Текст книги "Манга по-русски"
Автор книги: А. Котенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Глава 2. В Нарите хорошая погода, а в Домодедово опять идут дожди
Осень в Японии – неплохая пора. Нет уже той удручающей летней жары, от которой хочется спрятаться в первом попавшемся ресторанчике и впиться зубами в клубничное мороженое, но и противные дожди еще не зачастили. Одна неприятность – временами случаются тайфуны.
Только это ноябрьское ясное утро не предвещало плохой погоды. Светило прохладное осеннее солнышко, лаская пестрые листья на деревьях всех возможных оттенков золотого. Девочки-школьницы, разогнавшись на роликах, мчались в школу. Взрослые, занимались своими автомобилями.
И только высокий мужчина с розовыми длинными волосами никуда не спешил. Он, положив руки в карманы, спокойно шел по узенькой улочке частного сектора одной из префектур и смотрел на низкие серебристые облака, покрывавшие небо.
Он курил тонкую дорогую сигарету, а когда она заканчивалась, тут же зажигал новую. И мечтательно любуясь пейзажем, шел все дальше и дальше… до железнодорожной станции.
Прохладный утренний ветер без зазрений совести проникал под его тонкую шелковую рубашку, вздувая ее словно парус на спине. Но и это не волновало симпатягу, решившего прогуляться до центра Токио в такую рань.
Все торопились на работу, а этому красавчику, казалось, просто хотелось насладиться жизнью. То ли сегодня не его смена в корпорации, то ли ему просто вздумалось прогулять. Хотя, нет, если японец позволит себе подобную вольность – тут же лишится работы.
Старшеклассницы заглядывались вслед одинокому стройному мужчине с отрешенным взглядом янтарно-желтых глаз. Но токийские школьницы – это не цель его жизни.
Праздный японец на прогулке в рабочий день. Странное зрелище.
В ресторанах в центре города столики в основном заняты туристами и семейными.
А вот и 'Веселое щупальце под веткой сакуры', маленький ресторанчик, расположенный в каменных джунглях Гинза, главной торговой улице Токио. Туда и отправился праздный японский гуляка. Постояв недолго под вывеской на облупленном здании с европейской архитектурой, он бросил окурок в урну и прошел внутрь. Молодой человек знал, зачем он сюда явился и что ему тут надо.
Нет, не суши и роллы привели его сюда, не мисо и не сказочные коктейли. Кушать поутру не хотелось.
Не вынимая рук из карманов, парень прошел на террасу, что выходила во двор, и устроился за крайний столик у выхода.
– Что-нибудь желаете, Киномото-сан? – тут же перед ним материализовалась миниатюрная официантка с красном кимоно, на котором были вышиты розовые листочки сакуры – форменная одежда работниц этого заведения.
– Минералки, – сухо ответил парень, рассматривая поверх меню всех присутствующих в зале.
Нет, его не интересовали две школьницы-прогульщицы, что чесали языки за соседним столиком. Мать с двумя маленькими детишками – тоже не была ему нужна. Старик, ведущий размеренную беседу с высокой мелированной девицей – не его клиентура. Ясно, что он неспроста явился именно утром, именно в этот ресторан.
– И пепельницу, – вспомнил вдруг он, когда девушка, записав незамысловатый заказ, собиралась уходить.
Наблюдать – его работа.
Как только стеклянная пепельница оказалась на столе, молодой человек опять прикурил.
– Не те, все не те… не те…
В кармане парня раздалось мелодичное 'Няяя-ня-ня'. Сотовый.
– Да, Киномото-сан на проводе! – отозвался розововолосый, поднеся трубку к уху. – Третий столик слева, говорите? Ладно-ладно! Во сколько… Да вы спятили! Как в Домодедово туманы и дожди! А в Нарите ясно! Ну почему я такой неудачник?!
Парень нервно захлопнул крышку сотового и бросил его рядом с пепельницей. До обеда ему совершенно нечего было делать. Но молодой человек не торопился уходить. Вскоре он вернулся со стопкой порнографической манги и, покуривая, сидел и рассматривал занятные картинки.
