Текст книги "Пришествие драконов. Начало."

Автор книги: А. Лейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава двенадцатая

«Нет, так просто я не погибну, – подумал Эдмунд. – Это было бы слишком глупо». От стыда расперло грудь, страх улетучился, и он со всей силы лягнул негодяя в колено. Тот разразился проклятиями, запрыгал, продолжая стискивать Эдмунду горло. Тот ткнул его локтем в живот и испытал жестокое удовлетворение, когда недруг взвыл и отпрянул. Хватка его ослабла, и Эдмунд сумел вырваться, порезав себе подбородок о лезвие кинжала.

Еще не отдышавшись от удара локтем в живот, обманщик по-медвежьи сгреб Эдмунда обеими руками. Эдмунд отчаянно лягался и брыкался; наконец он вонзил зубы в мясистое предплечье своего врага. От вкуса провонявшего жирного тела его чуть не стошнило, зато надежда на освобождение возросла.

Эдмунд извивался, как угорь, на нем уже трещал плащ. Последний рывок – и он оказался на свободе, оставив в руках детины всего лишь клок порванного плаща.

Мошенник захихикал.

– Братцы, братцы! – захрипел он, не сводя глаз с Эдмунда. – Зачем нам ссориться? Брось мне свою брошь, и мы квиты.

– И не подумаю, – отозвался Эдмунд. – Ты свое слово не сдержал, чего ради мне держать свое?

Детина ощерился.

– Может, из-за того, что я вооружен, а ты нет? – прорычал он и снова шагнул к мальчишке.

Эдмунд попятился к двери конюшни. Внутри волновались кони. Железные петли двери уперлись ему в спину, и он замер. Негодяй настиг его в два прыжка. В этот раз он всадил кинжал Эдмунду в руку. Элспет вскрикнула.

От боли глаза мальчика заволокло туманом, в котором засверкали белые молнии. Он старался разогнать туман неповрежденной рукой. Противник выругался, металл звякнул, испуганные кони заржали.

Когда к нему вернулось зрение, оказалось, что владелец прилавка стоит неподвижно, таращась на рукоятку своего кинжала. Рукоятка осталась, а лезвие пропало. Рядом стояла Элспет, сжимая рукой в серебряной перчатке хрустальный меч, заливавший двор конюшни трепещущим светом.

Детина пришел в себя первым. Все еще держа бесполезную рукоятку как грозное оружие, он отступил, его лицо, только что багровое, приобрело землистый оттенок.

– Сдается мне, вы – колдуны… – выдавил он. – Ничего, я натравлю на вас Стражу.

Вместо ответа Элспет шагнула вперед и занесла меч над головой, готовая нанести новый удар.

Тут уж негодяй не выдержал. С воплем ужаса он выронил обломок кинжала и кинулся бежать через двор, как огромный перепуганный заяц.

Элспет еще долго стояла с поднятым над головой мечом. Наконец она перевела дух и уронила руку.

Меч появился, стоило ей призвать его, и не было сомнения, что появился именно в ответ на ее призыв. Ее пронзила неведомая сила, молния, в сердце вонзилась ледяная игла. «Ты неуязвима!» – словно обещала эта сила.

– Твой меч может сокрушать сталь? – донеслось до ее слуха удивленное восклицание Эдмунда.

Элспет не сводила глаз со своей кисти и молчала. Меч уже начал меркнуть, сквозь серебро латной перчатки стала проглядывать кожа ладони.

Элспет поежилась. Вдруг похолодало. Солнце село за конюшни, двор погрузился в глубокую тень. По физиономии Эдмунда тек, оставляя белые полосы, сок грецких орехов. От его голубых глаз, похожих на синие горные озера, невозможно было оторваться. Потом Элспет заметила кровоточащий порез у него на подбородке, увидела, как неуклюже он действует одной рукой, расправляя порванный плащ.

– Ты ранен! – крикнула она. – Скорее в дом аббата! Среди монахов наверняка есть лекарь.

– Некогда! – отмахнулся Эдмунд. Было видно, что каждое слово дается ему с большим трудом. – У нас встреча с Клуараном. Тот человек наверняка уже послал за нами стражников.

