Текст книги "Тридцать лет спустя"

Автор книги: А. Хайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

ЧТО ДАЮТ?

Простите, что вы сказали?.. Кто последний?.. Куда последний?.. Нет, бабушка, вы ошиблись. Это не очередь. Я просто так стою. Жду свою жену. Мы здесь встретиться договорились. Под часами.

Да нет же, я вам честно говорю. Ничего тут давать не будут. Сами посмотрите, тут же пустое место. Никакого магазина нет. Какой лоток? Нет здесь никакого лотка. Мало ли, что вчера привозили. А сегодня не привезут. Не будет здесь никакого лотка. И палатку не поставят. И цистерну с пивом не подвезут.

Вот, ей-богу, упрямая какая! Ну хорошо, если вы мне не верите, я могу отойти. Вот сюда встать. Выйти из очереди… Да нет же, никакой очереди нет! Это вы говорите, что очередь. А я вам русским языком объясняю: человек ждет свою жену. Супругу свою. Законную. Вам понятно?.. А если я вот сюда встану, вам будет совсем понятно?.. Вот и прекрасно!

Послушайте, бабуся, вы что ко мне прицепились? Я не стою в очереди. Я просто так стою. Сам по себе. Какой номер на руке?.. 1948-й? Это не номер. Это татуировка. Родился я в 1948-м. Молодой был, глупый, вот и сделал… Да, и на другой руке тоже татуировка. Там не написано “семга”! “Семка” там написано. Семен! Зовут меня так. Вам понятно?

Ну вот что, если вам делать нечего, так стойте. Только не приставайте ко мне. Вы сами по себе, я сам по себе. Вот и хорошо. И чудесно. И замечательно…

Товарищ, а вы что за бабушкой пристраиваетесь?.. С чего вы взяли, что это очередь? Лично я жду свою жену. Вам она что, тоже нужна?.. Ах, своя есть. Сочувствую. Ей сочувствую, что так неудачно замуж вышла. Да я вам не грублю, я вам объясняю. Это не очередь. Тут ничего давать не будут. Понимаете? Нечего давать!

Да я не распускаю никаких слухов. Вы к словам не цепляйтесь. Я и без вас прекрасно знаю. Да, правильно, у нас все есть. Но давать ничего не будут. Ни здесь, ни в другом месте.

Товарищи! Товарищи! Куда вы все становитесь? Не теряйте времени, тут ничего не будет. Поверьте мне!.. Гражданка, милая, я к вам обращаюсь! Объясните, зачем вы заняли очередь?.. Какие ковры? С чего вы взяли, что тут будуть давать ковры?.. Вы кого-нибудь здесь в тюбетейках видите?.. Да, верно, конец месяца. Ну и что? Да хоть бы конец света! Для ковров нужна шерсть. А у нас баранов полно, а шерсти нет!

Дедуля, родной! Ты-то зачем сюда приполз? Чего тебе в этой жизни не хватает?.. Зачем? Зачем тебе золотые обручальные кольца? Ты что, жениться собрался или реформы боишься? Не спасет тебя золото, понимаешь? Оно у нас такое же ненастоящее, как и деньги!

Юноша, молодой человек! Вы что, не слышите, что я говорю? Тут не будет никаких колец. Какая подписка?.. При чем тут Достоевский?! Нет, с ума с ними можно сойти. Достоевского он хочет. Ты “Идиота” читал? Все понял?.. Ну тогда стой со всеми, пока не поумнеешь!

Мужик, мужик! Что ты толкаешься? Здесь не принимают пустую посуду! Посмотри вокруг, ты у кого-нибудь видишь бутылки?.. У какой старушки?.. Эта старушка здесь по другому делу. Она стоит анализы сдавать.

Граждане, люди! Не устраивайте давку! Вы же транспорту мешаете. Не надо, не надо писать фамилии. Здесь не записывают на садовые участки. Здесь я жду свою жену. Поверьте мне: ничего в ней нет хорошего. Не может быть, чтоб за ней была такая очередь.

