Текст книги "Пришествие драконов. Начало."

Автор книги: А. Лейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава девятая

Элспет оторвала взгляд от зайца, которого свежевала, и горестно вздохнула. Звук ее вздоха был проглочен простершимся вокруг бескрайним болотом, над которым раскинулось беспросветно-серое небо. Отец научил ее стряпне, но рыба была для нее привычнее мяса, и возня с зайцем казалась нелегким трудом. Она завидовала Эдмунду, мастерски стрелявшему из лука. Клуаран настоял, чтобы они не сидели без дела, пока находятся на его попечении; мальчик оказался таким превосходным лучником, что менестрель доверил ему добывать пищу для общего котла. Сейчас Эдмунд был на охоте, обеспечивая пропитание на следующий день. В сравнении с охотой стряпня – скучное занятие, но Элспет была рада любому делу, позволявшему не обращать внимания на тревожное покалывание, то и дело начинавшееся в ее правой ладони.

Меч не появлялся вот уже три дня, но Элспет знала, что он никуда не подевался. Всякий раз, ощущая на себе пристальный взгляд менестреля, она начинала бояться, как бы он чего-то не заподозрил. Он ведь усомнился, что они прогнали воров всего лишь с помощью факелов. Вдруг он успел заметить сверкающий меч в ее руке? Но если заметил, то почему смолчал? И кто этот Бессмертный? Человек, которого знали в прошлом и Клуаран, и Аагард? Бесконечные вопросы! Но как задашь их столь скрытному менестрелю?

Элспет было трудно говорить с Клуараном о чем-либо, кроме потребностей их путешествия, однако она не разделяла и глубокого недоверия Эдмунда к менестрелю. После первой ночевки вместе тот как будто согласился с их обществом: говорил немного, но неизменно делил с ними трапезу и место у костра. По мнению Элспет, его еженощные отлучки были его личным делом, в которые им не подобало совать нос. Спасибо ему уже за то, что он ведет их вперед, всегда зная, куда свернуть там, где дорога разветвлялась или терялась среди камней, и угадывая, где искать воду и хворост.

Птица, кружившая в небе, оторвала Элспет своим криком от мыслей, и девочка принялась с удвоенным усердием снимать с зайца шкуру. Дело продвигалось медленно, и, пока она закончила, Клуаран успел воротиться с водой и разложить костер.

– Славно потрудилась! – одобрил он, глянув на тушку. – Со временем будет получаться и того лучше.

Он показал ей, как насаживать тушку на вертел, и доверил ей переворачивать ее на огне, а сам пошел к своей суме за солью. В его суме умещалось все необходимое: котелки, еда, одежда, постель, и все в отменном порядке. Элспет давно научилась складывать пожитки, на корабле это было насущной необходимостью, но его умение все равно вызывало у нее восхищение: даже чехлу от арфы он находил применение, на нем имелись карманы для лука и для стрел.

– В нынешние времена опрометчиво было бы ночевать у дороги невооруженными, – объяснил Клуаран, заметив ее взгляд и отвечая ей вдесятеро более пристальным взглядом. – Сама знаешь, как это опасно. Ваше счастье, что эти разбойники не причинили вам вреда.

Элспет покраснела и отвернулась.

– А факелы на что? – бросила она. – К тому же Эдмунд – хороший боец.

– Да, большой умелец! – согласился менестрель.

Эдмунд воротился с целой связкой зайцев на плече. Освежеванный заяц как раз успел зажариться, в чем удостоверился Клуаран. Все трое уселись у костра и жевали жилистое мясо, пока не погас закат. Говорили мало. Элспет устала после дня пути, Эдмунд оставался подавленным. Впрочем, даже он с интересом поднял голову, когда Клуаран сообщил, что завтра они еще до сумерек достигнут деревни.

– Там меня знают, – сказал он. – Нас устроят на ночлег. Но времена нынче тяжелые… Вот это, – он указал на добычу Эдмунда, – сделает нас желанными гостями.

Здорово будет хотя бы одну ночь провести не на жесткой земле, думала Элспет. Она получше закуталась в одеяло, пытаясь устроиться на неуютном земляном ложе.

