грустилось. Так и знала, что врёт старый хрыч.

Она прищурилась, подбирая слова.

– Если будешь ему ответ писать, Костенька, то скажи, что мы кой-как вспомнили, что за Лукиан такой. Так и напиши, что о нём даже не думали и кланяться ему не велели. – От досады она аж притопнула ногой, но тут же опомнилась. – Ой, что же это я! Сейчас, одну минуточку, кофия тебе принесу. И потороплю, чтобы завтрак быстрее стряпали.

Настасья Филипповна умчалась на кухню, а в столовую вплыла Марья Алексевна. Княгиня выглядела невыспавшейся и слегка недовольной.

– Доброе утро, Костенька. А что это за «дзынь» такой был?

– Дзынь?

– Ну да, в эфире, – она строго посмотрела на меня. – Будто у тебя какой-то артефакт сработал. Где-то полчаса назад или чуть больше. Я аж проснулась от неожиданности.

– Прошу прощения, Марья Алексевна. Кажется, вас разбудил сработавший телепорт.

Княгиня удивлённо подняла бровь.

– Лукиан прислал письмо.

– Вот как? И что пишет этот старый развратник?

Чтобы не пересказывать во второй раз, я просто отдал ей письмо некроманта. По мере того как она читала, её губы всё сильнее складывались в ехидную усмешку.

– Ты же будешь ему слать ответ, Костенька? Тогда напиши, что мы с облегчением выдохнули после отъезда. А атмосфера стала такой лёгкой, что нам даже окно не приходится открывать для проветривания.

Я кивнул, пряча улыбку.

– А это что? – княгиня кивнула на бумагу от Акакия Акакиевича.

– Доклад одного сударя из Петербурга. Я как раз хотел обсудить его с вами.

Марья Алексевна читала доклад не спеша, попивая принесённый Настасьей Филипповной кофий. В некоторых местах она улыбалась одними уголками губ, в других многозначительно хмыкала.

– Вот, значит, как, – княгиня отложила бумаги и пробарабанила пальцами по столу. – Интересный докладец, очень интересный. Тебя что-то смущает в нём?

– Только последняя часть, касающаяся Павла Петровича. У меня нет полной уверенности, что автор доклада сделал правильные выводы. Да и его верность пока не было случая проверить.

– Не слишком надёжный источник, я поняла. Что же, не так уж и сложно будет узнать, как обстоят дела на самом деле.

Что меня всегда поражало в княгине, так это её умение заводить знакомства и поддерживать дружеские отношения с огромным числом людей. Пока я ползал внутри пирамиды, а Сашка ещё была жива, Марья Алексевна успела снять с себя «ссылку», восстановить старые связи в столице и завести кучу новых. Так что она легко вспомнила нужную «подругу» в Петербурге, имеющую доступ к наследнику.

– Я напишу ей письмо, – заявила она, – а ты – записочку Павлу. Отправь своим дзинькающим телепортом в Злобино, и пусть твой опричник отвезёт их столицу, адрес я скажу. Ну а там посмотрим, что ответят и захочет ли Павел с тобой сноситься.

– Спасибо, Марья Алексевна. Так и знал, что вы не оставите меня без помощи.

– Тебе спасибо, Костенька, – она похлопала меня по руке, – что Таню ко мне с этими хитрыми Знаками отправил. Устала я уже от мебели и домашних дел, хочется заняться чем-то интересным, знаешь ли.

– Марья Алексевна, только не обнадёживайтесь сильно. Я вовсе не уверен в этих Знаках. Есть у меня подозрение, что в подвале крепости Тау было нарисовано далеко не всё, что они знали и использовали. Скажем, те фигуры, что относятся к блокировке Талантов – я из них смог сделать только перстень, который надо надевать магу на палец. А удалённую блокировку мне так и не удалось из них собрать.

– Ты меня-то не учи, – она усмехнулась. – Разберусь, чай не девочка в этих делах. Если не хватает – сами выдумаем, Танечка у тебя умница, да и я не дура.

Она налила себе ещё кофия и спросила:

– Кстати, ты же в город собирался? Возьми-ка с собой Петю, а то он совсем впал в уныние.

Потеря Сашки очень сильно подкосила Боброва. Свершившаяся моими руками месть её убийцам только на время подняла его дух. В поездке он ещё держался, занятый заботой о детях. Но здесь, на гасиенде, снова погрузился в чёрную меланхолию.

– Возьму, – я кивнул. – Может, мне чем-нибудь поможет, развеется. Или найду ему постоянное дело, чтобы времени не было на уныние.

