Текст книги "Пришествие драконов. Начало."
Автор книги: А. Лейк
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
А потом он и впрямь почувствовал, как нечто пробирается к нему в голову, словно отогнув край его сознания. Натиск был мгновенным, через секунду его уже как будто не было, но он по-прежнему что-то чувствовал, какую-то нехватку, нечто вроде дыры в своих мыслях. Осторожно – так щупают шатающийся зуб – он снова попытался определить, что происходит.
И тут до него дошло: это был прилив чужого сознания, стремительный и леденящий, как снежная пурга. Здесь была и злоба, и воля к захвату, к употреблению чужого и к выбрасыванию ненужного. Чужое сознание раздувалось, грозя заполнить его голову целиком. Эдмунд сопротивлялся изо всех сил, но это было все равно, что бороться с туманом. Его собственные мысли делались все мутнее, невесомее, пока не превратились в обрывки облаков, уносимые ветром.
Эдмунд в ужасе отдавал себе отчет, что растворяется в чуждой воле.
Глава седьмая
На плечо Эдмунду утешительно легла рука Аагарда.
– Значит, ты можешь его почувствовать, – откуда-то издалека донесся до него голос старика. – А ему не под силу ни управлять тобой, ни слышать тебя, Эдмунд. Постарайся не пускать его в свое сознание.
Эдмунд снова попытался отразить это непрошеное присутствие. Как от него избавиться? Если бы ему удалось обнаружить источник…
Вот оно! В гладкой изогнутой стенке его сознания обнаружилось отверстие, и нечто, похожее на легкую жидкость или дым, вливалось через него. Эдмунд собрал в кулак остаток воли и попытался заткнуть отверстие.
Чуждое сознание стало мало-помалу покидать его. Осталось только ощущение злобы – мерзкое злорадство, предупреждение, что уход не окончателен. Потом и оно померкло, и целостность сознания Эдмунда опять ничего не нарушало.
Эдмунд привалился к забору. Рука Аагарда по-прежнему лежала у него на плече. Элспет переводила взгляд с мальчика на старика и обратно.
– Что произошло? – спросила она.
– Оргрим попробовал воспользоваться глазами Эдмунда, – объяснил Аагард. Лицо его стало более морщинистым, чем обычно. – Сначала, он подступился ко мне. Но мне это не впервой, я знаю это ощущение, прикосновение его сознания. Когда я закрыл глаза, он попытался воспользоваться Эдмундом. Наверное, его молодость давала Оргриму надежду, что его будет проще одолеть.
– Зачем ему это?! – вскричала Элспет, содрогаясь при мысли, что и к ней в голову заберется невесть кто, чтобы взирать на мир ее глазами. – Зачем ему наши глаза?
– Потому что он охотится за хрустальным мечом, – торжественно ответствовал Аагард.
Элспет нахмурилась.
– А я ничего не почувствовала, – призналась она и невольно покосилась на свою руку. Если Оргриму нужно добыть меч, то почему не взяться за ту, которая им сейчас владеет?
– Может быть, тебя охраняет сам меч, – предположил старик, задумчиво глядя на девочку. – С другой стороны, большинство тех, за кого берутся Провидцы, даже не подозревают об этом. Я усиленно изучал эту премудрость и могу почувствовать признаки, но даже мне не сделать того, что только что совершил Эдмунд: изгнать из себя чужое сознание. – Он повернулся к Эдмунду: – Видишь ли, я слышал, что на такое способен лишь Провидец.
– Ну, не знаю… – протянул Эдмунд. – Оно… Он… В общем, меня оставили в покое. Я увидел брешь в своем сознании, но не думаю, чтобы я сам его прогнал. – Он выглядел опустошенным, словно даже говорить было для него непомерным усилием.
– Нет, ты его победил, – сказал Аагард со спокойной уверенностью. – Ты сразу узнал о его присутствии и смог вступить с ним в бой. Придет время, и ты научишься одерживать над ним полную победу.
– Ты хочешь сказать, что он непременно вернется? – простонал Эдмунд. – ЗАЧЕМ? Даже если я обладаю такими же способностями, что и он, я для него ничто!