Официантка не раз подходила к нему и намекала, что пора бы заказать что-нибудь еще, а не только самую дешевую минералку. Вскоре ее намеки стали более открытыми: явился в дорогой ресторан, будь добр отпробуй блюдо дня – суши-торт за десять тысяч йен. Не хочешь – проваливай в дешевую забегаловку, а не просиживай тут свои штаны.
Но парень не обращал на вопли девушки никакого внимания. Он увлеченно рассматривал эротичные картинки, прикуривая сигарету.
– Если вам так хочется меня обслужить, – наконец, оторвался от рассматривания комиксов молодой человек, – продайте мне две пачки сигарет с фильтром.
– Да-да, конечно, – девушка кивнула и побежала к стойке бара.
А посетитель затянулся и снова погрузился в мир порнографических картинок. Однако от его увлекательного занятия отвлек очень странный разговор.
– Бисёнен.
– Кросавчег. Добуцу.
– Животное. Кавай.
– Белый и пушистый маст-дай. Нэко.
– Родственница Бастет. Хентай.
– Порнуха. Яой.
– Говорят, туда нам лучше не попадать. Бака.
– Так моя фамилия на японский переводится, Хекайнушейма-сама.
– О, да, я почтенный, Ивано-но-бака-сан.
– Аригато.
– Да не за что.
Розововолосый посетитель проследил за двумя молодыми людьми, которых и самих впору назвать словом 'бисёнен', прошедшими вглубь террасы и устроившимися за свободным столиком. Высокий голубоглазый блондин держал в руках распечатку с одного из форумов 'Японский для анимешника'. А, судя по обрывкам фраз, ребята занимались экспресс-курсом японского в иностранной транскрипции. Когда он положил словарь из трех листочков на столик, а его напарник, невысокий смуглый мальчишка с длинной черной челкой пнул единственную их сумку с биркой из аэропорта под стул, к ним подошла та же официантка, что обслуживала и любителя хентайной манги.
– Суши. Водка. Tea. – Только и мог сказать блондин, который совсем не знал японского.
Он смог лишь практически без акцента произнести 'аригато', когда девушка принесла вторую часть заказа.
Читатель порноманги ни за что не обратил бы внимания на очередных русских туристов, которые заказывали национальные блюда вперемежку с родной выпивкой, если бы не… третий столик на террасе слева.
Разгневанный японец мигом очутился рядом с аморальными русскими туристами, которые к тому моменту принялись переставлять бутылку и решать пить или не пить, а если пить, то в каких количествах.
– Это место занято, господа! – на хорошем русском выразился заскучавший за мангой посетитель.
– А я говорю, пить не будем, пусть стоит непочатой, – не обращая на него внимания, твердил черненький мальчишка, – хватит мне того раза.
– Три тысячи лет назад было жарко, теперь на улице пятнадцать, не развезет! – тянул бутылку к себе блондин.
Японцу пришлось кашлянуть и повторить то, что он только что сказал. Но парни все равно были увлечены делением бутылки с национальным русским напитком.
– Ладно, уговорил, пить не будем. Пусть стоит для антуража, – фыркнул блондин и с силой поставил предмет спора в геометрический центр стола.
И только после этого он поднял непонимающий взгляд на подошедшего к их столику мужчину, что чуть не взорвался от праведного гнева за игнорирование его персоны.
– Это место занято, пересядьте за другой столик, господа туристы.
Ребята переглянулись, и тот, что пониже, нахально глянул на японца и заявил:
– Это. Наше. Место. Другое. Не. Положено.
Японец хмыкнул. Ему сообщили, что за этим столиком его будут ждать два специалиста из-за границы.
Тут официантка принесла чай, и блондин, не вынимая ложки из чашки, принялся его пить большими глотками. Изредка он поднимал нахальный взгляд больших голубых глаз на японца, но не прекращал чаепития.
– Не положено так пить японский чай! – разгневался розововолосый, который совершенно не хотел отходить от нужного ему столика.