Эдмунд пошевелился. Повернувшись к нему, девочка обнаружила, что он лежит с открытыми глазами. Она попробовала с ним заговорить, но тот прижал палец к губам и указал кивком головы на костер.

За костром бесшумно поднялся с земли Клуаран. Не глядя в их сторону, он шагнул во тьму.

Дождавшись, пока менестрель отойдет достаточно далеко, чтобы не услышать их разговор, Элспет сказала мальчику шепотом:

– Хотелось бы мне знать, куда он ходит.

Эдмунд пожал плечами.

– Кто его знает! Лучше нам следить за своими словами: он двигается так бесшумно, что может совершенно незаметно вернуться.

«Что верно, то верно», – мысленно согласилась Элспет, припоминая ночь, когда на них напали: тогда Клуаран возник словно ниоткуда. Впрочем, появление разбойников тоже было полной неожиданностью. Она приподнялась на локте и, хмурясь, уставилась на Эдмунда.

– Когда те люди напали на нас, как ты узнал, что это воры, а не Клуаран?

Эдмунд долго молчал, глядя на нее.

– Я мог видеть их глазами, – признался он наконец.

– То есть… Ты что, Провидец? – Элспет инстинктивно отпрянула. На ум ей пришли многочисленные истории о ясновидящих изменниках, которых короли нанимали для подглядывания за своими недругами.

– Возможно, я обладаю их способностями, но я не изменник, – проговорил он обиженно и горько улыбнулся. – Потребовалась проницательность Аагарда, чтобы угадать, кто я такой. И ведь мне совсем не хочется быть таким! Я даже не знал об этой своей особенности, пока не разразилась роковая буря. Как и ты – о своем хрустальном мече.

Элспет послушно покосилась на свою правую ладонь, сгибая и разгибая пальцы.

– Значит, у нас у обоих есть дар, который мы считаем скорее проклятием.

– Это не одно и то же, – возразил Эдмунд. – Моя особенность пока что приносит нам одни беды. – И затем продолжил, корчась от душевной боли: – Помнишь, что произошло перед тем, как мы расстались с Аагардом?

– Он сказал, что его старый недруг по имени Оргрим пытался воспользоваться твоим зрением. Но ты обладаешь тем же могуществом, что и он, ведь так? Поэтому ты смог ему воспротивиться.

– Я сумел прогнать его, только и всего. Но Аагард предупредил, что он вернется, чтобы завладеть мечом. Теперь он меня знает, Элспет! – Эдмунд отвернулся, и Элспет с трудом расслышала следующие его слова: – Не знаю, смогу ли я сопротивляться ему в следующий раз.

Элспет испытала прилив сочувствия. Он говорил, как напуганный мальчуган, а совсем не как могущественный, таинственный Провидец, сбивчивые рассказы о которых она слышала в детстве от взрослых. Ей очень хотелось подбодрить его. И возможно, способ добиться этого существовал.

– Думаю, ты ошибаешься, – произнесла она медленно. – Оргриму ни к чему тебя преследовать.

Эдмунд сразу просиял, и она даже поморщилась от столь внезапной перемены. Только бы не ошибиться!

– Оргрим использует свои способности для соглядатайства. А как можно шпионить за тем, кто знает о его присутствии? Нет, он будет искать того, кто не сможет его раскусить. – Она задохнулась от страшной догадки. – Кого-то вроде меня… – пролепетала она. – Возможно, это мне надо подготовиться…

Эдмунд снова насторожился.

– Ты можешь воспользоваться МОИМИ глазами? – спросила она, заранее трепеща.

– Нет! – крикнул он и отпрянул.

– Подумай, Эдмунд! Аагард говорил, что научился чувствовать, когда его зрением пользуется другой. Может, и я смогу этому научиться? Для этого существует только один путь: чтобы ты попытался посмотреть моими глазами, а я попробовала определить, что чувствую при этом. Иначе как мне догадаться, не пытается ли Оргрим воспользоваться моим зрением?

Разные чувства облачками пробегали по лицу Эдмунда.

– Ты права, – выговорил он наконец. – Но уверена ли ты, что хочешь этого?

Элспет кивнула, вложив в свой кивок больше решительности, чем чувствовала на самом деле. Эдмунд сидел неподвижно, стараясь сосредоточиться. Она тем временем внушала себе, что должна доверять Эдмунду, не важно, Провидец он или нет.