Элспет больше не чувствовала тяжести меча, перчатка словно впиталась в ее ладонь.

– Мы договорились встретиться с Клуараном на рынке, – напомнила она. – Остается надеяться, что он не задержится.

Эдмунд кивнул, не в силах сдержать гримасу боли. Молясь, как бы он не лишился чувств и тем не привлек к ним ненужное внимание, Элспет повела его обратно на площадь.

Лавочники зажгли в сумерках факелы и прикрепили их на шесты позади своих прилавков. Элспет тревожно озиралась в слабой надежде разглядеть Клуарана в толпе. Менестреля нигде не было видно.

– Кажется, где-то тут продавались снадобья, – вспомнила она. – Надо купить, ты без этого не обойдешься.

Но выражение лица Эдмунда подсказало, что предложение неудачное. Разгуливая среди прилавков с кровоточащей раной на лице, он бы привлек к ним лишнее внимание, вызвал бы ненужные вопросы. Как бы мысленно соглашаясь с ней, Эдмунд надел капюшон.

– Нам нельзя высовываться, – сказал он. – Лучше не будем удаляться от церкви.

– Как раз там нас и начнут искать! – возразила Элспет. – В толпе безопаснее.

Она схватила Эдмунда за руку и потащила в людской водоворот, опустив голову и потупив взор. Куда подевался Клуаран? Неужто, узнав о происходящем, предпочел сбежать, спасая собственную шкуру?

Не было уже ни одной лавки, которую не освещал бы яркий факел. На противоположном краю площади играли вразнобой скрипач и волынщик, между ними толпился перед торговкой пудингами народ, покупателей развлекал жонглер.

Эдмунд вдруг сжал руку Элспет.

– Что случилось?

Он указал в сторону жонглера. Проследив его взгляд, Элспет увидела их врага, того самого мошенника со стаканчиками и шариком. Он что-то втолковывал мужчине в черном, с мечом на боку.

– Бежим! – прошипел Эдмунд и бросился в толпу. Элспет поспешила за ним, но было поздно: негодяй заметил их.

– Вот они! – завопил он.

Элспет летела за Эдмундом во весь дух. Мальчик избрал своей целью церковь, ища убежища у чужого бога. При их приближении двери церкви распахнулись. Они ждали мерцания свечей и монашеского пения, но вместо этого им навстречу выскочили трое вооруженных людей, за ними еще. По брусчатке забили конские копыта, серебряные бляхи на щитах отразили сполохи факелов.

Стражники!

– Назад, на рынок! – сообразил Эдмунд, разворачиваясь на бегу.

И они принялись петлять между прилавками. Элспет стремительно огибала толстые животы, шарахалась от костлявых локтей, не обращала внимания на ругань. Лишь бы не отстать от Эдмунда! Тот, даром что раненый, несся, как кролик, вырвавшийся из садка.

Стоило ей нагнать его, как из-за спины послышались испуганные крики, возмущенные возгласы, бренчание шпор: это стражники бросились за ними в погоню сквозь толпу.

– Скорее! – крикнула Элспет. – Сюда!

Она метнулась под навес лавки, торговавшей элем, Эдмунд – за ней. Они слышали сзади, как мимо них проскакали кони, нырнули под соседний прилавок, потом под следующий…

Один из всадников крикнул:

– Одного, с продырявленным подбородком, можно насадить на вертел, но девчонка нужна живой!

Элспет задрожала. В правой ладони уже ощущался знакомый зуд. «Не сейчас! – мысленно прикрикнула она на меч. – Не хватало, чтобы ты нас выдал!»

С грохотом опрокинулась лавка рядом, раздались крики, огонь от факела перекинулся на навес соседнего прилавка. Повалил черный дым, люди бросились врассыпную, зажимая ладонями рты и загораживая глаза. Элспет воспользовалась случаем, чтобы перебежать к следующему ряду лавок. В ушах у нее оглушительно стучало, но стук не мешал слышать тяжелое дыхание старавшегося не отстать Эдмунда.

