Текст книги "Бутафория (СИ)"

Автор книги: А. Артемьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

========== Сиськи Евы, жирок Вильде ==========

Посади бабушку рядом с подростком в закрытом помещении.

Раунд.

Советую предварительно нацепить камеру, чтобы ты смог наблюдать за происходящим.

Кто-то посмеётся, а кто-то задумается.

Социологи и психологи по сей день пытаются понять, что за дерьмо варится в головах современных подростков. Единственное, что они поняли (бинго!) – мы отличаемся от наших родителей. Даже от людей, которые старше нас всего на пять лет.

Большинство подростков – прагматики. Они даже не думают учиться. Так размышляют родители, которые безуспешно пытаются внедрить в голову своего чада мысль о том, что высшее образование – главный билет в будущее. Без него ты будешь никем. На самом же деле, наше поколение более осознанно понимает происходящее, и учит лишь то, что действительно пригодится им в жизни. История – мелочи. И без неё покатит. Я ведь не собираюсь стать учителем Истории. Знаю, когда случилась первая мировая, и на этом всё. Геометрия вряд ли пригодится парикмахерам. Так думают многие. География? Проще купить билет на поезд и уехать, куда глаза глядят. Зачем мне знать, какие реки вливаются в Атлантический? Литература? Зачем? Те, кто читают книги, действительно этого хотят. Они увлечены этим. Читают не то, что задают по программе в школе, а то, что им интересно. Язык? Подростки могут выучить его до уровня написания какого-либо сообщения в социальной сети без ошибок, чтобы не казаться глупым. И то, многим на это плевать. Любовь сейчас никому не нужна, по сути. Лишь отдалённая симпатия. Подростки начинают понимать, что в получении удовольствия путём секса необязательно любить своего партнёра. Ведь так гораздо проще. Нет отношений – нет проблем.

О здоровье мы тоже заботимся. Курим, но не пьём – вот наш девиз. Многие утверждают, что ведут здоровый образ жизни, приговаривая с сигаретой в зубах – «мы ведь не алкоголики!», и наоборот.

В Бога не верим. Не верим в справедливость. Верим лишь в себя. Не ищем помощи у других. Незачем.

Нас обсуждают на улицах. Нас презирают. Внешний вид оценивают на двойку. Мы – оборванцы. Никто не думает о том, что в этих вещах нам действительно удобно. Да, в мешковатой толстовке. Да, в спортивном костюме в кино. Да, не обязательно наряжаться, как кукла Барби или тёлочка из Винкс после превращения, когда идёшь в кафе.

Дружба важнее, чем любовь. Но даже на друга нельзя положиться.

Во всём ищем свою выгоду. Даже в отношениях с родителями. Вынести мусор? Без проблем. Плати. За эти деньги я куплю себе выпить.

Общество не принимает нас. Из-за этого наша самооценка слегка шатается, колеблясь от положительного к отрицательному.

Мы – другие. Пора бы уже признать это.

Отправитель: Ева

Время получения: 22:41

Сообщение: Затусим?

Я лежу на кровати и потираю глаза. Мать уже спит. Отец нас бросил, но это скорее вина матери. Встаю и, не глядя в зеркало, вылезаю в окно, прихватив толстовку.

Мы развлекаемся, ни о чём не думая. Без смысла.

Может, взрослые обсуждают нас, потому что завидуют? Хотят быть нами.

Я всегда знала, что все они – лицемеры.

Иметь комнату на первом этаже – здорово. Ведь можно уйти незамеченной, прокравшись через задний двор. У дороги меня ждёт Ева, прямо под фонарём, выряженная как шлюха. Я знаю, для кого. Короткая кожаная юбка, чёрные капроновые колготы и короткий розовый топ, оголяющий пупок с пирсингом. Длинные волосы стянуты в хвост и падают на грудь девушке слегка вьющимися локонами. Глаза густо накрашены чёрными тенями, а губы слегка тронуты бледной помадой. Она улыбается, потому что знает, что сегодня у Шистада вечеринка в честь начала нового учебного года. Мы, как ни странно, приглашены. Всё благодаря Еве.

– Прикид – что надо. Настроена серьёзно, – с улыбкой говорю я, проверяя телефон в кармане.

– У меня своя артиллерия, – смеётся Ева. – Левая и правая.