'Так, что мне сказали? – припоминал он. – Два секретных агента из России закажут бутылку пшеничной и чай. Знаком тому, что это те, кто мне нужен, станет испитие чая с невынутой ложкой…'
Искоса посмотрел на нахального туриста японец. Если это и есть те самые хваленые секретные агенты, но не слишком ли открыто они себя ведут. Да и возраст их не внушает доверия – мальчишки. А что, если попробовать сказать пароль. Нет, не стоит. Скорее всего, эти двое – обычные пьяницы и дебоширы. Говорили же ему по секретному каналу, что агенты будут русскими. А этот малолетка, Хекай-как-там-его-сама, явно на русского не похож. Но розововолосый-таки присел за столик к парням и лукавым голоском пропел:
– Правда, в Нарите хорошая погодка? Просто прелесть.
– Угу, – проглатывая суши, нанизанные на палочку, словно шашлык, кивнул блондин.
А когда он прожевал лакомство, новый способ поедания которого только что увидел японец, парень заявил:
– Зато в Москве, в Домодедово, туманы, дожди, рейс на три часа задержали.
– Ээээ, – поглядывая то на одного парня, то на другого, протянул японец. – Мне, конечно, говорили, что этим паролем пользуются уже лет двадцать… Но чтобы его знал каждый турист…
– У агентов склероз – профессиональное заболевание, – расправившись со своими сушами, сказал малолетка, ткнув палочкой вверх. – А чем мы вам не нравимся, господин Ки-Са?
Японец, услышав такое, вжался в спинку бамбукового стула, а лицо его стало намного ярче его волос. Не могли обычные туристы знать его прозвища! Но как профессиональна была игра этих двух агентов. Он, наместник фрактального подпространства, поверил, что эти двое случайно зашедших туристов – просто заезжие идиоты. А они так мастерски провели с ним явку.
Если бы кто-то следил за этими двумя, то в жизни бы не догадался, что они явились в 'Веселое щупальце' только для того, чтобы встретиться с ним, наместником Ниххонии.
– Так, Киномото Санджи, – чуть слышно проговорил японец, – странно, что не узнали.
Блондин достал из-за пазухи свою пустую мангу и посмотрел на обложку.
– Ну… – протянул он, – на этой картинке только и сходства, что цвет глаз и волос. Художник плохой рисовал.
– Извините, как умею, – стушевался Киномото.
– Ладно, мы и так не можем.
– Понятно. Едем в мою штаб-квартиру, а далее разберемся.
Парни кивнули. Но не представились. Довольная улыбка расползлась по лицу наместника. Какими бы наемники не выглядели дураками, а работать они, кажется, умели. Только когда они съели весь свой заказ и расплатились, они предложили уйти. Санджи и сам прекрасно понимал, что сидеть в ресторане после знакомства не безопасно, однако, куда подозрительнее выглядел бы уход двух туристов в компании японца после непродолжительной беседы.
Покинув ресторан, наместник было двинулся вдоль улицы к метро, однако блондинчик удержал его за руку.
– У нас есть машина из проката, – подмигнув, сказал русский.
Киномото это насторожило, он и глазам своим не мог поверить, что двое, секретно прибывших сюда агентов воспользовались услугами обычного проката автомобилей. Но это было так. Напарник-малолетка стоял у водительской двери красной 'Субару' и ждал, когда же заказчик проследует на свое место.
– Кстати, Киномото-сан, – повернулся к наместнику водитель, – а почему у вас в Токио все машины неправильные.
Безмолвное молчание и непомерное удивление стали ему ответом.
– Ну, у нас в Москве все машины с левым рулем, а тут…
Лицо Санджи вытянулось куда сильнее:
– Это у вас… неправильные автомобили.
А когда блондин, который, как понял наместник, и был главным из этих двоих, устроился рядом с водителем, паренек тронул 'Субару' с места.
Руки Киномото интуитивно схватились за сиденье, а сигарета оказалась зажатой в зубах. Такой скорости езды по Токио он еще не встречал, за исключением тех немногочисленных случаев, когда наместнику приходилось стать свидетелем погони полиции за особо опасными преступниками по ночным улицам столицы.
