Текст книги "Тридцать лет спустя"

Автор книги: А. Хайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

ИДИОТ

Врач. Следующий!.. (Входит пациент.) Ну, на что жалуетесь?

– Понимаете, доктор, меня посылают на овощную базу. А мне туда нельзя. Я огурца от помидора не могу отличить.

– У вас что, со зрением плохо?

– Со зрением нормально. У меня с головой плохо.

– В каком смысле?

– В прямом. Понимаете, доктор, я – идиот. Самый настоящий идиот.

– Ну-ну, бросьте! Идиоты такие не бывают. Они наоборот: всегда думают, что они самые умные.

– А вот у меня такой клинический случай: я мало, что идиот, я еще это признаю.

– Признаете?

– Ага.

– Ну что ж, проверим. Давайте с вами, голубчик, проведем небольшой опыт. Я буду говорить какие-нибудь слова, а вы – их противоположные понятия. Например: зима – лето, жара – холод… Поняли?

– Конечно.

– Тогда начнем. Значит, день – ночь, сестра – брат, жена?..

– Дура

– Нет ошибаетесь.

– Ничего не ошибаюсь. Что я своей жены не знаю?

– Голубчик, речь идет не о вашей жене.

– А что, о вашей?

– Да нет же, мы просто ищем противоположные понятия. Ну, напрягитесь. Жена – му-у… му-у…

– Даже неудобно сказать. Неужели, корова?

– Да мне безразлично, какая у вас жена. Я спрашиваю о другом. Если она жена, то он?..

– В командировке.

– Ладно, я вижу этот пример вас тяготит. Давайте возьмем другое понятие. Начальник?..

– Осел!

– Да нет же!

– Козел!

– Неправильно! Начальник – это кто? Руководитель. А козел кто?

– Заместитель.

– Ладно, оставим живых людей в покое. Возьмем какое-нибудь нейтральное понятие. Суша – вода, небо – земля, чердак – подвал, потолок… Ну, потолок?..

– Протекает.

– Где?

– У меня. Второй год починить не могут.

– Послушайте, вы понимаете, о чем я вас спрашиваю? Если вверху потолок, то внизу?..

– Лужа.

– Да черт с ней, с этой лужей. Пропади она пропадом! Давайте наоборот. Внизу у вас пол. Значит, пол… пол…

– Литра.

– Какие пол-литра? Они тут совершенно не к месту!

– Доктор, пол-литра всегда к месту.

– Логично. Но сейчас речь не об этом. Я вас спрашиваю противоположные понятия. Ну, давайте еще разок, с разгона. Продавец – покупатель, водитель – пассажир, врач… Врач?..

– Не принимает.

– Почему, почему не принимает?

– Не знаю. Говорят, талонов нет. Я уже третий раз прихожу.

– Но я же вас принял, принял! И спрашиваю только одно: враач?..

– Принял.

– Что – принял?

– Не знаю. Вы тут все около спиртов третесь.

– Ну вот что: я все понял, вы мне просто морочите голову. Или отвечайте, или подите вон! Последний раз спрашиваю: утро?!

– Вечер.

– Та-ак. Мужчина?..

– Женщина.

– Ну вот, прекрасно.

– Отвратительно.

– Нет, вы не поняли. Я говорю, хорошо.

– Плохо.

– Я сказал: до-ста-точно!

– Давай е-ще.

– Вы что, смеетесь?

– Плачете.

– Да что ж это такое? Сестра!

– Брат!

– Молчать!

– Кричать!

– Послушайте, что вы ко мне прицепились? Что я вам сделал? Я – старый…

– Молодой.

– Лысый…

– Волосатый.

– Целый день на ногах.

– На бровях.

– Вы не смеете со мной так разговаривать! Я – врач!

– Коновал.

– Доктор медицинских наук!

– Профессор кислых щей.

– Кретин!

– Академик!

– Тупица!

– Капица!

– Идиот!.. Вы меня поняли? Вы – самый настоящий идиот.