Действительно, топ отлично подчёркивает её грудь. Шистад обратит на неё внимание, определённо. Мимо уж точно не пройдёт.

Мы на втором курсе, а это значит, что мы не сопливые новички. Теперь мы имеем право травить первокурсников, если те сунутся на вечеринку.

– Мне кажется, левая выпирает из топа чуть больше правой. Пощупай, – подруга хватает меня за обе руки и прислоняет к груди.

– Да нет, всё в норме, – повседневным голосом отвечаю я. – Щупать? Предоставь это Шистаду.

– Я рада, что мы приглашены, – смазливо улыбается Ева после моих слов. – Ночь будет грандиозной. Я это знаю.

Запоздалая мысль лезет мне в голову. Действительно ли я хочу идти туда сейчас? Завтра первый учебный день. Смогу ли я выспаться?

– Там будут третьекурсники, а значит, мы должны найти тебе парня на ночь, – утверждает Ева.

Разумным будет пропустить реплику мимо ушей. Квиг Мун не меняется. Оторва и та самая зажигалка на любой вечеринке. Если они с Крисом действительно начнут встречаться, дом сгорит дотла. Будет слишком горячо. Это станет сенсацией.

– Ты его любишь? – вдруг спрашиваю я, держа подругу за руку. Мы продолжаем идти к дому Криса.

– Фу! Нет, конечно. Но он мне очень нравится. Встречаться с третьекурсником – это мечта!

Ну, здесь всё понятно. Я считаю Еву умной девушкой, и она уж явно не влюбится в такого парня, как Шистад – чёртов покоритель сердец, аля-выебу-тебя-во-все-щели-и-подарю-свою-толстовку. В таких шмотках ходят многие. В такой толстовке ходила Вильде. Грёбаное клеймо. Она поступила как настоящая идиотка, когда решила всё-таки надеть её и прийти в таком виде на занятия.

Поэтому мы с ней не общаемся. Поэтому есть только я и Ева.

И этот дом, к которому мы медленно подходим. В нём куча народу. Это дом Вильяма. Он пару раз подкатывал ко мне, но я дала понять, что не встречаюсь с такими, как он. С такими… друзьями Криса. Вильям ведь наверняка ебёт всё, что движется, как и его дружок. Какая мерзость.

– Что за хрень! – орёт какой-то первокурсник, открыв нам дверь. – А, очередные тёлки.

– Тёлки у тебя на коровьем пастбище дома, колхозник. Мы приглашены, поэтому, будь добр, – Ева отпихивает парня в ужасных клетчатых штанах, и мы заходим в мир, полный хаоса, алкоголя и громкой музыки.

Здесь приходится притворяться другим человеком. Всё это – бутафория. Чёртов спектакль. И мне следовало бы детальнее изучить свою роль.

– Отлучусь в уборную, – говорю я, понимая, что нужно накрасить губы. Благо, любимая губнушка всегда лежит в кармане толстовки. Оставляя Еву одну бороться с танцующей толпой пьяных девиц, я лечу по лестнице на второй этаж в поисках туалета. В длинном холле никого нет. Все внизу. Я медленно иду по тёмному ковру и верчу головой во все стороны, отчаянно пытаясь найти…

Ноги замирают в тот самый момент, когда я улавливаю едва слышимый звук. Такой сладкий. Заставляющий идти дальше, искать источник. Нура, остановись. Стой.

Стоны. Запретные. Такие тонкие, женские, перекрывающие мужской хрип. Я прямо возле закрытой двери, ведущей в уборную. За ней два человека занимаются сексом. Я не должна открывать её, не должна входить туда, тревожить этих людей. Это неправильно, и мне стоит уйти. Но рука сама тянется к дверной ручке, и я медленно открываю дверь.

Даже не заперлись.

Жировые складки на животе Вильде – первое, что я увидела. Затем я рассмотрела её шифоновую белую юбку и такую же белую приспущенную майку, оголившую её левую грудь. Чёрный вязаный кардиган вместе с нелепым обручем в цветочек валяется на полу. Вильде зарывается руками в волосы парня, отчаянно пытаясь притянуть его поближе. Но тот отстраняется, пытаясь сохранить дистанцию, насколько это возможно. Резкие толчки заставляют девушку вскрикивать, как мышь. Толстая задница Вильде едва помещается в раковину, кожа мерзко облегает фарфор, создавая впечатление каких-то жировых потёков. Ноги обхватывают оголённый торс её партнёра. Тёмные волосы парня падают на лицо. Я замечаю нос горбинкой, а затем губы, которые не прикрыты волосами. Вильям. Это, чёрт возьми, Вильям.