Но ничего не происходило. Взгляд Эдмунда затуманился, лицо окаменело. Через некоторое время Элспет осмелилась спросить:

– Ну, ты что-нибудь увидел?

Он заморгал, озадаченно посмотрел на нее.

– Ничего. Ровным счетом ничего!

– То есть как?

– Я не смог воспользоваться твоим зрением. Вокруг тебя какая-то… какая-то белизна.

Она вытаращила глаза:

– Так уже бывало?

– Нет. – Он помялся. – Учти, раньше я почти не пользовался этим умением. Может быть, оно срабатывает не с каждым.

– Раз так, – сказала она с надеждой, – может, и у Оргрима оно срабатывает через раз?

– Вполне возможно, – согласился Эдмунд. – Хотя причиной можешь оказаться ты сама. – Он усмехнулся. – Не думаю, что кто-то в силах заставить тебя сделать то, чего ты сама не захочешь.

Элспет улыбнулась в ответ на эти слова, но сама подумала: вряд ли дело в ней. Как девчонка, выросшая на море, может сопротивляться Провидцу? Нет, дело было скорее в неопытности самого Эдмунда. Оргрим годами оттачивал свое искусство; если он теперь попробует воспользоваться ее зрением, то она не сможет защитить ни одну тайну – что свою, что Эдмунда; хуже того, она даже не будет знать, что кто-то покопался у нее в голове!

Ко времени их пробуждения Клуаран успел возвратиться. Куда он отлучался, так и осталось неясно, но вернулся он радостным и деловитым.

– Если мы хотим добраться до Эйкхэма раньше захода солнца, то идти придется весь день, – предупредил он своих подопечных, скатывавших подстилки.

День мало отличался от предыдущих: все та же извилистая дорога, все та же плоская пустошь и поросшие папоротником груды камней. Менестрель шагал впереди, иногда бормоча или напевая себе под нос, но не пробуя завязать с ребятами разговор; лишь иногда он оглядывался, чтобы удостовериться, что они никуда не подевались. К полудню Элспет почувствовала, что все сильнее задыхается, стараясь не отстать. Зато после беседы с Эдмундом прошлым вечером о непрошеных дарах им было легче находить общий язык, и они уже шагали рядом как добрые друзья.

Теперь дорога спускалась вниз, вдали показались поля и перелески. Солнце уже клонилось к горизонту, когда они подошли к ручью и побрели вдоль него, пока не добрались до нескольких домиков, над которыми возвышался огромный дуб. Эта деревня сильно уступала размерами Медуэлу, домишки здесь были всего лишь соломенными лачугами. Тощую унылую жену старосты они застали за дойкой коровы. Видно было, что она знакома с Клуараном; его появление совсем не порадовало ее, но, как он и предсказывал, при виде зайцев она просияла и позволила путникам переночевать под крышей мужнего дома. Отведя корову в хлев за домом, она впустила их в дом и попросила Клуарана помочь ей поднять крышку погреба посреди пола.

– А теперь достань оттуда ближний мешок, – скомандовала она.

Пришлось менестрелю растянуться на полу и шарить рукой в темноте. Элспет догадалась, что припасы в этом доме на исходе. Наконец Клуаран достал из подпола неполный мешок чего-то сыпучего. Хозяйка бросила в котел две горсти сухих бобов, постаравшись не положить лишнего.

Староста вернулся в тот момент, когда Элспет и Эдмунд возвращали на место доски, закрывавшие подпол. Это был долговязый блондин, такой же тощий, как его женушка, со светло-голубыми глазами, совсем как небо на заре. Клуаран выглядел рядом с ним мелким и потрепанным, сразу бросалась в глаза его грязная латаная одежонка – не то что толстое шерстяное одеяние старосты. И все же последний суетился вокруг менестреля, старался устроить его на лучшем месте у огня. Для Элспет и Эдмунда табуретов не оказалось, пришлось им усесться прямо на доски, закрывавшие погреб. Элспет совсем не переживала, что не допущена к разговору: она слишком устала и еле ворочала языком, да и в хижине было душновато по сравнению со свежим воздухом их последних ночевок. К тому же сидеть на досках оказалось неожиданно удобно, вспоминалась прежняя ее жизнь на борту «Копьеносца».