– Доктор, так я вам с самого начала говорил, что я идиот.

– Правильно говорили! Вот вам справка, и чтоб я вас больше не видел.

– Ну вот, другое дело. Раз я идиот – пойду домой. А был бы умный – сидел бы целый день на овощной базе.

СКАЗКИ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ

ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО

Однажды вечером, когда некто Петров возвращался домой, он заметил у подъезда маленькую бездомную собачонку. Шерсть ее свалялась от грязи, глаза слезились на ветру, лапы дрожали от холода. Петров был добрый человек. Взял он эту собачку в дом, накормил, обогрел и спать уложил. Да не куда-нибудь, а в чистую постель. Рядом с собой.

А утром, когда Петров открыл глаза, рядом с ним лежала женщина такой красоты, что ни в сказке сказать, ни пером описать. И хотя Петров был человек холостой, он все равно задрожал от страха.

– Не бойся, – нежным голосом сказала красавица. – Это злой волшебник заколдовал меня в собаку. Но твоя любовь превратила меня опять в женщину.

И стали вместе жить, поживать да добра наживать.

Узнал об этом сосед Петрова Сидоров, и в душе его поселилась зависть.

– Нуж-то я хуже Петрова? И я найду себе красавицу!

С этого дня Сидоров лишился покоя. Каждый день он приводил с улицы какую-нибудь бездомную собаку. Кормил, поил, расчесывал гребнем, клал в теплую постель – все напрасно. Утром рядом с ним на подушке лежала та же дворняга, которую он привел накануне.

Отчаялся Сидоров и понял, что не каждому человеку дано в жизни испытать чудо. И поступил он, как все обыкновенные люди. Познакомился с хорошей женщиной, сделал ей предложение, и сыграли они свадьбу. Как водится на свадьбах, пошумели, поскандалили.

А утром, когда он открыл глаза, рядом с ним на подушке лежала лохматая дворняга.

– Не бойся, – хриплым голосом сказала дворняга. – Злой волшебник заколдовал меня в женщину. Но твое отношение превратило меня опять в собаку.

Вот какие чудеса происходят на белом свете. Так что, если вы услышите, что Сидоров лается со своей женой, знайте – это не сказка!

ВЕРНЫЙ КОНЬ

У одного инженера закапризничал его верный конь по кличке “Жигули”. То мотор не заведется, то зажигание откажет, то скорости не переключатся. Что поделаешь: конь о четырех ногах и то спотыкается, а уж машина тем более.

Одним словом, решил инженер чинить своего верного коня. Встал он ни свет ни заря, приехал на станцию техобслуживания, занял очередь, ждет. Час ждет, другой ждет, а очередь все не движется.

Смотрит он – удивительное дело: с этой стороны очередь стоит, а с черного хода все время какие-то машины на станцию заезжают. А в тех машинах царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной и зав. базой овощной.

Не выдержал инженер такой несправедливости и пошел прямо к начальнику станции. Топнул ногой об пол и говорит:

– Что же это такое? Я тут с шести утра стою, как в землю врос, а с черного хода к вам все время клиенты заезжают. Как вы это объясните?

А начальник ему ласково отвечает:

– Так вы, дорогой товарищ, невнимательно нашу вывеску прочитали. У нас ведь на ней что написано? Станция техобслуживания. Это значит, что тех мы обслуживаем, а этих в очереди держим.

– Как? – говорит инженер. – Но это же непорядок!

– Нет уж, извините, – отвечает начальник. – У нас как раз все в порядке: и вы, и мы. Только вы в порядке живой очереди, а мы в таком порядке, что ни в сказке сказать, ни пером описать!

ТЕРЕМ-ТЕРЕМОК

Надоело кротам под землей жить. Без света сидеть. И решили они построить себе кооперативный домик – “Терем-теремок”. С удобными комнатами, высокими потолками, просторными кухнями. Чтоб все было не как у людей.