Мои ноги приклеены к кафелю. Меня начинает тошнить, и единственное, что я могу сейчас сделать – выблевать ужин прямо себе под ноги. Встречаюсь взглядом с охуевшими кроликами, которые наконец-то заметили моё присутствие. Мотаю головой, вытираю губы и выбегаю оттуда на хрен.

Не знала, что Вильде такая толстая. Не знала, что Вильям действительно трахает любой мусор, который попадётся под ноги. Всё-таки надежда умирает последней. Вильям, как же ты опустился сейчас в моих глазах. Вильде как была шлюхой, так ею и осталась.

Вы друг друга стоите.

Быстрым шагом я спускаюсь по лестнице и натыкаюсь на заплаканное лицо Евы.

– Он с другой. Видела, как они сели в машину, – заикаясь, скулит моя подруга. Пьяная, едва стоящая на ногах. Я хватаю её за талию, чтобы та не упала.

– Уходим, Ева.

Мы, блядь, уходим отсюда. Грёбаная вечеринка. Но не жалею, что пришла. Теперь я точно уверена в том, что Вильде – шлюха, Вильям – мерзкий ублюдок, а Крис Шистад это Крис Шистад.

Да уж, вечеринка действительно была грандиозной.

Спектакль. Фальш. А может, наоборот, здесь каждый показал своё истинное лицо?

========== Половая связь с овощами ==========

– Забей. Просто забей, – советую я подруге, открывая бутылку с водой. Мы сидим в буфете, наблюдая за тем, как за соседним столиком парни сверлят нас взглядами. После той мерзкой картины, которую я созерцала неделю назад, мне до сих пор хочется блевать. Да, меня до сих пор не отпустило. Мерзко, тошно, больно в груди. Но я рада, что на месте Вильде действительно была не я. Вильям мне нравился, совсем чуточку, что-то внутри меня загоралось при виде этого парня. Теперь же всё потухло, и, наверное, это к лучшему.

К нам молча подсаживается Сана, я слежу за удивлённым взглядом Евы и делаю пару глотков. Красная помада остаётся на горлышке бутылки. По привычке я провожу большим пальцем по отметине, размазывая её ещё больше. Затем потираю большой палец об указательный, и с интересом смотрю на всё ещё не сказавшую ни слова Сану.

– Что-то хотела? – наконец спрашивает Ева слегка резковатым тоном.

– Да. Хочу знать, что происходит. Вильде нет на занятиях всю неделю, – Сана игнорирует колкий тон собеседницы.

– Вильде – шлюха, – резко отвечает моя подруга. Сана округляет глаза и говорит:

– С чего ты взяла?

– Ебля с Вильямом в туалете – это, конечно, верхняя ступень её оригинальности и рассудительности, – отвечаю я, глядя себе в тарелку. Мне почему-то самой захотелось ответить на вопрос Саны. Ведь я видела происходящее в туалете своими глазами. Евы там, к сожалению, не было. А может, к счастью. Свой позор (выблеванный на собственные ботинки обед) я решила вычеркнуть из моего рассказа. Взгляд Шистада и Магнуссона буквально прожигает мою спину. Я не подаю виду, что меня это беспокоит. Но Ева, кажется, всё понимает.

– Вильде любит его, – просто говорит Сана. Без каких-либо подколов или упрёков.

– Это – её проблемы, – отрезает Ева.

– Мы ей соболезнуем, – добавляю я. – Быть влюблённой в Вильяма – такой участи я даже врагу не пожелаю.

Больше мы не разговариваем. Я молча пью воду и жду звонка на урок без лишних скандалов или противоречий. Сана уходит буквально через минуту после окончания разговора. Мы остаёмся одни за столиком.

– Тебя это сильно подкосило? – спрашивает моя подруга спустя какое-то время. – Ну, то, что ты увидела в туалете.