Они с Эдмундом жевали поделенную пополам овсяную лепешку, пропуская мимо ушей жужжание беседы у очага. Внезапно Клуаран поднял ладонь, заставив всех насторожиться. Уже почти совсем стемнело, и его худой профиль, озаренный огнем, стал зловещим.

– Слушайте! – приказал он.

Снаружи доносилось мерное постукивание. Оно становилось все отчетливее. Эдмунд побледнел.

– Кони! – прошептал он.

Клуаран вскочил, что-то отрывисто бросил хозяевам дома и дернул Эдмунда за руку. Испуганная Элспет уже стояла.

– К стене! – велел он им, рывком поднимая одну за другой доски в полу, на которых они только что сидели. Староста бросился помогать ему. Убрав вдвоем три самые тяжелые доски, они вскрыли глубокий темный погреб.

– Вниз, оба! – крикнул Клуаран. Эдмунд заупрямился было, но тот гаркнул: – Спорить некогда! Вас не должны здесь найти.

Стук копыт уже походил на грохот. Элспет опасливо заглядывала в черную дыру, гадая в страхе, насколько она глубока.

– Ради всех богов, девочка, не медли! – взмолился деревенский староста.

Жена позади него ломала в отчаянии руки.

– Зачем ты навлек на нас беду? – взвыла она, обращаясь к Клуарану. – За укрывание беглецов они всех нас прикончат!

Слишком напуганная, чтобы говорить, Элспет прыгнула в подпол. Внизу ее падение смягчило сено. В следующее мгновение рядом с ней оказался Эдмунд – возможно, его попросту столкнули вниз.

В квадрате света над их головами появилась физиономия Клуарана.

– Ни звука! – предупредил он. – Когда они уберутся, я достану вас отсюда.

Раздался царапающий звук: он возвращал на место доски. Свет померк.

Элспет зарылась в колючее сено, прислушиваясь к звукам наверху: к визгливому сетованию хозяйки и невнятному бормотанию хозяина. Им отчетливо ответил Клуаран, стоявший прямо над погребом:

– Скажите им, что единственным вашим гостем был менестрель Клуаран, да и тот ушел перед наступлением ночи в южную сторону. Если нам повезет, они бросятся за мной в погоню.

Шаги его были так легки, что они не слышали, как он ушел. Только отворилась и снова захлопнулась тяжелая дверь.

В погребе свирепствовал холод, пришлось Элспет теснее прижаться к Эдмунду. Постепенно ее глаза привыкли к потемкам, и она разглядела осыпающиеся земляные стены, холодное сено под собой, мешок с провизией на высоком ворохе сена в углу и щелку в потолке, пропускающую свет. Стоило стихнуть стуку копыт во дворе, как во входную дверь забарабанили. Элспет испуганно взвизгнула. Эдмунд нашел в темноте ее руку и стиснул – то ли чтобы успокоить ее, то ли чтобы самому успокоиться.

Она слышала отрывистые вопросы и поспешные, перепуганные ответы, не различая слов. Над их головами раздались тяжелые шаги. Элспет напрягла слух. В дом вошел мужчина с грубым голосом.

– Старик по имени Аагард, высокий, седобородый – был такой здесь?

– Аагард-целитель? – Староста был искренне удивлен. – Он ведь живет в нескольких лье отсюда, на морском берегу. Говорят, он почти не покидает свою пещеру. Зачем он вам?

– Не твое дело! Дай нам еды, и мы поедем дальше. Может, этот твой менестрель знает больше.

Элспет замерла: над головой снова загремели шаги. Кто эти люди, зачем им Аагард? Что случилось бы, если бы вместо него они нашли ее и Эдмунда?

Но чужаков в эту минуту больше заботила еда, чем обыск.

– Только молоко? – раздалось в доме презрительно. – Дай нам эля, женщина!

Элспет окоченела, все тело затекло, но она не смела шелохнуться, боясь, как бы ее не услышали наверху. Она не сводила глаз с досок, трещавших и прогибавшихся под весом незваных гостей. Те сначала бранили хозяйское угощение и хвастались своими лошадьми, потом их разговор принял новое направление. Она покрылась мурашками, Эдмунд рядом с ней тоже весь напрягся.

