Текст книги "История Эфиопии"

Автор книги: А. Бартницкий

Соавторы: И Мантель-Нечко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц)

МОНАХИ С ОСТРОВОВ НА ОЗЕРЕ ХАЙК.

МОНАСТЫРИ ДЭБРЭ-АСБО

И ДЭБРЭ-ЛИБАНОС

В то время в Эфиопии существовали по крайней мере три значительные группировки духовенства, соперничество которых сказалось на последующих судьбах страны. Одну из этих группировок составляли монахи с островов на озере Хайк. У них была привилегия на сан акабэ сэата, и таким образом они имели возможность непосредственно влиять на решения императоров. Другой группировкой были монахи из монастыря Дэбрэ-Асбо в Шоа. В их распоряжении находилась должность ычэге, благодаря чему у них было право управления всем монашеством страны.

В начале XIV в. должность ычэге занимал Филипп (Филипос). Вместе с тогдашним патриархом Эфиопии {72} абунэ Яыкобом и двенадцатью проповедниками он занимался, как сообщают эфиопские предания, проповедью евангелия по примеру апостолов. При нем монахи из Дэбрэ-Асбо сумели значительно расширить свое влияние и увеличить собственность. Они основывали новые монастыри в Дамоте на Голубом Ниле, в Аруси недалеко от озера Звай, в Ыннарии, Бульге, Борэне, Морэте, Мэрабете, Фэтэгаре и т. д. И наконец, во главе третьей группировки был монастырь Дэбрэ-Либанос, расположенный на севере области Хам. Передаваемая эфиопскими хрониками история основания этого монастыря такова: очень давно прибыл в Эфиопию монах абба Мэтаы, называемый также Либанос. Он основал в Тигре ряд монастырей, среди которых самым знаменитым был названный его именем монастырь Дэбрэ-Либанос в Хаме, в округе Шимэзанна. Сначала великий правитель из династии Загуйе император Лалибэла, потом Йикуно-Амлак из "Соломоновой" династии, а в XIV в. император Амдэ-Цыйон I укрепили позиции этого монастыря многочисленными земельными пожалованиями. Одной из причин значительного обогащения монастыря Дэбрэ-Либаноса была слава, распространявшаяся о бившем неподалеку источнике, освященном Либаносом и обладавшем якобы поэтому чудодейственными лечебными свойствами. К легенде о знаменитом монахе-чудотворце Либаносе прибегнул в XV в. один из наиболее известных правителей Эфиопии – император Зэра-Яыкоб. Он назвал именем Либаноса и шоанский монастырь Дэбрэ-Асбо, чтобы слава его имени подняла ранг и авторитет той группировки монахов, на которую потом стал опираться этот правитель.

Эти три группировки: духовенство с островов на озере Хайк, из Дэбрэ-Асбо и Дэбрэ-Либаноса в Шимэзанне – в начале XIV в., несомненно, имели наиболее прочные экономические позиции. Кроме того, монахи с озера Хайк и из Дэбрэ-Асбо обладали политическим влиянием благодаря привилегированному праву занимать важные посты в центральной государственной и церковной администрации. {73}

КОНФЛИКТ МЕЖДУ ИМПЕРАТОРОМ АМДЭ-ЦЫЙОНОМ I

И ДУХОВЕНСТВОМ

Отношения между светской и духовной властями составили канву драматических событий, которые разыгрались в начале правления Амдэ-Цыйона I. Началом их послужил на первый взгляд незначительный, но чреватый последствиями конфликт между императором и духовенством из Дэбрэ-Асбо. До ычэге Филиппа и абунэ Яыкоба дошла весть, что молодой правитель находится в связи со своей матерью. В императорскую резиденцию в Тэгулете отправились Яыкоб, Филипп, а также благочестивый и ученый монах абба Гонорий (Анореуос), чтобы лично разобраться в недостойном факте. И хотя Амда-Цыйон I утверждал, что мачеха, а не мать является его наложницей, суровый абба Гонорий строго выбранил императора. До сих пор сохранявший спокойствие правитель разгневался и приказал наказать розгами смелого монаха. По Тэгулету разнеслась весть о небывалом событии – телесном наказании духовного лица. Вечером в городе возник пожар. Люди императора стали обвинять монахов в мстительности, монахи же громко заявляли, что это божье наказание за бесчестье, нанесенное благочестивому Гонорию. Сам император, распаленный гневом, приказал сурово наказать всех монахов из Дэбрэ-Асбо. Одних он обрек на ссылку, других – на заточение. Ычэге Филипп был изгнан в Гышен, другие – в Тигре, Дэмбию и Бэгемдыр.