– Нет, – как-то резко отвечаю я, хотя девушка задавала вопрос с ноткой сочувствия, что-ли, и в её словах не было ни капли позёрства или чего-то лишнего и ненужного.

– Пойдём? Звонок скоро, – Ева, кажется, не заметила резкость в моём тоне.

– Мне нужно забрать тетрадь из шкафчика, – говорю я. – Увидимся после занятий. У нас с тобой урок не совпадает.

– Да, точно. Спишемся.

Ева проплывает мимо столика Шистада словно приведение. Крис на неё даже не смотрит. Может, он вообще не знает о её существовании. Зато Вильям нервно фыркает, мотнув головой. Смотреть противно. Парни, небось, думают, раз они уже на третьем курсе, значит, им дозволено унижать и использовать девушек в корыстных целях. Да, наверное, именно это меня так сильно раздражает в них.

После занятий я решаю встретить Еву и переночевать у неё. Дома всё равно творится настоящий хаос. После того, как отец решил развестись с матерью, та не может спокойно есть, спать, даже дышать. Всю свою злость она вымещает на мне, хотя, на самом же деле, мой папа решил уйти, потому что мать превратилась в грёбаную Тейлор Свифт. Осветлила волосы, нацепила эти отвратительные розовые серьги, и красит губы такой же розовой помадой. Её одежда блестит на солнце, потому что на её белые лосины кого-то смачно стошнило стразами. Мама решила заняться сольной карьерой, но, жаль, что со стороны она себя не слышит. Или не может принять то, что я ей не раз говорила. У этой женщины нет слуха. Голос неплохой, но слух ведь тоже немаловажная часть для дальнейших перспектив в области музыки. Хотя, думаю, у мамы просто климакс наступил. Ей ведь уже за сорок.

– Хочу нажраться, – говорит Ева по пути домой.

– Я могу приготовить пиццу, – предлагаю я, попутно набирая матери смс о том, что я остаюсь на ночь у подруги.

– А кто говорит о еде?

– Что? – не понимаю я.

В итоге Ева забегает в минимаркет по дороге и покупает две бутылки вина. Благо здесь работает её тётя, поэтому, выпивку нам продали без проблем. По состоянию Евы понятно, что та до сих пор расстроена после выходки Шистада на вечеринке, когда он ушёл с другой. С одной стороны, он ничего не должен Еве, ведь они не встречаются, и о её чувствах парень попросту не знает. Но с другой… Проблема моей подруги состоит в том, что она до последнего верит в лучшее. А когда человек, который тебе нравится, не оправдывает твоих ожиданий, становится очень больно. Ева заливает свою боль литрами алкоголя. Я часто вижу её охмелевшей от вина или пьяной в стельку от мартини. Поэтому я часто остаюсь у неё на ночь, чтобы та не натворила глупостей. Ну, а ещё потому что моя мать постепенно сходит с ума, и я не хочу даже думать о том, что эта ненормальность переходит по наследству. Поэтому пытаюсь огородить себя от этого любыми доступными мне способами.

Вечером, когда мы выпили по два бокала вина, я замечаю оповещение на телефоне. Сообщение от Саны.

«Занята?»

Отвечаю: «Я у Евы».

«Можно, я зайду?» – буквально через минуту приходит ответ.

– Сана хочет прийти. Видимо, у неё что-то случилось, – говорю я Еве. Та лишь пожимает плечами, поэтому, я отвечаю Сане, мол, пусть приходит. Вреда от этого уж точно не будет. Не поймите меня неправильно, но Вильде – грёбаная дура. Неужели она не видит, что Вильям попросту её использует? Эта девушка часто попадала в нелепые ситуации по собственной глупости. Не удивлюсь, если через неделю-вторую увижу её возле аптеки с тестом на беременность. Вот ведь умора. Теперь вы понимаете, почему мы с Евой решили прекратить общение с Вильде? Но Сана – дело другое. Как человек она мне очень нравится. Она рассудительная, добрая, и у этой девушки всегда присутствует «голова на плечах». Сколько мы с ней знакомы, не помню, чтобы Сана попадала в какие-то передряги, из которых нам приходилось её вызволять.

Телефон вибрирует на моих ногах через десять минут после последнего сообщения от Саны.

«Через дверь?»

– Ева, твои родители уже спят? – спрашиваю я, пробежавшись глазами по тексту. Все знакомые Евы знают, что после десяти вечера лучше не тревожить жителей этого дома.