– Он видел тебя в компании со мной, – объяснил Аагард. – И будет гадать, что я рассказал тебе про сундук. Возможно, я привлек к тебе внимание тем, что провожаю вас. Но с этим ничего уже не поделаешь. Могущество Оргрима возрастает. Колдовская книга научила его вызывать драконов, это он устроил бурю, утопившую ваш корабль. Наверное, он знал, что на борту находится хрустальный меч, и пытался не допустить, чтобы он попал в Галлию.
Элспет недоверчиво качала головой. Ей хотелось крикнуть: «Получается, что теперь Оргрим станет охотиться за мной? Так заберите у меня меч! Мне все это совершенно ни к чему!» Она в смятении уставилась на свою руку, чувствуя, как ее сковывает невидимая перчатка, как пульсирует холодная рукоять. Уже по привычке она сжала ладонь в кулак, мысленно давя непрошеный и незримый предмет в хрустальную пыль.
– Магистр Аагард!
К ним подбежал Джилберт с выражением озабоченности на широкой физиономии.
– Мы поскачем в Медуэл, – сказал он, указывая на вооруженных всадников у себя за спиной. – Хотите с нами? Боюсь, нам пригодится ваше умение врачевать раны.
Элспет увидела, как потемнело лицо Аагарда.
– Я с вами, и сделаю все, что смогу, – ответил он Джилберту. Оглянувшись на Элспет и Эдмунда, он крикнул: – А вы ступайте, и живее! Раз люди Оргрима так близко, вам угрожает даже большая опасность, чем я думал сначала.
Глядя на Элспет, он прищурился.
– Ты твердо решила вернуться в свою деревню? Для тебя было бы безопаснее отправиться на юг, в Данмонию, и спрятаться там, пока не пройдет горячка погони.
– Спрятаться? – повторила она в недоумении. – Никогда! Меч попал ко мне вопреки моей воле. Этому колдуну не из-за чего со мной ссориться. Я возвращаюсь в Дабрис.
Пусть Аагард запретил ей выходить в море, но не позволить ей воротиться в отчий дом ему не под силу!
Старик вздохнул.
– Раз так, вам обоим надо идти вместе на восток. Чтобы добраться до Сассекса и Кента, вам придется пройти через Уэссекс, а там вас подстерегает та самая опасность, которой вам надо бы избегать. Оргрим властвует над всем королевством, а дорога идет прямиком через Венту-Булгарум, его цитадель. Вы уж обойдите город стороной. Не вздумайте туда соваться! – Он поколебался. – Лучше бы мне отправиться с вами…
– Нет! – отрезал Эдмунд, удивив Элспет своим повелительным тоном. Откуда бы Эдмунд ни происходил, он, должно быть, привык жить в доме никак не меньшем, чем дом Джилберта. Кто знает, вдруг и у него были невольницы, разносящие вино?.. – Тебе надо ехать в Медуэл, – сказал он. – Ты им нужен! Это моя вина, что они не подготовились к нападению. Теперь я не могу допустить, чтобы с ними не оказалось тебя.
– Без тебя мы как без рук, магистр Аагард, – согласился лорд Джилберт. – Вели своим молодым подопечным нагнать Клуарана, если одни они, по-твоему, потеряются. Он не успел уйти далеко, они без труда его догонят.
Но Эдмунд покачал головой:
– Мы и сами справимся.
Элспет не была так уж в этом уверена. Если Аагард прав, если им действительно грозит страшная опасность, то конечно же безопаснее было бы идти вместе с человеком, знающим здешние дороги. Ее правая кисть и вся рука снова завибрировали, сбивая ее с мысли. «Оставь меня в покое!» – приказала она мечу.
– Если мы расстаемся, – вымолвил наконец Аагард, – то вы должны обещать мне, что найдете Клуарана и передадите ему, что я поручаю ему вас охранять.
– Поручаешь? – обиделся Эдмунд. – Мы обойдемся и без…
– Дайте мне слово! – прикрикнул Аагард. – Передайте ему, что я прошу его об этом именем Бессмертного. Он поймет. Услышав такие речи, он вас не оставит.
Эдмунд отказывался смириться с услышанным, но раздражение Элспет тоже лилось через край.
– Ты хочешь, чтобы Аагард отправился в Медуэл? – прошипела она Эдмунду на ухо. Повернувшись к Аагарду, она отчеканила: – Обещаем.
Эдмунд нехотя кивнул.