Надя! Надя! Черт тебя побери! Где ты шляешься? Я уже полчаса тебя жду. Где ты стояла? В какой очереди?.. Ты что, с ума сошла? Это не очередь. Это я тебя ждал, а они пристроились. Ни с того, ни с сего. Что привезут?.. С чего ты взяла? Да мало ли, что они стоят. Ты уверена?.. Именно в этом месте?.. Нет, я не спорю. Все может быть. Я на всякий случай занял. Вон, первым стою. Разрешите, разрешите, товарищи! Кто не стоял?.. Я не стоял? Здравствуйте, еще как стоял. Вон у бабушки можете спросить. Правильно, за своей женой. Жена первая, а я – за ней.

Мало ли что я говорил. Раз люди стоят – значит чего-нибудь выбросят. Мне лично – все равно. Время такое, мы все возьмем. Лишь бы выбросили. Наденем обручальные кольца, подпишемся на Достоевского, завернемся в ковры и поползем на садовые участки дружно сдавать анализ в пустую посуду!

ПЕРЕСТРОЙКА НА СЕМЕЙНОМ ФРОНТЕ

Нет, что ни говорите, а с этой перестройкой наши бабы совсем с ума посходили. Прихожу домой, моя грустная сидит, у телевизора.

– Вот, – говорит, – я у тебя дома одна сижу. А другие всегда с женами вместе.

– Кто это другие?

– Да сам знаешь кто! Руководство наше. Куда ни поедет – и жену с собой берет.

– Маша, – говорю, – побойся бога! Куда я тебя не брал? Ты вспомни: в Париже я не был? И ты не была. В Англию не ездил? И ты не ездила. Так где же я без тебя был?.. Только в вытрезвителе. Ну хочешь, я тебя в следующий раз тоже возьму?

– Эх, Василий, – говорит, – отсталый ты элемент. Живешь в стороне от экономической реформы. Ты погляди, как люди зарабатывают. Вон по телевизору мужчину показывали. Одних партийных взносов уплатил девяносто тысяч.

– Сказала! Да были бы у меня эти девяносто тысяч, на кой мне тогда в партию вступать? С такими деньгами мне и без нее хорошо.

Теща моя, как эти разговоры услышит, так сразу уши закрывает.

Она у нас старый член партии, еще с надцатого года. А теперь, как газету прочтет:

– Ой, что пишут! Ой, что творится! Опять нэп устроили! Опять митинги всюду! Старые времена возвращаются.

Я ей говорю:

– А как же! Теперь наша история назад пошла, в обратном порядке. Сейчас вон нэп ввели, иностранный капитал позвали. Потом землю крестьянам вернут, а потом обратно октябрьскую революцию устроят.

– Не может быть! А потом?

– А что потом? Потом появятся все те, кто эти годы скрывался в глубоком подполье.

– Кто скрывался?

– Известно кто! Севрюга, осетрина, крабы.

Жена говорит:

– Что ты болтаешь? Ты же сам знаешь, что у нас белая рыба давно занесена в красную книгу.

– Ясно, что в красную. У кого красная книжечка есть, тот ест белую рыбу. А у кого нет – тому минтай, ледяная и, извините за выражение, бильдюга!

Дочку мою, восьмиклассницу, теперь тоже не узнать. Голову подбрила, в зеленый цвет покрасила. В ушах подшипники, на затылке подкова. Я думал, ее лошадь ударила. Нет, оказывается она теперь металлистка. Седьмого разряда. Я ее как первый раз в полутьме увидел, чуть заикой не стал.

Теперь она целый день по квартире ходит-вихляется в одном купальнике. А купальник-то – срамота. Две веревочки. Как шнурки от ботинок. Это она на конкурс готовится: “Городская красавица”. Городская! Она и на дворовую не тянет. Я ей говорю:

– Ты что, вот так и будешь перед народом без порток ходить?

– Да, – говорит, – обязательно. Там за это первый приз – десять тысяч рублей.

Надо же! Я помню, лет пять назад после гулянки на улицу без штанов вышел, мне за это десять суток дали. А теперь за то же самое – десять тысяч дают.

Деньги, что ль, девать некуда? Не понимаю! Если они хотят за такую срамоту платить, зачем конкурсы устраивать? Зайди в любую баню – и плати!

Жена говорит:

– Что ты к ней пристаешь? Она у нас еще хорошая. А ты слышал, какая сейчас среди молодежи наркомания?

– Да слышал, слышал… Вон у нас в соседнем дворе трех наркоманов поймали. Собирались по ночам и нюхали черную икру.