Рассеянные по всей стране монахи Дэбрэ-Асбо, приверженцы секты тоуахдо, стали закладывать монастыри на островах озера Тана, в Уолдэбба (на запад от Аксума), в Эррэре (на восток от современной Аддис-Абебы) и т. д. Результатом императорского эдикта было широкое распространение толка тоуахдо из Дэбрэ-Асбо (позднее – Дэбрэ-Либанос) по всей стране. Из тех крайне скупых документов, что доступны в настоящее время о пожалованиях правителей духовенству, можно заключить, что преемники Амдэ-Цыйона I делали крупные земельные подарки этим монахам. Например, император Сэйфэ-Арыд (1344-1372) пожаловал обширные владения монастырю Мэдханине-Ыгзиы в Тигре, принадлежавше-{74}му монахам этого толка. И вскоре монастыри тоуахдо в Эфиопии стали представлять экономическую и политическую силу.

ЗНАЧЕНИЕ ДУХОВЕНСТВА ДЭБРЭ-БИЗЭН.

ВНУТРЕННИЕ КОНФЛИКТЫ В ЭФИОПСКОЙ ЦЕРКВИ

Примерно во второй половине XIV в. наряду с вышеупомянутыми группировками эфиопского духовенства заявила о себе еще одна сила – на севере росло значение монастырей толка и устава Евстахия (Аустатеуоса). Монахи этого устава почитались духовными наследниками знаменитого аббы Мэтаы (Либаноса). Евстахиевская секта, возникшая сначала, вероятно, в Гэральта, постепенно проникла в районы, лежавшие к северу от Аксума, до области Кохайн и далее. Наиболее знаменитым и важным в истории Эфиопии монастырем устава Евстахия стал Дэбрэ-Бизэн. Благодаря чрезвычайно выгодному положению этого монастыря (в окрестностях современной Асмэры) под его контролем находился торговый путь, связывавший Массауа и Дыбаруа. Одновременно он был укрепленным пунктом на северной границе христианского государства. С начала своего существования этот монастырь прославился борьбой, которую он вел с мусульманами побережья. Позднее благодаря дружественным отношениям, которые Дэбрэ-Бизэн сумел установить с соседними мусульманскими правителями архипелага Дахлак, он стал важным для Эфиопии пунктом поддержания контактов с побережьем.

Основателем Дэбрэ-Бизэна был абба Филипп (Филипос) (1319-1403), ученик Евстахия. Именно этот абба Филипп сделал монастыри устава Евстахия сильнейшими на севере страны. Монахи этого устава считали, что своим значением они обязаны также крупным земельным вкладам императора Давида (Давит) I (1382-1411).

В период правления Давида I столкновения внутри эфиопской церкви приобрели серьезное политическое значение. Абба Филипп из Дэбрэ-Бизэна, несмотря на поддержку императора, был обвинен тогдашним акабе сэат Сэрэкой-Бырханом в ереси. Вплоть до смерти последнего {75} абба Филипп оставался узником монастыря на озере Хайк. По окончании срока заключения абба Филипп проводил не возбранявшуюся императором Давидом деятельность по основанию новых монастырей и укреплению – все так же на севере – позиции монахов Евстахиевского устава. Вполне могло быть, что симпатии, какими одаривал Давид I монахов Евстахиевского устава, вызвали недовольство других и послужили причиной отречения этого императора от престола. Достоверно известно только, что монахи – правда, не ясно какие – заставили его отказаться от трона в пользу сына Теодроса (Федора).