Они уже достигли края площади, дальше залегла тьма. Улицы вокруг словно вымерли. Одно неловкое движение – и всадники, заметив беглецов, настигли бы их.

Потом в темноте что-то зашевелилось.

– Он здесь! – С этим криком Эдмунд перешагнул границу света и тьмы.

Кто-то вел под уздцы трех лошадей – не гладких скакунов, на каких гарцевали стражники, а рабочих рыночных кляч, оседланных и взнузданных.

Это был Клуаран.

Глава тринадцатая

– Не воображайте, что опасность позади, – предупредил Клуаран. – Стражники так легко не признают себя побежденными.

Клуаран говорил это ледяным голосом, подсаживая Элспет в седло. Услышав, как Эдмунд стонет от боли, он пренебрежительно зацокал языком. Потом молча двинулся в сторону городских ворот. Лишь только ворота остались позади, он пустил лошадей галопом, настолько быстро, насколько были способны недокормленные костлявые создания. С дороги они свернули на луг.

Как ни болела у Эдмунда рука, болью можно было пренебречь, таким радостным было чувство освобождения. Он держал уздечку одной рукой, подпрыгивая в потертом кожаном седле. Зрение привыкало к темноте, звезды в небе разгорались все ярче.

Элспет скакала рядом с Эдмундом, неумело прильнув к крупу своей кобылы, стиснув зубы и цепляясь за лошадиную гриву. Зато менестрель, казалось, родился в седле.

– Куда мы направляемся? – спросил Эдмунд, поравнявшись с ним.

– На гору Тор, – ответил Клуаран. – Там, в лабиринте, легче будет оторваться от стражников.

Он пришпорил своего коня, Эдмунд вернулся к Элспет. Он прислушивался, боясь, что до слуха вот-вот донесется шум погони, но все было тихо, не считая глухого стука копыт их собственных лошадей. Эдмунд закрыл глаза и попытался дотянуться силой сознания до Гластенинга.

Получилось! Он увидел голову скачущего коня – прекрасного скакуна, не чета его кляче. Рядом другие кони мчали людей в черном. Скоро они их настигнут, от таких нигде не спрячешься!

И Эдмунд отчаянно забарабанил пятками по впалым бокам коняги.

Впереди горбился, загораживая звезды, высокий волнистый холм. Когда их лошади въехали в густую траву на склоне, с дороги позади стал слышен стук копыт. Стражники приближались.

Клуаран поспешно свернул на тропу, уходившую круто вверх. Тропа постепенно уводила влево, в тесное ущелье. Клуаран заставлял своего коня идти вперед, как тот ни прижимал уши и ни упирался, страшась узкого прохода в скалах. Кобыла Элспет послушно шла за мерином Клуарана, но Эдмунд отстал. Ему было нелегко заставить свою конягу следовать за двумя другими.

Они оказались в тоннеле без крыши, полностью скрывавшем их от непрошеных взглядов. Копыта издавали в тоннеле барабанный рокот, поэтому Эдмунд, желая ослабить шум, позволил своему коню брести самостоятельно. Теперь тропа забирала вправо. Мальчик понял, что они въехали в лабиринт.

Вскоре Клуаран натянул поводья и тихо приказал:

– Не отставать! Сюда лучше не заезжать верхом, но у нас нет другого выхода.

Им пришлось вытянуться гуськом. В лабиринте становилось все теснее, даже мелким рыночным лошадкам негде было развернуться. Эдмунда охватила паника: ощущение было такое, словно его похоронили заживо, облегчение приносили только мерцавшие над головой звезды. Он то и дело задевал коленями стенки лабиринта. Кобыла Элспет взволнованно помахивала хвостом, но послушно брела за конем Клуарана. Путь их лежал вверх, но с неизменным отклонением вправо; казалось, они описывают круги по склонам горы и никогда не достигнут вершины.

– Элспет! – шепотом позвал Эдмунд девочку.

Та обернулась было, насторожив его своей испуганной бледностью, но Клуаран приказал недовольным шепотом:

– Тихо!

После очередного круга по склону холма Эдмунд почувствовал, как содрогается земля: сначала задрожали стенки тоннеля, потом земля под лошадиными копытами. Конь под ним прижал уши. Значит, всадники въехали в лабиринт. Клуаран, подавая им пример, пустил своего коня быстрее.