– Причем тут икра? То еда, а то отрава.

– Да сейчас не разберешь: что еда, а что отрава.

В овощах – гербициды, во фруктах – пестициды. Слово-то какое противное – пестициды. Хотя, какая еда, такое и слово!

Она говорит:

– Что ты все подзуживаешь? Может быть, ты вообще против демократии?

– Почему против? Я – за! Только я не знаю, что теперь можно говорить, а чего нельзя. Вон у нас на заводе митинг был. Все с плакатами вышли: “Войне – нет!”, “Империализму – нет!”. А мой напарник тоже плакат вынес: “Чаю нет! Кофе нет!” Так его сразу за бока взяли.

Жена говорит:

– Не имеют права! Сейчас гласность. Это раньше был застой, а теперь гласность.

– Да какая разница! Для меня-то что изменилось? Мне что гласность, что застой – все равно живот пустой.

Теща кричит:

– Вот они, распустились! Где наши идеалы? Где моральная чистота?

– Бросьте, – говорю, – мамаша! Какая может быть чистота, когда даже мыла нет! Только все обещают: то мыло, то коммунизм.

Она говорит:

– Ты что же, Василий, считаешь, что мы до коммунизма не доживем?

– Нет, – говорю, – мы не доживем. Но вот детей жалко.

В общем, с этой гласностью нет у меня теперь никакой жизни. Раньше была семья как семья. А теперь у меня дома не жена, а сплошной прожектор перестройки!

РЕКОМЕНДАЦИЯ

Недавно заходит к нам в цех партийный секретарь. Подходит ко мне и говорит:

– Кузякин, как ты смотришь на то, чтобы в партию вступить?

Я говорю:

– Гы-ы! Шутите?.. То все пьяницей обзывали, прогульщиком, а теперь вон куда!..

– Теперь, – говорит, – время изменилось. Партия решила идти в самую гущу народа. Такого, как ты. Потому что другой народ идет наоборот. Ты-то сам, Кузякин, какое направление предпочитаешь: демократическое или марксистское?

– Я-то?.. Я, вообще, больше “Жигулевское” уважаю. Но когда его нет, могу и марксистское. Лишь бы голова не болела.

В общем, дал мне секретарь задачку. С одной стороны, сейчас глупо в партию вступать, когда ее все кроют. С другой – еще неизвестно, как все повернется. Может, партия опять в силе будет. Вот и угадай, как грится, что кричать: ура или караул?

Прихожу я с работы домой, жене говорю:

– Зинка! Ты только не падай. Я, может, в партию буду вступать.

Она ко мне принюхалась:

– Вроде, в норме. А несешь ахинею.

– Чего это “ахинею”? Может, я желаю быть в передовых рядах.

Она говорит:

– Ты и так всегда в передовых рядах, когда водку продают.

– Водка тут ни при чем! Если хочешь знать, партия у нас с водкой покончила. Сейчас еще с закуской покончат – и все. Будет, как грится, полный марксизм.

– Да ладно болтать! Что ты в этом марксизме понимаешь?

– А я подучусь. Возьму этого Маркса в библиотеке, буду по ночам в постели штудировать.

– Вот, – говорит, – мне только Маркса в постели и не хватало, с его бородой. Помощника себе нашел. Ты еще Энгельса позови.

Я говорю:

– Зин! Да погоди орать. Еще неизвестно, как все повернется. Может, еще пайки будем получать, на черной “Волге” ездить. Меня, может, еще на портретах понесут.

– Вперед ногами тебя понесут!

Ну что с ней говорить? Баба, она и есть баба! Что она в наших партейных делах понимает?

Надо, думаю, с соседом посоветоваться. У меня сосед – культурный мужик. Шесть классов кончил. Выслушал он меня внимательно, протер очки и говорит:

– Василий, я тебе одну байку расскажу, а ты делай выводы. Представь себе, на одном заводе сидит в парткоме секретарь, а весь стол у него партийными билетами завален. Сдает народ обратно, не хочет в партии быть. Он сидит грустный, голову руками обхватил, не знает, кем теперь руководить. Тут дверь открывается, заглядывает молодой, румяный.

– Извините, – говорит, – я насчет приема в партию. К кому мне обратиться?

Тот голову поднял и говорит:

– К психиатру!