Аагард поприветствовал Джилберта поднятием руки.
– Я скачу с вами, милорд. – Он еще раз пожал руки Эдмунду и Элспет. – Не задерживайтесь! Помните свое обещание, но доверяйте только друг другу. Даже на Клуарана не слишком полагайтесь, хотя проводник он надежный. Когда я больше узнаю о намерениях Оргрима, то сумею найти вас в Новиомагусе и Дабрисе или прислать к вам Тримгара. Счастливого пути! И да хранят вас в пути боги и ваш Бог.
Проводив их долгим взглядом, он отвернулся и поспешил к лошади, приготовленной для него. Мгновение – и отряд Джилберта унесся галопом к югу. Элспет и Эдмунд остались перед воротами одни.
Стоя на холме неподалеку от деревни, Элспет и Эдмунд смотрели на дорогу, уходящую на северо-восток. Утро было ясное, но весеннему солнцу трудно было справиться с холодом и ветром. Над ними раскинулось бескрайнее небо. Местность была для Элспет, привычной только к морю, незнакомой и непривлекательной. Левая ее рука инстинктивно потянулась к правой, которую не покидало тревожное покалывание.
– Что ж, попробуем догнать Клуарана, – сказала она со вздохом.
Эдмунд пожал плечами:
– Изволь, если хочешь. – И добавил в раздражении: – Не знаю, зачем Аагард взял с нас обещание просить Клуарана о защите… Мне не нужно, чтобы мне покровительствовал почти незнакомый человек, которого Аагард даже не считает своим другом.
Его высокомерный тон покоробил Элспет, но, покосившись на него, она увидела в его глазах только боль. Ей было любопытно, тревожит ли его предстоящее путешествие так же сильно, как ее, тяготит ли его, как и ее, его странный, непрошеный дар.
Они спустились по скользкому склону холма на дорогу. По обеим сторонам раскинулись только начинающие зеленеть луга, окаймленные редкими чахлыми деревцами с набухшими почками. Сама дорога была скорее тропой, каменистой и изрытой, зато прямой. Судя по следам, Клуаран прошел здесь совсем недавно.
Элспет радовалась, что промедлению пришел конец. «Вернусь в Дабрис – тут же пойду к морю, – решила она. – Если дракон, которого видел Эдмунд, по-прежнему угрожает южному побережью, то поплыву в Нортамбрию, а то и в самую Гибернию».
Но путь впереди был неблизкий – через два королевства. Им придется миновать Венту-Булгарум, не заходя в город, а Элспет знала, насколько это опасно. Всякий раз, когда Аагард упоминал этот город, ее рука наливалась непонятной энергией.
Элспет хмурилась. У волшебного меча была, казалось, своя собственная цель, совершенно не совпадавшая с ее целями. Впрочем, убеждала она себя, Вента – такой же город, как множество других, и через него пролегает для нее самый короткий путь к дому. Не хватало, чтобы ее сбили с толку предзнаменования, исходящие от какого-то меча, к тому же невидимого!
Она оглянулась. Эдмунд приотстал, он угрюмо вперил взгляд в пыльную дорогу, по которой нехотя волочил ноги. Может, постараться подружиться с ним? За последние дни они столько всего пережили! Многие люди за всю жизнь не успевают наглядеться на такое количество смертей и разрушений! Мир самой Элспет полетел кувырком: отца не стало, «Копьеносца» тоже; вместо самого дорогого на свете им обоим приходилось теперь довольствоваться безумными разговорами о сверхъестественных штормах, накликанных драконах, Провидцах и магии самого черного свойства.
Элспет вздохнула. Что бы ни творилось в этом вставшем с ног на голову мире, брести молча всю дорогу от Данмонии до Сассекса было бы нестерпимо скучно. Она приостановила шаг и встретила улыбкой нагнавшего ее Эдмунда.
– Так сам ты, говоришь, из Сассекса? – завела она разговор.
– Моя семья живет в Новиомагусе, – сказал он натянуто.
– А братья или сестры у тебя есть?
Элспет была готова к интересному разговору, готова была даже завидовать этому мальчишке. Когда Эдмунд сказал Аагарду, что семья будет о нем беспокоиться, она вообразила многочисленный клан, в тревоге ждущий его возвращения. Однако ее ждал враждебный взгляд, заставивший ее отпрянуть.