– Мы перевернули пещеру вверх дном, но его и след простыл. Меч тоже исчез. Все, что мы нашли, – пустой морской сундучок. Его милость будет недоволен.

– Сверх того мы прочесали берег на три лье в каждую сторону, – возразил другой голос. – Возможно ли, чтобы в Медуэле мы его проворонили?

– Где ему было укрыться? Там не уцелело ни одной хижины. – Первый говоривший захохотал. – Видал, как они разбегались? Прямо как куры!

Второй тоже захихикал. В считаных дюймах под ними Элспет в ужасе смотрела на свою кисть. Выходило, что именно из-за ее меча эти люди убили жителей Медуэла и собирались расправиться с Аагардом! Она чувствовала, как дрожит Эдмунд, и не знала, чем вызвана эта дрожь – страхом или яростью.

Наконец прозвучал приказ, раздалось шарканье – чужаки встали. По доскам еще раз прогромыхали сапоги, и снаружи раздался стук копыт. Минута – и он замер в отдалении.

Элспет была слишком напугана, чтобы пошевелиться или предложить Эдмунду вылезти из спасительного тайника. Она молча сидела, сжимая его руки. Их обволакивала пропахшая сеном темнота.

Глава десятая

Эдмунду снилось, что он в Галлии.

Невредимый «Копьеносец» только что пристал к берегу, гавань заполнилась пришедшими встретить корабль людьми. Эдмунд напряженно вглядывался в лица встречающих, пока не увидел дядю Аэлфреда, высокого, как дерево. Прошло пять лет с тех пор, как Эдмунд видел его, и вот он снова машет племяннику рукой, улыбается своей знакомой улыбкой, говорящей о его готовности подшутить. Он сдержал обещание и разбогател: позади него перебирали копытами шесть вороных коней, которых он поклялся купить, фиолетовый плащ был застегнут серебряной пряжкой в виде птицы, в точности как у Эдмунда, – наградой от Геореда за честную службу Эдмунду и его матушке в частые отлучки короля.

А потом все стало нехорошо. Улыбающееся лицо Аэлфреда пропало, толпа стала напирать. Небо потемнело, на море поднялись чудовищные волны, и снова Эдмунд очутился посреди урагана, оглушенный треском падающих мачт, испуганными воплями матросов; снова вверху его поджидало что-то темное и громадное…

Он очнулся в полной темноте и услышал звуки ссоры. Какое-то время он находился на грани сна и яви, незрячий и растерянный. Потом память вернула события минувшей ночи: соломенные хижины, погреб, грубияны, рассевшиеся прямо у него над головой и с хохотом обсуждавшие убийство. С колотящимся сердцем Эдмунд напряг слух, стараясь понять, о чем идет речь наверху теперь.

– Я говорила, что чужое до добра не доведет!

Эдмунд узнал голос хозяйки дома, жены старосты, но не понял, что она имеет в виду. Немного поколебавшись, он решился оценить положение ее глазами. Дверь дома была распахнута, в нее лился свет дня, раскрасневшийся староста спорил с женой. Больше в комнате никого не было.

Эдмунд поморгал и снова обрел собственное зрение. Он потянулся к Элспет, тряхнул ее за плечо.

– Всадники ускакали, – сказал он. – Можно вылезать.

Они с трудом встали, но доски были высоко, добраться до них оказалось непросто.

– Эй! – крикнули они, не сговариваясь. – Выпустите нас отсюда!

Погреб мигом открылся, в дыру хлынул свет. Сверху на ребят смотрел не скрывавший неудовольствия Клуаран.

– Как, это ты? – удивился Эдмунд. – Но ведь я тебя не… – Он осекся. Еще немного – и он выдал бы себя. – Я не слышал твоего голоса, – поправился он.

– Если бы кто-нибудь из тех людей задержался здесь, вы были бы уже в цепях, – холодно проговорил менестрель. – Ишь раскукарекались, прямо как деревенские петухи! От взоров ваших врагов я, может, и могу вас уберечь, но против вашей глупости я бессилен.