Император Давид I, находившийся под серьезным влиянием монахов, организовал большое паломничество в Иерусалим, участники которого привезли оттуда реликвию креста Христова.

В паломничестве приняли участие многие знаменитые эфиопские деятели, и именно тогда – согласно традиции – был установлен ряд высоких званий и должностей, таких, например, как дэджазмач или фитаурари.

Торжественное паломничество из Эфиопии отправилось в Иерусалим, воспользовавшись предоставленным правом на проезд по дорогам мусульманских стран. Император Давид добился этого путем мирных переговоров с Египтом. В период его правления Эфиопия наладила широкие контакты с христианским Востоком, что сказалось на развитии культуры этой страны.

Трудно установить, какой группе монахов "обязан" император Давид интригой, лишившей его трона. Традиция лишь сообщает, что однажды император решил спросить о своей судьбе монахов и пустынников "островов и пещер", которые умели предсказывать будущее. Они посоветовали императору передать трон в руки сына Теодроса. Прорицание должны были подтвердить влиятельные при дворе монахи с озера Хайк. По всей вероятности, это предсказание было ловким политическим маневром той церковной группировки, которая стремилась упрочить свои позиции при дворе, устранив нежелательного императора и заменив его другим, более благосклонным к ним. Давид I, отдавая себе отчет в том, что игнорирование предсказания повлечет за собой открытый конфликт с духовенством, отрекся от престола в 1411 г., а в 1413 г. {76} он погиб в результате несчастного случая. Его похоронили на острове Дэга (на озере Тана).

О времени правления Теодроса I мы совсем не располагаем сведениями. Эфиопская традиция сообщает, что император Теодрос расторг договор "года священного союза", устанавливавший принадлежность церкви одной трети территории государства. Он считал, что такое большое богатство должно служить народу, и начал делить между бедными церковное имущество. По-видимому, Теодрос проводил иную, чем его предшественники, политику, игнорируя силу духовенства. Несмотря на это, эфиопское духовенство причислило Теодроса к разряду святых, мотивировав свое решение тем, что император имел одну жену, с детства жил в страхе божьем, раздавал бедным свое имущество и построил много церквей. После неполных трех лет правления в 1414 г. Теодрос неожиданно умер. Он был погребен в Мэрабете. Трон занял его брат, император Йисхак. Представляется вполне вероятным, что и эта смена правителей находилась в тесной связи с интригами различных группировок духовенства, стремившихся к завоеванию исключительного влияния на политику правителей. Однако утверждать это категорически не позволяет слишком малое количество известных в настоящее время подлинных документов.

В период правления последующих правителей, а особенно – как представляется – при императоре Йисхаке (1414-1429), в эфиопской церкви увеличилось число толков и сект. Борьбу с ними потом начал один из очередных правителей – император Зэра-Яыкоб (1434-1468), который на протяжении всей своей жизни осуществлял план объединения эфиопской церкви. Не место перечислять здесь все эти секты и толки, даже если бы это было возможно в настоящее время. Довольно мало еще известны те различные направления, которые важны для понимания эфиопской религиозной мысли 3, существенны для истории церкви этой страны и даже интересны для всеобщей истории христианства. Некоторые наиболее исследованные секты – например, микаэлитов и стефанитов {77} (ыстифанос) – своими связями с гностическими течениями крайне интересны для истории восточной христианской церкви, а для политической истории Эфиопии они не столь существенны.