– Да, отец снова поссорился с матерью, поэтому спит на диване в гостиной.

«Лезь в окно» – отвечаю я Сане.

Как я и предполагала, через минуту эта чудачка влезает в комнату через окно. В хиджабе это делать неудобно, но она не стала задавать лишних вопросов.

– Что-то случилось? – спрашиваю я, дождавшись, пока Сана сядет на кровать. Ева продолжает хлебать из бутылки, и по её глазам понятно, что еще пару глотков, и она начнёт нести всякую ересь, как это обычно бывает.

– Мой брат устроил вечеринку прямо у нас дома. Родители вернулись чуть раньше, поэтому…

– Поэтому ты хочешь остаться у меня? – лепечет Ева раздражённо.

– Да, – уверенно отвечает Сана, но затем её храбрость куда-то улетучивается, и она опускает глаза. – Только я не одна. Мне пришлось заступиться за брата, поэтому, нам обоим пришлось уйти.

– Оставайтесь. У нас всё равно скоро отбой, – говорю я, грозно зыркнув на Еву. Та закатывает глаза.

– Заваливайся, давай, – орёт Ева на весь дом, пытаясь докричаться до парня на улице. Я кидаюсь на подругу, заткнув ей рот ладонью. Заметив, что Сана едва заметно улыбается, наблюдая за нами, я радуюсь тому, что мне удалось её хоть капельку развеселить. Тем временем её брат пролезает в открытое окно.

Через полчаса бесполезного трёпа я замечаю, что все четверо начинают зевать. Ева выглушила полторы бутылки вина в одно рыло, представляю, какого ей сейчас. Благо, кровать здесь большая, поэтому три девочки вполне поместятся в ней, не чувствуя ни капли дискомфорта.

– Предупреждаю, я сплю голая, – Ева поднимает одну бровь, а я закатываю глаза, накрывая её одеялом.

– Спи давай, развратница.

Но моя ненормальная подруга всё никак не унимается.

– Сана, как часто ты практикуешь половую связь с овощами? – ржёт Ева.

– Вы ведь помните, что я ещё здесь? – смеётся парень, лежащий на маленьком диванчике у окна.

– Идиотка, – вздыхаю я, улыбаясь Сане, которая уже легла на другую сторону кровати. Что ж, мне достаётся место посередине, между мусульманкой и в хлам напившейся лучшей подругой, у которой в голове только алкоголь, собственные сиськи и Шистад. Здорово!

Искренне надеюсь, что родители Евы не войдут в эту комнату утром без стука. А лучше пусть вообще не приходят.

========== Жизнь – как игра в “Пиздабольство” ==========

– Бледная сука! – кричат сзади. Я делаю вид, будто не слышу их. Жирные, истекающие потом второкурсницы из параллельного класса, третьекурсницы и новички рассматривают моё лицо каждый раз, когда я вхожу в буфет. Это началось буквально вчера. И второй день подряд в меня летят испепеляющие взгляды. Мы с Евой как раз собираемся уходить. Подруга допивает бутылку воды, выбрасывает её по дороге, а я плетусь сзади. Конфликт в семье Бакуш решился мирным путём, когда их мать позвонила Сане на мобильный и попросила вернуться. Странная у них всё-таки семейка. Они позволили своим детям уйти из дома поздним вечером, а утром их замучила совесть?

– Извращенка, – шипит какая-то прыщавая девка, глядя мне прямо в лицо. – Любишь подсматривать?

– Что ты крякнула?! – гаркает Ева, развернувшись к нам всем телом. Мы стоим буквально возле выхода из буфета. Кажется, в этот самый момент, когда моя подруга решила отстоять мою честь, в столовой все одновременно решают заткнуться. Воздух между нами накаляется до предела. Кажется, я вот-вот услышу раскаты грома. Сегодня Ева прекрасно выглядит: высокий конский хвост, пара прядей по обе стороны лица, которые отлично подчёркивают её скулы. Она легко накрашена, одета в джинсовую юбку, серый свитер под горло, с розовыми тонкими полосами, и в серое пальто. На мне тоже серое пальто, но, кажется, я не так сильно выделяюсь из толпы, как Ева. Странно, почему девочки из параллельного, да и все остальные, косо смотрят только на меня, ведь рядом со мной всегда находится сногсшибательная красотка, идущая со мной под руку.

