Текст книги "Дядя самых честных правил 11 (СИ)"

Автор книги: А. Горбов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Дядя самых честных правил 11

Глава 1
Здравствуй, Алеутщина!

Ступив на Алеутский берег, я на мгновение замер. Эфирное поле, разлитое вокруг, заметно дрогнуло. Будто почувствовало – пришёл хозяин! И приветствовало князя, берущего власть над своей землёй по-настоящему, а не на бумаге. Быть может, движение силы просто совпало с моим шагом, но приятнее было думать, что это княжество узнало меня. Впрочем, я сразу выкинул эти мысли из головы и занялся более насущными делами.

В порту Хомера собралась целая толпа: опричники, торговый люд, женщины в цветастых платках, мелькали синекожие алеуты. Все они галдели и старались рассмотреть сходящих с корабля: всё-таки прибытие князя и его свиты – далеко не рядовое событие.

Среди встречающих я увидел знакомые лица. Ванька Черницын, мой «деланный инженер», уже не напоминал того юного крепостного орка, каким я его помнил. Он превратился в высокого крепкого мужчину, и только яркие жёлтые глаза всё так же горели любопытством и восторгом от жизни. На его руку опиралась Настя Иванова, подруга Ваньки и тоже «деланный инженер», ставшая настоящей барышней. С ними рядом стояла ещё одна Анастасия – Ларина, другая моя ученица. Некрасивая в юношеском возрасте, она повзрослела и обрела шарм уверенности в себе и своих силах.

– Здравствуйте, Константин Платонович!

– Друзья мои!

Я обнял всех по очереди, заставив смутиться. Но я имел право на такое проявление чувств – это были мои ученики, практически приёмные дети. Я наставлял их в деланной магии, дал цели и перспективы. Без них не было бы эфирной дороги, протянувшейся через всю Россию. И честно скажу, я гордился ими как отец.

– Добрый день, ваша светлость!

Из толпы вынырнул орк и поклонился мне. Щербатов, прошедший путь от коробейника до управляющего Русской Американской компанией, уже ничем не напоминал прежнего офеню. Даже обломанный клык блестел теперь золотой коронкой, демонстрируя богатство хозяина. Но фигура у него осталась поджарой, как и десять лет назад, – без дела предприимчивому орку сидеть не приходилось.

– Рад видеть тебя в здравии, Иван Акакиевич.

– Вашей волей, Константин Платонович, – он расплылся в улыбке. – Сами знаете, если бы не вы, так и продавать мне ленты девкам до самой старости. Ваши интересы в первую очередь блюду.

По его команде опричники создали проход в толпе, пропуская меня и остальных.

– Для вас специально дом подготовили, Константин Платонович. Желаете отдохнуть? Когда мне с докладом явиться?

– Считай, уже явился, – я рассмеялся. – Сейчас пообедаем, и расскажешь, как у нас дела.

За время плавания на Алеутщину я уже выслушал подробный доклад Харитона Хухая, разобрался в обстановке на юге и прочитал детальный отчёт по острогам на Аляске. Теперь пришёл черёд вникнуть в торговые дела с Щербатовым и поговорить с «деланными инженерами». Хотя беседа с последними – больше отдых и удовольствие, а не работа.

* * *

Через три дня всё население Хомера собралось возле деревянной городской церквушки. Ну а как им было пропустить такое знаменательное событие – женитьбу их князя?

– Ты не обязан… – За день до этого Таня внезапно разнервничалась и впала в сомнения. – Я сняла с тебя мамино заклятье ещё в Египте. Тем более что оно протухло из-за пляски времени в пирамиде.

– Глупости какие, – я взял её за руки и заглянул в глаза. – Я женюсь на тебе не из-за заклятья, а потому что люблю.

– Я не гожусь в княгини, а теперь ещё и старше тебя на десять лет. Ты можешь найти партию выгоднее…

– Таня, посмотри на меня. Причём здесь возраст? Я смог выбраться из пирамиды только потому, что знал – ты меня ждёшь. Вышел оттуда к тебе, а не к кому-то другому.

– Правда⁈

– Самая что ни на есть. Правдивей не бывает.