– Расслабьтесь, – спокойно говорил блондинчик, – все будет в полном порядке, потому что 'Субару' в прокате обошлась нам в круглую сумму. Не хотим же мы ее полную стоимость возмещать, правда, Тутен?
Он подмигнул и похлопал по плечу водителя. Тот кивнул. Но это не успокоило сидевшего сзади и стучавшего от ужаса зубами Санджи.
– Кстати, – обернулся блондин к наместнику, – а куда едем?
– Т…т…т…ту…да… – заикаясь, розововолосый ткнул пальцем в правое стекло.
И не прошло и мгновения, как машина свернула в правый поворот. Вслед безумному водителю что-то кричали взбешенные его ездой горожане, полиция пыталась начать погоню, но как угнаться за авто, несущемся на максимально возможной для него скорости.
– Вооон, ту…да, – показал Санджи, когда увидел очередной поворот.
Взметая клубы пыли на своем пути, 'Субару' резко развернулась и виртуозно вписалась в поворот, не затронув ни одного увольня, плетущегося с допустимой скоростью.
– Гора, – сквозь зубы процедил Киномото, тыкая в переднее стекло. – Моя штаб-квартира прямо на ней…
– Отлично, – хихикнул водитель, не сбавляя скорости.
– Не больше пятидесяти миль в час, мы разобьемся, – молил наместник, но водитель словно оглох, и вопли японца прошли мимо ушей его.
Под откос летели металлические ограждения на виражах, 'Субару' не раз была на волоске от смерти, но тот, кто сидел за рулем, казалось, с точностью до миллиметра просчитал свой путь и остановился как раз перед входом особняка в европейском стиле, что возвышался на самой вершине горы.
– Красотаааа! – потягиваясь, блондин вышел из автомобиля, вдыхая чистый японский воздух.
– А что, неплохой у него дворец! – оценивающе заявил водитель.
А с заднего места, покачиваясь, выполз Санджи Киномото, прикрывая рот обеими ладонями. Он еле добрел до урны, стоявшей у входа в дом, и уединился с ней на несколько минут.
– Словно в киношке про 'Такси', – хихикнул блондин.
– Это не весело, – зеленое злое лицо наместника вовсе не сочеталось с его пурпурно-розовыми волосами, – мы могли разбиться!
– Но не разбились же! – пожал плечами водитель.
– Кстати, простите, Киномото-сан, – развел руками блондин, – совсем забыл предупредить, что мой напарник всегда ездит на максимальной скорости вверенного ему автомобиля.
Узкие янтарные глаза Санджи стали размером с блюдца, наместник безмолвно требовал объяснений.
– Еду как могу! – безапелляционным тоном заявил мальчишка, задирая нос к небу, – Если не нравится, ищите себе другого водителя.
– Кстати, Тутен, – блондин положил руку на плечо напарника, – если не научишься регулировать скорость, я тебе на день рождения 'Оку' подарю. Или 'Ладу-Калину'.
Взглядом парнишка готов был испепелить своего товарища, однако, убийства удалось избежать, так как пришедший в себя Санджи пригласил дорогих гостей в дом.
Каково было удивление русских агентов, когда перед ними открылась обычная европейская вилла. Лестница посередине холла, устеленная красным ковром, вела наверх, прямо напротив двери, на уровень выше, висел портрет некой дамы бальзаковского возраста, облаченной в наряды времен Екатерины II. А сам холл не радовал гостей ничем, кроме низенького журнального столика, заваленного разноцветными письмами с рисунками.
– Послания фанатов, – махнул Санджи на кучу макулатуры.
Он поднялся по лестнице и остановился у портрета, тогда как его гости так и не отошли от дубовой входной двери.
– Не бойтесь, это не дом с привидениями, это реальный офис японского ведомства странных явлений. А я, как наместник Ниххонии, являюсь единственным представителем этой организации в двух мирах одновременно.
– А как же… – блондинчик не мог от удивления рот закрыть, – ваши сотрудники?