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СТАБИЛИЗАЦИЯ

И РАСЦВЕТ КУЛЬТУРЫ ГОСУДАРСТВА

Одной из характерных черт внутренней истории Эфиопии XIV – начала XV в. являлось дальнейшее укрепление политической и экономической роли церкви в государстве. Основы этого были заложены в предыдущее столетие, когда создавался союз светской и духовной власти. В XIV в. положение церкви укрепилось, а светскую власть сумел сосредоточить в своих руках император Амдэ-Цыйон I. Союз этих сил начал оказывать положительное влияние как на административную организацию государства, так и на формирование культурного облика Эфиопии. Интересы обеих правящих верхушек – светской и духовной неразрывно переплетались. Соглашение "года священного союза" способствовало тому, что укрепление или ослабление одной из них оказывало влияние на положение другой. Вместе с обогащением церкви и далеко зашедшим процессом централизации власти все сильнее возрастал в государстве авторитет духовенства и двора.

Амдэ-Цыйон I начал дело организационного объединения государства и укрепления авторитета императора. Духовенство же, наиболее образованная и одновременно наиболее влиятельная группа в государстве, стала сотрудничать с ним в этом.

К началу XIV в. Эфиопия переживала период внутренней стабилизации и экономического развития. На то же время падает и расцвет культуры этой страны. Этому расцвету способствовали широкие внешние контакты, которые были у тогдашней Эфиопии с христианским Востоком и с соседними мусульманскими странами. Кроме "Кыбрэ нэгэст" ("Слава царей"), тогда было создано другое значительное литературное произведение – "Сырыатэ Мэнгыст" ("Правила царства"). В нем отразились стремления, а вернее сказать, потребность в создании {78} единой административной системы государства. "Сырыатэ Мэнгыст" – это собрание правил придворного церемониала, описание степеней и званий знати, судей, священников и разного рода учреждений. Его иногда называют учебником двора и государства. И справедливо, так как там записаны церемониалы, обязательные при коронации, венчании, погребении и т. д., объем прав церковных и светских трибуналов, их процедуры, полномочия, связанные с отдельными званиями, и тому подобное. Существует много различных списков этой книги, довольно трудной для толкования и перевода. Нередко сложно определить, когда возникли увеличивавшиеся с веками комментарии и перечень должностей, вписывавшиеся в эту книгу. Известно, что редактирование ее было предпринято в первой половине XIV в. при Амдэ-Цыйоне I. В период его правления была введена должность историографа – цэхафе тыызаза ("записывающего приказы"). Сначала она предоставлялась только благородного происхождения аззажам, но с течением времени превратилась в особое придворное звание.

С учреждением должности цэхафе тыызаза связывается начало эфиопской историографии. На время правления Амдэ-Цыйона I приходится период развития светской и церковной литературы. XIV век был вторым, после аксумского, периодом развития литературы в Эфиопии. Наряду с "Кыбрэ нэгэст" и "Сырыатэ Мэнгыст", а также "Хроникой Амдэ-Цыйона", первой эфиопской хроникой, появились другие произведения, важные по своему значению для церкви, государства и всей эфиопской культуры. Авторами произведений либо персонажами жизнеописаний выступали такие лица, как ныбурэ ыд Йисхак, автор "Кыбрэ нэгэст", абба Гийоргис, монах из шоанского монастыря Гасычча. Он осуществил переработку "Хорологиона" – произведения, определяющего время дневных и ночных церковных обязанностей. Сохранилось также имя аббы Бэцэлотэ-Микаэля, жившего во времена императора Сэйфэ-Арыда, аббы Йисхака из монастыря Дэбрэ-Гол в Шоа, аббы Филиппа из монастыря Дэбрэ-Либанос в Сэлале, аббы Гонория из Шоа, аббы Арона из Бэгемдыра, аббы Самуэля из монастыря в Уале (время прав-{79}ления Давида I), аббы Сымона из известного египетского монастыря св. Антония (конец XIV в.) 4.

Наиболее крупной фигурой в литературе XIV в. был патриарх Эфиопии абунэ Сэлама (примерно 1350-1390), который снискал прозвище "Переводчик". Он был инициатором, а частично и автором многочисленных переводов и обработок произведений христианской литературы, в основе которых лежали арабские тексты. Именно ему приписывается заслуга перевода собрания канонического права и церковных положений "Сендос" и "Дидискулия".