Больше мы не возвращались к этой теме, и в назначенный день я повёл её к алтарю. Марья Алексевна и Настасья Филипповна украдкой утирали слёзы платочками. Ксюшка тоже плакала, радуясь за старшую подругу. Бобров будто помолодел, глядя на нас. Киж нарядился в свой самый щёгольский костюм и с самого утра начал отмечать событие. Даже Бобровы-младшие осознали торжественность момента и не шалили во время церемонии. Правда, потом, во время застолья, оторвались на полную катушку.

Мои «деланные инженеры», впечатлённые тем, что попали на княжескую свадьбу, устроили нам потрясающий подарок. Грандиозный магический фейерверк, какого я даже представить не мог. Весь залив, казалось, пылал переливающимся цветным огнём, алые драконы взлетали в небеса, а на кричащий от восторга народ падали сияющие искры.

Кажется, Щербатова чуть не хватил удар, когда он получил приглашение на мою свадьбу. Два дня он метался по Хомеру, пытаясь найти себе подходящий наряд. И на торжество явился разряженный в пух и прах. Уж не знаю, где он достал завитой парик, но выглядел он как царедворец времён Анны Иоанновны.

Весь город праздновал нашу свадьбу: ел от пуза угощения, поднимал кружки за здоровье молодожёнов, орал песни и танцевал до упада. До самого утра гулял Хомер, шумно и с размахом.

Мы с Таней не обращали на крики за окном никакого внимания. Эта ночь принадлежала только нам двоим. С самой первой нашей встречи я знал – именно Таня нужна мне. Мы были предназначены друг другу судьбой, ни больше и ни меньше. И мы будем вместе, пока смерть не разлучит нас. Да и то не факт – у меня есть кое-какие связи, знаете ли, и с «разлучением» я что-нибудь решу.

* * *

Растягивать празднование на несколько дней мы не стали. Слишком много накопилось дел, требующих моего внимания. Впрочем, на Алеутщине всё было не так плохо. Да, здесь появлялись чужие торговцы, скупавшие пушнину в обход Русской компании. Но пока с ними ничего нельзя было поделать – маловато у меня людей для контроля таких огромных территорий. Чтобы изменить ситуацию, требуется наладить производство патрульных ломолётов и отправить сюда несколько штук.

Где я действительно был нужен, так это на юге. С испанцами назревали серьёзные проблемы, и Камбов в одиночку не сможет их решить. Сейчас по всей границе шли мелкие стычки: на нашу территорию засылались бандитские отряды, несколько наших острогов спалили дотла. Опричники справлялись с большим трудом, но по докладам разведки в следующем году нужно ждать полноценного вторжения. Чтобы успеть его отразить, я уже должен быть там и запускать производство военной техники.

Но прежде чем отправиться в Ангельскогорск, требовалось решить одну, но большую проблему на севере. С которой не смогли справиться скопом все мои «деланные инженеры».

– Эфирная дорога от Хомера до Иван-Кулибинска почти готова, – рассказывал Черницын. – Три с половиной тысячи вёрст, Константин Платонович! Отсюда на восток, по тайге вокруг Скалистых гор и поворачивает к побережью. В Сибири легче строить было – там припасы лучше подвозили, люди иногда встречались. А здесь совсем дикие места, даже индейцев там почти не видели. Но мы справились быстрее, чем думали.

– А почему почти? Много там осталось проложить?

Черницын, Настя и Анастасия разом увяли, помрачнели и отвели взгляды.

– Понимаете, Константин Платонович, – Черницын вздохнул. – Проложили-то мы полностью. Соединили с дорогой на Ангельскогорск, и два состава успели провести. Но, как бы это сказать, она не работает. Мы пробовали исправить и….

– Ваня, не темни, говори как есть. В чём проблема?

Он ещё раз вздохнул, переглянулся с девушками и выложил скороговоркой:

– У нас целый участок дороги сбоит, Константин Платонович! Там всего-то сто пятьдесят вёрст вдоль реки Тананы. И будто проклял кто-то! Мы уже и опоры три раза меняли, думали, бракованные, и вручную их на месте рисовали. Я сам каждый Знак проверял, честное слово. А оно всё равно! Мы даже решили, что там природный выход эфира, который нам всё портит. Искали его, но ничего не нашли. И самое обидное, что остальная дорога в порядке!

– Ваня, успокойся. Конкретно, что происходит с дорогой?