Санджи спустился на несколько ступеней и заявил:
– Все они живут в Ниххонии, потому что основная опасность для японского народа все равно исходит из выдуманной страны, да и Ниххония так сильно похожа на оригинал, что переходы из мира в мир очень просты. К тому же… особенности аномалии позволяют очень редко менять кадры. Идемте-идемте, сейчас вы все узнаете.
Парни переглянулись. Боязно было следовать за японцем в неизвестность, но альтернативы не имелось, поэтому сначала блондин, а потом брюнет, направились к нанимателю.
На втором этаже таинственной виллы расположилась гигантских размеров лаборатория, снабженная не одним компьютером. Датчики и роботы заполонили комнату. Постоянно что-то мигало, пищало или трещало, откуда-то выдавалась длинная лента распечатки периодического графика, или просто на экране громадного телевизора мелькали разные лица. Стоило гостям ступить в эту комнату, как щупальца находившихся там роботов опутали обоих по рукам и ногам и усадили в широкие красные кресла.
– Эй, Киномото! Что это значит? – возмутился блондин, отчаянно пытаясь избавиться от резиновых пут.
Но наниматель спокойно прошествовал мимо пленников и уселся перед самым большим монитором лаборатории. Его пальцы забегали по широкой японской клавиатуре, насчитвающей далеко не привычные четыре ряда, как европейская. Каждый щелчок отдавался звуком захлапывающегося замочка капкана в душах русских агентов. Недоброе задумал этот наместник, но помешать ему не представлялось возможным.
– Мне нужно кое-что о вас узнать, – протянул японец, наслаждаясь тем, что теперь выпала его очередь поиздеваться над сумасшедшим водителем и его напарником.
Длинные пальцы Санджи снова забегали по клавиатуре, что русские наемники с несколькометрового расстояния не могли уследить, что он там ворожил. Даже хакер Иван дико смотрел на монитор с мелькавшими на нем файлами, что были написаны на языке иероглифов, в ужасе предполагая, что мог нарыть японский дознаватель.
– Итак, – Киномото нажал кнопочку, и роботы выпустили из плена российских подданных, – Иван Дурак, или попросту Бака-сан, добро пожаловать в Ниххонию.
Японец протянул руку блондину, и тот крепко пожал ее.
– Простите за неудобства, – смялся Санджи, – но дело слишком ответственное, не мог я довериться кому попало.
Он вытащил из принтера распечатки и пробежал по ним глазами, остановившись на нескольких строчках внизу.
– Так-так, белорусский подданный, 1984 года рождения, ныне получил прописку в Москве и российское гражданство, место работы – вычислительный центр академии наук, магистр техники и технологий, диплом защищаете через полгода, я правильно говорю? – поднял вопрошающий взгляд на Ивана Киномото.
А в душе у Санжди царило недоумение – так молод и неопытен, справится ли этот парень с непредсказуемой Ниххонией? Но ответ на терзающий душу японца вопрос дали нижние строчки досье:
– Пройденные миссии – спасение большого мира от глобального захвата власти темными силами, выведение Лесоморья из смуты.
О русских народных сказках Киномото знал не понаслышке. С этого мирка и начались его скитания по фрактальным аномалиям, только об этом японец пока решил промолчать и, выбросив в голубенький раствор бенький досье на Ивана Дурака, перешел ко второй распечатке. А в это время лист превратился в облачко и растаял.
Положив ногу на ногу, довольный Тутанхамон с дьявольской улыбкой на лице не спускал глаз с японца в предвкушении того, что тот вычитает в его анкете.
Светлые брови Санджи сомкнулись на переносице, как только он начал изучать эту распечатку.
– Что за чертовщина? – изучающим взглядом он уставился на напарника Ивана.
– А что вам не нравится? – не теряя достоинства, ответил тот. – Досье как досье, в нем нет ни слова лжи.
– Н…но, – заикался японец, – тысяча триста тридцать третий год до нашей эры… Это точно не опечатка?
– Не-а! – покачиваясь в кресле, смаковал Тутанхамон.