Почему я?

Неужели, меня и вправду ненавидят? За что?

– Ева, это не стоит нашего внимания. Идём, – я беру девушку под руку и выпихиваю её из буфета. Нужно уйти отсюда, пока кого-то не растерзали. Пока я не решаю посмотреть в глаза Вильяму, который сидит с Крисом у окна, на своём привычном месте. Да, отличный вышел спектакль. Жаль, драмы не хватило.

Нас встречает прохладный и пустой коридор. На перерыве между уроками все ученики автоматически разбредаются – кто на улицу, кто в буфет. Мы встречаем Вильде и Сану на улице, сидящих на ступенях возле учебного заведения. У нас ещё один урок, который не стоит прогуливать. Хотя, у меня и в мыслях такого не было.

Ева идёт мимо девушек, но я хватаю её за руку и говорю шёпотом:

– Может, стоит поговорить с ними?

Мне интересно узнать мнение Вильде на счёт Магнуссона. Действительно ли она любит его, или это просто… Даже язык не поворачивается сказать это вслух.

Обычный трах. Вот что у них происходит. Но зачем Вильям пользуется девушкой? Хотя, я постоянно забываю о том, что такова их суть – гадить у выхода из женской комнаты, когда сбегаешь ночью, оставляя за собой дичайшую вонь и воспоминание о том, что тобой воспользовались.

Моя подруга молча кивает, и мы садимся к девушкам. Вильде при виде меня тут же передёривает. Она язвительно говорит:

– Лесбийское знамя в нашем полку прибыло. Не хватило смелости подойти одной?

– Твоих рук дело? – резко огрызается Ева. – Нуре второй день проходу не дают.

– О-о-у, а ты, получается, её мамочка? – жалобно скулит Вильде. Тупой никому не нужный фальш. Смотреть противно. Я уже начинаю жалеть о том, что решила сесть к ним.

– Прости, Нура, – искренне говорит Сана. – Я заставила Вильде удалить тот мерзкий пост на Фейсбуке.

Пост?

– Жаль, что удалили, я не успела прочесть, – сарказм Евы задевает блондинку. – Может, расскажешь, что за дрянь ты написала?

– Это уже неважно, – фальшиво улыбается Вильде.

– Неважно? Это касается меня, значит, это важно, – спокойно говорю я, пытаясь предотвратить очередную стычку, как раз на виду у половины школы.

– Я всего лишь рассказала людям о том, что ты зашла в комнату и наглым образом вмешалась в нашу с Вильямом идиллию. Мы занимались любовью, а тебе даже не хватило ума выйти оттуда?

– Любовью?! – смеётся Ева. – Судя по рассказу моей подруги, вы ебались, как кролики в туалете. Могли бы, ради приличия, на кровать перейти, как это делают нормальные люди.

– Мерзкая извращенка. Стояла там, растекаясь по кафелю. Ты мне завидуешь, – продолжает Вильде, пропуская мимо ушей слова Евы. – Ты бы всё отдала, чтобы оказаться на моём месте.

С каждым словом Вильде повышает голос. Многие начинают оборачиваться на очередной спектакль, который мы крутим полным ходом. Даже громкость увеличили, как удобно!

– Давай! – начинаю кричать я, вскакивая с места. – Чтобы все услышали! Чего же ты замолчала? Да, ты права. Я завидую вашим с Вильямом отношениям. Вашей бесчувственной ебле в вонючем туалете. Вот бы мне оказаться на твоём месте!.. – с сарказмом говорю я, и делаю это достаточно громко, чтобы Вильде поджала свой хвост. Сана всё это время как-то странно на меня смотрит, словно пытается разглядеть в моих словах очередной фальш.

Ева встаёт и берёт меня за руку, пытаясь таким образом дать понять, что мне уже хватит. Но я продолжаю.

– Знаешь, зачем я вошла в туалет? Чтобы нужду справить. В туалете ведь именно этим занимаются? А наткнулась на очередную сцену из порно. Только, знаешь, в чём здесь вся соль? В порно актёры играют без чувств. Спроси Вильяма хоть раз, любит ли он тебя.

– Любит! – кричит Вильде. – Он говорил мне это и не раз.