Дрожь сменилась мерным грохотом. Эдмунд догадывался, что их нагоняют. Он заставил своего мерина быстрее двигаться по темному извилистому проходу. Лишь полоска звезд вверху напоминала, что они не зарылись глубоко под землю. Когда он уже решил, что больше не выдержит, они проехали под каменной аркой и оказались на открытом пространстве, под необъятным черным пологом неба, где снова можно было дышать полной грудью. Эдмунд упоенно глотал холодный ночной воздух.

– Вот мы и на вершине, – шепотом сообщил Клуаран.

Впереди чернело что-то непонятное, слишком гладкое и ровное, чтобы быть склоном. Клуаран сделал жест, призывая их к молчанию, и двинулся вперед, озаряемый взошедшим полумесяцем.

Теперь их окружали развалины древнего храма. Колонны его рухнули и лежали на земле, но в одном месте к крутой скале притулилась галерея из маленьких колонн. С обеих сторон от развалин зияли пропасти, но Клуаран указывал путь среди рухнувших колонн. Между выстоявшими колоннами Эдмунд увидел сгусток непроницаемой тьмы. Что это – лаз в подземелье?

Стук копыт позади них уже походил на гром с небес.

– Туда! – приказал Клуаран, указывая на вход между колонн. – Живо!

Эдмунд возился с поводьями, пытаясь сдвинуть своего коня с места, но того слишком пугали тени. Пришлось ударить его пятками, отчего он рванулся вперед, едва не сбросив седока.

– Живее! – подгонял Клуаран.

Сзади напирала лошадь Элспет. Наконец Эдмунд протиснулся в дверь. Проем мерцал каким-то неземным светом, так что Эдмунд не мог понять, каким зрением видит его – настоящим или внутренним. Странное белое свечение озаряло каменную камеру, от которой отходил темный тоннель. Все стены камеры были от пола до потолка испещрены замысловатыми линиями и письменами. Руны? По позвоночнику Эдмунда пробежал неприятный холодок. Чья рука оставила отметины в этом Богом забытом месте?

Он обернулся, чтобы убедиться, что Элспет следует за ним, и увидел всадников, показавшихся из тоннеля за развалинами храма. Он застыл, слыша хриплые крики, видя озаренные луной обнаженные мечи. Клуаран развернул своего коня, что-то крича на неведомом Эдмунду языке. В следующий миг в руке у него появился лук с вложенной стрелой. Но выстрела не последовало.

Элспет тоже успела развернуть лошадь и теперь мчалась среди колонн. Ее правая рука уже была продолжена полоской ослепительного белого света.

– Элспет, нет! – крикнул Эдмунд. Где ей выстоять против целого отряда! Но свет от волшебного меча был так ярок, что ему пришлось зажмуриться. Когда он разжал веки, Элспет успела остановить лошадь между Клуараном и их преследователями. Полотно меча в ее руке горело, словно прирученная молния.

Стражники неуверенно остановились, кони их пятились, испуганно косясь на свет. Но Элспет не проявляла намерения на них нападать. Вместо этого она размахнулась и нанесла удар мечом под одной из колонн, поддерживавших навес над пещерой.

Меч разрезал камень, словно это было подтаявшее масло. Разрубленная колонна обрушилась, увлекая за собой навес. Лошадь Элспет отпрянула от катящихся, грохочущих камней. Элспет и Клуаран влетели в пещеру, едва не опрокинув Эдмунда. Тот успел увидеть через плечо искаженную ужасом физиономию одного из стражников. Мгновение – и проход в пещеру завалило огромными камнями.

Теперь все трое находились почти в кромешной темноте – освещал окружающее лишь горящий холодным огнем хрустальный меч. В ноздри Эдмунду ударил густой запах сырой земли и конского пота. Лошади испуганно прижались боками друг к другу в тесной пещере.

Элспет приникла к шее своей полуобезумевшей кобылы, поглаживая ее левой рукой и стараясь не показывать ей меч.

– С ней ничего не будет? – шепотом спросила она у Эдмунда.