Благодаря широким в то время контактам с христианским Востоком в Эфиопию проникло много произведений, общих для средневековой культуры всего Средиземноморского бассейна. Таким образом в Эфиопии оказалась известная во Франции, Испании, Италии, а также на всем христианском Востоке "Книга чудес Марии" (переведена во время правления Давида I), которая здесь была переработана и распространялась в собственной эфиопской версии. Был переработан крупнейший христианский роман "История Александра Великого", а также "Жития святых", "Жития мучеников", дополненные житиями местных святых. К последним относится житие знаменитого аббы Мэтаы (Либанос) под названием "Чудеса Дэбрэ-Либаноса" – книга, написанная во времена императора Йисхака. Абба Сымон из монастыря св. Антония сделал перевод "Синаксаря", календаря святых, в который со временем были добавлены истории отечественных святых. В период правления Давида I были записаны жизнеописания некоторых правителей династии Загуйе. В течение всего этого периода отмечается также развитие религиозной и светской поэзии.

За исключением немногих дошедших до нас произведений светской поэзии, во всей литературе того времени и вплоть до середины XIX в. господствовал язык геэз, который – в самом приблизительном сравнении – можно было бы назвать эфиопской латынью 5. Только деяния {80} императора Теодроса II были написаны по-амхарски: этим произведением началась литература на амхарском языке, а расцвет амхарской художественной литературы наблюдается лишь в последнее время.

Усилия императора Амдэ-Цыйона I по централизации власти встретили вооруженное сопротивление на севере страны, в том числе и со стороны фалаша. В XIV в. в Тигре, а также в районах на север от Шоа, где был новый центр государства, имели место сепаратистские движения. Около 1320 г. император Амдэ-Цыйон подавил там восстание, возглавленное Ябикой-Ыгзиы. Центром мятежа были округа Амба-Сэнэйти и Бихат. Император после победы над мятежниками "наградил" правителя округа Амба-Сэнэйти титулом "правитель обезьян", показав этим, что считает мятежников не заслуживающими человеческого имени. Этот позорный титул сохранялся вплоть до XVI в. Однако гораздо более решительно против императорской власти выступали фалаша в Сымен, Уогэре и Дэмбии. В течение длительного времени фалаша поддерживали в северо-западных районах Эфиопии негаснувший военный очаг против власти императора. Император Йисхак, который значительно расширил границы эфиопского государства на западе, севере и юге, покорил и эти районы. Однако ему не удалось окончательно сломить силы фалаша, стремившихся к независимости. Лишь в последующие века оппозиционность этой группы населения была преодолена и значение фалаша упало.

Согласно эфиопской традиции, многие из императоров Эфиопии в XIV начале XV в. покрыли себя боевой славой. Хотя из подлиных хроник тогдашних правителей сохранилась только хроника императора Амдэ-Цыйона, но и другие памятники письменности, которые дошли до нашего времени, также главным образом восхваляют величие и мужество царей. Наиболее ценными из дошедших до нас литературных произведений того времени являются "Царские песни", воспевающие военные подвиги императоров. Они представляют собой бесценный лингвистический памятник и, кроме того, важный исторический документ, так как в них можно обнаружить перечень завоеванных областей и племен. {81}

Глава V

БОРЬБА ЭФИОПИИ С СУЛТАНАТАМИ

ОТНОШЕНИЯ ЭФИОПИИ

С МУСУЛЬМАНСКИМИ СТРАНАМИ

Период с 1331 по 1445 г. отмечен почти беспрерывными войнами с мусульманскими султанатами, расположенными на юго-восточных границах современной Эфиопии. Отсутствие сильной централизованной власти в Эфиопии на рубеже XIII – XIV вв. вынуждало ее вести политику компромиссов по отношению к соседним мусульманским султанатам. Султанаты в то время еще не представляли собой значительной угрозы христианскому государству прежде всего в силу внутренних споров и борьбы за гегемонию, какую они вели между собой. Эта борьба завершилась в 1285 г. победой султаната Йифат и правившей там династии Уоласма, которой подчинялся султанат Шоа и правившая там династия Махджуми. Именно с того момента наступил период развития и консолидации мусульманских сил. Таким образом, начало процесса внутреннего упрочения и расцвета султанатов и консолидация Эфиопской империи совпали во времени, приходясь на начало XIV в. Внутреннее укрепление сопровождалось общей для обеих сторон тенденцией к расширению своих территорий и подчинению себе богатых и потому важных для обеих сторон в экономическом отношении юго-восточных окраин. В такой ситуации вооруженный конфликт был неизбежен.