– Эфирный жёлоб ломается, Константин Платонович! То целые куски исчезают, то он закручивается вот так, – Черницын руками показал непонятную фигуру. – А кое-где жёлоб рвётся, и вверх оба конца изгибаются. Если бы сам не видел, ни за что бы не поверил, что так бывает. Только вы сможете с этим разобраться!

– Очень интересно, – я задумался. – Ну-ка, изобразите мне, какие типы слома жёлоба видели.

Трое «деланных инженеров» взяли бумагу и, споря, принялись рисовать странные фигуры. Я смотрел на перекрученные плоскости и не верил, что такое возможно. Какая сила могла так исказить эфирные силовые линии? Сверхмощный артефакт с громадным накопителем? Ему просто неоткуда взяться в этих диких землях. Природные залежи эфира? Но Ключ-камень не показал мне ничего подобного. Чужое вредительское колдовство? Гораздо проще было бы сломать Печати на опорах, а не действовать таким изощрённым методом, тратя уйму сил.

– Собирайте поезд, будем смотреть на месте, – велел я Черницыну. – Локомотив, вагоны для нас и опричников.

– Оборудование для заливки опор брать?

– Возьми на всякий случай. Хотя есть у меня подозрение, что дело не в них. И поторопись, надо выехать уже сегодня.

* * *

Пока мы с Таней собирались, по мою душу пришёл Щербатов с огромным мешком.

– Константин Платонович, – поклонился он. – Позвольте мне вручить вам свадебный подарок.

Орк подошёл ближе, развязал мешок и показал содержимое.

– Шкурки? – я удивлённо разглядывал белый мех.

– Не просто шкурки, Константин Платонович, – улыбнулся Щербатов, блеснув золотым клыком. – Горностай! Как раз хватит сшить плащ али мантию какую. Чтобы на троне в нём сидеть и послов заграничных принимать.

– Эк ты, братец, хватил, – я усмехнулся. – Трон и горностаевая мантия только королям и императорам по чину. А я простой князь, если ты помнишь.

Бывший офеня развел руками.

– Князья тоже разные бывают, Константин Платонович. Видел я таких, что без слёз не взглянешь. Капитал в карты проиграют, имение заложат по самую крышу, денег даже на обед нет. А туда же – я, мол, князь, мне с купцами здороваться зазорно. А вы другое дело! О людях заботитесь так, что ваши крепостные даже слышать не хотят о вольной. Земли американской сколько забрали. Сами сюда приехали, а не в столице сидите. Нет, вы не просто князь! А вроде князя из былин, Владимира «Красно око», которому девять богатырей служили.

Я едва не расхохотался от такого сравнения, но тут Щербатов меня ошарашил:

– А ежели, Константин Платонович, матушка-императрица с вами не по совести поступать будет, то вы княжество можете из-под её руки забрать. Сказать, что мы сами по себе, и дело с концом. Будем русской американщиной. С вами воевать всё равно никто не решится!

– Кхм. Скажи мне, Иван Акакиевич, откуда у тебя такие мысли?

Щербатов пожал плечами.

– Многие так думают.

Ёшки-матрёшки, этого мне не хватало! Что за сепаратистские настроения? Подозреваю, это мысли не только Щербатова. Но сейчас для них не место и не время.

– Вот что, дорогой мой. Ты эти разговоры прекращай и другим скажи, чтобы помалкивали.

На лице орка мелькнуло хитрое выражение.

– Понял, Константин Платонович, всё понял. Ни словечка больше не скажем, чтобы не услышал кто зря.

– Вот и хорошо, – я посмотрел на мешок со шкурками горностаев и кивнул. – А подарок твой приму. Благодарю, Иван Акакиевич, уважил.

Прежде чем уйти, Щербатов спросил:

– Константин Платонович, а правду говорят, что архангел являлся?

– Кто⁈

– Архангел. Явился в небе над Царьградом и погрузил город в пучину морскую, дабы наказать османов. И только церкву одну оставил посреди острова. Рассказали вот, а мне что-то не верится.

– Архангела никто не видел, а город действительно ушёл под воду.

Судя по виду, Щербатов мне не сильно поверил. Но разубеждать его я не стал – без толку, людям хочется верить в чудо. Да и не с руки мне выдавать, что в роли «архангела» был я сам. А то одним Владимиром «Красно око» я уже не отделаюсь.