Он наклонился к дыре в полу, чтобы вытащить их из погреба. Раскрасневшийся Эдмунд вцепился в руку менестреля и мигом покинул тайник. Элспет тоже не пришлось долго ждать освобождения. Хозяева дома глядели встревоженно, словно менестрель и его спутники внушали им не меньше страха, чем грозные ночные всадники.

– Нам пора, – сказал им Клуаран.

Староста не мог скрыть облегчения.

– Да ускорят боги ваш путь, – напутствовал он путешественников, избегая смотреть на Клуарана. Его унылая жена ничего не сказала.

Все утро Клуаран не давал им роздыха. Эдмунд заметил, что они свернули на север. Молчание прерывалось только для обсуждения трудностей пути. Даже в полдень они обошлись без привала, продолжив путь голодными. На ходу Клуаран достал краюху хлеба и сунул ребятам по ломтю.

Эдмунд намеренно отстал от него, чтобы посовещаться с Элспет.

– Слыхала, что говорили ночью те люди? – начал он шепотом. – Они упомянули морской сундучок.

Она кивнула и с горечью ответила:

– Все из-за проклятого меча! Потому они и преследуют Аагарда. Бедные жители Медуэла!

Эдмунд постарался прогнать видение горящей деревни. Теперь он уже ничем не мог помочь несчастным.

– Послушай, Элспет, если они ищут меч, значит ли это, что они ищут и нас?

– О нас они не сказали ни слова. Откуда им знать, что меч у меня?

– Пока неоткуда, – согласился он. – Но не забывай, что Оргриму для выслеживания людей не нужны солдаты. Как только он узнает, что меч у тебя, он натравит на нас своих псов.

– Ты считаешь, что он может применить ко мне свою силу? Ты не можешь, а он может?

– Я так не считаю, – осторожно ответил Эдмунд. – Думаю, Аагард был прав: меч служит тебе защитой. Но это не значит, что ты в безопасности.

– Что ты хочешь этим сказать?

Эдмунд ответил не сразу. «Теперь Оргрим знает меня, – размышлял он. – При желании он мог бы без труда меня отыскать». Существует ли между Провидцами взаимное притяжение? Жаль, что он толком не расспросил Аагарда, когда еще была возможность. Но тогда у него было лишь одно желание: ничего не знать о своем непрошеном даре!

Сколько он себя помнил, его отец всегда воевал за тридевять земель. Матушка Эдмунда, Бранвен, одна растила сына, сама учила его царствованию и подобающему юному принцу поведению. Некоторое время ей помогал ее брат Аэлфред, это он дал Эдмунду первые уроки обращения с мечом и других рыцарских навыков, до которых тот, по его мнению, дорос. Эдмунду льстило дядино внимание. Настоящих друзей у него было мало, а Аэлфред с высоты своего возраста всегда угадывал его чувства. Средством от ночных кошмаров служили сказки, снадобьем от тревог – насмешка. Но потом и Аэлфред уплыл в Галлию за шестью вороными конями, оставив Эдмунда на попечении одной матушки, взявшейся готовить его к царствованию в отцовских владениях.

Эдмунд вдруг похолодел. А может ли Провидец стать королем? Не лучше ли скрывать ото всех свой дар, чтобы не лишиться наследства? Еще важнее было понять, какую опасность он способен принести с собой в отчий дом…

Он встрепенулся, ощутив взгляд Элспет.

– Оргрим может сцапать тебя через меня, – сказал он. – Не знаю, сумею ли я воспротивиться ему в следующий раз. Без меня тебе было бы безопаснее.

Элспет покачала головой.

– Нет! – твердо произнесла она. – Мы останемся вместе. Знаю, он ищет меня, то есть меч. Но, разделившись, мы все равно не обретем безопасности. Кто знает, вдруг колдовство со временем ослабеет? Меч найдет другую руку, когда убедится, насколько бесполезна для него моя слабая ручонка! – Она горько улыбнулась и кивком указала на Клуарана, готового скрыться за поворотом дороги. – Да и вообще нам полезно оставаться вместе, иначе мы разучимся говорить. Больше-то болтать не с кем!

Когда солнце начало садиться, Клуаран замедлил наконец шаг. Местность вокруг была зеленее прежней, тут и там радовали глаз признаки наступившей весны. Когда дорога привела их в лес, менестрель остановился и дождался, пока подойдут оба его спутника.