Три года работали кроты, как звери. И наконец построили свой звериный кооператив. То есть кооператив был нормальный, просто первый взнос за него был зверский. Зато дом получился на славу. В самом центре, со всеми удобствами, с детским садиком внизу. И с магазином напротив

Стоит в центре теремок-теремок, Он построен точно в срок, точно в срок. Подошли к нему кроты, все кроты, Как разинут дружно рты: “Ух ты!..” – Кто-кто в теремочке живет? – Кто-кто в кооперативном живет? – Я, мышка-ворушка.

– Я, лягушка-квакушка, одного футболиста подружка.

– Я, лисичка, кой-кого родная сестричка.

– Я, треска, член правления ЖСК.

– Я, пума, завсекцией ГУМа.

– Я, лошадь, с правом на дополнительную площадь.

– А вы кто?

– А мы кроты. Три года ждали этой красоты.

– Вы ждали, а мы дождались.

– Так что давай, крот. Ползи обратно в свой подземный переход.

Вот, дружок, такая грустная история. И то, что она произошла с кротами, это понятно. Ведь кроты плохо видят. Но ты-то, дружок, видишь хорошо. Вот и смотри сам, какой зверь хочет пролезть в твой кооператив. Чтобы потом никто и нигде не рассказывал теое сказки.

ВОЛШЕБНЫЙ КАМЕНЬ

В день получки вышел слесарь Мурзиков с родного завода, смотрит, а прямо перед ним лежит огромный камень. А на камне том крупными буквами написано:

“Налево пойдешь – всю получку пропьешь.

Направо зашагаешь – всю получку прогуляешь.

Пойдешь дорогой прямой – принесешь всю получку домой!”

Обрадовался Мурзиков, даже запрыгал от удовольствия.

– Как хорошо, что все так понятно написано. Тут уж никакой ошибки не сделаешь. Сразу ясно: надо идти прямо.

Пошел он прямо домой и отдал получку своей законной жене. Всю до последней копеечки.

Цо это, конечно, сказка. На самом деле никакого камня возле завода, где работает Мурзиков, нет. А у проходной стоит, как каменная, его жена. Уж кто-кто, а она твердо знает, что слесарь Мурзиков в день получки прямо ходить не может.

СЛЕДСТВИЕ ВЕДУТ ЗНАХАРИ
(Серия сто двадцать третья)

ПЛЕВОЕ ДЕЛО

СЦЕНА ПЕРВАЯ

В кабинете два следователям Знаменский и Томин.

Томин. О чем задумался, Пал Палыч?

Знаменский. Да, понимаешь, Шурик, не дает мне покоя это ограбление в винном отделе.

Томин. Ограбление как ограбление. Подумаешь, ящик портвейна!

Знаменский. Не скажи. Тут есть интересный момент. Вот как ты думаешь, почему преступник взял ящик нашего портвейна, когда рядом стоял ящик французского коньяка? О чем это говорит? О том, что преступник…

Томин. Слепой!

Знаменский. Нет.

Томин. Ненормальный?

Знаменский. Опять не то. Это говорит о том, что преступник брал спиртное не для продажи, а для личных целей.

Томин. Колоссально! Слушай, Пал Палыч, есть интересная идейка. Мы мобилизуем всех наших сотрудников, они ходят по городу и принюхиваются, от кого пахнет портвейном.

Знаменский. Увлекаешься, Шурик. Пахнуть может от кого угодно, в том числе и от наших сотрудников. К тому же преступник может быть из другого города.

Томин. Да, об этом я как-то не подумал. Ну и дельце нам начальство подсунуло: ни одной улики.

Знаменский. Опять ошибаешься. Вспомни, нам еще в институте говорили: нельзя совершить преступление и не оставить ни одной улики. Вот и преступник по рассеянности плюнул в угол рядом с местом преступления.

Томин. А почему ты решил, что это преступник? Может, в угол плюнул продавец?

Знаменский. Да нет, продавцы обычно плюют на покупателя. Это преступник, больше некому. Сейчас Зиночка орудует в лаборатории над анализом слюны.