– Это просто испуг, – ответил он, сам не в силах оторвать взгляда от меча, который, даже тускнея, продолжал заливать пещеру ледяным светом. Полотно становилось прозрачным, сквозь него уже была видна стена.

Клуаран подъехал к Элспет. Он смотрел на меч такими глазами, что можно было подумать, будто он готов вечно на него таращиться. Вот он протянул руку, но вместо того, чтобы дотронуться, уронил руку и развернул коня головой к тоннелю за пещерой. Лицо его было непроницаемым, но Эдмунд не сомневался, что менестрель отлично знает, как знал Аагард, что это за меч.

– Не разбредаемся, – сказал им Клуаран. – Элспет держится в середине. Ее кобыла медлительная. Не теряйте меня из виду. Вам двоим здесь не место. Те, кто преследует нас, беспощадны.

С этими словами он нырнул в тоннель, следом за ним исчезла Элспет; потом и на Эдмунда навалилась, как глухая стена, непроглядная тьма.

Лошади почти неслышно ступали по мягкой земле тоннеля. Эдмунд невольно пытался уловить малейший звук. Иногда ему казалось, что он слышит пение, один раз как будто звякнула о камень железка, но все звуки были настолько слабыми, что, возможно, это шутило шутки разгулявшееся воображение. Мальчик чувствовал, что тоннель уходит вниз, но при этом утратил чувство направления и времени. То и дело откуда-то начинало тянуть сквозняком – значит, поблизости находился боковой ход. Клуаран подгонял своего коня, шепотом приказывая через плечо спутникам не отставать. Эдмунд гадал, куда могут вести боковые ходы. «Лучше этого не знать», – приструнил он себя, обмирая от ужаса.

Через некоторое время – он не мог бы сказать, сколько именно времени истекло, – дышать стало легче, снова запахло свежей землей. Тоннель опять стал уходить вверх, а вскоре Эдмунд понял, что снова видит перед собой конский круп.

– Подождем здесь, – сказал Клуаран, натягивая поводья. – Только чтобы ни звука!

Целую вечность они прождали, стараясь не шевелиться. Эдмунд напрягал слух, но ничего, кроме конского дыхания, не мог разобрать. Серого света прибыло, он уже мог различить гладкие стены тоннеля. Здесь тоже была роспись: символические изображения человечков, птичек, насекомых. Эдмунд собирался внимательнее оглядеть стену, как вдруг менестрель сам нарушил молчание.

– Сейчас стражники на нижнем уровне лабиринта, – тихо сообщил он. – Они вернутся к входу и будут ждать там, пока мы выйдем. Будем осторожны.

И Клуаран снова повел их вперед. Эдмунд почувствовал, что его лицо обдувает свежий ветерок, а уже через мгновение заморгал от молочного света нарождающейся зари. Они оказались на дальнем склоне холма, быть может, на расстоянии многих лье от входа в лабиринт. И все же Клуаран продолжал требовать от них тишины и осторожности, предупреждая, что впереди почти негде спрятаться, поэтому надо двигаться медленно, не привлекая внимания.

Вокруг них раскинулись луга, и пальцы Эдмунда сами взялись за поводья; еще немного, и он пустил бы коня галопом. Но он вовремя опомнился: преследователи в любой момент могли устать ждать у входа в лабиринт и приступить к поискам у подножия холма. Если бы это произошло, было бы негде скрыться.

Но всадники все не появлялись, поэтому беглецы успели доехать до перелеска и с облегчением скрыться среди деревьев.

– А теперь скачите во весь опор! – крикнул Клуаран. Эдмунд увидел, как Элспет хватается за гриву срывающейся в галоп кобылы. С облегчением он устремился за девочкой, готовый в случае чего уберечь ее от падения.

Клуаран умудрялся находить в чаще тропы, невидимые для Эдмунда. Они ни разу не остановились, даже не умерили прыть, хотя Эдмунду уже казалось, что его конь выдохся. Сам он тоже был до крайности изнурен. Боль в руке и подбородке еще не прошла, но выдержать ее помогала уверенность, что они спаслись.