– Куда ты ведешь нас? – осведомился у него запыхавшийся Эдмунд. – Лорд Джилберт говорил, что тебе надо на восток, в Уорэм.

– Но я уже передумал, – ответил Клуаран. – Теперь мы идем на север, в Гластенинг. У меня там дела.

– Кажется, в Гластенинге есть церковь? – оживилась Элспет. – Мне говорил об этом отец… – Ее личико тут же исказила гримаса боли, глаза наполнились слезами.

Они брели теперь по берегу ручья, среди берез и дубков, еще не успевших распустить листья. Казалось, Клуарана покинула его прежняя угрюмость, он снова что-то напевал себе под нос, словно окружающие красоты подняли ему настроение.

Выведя ребят на опушку, он остановился.

– Хватит перебирать ногами. Мы заслужили отдых.

Эдмунд выглянул из-за его плеча и восторженно разинул рот. Прямо перед ними раскинулось небольшое, неподвижное, как зеркало озеро с прозрачной зеленой водой. Клонящиеся к воде деревья охватывали его подковой, тянулись ветвями с готовыми лопнуть почками к спокойной воде. Озеро покрывала сеть из теней и солнечных пятен. Над водой скользили ранние стрекозы, не способные нарушить волшебный покой пейзажа.

Путники присели у воды. Элспет со вздохом облегчения растянулась на траве, Эдмунд тоже почувствовал, как его отпускает тревога.

– Отсюда начинается королевство Уэссекс, – объявил Клуаран. – Мы не станем входить в него по дороге. С этого места нам потребуется осторожность.

Эдмунд поглядывал на менестреля с растущим подозрением. Откуда у него такая уверенность, что всадники ищут именно их? Он спрятал их в погребе у деревенского старосты, словно не сомневался в грозящей им опасности. За себя он не боялся, иначе тоже спрятался бы…

– Что за люди вломились ночью в дом, Клуаран? – спросила вдруг Элспет. Сходство ее мыслей с его собственными заставили Эдмунда вздрогнуть.

Менестрель тоже вздрогнул.

– Это люди из Уэссекса, прозванные стражниками королевства. Они выдают себя за слуг короля, хотя не служат ему. Они состоят на содержании у одного вельможи, придворного короля Беотриха, члена Королевского совета.

– Оргрим! – ахнул Эдмунд.

Клуаран бросил на него непонятный взгляд.

– Аагард рассказал вам больше, чем я думал. – Он прищурился, отчего его лицо еще больше заострилось. – Оргрим честолюбив и хитер, – продолжил он. – Король доверяет ему больше, чем любому другому советнику. Он учредил свою стражу с согласия короля Беотриха, убедив его, что при наступившем беззаконии без дополнительной силы не обойтись. Они вооружены мечами и известны по всему Уэссексу по серебряной нашлепке на щитах. Их знают и боятся.

– Но прошлой ночью мы еще не добрались до Уэссекса, – напомнила Элспет.

– Они служат Оргриму, а не королю. Оргрим неутомим, и у него длинные руки.

Эдмунд поежился.

– Чего же ему надо?

– Власти. – Теперь Клуаран говорил тихо, и Эдмунду приходилось напрягать слух, чтобы ничего не упустить. – Больше власти, чем есть у него сейчас, больше, чем ты способен представить. – Он уставился на неподвижное озеро с таким же неподвижным, словно окаменевшим лицом. – Раз он позволяет своим людям покидать пределы королевства, значит, цель его близка: скоро в его руках окажется больше власти, чем было у кого бы то ни было когда-либо до него. Аагард поклялся его остановить. Я тоже должен сделать это – у меня на то свои причины.

– А какие у нас причины тебе доверять? – с вызовом спросил Эдмунд.

Клуаран приподнял одну бровь:

– Мне? Я не требую доверия. У меня собственные цели, вы здесь ни при чем. – Он холодно улыбнулся обоим, потом его взгляд остановился на Элспет. В этом взгляде читалось смущение, возможно, даже страх. – Аагард обязал меня защищать вас, поэтому я до поры до времени останусь с вами и буду охранять от Оргрима. Лишь бы вы сами не угодили к нему в лапы! Вот и все.