Томин. Не верю я в эту криминалистику. Интуиция верней. Я бы лучше пощупал директора магазина.

Знаменский. Зачем?

Томин. Внушает подозрение. Уж очень у него сизый нос.

Знаменский. Ладно, попробуй. Только поаккуратней, чтоб не спугнуть.

СЦЕНА ВТОРАЯ

В кабинете – Томин и директор магазина.

Томин. Да, Сергей Захарович, нехорошо вы живете.

Директор. Почему нехорошо? Я хорошо живу.

Томин. Вот и плохо. Как вы можете жить хорошо при вашей зарплате?

Директор. Сам не знаю. Кручусь.

Томин. Вижу, что крутитесь, только не в ту сторону. Вы ведь получаете сто сорок рублей. Откуда же у вас “Волга”?

Директор. Я объясню. Дело в том, что раньше у меня были “Жигули”. Я их продал, немножко доложил и купил “Волгу”.

Томин. Прекрасно. Но мне непонятно, как с вашим окладом можно купить “Жигули”.

Директор. Очень просто. Раньше у меня был “Запорожец”. Я его продал, немножко доложил и купил “Жигули”.

Томин. А “Запорожец” вы как приобрели?

Директор. Так же. У меня был мотоцикл, я его продал, доложил и купил “Запорожец”.

Томин. Ну а мотоцикл у вас откуда?

Директор. А у меня был велосипед. Но за это я уже сидел у вас в тринадцатой серии.

Томин. Да-да, припоминаю. Ну что ж, Сергей Захарович, пока можете быть свободным. Только убедительная просьба: из города на своей “Волге” никуда не выезжать.

Директор. Даже на свою дачу?

Томин. На дачу – пожалуйста! Там уже все равно живут наши сотрудники.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

В кабинете – Знаменский и Томин.

Знаменский. Нет, Шурик, директор не виноват.

Томин. Как – не виноват?! А машина, дача, фарфор, хрусталь?

Знаменский. Ну и что? Время не стоит на месте. Сегодня все стали жить лучше, особенно директора магазинов.

Входит криминалист Зиночка Кибрит.

Зиночка. Мальчики, танцуйте!

Томин. Зиночка, с тобой всегда. (Обнимает ее, собирается танцевать.)

Знаменский. Погоди, Шурик, сейчас не до юмора.

Зиночка. Мне – особенно. Всю ночь в лаборатории просидела.

Знаменский. Зинуля, не томи! Что показал анализ слюны?

Зиночка. Значит, так. Слюна принадлежит мужчине шестидесяти лет. Его фамилия Сухов Сергей Фомич. Не женат. Нигде не работает. Проживает в Горбатьевском переулке, дом один, квартира шесть.

Томин. Зинуля, ты гений!

Зиночка. На том стоим. А ты, Шурик, в следующий раз будешь с большим уважением относиться к криминалистике.

Знаменский. Поразительно! И все это показал анализ слюны?

Зиночка. Конечно. К тому же преступник выро нил в магазине паспорт, который подтвердил вес наши предположения.

Томин. Ну что ж, Пал Палыч, думаю, надо брать Сухова.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

В кабинете – Знаменский, Трмин, Зиночка и преступник Сухое.

Знаменский. Ну что, Сухов, думаю, отпираться бессмысленно. Мы вас узнали по почерку.

Сухов. На пушку берешь, начальник? Какой может быть почерк, когда я неграмотный.

Зиночка. Не лгите, Сухов! У нас неграмотность давно ликвидирована.

Сухов. Не знаю, я про это не читал.

Зиночка. Почему не читали?

Сухов. Потому что неграмотный.

Томин. (Знаменскому.) Крепкий орешек. Придется с ним повозиться. (Резко вскидывает паспорт.) А это что?

Сухов, (пораженно), Паспорт.

Томин. Откуда вы знаете, если не умеете читать?