Наконец Клуаран вывел их из чащи. Небо светлело, но моросил мелкий дождик. Менестрель жестом позволил Эдмунду и Элспет спешиться. Они повели взмыленных лошадей вверх по лесистому склону к скальному выступу. Там обнаружилась маленькая пещера, где можно было укрыться от дождя.

Элспет спотыкалась от усталости, волосы ее растрепались, на бледном личике отражалась вся мера ее страданий и усталости. Привязав лошадей, они, валясь с ног, забрались в пещеру и обессиленно прижались спинами к шершавому камню.

– Ты хорошая наездница, – пробормотал Эдмунд с закрытыми глазами.

– По крайней мере, не вывалилась из седла, – согласилась Элспет еле слышно.

Прежде чем забыться сном, он успел услышать ее мерное дыхание.

Эдмунду снилось, что он дома, в Новиомагусе. Ему пять лет, отец в отлучке, но при дворе с Эдмундом и Бранвен остался Аэлфред. Это было осенью, предшествовавшей его отъезду в Галлию за шестью вороными конями. Дядя Эдмунда был уже взрослым мужчиной, ему исполнилось двадцать лет, но это не мешало ему носиться с племянником по берегу озера. Они увлеченно предавались любимой игре Эдмунда – сражению на деревянных мечах. Конец игре положила испуганная стая белых гусей, поднявших оглушительный гогот.

В следующее мгновение они уже собирали ежевику. Эдмунд бежал вдоль высоких желтеющих вязов к следующему кусту, дядя топал за ним. Лицо и руки мальчика были липкими от лилового сока, висевшая на шее миска раскачивалась, рассыпая ягоды.

– Полегче, Белый Хвостик! – Так Аэлфрел прозвал Эдмунда в честь белых гусей с озера. Сам он был темноглаз и темноволос, как и его сестра Бранвен, и всегда подтрунивал над Эдмундом из-за его белобрысости. «В снегу мы бы тебя потеряли!» – смеялся он. Сейчас, нагнав племянника, он попытался стереть лиловые пятна с его щек. «Как ни мойся, этих пятен от твоей мамаши не скроешь!»

Во сне зарослям ежевики не было конца. Он вцепился в миску, дядя поднял его за крупными ягодами на верхних ветках. Колючки цеплялись за его одежду, царапали руки. Не обращая внимания на помехи, он потянулся за особенно большой, сияющей ягодой – и отпрянул. Среди серо-зеленой листвы он обнаружил птичий глаз, черный и круглый. Птица подняла голову. Это был огромный ворон; вот он взмыл в воздух, расправил крылья и испустил хриплый крик. А потом вдруг напал на мальчика, метя в него своим страшным клювом.

Дядины руки, только что поддерживавшие его, исчезли. Эдмунд отпрянул, закрыл руками лицо, спасаясь от железного клюва и когтей. Он больно шлепнулся на землю и изо всех сил помчался прочь, но нападение уже прекратилось. Оглянувшись, он увидел, как огромная птица медленно летит прочь. Стало темно, под ногами была уже не трава, а камни.

Теперь он находился в просторной комнате, тускло освещенной и полной странных неузнаваемых предметов, каких-то деревянных и железных конструкций. Их очертания были ему незнакомы, но все равно вызывали страх.

Внезапно одна из них пришла в движение. Он в ужасе шарахнулся, потом понял, что предмет движется не сам, его приводит в движение человек – Элспет, прижатая к железному штырю. Оказалось, что она к нему прикована, ноги ее не достают до земли… Она извивалась, беззвучно кричала, лицо искажали гримасы боли.

Из тени выступила и приблизилась к ней фигура в капюшоне. Незнакомец что-то держал в руке. Отблеск свечи на остром лезвии?

Эдмунд рванулся к обоим, его рот открылся в крике – но нет, способности двигаться он был лишен. Казалось, что его держат и не отпускают колючие ветки ежевики. Что-то впивалось в него со всех сторон, а он не видел, что это… Он бился, стараясь освободиться, но не мог прийти бедняжке на помощь. С тошнотворным чувством беспомощности он наблюдал за приближающейся фигурой.