Эдмунд собирался сказать еще кое-что, но передумал. Что-то вокруг них внезапно переменилось. Он напрягся – не подслушивают ли их? Но их окружала тишина, звучал лишь тихий голос менестреля да журчала вода в ручье. Он отправил свое внутреннее зрение в разведку – с каждым разом делать это становилось все проще, хотя он по-прежнему испытывал при этом стыд. Нет, вокруг не было ни души.

А впрочем…

В его голове вдруг водворился чужой. Его охватил страх. Он тут же догадался, что происходит: в уголках сознания зависло какое-то дымное испарение, а в центре воцарилась холодная, стальная целеустремленность.

«Постарайся запереть свое сознание», – советовал Аагард. Сейчас Эдмунд пытался нащупать источник вторжения. Он как бы застыл на краю пропасти внутри собственного рассудка; вокруг клубился, как дым, туман. Рывок – и он сомкнул края, сделал свое сознание недоступным. Удар чужой ярости – и пустота…

Он с трепетом разжал веки. Спутники не сводили с него глаз: Элспет в тревоге, Клуаран с острым любопытством. Но прежде чем кто-то успел нарушить молчание, до слуха всей троицы донесся дальний стук копыт.

«Поздно! – испуганно подумал Эдмунд. – Они снова нас настигают!»

– Это не стражники, – спокойно промолвил Клуаран. – Те ускакали в другую сторону. И все же…

Он указал на ближние заросли и с помощью упавшей ветки затер их следы на болотистом берегу. Эдмунд с трудом поднялся и заторопился следом за Элспет, схватившей их поклажу и уже метнувшейся в тень. Клуаран присоединился к ним чуть погодя и повел в глубь леса.

На каждом шагу Эдмунда хлестали по лицу ветки. Элспет продиралась через заросли так же неуклюже, как он, зато Клуаран извивался, как уж, словно здесь родился. Наконец он замер, приложил палец к губам, указал им на густые кусты ежевики. Тайник был надежный, хоть и колючий, и Эдмунду было не до острых шипов. Казалось, кони били копытами ему по голове, заглушая даже отчаянный стук его сердца.

Звуки погони стихли в считаных ярдах от них. Судя по всему, преследователи задержались на топком противоположном берегу. Хриплый голос отдал команду, всадники шумно спешились.

– Сделаем здесь привал. Напоите коней и наполните фляги.

– Дальше не поедем, сэр?

– Мы и так покинули пределы королевских владений. Стражники могли бы не останавливаться, но наш долг кончается там, где пролегает граница Уэссекса.

Послышался плеск – лошадей завели в воду. Двое въехали в лес, их голоса Эдмунд слышал яснее остальных.

– Не могу поверить! Столько проскакать из-за какого-то старикашки! Как ты думаешь, что он натворил?

– Наверное, провинился перед стражниками, что же еще? Или не так посмотрел на лорда Орг…

Болтун получил от своего товарища шлепок по спине и проглотил язык. К ним приблизился третий. Немного погодя снова раздался грубый голос командира:

– Тебе пришла охота ослушаться приказа, Тиб?

– Никак нет, сэр.

– Так-то лучше! Неповиновения я не потерплю. Пусть мы не стражники, но все равно должны хранить верность королю Беотриху и его Совету.

Пока Тиб бормотал извинения, под деревья въехали, судя по звукам, новые всадники. Звуки эти показались Эдмунду громче прежних, по коже почему-то побежали мурашки. Кто-то вскрикнул, послышался разрозненный шум – это всадники вытягивались по стойке «смирно».

– Капитан Кэтбар!

В этом новом голосе Эдмунду послышались знакомые нотки, но не сам голос заставил его застыть, а невидимая волна, поднятая появлением властного человека за деревьями. Это была та самая сила, что уже дважды пыталась им завладеть; однажды он сумел поставить ей заслон, но она не собиралась униматься.

Оргрим!

«Не впускать!» – пронеслось в голове у Эдмунда. Он прижался лицом к жесткой земле, крепко зажмурился, накрыл голову руками. Он чувствовал, как к нему тянутся леденящие щупальца чужой мысли, и отчаянно старался закупорить собственный рассудок, лежа неподвижно, как лисица, надеющаяся своей неподвижностью обмануть охотничью свору.