Ему еще во время гонки на 'Субару' понравилось издеваться над прокуренным японцем. Он не хотел позволять нанимателю манипулировать собой как игрушкой. Не нравится, видите ли, как он машину водит, так теперь еще и в кресло приковали, пока по секретным каналам досье ковыряли.
– Хорошо сохранился, – похвалил его Санджи, погружаясь в дальнейшее чтение интересной анкеты.
И тут лицо его вдруг стало белее простыни, и он немеющими губами произнес:
– Откуда у русских… в отделении… мог взяться наследник мадзоку?
– Кого???? – хором протянули Иван с Тутанхамоном.
Да, Киномото совсем забыл, что терминология, используемая в Ниххонии, больше никому не доступна. Мадзоку – темная семья, самый старый и самый опасный клан во всей ниххонской аномалии. С представителями этого рода старались не иметь дела, потому что убить их невозможно, а амбиций у них на войско Наполеона хватит.
– Нет, я не такой, – пожал плечами Тутанхамон, слезая с кресла, – мне не нужно господство над миром. И с вашей Ниххонией ничегошеньки меня не связывает. Я родился в большом мире…
– Но зато я понял, мальчишка, почему ты так гнал машину, – подмигнул ему Санджи, – ты питался моими страхами. И не говори мне, что у тебя тысяча лиц, и ты можешь ходить по астральным полям как по реальности.
– Представьте себе, я живу на этом свете всего девятнадцать лет, у меня всегда было одно и то же лицо, а в астрале я никогда не был.
Этим он вызвал только недоуменный взгляд японца. Что-то не складывалось в его голове в единую мозаику: досье – одно, парень говорит совершенно другое. Или просто анкета до такой степени засекречена, что несчастный японец просто не смог ее открыть и прочитать как данные на Ивана Дурака.
А что, если главный тут не магистр-недоучка, а этот нахальный мальчишка. Такая мысль еще больше напугала Санджи.
– Так, как тебя зовут? – злые янтарные глаза сверлили парнишку насквозь.
– Тутанхамон, – врать не было нужды.
– Не верю, – фыркнул Санджи, читая анкету, – отец – Эхнатон, правитель Кемета, мать – Кия, принцесса Митанни… принцесса?
Последнее слово будто подействовало на какой-то переключатель внутри японца. Взгляд Киномото в мгновение изменился. Янтарь его зрачков вспыхнул золотым огнем, и он решил ни за что не отпускать российского агента:
– Познакомь меня со своей мамой!
Рты Ивана и Тутанхамона самопроизвольно открылись. Они могли ожидать от Санджи всего, но не этого. Женщина – главный враг шпиона, но… Киса, оказалось, был падок на принцесс. Он, словно ребенок, бегал по лаборатории и нашептывал себе под нос любовные песенки, что он адресует прекрасной Кие из Митанни.
Знал бы этот несчастный Дон-Жуан, что госпожа Кия давно мертва, что при жизни они была несчастна, и что вряд ли она пошла за обычного наместника ничем не выделяющейся фрактальной аномалии. Только вопли Ивана Дурака по этому поводу так и остались неуслышанными адресатом.
Японец, причмокивая, уселся в кресло и принялся рисовать в графическом редакторе розовую с завитушками открытку, пестрящую надписями на японской азбуке.
– Господин Киномото! – потряс его за плечо Иван Дурак. – Давайте ближе к делу. Вы нам помогаете разобраться с пропавшими в Ниххонии подростками, а потом мы так и быть познакомим вас с госпожой Кией. Кстати, коли ее сыну девятнадцать, то вы должны понимать, что она…
– Раза в три меня младше! – Санджи, словно на карусели, повернулся к программисту на своем кресле.
На лице его сияла счастливая детская улыбка, а Иван с Тутанхамоном смотрели друг на друга вытаращенными от удивления глазами.
– В три раза младше Кии? – хором переспросили они.