Пока мы завтракали, дом постепенно наполнялся шорохами и голосами. Мурзилка заявился в столовую, мимоходом потёрся о мою ногу и прошествовал на кухню за утренней порцией сметаны. Затем появилась Таня, выспавшаяся, в отличие от меня, и рвущаяся заняться Знаками Тау.

– Ах, Танечка, а я тебя заждалась! – Марья Алексевна горела нетерпением даже больше моей жены. – Завтракай – и пойдём, жду не дождусь, когда мы приступим к нашим исследованиям! Костя тебе все бумаги отдал? Отлично! Я чувствую, что мы сегодня чудесно поработаем. Как ты думаешь, сгодятся ли для первых опытов птицы?

Пока Таня завтракала, княгиня написала письмо своей столичной подруге и отдала мне. Так что когда они сбежали проводить опыты, мне было чем заняться. Поднявшись в кабинет, я набросал короткую записку Павлу, указания Лукиану, приказ Акакию Акакиевичу и отправил их телепортом в Злобино. К бумагам я добавил ещё маленький пузырёк Бестужевских капель – плату человеку-мыши за услуги. Кстати, ничего сложного в создании этого эликсира не было, я легко «сварил» его в поезде по пути сюда.

Кроме писем в Злобино я отправил со слугой записку Лаврентию Палычу. Мне жизненно была необходима консультация юриста.

Алеутское княжество растёт, им нужно управлять и выстраивать государственные институты. А как это сделать правильно? Какие законы Российской Империи действуют здесь, а что я могу устроить по-своему? И главное, как это сделать законно? Мне был нужен законник, такой, чтобы к моим указам комар носа не подточил. Жаль, что я не подумал об этом ещё в Злобино, было бы проще найти подходящего человека. Но что поделать, придётся выкручиваться сейчас. Впрочем, я не сомневался, что Лаврентий Палыч найдёт мне законника. Да, это встанет в копеечку, но такие специалисты не бывают дешёвыми.

* * *

В десять часов утра на гасиенду явился Камбов. Я прихватил киснущего Боброва, и мы выехали в Ангельскогорск. Ещё по дороге Камбов начал меня заваливать городскими делами, требующих принятия срочных решений. Начиная от ремонта общественной бани и заканчивая просьбой купцов о выделении земли под новые склады.

– Семён Иванович, ты ничего не путаешь? Я князь, а не градоначальник.

– Так и я, Константин Платонович, не он. Я опричник, у меня своих дел хватает и ещё остаётся. Может, назначите какого-нибудь дельного человека, а?

– У тебя есть кто подходящий?

Камбов только развёл руками.

– Откуда, Константин Платонович? Все толковые уже делом заняты, даже дураков, прости господи, не хватает.

Я задумался, обернулся и пристально посмотрел на Боброва. Камбов проследил за моим взглядом и тут же зашептал, наклонившись ко мне.

– Константин Платонович, даже не сомневайтесь! Пётр Данилович справится, он человек большого ума, дело знает и вам верен.

Камбов, конечно, хотел свалить с себя лишние обязанности, но насчёт Боброва был прав. Мой старый друг и младший родич отличался неплохой деловой хваткой и уж точно справился бы с управлением городом.

– Пётр! – позвал я Боброва. – Можно тебя на минуточку?

Уговаривали мы его почти до самого Ангельскогорска.

– У меня дети! – возмущался он.

– Я ничего не понимаю, городами никогда не управлял! – махал он руками.

Но в конце концов не выдержал и согласился взять на себя эту роль. На один год, исключительно чтобы помочь мне в трудную минуту. Я же не сомневался – он даже не вспомнит о конце срока и продолжит работать. А самое главное, под грузом забот отвлечётся и выползет из меланхолии.

Едва мы въехали в город, нам навстречу примчался опричник и отдал Камбову сложенную вчетверо бумагу.

– Константин Платонович, – Камбов прочитал её, нахмурился и передал мне, – на Орегонщине беда. Перебито племя индейцев, пропал отряд опричников. Еропкины просят прислать в помощь боевого мага.

Я пробежал взглядом по строчкам телеграммы. Подробностей там не было, но в скупых словах чувствовалась настоящая паника. И выбора, кого послать, у меня не имелось – сильный боевой маг здесь имелся только один.

– Семён Иванович, готовь поезд и собери свободных опричников. Я лично поеду, разберусь, что там происходит. И передай Кулибину, что ему пока придётся работать без меня.