– Почему ты спрашиваешь об этом? – отрывисто спросил он.
– Просто я думала, что ты счастливчик, потому что у тебя есть родные люди, только и всего! – крикнула она. – Люди, которым небезразлично, жив ты или умер.
Он знай себе шагал вперед, молча глядя прямо перед собой.
– Ты всю дорогу будешь таким букой? – Она догнала его. – Дураку ясно, что ты – сын лорда, достаточно твоей серебряной броши, да и вид у тебя надменный. Считаешь, что поэтому мне нельзя к тебе обращаться?
Эдмунд остановился как вкопанный и повернулся к ней. Взгляд его ничего не выражал.
– Я – королевский сын, – отчеканил он.
Элспет вытаращила глаза. Эдмунд продолжил через силу:
– Серебряная застежка, которую ты видела, – моя реликвия. Она принадлежала моему отцу Геореду, королю Сассекса.
Элспет вспомнила замкнутость Эдмунда на «Копьеносце», его уверенное поведение в большом доме тана – там хорошо видна была его давняя привычка к вину. И вечно у него таинственный вид! Вот, значит, в чем дело! Она спохватилась, что безмолвно разевает рот, совсем как рыба на берегу.
– Почему же он отправил тебя за море на корабле моего отца?
– Для безопасности, – хрипло ответил Эдмунд. – Кузен отца написал из Мерсии, что его землям угрожают захватчики-датчане, и отец собрал всех воинов своего королевства, чтобы оказать ему помощь. Править вместо него осталась моя мать. С тех пор прошло много месяцев, и за все это время мы не получили от них ни одной весточки. А потом датчане напали и на наш берег. – Он нахмурился. – Вот мать и решила отправить меня к своему брату Аэлфреду, в Галлию. Я должен был дождаться там, пока минует опасность. Так, говорила она, я мог бы стать, воротившись, королем, если… если бы править оказалось больше некому. – Он говорил тихо, с трудом, но Элспет расслышала в его голосе боль.
– Дядя принял бы тебя с распростертыми объятиями? – спросила она так же тихо, вспоминая переполненный дом своей тетки в Дабрисе.
– Думаю, что да. Он жил в доме моего отца, когда я был мал. Я любил его, а он меня. Он отправился попытать счастья в Галлию и уже не возвращался оттуда, только слал письма, приглашая в гости мою мать и меня. – Лицо Эдмунда затуманилось воспоминаниями, потом в нем опять появилась суровость. – Теперь все это не важно. Моя мать прознает о кораблекрушении и решит, что я погиб. Я должен вернуться. Напрасно я с ней расстался!
– Раз так, надо поторопиться! – решительно заключила Элспет. – Быть может, мы доберемся до твоей матушки, прежде чем ей принесут весть о гибели корабля.
Но Эдмунд стоял не шевелясь.
– Элспет! – заговорил он с видимой опаской. – Если нам придется идти с Клуараном, он не должен знать, кто я такой! Сыновей лордов то и дело похищают ради выкупа. Обещай мне, что ничего ему не скажешь.
Странный мальчишка, подумала Элспет. То пыжится, словно аршин проглотил, то обмирает от страха. С другой стороны, он просит совсем немногого в обмен на дружбу в пути.
– Договорились, – ответила она. – А теперь вперед. Иначе мы никогда его не догоним.
Дорога поднималась на холмы, деревья сменились утесником и вереском. С вершины очередного холма они увидели вдали крохотную фигурку, движущуюся в восточном направлении, и заторопились, боясь, как бы менестрель не скрылся из виду. Несколько раз за день они как будто сокращали расстояние между собой и бурой фигуркой вдали, но неизменно теряли ее из виду, а потом обнаруживали, что до нее по-прежнему далеко.
Когда уже начали удлиняться тени, Элспет дотронулась до руки Эдмунда и жестом приказала ему напрячь слух. Они находились на возвышенности, посреди каменистой пустоши; вокруг не было ни деревца, птичьи голоса стали очень редки. Но, когда ветерок начинал дуть в их сторону, до слуха доносился мужской голос, как будто напевающий песенку.
– Он уже близко! – заключила она.
Но как они ни торопились, до заката им так и не удалось его догнать. Когда они перестали различать дорогу впереди, Эдмунд сказал:
– Пора останавливаться. Ночевать придется здесь.