Сухов. А, начальник, твоя взяла! Пиши протокол. Значит, пришел я в магазин к восьми, хотел бутылочку портвешку взять, а продавщица мне так нагло говорит: “После восьми не продаем” Ах так, думаю. Тогда и я так! Стащил ящик портвейна, иду, а у дверей этот гад стоит, директор. Давай, говорит, половину, а то скажу. Не выдержал я и плюнул в него. Только промахнулся. Это меня и погубило.

Томин А где портвейн?

Сухов. “Где”, “где”!.. Выпил.

Зиночка, (с ужасом.) Один? Целый ящик?

Сухов. Долго ли, умеючи.

Зиночка. И даже не закусывали?

Сухов. Милая! После этого портвейна не то что закусывать, жить не хочется.

Знаменский. Сухов, Сухов, ближе к делу. Что можете сказать в свое оправдание?

Сухов. Слушай, начальник, а если я пустую посуду сдам, мне срок скостят?

Знаменский. Не торгуйтесь. Здесь следствие, а не суд. Лучше подумайте о своей судьбе. Ведь вам только шестьдесят семь. Еще не поздно начать жизнь сначала.

Сухов. Эх, начальник, душу ты мне разбередил своими словами. Брошу, погоди, дай только срок.

Томин. Срок мы вам дадим, не волнуйтесь. Сухов. Вот отсижу его – и брошу.

Зиночка. Пить?

Сухов. Воровать брошу. А пить буду всю жизнь.

Знаменский. Ладно, Сухов. Не знаю почему, но мы вам верим.

СЦЕНА ПЯТАЯ

В кабинете – Знаменский, Томин, Зиночка.

Знаменский. Вот мы и раскрыли еще одно дело. Томин. “Плевое” дело.

Знаменский. Что ж, кому-то оно может показаться плевым, но нам оно стоило немало бессоных ночей.

Зиночка. Мальчики, постойте, мы забыли про самое главное. А ведь главное в нашей профессии – это спеть.

Томин. Правильно, Зинуля, запевай!

 
Наша служба и опасна, и трудна,
И, конечно, для здоровья вредна.
Если кто-то кое-где у нас порой
Честно жить не хочет,
То, конечно, кой-когда мы кой-кому
Дать готовы кое-чем по кой-чему
Так, что жить нечестно этот кое-кто
Больше не захочет.
 

НАШИ СОСЕДУШКИ

Диктор. Соседи – какое большое и емкое слово! Соседи – это не просто люди, которые живут с нами рядом, дверь в дверь, стенка в стенку. Нет, это нечто большее! Наши соседи – это большая семья, живущая под одной крышей. Их радости – это наши радости, их заботы – это наши заботы, их день рождения – это наш день рождения. Одним словом, все, что есть у них – это наше.

Так пусть же каждый наш сосед живет спокойно и знает, что мы его не покинем. Что в трудную минуту наша дружеская рука ляжет на звонок его двери.

Об этом и рассказывается в триста шестой передаче из цикла “Наши соседушки”. Она называется:

НА ОДНОЙ КЛЕТКЕ

Уютная современная квартира. За столом – вся семья: отец, мать, сын и дочь. Они пьют чай в теплой атмосфере взаимопонимания. Отец допивает шестой стакан и тяжело вздыхает.

Мать. Что, дорогой, неприятности по службе?

Отец. Да нет, у меня все хорошо.

Дочь. А у кого плохо?

Отец. Понимаешь, дочка, беспокоит меня наш сосед.

Мать. А что с ним?

Отец. Сам не знаю, только чувствую – не то. Мрачный он какой-то, угрюмый. Сердцем понимаю – не ладится у него.

Сын. Ничего, сам разберется.

Отец. Что значит – сам? А мы на что? Ведь это сосед, близкий нам человек. Твой друг, брат, отец, может быть.

Мать. Как – отец?! В каком смысле?

Отец. В моральном, разумеется. Человеку надо помочь, утешить, побеседовать.

Мать. А удобно ли? Все-таки начало двенадцатого.

Отец. Хорошее дело сделать никогда не поздно.