Ки-Са, или Киномото Санджи 1887 года рождения, пленник времен русско-японской войны начала прошлого века. Бравым он был воином, прекрасно владел боевыми искусствами, но судьба распорядилась так, что русская армия привезла его в Хабаровск. Было тогда молодому человеку от силы восемнадцать.
Так начиналась статья о наместнике Ниххонии, что нашла Катя Дельская в архивах ОСЯ. Документы, касающиеся японского подданного, давно уже устарели и были перенесены в хранилища под Химками. Пленнице обстоятельств, Кате, так и не удалось позвонить мужу и рассказать обо всем, что с ней произошло: о дурацкой службе по борьбе с потусторонними явлениями распространяться было запрещено, а на работу-прикрытие девушка еще не устроилась. Утром звонил ей Шаулин и говорил, будто он договорился с руководством Останкино, чтобы Дельскую взяли в группу монтажа.
Но пока Катя побаивалась дергать мужа из родного города: а что, если сорвется, если она попадет в немилость подозрительно доверчивого и добросердечного Антона Викторовича. Конечно, она скучала по любимому, но стоило ей посмотреть на сопровождавших ее Машу и Иру, она говорила себе: 'Мой Леша по крайней мере не на оперативной работе. Я уверена, что он вернется домой целым и невредимым'.
– У Санджи было немало шансов сложить свою голову где угодно и как угодно, – читала досье на японца Катя, усевшись в мягкое кожаное кресло рядом с Ириной, – в России в те времена имелся большой ассортимент способов уйти на тот свет. Только Киномото было уготовано другое.
После девушки узнали, что, попав в плен, Санджи долго страдал, пока один из российских солдат не обнаружил, что меч японского воина – не обычный. Получилось, меч и его хозяин – единое целое. Пока солдаты пытались выяснить особенности господина Санджи, молодой человек воспользовался случаем и бросился в бега.
– Эх, – вздохнула Катя, – сказки какие-то, неужели наш мир…
– Мы тоже не верили, – грустная Ирина перекладывала прочитанные желтые листы на автоматическую подачу сканера.
Шаулин дал девушкам простое задание – найти все о Ки-Са и переслать своим благоверным в Токио. Маша сразу же скривилась, потому что она боялась техники, а та отвечала девушке взаимностью. Зато Ирина прекрасно владела копировальной техникой и вызвалась помочь новой сотруднице. Брат бывшей проводницы (а девушка, выйдя замуж за обеспеченного мужа, бросила свою работу) сейчас был в школе, поэтому юный вундеркинд пока не мог помочь сестренке в исследовании очередной фрактальной аномалии. Да и Коля жил с родителями, которые старались не отпускать мальчика через всю Москву пусть даже к родной сестре.
Море переплыть Санджи оказалось не суждено: ему не удалось спрятаться среди ящиков с рыбой, – а потом пришлось скрываться в вагонах со скотиной, чтобы охрана не нашла. Казалось, что русские заметили, как в поезд пробрался некто, и не отходили от железной дороги. Сон сморил засидевшегося в вагоне беглеца. А когда молодой японец высунулся ночью из теплушки, то увидел, что он находится вовсе не там, где был некоторое время назад. Уставший, он проспал неизвестно сколько времени, и теперь находился сам не знал, где, но явно очень далеко от Японского моря. Он забился в дальний угол и жевал сено несколько дней, пока его не скрутило от страшной кишечной инфекции.
– Как все подробно написано, – дивились девушки, – будто сам Киномото конспектировал свою биографию для архивов секретной организации.
– Наверное, просто ОСЯ сами выяснили всю подноготную своего сотрудника, – бросила Маша и отправилась на кухню приготовить немного кофе.
А девичник тем временем продолжался. Пока девушка Тутанхамона занималась стряпней, Ира с Катей узнали о том, как японец добрался до Читы.