Эфиопская империя в тот период занимала гористую и труднодоступную территорию почти всего Центрального массива. Султанаты Йифат и Адал находились в Восточном массиве и частично в восточной части Центрального массива. Округа Доуаро, Бали (Бале), Хадья, Фэтэгар, политико-экономические интересы которых в те времена {82} были связаны с исламом, занимали юго-восточную часть Эфиопской впадины. Африканское побережье Красного моря, острова Дахлак, очень важный в экономическом отношении порт Зейла находились в руках мусульман. На противоположной стороне Красного моря были расположены также мусульманские страны. На западе от Эфиопской империи находились принявшие ислам Судан и Египет. Следовательно, Эфиопское нагорье, находившееся во власти христианских императоров, со всех сторон было окружено мусульманами.

Усиливавшийся с начала XIV в. конфликт империи с султанатами не был единственным конфликтом христианского государства с мусульманским окружением. Египет также проводил враждебную в отношении империи политику, реакцией на которую была угроза императора Амдэ-Цыйона, как в прежние времена Лалибэлы, отвести воды Нила. Постоянной причиной напряженных отношений Эфиопии с Египтом была проблема контактов христианской империи с ее александрийской метрополией 1. На пути из Эфиопии в Александрию, который проходил по мусульманским территориям, имперские посольства постоянно задерживались, послов заточали в тюрьмы или убивали. Та же участь ожидала патриархов, направлявшихся в Эфиопию. Нередко случалось, что Эфиопия в течение нескольких лет была лишена абунэ, что усложняло политическую ситуацию внутри страны. Поэтому правители Эфиопии вели непрекращавшиеся переговоры о переезде патриархов, и не раз именно этот вопрос становился непосредственной причиной начала конфликта.

ИСТОКИ

ЭФИОПСКО-МУСУЛЬМАНСКИХ ВОЙН

Отношения Эфиопии с окружавшими ее соседями значительно обострились в начале XIV в. В основе столкновений лежало соперничество обеих сторон в деле {83} завоевания гегемонии на вышеупомянутых территориях, являвшихся важным источником дефицитных в то время товаров. В конце концов в 1328 г. возник вооруженный конфликт, непосредственной причиной которого был захват султаном Йифата Хакк-ад-Дином I возвращавшихся из Каира послов императора Амдэ-Цыйона и истязание их пытками. В этом первом столкновении Амдэ-Цыйон одержал победу, завершившуюся пленением самого Хакк-ад-Дина (Хакдина). Император назначил султаном брата пленника – Сабр-ад-Дина (Сабрдина). Однако этот последний не был верен императору и начал партизанскую войну, проникая в пограничные районы Эфиопии: Дамот, Фэтэгар, Тэгулет, достигая даже центральных областей: Амхары и Годжама. Здесь войска Сабр-ад-Дина устроили резню христиан, сжигали церкви и монастыри и в захваченных округах назначали верных себе правителей.

Таким образом, первая победа, одержанная Эфиопской империей – так же как и многие последующие, – не вызвала фактического перевеса ни в ту, ни в другую сторону.