Вот такая история… Я говорю:

– Не понял. При чем тут психиатр?

– Как? – отвечает. – Ты разве не читал? Новый указ в газетах вышел: хочешь вступить в партию – принеси справку от психиатра.

Главное, серьезно так сказал, ответственно. Ну, я и поверил. А как не поверить? Сейчас такие, указы печатают, еще почудней этого.

В общем, в понедельник я с работы отпросился – и бегом в диспансер. Захожу в кабинет, старичок сидит, такой лысенький, симпатичный. Ну я, чтоб резину не тянуть, говорю:

– Доктор, я к вам по партийному вопросу.

– Так-так-так, – говорит. – Да вы садитесь, не волнуйтесь. Ну, больной, рассказывайте, с чем пришли?

– Да вот, доктор… Хочу я… как грится… стать членом.

– Кем?!

– Ну, членом, как грится. А что?

– Да нет, ничего. Просто такого у меня еще не было. Ну и каким же, если не секрет, вы себя представляете членом?

– Что значит каким? Натуральным. Как грится, в полный рост.

– Ого! – говорит. – Не слабо. И давно это у вас?

– Да с той недели. А что, нельзя?

– Почему нельзя? Тут все можно. Хочешь – Наполеоном будь, хочешь – Магометом. А хочешь, как вы… в полный рост. Да вы не волнуйтесь, все будет нормально. Это у вас просто… как это он сказал?.. Эротический бред!

– Чего? – говорю.

– Ну, проще говоря, это все на почве полового расстройства.

Меня прямо как по голове шарахнуло! Откуда он знает?.. Ведь точно угадал, собака! У меня этим летом паркет перекладывали, так весь пол загубили. У меня до сих пор из-за этого пола такое расстройство!

– Доктор, говорю, а вы что же, и пол мне можете поправить?

– Конечно. Мы все можем.

– И будет как раньше?

– Ну, как раньше у вас было, я не знаю, но жить сможете.

– Ну, спасибо, доктор! Мы с женой будем век партии благодарны. Давай, пиши свою рекомендацию. Я согласен!

Накарябал он мне справочку, я ее беру, а там все не по-нашему. Какие– то энис, бенис, конопенис…

– Доктор, говорю, а почему не по-русски? Они же не поймут.

– Не волнуйтесь, поймут. В этом деле надо по-латыни.

Ну, надо так надо! Утром написал я заявление, приложил эту справочку – и в партком. Секретарь спрашивает:

– Это что такое?

– Справка, – говорю, – от врача. Что мне можно в партию.

– Зачем это?

– Здрасьте! Сами указы издаете, и сами еще спрашиваете?

Ну, он сразу заткнулся. Видно, тоже указ не читал. Собрал он в обед свою команду, позвали они заводского врача, он им эту латынь и перевел. Говорят, смеху у них было – полный партком. Мне до сих пор на заводе проходу не дают. Одни дразнят: кандидат с половым расстройством, а другие – нестойкий большевик.

Ну и бог с ними! Пусть ржут. Я и сам передумал в партию вступать. Больно надо! Наломали, понимаешь, дров, а теперь я вместе с ними отвечай?.. Я тут в цеху секретаря поймал и при всех его спрашиваю:

– Вот скажи: коммунизм ваш ученые придумали или неучи?

– Что за вопрос? Конечно, ученые!

– А вот дудки! Если бы ученые, они бы сначала этот коммунизм на свинках проверили или на белых мышках. А раз сразу на людях – никакая это не наука. А, как грится, энис, бенис, конопенис!

Внимательно ознакомившись с составом Верховного Совета, я с удивлением обнаружил, что среди них нет ни одного писателя-юмориста. Есть артисты, есть хоккеисты, есть даже филателисты, но юмористов нет. Согласитесь, это несправедливо. Ведь в предвыборных кампаниях наших кандидатов было очень много смешного.

Конечно, я понимаю, что выборы уже прошли и сейчас поздно выдвигать свою кандидатуру. Но никто не может мне запретить выдвинуть свою предвыборную программу. Лучше поздно, чем никогда

МОЯ ПРЕДВЫБОРНАЯ ПРОГРАММА

1. В предельно сжатые сроки возродить в стране моральный климат, нравственность, веротерпимость, культуру дискуссий и уважение к чужому мнению. С этой целью в ночь на 1-е января по всей территории страны перевести стрелки часов на 80 лет назад.