Вот что, мать, у нас там печенка от ужина осталась?

Мать. Немножко есть.

Отец. Вот и отнеси человеку. Небось голодный сидит. Ну давай, давай!

Мать берет тарелку с печенкой и выходит на лестничную клетку. Звонит в соседнюю дверь. Никто не открывает. Она звонит настойчивее. Слышно шарканье тапочек. Дверь открывает заспанный сосед в пижаме.

Мать.Здравствуйте, я ваша тетя!

Сосед. В каком смысле?

Мать. В моральном, разумеется.

Сосед. Очень приятно. А что случилось?

Мать. Ничего. Просто вы у нас в доме полгода живете. Я решила: пора бы познакомиться.

Сосед.(смотрит на часы). Да, самое время. Прошу вас!

Мать с тарелкой входит в его квартиру. Сосед надевает халат.

Мать.(ставит тарелку на стол). Это вам.

Сосед. Простите, это что?

Мать. Печенка. От всего сердца.

Сосед. Спасибо, я уже поужинал.

Мать. Что вы там ужинали? Знаю я ужин холостяка: сырок плавленый да чай пустой. Вон вы какой бледненький.

Сосед. Я просто устал.

Мать. А может, творожку со сметанкой?

Сосед. Благодарю, не хочется.

Мать. Тогда котлетку.

Сосед. Вы простите, но я не привык ночью есть.

Мать. Вот и напрасно. Поешьте, сразу все мысли уйдут.

Сосед. Какие мысли?

Мать. Дурные.

Сосед. Да нет у меня никаких мыслей!

Мать. Вообще нет?

Сосед. Вообще есть. Но сейчас не время и не место об этом говорить.

Мать. Хорошо-хорошо, не хотите со мной говорить – и не надо. Я к вам утречком загляну, кофейку принесу со сливками. (Берет тарелку, сосед провожает ее до двери. Входит к себе.) Да, плохо дело.

Отец.(встревоженно). А что?

Мать. Печенки не хочет, котлет не хочет…

Отец. А чего же он хочет?

Мать. Поговорить хочет. По-мужски. Ты бы сходил к нему, отец. Побеседовал.

Отец.(надевает пиджак). Ладно! Раз хочет – нельзя отказывать. (Выходит, звонит в соседнюю дверь.)

Длинная пауза. Сосед открывает.

Вечер добрый, а вот и я!

Сосед. Кто – я!

Отец. Сосед ваш, муж Марьи Гавриловны.

Сосед. Понятно. А что вам угодно?

Отец.(нарочито весело). А что вы так официально? Ничего не угодно. Просто зашел побеседовать, пообщаться по-соседски. (Без приглашения проходит в квартиру.)

Сосед. Вы меня извините, может, лучше завтра? Скоро полночь, а мне вставать рано.

Отец. Вы не беспокойтесь, я ненадолго. Посидим, поговорим, музыку послушаем.

Сосед. У меня нет музыки.

Отец. Что так? Не любите?

Сосед. Люблю. Просто не приобрел пока.

Отец. Может, у вас с деньгами плохо? Я одолжу, вы не стесняйтесь.

Сосед. Я в долг не беру. Мне отдавать нечем.

Отец. Ну и что? Мне ведь тоже нечего одалживать. Не миллионер какой-нибудь.

Сосед. Вы извините, у меня был очень тяжелый день. Если можно, давайте отложим наш разговор до завтра.

Отец. Пожалуйста. Вы только продержитесь. Завтра будет лучше, чем вчера.

Уставший сосед провожает отца от двери. Отец входит в свою квартиру сбрасывает пиджак.

Все. Ну как?

Отец. Что-то у него не в порядке.

Сын. А что?

Отец. Понятия не имею. Только плохо ему. Слушай, дочка, зайди к нему, поиграй на виолончели.

Дочь. Папа, это неудобно.

Отец. Удобно. Он знаешь как музыку любит. Сам мне сказал.

Дочь. Хорошо, папа, если так надо… (Берет виолончель, выходит на площадку, звонит.)