Элспет закивала, стуча от холода зубами. Они нашли местечко, где выступ скалы образовывал козырек, и уселись спина к спине на колючую траву. Несмотря на взятые у Аагарда одеяла, в которые они закутались, холод не давал обоим уснуть. Жуя хлеб, они уныло таращились во тьму.
Внезапно Эдмунд заметил вдали мерцающее оранжевое зарево. Элспет тоже вскинула голову и потянула носом:
– Чую дым!
Не произнося больше ни слова, они встали и, по-прежнему замотанные в одеяла, побрели на огонь.
Клуаран сидел за следующим поворотом дороги у маленького костра, спиной к ним. Они еще не добрались до круга тепла, распространяемого костром, когда он достал свою арфу и заиграл.
Эдмунд и Элспет остановились, наслаждаясь музыкой. Казалось, певец обращается к кому-то, голос его то выводил трогательные рулады, то сбивался на речитатив, но и тогда Эдмунд и Элспет не могли понять ни слова. Закончив и положив наконец на землю свою арфу, Клуаран произнес еще несколько слов на неведомом наречии. А потом, по-прежнему не поворачивая головы, менестрель позвал их:
– Идите сюда, садитесь у огня. Ночь холодная, а здесь хватит места для троих.
Глава восьмая
Здмунд свернулся калачиком, наслаждаясь теплом от огня, и слушал ровное дыхание спавшей рядом Элспет. Менестрель охотно предложил им место у своего костра, но при этом не скрывал, что оказывает им гостеприимство всего на одну ночь.
– Утром наши пути разойдутся, – предупредил он. – У меня нет времени стеречь детвору.
– А ведь… – Элспет открыла было рот, чтобы возразить, но Эдмунд легонько толкнул ее ногой, заставив замолчать. Сейчас главным было то, что их спасли от холода ночи и страха темноты.
Слова Клуарана не давали ему покоя. «Стеречь детвору»! По какому праву этот чужак проявляет столько презрительности? Разве они не пережили кораблекрушение, не избежали чудом смерти? Глазами Эдмунда взирал на мир дракон, Элспет сжимала в руке заколдованный меч – а этот бродяга смеет отмахиваться от них, как от каких-то несмышленышей!
Внимание Эдмунда привлекло шевеление по ту сторону от костра. Клуаран улегся спать на некотором удалении от огня. Эдмунд боролся с новым приступом гнева. Неужели Клуаран уже собирается их покинуть? Но нет, заплечная сума менестреля по-прежнему лежала в траве, озаряемая желтым огнем.
Эдмунд перевернулся на спину и стал смотреть на восходящую луну. Скоро у него начали слипаться глаза, но бледный свет луны, казалось, проникал сквозь веки, озаряя его прерывистые сны, населенные драконами и вооруженными до зубов людьми; главным во всех этих снах был меч, сиявший подобно яркой звезде.
Он очнулся и рывком сел. Луна успела подняться высоко; жмурясь от ее таинственного; света, он пытался мысленно связать обрывки сна. Но шаги за спиной как будто заставили его окончательно очнуться.
«Значит, менестрель вернулся», – пронеслось в голове. Все еще сонный, он мысленно потянулся в ту сторону, откуда доносились шаги. Это показалось таким естественным, таким коварно легким делом! Только и надо было, что моргнуть, – и вот, снова открыв глаза, он уже приближается к двум фигурам, спящим у огня…
Поняв, что он делает, Эдмунд испытал прилив горячего стыда; в следующее мгновение он увидел то, что открывалось чужому взору: темную фигуру, двигавшуюся рядом.
Теперь пробуждение было полным. Это был не Клуаран! К ним приближались двое чужаков. Он чувствовал, как они скользят в направлении костра: медленно, крадучись.
Вот когда ему срочно понадобились чужие глаза! С их помощью его зрение прояснилось. Костер менестреля превратился в оранжевое пятно, колыхавшееся на расстоянии сотни шагов. Две кочки у костра – сам Эдмунд и Элспет – озарялись алыми сполохами. Тот, кто на них смотрел, знал их и ожидал встречи с ними.