Как рассказывает хроника 2, Амдэ-Цыйон, готовясь к очередному походу, направил к Сабр-ад-Дину посольство с письмом: "Верно ли то, что я слышал о тебе, или нет? Сжег ли ты церковь божию? Умертвил ли ты христиан, а оставшихся увел ли в плен и обратил к своему закону?.. Разве ты не знаешь, что я заключил в тюрьму и сделал своим слугой твоего брата Хакк-ад-Дина? Разве ты не знаешь также, что я убил племянника твоего Дэрадэра? И с тобой я так же поступлю, низложу тебя с престола твоего и погублю тебя,– и если ты убил десять христиан, я убью у тебя тысячу, если ты убил сто, я убью у тебя десять тысяч".

Ответ Сабр-ад-Дина был таков: "Я не приду к тебе и не стану перед тобой, а если ты придешь ко мне, я не испугаюсь, ибо у меня войска больше, чем у тебя. И оно сражается мечами, ножами, на конях, луками, копьями, щитами, железными палицами, стрелами. Если хочешь – {84} приходи ко мне, путь длинен, а если нет, я приду и буду воевать с тобой!"

Молниеносным маршем выступил Амдэ-Цыйон сначала против Амэно, правителя союзного с Йифатом округа Хадья. Он без труда разбил его и заставил послать Сабр-ад-Дину ложное известие о том, будто бы Амэно разгромил армии Амдэ-Цыйона, благодаря чему путь в Эфиопскую империю открыт. Тогда Сабр-ад-Дин разделил свои войска на три армии и каждую из них послал разными путями на завоевание Эфиопии. Амдэ-Цыйон, ослабив таким образом главные силы противника, вперед выслал без обоза небольшие, но воинственные и закаленные в боях свои самые верные отряды, называвшиеся "Гиены императора", а за ними двинулся сам со всей своей армией. "Гиены императора", искушенные в стремительных маршах и боях, сумели задержать войска Сабр-ад-Дина вплоть до прибытия основных сил императорской армии. В 1331 г. две неприятельские армии снова встретились в битве. Мусульманская армия потерпела сокрушительное поражение. Сам Сабр-ад-Дин едва спасся бегством. Эфиопские войска торжествовали и праздновали победу, радуясь богатству трофеев: драгоценных камней, ценного оружия и одежды, – а также красоте взятых в плен невольниц.

Но и после той решающей битвы император Амдэ-Цыйон вынужден был продолжать военные походы. В северной части страны взбунтовался народ фалаша в округах Бэгемдыр, Сымен, Уогэра, Цэгэде и других. И на юге нельзя было считать борьбу с мусульманами законченной прежде всего потому, что правитель Доуаро – Хайдэра оказал поддержку побежденному султану Йифата. Поэтому Амдэ-Цыйон разделил свою армию на две части. Пешие и конные полки из Дамота, Сэкэльта, Гондэра и Хадья, которые особенно прославились в последней битве, император послал против фалаша под командованием Цэга-Крыстоса. Сам же, возглавив остальную часть армии, выступил против Доуаро. И здесь он одержал победу, увенчавшуюся пленением главных мусульманских правителей – Сабр-ад-Дина и Хайдэра.

Победой в Доуаро Амдэ-Цыйон закрепил на какое-то время превосходство империи над мусульманскими {85} соперниками. Он расширил границы государства, включив в состав Эфиопии территории: Мэнз, Зега, частично Йифат до реки Аваш. Правителем мусульманских округов он назначил Джемаль-ад-Дина (Гемальдина), брата прежних султанов Йифата. На короткое время на юго-восточной границе Эфиопии воцарился мир. Побежденный остался по словам летописца – "собачьим хвостом, который поднялся против головы льва".