Блондинка говорит это искренне, и я начинаю ей верить.

– Пойдём, Нура, – теперь Ева уже буквально нависает надо мной, но я продолжаю сидеть на месте.

В дверях как раз кстати появляется Магнуссон вместе со своим дружком. Жаль, не под ручку идут. Парень едва заметно кивает головой Вильде, и та, подорвавшись, бежит к нему. Вильям бросает в мой адрес колкий взгляд, говорящий, наверное, о том, что, мол, выкуси. В его ехидно прищуренные глаза тут же хочется вставить какой-нибудь острый предмет. Не смотри на меня так. Не смотри.

Моя рука ускользает из крепкой хватки Евы.

– Эй, ослина! – не понимая, зачем, но мои ноги продолжают нести меня к этой парочке. Спектакль продолжается. Вильям отлично играет, делая вид, будто не понимает, кто я такая, и что я здесь делаю.

– Объясни, пожалуйста, своей очередной девушке, – на последнем слове я специально акцентирую внимание, – что она не имеет права писать обо мне дрянь в интернете. А ты… – я смотрю парню прямо в его тёмно-карие глаза. – Ты играешь чувствами девушек, чтобы самоутвердиться? Очнись, Вильям. Это подло даже для тебя. – заканчиваю свой гениальный монолог я и ухожу. Ева быстрым шагом идёт слева от меня. У нас ещё один урок, и литература – предмет, на который действительно стоит пойти. Не потому, что так надо. Это мой любимый урок.

Мы заходим в помещение, дверь за нами тихо закрывается.

– Неплохо, подруга, – улыбается Ева. – Мы задали им жару.

– Надеюсь, в скором времени не появится очередной бредовый пост о брошенной и несчастной Нуре, которая сошла с ума от своей безответной любви к Вильяму Магнуссону, – смеюсь я.

– Если и появится, никто в это не поверит. Ты ясно дала понять, что слова Вильде на Фейсбуке – бред сивой кобылы. Многие это услышали.

– Надеюсь на это, – я убираю прядь волос с лица Евы и спрашиваю, – увидимся завтра?

– Нет, завтра суббота. Мы с матерью хотели уехать на выходные.

Куда – она не уточняет.

– Тогда, увидимся в понедельник, – я обнимаю подругу и мы расходимся по разным аудиториям. Без Евы на выходных будет скучно. Мать, наверное, снова слетит с катушек, вырядится в очередную Селену Гомез, и будет петь караоке на первом этаже. Выходные обещают быть незабываемыми.

========== Нелепые фото промежностей ==========

Новая заявка в друзья на Фейсбуке.

Спросонья я понимаю, что для начала мне необходимо сильно проморгаться. Это действительно происходит наяву. К слову о Фейсбуке, почти все выходные я проторчала в социальной сети от скуки, попадая на различные записи Вильде о том, что я мешаю их с Вильямом романтической ебле. Эти посты постоянно обновляются. Интересно, как же я могу мешать отношениям, которых попросту не существует? С точки зрения Вильде, если тебя трахают, значит – любят. С точки зрения Вильяма, если он трахает, значит он просто трахает. Без чувств. Спросите, почему я так в этом уверена? Ухаживал за мной парень год назад, когда мы с Евой были на первом курсе. Он уже выпустился, так как за мной ухлёстывал третьекурсник. В общем, оказалось, он со своими болванами-дружками поспорил на выпивку, что я в конце концов займусь с ним сексом. Интима у нас не было, Ева подслушала разговор парней в раздевалке. Понимаю, нельзя ставить крест на всех парнях, загоняя их под одну линию, но после того случая я скептически отношусь к лицам мужского пола. Пролистывая страницу Шистада и Магнуссона, я понимаю, что они оба – фальшивки. Красивые манекены, а, как известно всем, внутри манекенов ни хрена нет. Поймите меня правильно, я не утверждаю, что если парень красавчик, то в голове у него пусто. Но, сами понимаете… Чёрт! Это ведь Шистад и Магнуссон. Парни, совращающие первокурсниц. Здесь и так всё ясно.

Вильям Магнуссон хочет добавить Вас в друзья.