Это был мужчина. Он что-то шепнул своему спутнику, и от удивления Эдмунд вздрогнул. Непонятно было, по чьему телу пробежала дрожь – по его собственному или по телу незнакомца… Второй фигурой оказался один из двух братьев-торговцев, с которыми они познакомились в доме лорда Джилберта, Дагоберт. Эдмунда окатила волной хитрость, удушающая алчность, и он понял, что появление этих двоих грозит бедой.
Очень медленно он протянул руку и потеребил Элспет.
– Просыпайся! – сказал он шепотом.
Она вздрогнула и открыла глаза:
– Что такое?..
– Разбойники! – выдохнул Эдмунд.
– Где Клуаран?
– Куда-то подевался. Нам бы туда, за костер: в его суме может оказаться какое-нибудь оружие.
Эдмунд чувствовал, что двое злоумышленников все быстрее приближаются к костру. От круга света, отбрасываемого костром, их уже отделяли считаные шаги.
– Готова?
Элспет кивнула.
Он набрал в легкие побольше воздуха и крепко стиснул ее руку. Вперед! Он прыжком выпрямился, и они бросились вдвоем к противоположной стороне костра. Со стороны дороги послышались хриплые крики: разбойники тоже перешли на бег. Эдмунд плюхнулся на дорожную суму Клуарана и открыл ее. Одежда, шкуры, свертки… И ничего для самозащиты! Лук менестрель забрал с собой. Элспет тем временем достала свой ножик и потянула к себе большую ветку из приготовленной Клуараном кучи хвороста.
– Факелы! – догадался он. Она кивнула, спешно оторвала кусок от своего подола и обмотала им край ветки. Эдмунд сунул приготовленный факел в костер, подняв столб дыма.
Разбойники превратились вдруг в два огромных силуэта, выскочивших из дыма.
– Ты уверен, что они не вооружены? – спросил один у другого.
– Ты же сам видел, что они ушли с пустыми руками, вот безмозглый! – был ответ. – Эй, парень! – хрипло раздалось через костер. – Отдайте нам свои сумы, и мы вас не тронем.
Эдмунд не ответил. Рядом с ним копошилась Элспет, пытавшаяся зажечь еще один факел. Он чувствовал, как она дрожит. Внезапно его факел вспыхнул. «Изобрази храбреца – и станешь храбрым!» Эдмунд поднял пылающую ветку над головой, словно это был разящий меч воина из Новиомагуса, издал клич, в который вложил всю свою воинственность, и устремился вокруг костра к непрошеным гостям, двумя руками вращая свой факел. Разбойники отскочили, но, разглядев, что им угрожает всего лишь мальчишка с факелом, загоготали и снова стали наступать. Они были вооружены длинными ножами, отражавшими свет факела и костра.
Эдмунд замахнулся факелом на ближнего из двух братьев. Тот с бранью отпрянул, но кинжал не выпустил. Эдмунд замахнулся на второго, но и тот оказался слишком прыток. Эдмунд, кипя гневом, снова стал крутить факел над головой. От этого был толк: судя по крику, он задел одного из двух недругов. Пострадавший, не выпуская кинжал, стал хлопать ладонью по обожженной руке. Эдмунд подскочил к нему – и тут его факел потух.
Оставшийся невредимым братец воспользовался этим и подбежал к Эдмунду. Второй, оторвав обгоревший рукав, присоединился к нему. Теперь Эдмунд не мог отвести взгляда от двух острых кинжалов. Он замахнулся потухшим факелом, как дубиной, словно надеялся на свою силу и на тяжесть ветки…
В следующее мгновение за спиной у Эдмунда раздался странный придушенный звук. Уголком глаза он увидел падающий на землю и гаснущий факел Элспет. Но ей было с чем перейти в наступление: в правой руке она сжимала волшебный меч, сверкавший, как тысяча солнц.
С криками ужаса оба незадачливых вора бросились наутек. Их уже поглотила темнота, но с дороги долго еще доносились звуки панического бегства.
Эдмунд шагнул к Элспет. Та не отрывала взгляда от меча, словно не могла поверить собственным глазам. Мерцающая серебряная перчатка и горящее полотно исчезали, оставляя после себя свечение вокруг руки девочки, тоже слабевшее секунда за секундой.
– Как тебе это удалось? – спросил Эдмунд.