Глава 2
Засада

Река Танана не могла похвастаться шикарными видами. С одной стороны – топкая низменность, заросшая ёлками. С другой – холмы, сплошь покрытые лесом из тех же ёлок. Между этими холмами и широким руслом реки мои инженеры и проложили злосчастную эфирную дорогу.

– Вот, Константин Платонович, отсюда начинается.

Ванька Черницын указал на искорёженный участок. В магическом зрении он выглядел сюрреалистично, будто кто-то специально мял эфирный жёлоб, словно глину, тянул и закручивал. А потом бросил, как надоевшую игрушку.

Эфирное полотно было испорчено аршин на сто, а затем снова пошла нормальная дорога.

– Вот так, кусками, до самой Белой реки, – пояснил Черницын.

– Сколько по времени займёт сменить опоры испорченных участков?

– Ну, – Черницын поднял глаза к небу, – в прошлый раз мы за трое суток справились. Сейчас быстрее, думаю. Но когда мы у Белой реки последние меняли, первые уже снова сломались.

– Очень хорошо, – я остановился, разглядывая скомканный жёлоб.

– Чего же хорошего, Константин Платонович? – вздохнул Ванька. – Если придётся в обход через горы строить, там туннели надо делать. Работы ещё на год, если не больше.

– Хорошо, что ломается быстро – хочу посмотреть, как это происходит. Скажи, Ваня, а карту сломанных участков ты не составлял?

Черницын помотал головой.

– Нет, Константин Платонович. Как-то не подумал, что она нужна.

– Значит, придётся самому посмотреть сверху. Дмитрий Иванович! – я обернулся. – Готовь нашу «этажерку» на вылет.

Кижа не надо было упрашивать – для него полёты стали желаннее бочки рябиновки или партии в карты.

– Ставьте здесь лагерь, – приказал я Черницыну. – Сегодня осмотрю повреждения, а завтра подумаем, что делать.

Когда Киж начал собирать «этажерку» возле поезда, «деланные инженеры» бросили все дела и столпились рядом. Сначала разглядывали незнакомую конструкцию, а потом принялись громко обсуждать аппарат и незнакомые Знаки на крыльях.

– Не взлетит, – заявила Настя Иванова. – Знаки не будут создавать достаточную подъёмную силу.

– Если Константин Платонович сказал, что полетит, – хмыкнул Черницын, – значит, так и будет. А мы просто не понимаем, на каком принципе оно работает.

– Да что тут понимать⁈ Ты же видишь, что там нарисовано. Даже ребёнка поднять не сможет.

– А если это Знаки для управления? Усилия от них хватит, чтобы поворачивать и давать крен.

– Думаешь? – Иванова нахмурилась, критически разглядывая крылья. – Тогда должны быть другие фигуры для полёта. Дмитрий Иванович, а вы можете перевернуть аппарат, чтобы мы посмотрели?

Киж так на них глянул, что вся троица мгновенно передумала что-то разглядывать. Но и сбежать им не удалось – мертвец припряг «бездельников» помогать, и сборка «этажерки» пошла гораздо быстрее.

– А я говорил, что полетит! – орал Черницын, когда мы с Кижом поднялись в воздух. – Константин Платонович гений!

– Я тоже хочу летать! – кричала Настя Иванова, подпрыгивая от возбуждения. – Попроси дать нам схему Знаков! Мы себе такой сделаем!

Сидя в кабине, я усмехнулся – схемы вы обязательно увидите. И не просто сделаете летающий аппарат, дорогие мои «инженеры», вы их производить будете в промышленных масштабах.

* * *

Расстелив на коленях подробную карту местности, я отмечал на ней испорченные участки эфирной дороги. Сверху открывался совершенно иной вид на искажённое полотно, и стало заметно, что искажения жёлоба чередуются на каждом из сломанных отрезков. В одном закручивалось в левую сторону, на следующем – в правую, и снова в левую. К тому же встречались достаточно длинные неповреждённые участки, на которых не было ни малейшего следа воздействия.

За два часа мы добрались до Белой реки, приземлились возле последнего сломанного куска дороги и сделали привал.