2. Всемерно расширять и углублять демократизацию нашего общества. Постараться обеспечить всем гражданам не только свободу слова и свободу собраний, но также свободу после слова и после собраний.

3. Невзирая на трудности, продолжать проводимое в стране оздоровление политической, экономической и культурной жизни. Довести до логического конца наши реформы: правовую, хозяйственную, театральную, реформу высшей и средней школы. Одним словом, провести все реформы, кроме денежной.

4. Активно бороться с политическим авантюризмом и краснобайством. Отменить на сегодняшний день как утопические ранее выдвинутые лозунги и призывы: “Догнать и перегнать Америку”, “Выпускать продукцию на уровне мировых стандартов”, а также “Жить стало лучше, жить стало веселей”. Лозунг “Еще нынешнее поколение будет жить при коммунизме!” приблизить к реальности, сократив его вдвое: “Еще нынешнее поколение будет жить!”

5. Ввести строгую персональную ответственность за порученное дело. При любой неудаче в народном хозяйстве находить конкретного виновника и подвергать его строгому взысканию с публикацией об этом в печати. В случае, если виновника найти не удается, то за все неудачи, как нынешние, так и будущие, считать ответственным лично тов. Брежнева и его годы застоя.

6. Отменить для руководящих работников все виды закрытых распределителей, спецмагазинов и спец поликлиник. Все эти привилегии отдать наиболее бедной части нашего населения – пенсионерам. Таким образом, мы сразу решим две задачи: повысим уровень жизни пенсионеров, а для руководящих работников создадим стимул поскорее уйти на пенсию.

7. В области здравоохранения все силы бросить на основную болезнь нашего населения – социалистический склероз. Заболевания, при котором человек не помнит: идет он в магазин или уже из магазина.

8. В области сельского хозяйства без промедления всю землю отдать крестьянам. Если не захотят брать добровольно, отдать насильно.

Максимально расширить арендный подряд. В черноземной области давать арендаторам на откорм до 150 бычков, в нечерноземной – давать арендаторам на откорм до 150 колхозников.

9. Расширить права совместных предприятий, дав им большую самостоятельность и возможность различных вариантов внутри самих предприятий. Например: иностранное оборудование, иностранный управляющий, наше сырье и рабочая сила. Другой возможный вариант: иностранное оборудование, иностранное сырье, наш управляющий и рабочая сила. Или наиболее оптимальный вариант: иностранное сырье и оборудование, иностранный управляющий, иностранная рабочая сила, наша – Госприемка.

10. В связи с обострением национального вопроса отменить в паспортах графу “национальность”. Вместо этого ввести графу: “какая национальность была раньше?”

11. В случае несогласия с администрацией, плохой организацией производства, несправедливой оплаты труда – разрешить трудящимся право на забастовку. Однако, чтобы не нарушать хозяйственных планов, сами забастовки проводить только в выходные дни, обеденный перерыв и свой оплаченный отпуск.

12. В области законодательства не издавать каждый день новых законов и постановлений, особенно взаимоисключающих.

Отменить как не имеющий смысла закон о нетрудовых доходах. Ибо деньги, заработанные нечестным трудом, попадают под действие уже существующих законов, а деньги, заработанные честно, при всем желании нельзя назвать доходом.

13. Не допускать строительства экологически вредных предприятий без учета общественного мнения. В случае строительства в какой-либо местности химкомбинатов, цементных заводов, атомных электростанций и. т. д., проводить предварительный опрос населения данного района. А случае его несогласия – переводить в глухую, безлюдную местность само предприятие, а не население данного района, как это делалось раньше.

14. В соответствии с Женевской конвенцией не препятствовать эмиграции из страны. Но проводить ее не по национальному, а по социальному признаку. Прежде всего разрешить эмиграцию функционерам областного и районного масштабов. Поскольку, в случае выезда нашего бюрократического аппарата в промышленно развитые страны, появляется надежда на возвращение оттуда ранее уехавших врачей, ученых, писателей и музыкантов.

Такова в общих чертах моя предвыборная программа. Если кто-то из депутатов захочет использовать в своей деятельности ряд ее пунктов, я не возражаю. Если не захочет – тоже не возражаю. Ведь мыс вами живем в эпоху плюрализма мнений. Когда половина населения точно знает, какое у нее мнение, а другая половина точно не знает, что такое плюрализм.