Там ему пришлось остановиться из-за болезни. Он вылез из вагона, чтобы украсть немного денег и подкрепиться, но болезнь одержала над ним верх, и очнулся японец уже в тесной коморке станционного смотрителя. Еще в Приморье Киномото-сан неплохо выучил язык вражеской страны, поэтому легко смог объясниться со спасителем. А то немало задавалось вопросов гостями старика и его жены: почему это у русского такие узкие глаза и белоснежная кожа. Тогда у Санджи были черные волосы, в розовый он перекрасился позже, ровно как и вставил в глаза желтые линзы. Но смотритель сам нашел, как отбрехаться, сославшись на то, что гость его – троюродный родственник, и мать его – эвенкийского происхождения.
Выздоровев, странный русский, назвавшись именем Киса, отправился дальше по железной дороге, прячась в грузовых вагонах. Через некоторое время он осел в казахских степях и пару лет прожил в окрестностях Оренбурга. Вполне возможно, он исколесил все дороги от Омска до Уфы. Только свидетелей этому не было.
– Путешествие из Владивостока в Москву, автор Киса, – ехидно заметила Катя, перелистывая очередные путевые заметки, написанные рукой японца.
Интересного нашлось немного, и девушки равнодушно перелистнули несколько лет из жизни японца в центре России. Возможно, и дошел бы Киса до Петербурга, бывшего тогда столицей, году, этак, в 1917. Но судьба его сложилась иначе. В рязанских лесах в одну не очень прекрасную ночь Санджи пришлось спасаться бегством от разъяренного волка.
– Представляю, что было дальше, – Иванова жена вытащила листок из сканера и ждала, когда Дельская прочитает следующий. – Спорим, Лесоморье.
Катя, нахмурившись, глядела на помощницу.
– Погоди, тут что-то про оборотней, неужели и они – не выдумка?
Санджи залез на березу, но и хищник не собирался сдаваться. Он вдруг встал на задние лапы и обернулся высоким человеком. Как самураю не знать, что люди, в отличие от собак, прекрасно могут забраться на ветку.
– Сам-то он где находился? – ехидно заметила Ира, а гостья в ответ улыбнулась.
– Сердце готово было упасть в пятки, но рука потянулась за необычной катаной, – словно сказку на ночь, читала Дельская, – один взмах ярко сверкающим лезвием, и оборотень повержен. Его черная кровь впитывалась в землю, но Киса не торопился вынимать лезвия из груди неведомого ему тогда существа. Серая шерсть, колтунами свисала с боков, яростные злые глаза, полные ненависти, готовы были сожрать случайную ночную добычу, от которой оборотень не ожидал сопротивления.
'Серебро?!' – простонал человек-волк и потерял сознание.
Всего-то и секрета – кто-то покрыл лезвие Санджи серебром. И только нелюдь, для которого, как успел японец узнать из сказок русичей, мог погибнуть от раны серебряным оружием.
'Вы убили оборотня?' – раздалось из-за кустов, и вскоре небольшое пространство под березой, куда спрыгнул японец для борьбы с наддавшим на него врагом, оказалось освещенным желтым светом лампы.
Перед ним стоял невысокий бородатый мужичок в коричневом кафтане, подбитом кроличьим мехом, и синих штанах в белую полосочку. На вид еще одному забредшему в лес мужчине было лет тридцать, только борода несколько старила его. Добрыми глазами посмотрел он на чужестранца и протянул руку: 'Семен Зверовой, начальник отряда по борьбе с нечистью'.
'Киса', – коротко представился японец.
Больше у него за душой ничего не нашлось. Добрый русский мужик проводил японца до ближайшей деревни, накормил, напоил и уложил спать на печку до утра. Шестое чувство подсказывало бывшему японскому военному, что этому человеку можно довериться.
А наутро Киса стал слушателем долгой истории об отряде по борьбе с нечистью. Говаривал Семен, будто в лесу под Потьмой есть странное озеро, искупавшись в котором, можно попасть в сказку, и что оттуда оборотни и появляются, да шастают по деревням в поисках горячей кровушки.
– Так вот как люди из большого мира узнали про Лесоморье, – протянула Ирина, накручивая рыжый локон на указательный палец.
– Да что такое Лесоморье, о котором ты все время говоришь? – не унималась уральская гостья. – Или рассказывайте, или я в вашем ОСЯ не работаю!