– Ну как, Константин Платонович, удалось что-то найти? – спросил Киж, заглядывая в карту.

– Пока ничего не ясно.

– А что это за стрелочки? – Киж провёл пальцем по моим отметкам закручивания желоба. – Туда-сюда, туда-сюда. Как червяк полз.

– Червяк, говоришь?

Я взял карандаш и провёл линию, обозначая этого самого «червяка». Получилась вполне узнаваемая синусоида. Слишком уж правильная для случайного появления. Кажется, я встречал описание заклятий, двигающихся подобным образом. Вот только память упорно отказывалась выдавать подробности, будто насмехаясь. Ладно, и без книжных знаний разберусь.

Пройдясь на карте по всей трассе, я выделил четыре больших кластера поломок. И поражения на каждом из них отлично ложились на отдельную синусоиду. А если обозначить оси этих «червячков», то все они сходились в одном районе. Словно оттуда кто-то стрелял необычным волшебством по моей эфирной дороге.

Киж, видя мои построения на карте, хмыкнул.

– Думаете, оттуда кто-то устраивает диверсии?

– Может быть, Дмитрий Иванович, очень может быть. Давай-ка мы с тобой слетаем туда и посмотрим.

Мы несколько часов кружили над лесом, но так ничего и не обнаружили. Эфирный фон здесь явно был повышенный, но никаких природных источников не наблюдалось. Не было видно и специфических следов от работы Талантов.

Если честно, я окончательно запутался. Просто мистика какая-то! Это точно не могла быть деланная магия, по крайней мере известная мне. И не Талант – его отпечаток сохранился бы в эфирном фоне. Так что же это? Природный феномен? Но ведь и его не видно!

– Возвращаемся, Дмитрий Иванович.

– Пусто? – Киж обернулся в пилотском кресле. – Придётся строить дорогу в обход?

– Не хотелось бы, – я поморщился. – Сначала попробуем поймать «вредителя» на живца.

* * *

На следующее утро я приказал начать замену опор повреждённых участков. Таня присоединилась к «деланным инженерам», а мы с Кижом отправились устраивать засаду. Выбрали холм, с которого просматривался большой участок дороги, и соорудили там удобную засидку. Под ёлочкой с натянутой эфирной «сеткой» от насекомых и животных, с костерком и чаем в котелке. А Киж перегнал туда «этажерку» на всякий случай.

Третьим членом нашей компании была моя мёртвая ворона. Я выпустил птицу ещё в Хомере, но она не захотела расставаться и следовала за мной по пятам. Только мои полёты на «этажерке» её возмущали до глубины птичьей души, и она демонстративно отказывалась лететь рядом с парящим аппаратом.

– Дмитрий Иванович, тебе придётся подменять меня ночью. Нужно отследить момент, когда желоб начнёт портиться.

– Так я не вижу ни черта с такого расстояния, Константин Платонович. Я вашу эфирную дорогу шагов с пяти могу разглядеть, не больше.

– Ничего страшного, значит, будешь гулять вдоль путей как сторож. А когда начнётся – разбудишь меня.

Киж недовольно поджал губы, но перечить не стал.

Весь день мы наблюдали, как «деланные инженеры» меняют пластины со Знаками в опорах. Уже под вечер поезд с ними отправился дальше, а мы с Кижом остались караулить. Чтобы не было скучно, я гонял мертвеца по основам деланной магии. Обучение шло не слишком быстро, но прогресс имелся, и он уже мог изобразить несколько простых Знаков.

Время шло, эфирная дорога стояла как новенькая, а солнце между тем уже село.

– Всё, Дмитрий Иванович, я спать. Как что-то случится – буди.

Он вздохнул и отправился караулить. А я с чистой совестью завернулся в одеяло и завалился дрыхнуть.

– Константин Платонович!

– А? – я открыл глаза и увидел перед собой хмурое лицо Кижа. – Началось?

– Только утро, – он мотнул головой. – Всё в порядке, всю ночь ходил туда-сюда, ничего подозрительно не увидел. Только медведь где-то рядом по кустам шуршал, но со мной связываться побоялся.

– Да уж, с тобой только свяжись. Будь добр, поставь вариться кофий.