ПИСЬМО ИЗ 2000-ГО ГОДА

Г. Горину

Гришенька, дорогой, здравствуй!

Вот и 2000-й год на дворе. Вспомнил, что тебе стукнуло шестьдесят, и решил черкнуть письмецо, рассказать о нашем житье-бытье.

Событий у нас много. Как говорится, живем жутко интересно. Причем не столько интересно, сколько жутко.

Вчера провожали последнего еврея. Их теперь принимает Конго со столицей в Браззавиле. Народу в Шереметьево было тыщи две. Много цветов, прощальных речей. Особенно тепло говорил Куняев, даже плакал. Его тоже можно понять. О чем теперь писать в “Нашем Современнике”? Прямо хоть закрывай журнал!

Восемьдесят третью годовщину Октябрьской революции отметили очень скромно. Даже не было военного парада. Только не подумай, что у нас теперь нет армии. Армия есть, просто бензина нет. Так что в этот день показывали прием в Кремле. Было очень мило. Много послов из разных стран: татарский посол, киргизский посол, временный поверенный из Тюмени и генеральный консул из Химки-Ховрино.

Кстати, помнишь Горбачева? Он тоже выступал. Говорил, что разработан 76-й вариант перехода к рыночной экономике. Решено переход к рынку сделать подземным, чтоб никто не видел, как это произойдет.

Впрочем, Боге ним, с Горбачевым. Тут у нас дела поинтереснее. В прошлом месяце, наконец, похоронили В.ИЛенина. Так что мавзолей теперь свободен. Союз театральных деятелей борется, чтобы это помещение отдали ему. Все-таки Ульянов в некотором роде прямой наследник. Но думаю, что шансов у него мало. Скорее всего, там будет еще один Макдональдс.

Как бы там ни было, все довольны, что его похоронили по-человечески. Пожалуй, переживает только Марк Захаров. Ну, это естественно. Как ему руководить театром Ленинского комсомола, когда теперь ни Ленина, ни комсомола.

Ну, что у нас еще новенького?.. Выполнили наконец продовольственную программу. Дело в том, что в обещаниях партии, оказывается, была допущена опечатка. Мы считали, что будет по четыре килограмма мяса на человека, а они имели в виду, что будет по четыре килограмма мяса на человеке. Но теперь разобрались и все довольны.

В магазинах по-прежнему тишина. Вот чего сейчас действительно много, так это партий. Вступай – не хочу! Анархисты, либералы, кадеты… Ну и, конечно, коммунисты. Они теперь каждый год меняют свою платформу. Но, как говорится, поздно менять платформу, когда поезд уже ушел. Гришаня, тебя, конечно, больше всего интересует, что происходит в мире искусства. Ну, что тебе сказать… В литературе полное затишье. Никто ничего не пишет. Все равно нет бумаги. Во всех издательствах и журналах печатают одного Солженицына. Говорят, он поставил условие, что не вернется, пока его не начнут печатать и на деньгах тоже.

В театрах тоже мало интересного. Да, знаешь, МХАТ еще раз разделился. Теперь их у нас четыре. Правда, Ефремов добился, чтобы эмблему МХАТа оставили ему. У него теперь на занавесе скелетик чайки.

Из последних театральных премьер – Виктюк поставил Шатровское “Дальше, дальше, дальше” в театре Вахтангова. Трактовка довольно необычная. Оказывается, Сталин был гомосексуалистом и все время жил с Поскребышевым. Спектакль у него так и называется: “Глубже, глубже, глубже”.

В кино практически не хожу. Сейчас все фильмы о проституции и половых извращениях – словом, сплошной секс. А если учесть, чем нас кормят, то тема секса волнует нас все меньше и меньше.

Как видишь, перестройка у нас еще продолжается. И конца ей не видно. Но мы не унываем. Ты же знаешь, я по натуре оптимист и твердо верю, что как бы ни было плохо, обязательно будет еще хуже.

Пиши мне, Гриша! Как можно чаще! Мне твои письма просто необходимы. Ведь сигареты пропали, а махорку заворачивать не во что.

Обнимаю и жду. Твой искренний друг

Аркадий