В тридцатых годах XIV в. войны возникали еще несколько раз, а вернее сказать, война велась постоянно с большим или меньшим напряжением. Через несколько лет после поражения в 1331 г. вновь окрепла коалиция мусульманских областей. Правда, султанат Йифат был ослаблен в военном отношении и урезан территориально, но стали возвышаться исламизированная страна Адал, а также Мора, распространившие свое влияние от Фэтэгара и Доуаро вплоть до Индийского океана. Джемаль-ад-Дин, султан покоренного Йифата, назначенный Амдэ-Цыйоном, также был далек от мысли хранить верность христианскому императору. Поэтому тридцатые годы прошли в бесконочных столкновениях. Не раз мусульманские войска окружали небольшие эфиопские отряды, так как армия императора вынуждена была сражаться на двух фронтах: против мусульман и против фалаша и других мятежных народов на севере своей страны. Часто самому императору приходилось спасаться бегством под покровом ночи. Случалось, что обе стороны, истощенные длительным взаимным кровопролитием, заключали кратковременные перемирия и соглашения. В этой войне было немало драматических моментов, которые описывают тогдашние хроникеры. Так, например, они рассказывают, что однажды император зашел в глубь неприятельской территории и раскинул лагерь на реке Яс. Мусульманские предводители также собрали свои войска и двинулись, чтобы разбить армию захватчиков. Вскоре конные эфиопские разъезды принесли весть о приближении многочисленного мусульманского войска, "сила которого равна дождю и ветру во время бури". По стечению обстоятельств в тот же самый день над лагерем императора пронеслась чудовищная буря, поразившая всех и надломившая дух уже ослабленных голодом и лишениями солдат. Тогда Амдэ-{86}Цыйон приказал своим вестникам обратиться к воинам: "Не бойтесь и не ужасайтесь, народ христианский, видя дождь и бурю, – это знамение божье, что мы ниспровергнем неверных". Этим обращением сумел император "укрепить своих воинов и не допустить в них страха". Атака мусульман была отбита.

Таким образом, прошло много месяцев, в течение которых император Амдэ-Цыйон вместе со своими воинами, не зная отдыха и не откладывая меча, постоянно сражался и продвигался вперед. Наконец он достиг страны Адал, став первым христианским царем, ступившим на ее землю. Хроникер пишет, что войско шло вперед по неизведанной стране, "камни этой земли – как шипы, а люди ее ходили на руках; ноги их вверху, а головы – внизу, и бегали они на руках, а не на ногах". Именно там император со своими войсками сражался днями и ночами.

Амдэ-Цыйон далеко углубился в полупустынные районы Адала, побуждаемый, вероятно, стремлением окончательно разрешить мусульманскую проблему на юго-восточных границах. Его военные начинания были вызваны не только экономическими интересами, но, очевидно, и политическими соображениями. Ибо султанаты намеревались создать новую коалицию, в которую вошли бы также и прибрежные территории в окрестностях Зейлы. Мусульманская сторона, которая рассчитывала и на помощь Йемена, собирала силы. Правитель страны Адал Салех 3 решил привлечь на свою сторону Джемаль-ад-Дина. Амдэ-Цыйон, по всей вероятности, в этой ситуации спешил разбить мусульманские силы до того, как они соединятся. Салех же стремился к объединению этих сил, чтобы разрезать на две части и уничтожить удалившуюся от родной земли армию императора. Свои планы Салех изложил султану Йифата, предоставив ему оставаться верноподданным вассалом императора или завоевать независимость. Цитируемая уже нами хроника пишет об этом так:

"Мир тебе и мир величеству твоему. Послушай совета моего и внемли слову моему: вот царь христиан идет по тесному пути, где ему не пройти. Ты же выбери себе одно {87} из двух: давать ему подать и дары или нет. Если ты хочешь давать ему дары, продай свою жену и детей и все, что есть у тебя; если ты так поступишь, как не поступали твои отцы, бывшие перед тобой, ты не избавишь от рабства своего потомства и потомства твоего дома вовеки. Ныне же реши своим умом, что делать. Собери войско, сражающееся мечом, луком, со щитом, копьями, деревянными пиками, палицами из железа. И я приду с войском из всадников и пеших, и мы окружим его со всех сторон и всецело, и погубим сразу, и не оставим никого из них".

Четыре месяца собиралось мусульманское войско. Однако, когда правитель страны Адал увидел многочисленность своих отрядов, он, не желая ни с кем делить предстоящие трофеи, решил сам пойти на императора, не ожидая прихода войск Джемаль-ад-Дина из Йифата.