Чёрт возьми. Что тебе от меня нужно? Где-то глубоко внутри, если покопаться в своей голове, я смогу найти зарытую мысль о том, что мне нравится всё это. Вернее, мне ведь стоит адаптироваться под всю эту обстановку, и тогда никто не будет писать обо мне гадости в интернете. Серьезно, ведь я – девушка, защищающая других девушек, которые САМИ ХОТЯТ прыгнуть в койку к парням вроде Шистада. Я – белая ворона. Наверное, если логически поразмыслить, я должна срать на всё это, ведь то, что творят эти идиотки – это их личные проблемы.

Хватит быть альтруисткой.

Я блокирую телефон и продолжаю водить пальцем по тёмному экрану, вырисовывая круги. Это помогает мне думать. Как поступить? Принять заявку и не писать ему? Тогда какой смысл «висеть» в списке друзей? Может, не добавлять? Или стоит добавить его в друзья, наплевав на то, что дружбой здесь и близко не пахнет?

– Нура, завтрак! – орёт мать из кухни. Мне не послышалось? Эта женщина наконец-то нашла применение плите? Это уже интересно. Как в старые добрые. В быстром темпе я одеваюсь, вытираю лицо ватным диском, предварительно смоченным тонизирующей жидкостью с запахом огурца, расчесываю короткие волосы и выхожу в гостиную. Образ моей мамы по-прежнему неизменный: белые лосины, блестящий чёрный свитер, огромные серьги, свисающие чуть ли не до ключиц, её светлые волосы подобраны и заколоты какой-то непонятной пушистой заколкой, словно она хомячка туда приколола. Яркий макияж, будто эта женщина выходит за пределы своего дома, и море тонального крема на постаревшей коже.

– Доброе утро, мам, – я улыбаюсь ей, так как всё равно люблю свою мать, не смотря на её желание вернуться в восьмидесятые. Она весело кивает мне, мол, рада видеть. Но по глазам матери можно понять, что в глубине души она несчастна. Грустит по мужу, который променял её на другую. Раньше я винила в разводе мать, так как она перестала готовить, начала выряжаться на собственный каждодневный карнавал, но… На самом деле, теперь я понимаю, что в этом никто не виноват. Так уж случилось.

Блинчики на молоке – то, что мать готовила задолго до развода. На кухне перестало вонять дешёвым лаком для волос. И этот едкий запах заменил сладкий аромат ванильных блинов. Я сажусь за стол, наблюдая за тем, как мама порхает вокруг стола, расставляя тарелки, варенье, стаканы для сока.

Если бы здесь был мой отец…

– Что с твоими волосами? – спрашиваю я, дождавшись, пока мать сядет за стол.

– А что с ними? – удивлённо хлопает глазами моя собеседница.

– Ну, без начёса и всё такое, – я засовываю в рот первый блинчик и через некоторое время достаю оттуда светлую волосину. Всё-таки матери стоит почаще готовить. Или получше закалывать свои волосы.

– Ах, это… ничего особенного, просто лак для волос закончился, – она отводит взгляд.

Так вот почему у нас в доме перестало вонять чем-то невообразимым. И, к слову, мама чего-то недоговаривает.

– Мам, – я делаю огромную паузу, обдумываю все свои слова, и стоит ли их вообще озвучивать сейчас или когда-либо, и, наконец, говорю, – у меня проблемы в школе.

Глаза моей мамы с интересом прищуриваются. Она, не глядя на содержимое в руках, намазывает очередной блин мёдом и кивает вверх, мол, продолжай.

– Есть один парень, и он… не очень хороший.

– С чего ты взяла? – мама продолжает смотреть мне прямо в глаза, изучая мои эмоции, неловкость, покраснение щёк. Мне действительно не хочется рассказывать, но, надежда получить от матери какой-то совет или помощь толкает меня на всё это.

– Мне кажется, он совращает девушек, чтобы… самоутвердиться, повысить свой статус в школе.

– Ты общалась хоть с одной из этих девушек? – спрашивает моя мама, как ни в чём не бывало.

– Да, я разговаривала с одной из этих жертв, – на последнем слове я перекашиваю губы, от чего мать смеётся. – И эта девушка утверждает, что её всё устраивает. Что она влюблена в этого парня.

– И в чём тогда дело? – улыбается мама.

– Думаю, здесь что-то нечисто. Этот парень попросту пудрит мозги этим девчонкам! – вскрикиваю я.