– Понятия не имею, – призналась Элспет, сжимая и разжимая кулак, пока свечение совсем не померкло. – Он сам взял и появился. Я не представляла, что с ним делать. – Она взволнованно засмеялась. – Наше счастье, что воры ничего не знали о мече!
– Тебе надо научиться как следует владеть им, – сказал Эдмунд. – Это может пригодиться. Аагард был прав: нам грозит опасность.
Элспет покосилась на свою кисть и промолчала.
– Как я погляжу, вы пробудились и бодрствуете при лунном свете, – раздалось из темноты. Эдмунд вздрогнул от неожиданности. К ним приближался Клуаран с зачехленной арфой на спине. При виде своей открытой сумы и ее содержимого, разбросанного по земле, он остановился.
– Что это значит? Чем вам помешали мои пожитки?
– На нас напали воры, – ответил Эдмунд. – Я искал какое-нибудь оружие.
– Напрасные поиски, – сказал Клуаран. – Нож и лук всегда при мне. – Можно было подумать, что ему нет дела до того, что им пришлось защищать свои жизни. Но потом он поманил их к костру, сел, скрестив ноги, и молвил: – Ну, расскажите толком, что тут стряслось. – Взгляд его, обращенный на Элспет, был так же темен, как ночь вокруг. – Я хочу знать все от начала до конца.
Эдмунд поведал ему о нападении, постаравшись соблюсти краткость и ни словечком не обмолвившись ни о своих способностях Провидца, ни о волшебном мече. Аагард предупреждал его, что они с Элспет могут доверять только друг другу, к тому же он не видел причин признаваться Клуарану в том, какими стали они оба после шторма. Менестрель слушал его молча, время от времени бросая взгляды на Элспет. Та тоже помалкивала, только рассеянно потирала руку.
Когда Эдмунд закончил, Клуаран понимающе оглядел обоих.
– Выходит, вы обратили их в бегство с помощью всего-навсего пары факелов?
Эдмунду показалось, что в тоне менестреля звучит насмешка и недоверие.
– Все было так, как я рассказал, – отрезал Эдмунд.
– А ты, Элспет? – спросил Клуаран. – Ты не пострадала?
Пальцы Элспет, упорно растиравшие зудящую кисть другой руки, замерли, она не то покачала головой, не то пожала плечами. Эдмунд мысленно молил ее молчать о мече. Встретившись взглядом с менестрелем, она пробормотала:
– Эдмунд говорит чистую правду.
Клуаран уставился в огонь. Немного погодя он сказал:
– Сдается мне, надо посвятить вам больше времени. Говорите, вы оба из восточных королевств? Если вы собираетесь идти туда через Данмонию и Уэссекс, то вам потребуется защита. Вы обладаете свойством навлекать на себя неприятности.
– Мы прекрасно обойдемся и сами! – горячо возразил Эдмунд, уже жалея, что они не рассказали менестрелю про меч: невозможно было вытерпеть его презрительное отношение к ним как к малым детям! – Этой ночью, например, мы справились без тебя.
– Везение, только и всего. Вы собираетесь на протяжении всего пути надеяться только на удачу?
– Он прав, – неожиданно подала голос Элспет. Эдмунд недовольно нахмурился, но она продолжала: – Аагард взял с нас слово, что мы обратимся за помощью к Клуарану, и это неспроста: ведь он знает об этом путешествии куда больше, чем ты!
Теперь нахмурился Клуаран.
– Какое именно обещание взял с вас Аагард?
– Что мы попросим тебя защитить нас, – твердо произнесла Элспет. – Именем Бессмертного.
Клуаран вскочил на ноги, сверкая глазами. Он вдруг показался очень рослым, почти великаном, и Элспет со страху вобрала голову в плечи.
– Так и сказал?
Девочка кивнула, слишком напуганная, чтобы говорить.
– Вам известно, кого он имел в виду? Отвечайте правду.
Элспет покрутила головой.
– Я не знаю, – прошептала она.
– Я тоже, – сказал Эдмунд.
Клуаран опустил веки, облик его утратил недавнюю неистовость. Эдмунд гадал, почему ему так важно, чтобы слова Аагарда остались для них непонятными.
Менестрель резко отвернулся и отошел на другую сторону костра.
– Я уже сказал, что останусь с вами, – буркнул он, не глядя на них. – Большего Аагарду не следовало бы от меня требовать.