Воздух был прохладный, и вылезать из-под одеяла страшно не хотелось. Я завернулся в него и сел, окидывая взглядом эфирную дорогу. Жёлоб в магическом зрении едва светился, хорошо видимый в утренних сумерках. Только далеко справа он будто окутался белёсой дымкой.

– Дмитрий Иванович!

– Уже ставлю, только дровишек сейчас подкину.

– Гаси костёр, началось.

Я сбросил одеяло и встал. Да, так и есть – отдельные участки эфирной дороги окутывались очень подозрительным туманом. А если напрячь зрение, то можно было рассмотреть рябь в эфире и огромную призрачную тушу. Киж оказался прав – она действительно напоминала червя. Гигантского, сплетённого из разрежённого эфира, «ползущего» по той самой синусоиде.

Ничего подобного я в жизни не видел! Да, это магия, без всякого сомнения. Но очень странная и ни на что не похожая. Никто не работает с такой массой эфира, да ещё и настолько неплотной. Я не знаю, кто вообще мог подобное сделать!

– Дмитрий Иванович, заводи «этажерку». Нужно посмотреть на это сверху.

Через десять минут мы были в воздухе, и Киж принялся нарезать круги над «червём». Ёшки-матрёшки, это просто невообразимо! Никогда бы не подумал, что сырой эфир может корёжить сложные Знаки. Будто вскрывшийся лёд на реке, «червь» ломал эфирную дорогу. Медленно, тихо и неотвратимо. И, что самое плохое, я не представлял, как остановить подобную «зверушку».

– Кар-р-р-р!

Ворона всё-таки последовала за мной, но сама лететь не захотела и устроилась на крыле этажерки.

– Полностью с тобой согласен, пернатая. – Я хлопнул Кижа по плечу. – Поворачивай вон туда. Посмотрим, откуда эта дрянь приползла.

«Червь» был настолько неплотный, что мертвец не видел его даже вблизи. Да и я едва различал его среди высоких елей. Несколько раз мы теряли его из виду, и приходилось кружить над лесом, чтобы снова взять след. Но чем дальше мы летели, тем лучше я различал призрачный хвост. И в конце концов нашёл источник странного колдовства.

– Дмитрий Иванович, видишь вон там, на прогалине?

– Э-э-э-э…. Это кто такие, Константин Платонович? Что за синекожие морды там отплясывают?

– Полагаю, это алеутские шаманы. Которым почему-то не угодила наша эфирная дорога. Садись вон там, подальше. Нанесём визит этим сударям с бубнами и объясним всю глубину их заблуждений.

«Этажерка» заложила вираж и пошла на снижение.

* * *

Пятеро синекожих шаманов, увешанных странными украшениями из перьев и костей, самозабвенно выплясывали вокруг костра. Лупили в бубны колотушками и напевали непонятные слова гортанными голосами. Из синеватого пламени костра шёл не дым, а комковатый эфир, из которого и получался громадный червяк.

Будь я этнографом, собирателем фольклора или магом, любителем народной магии, то встал бы в сторонке, стараясь не мешать, и записывал каждое движение, слова и ритмы. Но я сюда прилетел по другой причине и собирался отбить им желание плясать и стучать бубнами в сторону моей эфирной дороги.

– Константин Платонович, а может, я их того?

– Погоди, не торопись, Дмитрий Иванович. Вдруг тут не все собрались? Мы уедем, а новые опять набегут и снова дорогу испортят. Нет, надо докопаться до корня проблемы. Ну-ка, обойди с той стороны, чтобы наши «друзья» не разбежались.

Я дождался, когда Киж перекроет шаманам путь к отступлению, и вышел на прогалину. Увлечённые своим колдовством, синекожие меня даже не заметили. Всё также кружились около костра и лупили в бубны всё быстрее и быстрее.

Что же, придётся вмешаться в их ритуал, чтобы обратить на себя внимание. Я вытащил из наплечной кобуры small wand, нарисовал перед собой в воздухе Знак Воды и зашвырнул его в костёр.

Бахнуло так, что с окружающих ёлок посыпались шишки, плясунов швырнуло на землю, а хвост «червя» разорвало на бесформенные облачка эфира. Однако, хорошо получилось! Шаманы поднимались на ноги и смотрели на меня выпученными глазами.

– Доброе утро, судари, – я широко улыбнулся. – Кто-нибудь из вас говорит по-русски?