Долгая пауза. Дочь снова звонит. Измученный сосед распахивает дверь.

Дочь. Здравствуйте, я дочь Петра Сергеевича.

Сосед. Кто это?

Дочь. Ваш сосед.

Сосед. А это у вас что?

Дочь. Виолончель. Я учусь в музыкальной школе. Вы разрешите?

Сосед.(уныло). Давайте.

Дочь входит в квартиру, устраивается в кресле с инструментом.

Дочь. Вы любите Гайдна?

Сосед. Обожаю.

Дочь. Тогда слушайте. Соната си-минор. (Долго и нудно водит смычком по струнам.)

Сосед, обхватив голову руками, раскачивается на стуле.

(Останавливается.) Вам нравится?

Сосед. Очень. Только я думал, что эта соната гораздо короче.

Дочь. Что вы, это только первая часть. Часть вторая – аллегро модерато!

Сосед. Девушка, постойте! Может, это не совсем удобно? Все-таки полночь, соседи могут возражать.

Дочь. Что вы! Наши соседи очень любят Гайдна. Они с ним сроднились.

Сосед. Верю. Но, может, нам лучше сыграть в какие-нибудь тихие игры? В шахматы, например?

Дочь. В шахматы я не играю.

Сосед. Какая жалость! Знаете что, приходите завтра, я вас научу.

Дочь. Как хотите. Значит, вторую часть не будете слушать?

Сосед. Тоже завтра. Куда торопиться? Гайдн подождет.

Дочь. Тогда до свидания. (Берет в охапку виолончель, возвращается к себе.)

Мать. Ну как он?

Дочь. Не знаю. Хочет в шахматы играть.

Отец. Чудно, уже появились желания. Коля, бери шахматы – и к нему.

Сын. Какие шахматы? У меня завтра курсовая.

Отец. Стыдись! Человек мучается в одиночестве, ему так нужно человеческое тепло… Ступай немедленно!

Сын берет шахматы, выходит, звонит к соседу. Звонит долго, настойчиво. Наконец дверь открывается.

Сын. А я к вам. С шахматами, как вы просили.

Сосед. Товарищ дорогой! Какие шахматы? Час ночи

Сын. Это ничего. Я могу хоть всю ночь не спать. Я привычный.

Сосед. Послушайте, что же это такое? Человек устал, измучился. Только принял снотворное – приходит какой-то любитель шахмат…

Сын. (обиженно). Я не любитель. Если хотите знать, у меня первый разряд. Я могу играть, не глядя на доску.

Сосед. Но почему именно со мной?! У вас столько соседей.

Сын. Не спорьте! Сейчас вам нужно человеческое тепло.

Сосед. Да не нужно мне никакое тепло! Мне не холодно.

Сын. Вы не волнуйтесь, мало ли чего в жизни бывает. Пройдет. Вам белые или черные?

Сосед. Зеленые! Оранжевые! Серо-буро-малиновые в крапинку! Вы меня оставите в покое или нет?!

Сын. Конечно. Вот сыграем пару партий – и все.

Сосед. Вон отсюда! (Хватает пригоршню фигур, кидает их в стенку.) Мучители! Изверги! Злодеи! (Держится рукой за сердце) Воды… Скорее… Мне плохо.

Сын. (кидается к телефону). “Скорая”? Немедленно приезжайте! Человеку плохо!

Слышен рев сирены. Вся семья в полном составе в квартире соседа. Сосед лежит на кровати, возле него хлопочет врач. Наконец больной засыпает, врач отходит от постели.

Отец. Ну что, доктор? Что с ним?

Врач. Страшное позади. Главное, что вовремя нам позвонили. Он вам кто?

Мать. Сосед.

Врач. Просто сосед?

Отец. Что значит – просто? Прошло то время, когда рядом с нами жили просто соседи.

Мать. Теперь это близкие нам люди.

Дочь. Дорогие нам существа.

Сын. Одним словом – наши соседи!